Невозможный маг

Пролог

Глубокие сильные голоса женщин пели протяжную нежную песню:

Двенадцать женщин и девушек, взявшись за руки, неспешно шли по дорожкам парка, шелестя опадающей листвой. В своих светлых одеяниях они казались стайкой птиц, случайно попавших с небес на землю. Пели только женщины. Девушки молчали, опустив глаза. По пятам за ними шли два пажа, аккомпанируя на лютнях. Еще один мальчик-паж шагал рядом, держа в руках охапку осенних цветов. Время от времени одна из дам, не прерывая песни, сходила с тропинки, срывала понравившийся цветок и протягивала его мальчишке, добавляя в букет. Когда дамы вернутся с прогулки, они разделят цветы на несколько букетов и украсят ими покои знатной дамы.

Леди Тинатирель Карбункуловая, ради которой все и затевалось, стояла на внутренней крепостной стене и сверху вниз смотрела на парк, где гуляли ее придворные дамы. Она наизусть знала эту песню, «Песню опадающих листьев», как и многие другие, которые звучали здесь то и дело — «Песню первого цветка», «Песню молодых листьев», «Песню летнего дождя», «Песню росы», «Песню радуги» и остальные. Она знала, какие песни можно петь совсем юным девушкам, какие — невестам, какие — молодым женщинам, ожидающим рождения первенца, какие — зрелым женщинам, а какие тем, кто уже никогда не испытает радости материнства. В свое время она пела их почти все, и сейчас время остановилось для нее на недавно отзвучавшей в парке «Песне спелых плодов». Ее пели те женщины, у которых есть подрастающие дети, но которые еще могут стать матерями их младших братьев и сестер. Пройдет совсем немного времени, и она запоет «Песню опадающих листьев» — песню печали и скорби по увядающей молодости.

«Если бы не ты, — с раздражением подумала она, — я бы еще долго пела эту песню! Но ты сам захотел, чтобы я состарилась до срока!»

Раздражение ее было направлено против бывшего мужа, Наместника Моррира Рубинового. Несколько лет назад он предал ее, и леди Тинатирель воспользовалась древним правом, дозволяющим женщине самой принимать мужские решения. Она покинула супруга, забрала сына и разделила их Рубиновый Остров на две части. Отторгнутая леди Тинатирель часть получила название Карбункуловый Остров, а собственно Рубиновый Остров лорда Моррира со временем ушел под воду.

«Вся наша жизнь, вся наша история ушла под воду из-за таких, как ты! — продолжала ругать бывшего мужа леди. — Ты оказался трусом, недостойным того, чтобы жить с женщиной, в чьих жилах течет кровь древних королей! Если бы не ты и не тебе подобные малодушные трусы, наш Архипелаг сейчас сиял еще ярче. Вы сами во всем виноваты…»

Но кем были эти «вы», леди Тинатирель не уточняла. Для нее врагами были почти все, кроме нескольких единомышленников, которые остались лордами последних Островов.

А ведь еще совсем недавно Радужный Архипелаг был именно таким! Именно Архипелагом, и именно Радужным. То, что осталось от него, было жалкими крохами, лишь тенью, искрами былого величия. Случилось это шесть лет назад, и все шесть лет леди Тинатирель жила с болью в душе.

«Я никогда себе не прощу!» — твердила она, как клятву. Но что может сделать женщина практически в одиночку? Те несколько лордов, которых она могла назвать союзниками, предпочитали иной путь. Они решили, что его цель — возродить остатки Архипелага, заставить его сиять новым блеском, который должен заглушить память о прошлом и, во всяком случае, затмить блеск Золотой Ветви. Они соревновались за то, чтобы превзойти соседа пышностью двора, яркостью женских нарядов, экзотичностью обрядов и обычаев, сложностью ритуалов составляющих каждое действие. Они посылали верных слуг за границу на поиски редких диковин и рылись в хранилищах знаний, чтобы отыскать и реанимировать какой-нибудь старинный обычай. Леди Тинатирель сама пошла на поводу у большинства — и пение девушек и женщин, распевающих старинные песни, теперь слышалось в ее поместье-столице каждый день. У эльфов были песни на все случаи жизни — песнями отмечали приход нового месяца и все праздники, песнями приветствовали изменения погоды и все природные явления. Песни же сопровождали каждое мало-мальски стоящее событие. Во всяком случае, так было прежде, до того, как эльфы утеряли Золотую Ветвь и наступили смутные времена. В те благословенные века, века великих эльфийских королей, считалось, что удел женщины — рожать детей, рукодельничать, петь и танцевать. И леди Тинатирель заставила своих дам вспомнить все старинные песни и распевать их с утра до ночи, прогуливаясь по саду или сидя на галерее за рукоделием. Но в глубине души она знала, что это все — мишура, попытка убежать от реальности.

«Надо действовать, а не чирикать, как стайка неразумных птах! — то и дело говорила она себе. — Песнями сыт не будешь, а настоящую силу и красоту песне придает именно волшебство!»

