Невеста на ночь

Глава 9

Золотой город неудержимо манил Дункана, притягивал его, заставлял забыть об опасности. Уже во второй раз он протискивался по туннелю, где каждую минуту мог безнадежно застрять.

Ему помогала карта, которую он разыскал на стене пещеры сегодня утром, – яркий рисунок, но почти неразличимый среди десятков других. Хорошо, что с годами Дункан научился замечать каждую мелочь.

Он то и дело ловил себя на мысли, что ему недостает Кэйро. О ней он мучительно думал с прошлой ночи. Его тревожила не только предстоящая поездка в Белиз, но и что-то другое, а что именно он пока не мог определить.

Впрочем, все это уже не имеет значения. Сегодня он покинул лагерь с первым лучом солнца, оставив Кэйро записку. Ему предстоит много работы, ему некогда спасать прекрасных дам, попавших в беду. Не хватало ему еще вновь влюбиться в Кэйро!

«Ты болван, Дунк!»

– Иди ты к черту, Ангус.

«Уже пришел».

Дункан рассмеялся вслух, и эхо отразилось от известняковых стен. Что-то в последнее время он стал слишком часто вести беседы со старым бродягой.

«Знаешь, Дунк…»

– Отвяжись.

«Сначала послушай. Была у меня однажды подружка. Милашка с волосами как ночь и глазами цвета виски. Эта женщина умела любить; пока мы переплывали Атлантику, она научила меня кое-чему – как вспомню, так и покраснею. Когда я решил расстаться с ней, она расплакалась. Я обещал вернуться. Все мы обещаем вернуться, правда? Но порой тяга к странствиям бывает сильнее любви. Вот почему я двинулся на запад. Ума не приложу, почему я не взял ее с собой. По ночам я часто мерз, а эта малышка умела согревать, как никто другой. Мне не раз становилось тоскливо, а говорить с ней было гораздо лучше, чем с самим собой».

Дункан снова засмеялся. Они с Ангусом – два сапога пара. Оба болваны!

Он решительно вытеснил из головы мысли об Ангусе, но не думать о Кэйро было не так-то легко. С каждым шагом по туннелю ему представлялось, что Кэйро идет впереди, покачивая длинными светлыми волосами и соблазнительными бедрами, прикрытыми подолом той самой рубашки, которую она надела на ночь. Затем Дункан вдруг вообразил нагое тело Кэйро под рубашкой.

В конце концов, что плохого в этой поездке в Белиз? У него уже несколько лет не было настоящего отпуска, а такая экскурсия вряд ли утомит его. Он мог бы покататься на байдарке, побродить по берегу, по вечерам ходить с Кэйро в бары с живой музыкой и прохладными напитками. И танцевать, крепко прижимая Кэйро к себе…

В душном туннеле было легко представить знойную ночь, теплое тело Кэйро, но вскоре, оступившись на неровном полу, Дункан вернулся к реальности. Удержаться на ногах ему не удалось, и он кубарем покатился по наклонному туннелю, пока чудом не зацепился ногой за камень.

Отдышавшись, Дункан обвел взглядом пещеру, каких еще никогда не видел. Ее стены украшало изображение двухголовых каменных змеев, олицетворяющих Венеру и Солнце. Лица выглядели угрожающе: видимо, эти змеи должны были отпугивать незваных гостей.

Он медленно двинулся вперед, огибая сталагмиты, которые здесь выглядели неуместно. Через пещеру протекал ручей шириной не более шести дюймов; он извивался и уводил в ту сторону, где взгляду Дункана предстало совершенно неожиданное зрелище.

В центре пещеры возвышался жертвенник, украшенный портретными изображениями множества правителей майя, подобными тем, какие Дункан видел в Копане.

Он осторожно приблизился к жертвеннику, обошел яму перед ним и коснулся холодных каменных лиц. Каждый в своем особом уборе, серьгах, перьях, ручных и ножных браслетах, вожди сидели, скрестив ноги, а свободное место на стенках жертвенника покрывали замысловатые иероглифы, которыми обозначалось имя каждого правителя. Дункан без труда разобрал несколько прозвищ – Восемнадцатый Кролик, Дымная Обезьяна, Лунный Ягуар.

