Ничего, кроме обольщения

Глава 31

— Я что-то пропустил? — непонимающе спросил Энтони у брата, уставясь в пустой дверной проем, куда только что выбежала его жена. — Кого я привел в наш дом?

Что-то, должно быть, показалось Джеймсу забавным, потому что он вдруг начал смеяться.

— По-моему, она думает, что Кэти Тайлер — твоя дочь. Какая чушь.

— Черта с два она так думает, — прорычал Энтони. — С чего ты так решил?

— Я понял, кто такая Летиция. — Встретив озадаченный взгляд Энтони, Джеймс продолжил: — Господи Боже, ты не знаешь, что Кэти ездила в Глостершир навестить семью, которой никогда не видела? Семью матери?

— Да, я знал об этом.

— И?

— И что? — расстроенно спросил Энтони. — Сейчас не время говорить намеками.

Джеймс закатил глаза.

— Но ведь этим все сказано, мой мальчик. Даже я слышал, как Джуди и Джек говорили об этом. Кэти поехала именно в Хаверстаун, потому что там живет ее семья. Неужели никто не упоминал тебе, кто ее семья?

Энтони нахмурился.

— Если подумать, нет, не припоминаю. Однако, да, я знал, что Кэти пригласили остановиться в Хаверстоне, потому что ее семья живет неподалеку. Больше никто мне ни о чем не говорил, а мне было не интересно, так что я решил, что ее семья, должно быть, какие-то переехавшие американцы. Рослин даже могла считать, что упоминала мне об этом… о ком мы говорим, Джеймс?

— О Миллардсах.

Энтони повалился в кресло, лицо его побледнело. Джеймс, видя его реакцию, перестал веселиться.

— Не смей говорить мне, что у меня есть племянница, о которой я не знал!

— Кто бы говорил! — парировал Энтони. — Ты не подозревал о существовании Джереми, пока ему не исполнилось шестнадцать!

— Это к делу не относится, — проворчал Джеймс, а затем уже более сухо сказал: — Так это правда? Имя тебе о чем-то говорит?

Воспоминания волной нахлынули на Энтони. Старые, которым было почти двадцать лет, приятные и нет. Это было возможно. Более чем возможно. Это могло быть просто совпадением, и все же интуиция подсказывала ему другое.

Он закрыл глаза и представил почти забытый образ. Образ казался размытым, это было так давно, но он видел изумрудные глаза, угольно черные волосы, красивое лицо с очаровательными ямочками и смеющимися глазами. Аделина Миллардс. Единственная женщина из его юности, на которой он хотел жениться. А у Кэти Тайлер были те же глаза и те же волосы, даже те же ямочки… о, Господи.

— Видимо не говорит, а оглушительно кричит, да? — произнес Джеймс, все еще наблюдая за ним.

— Так оглушительно, как будто ты только что выстрелил из своего мушкета у моего уха, — немного растерянно отозвался Энтони.

— Погоди. Думаю, мне нужно присесть. — Сделав это, Джеймс ядовито добавил: — Ладно, давай послушаем, как удивительный факт, что у тебя имеется взрослая дочь, просто выскочил у тебя из головы.

Энтони не возразил ему, как обычно. Он был слишком изумлен и шокирован воспоминаниями и их возможным исходом, которые все еще наводняли его память.

— Боже, мне было не больше двадцати одного, по-моему, — сказал он брату. — В тот год я приехал в Хаверстон на рождество. Кстати, ты тоже там был и как обычно действовал Джейсону на нервы. Мы вместе ехали из Лондона.

Джеймс пожал плечами.

— Мы всегда делали это вместе, пока я не стал моряком. И не стоит усыплять меня длинной версией событий. Сокращенная сойдет.

На этот раз Энтони бросил на него раздраженный взгляд, прежде чем продолжить.

— Не помню, зачем я поехал в Хаверстаун в тот день, наверное, купить несколько безделушек для малышей. Аделина тоже приехала за покупками. Я встречал дочерей Миллардсов время от времени, когда мы были детьми, но в тот раз я впервые увидел повзрослевшую Аделину.

Джеймс, снова не подумав, поднял правую бровь, слегка вздрогнул, но все же сухо поинтересовался:

— Она поразила твое воображение, да?

— Можно сказать и так. Мне она очень понравилась, и я пустил в ход все свое обаяние, если ты знаешь, о чем я. Кончилось тем, что я не уехал и после праздников, и вскоре влюбился. И она тоже. Я даже думал — черт возьми, не смей смеяться, Джеймс — но я даже думал жениться на ней, до такой степени я был увлечен ею. Если бы я не думал о браке, я бы никогда не стал с ней спать. Она же была нашей соседкой, в конце концов.

