Незримое

Глава 17

Помните, я говорила, что в мире магии из сказок и легенд можно почерпнуть куда больше полезной и вполне достоверной информации, чем из научных трудов? Мол, о тех же Карателях упоминается и там, и там, но в сказках помимо сухих фактов имеются еще всяческие полезные плюшки и подсказки.

Так вот: встреченный нами лесной гигант оказался представителем той категории волшебных существ, о которых писалось только и только в детских книжках и в существование которых не верили даже маги.

Я так точно не верила, потому что… ну… как бы… серьезно?

Настоящий живой птицелов?

Да сама их история настолько глупа и невообразима, что даже в виде сказки смотрелась нелепо, что говорить о реальности.

Впрочем, вряд ли простые смертные такое читали, так что расскажу вкратце.

Итак, давным-давно жили-были на земле русской богатыри славные. Не те богатыри, что Муромцы да Поповичи, а просто парни дюжие, в плечах широкие, да такие высокие, что с солнцем целоваться могли. Всего их пятеро было — и все кровь одна, кто брат родной, кто троюродный, а кто и дядюшка. Девки, знамо дело, по этим молодцам с ума сходили, и за сим я завязываю с былинным стилем. Или не завязываю…

Обнаглели мужики. Не было ведь в округе никого сильнее и привлекательнее, и пошли они искать конкурентов по свету. Мочили драконов и витязей, грифонов и рыцарей, девок портили, жен чужих соблазняли, ну и наглели с каждым днем все больше.

И вот в каких-то землях далеких встретилась им королевна такая же обнаглевшая да зазнавшаяся, и перессорились родичи между собой, споря, кому она достанется. А девка, не будь дура, условие поставила, мол, того выберу, кто мне достанет маленьких птичек всех возможных цветов и оттенков.

Вновь пустились мужики в путь — на сей раз не за славой, а за дурацкими птичками.

Первый поймал сто штук да поскакал обратно — законный приз получать. А королевна ему, дескать, дружочек, тут нет птички такого цвета, как мое платье. Глядит — и правда нет.

Второй притащил в пять раз больше, а девка вновь, мол, смотри, бабочка на цветке, и крыло у нее не просто розовое, а сероватым отливает, и среди твоих птиц такой нет.

Третий, четвертый и пятый тоже не справились, хотя каждый из них привозил птиц в разы больше, чем предыдущий, но королевна называла такие цвета, о которых бедные мужики даже не слыхивали прежде.

Начали они опять ссориться, искать иные способы добиться расположения красотки, а она ни в какую. Хочу, говорит, птиц, и не колышит. Дам, говорит, вам еще один шанс, но последний. Коли кто вернется не с полным набором, из игры тут же вылетает.

Застращала их, короче. А победить-то хочется, уже даже не ради красотки — из принципа. Вот и ходят с тех пор птицеловы по миру, ищут птиц всех возможных цветов и оттенков, друг у друга подглядывают, кто что нашел, диверсии устраивают, и ловят, ловят, ловят, выполняя глупую бабскую прихоть.

Честно, мне в этой истории только птичек жалко, а все остальные — сами идиоты, ну да ладно, не о том речь.

В моих детских книжках птицеловов вот такими и рисовали — огромными, брутальными, да с пронзенной стрелой птицей на щеке каждого. И это что же получается… эти одаренные ребята, купившиеся на банальный женский развод, существуют в реальности?

— Птицелов… — выдохнула Дашка, а Фафнир на моем плече внезапно распушился, точно верба весной, и зашипел.

— Жалкие людишки, — передразнил ее гигант, смешно потрясая перед лицом руками и закатив глаза.

— Кто тут еще жалкий, — пробормотала я.

И была услышана.

Птицелов мигом перестал кривляться, в один шаг оказался рядом и навис над нами нерушимой скалой.

— Так-так-так. — Еще и языком поцокал. — Пустой, но зрячий. Слабая, но брежатая. И сильная, но непутевая. О, еще и противный дракот до кучи. Не шипи на меня, животное… Ну и как вы меня нашли?

Я на всякий случай стянула напряженного Фафнира с плеча и прижала к груди, а сама бочком-бочком подступила поближе к Яну.

— Мы никого не искали, — ответила осторожно.

Ну как я ошиблась, и опасность нам все же грозит? Как говорится, сказка ложь, а намекать она могла совсем не о том…

— А проявили как? — не унимался птицелов, продолжая давить на нас своими… габаритами.

— Да никого мы не проявляли! — не выдержала Дашка. — Шли от озера к дороге, а тут ты… изображаешь из себя часть лесного массива.

Она уже стояла вплотную к гиганту, задрав голову и тыкая указующим перстом ему в живот.

— Врешь, — набычился птицелов. — Я как почуял, что с меня пелена слетает, так сразу медитацию специальную в ход пустил — она всегда выручает.

Сестрица фыркнула:

— Это ты там за деревом медитировал? А я думала, по нужде присел…

— Да ты!..

— Да я!

— Да вы оба, — вдруг рявкнул Ян, — прекратите!

Ну и я на всякий случай тихонько поддакнула — не люблю отставать от коллектива.

— Ходят тут всякие, — раздраженно бросил птицелов, — работать мешают. Еще и орут без повода…

— А чем вы, простите, тут занимаетесь? — осмелилась подать голос я.

— Да вас же, жалкие людишки, защищаю. И никакой благодарности.

Гигант махнул на нас рукой и, развернувшись, шагнул обратно к своему деревцу и лежащим на земле пожиткам.