Он прикоснулся к жертвеннику и представил витающий над ним сладковатый аромат обрядовых курений, мужчин с телами, разрисованными красной и белой краской, в масках Чака – бога дождя и молний. А возле жертвенника – верховного жреца в ярком уборе из перьев и нефритовом ожерелье, готового совершить жертву во имя царственных предков.

В Копане в жертву часто приносили ягуаров. А здесь? Дункан многое знал об обычаях майя. Не знал только одного: почему они переселились в Монтану, как преодолели тысячи миль, отделяющих Монтану от Центральной Америки.

Может, до Монтаны добралась только немногочисленная группа художников и ремесленников? Сколько мужчин и женщин в ней было? Сопровождали ли их представители знати? А земледельцы и торговцы?

И самое главное: почему они вдруг покинули пещеры?

Возможно, найти ответ поможет величественный фасад храма, высеченного в известковой стене за жертвенником. Такие храмы Дункан видел в древних городах майя: там они поражали размерами. Ступени лестницы, ведущей к храму, были испещрены символами – вероятно, они многое могли бы объяснить, но расшифровкой символов любила заниматься Кэйро, а не Дункан.

Пожалуй, стоит позвать ее сюда, предложить присоединиться к поискам. Но она откажется. Ей предстоит поездка в Белиз. В эту экспедицию он отправился совсем один.

Он совершенно одинок, если не считать призрака старого странника и фигур в древней подземной пещере.

Дункан провел ладонью по глубоко врезанным в камень символам. Древние индейцы-майя были звездочетами и мечтателями, они следили за ходом времени, вели летописи, и Дункан знал, что где-то в этих пещерах хранится подробный отчет о том, что с ними произошло. Но сумеет ли он разгадать эту тайну?

Долгих десять лет он мечтал совершить подобное открытие. Последние пять месяцев его не покидала мысль о том, что он стоит на пороге нового этапа своей жизни. Он фотографировал каждую находку, составлял подробные описания и передавал их в музей, уверенный, что кому-нибудь обнаруженная им вещь принесет больше пользы. Но ликования Дункан не испытал ни разу.

Вот и сейчас он ощущал только опустошенность.

Вчера все было иначе, даже когда он поссорился с Кэйро. Опустошенность покинула его в тот же миг, когда он услышал призыв Кэйро о помощи, и вернулась, как только сегодня утром он покинул лагерь.

Он хотел, чтобы Кэйро была рядом.

Досадно, что она так твердо настроилась на поездку в Белиз, а он – на продолжение поисков в Монтане.

«Эти твои майя свято верили в силу жертвоприношений, Дунк. А ты?»

Жертвоприношение? Наверное, и вправду пришло время пренебречь своими интересами. Черт, Кэйро нужна его помощь. Он не может бросить ее в беде.

Но и ей придется чем-то пожертвовать, иначе им никогда не быть вместе.

– Я очень сожалею о случившемся, – уже в третий раз повторила Кэйро. Фиби и Дилан поспешно покинули музей и направились в соседнюю пиццерию. Хранитель музея так и не смягчился, хотя Кэйро помогла ему привести в порядок разрушенный вигвам из экспозиции. – Порой мой сын бывает чересчур любопытным.

– Вам следовало не спускать с него глаз.

– Я старалась изо всех сил, но…

– Я никогда не оставляю детей без присмотра, особенно в общественных местах, да еще там, где выставлены ценные экспонаты.

– Но я ни на шаг не отходила от него. Просто у него есть привычка внезапно исчезать. И не потому, что он такой сорванец: просто ему нравится разбирать и снова собирать вещи, выясняя, как они устроены. Уверена, он снова собрал бы вигвам, если бы мы не поймали его с поличным.

Хранитель музея строго посмотрел на нее поверх очков:

– А вы не пробовали отшлепать его? Я слышал, после таких наказаний дети становятся шелковыми.

Это предложение Кэйро сочла оскорбительным.

– Я ни за что не решусь отшлепать сына!

– Это всего лишь совет.

Кэйро поспешно отошла от вигвама, не уверенная в своем умении строить жилища аборигенов Америки: она опасалась, что ценный экспонат вот-вот развалится. Как случалось не раз за прошедший год, она вынула из сумочки бумажник.