Обычно хотя бы одна Видящая вела мелодию, заставляя остальных только подтягивать припев. Тогда и песни получались настоящими, и сила у них была такая, что, как рассказывали, от «Песни спелых плодов» действительно созревали раньше срока яблоки, а «Песня первого луча» могла растопить снега и призвать весну.

Тихие шаги, раздавшиеся на галерее, привлекли внимание леди Наместницы. К ней приблизился паж и отвесил церемониальный поклон. То есть попытался отвесить — слишком сложный ритуал требовал изрядной сноровки, которой пока не могло быть у подростка. Леди Тинатирель снисходительно наблюдала за потугами мальчика, чем заставила его смущаться, краснеть и путаться еще больше.

— Что случилось? — соизволила она прийти ему на помощь, когда паж наконец справился с поклоном и застыл, вытянув правую руку параллельно полу, а левую убрав за спину так, чтобы ладонь легла как раз между лопаток.

— Моя госпожа, — забормотал паж, глядя в пол, — простите меня за то, что я осмелился нарушить ваше уединение. Простите меня и соблаговолите выслушать.

— Я слушаю, — кивнула леди, и мальчик с видимым облегчением выпрямился.

— Вас желает видеть мать Видящая! — ответил он.

— Видящая? Мы виделись с нею сегодня утром. Что такого могло произойти?

Впрочем, в любом случае заставлять ждать Видящую нельзя, и леди Тинатирель поспешила на зов.

Волшебница ждала ее в небольшой круглой комнате без окон. Свет лился через витражный потолок, где были выложены концентрические круги разного оттенка розового, так что казалось, что все предметы внутри имеют розоватый оттенок. Волшебница была не одна. Вместе с домашней Видящей леди Тинатирель была какая-то незнакомая женщина. Судя по тому, с каким видом стояла возле нее, сидящей в кресле, домашняя Видящая Карбункулового Острова, эта волшебница занимала в Ордене один из самых высоких постов.

— Приветствую вас, мудрая женщина, — леди Тинатирель постаралась изобразить самый глубокий и почтительный реверанс.

— И я приветствую тебя, благородная леди Наместница и мать наследника! — Видящая неспешно поднялась. Совершенно неожиданно она оказалась выше Наместницы, и это смущало — леди Тинатирель была очень высокого роста.

— Чем обязана я счастьем видеть вас? — вежливо спросила Наместница, когда волшебница опять уселась.

— Грядущим переменам, дочь моя, — улыбнулась та. — Хоть и врагу не пожелаешь жить в эпоху перемен, но, однако, должна признать, что есть перемены, которые несут лишь благо.

— Кажется, и так уже все изменилось — дальше некуда! — негромко вставила домашняя Видящая Наместницы. — Что еще менять?

— Менять, младшая сестра, следует этот мир, ибо установившийся порядок порочен и ведет к погибели всего нашего племени! — наставительно произнесла гостья. — Орден постановил изменить существующий порядок вещей, но не вернуться к старому, а сотворить нечто новое. Старое себя изжило. И сейчас у нас есть шанс действительно обновить мир!

— Я готова, мудрая женщина, — склонила голову леди Наместница. — Вся моя жизнь в вашем распоряжении.

— Твоя жизнь нам не нужна, — остановила ее порыв Видящая. — Слишком многие за последние годы расстались с нею, чтобы мы могли так просто рисковать теми, кто остался. Отныне никто не должен рисковать собой. Смерть должна будет приходить лишь к нашим врагам, каковых мы будем определять как можно точнее, чтобы, повторюсь, не прервать лишней жизни… Архипелаг ушел под воду, — помолчав, продолжила она другим тоном, как бы размышляя вслух, — но взамен него на поверхность должен всплыть новый Остров — единое государство, во всем своем блеске и величии.

— Вы хотите объединить Острова? Как было при прежних королях? Но ведь Золотая Ветвь…

— Скажи, а ты знаешь, как разводят новые сорта яблонь? На дикий побег прививают почку нужного сорта и ждут, когда почка приживется и тронется в рост. Тогда безжалостно обрезают все остальные почки и побеги, чтобы остался только тот, который нужен. Золотая Ветвь в этом смысле ничем не отличается от остальных деревьев.

Леди Тинатирель представила себе родовое древо эльфийских королей. Будучи дочерью дочери сестры последнего короля, Торандира, она в свое время учила его наизусть и могла легко перечислить всех королей и королев вместе с датами правления и основными событиями, которые произошли за время их жизни. Точно так же леди Тинатирель знала наизусть всех существующих потомков от боковых ветвей этого древа и могла назвать точную степень родства с королем Торандиром. В свое время она даже вышила большое, в два эльфийских роста, панно, которое изображало всех королей и королев. В правом верхнем углу нашлось место для нее самой — и ее сына.

Но теперь это родовое древо предстало перед нею в ином виде — практически все имена с него исчезли, и осталась лишь одна линия, тянущаяся от отца короля Торандира, Барангора. А через него — к ее матери.

— Вижу, ты правильно поняла нас, дочь моя, — кивнула Видящая, заметив, как загорелись глаза леди Наместницы.