— Мы не хотели мешать, — заверила я широкую спину. — И действительно просто шли к дороге. Или к сторожке. Телефоны утопили, а нам позвонить срочно надо, чтоб отсюда выбраться. Мы ж тут случайно… А вы нас от чего защищаете?

Прием «наболтать всякого, а потом задать вопрос» я не раз использовала на родителях, и порой даже срабатывало. Вдруг и сейчас…

— Не слыхали, что ль, про разрывы-то? — неожиданно куда добродушнее отозвался птицелов, присаживаясь рядом с мечом. — От Москвы до Ярославля. От Твери до Иваново. Тропинки крест накрест тянутся.

С географией я никогда особо не ладила, но карту центральной России примерно представляла. Действительно, если соединить, то крестик и получается. Кривенький, но линии точно пересекаются.

— Что за разрывы?

— Так материи, — глубокомысленно изрек птицелов, прикрыв глаза и откинувшись спиной на ствол. — Той, что реальность от изнанки отделяет. Рвется ткань, лезет через прорехи гадость всякая.

— Как это, рвется? — нахмурился Ян.

— Как рвут, так и рвется.

— То есть кто-то специально?..

— Разумеется, — вздохнул гигант. — Такую ткань случайно не порвешь.

Голос его звучал уже заторможенно и как-то сонно.

— Ты что там, спать завалился? — топнула ногой Дашка.

Птицелов и бровью не повел — а брови у него, надо сказать, были знатные. Черные густые, собственно, как и волосы, что мягкими волнами опускались на необъятные плечи. Вот ведь странность — мужик длинноволосый, а меня не бесит.

— Не спать, а медитировать, — пробормотал он. — Не мешай, женщина.

— Ответишь на наши вопросы, мы уйдем, и медитируй сколько влезет, — выдвинула ультиматум Дашка, да так, что даже я поверила и прониклась.

— Ну хорошо. — Птицелов распрямился и уставился на нас чудными карими глазами, обрамленными по-женски пушистыми ресницами. — Что еще вам непонятно?

— То есть, где-то тут разрыв, а ты стоишь рядышком и валишь всякую тварь, что в наш мир пытается пробраться? — предположила я.

— Верно.

— И вас таких?..

— Ты ж знаешь, что пятеро, — хмыкнул он. — Я — здесь, другие — там.

— А разрывов?..

— О, их куда больше. Ну дык не только нас призвали. Многих спящих подняли на подмогу. Что поделать, работа такая…

Спящие, спящие… призвали…

Что-то такое я слышала. Про древних героев, что изволят почивать между мирами, пока не понадобятся. Опять эти чертовы сказки.

— А я думала, твоя работа птичек для любимой женщины ловить, — съязвила Дашка.

Хотя я ожидала худшего и уже мысленно костерила сестру за длинный язык, гигант внезапно не обиделся и даже широко улыбнулся:

— Наловился уж, благодарствую. Ну вас, баб…

Показалось, или птица на его щеке действительно взмахнула крыльями?

— И что теперь? — спросила я. — Вы тут надолго?

Почему-то не получалось у меня обращаться к сказочному герою на «ты», как это делала та же Дашка.

— Да нет, скоро маги явятся, прореху заштопают, а меня в другое место пошлют. Ну а потом — как кости лягут. Должны ж этих супостатов рано или поздно поймать, тогда и мы на покой уйдем, если не захотим задержаться.

— А могло нас из-за прорехи сюда притянуть? — вдруг без всяких колкостей уточнила Дашка.

— А вы порталом прыгали?

— Ага.

— Тогда и притянуло наверняка, если какой неуч вроде тебя портал выстраивал. У таких легко вектор сбивается.

— Ну спасибо…

— Последний вопрос, — вмешался Ян, и я насторожилась. — Телефона у тебя случайно нет?

Телефона в скрипучих кожаных штанах птицелова не водилось, зато он проводил нас до сторожки. Оказывается, направление я все же выбрала не совсем верное, и надо было сместиться гораздо левее. Но нет худа без добра: шли бы правильно — никогда бы на это чудо не наткнулись.

Когда Дашка ехидно поинтересовалась, не опасно ли ему оставлять свой пост, птицелов на мгновение завис с закрытыми глазами — я уж подумала, опять медитировать собрался, но пронесло — и выдал, дескать, ее присутствие распугало всех тварей, так что ненадолго отлучиться можно.

Кстати говоря, я была с ним полностью согласна — сестра вела себя отвратительно и сама на себя не походила. Впрочем, причина была известна, и от моего сочувствия к Ковальчуку к концу пути остались рожки да ножки.

Когда птицелов, махнув огромной ручищей, скрылся среди деревьев, а ленивый смотритель соизволил откликнуться на стук в дверь, солнце добралось до своей наивысшей точки.

И ровно пять минут спустя, стоило Дашке нажать кнопку сброса на древнем телефоне-раскладушке, перед нами уже стояла хмурая бабуля, а мы с сестрой жались друг к другу как нашкодившие котята. Третий котенок — настоящий — мирно дрых на руках поручика, на которого бабушкин гнев отчего-то не распространялся.

Правильно, не он же «без спроса» полез к психованному зельевару и привлек к себе толпу призраков.

И не он притащил в дом зверя, способного спорталить человека куда угодно, пока тот спит.

И не он рискнул прыгать на такое расстояние без должных умений и практики.

Точнее, Ян кое в чем все же был замешан, но корень-то всех зол в нас с Дашкой, так что…

Плюс: мы живые, сухие, невредимые, разжившиеся кое-какой информацией, и чтобы вернуться домой, достаточно шагнуть в бабулин портал.

Минус: это будет долгий, очень долгий день в кругу семьи…