Ничего, кроме обольщения

Глава 40

«Океанус» вошел в поле зрения. Кэти не могла распознать его с такого расстояния, могла лишь сказать, что это трехмачтовое судно, однако у Бойда с этим проблем не возникло. С чувством предвкушения скорого спасения и ощущением миновавшей опасности — ведь пиратский корабль скрылся с трусливой поспешностью — она уселась прямо на песок в ожидании.

Бойд коротал время, скручивая веревки и связывая ноги пиратам. Он не хотел, чтобы они освободились слишком скоро, и еще больше не хотел, чтобы они не освободились вообще.

— Если их капитан не вернется позже, чтобы найти их, им не должно составить большого труда перегрызть веревки на руках друг у друга. Но он, вероятно, вернется еще засветло, тем более, если заметит, что «Океанус» не собирается его преследовать.

— Ты слишком добр к людям, которые хотели сделать тебя рабом.

— Ты так думаешь? Здесь целый арсенал оружия, полагаю, что я могу убить их всех.

Он всего лишь поддразнивал ее. Если бы у него было такое намерение, он бы уже сделал это раньше, чем начал связывать их.

Но пираты, к которым он был столь снисходителен, заставили ее слишком сильно понервничать сегодня, поэтому она продолжала настаивать.

— Не понимаю, почему мы не можем забрать их всех с собой, а потом сдать властям?

— И каким же именно властям мы их сдадим? — он явно пытался не рассмеяться такому ее невежеству. — Мы не знаем, в каком порту эти приятели базируются, много разных стран омывает это море. Они могут быть каперами, и с дозволения своей страны промышлять в этой области. Власти лишь посмеются и отпустят их дальше. И я не шучу! Пираты Берберии, которым действительно место за решеткой, обычно не заплывают так далеко на север. Они предпочитают легкие судна, которые не вооружены. Следуя своей тактике — их легко остановить, можно быстро подчинить и завладеть легкой наградой.

Когда Бойд справился со своей задачей, он присел радом с ней на песок, касаясь ее плечом. Воспоминание о том, что она нашла спрятанным в кустарниках на нижнем пляже, заставило ее отдвинуться от него. Он не обратил на это внимания, или просто не захотел, продолжая наблюдать за своим судном, которое уже подплыло достаточно близко, чтобы начать спускать паруса, останавливаясь.

— Ты действительно готова уехать? Мы можем воспользоваться одной из лодок, чтобы добраться до корабля, — он махнул в сторону двух пиратских лодок напротив них.

— Почему на одной из них? Почему не на той, на которой мы сюда попали? — теперь она уставилась на него. Он действительно вздрогнул? Нет, у него должна быть совесть, чтобы вздрогнуть. Но тишина становилась достаточно многозначительной.

Ее слова резанули ножом.

— Ты просто собирался оставить ее здесь, не так ли? Цена торговых операций, или в данном случае, цена соблазнения?

— Я могу объяснить, — начал он.

— Конечно, ты можешь. Но разве это поможет?

— Судя по твоему тону — нет, — сказал он со вздохом.

Она встала и яростно сверкнула глазами.

— Ты действительно думал, что я не рассержусь? Нет, подожди. Ты думал, что я никогда не узнаю, что этот наш небольшой пикник был устроен тобой? Все это входило в сумму, верно?

Он тоже поднялся, и его поза была будто защитной броней от ее сарказма.

— Ты не единственная, кто может лгать, так что даже не думай начинать сердиться, потому что эту идею провести немного времени наедине с тобой с помощью лжи, я почерпнул от тебя.

— Если бы это было всем, что ты сделал, то ты, может, и мог бы быть прав. Мог бы быть! Но ты сделал больше, намного больше этого, не так ли? Бог мой, ты ведь даже всю меня намочил! Ты бросил меня в воду после того, как мы добрались сюда, будто ты вплавь доставил нас к берегу.

— Нет, вода действительно захлестнула лодку, так что в этом не было необходимости. Хотя, будь это иначе, я бы поступил именно так!

К этому моменту они уже отчаянно кричали друг на друга. Она была так разъярена, что вся тряслась. Он продумал все детали! Она становилась все более и более недоверчивой с каждым новым разоблаченным фактом, что произошел с ней. Полный список обещал быть весьма впечатляющим, но это так долго!

— Рыба! — требовала она.

— Подарок прилива, я же говорил.

— Та полезная линза, которую ты носишь в кармане?

— Довольно неплохая ложь, если я могу так сказать про себя, — самодовольно заключил он.

Она ощетинилась еще больше. Как смеет он сердиться и язвить? Или это такая его реакция на собственное чувство вины? Ему из-за многого можно чувствовать себя виноватым.

— А пираты? Ты нанял их тоже, чтобы таким образом «спасти меня» и сыграть в «героя»?

