Невинная оговорка

7

Проснувшись утром, я была более спокойной. Так как Натан вчера лёг спать очень рано, то он ушёл ещё до того, как я выбралась из постели, это было довольно необычным. Мы с Джинджер спустились вниз и очутились в зимнем царстве. Всё было припорошено снегом. Это был первый снег, и воздух, казалось, ожил. Всё это раньше восхищало меня, но пару лет назад я подвернула лодыжку на льду. Теперь я ношу сапоги с прорезиненной подошвой, пока добираюсь до работы и обратно. Тот факт, что приходится брать с собой дополнительную пару туфель, раздражает. Во всяком случае, снег останется белым не больше одного дня. Потом он станет грязным и серым, как асфальт.

Джинджер обнюхивала куст с небывалым энтузиазмом. Она остановилась, оглянулась и вернулась к исследованию. Мне нужно было устроить её в отделение полиции. «Или использовать её в слежке за Натаном» , подумала я, поглубже закутываясь в пальто. Я всего лишь в третий раз задумалась о пятне от помады и запахе от сигарет на костюме этим утром.

— Давай, девочка, — сказала я. — Поторапливайся.

Она пометила куст и на этом всё. Наверное, Натан уже выводил её. Я повела её обратно к зданию, у входа в здание я увидела женщину с маленькой девочкой. Они обе носили сочетающиеся розовые кепки, и у них были длинные светлые волосы. Свободной рукой женщина нажимала на цифры на домофоне снова и снова.

— Что, чёрт возьми, с ним не так?

— Здравствуйте, — сказала я.

Она обернулась. Её улыбка была такая широкая, что я могла пересчитать все её зубы.

— Привет, — сказала она. — Вы здесь живёте?

Девочка в дутой куртке посмотрела на меня.

— А как зовут вашу собаку?

— Джинджер, — Джинджер, которая спокойно стояла, услышав своё имя, начала вилять хвостом. — Можешь её погладить.

Девочка запустила свою маленькую и белую ручку в рыжую шерсть Джинджер.

— Вы не поможете нам войти внутрь? — спросила женщина. — Мы живём здесь, но, кажется, домофон не работает.

— Возможно, он замёрз прошлой ночью, — я достала мой ключ и впустила их в здание.

Тепло окутало нас. — Во всяком случае, тамбуры отапливаются.

— А здесь красиво.

— Спасибо, — я не знала, почему я это сказала. Не похоже, что у меня были ещё какие-либо утверждения по поводу здания. Мы с Джинджер вошли в лифт, когда он приехал, и я нажала на шестой этаж. Они тоже вошли секундой позже.

— Можно я нажму? — спросила девочка, а затем нахмурилась на панель. — Неважно, она уже нажала.

— Просто нажми на любой этаж выше шестого, — сказала женщина, подмигнув мне. — Нарушь правила, малышка.

— Вы живёте на шестом? — спросила я. Я не очень тесно общалась с моими соседями, но знала их в лицо. Эта женщина с девочкой были мне не знакомы.

— Мы только переехали. Я сказала моему мужу, если мы всё же переезжаем в город, то ему бы лучше позаботиться, чтобы это было нормальное место. Я могла бы жить как бедный голодный артист, когда мне было двадцать, но теперь я тридцатидвухлетняя мать. Я отказываюсь сражаться с крысами за еду.

— Мам? — девочка спросила высоким голосом.

— Я шучу, любимая. Здесь нет крыс.

— Ну… — начала я.

Но женщина провела пальцем по горлу и покачала головой. Она знала. Крысы обычно ассоциировались с метро, но я видела мышь или даже две в своё время в моей квартире. Или три.

Мы обменялись улыбками и двери открылись.

Женщина пошла по коридору со своей малышкой, я с Джинджер проследовала за ними. Она остановилась у 6А. Мой взгляд метался между ней и дверью. Она постучала. Я в удивлении приподняла брови. Она и в правду постучала? Коридор больше не казался мне тёмным. Мои пальцы стали как маленькие сосульки, поэтому я засунула одну руку под мышку, другой рукой держа рядом Джинджер. Мне следовало пройти дальше или что-то сказать?

Как я могу спросить у неё, не перепутала ли она где живёт, не обидев её при этом?

— Может нам спрятаться? — спросила девочка.

— Да, давай, — они обе исчезли из поля зрения глазка на двери, поэтому из него была видна только я, застрявшая на месте.

Почему мы все собрались здесь возле квартиры Финна, этого я не могла понять. До того, как я приняла какое-либо решение или пришла к какому-либо заключению, Финн открыл дверь.