— Суть я уловил.

— Но она уехала в тур по Европе, не сказав мне ни слова! Я понятия не имел, что она планирует уехать в путешествие. Она даже не попрощалась. Должен признаться, я был раздавлен. Много лет спустя я услышал, что в Европе она вышла замуж за какого-то барона и осела где-то на континенте, и потому так и не вернулась.

— Ложь, которую придумала ее семья, чтобы сплетники не распускали языки?

— По всей видимости.

— Тогда объясни мне одну вещь: почему они просто не заставили тебя жениться, если знали, что ты — отец ребенка? Это — чертовки хорошая причина для женитьбы. Джейсон потребовал бы этого, если бы что-нибудь обнаружил. Ты же знаешь, какой он. А ведь вы с ней хотели пожениться. Я не понимаю.

Энтони тоже не понимал этого, разве что…

— Они никогда не распахивали для меня свои двери.

На что Джеймс с сомнением фыркнул.

— Ты — Мэлори. Ты был превосходным уловом.

На этот раз Энтони вскинул бровь.

— Твоя память подводит тебя, старина? Мы с тобой начали устраивать скандалы еще до того Рождества, а Джейсон к тому времени уже поразил свет, признав своего бастарда законным наследником. Может, ты не заметил, или тебе было просто наплевать, что более вероятно, но мы уже тогда ставили ханжеский Лондон с ног на голову.

— Миллардсы не любили тебя?

— Все было не так уж и плохо. Скажем так, родители Аделина меня терпели, но было ясно, что они предпочли бы, чтобы я не ухаживал за их младшей дочерью. У меня даже сложилось впечатление, что они мирятся со мной только потому, что уверены, что я скоро потеряю к ней интерес и сам сбегу в Лондон. Может, они даже думали, что я просто играю с Аделиной, но так как я был Мэлори и их соседом, они не могли просто указать мне на дверь. Летиция, напротив, никогда не скрывала своей неприязни ко мне.

— Значит, теперь ты ее вспомнил?

— Слишком хорошо, — ответил Энтони со вздохом. — Мягко выражаясь, она была холодной сукой.

Джеймс усмехнулся.

— Это ты называешь «мягко»?

— Именно, холодной как ледник. Всякий раз как я наведывался к Аделине, мне приходилось терпеть едкие замечания ее сестры. В ней было столько яда, словно я нанес ей персональное оскорбление.

— А ты этого не делал?

— Конечно, нет. Я впервые влюбился, Джеймс. Я был чертовски вежлив со всеми! Можно было подумать, что это из-за того, что сама она так и не вышла замуж, а она была как минимум на шесть лет старше Аделины.

— А, значит, она упустила свой шанс? Так это была просто горечь старой девы, обрушившаяся на ухажера ее младшей сестры?

— Как я уже сказал, можно было подумать, но она не была такой язвительной с остальными, только со мной. А у меня было множество возможностей посмотреть на нее с другими людьми. Она могла быть такой же милой, как Аделина — ну, хорошо, это небольшое преувеличение. Она не была настолько милой, ну, ты понимаешь.

— Что ж, не то чтобы это имело значение, правда, это объясняет, почему она была так груба в этой своей записке. Так к какому ты пришел выводу? Кэти — твоя дочь?

Энтони снова задумчиво прикрыл глаза. Ему было все еще трудно поверить, что у него могла быть взрослая дочь.

— По возрасту она может быть моей. Она даже слегка похожа на Аделину, хотя не достаточно, чтобы я это сразу заметил. Но у нее ее глаза, ее волосы, даже ее ямочки.

— Почему мне кажется, что есть какое-то но?

— Все это не убедительно. Ты должен согласиться, что это может быть просто совпадением.

Джейсон кивнул, но добавил:

— То, что Аделина — мать Кэти, не совпадение.

— Нет, это — нет. Но мы не знаем точный возраст Кэти, так ведь? Чтобы я был ее отцом, ей должно быть двадцать два года. А Кэти сказала Джуди, что ее мать сбежала с американцем — Тайлером, и из-за этого ее семья отреклась от нее. Когда она вообще успела повстречать этого американца? В то время она встречалась со мной!