— Они были хорошей идеей, не так ли? — он отклонился назад с притворно-задумчивым взглядом, который только распалил ее бешенство еще сильней. — Но пиратов довольно трудно нанять в наше время, к тому же они совершенно не заслуживают доверия. Извини, они не были частью плана, — он покинул ее на этом. Он не отметил, что действительно спасал именно ее. Хотя для неё в данный момент это не имело бы большого значения.

— А этот остров действительно заброшен? — она шагала по песку перед ним, слишком разъяренная, чтобы остановиться.

— Нет, это один из больших островов в цепи Балеарик, хотя этот угол острова не заселен, поэтому было бы довольно непросто добраться до какого-нибудь ближайшего селения. Ты была бы поражена, насколько велик этот остров — если сейчас ты находишься всего лишь на его подножии.

— Конечно, ты бы отверг предложение выяснить, нет ли поблизости поселения или города, если бы его сделала я, — предположила она.

— Конечно.

— Могу поспорить, твой корабль скрывался с другой стороны острова все это время, не так ли? Таким образом, судно совершенно не случайно прибыло в самый подходящий момент. Ты, вероятно, заранее сообщил Тайрусу, когда надо подобрать нас, — она была подавлена озарившей ее мыслью. — Бог мой, они все знают об этом, ведь так?

— Нет, — сказал он быстро, уже не с таким пылом. — Большинство из них думает, что мы просто были на пикнике в течение дня.

— О, конечно, и я пошла на пикник в своем нижнем белье?! — зло парировала она.

Посмотрев вниз на ее одежду, он побледнел. Она поняла, что он пропустил эти детали, или просто не заходил так далеко в своем сложном плане.

Но до того как она успела заметить это, он произнес:

— Надень это.

Это была единственная хорошая вещь, которую он произнес. И он тут же начал вытаскивать свой пояс. В течение короткого мгновения мысли о том, что они делали вместе на острове до того, как появились пираты, всколыхнули ее память и заставили дыхание сбиться. Но она сейчас была слишком сердита, чтобы позволить этим воспоминаниям взять над собой верх. Он вручил ей свой пояс и также отдал камзол.

— Твоя пряжка на ремне слишком большая, — бормотала она, закрепляя пояс у себя на талии. — Совершенно очевидно, что он принадлежит мужчине.

— Передвинь застежку себе назад, камзол прикроет ее. Теперь похоже, что ты носишь платье вместо ночного белья, хотя и довольно тонкое. Но с учетом столь теплой погоды, вполне подходяще для здешней местности.

В действительности ее одежда совсем не была похожа на платье, но пока ее не будут рассматривать вблизи, вряд ли кто-то что-то заметит. За исключением тех, кто помогал ему.

— Тайрус знает, не так ли? — задыхалась она, краснея от смущения.

Бойд кивнул.

— Если это поможет, то мне пришлось прижать его и напомнить обо всем, чем он мне обязан. Он не собирался помогать мне в этом. Он не особо умеет хранить тайны. И я должен был убедить его, что ему придется обвенчать нас, когда мы вернемся на судно, иначе он бы не согласился.

— Этого не будет!

— Очевидно, нет, — ответил Бойд со вздохом.

Это объяснение совершенно не помогло. Наоборот, оно подлило масла в огонь еще больше.

— Не могу поверить, что купилась на эту смехотворную историю хоть на мгновение. Нет, я даже могу поверить, что ты просто-напросто выдумал все это. Если ты собираешься лгать, то, по крайней мере, делай это умело.

— Полагаю, мне надо было попросить несколько уроков.

Она ахнула от изумления.

Он тотчас же раскаялся и быстро произнес:

— Я сожалею.

— А я думаю, что нет. Да я вообще никогда больше не буду тебе верить. Вам, сэр, нельзя доверять! Вы слишком часто позволяли вашему вожделению затмевать все доводы рассудка. Но это! Это уже слишком! И как вы притащили меня сюда так, что я не пришла в себя? — она резко втянула в себя воздух, осознав все. — Ты накачал меня наркотиками, не так ли? С чем? Каким образом?

— Не будь смешной. Мистер Филипс может сделать для меня мощный снотворный порошок, в особенности, когда я нуждаюсь в этом, но мне даже в голову не пришло воспользоваться им. Я не поступил бы так с тобой, Кэти. У тебя есть мое слово.

— Тогда как ты сделал это?

— Это не было запланировано. Я думал об этом, конечно, особенно после того, как я предложил причалить вместе, а ты категорически отказалась. Но не было никакого способа доставить тебя на берег так, чтобы ты не пришла в себя, поэтому я все оставил как есть — до тех пор, пока ты не напилась вечером вина до такой степени, что даже забыла, как вывалилась из каюты Тайруса. Согласись, ты ведь не помнишь этого, не так ли?

Она не помнила, но она все еще не верила ему. У него покраснели щеки при поминании о том порошке.

— Я бы не помнила и в том случае, если ты подсыпал мне порошок мне в стакан, — сказала она резко.