Он вспотел, его волосы были в полном беспорядке, но он улыбался мне, как будто у меня в руках был чек на огромную сумму на его имя.

— Привет, — сказал он мягко, нежно. — Ты должно быть ищешь…

— Бу, — прокричала девочка, выскочив из-за угла.

Он отпрыгнул и ударился о дверной косяк. Всё его тело напряглось.

— Ма — марисса?

Моя кровь заледенела, так же, как и руки. Марисса — имя на одной из коробок в квартире Финна.

Она подпрыгнула, и он взял её на руки без промедления. Женщина тоже выглянула из-за стены, ухмыляясь.

— Сюрприз!

У Финна отпала челюсть.

— Кендра? Что ты здесь делаешь?

Женщина — Кендра — подошла к двери и, посмотрев на меня, закатила глаза.

— Мы ехали четыре часа из Коннектикута, чтобы посмотреть на новую квартиру, и это приём который получили, чувак.

Если я выглядела настолько шокированной, насколько себя чувствовала, казалось она этого не заметила. Я почувствовала спазм в животе. Только прошлым вечером Финн сказал, что хочет меня поцеловать. А прямо сейчас я стояла посреди его… семьи?

— Малыш, — сказала Кендра, — ты мокрый как мышь. Ты до сих пор не отремонтировал эту, как ты говорил печку?

— Я…

Знакомы силуэт — знакомый мне силуэт — появился в поле зрения за спиной Финна. Натан неторопливо двигался к выходу с гаечным ключом в руке.

— Натан Хант, к вашим услугам.

Что здесь вообще происходит? Я пытливо уставилась на Натана, но он улыбался Кендре. Финн и я обменялись взглядами. Мы не совершили ничего кроме прогулки, разговора и распаковки. Но наша дружба вдруг стала какой-то грязной тайной, на которой нас поймали.

— О, — обратилась Кендра к Натану, онемев. — Вы арендодатель?

Это был необычная реакция от женщины на Натана. В костюме он выглядел, как будто сошёл со страниц Gentlemen’s Quarterly, но сейчас? Он был липким от пота. Его фланелевая рубашка расстёгнута на шее. Его гладкие каштановые волосы были в беспорядке. Если это было вообще возможно, он выглядел ещё более сексуальным.

Натан вытер руку о джинсы и протянул её Кендре.

— Ваш сосед из 6Б. Муж Сэди.

Кендра пожала его руку и моргнула.

— А кто такая Сэди?

— Это я, — сказала я так тихо, будто мне было стыдно.

— А, — она тепло улыбнулась мне. — Так вы знакомы с моим мужем?

Я смущённо перевела взгляд с неё на Финна. Может они живут отдельно? Разводятся?

Мне не нравилось находиться в таком положении, в изумлении, и чувствовать себя странно по поводу того, чего я даже не делала. Это была вина Финна, что я так себя чувствовала, поэтому я посмотрела на него, и у меня зарябило в глазах.

Финн застенчиво почесал затылок.

— Мы встретились в тот день, когда я въехал, — сказал он указывая на Джинджер, — собака побежала за белкой, и я её догнал.

— Потом он зашёл на пиво, — сказал Натан, ухмыляясь. — Вот как всё было. Хотя я при этом не присутствовал, — он звучал дружелюбно, и его улыбка была настоящей, поэтому я не думала, что он хотел этим что-то сказать.

— Правда? — спросила Кендра. Она улыбалась нерешительно, будто это касалось её. Опять же я была бы тоже обеспокоена, если бы мой муж уехал из нашего дома и снял себе квартиру. За исключением того, что она не вела себя так, как будто они разошлись. — Как приятно, когда твои соседи молодая пара, — добавила она.

— Согласен, — Натан наклонился к девочке. — А кто это у нас?

Она посмотрела вверх на свою маму, прежде, чем ответить.

— Марисса.

— Приятно познакомиться, Марисса, — он улыбнулся. — Сколько тебе лет? Семнадцать?

Она рассмеялась.

— Мне семь!

— О да, мне следовало догадаться, — наконец он посмотрел на меня. Под его светлым, счастливым взглядом, я увидела что-то мрачное. — Моя племянница твоего возраста.

У меня пересохло в горле, и я сглотнула. Я пыталась догадаться, что он хотел мне сказать своим взглядом. Что племянница это единственное, что у него когда-либо будет?

— Она живёт в городе? — спросила Кендра. — Может нам их познакомить?

— Нет, — я ответила за него. Я не хотела продолжать этот разговор. Для меня Белл была чем-то очень дорогим сердцу, и она не относилась к этому разговору. — Я думала, ты ушёл на работу, — я сказала Нату.