— Благодарю за честь, мудрая женщина, — леди Тинатирель снова поклонилась, — но осмелюсь напомнить, что я — лишь боковая ветвь. Мое родство с великими королями довольно отдаленное, да и…

— Ты сомневаешься в мудрости нашего Ордена? — улыбнулась Видящая с таким видом, что леди Тинатирель почувствовала себя маленькой девочкой, впервые в жизни задумавшей обмануть строгую няню. — Мы учли все варианты. Скажи, откуда родом твой супруг?

— Мой бывший супруг, лорд Моррир, был родом с Рубинового Острова, — ответила леди.

— А откуда родом были его и твои родители?

— Насколько я знаю, они тоже родились здесь. Хотя родители моей матери и прибыли на Рубиновый Остров издалека. Это случилось в Смутное Время, когда многих война согнала с мест.

— У тебя есть сын, — как ни в чем не бывало продолжала Видящая. — Если бы ничего не случилось, где бы ты стала искать ему невесту?

— Конечно, на Рубиновом Острове! Где же еще? — воскликнула леди Наместница и сразу поняла, что попалась в ловушку.

— Потомок великих королей взял бы в жены девушку, чьи предки не столь знамениты?

— Да, но у нас на Острове нет никого, кто мог бы…

— У нас на Острове никого нет. Но есть на других Островах. Например, дочери Обилара Серебряного. Или внучка Эритара Жемчужного. В жилах этих лордов тоже течет кровь великих королей!

Леди Тинатирель нахмурилась, припоминая. Ну да, у короля Торандира были две сестры — одна старше его, и от нее ведет свой род сама леди Тинатирель. Другая была младше — и она родила отца нынешнего Наместника Жемчужного Острова. Правда, отец ее сына был на порядок ниже по происхождению, чем его невеста, что лишало их детей права на престол. Старшая же сестра короля, бабка леди Наместницы, вышла замуж за двоюродного племянника короля, так что в ее жилах с обеих сторон текла королевская кровь. От младшего брата этого королевского родственника и происходила ветвь Наместников Серебряных.

Волшебницы, казалось, подслушали мысли женщины.

— Теперь ты понимаешь, почему мы избрали именно твой род для возрождения династии великих королей? Самая чистая кровь течет именно в твоих жилах. И ты должна сделать все, чтобы эта поросль дала самые обильные плоды! А мы уже позаботимся о том, чтобы твоему сыну было где царствовать.

У леди Тинатирель закружилась голова. Неужели сбудутся — нет, даже не мечты, а самые невероятные сказки? Неужели у эльфов будет свой король? Настоящий король, а не приблудный выскочка, потомок рабов?

— А остальные? — подумала она вслух. — Слишком много Островов кануло в пучину! Мы бросим их на произвол судьбы?

— Ты сама только что ответила на свой вопрос, дочь моя.

В пучине нет света. Эльфы не смогут жить во мраке, хотя кому-то тьма и окажется по вкусу. Но те, чьи глаза не вынесут мрака, узрят воссиявший свет и всплывут, чтобы присоединиться к нам.

— Вы принесли мне добрую весть, мудрая женщина, — леди Тинатирель снова поклонилась. — Что я могу сделать для вас?

— Мне нужен покой, отдых и уют, — распорядилась та, и Наместница, получив таким образом разрешение уйти, бросилась прочь. Она была готова отдать Видящей свою собственную спальню, если бы та выразила такое желание.

Сделав необходимые распоряжения и прислав к волшебнице трех служанок-альфарок, леди Тинатирель отправилась проведать сына.

Юный наследник вместе с несколькими пажами и молодыми рыцарями развлекался игрой в мяч. То есть пажи и молодые рыцари играли, а наследник наблюдал за игрой и время от времени вносил замечания, на ходу меняя правила.

— Если мяч упал, не долетев до черты, игрок за чертой может отбить его в сторону, но не раньше, чем до него доберется кто-то из команды его противников! — как раз в это время распорядился он. — Так что гол я не засчитываю, и мяч надо перебросить! Давайте все сначала!.. Стой! При переигровке все должны находиться именно там, где стояли сначала. И в тех же позах! Иначе переигровка не будет засчитана!

— Но я в этот момент лежал на земле, — попытался возразить один из пажей. — Я упал, когда пытался отбить мяч и…

— Ложись снова! На то же место! Кстати, упавший во время попытки забить мяч должен оставаться лежащим, пока мяч не будет забит. Неважно игроком какой команды! Начали! Я жду!

— Нет, — сказала леди Тинатирель, в этот момент появляясь на игровой площадке, — на сегодня игры закончены.

— Хорошо! — Наследник Тинамир, при всех своих возможных недостатках, был послушным сыном и хлопнул в ладоши: — Все свободны. До завтра!

— Боюсь, сынок, что игры теперь начнутся для тебя очень не скоро. — Леди Наместница положила руку на плечо мальчику. — С сегодняшнего дня у тебя начинается новая жизнь. И вы все отнюдь не свободны. Вы немедленно следуете за мной в покои наследника. Там я вам объясню ваши новые обязанности!

Сидевший в сторонке слуга-альфар кинулся собирать разбросанные мячи и биты, а юноши и мальчики нестройной толпой последовали за Наместницей и ее сыном.