— Если Кэти двадцать два, я бы сказал, что что-то в этой истории — ложь. Но если — нет, проклятье, Аделина могла рано вернуться из Европы, встретить американца, сбежать с ним, забеременеть на судне, плывущем в Америку, и все это так, чтобы ты ни о чем не узнал, поскольку ты к тому времени был уже в Лондоне. И Кэти сама говорит, что ее отец — Тайлер. Лишь Летиция Миллардс намекает, что это — ты.

— Но Летиция может знать правду, ведь так? — сказал Энтони. — А Кэти верит лишь тому, что ей рассказала Аделина. Это не редкость, когда матери, имеющие внебрачных детей, скрывают от них постыдный факт их рождения. Молли — вот превосходный пример. Все эти годы она не позволяла рассказать их сыну, что она была его матерью.

— Я слышу в твоем голосе надежду?

Энтони слегка покраснел. Шок немного прошел, и он не мог отрицать, что на смену ему пришли волнение и, да, даже восторг. Если у него на пороге когда-нибудь появилась бы внебрачная дочь, он не мог бы желать лучшую. Девушка была отважной, смелой, и уже заставила его семью полюбить себя. Невероятно, но он почувствовал, что гордился бы тем, что Кэти Тайлер его дочь.

Он сказал брату:

— Джуди будет в восторге. Она относится к Кэти как к…

— Сестре? — со смехом бросил Джеймс. — Прости, старина, но не стоит признавать дочерью девушку, которая ею не является, просто чтобы порадовать настоящую.

Энтони слегка поерзал в своем кресле и вздохнул.

— Знаю. Это несколько выбило меня из колеи, понимаешь. Так что я не слишком хорошо сейчас соображаю.

— А когда ты соображал слишком хорошо?

Энтони проигнорировал выпад и добавил:

— Аделина сказала бы мне, так ведь? То есть, почему бы ей было не сказать? Она могла придти ко мне в любое время. Я оставался в Хаверстоне. Меня было легко найти.

— Ты не получишь ответов, пока сам не навестишь Миллардсов. Ты же понимаешь это, не так ли?

— Да.

— И тебе, наверняка, придется выпытывать у них правду. Вряд ли они будут тебе рады.

— Это я тоже понимаю.

— Что ж, запомни еще одно. Это может быть просто обман, задуманный Летицией, какова бы ни была на то причина. Ты говоришь, что она тебя недолюбливала, пусть мы и не знаем, почему. Появление Кэти могло стать для нее способом отомстить.

— Отомстить?

— Именно. Как бы ты себя чувствовал, если бы признал Кэти, поверил, что она — твоя дочь, полюбил ее, а потом, через несколько лет, Летиция бросит еще одну бомбу, якобы, она солгала, и девчушка — не твоя.

Энтони закатил глаза.

— Это немного притянуто за уши, но я понял. Я все еще не имею никакого представления, почему Летиция презирала меня, но я не стану просто полагаться на ее слова. Оливер Миллардс умер, но мать Аделины все еще жива. Пойду прямо к ней.

— Если они впустят тебя в дом. Знаешь, Кэти никогда не говорила об этом, но судя по записке Летиции, рискну предположить, что у родни ее ждал отнюдь не теплый прием. И она очень спешила, уезжая из Англии, так спешила, что даже спасла янки от чувства вины, зафрахтовав его корабль. Скорее всего, чтобы позабыть об этой неприятной встрече.

Энтони, ахнув, вскочил на ноги. Упоминание о Бойде оживило в его памяти последний их разговор. О, Боже Милостивый, он ведь не давал Андерсону советов, как соблазнить собственную дочь, ведь так?

Джеймс, по убийственному выражению его лица тут же догадавшись, о чем думает Энтони, подошел к нему, и рассудительно начал:

— Подожди минутку, Тони…

Но в тот момент Энтони было не до рассудительности. Он резко бросил:

— Если он соблазнил ее, я убью его.

— Речь идет о брате Джордж, — напомнил ему Джеймс.

— Нет, речь идет о моей дочери.

— Дочери, про которую ты только что узнал. Если она вообще твоя дочь. Ну да, парень за ней увивается. Почему бы и нет? Она — красивая девушка. Если ему повезет, ему просто придется на ней жениться, вот и все. Ты даже говорил, что из него выйдет хороший муж, если помнишь.

— Нет, это ты говорил, а не я. И тебе прекрасно известно, что мне придется убить его, если только он к ней прикоснулся.

Джеймс вздохнул. Да, ему это было прекрасно известно. Все аргументы он предложил только ради своей жены, но правда заключалась в том, что если Кэти окажется его племянницей, он даже поможет Энтони убивать янки.