— Ещё пока нет, — он выпрямился, вышел из квартиры, и стал возле меня. — Ты не упоминала, что у Финна есть семья, — сказал он, самозабвенно глядя на Мариссу. — Я бы побыстрее постарался починить обогреватель.

Все повернулись ко мне.

— Я… — я запнулась. — Я полагаю, что не подумала об этом.

— А я подумал. В любом случае я не могу починить его прямо сейчас, мне нужны инструменты, — он посмотрел на Финна. — Когда ты их достанешь, я смогу закончить. Если это будет безрезультатно, нужно будет его заменить.

Кендра состроила гримасу.

— И что, здесь так и будет такая жарища? Может арендодатель что-либо сделать?

— Эта волокита займёт недели, — сказал Натан. — Я заменю его, сами знаете какой, не буду выражаться, у вас обогреватель, — он посмотрел на Мариссу. — Но держу пари, что холод намного хуже.

— Всё нормально. Она слышала кое-что и похуже, — сказал Финн. — Наша мама выражается как сапожник.

— И тебе, чёрт возьми, это нравится, — сказала Кендра, обняв его за талию. Финн коротко посмотрел на меня и отвёл взгляд. Судя по моему опыту, расставшиеся пары так себя не ведут. Я сглотнула, от такого нежного проявления любви, и пристыженно почувствовала укол ревности. — У алтаря, — продолжила Кендра, — когда святой отец спросил, беру ли я Финна в мужья…

— Она сказала «конечно, чёрт возьми, я согласна», — торопливо произнёс Финн, сливая слова воедино. — Я не только прожил эту историю, но и постоянно слышал её пересказ.

— Они не слышали, милый, — она приподнялась, чтобы поцеловать его в щёку, затем пробежалась рукой по щетине на его подбородке. — Это что-то новенькое.

Его жевалки напряглись.

— Это бородабрь. Борода, ноябрь. Я её ращу.

— Круто, — весело произнесла она. — Может мне тоже её отрастить.

Я издала протяжный смешок, прежде чем смогла себя остановить. Она говорила о волосах, но не на голове. Когда Натан это понял, он тоже засмеялся.

Финн не выглядел весёлым. Он отодвинулся от Кендры.

— Давай отпустим их. Им ещё нужно на работу.

— Да, — согласился Натан, — а мне ещё и в душ.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Ещё раз спасибо, — сказал Финн. — Я у тебя в долгу.

— Пока нет, но когда я починю его, с тебя упаковка пива. И не заурядного какого-нибудь, а дорогого и качественного.

— Натан, — произнесла я, качая головой.

— Что?

Финн улыбался.

— Ты его получишь.

Натан одарил Кендру своей улыбкой, сражающей женщин наповал. Я прекрасно её знала, но не с такого ракурса. Неужели он также улыбается, когда меня нет рядом?

— Было приятно с вами познакомиться леди, — его взгляд задержался на Мариссе. Он начал так смотреть на детей в прошлом году. Во всяком случае, это когда я стала это за ним замечать.

Может это не правильно, что я ревную его к маленькой девочке? Я проследовала за Натаном в нашу квартиру, в моих мыслях царил хаос. Я чувствовала себя дурой по многим причинам. Я хотела узнать, о чём разговаривали Натан и Финн. Почему Финн не упоминал о семье.

Как только дверь в нашу квартиру закрылась, улыбка сползла с лица Натана. Он, расстёгивая рубашку, исчез из поля зрения.

— Тебе не обязательно было туда ходить, — сказала я. Мой тон вопреки желанию был обвинительным.

Он исчез в спальне.

Моя блузка прилипла к подмышкам. Мне было то холодно, то жарко — это состояние начало меня раздражать, ведь зима технически ещё не наступила. Я осталась там, где и стояла. Финн утверждал, что честность была причиной, по которой он хотел меня поцеловать, но не упомянуть о семье — это было ложью. Я не знала, почему меня вообще это волновало. Это было не моё дело. Хотя я не люблю, когда бьют исподтишка.

Я отстегнула поводок Джинджер. Появилось запоздалое смущение за моё поведение. Я-то подумала, что Финн флиртовал со мной. У меня было такое чувство, что каждый собравшийся в коридоре решил надо мной подшутить, и они ожидали моей реакции на то, что я узнала, что Финн женат. Даже Натан.

В любом случае, почему меня это волнует? Я повесила пальто. У меня есть кто-то очень даже хорошенький здесь, в нашей квартире. Я всё еще помнила наш горячий секс пару дней назад. Я нашла Натана в ванной, пар устремился вверх к держателю для душа. Я отодвинула занавеску.

