Несносная заложница

Глава 28

Демьян

Мы с Кислым сидим у меня в кабинете. У каждого в руке стакан с виски, а между нами бутылка. Как только я понял, что Павловой нет, вернулся в город.Уже прошло больше суток, а я до сих пор не имею понятия, куда увез её Павлов. Да и он ли?!

Когда я позвонил этому козлу с требованием вернуть Соню, потому что у нас уговор, ублюдок саркастически усмехнулся и ответил что понятия не имеет где его дочь. Более того он никак не может отменить свадьбу, просто потому что не имеет к ней ни малейшего отношения. Он её не устраивал, собственно все претензии к её жениху.

«Теперь это его забота» — жёстко отрезал, а потом положил трубку.

Я был вне себя от гнева. Кажется, сломал стул, которым пульнул в телек, а ещё разбил стеклянный стол, из-за чего теперь на моей руке красовался гипс. Мне никогда не удавалось держать свои эмоции под контролем.

— Демьян, она выходит замуж. Я думаю, Павлов её к этому всю жизнь готовил. Просто она ожидала, что это будет какой-то крутой мажор, а в итоге это пузатый дед. Но, откровенно говоря, это её среда. Она привыкнет.

Стакан сжимается в моей руке, кажется, он сейчас лопнет.

— Ее подруги самые простые ребята. Она не такая, как эти чёртовы мажоры, — отрицаю. — Она не привыкнет. И она не хочет.

— Ты хочешь перейти дорогу, Ефимову? Серьёзно? Он не Павлов. На него у нас ничего нет.

— Это он перешёл мне дорогу, когда зашёл в мой дом и силой увел мою женщину, — выплевываю и опрокидываю в себя остатки виски, затем наливаю ещё. Тогда возможно, когда я все же узнаю, куда Ефимов увёз Павлову, то я буду просто не в состоянии размазать его по стенке, и меня не посадят за убийство этого слизняка.

— Ребята ищут адрес. Завтра должен быть, — говорит Леха, вставая. — Я, пожалуй, пойду, — направляется к двери. — Ты бы завязывал. Завтра будет сложный день. Там наверняка куча охраны.

Леша уходит, а я откидываюсь на спинку кресла. Я выпил пару стопок, но ум все еще трезв. И он подкидывает картинки того, как Ефимов трогает своими мерзкими пальцами Соню. Я пытался с ним связаться, чтобы договориться. К черту! Я готов был даже отдать эту проклятую землю вместе с «Шафраном», но тот не выходил на связь. Он игнорирует меня.

Мне ничего не оставалось делать, как подключить свои связи, чтобы найти этот долбанный адрес. Самое удивительное, что я его нашёл. Ну, тот, в котором он прописан. Это была маленькая хрущевка в обычном спальном районе. И, разумеется, там никто не жил. Никогда не думал, что найти адрес человека такая проблема, но этот жук хитер и скрытен.

Чтобы больше не заниматься самоедством, беру всю макулатуру, что скопилась за эту неделю, и начинаю разгребать. Все равно сегодня не усну…

— Сколько их там?

— Четыре. Двое в доме, двое на улице. Есть камеры. Но мы на пятнадцать минут отключим свет. Времени должно хватить, чтобы добраться до Павловой, вырубить верзил и увести ее отсюда.

Я чувствую себя участником гребаной детективной драмы. Мы нашли адрес, а теперь придумали «план» по «захвату». Но, так или иначе, а заявись мы сюда просто так, Ефимов бы вышвырнул нас, не моргнув глазом. На моих руках все нужные документы, в том числе и Сони. Не спрашивайте как, точнее, сколько это стоило, но мне их сделали. Как только мы покинем этот дом, я хочу уехать. Если свадьба не состоится, то поползет много слухов. Ефимов не станет после такого позора её возвращать, но мстить однозначно будет. Поэтому нам лучше держаться подальше.

— Хорошо, — киваю я, довольный таким раскладом.

Сейчас без пяти минут три часа ночи. Свет должны отключить ровно в три. Ефимова дома нет. Мы просидели под этим домом два часа. Пару раз я видел Павлову в окне. По крайне мере мне так показалось. В эти моменты моё сердце чуть не выскочило, а от нетерпения я буквально сходил с ума.