– Я хотела бы передать небольшую сумму в фонд музея. Он очень понравился мне.

Хранитель вытер пот со лба и подбоченился. Очевидно, и он не привык восстанавливать разрушенные вигвамы.

– Почему-то мне кажется, что вы уже не в первый раз передаете пожертвования музею.

Кэйро улыбнулась, радуясь, что лед между ними сломан.

– Один из наших любимых музеев – Исследовательский музей в Сан-Франциско. Однажды Дилан так быстро разобрал в нем один из экспонатов, что теперь нам при каждом посещении предоставляют экскурсовода.

Хранитель музея рассмеялся:

– Если вы действительно хотите помочь музею, хватит и пары долларов. Отдайте их Лори.

Кэйро пожала ему руку:

– Спасибо за понимание.

Хранитель удалился, шаркая мягкими туфлями, и скрылся за дверью в глубине зала. Кэйро надеялась, что от чрезмерного любопытства Дилана пострадал только вигвам.

Воспользовавшись отсутствием Фиби и Дилана, она могла минут десять—пятнадцать насладиться тишиной и покоем маленького музея. Если не считать нескольких подростков и супружеской пары, бродящих по залам, музей был пуст. В вестибюле, за стойкой с открытками и несколькими книгами, сидела миниатюрная рыжеволосая женщина.

– Вы, случайно, не Лори? – спросила Кэйро.

– Да, это я. Чем могу помочь?

– Я бы хотела передать небольшую сумму в дар музею.

– Уверяю вас, это не обязательно. Ваш мальчик был далеко не первым ребенком, который заинтересовался вигвамом, и наверняка не последним.

– В таком случае, думаю, фонды музея будут пополняться, – отозвалась Кэйро и вложила двадцать долларов в руку Лори.

– Хотите получить квитанцию?

– Это было бы замечательно. Спасибо.

Пока Лори выписывала квитанцию, Кэйро успела осмотреть зал. Мысленно она всякий раз благодарила людей, которые указывали на квитанциях «пожертвование», хотя на самом деле она платила за ущерб. Благодаря этим квитанциям ей удавалось платить меньше налогов.

– Вот, пожалуйста, – произнесла Лори и вышла из-за стойки. – Я заметила, вы разглядывали старинные фотографии первых поселенцев. Хотите, я расскажу вам о них?

– С удовольствием послушаю.

– Большинство фотографий передали музею мои бабушка и дедушка, – начала Лори, подходя к стене и сцепив руки за спиной, словно боясь дотронуться до старых снимков. – Мой прапрапрадед прибыл сюда в 70-х годах XIX века и открыл салун. – Она кивнула на одну из фотографий: – Вот он, с пушистыми усами. В то время в городе было полно солдат – ром пользовался огромным спросом.

Кэйро улыбнулась:

– Вы хорошо знаете историю города?

– Да, мне известно немало реальных фактов и несколько легенд. За целый век они пополнились красочными подробностями.

– Иногда легенды бывают занимательными.

– В этом городе их ходит множество. Поговорите с кем-нибудь из стариков, и они многое расскажут вам.

– А вы?

– По этой причине я и работаю в музее. Наш город всегда казался мне скучноватым, вот я и стараюсь хоть немного скрасить жизнь в нем. – Она указала на снимок женщины с недовольным осунувшимся лицом в черном платье с белым кружевным воротничком; ее волосы были гладко зачесаны назад, лицо казалось мрачным: – А это Августа Марш, одна из моих родственниц – впрочем, в моей семье не принято упоминать о ней.

– Почему же?

– Ее репутация не была безупречной. Она содержала пансион – по крайней мере так она говорила горожанам. Днем пансион выглядел вполне респектабельно. Но по ночам спиртное там лилось рекой, со всей округи съезжались мужчины. Судя по виду Августы, вряд ли она сама развлекала посетителей, но тем не менее быстро разбогатела.

Кэйро засмеялась, с удовольствием слушая рассказ Лори.

– А это кто? – спросила она, указывая на старика с белой бородой, закрывающей почти всю грудь. На нем была енотовая шапка, обтрепанная куртка и брюки – словом, он напоминал Дэвида Крокетта,[1] если тот на самом деле существовал.