Его глаза были плотно закрыты, так как он намыливал волосы шампунем.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Присоединяюсь к тебе, — сказала я, расстёгивая блузку.

Он не ответил и даже не посмотрел на меня.

— Разве ты уже не приняла душ?

— Мне всё равно.

— Ты уже должна уходить на работу.

— Мне всё равно, — произнесла я на распев. Я вытянула блузку из-за пояса юбки. — Ты знаешь, какой я бываю, когда я в настроении.

Его член дёрнулся. У меня внутри всё сжалось. Да. Это было то, чего я добивалась. Когда я видела его желание своими глазами, у меня между ног всегда тоже рождалось желание.

Натан пробежался руками по лицу и ополоснулся.

— Я уже опаздываю.

— И что? — я погладила его бицепс, локоть, предплечье. Я потянулась к нему. — Я хочу тебя.

Он поймал мою руку.

— Я сказал нет.

Я отодвинулась. Вода из душа капала с моей руки на нос ботинка.

— Что?

— Нет.

— Почему нет?

— Я говорил тебе. Я опаздываю.

— Раньше это тебя никогда не останавливало.

— Я не хочу.

Мне показалось, что я слышала, как разбилось моё сердце. Натан перевёл взгляд с моего лица на грудь. Неужели он так просто мог выключить влечение ко мне? Или я была слепа, всё отрицая? Может он уже некоторое время ко мне ничего не испытывал.

— Ты имеешь в виду меня. Ты не хочешь меня.

Он отвёл взгляд и после короткого замешательства потянулся за мочалкой. Он выдавил не неё гель для душа, а затем застыл, будто забыл, что с ней надо делать дальше.

— Нет. Просто не сейчас.

Меня осенило, что возможно он не хотел меня и той ночью тоже. Может он хотел шлюху, не жену, и он это получил. Но при дневном свете труднее делать вид, что ты занимаешься сексом с кем-то другим.

— А когда? — спросила я.

— Я не знаю. Я не хочу говорить об этом в душе.

— Ты, наверное, шутишь? Ты же не можешь просто выложить мне всё это, а потом просто взять и закрыть тему.

Он развернулся ко мне спиной и прислонился ладонями к стене.

— Наверное, не могу. Но прямо сейчас, я думаю, будет лучше, если ты оставишь меня одного.

У меня задрожала челюсть. Моя блузка была расстёгнута. У меня на самом деле не укладывалось в уме, что в последние месяцы он, возможно, просто меня не хотел. А что, если он был злым, если он был грустным, если он с кем-то переспал — я ещё могу с этим справиться. Но что, если он ничего не чувствует ко мне? Это смертельно для наших отношений, как ножом в самое сердце. Я погладила его по спине.

— Почему?

Он ударил по плитке одной рукой.

— Твою мать, Сэди. Я сказал, что не хочу об этом говорить.

Я отступила назад, практически споткнулась о коврик для ванной. У меня было два желания: либо с силой вырвать занавеску с колец, либо умолять его прекратить всё это. Я не знала, что сделает только хуже, или что всё улучшит. Может, это как раз и было белое и чёрное. Я была в замешательстве. Я ушла из ванной, я ушла из квартиры, ушла от его дерьма. В лифте у меня тряслись руки, пока я застёгивала блузку, заправляла её в юбку, и надевала пальто.

До этого Натан никогда мне не отказывал мне даже в поцелуе. Я первая отпускала его руку, меня звали для прощального лёгкого поцелуя, когда я убегала на работу. Мне нравилось, что он так любил меня. Иногда я забывала показать свою любовь, но не он.

Он заботился обо мне не потому, что должен, а потому что сам этого хотел. Это фундаментальное различие между ним и другими мужьями, которых я знаю. Несколько лет назад я со своими подружками поехала в Атлантик — Сити на выходные и перепила мартини, меня стало тошнить, и, по словам девочек, я не успокоилась, пока не поговорила с Натаном. Он забрал меня той же ночью, три часа пилил до казино и ещё три обратно. Я заснула, моя голова покоилась у него на коленях, и он гладил мои волосы одной рукой, а другой вёл машину. На следующее утро любой другой отчитал бы меня. А он готовил яичницу с беконом, пока мы смеялись.

На улице ярко светило солнце, но погода разбушевалась. Ветер заморозил мои уши, нос, пальцы. Каким-то образом он проник в моё сердце и заморозил и его тоже. Сердце, которое было незащищено и беззащитно, потому что Натан разбил стены, защищающие его.

Потому что Натан однажды любил меня настолько сильно, что я чувствовала себя в безопасности его заботы.

«Личное пространство. Это, то чего я никогда не дам тебе слишком много. Обещаешь мне тоже самое?»