— Пора, — смотрит на часы Леха. — Выходим.

Мы вылезаем из машины, идем к задней части дома и ждем, пока погаснет свет.

— Я беру на себя тех, что сидят за камерами, а ты вырубаешь тех, что на дворе, а потом заходишь в дом.

Откровенно говоря, я не спец в таких делах. Мне никогда не приходилось лезть в чужие дома. Ни из корыстных побуждений, ни из романтических. Но вот Леха одно время занимался угоном тачек. От одного такого случая, я его, к слову, отмазал. Поэтому в таких делах был склонен ему доверять.

Свет тухнет ровно в три. Как мы и заказывали.

Мы ловко перелазим через забор, осматриваемся, а затем, кивнув, расходимся. Пройдя несколько метров, замечаю спешащую фигуру, что направляется к дому. Парень высокий, плотный, но мое преимущество в том, что он повернут ко мне спиной. Нагоняю его, а затем одним ударом вырубаю. С тихим стоном он падает, а я двигаюсь дальше. Сворачиваю и вижу еще одного. Он светит фонариком и, к несчастью, замечает меня.

— Эй! — кричит. — Ты кто?

Конь в пальто.

Он идёт на меня, но я резко сворачиваю за угол, вижу дверь, похоже, запасного выхода, дергаю и захожу. Слышу шаги и притаиваюсь, выжидая момента. Как только он оказывается перед дверью, резко её открываю, отчего попадаю ему точно в переносицу, а после тут же бью, вырубая его окончательно.

Двое есть. Остальные за Лехой.

Осторожно поднимаюсь по лестнице, обхожу лежащего на полу амбала и вижу несколько дверей. Первой оказывается кабинет, во второй никакого нет. Открываю дверь еще одну дверь, но в темноте ничего не вижу.

Уже хочу закрыть, как слышу едва разборчивое ворчание:

— Тролль, гад такой…

Моя девочка. Я тебя нашёл.

Прокрадываюсь в комнату, закрываю на всякий случай дверь на замок и подхожу к кровати.Соня спит. Присаживаюсь на корточки, оказываясь перед ней лицом к лицу.

Нежно глажу по щеке и шепчу:

— Принцесса…

Она улыбается, её ресницы трепещут, а после распахиваются.

Ахнув, она от испуга отодвигается, взвизгивая:

— Демьян?!

— Тихо, — прикладываю палец к губам, тем самым призывая к тишине. — У нас мало времени. Быстро накидывай на себя что-то и уходим, — отдаю приказ и встаю.

Соня остаётся сидеть на месте, застыв истуканом.

— Сейчас не время тормозить, Павлова. Резче.

Закрыв глаза, она делает глубокий вздох. Встает, подходит ко мне.

— Демьян, — мягко начинает. От этого тона я напрягаюсь. Чтобы она не сказала, мне уже это не нравится. — Я не могу с тобой пойти.

— Что за чушь?

— Я выхожу замуж…

— Серьёзно? — рявкаю. — Ещё два дня назад ты не хотела.

— Я не могу… — кусает в волнении губы. Какого хрена происходит? — Пойми, я должна выйти замуж.

— Ты никому ничего не должна.

Кроме меня. Но это, разумеется, я не произношу вслух. По крайне мере мне бы хотелось, чтобы у нас друг перед другом были обязанности и обязательства.

— Он не даст мне жизни, — качает она обреченно головой. — Даже если я уйду сейчас к тебе то что потом? Я не буду сидеть у тебя на шее вечно. И потом вдруг ты захочешь…

— Что захочу? — требовательно спрашиваю, заглядывая в её глаза, что Соня так старательно от меня прячет.

— Вдруг ты захочешь завести себе девушку. Ей не понравится…

Какая же она у меня дурочка…

— Павлова, ну что ты несёшь?! — притягиваю к себе и утыкаюсь в шею, вдыхая любимый аромат. — Разве ты не поняла? Тебя способен вынести только я. Поэтому будешь терпеть меня.

Соня обнимает меня крепче. Проводит рукой по моей спине, а после закрывается рукой в волосы, тянет за голову, и мы сливаемся в жарком поцелуе. Её губу податливые и сладкие, точно карамель. Вкушаю ее жадно, ненасытно, будто в последний раз.

— Я люблю тебя, — сквозь поцелуй удается ей прошептать.