– Это Ангус Макферсон, – объяснила Лори. – Бродяга, который несколько раз останавливался в городе – кажется, в пансионе Августы.

– Его имя мне знакомо. – Кэйро присмотрелась к старому снимку, вспоминая, где могла его видеть. Но знакомо ей было только имя бродяги.

– Ангус – персонаж из местной легенды, а точнее, ее создатель.

– Должно быть, в каждом городке на Западе найдется пара таких персонажей.

– Да, но Ангус – особенный. Он уверял, что нашел где-то неподалеку от города подземный золотой город.

Так вот в чем дело!

Золотой город? Ангус Макферсон? Внезапно Кэйро вспомнила рассказы Дункана о старом сумасшедшем бродяге, который якобы наткнулся на следы древней цивилизации.

Значит, Дункан все-таки нашел этот город или по крайней мере напал на след. Кэйро в этом не сомневалась. Дункан упорно хранил свою тайну. Он не захотел поделиться открытием даже с бывшей женой: вот еще одно доказательство тому, что между ними все кончено.

– Поиски золотого города превратились в нечто вроде ритуала, – продолжала Лори, возвращая Кэйро к реальности. – Как только устанавливается хорошая погода, люди устремляются прочь из города, вооружившись кирками и лопатами. Это продолжается последние сто лет, но еще никто ничего не нашел.

– А Ангус Макферсон не оставил никаких следов?

– Нет. – Лори подошла к маленькой витрине. – Вот все, что от него осталось.

Кэйро увидела в витрине нож – настоящий охотничий, если она не ошиблась. Из ветхой енотовой шапки клочьями лезла шерсть, но сшита она была крепко и потому еще держалась. Маленький дневник был открыт на странице, вверху которой значилось: «Сэнктуари, август 1879 года».

– Ходят слухи, что у него был и другой дневник, – сообщила Лори. – Насколько я слышала, Ангус подробно описывал все свои приключения. Но в этом дневнике о золотом городе нет ни слова.

– Возможно, второй дневник он унес с собой в могилу.

– Нет, вряд ли. Как видите, у него почти не было личных вещей. Останки Ангуса Макферсона и вещи, выставленные в витрине, нашли близ Боузмена лет десять-одиннадцать назад. Этот дневник, – Лори указала на книжку в кожаном переплете, – лежал возле трупа. Человек, нашедший Ангуса, заметил в дневнике несколько записей о нашем городе. Похоже, Ангусу нравилось бывать здесь, поэтому его и похоронили в Сэнктуари.

– Похороны оплатил город?

Лори покачала головой:

– Нет, человек, нашедший останки. Он сказал, что в долгу перед Ангусом, – помню, эти слова показались мне странными.

– Он местный житель?

– Нет, кажется, палеонтолог. Он пробыл в городе до похорон Макферсона, а затем надолго уехал и вернулся несколько месяцев назад. Кое-кто считает, что он ищет золотой город, но я думаю, он специализируется на динозаврах. В округе часто находят их кости. Может быть, найдут и останки тираннозавра – тогда коллекция музея пополнится. К тому же находки отвлекут внимание от дневника Макферсона. Вы не представляете себе, сколько раз он пропадал из музея, но через день-другой его возвращали. Видимо, какие-то подростки мечтают разыскать золотой город.

– Так в дневнике все-таки говорится о нем?

– Я раз десять прочитала его от корки до корки, – засмеялась Лори. – Но нашла упоминание только об одном городе – о Сэнктуари.

– А вы сами не пытались разыскать золотой город?

– Все мы искали его в детстве. Иногда мой муж заводит разговор о поисках – когда счет в банке грозит иссякнуть.

– С таким же успехом можно искать горшок с золотом под радугой, – заметила Кэйро. – Это же сказки.

– Совершенно согласна с вами. Но знаете, я помню, как бывала счастлива, когда бродила по прерии! В последнее время я стала слишком взрослой. Я почти забыла, какими увлекательными бывают приключения.

Лори продолжала рассказ о городе, о забавных случаях во время поисков, но Кэйро почти не слушала ее, погрузившись в мысли о Дункане и его авантюризме. Она вдруг поняла, что именно авантюризм отнял у нее любимого человека.