Отстранившись, не веря своим ушам, изумленно спрашиваю:

— Что?

— Я люблю тебя, Зорин. Люблю, хоть ты и бываешь невыносимым гадом.

Она снова целует меня. Отчаянно, безумно, сминая мои губы и задевая их зубами.

— Но я не могу пойти с тобой.

— Какого черта?

— Демьян, — переплетает наши пальцы и сжимает, — он посадит тебя. Я знаю, что так и сделает. Он сказал, что снимет побои и напишет заявление о похищении. Тебя посадят, Зорин. Я не хочу носить тебе передачки.

— Он ничего не сделает. Соня, послушай меня, — хватаю её за плечи, строго изрекая, — мы уедем туда, куда ты только захочешь. Я договорился с твоим отцом…

— Нет, — делает она шаг назад, отчего мои руки падают по бокам. Внезапно так пусто становится. — Я выхожу замуж. Тебе лучше уйти.

— Так значит да? — трогаю её, но она сбрасывает мою руку.

— Отлично, Ефимова, — колко бросаю, и эта шпилька летит прямо в нее, отчего она дергается. — Счастья и любви тебе в браке.

Круто развернувшись, иду к двери, открываю замок и выхожу из комнаты, до последнего надеясь что Соня пойдёт за мной или на худой конец окликнет, но вот я уже спускаюсь по лестнице, а ее все нет.

Меня всего трясет.

Упертая девчонка! Не хочет даже побороться за нас! Ест все что ей скармливают.

На выходе сталкиваюсь с Кислым.

— А где Соня?

— Замужем, — рявкаю.

Моя башка трещит по швам, когда я слышу громкий мат и звук падающих бутылок.

— Зорин, мать твою! Развёл свинарник!

Простонав переворачиваюсь на неудобном кожаном диване, с которого у меня свисают ноги, и накрываю голову подушкой, что стащил с дивана в зале для посетителей.

— Пошел нахрен.

Однако Кислый не слушает меня, он подходит и стоит у меня над душой не меньше пяти минут. Я уже почти проваливаюсь в сон, как вдруг подушку у меня отбирают.

— Пошёл вон, — скалюсь.

— Может ты перестанешь нажираться, как свинья? Ты персонал пугаешь. Ты вчера устроил драку и до смерти напугал Аллу. С такими темпами на тебя никто не будет работать.

— Насрать.

— И что ты теперь вот так просто сдашься? Откажешься от Павловой?

— Она уже Ефимова, — обиженно соплю.

— Нет. Она пока ещё Павлова, но если ты не высунешь свою голову из задницы и будешь продолжать вести себя как обиженный пацан, то она непременно ей станет.

— Да пошёл ты! — фыркаю и резко встаю, отчего меня начинает мутить. Все-таки я вчера перебрал. — Ты говорил, что она привыкла к такому образу жизни, так и оказалось.

Ложь. Самая настоящая ложь. Потому что слова «я тебя люблю!» снятся мне каждую ночь, как и обжигающие страстью поцелуи.

— Говорил, но я не ожидал того что ты уйдешь в запой. Если бы ей было плевать на тебя, то она бы не призналась тебе в любви.

Каюсь, вчера в пьяном угаре, когда мне было особенно тяжело, я нылся Кислому, потом материал её, а потом не помню что было…

— А вообще знаешь, — хмыкает, — бухай дальше. Забей на любимую женщину и на то, что её будет трахать пузатый мужик, годящийся ей в дедушки.

Леха уходит, нарочно громко хлопая дверью, а я чувствую горечь во рту и отвратительный запах перегара.

Чтоб его! Знает, как за больное задеть! Не постыдился ткнуть ножом в гниющую рану, козёл!

Я встаю, пошатываясь, подхожу к мини бару, достаю минералку и жадно присасываюсь к ней. Как только мне становится легче, падаю в кресло, рассеянно проводя рукой по волосам.

Бороться… Как?

Любит… Если бы любила, то ушла бы со мной. Как я пришел за ней, потому что… люблю.

Люблю! Черт!

Я её люблю!Ну что ж, Павлова, без боя я не сдамся. И не мечтай.

Беру телефон в руки, набираю номер и жду ответа.

— Привет, Гера. Мне нужна услуга.