— Черт возьми, это было бы намного проще и менее действующим мне на нервы, если бы я сделала так, но я так не делал!

— Лжец!

— Да ты вообще слушаешь меня?

— А ты заслуживаешь такой чести?

— Ты просила объяснений. Да, я пойман с поличным, но почему я сейчас больше всего беспокоюсь о том, чтобы донести до тебя правду? Слушай меня внимательно на этот раз. Я не одурманивал тебя наркотиками! Я не подливал тебе вино в бокал, ты сама это делала. Я даже не сидел рядом с тобой. Я действительно подначивал Тайруса заказать еще вина, когда увидел, что ты уже опустошила одну бутылку. Я сам еще не был так же пьян. А потому воспользовался прекрасной возможностью, раз уж выпал такой удобный случай. И ты даже выпила четверть второй бутылки, прежде чем направилась искать свою кровать. Даже без пожелания доброй ночи, заметь. Вот насколько «подвыпившей» ты была.

Так как она не могла отрицать этого, потому что действительно помнила, как вливала в себя один за другим бокалы вина, она не могла тут же назвать его лжецом, а потому просто усмехнулась в ответ.

— Что же действовало на нервы? Ты бы ни за что не решился, если бы знал, что я проснусь раньше времени.

— Это был шанс, которым я решил воспользоваться. Если бы ты проснулась, то я знал, что потребуются десятки дней, чтобы поулег твой гнев…

— Потребовались бы года — нет, столетия!

— Вот почему я так был рад, что ты не проснулась. Я был уверен, что ты придешь в себя, когда нас окатило волной, но этого не произошло. Все, что ты сделала, так это лишь сильнее прижалась ко мне.

Она густо покраснела от этих слов. Она не в ответе за то, что делала во сне.

Чтобы поставить его на место, она произнесла:

— Если ты не лжешь, то почему так покраснел, когда разговор зашел о снотворном?

— Не по той причине, что ты думаешь.

Красные пятна снова залили его щеки. Ее бровь подозрительно приподнялась, ее раздирало любопытство.

— Зачем ты принимаешь его?

— Это не имеет значения, — сказал он, выглядя все более смущенным.

— Это важно для меня. Я хочу знать, почему ты выглядишь и говоришь как виновный.

— Это потому, что я страдаю морской болезнью. Вот, теперь ты счастлива? Это то, о чем даже моя семья не знает, Кэти. Это то, из-за чего я не руковожу собственным кораблем. Она сказывается на мне в течение добрых четырех дней каждый раз, когда корабль отчаливает. Вот почему ты не будешь видеть меня в течение следующих четырех дней после того, как мы поднимемся на борт.

— Четыре дня? Да вечность бы не видеть! Ты действительно думаешь, что я поверю в это? В эту «правду»?

— Это правда. Вот почему я стал столь отчаянным, чтобы решиться на это.

Слово «отчаянный» заставило ее вспомнить о его страстном желании. Она думала, что он рисковал своей жизнью, прыгнув за борт, чтобы спасти ее, и потому она была в долгу у него. Если же этого никогда не было на самом деле, то это она сама спровоцировала все любовные ласки сегодня? Она не знала, но была слишком разъярена, чтобы разбираться в этом.

— Все это только для того, чтобы переспать со мной? — она буравила его взглядом.

— Если бы я просто хотел уложить тебя в постель, то для этого мне не нужно было бы доставлять тебя на берег. Я был в твоей комнате, Кэти, когда ты была пьяна. Было бы слишком просто заняться с тобой любовью там. Черт, на утро ты наверняка даже не помнила бы этого. Но это не то, почему я подарил нам этот день вместе. Я сделал это потому, что провел больше времени в своей каюте, мучаясь болезнью, чем ухаживал за тобой.

— Ухаживал за мной? — пробормотала она. — Думаешь, что постоянное выпаливание слов «выходи за меня» — это ухаживание?

— Так как ты — единственная женщина, на которой я когда-либо хотел жениться, и единственная, которой я вообще «выпаливал» «выходи за меня», то, полагаю, что нуждаюсь в некоторых уроках ухаживания.

— Мне начинает казаться, что ты нуждаешься в нескольких уроках жизни. Теперь я понимаю, почему Энтони Мэллори называл тебя и твоих братьев не иначе как варвары!

— Он и Джеймс делают это специально, чтобы вывести нас из себя.

Она фыркнула.

— Не обманывай себя. В твоем случае это чистая правда!

Она определенно ударила в больное место. Сомкнув губы, он хотел было что-то ответить, когда увидел, что его команда уже собирается спускать шлюпку на воду. Он отмахнулся рукой, давая им понять, что в этом нет необходимости. Затем пошел вниз по берегу, и вытащил из кустарника челн «Океануса».

Следуя за ним, Кэти услышала, как он сказал:

— Ну что, теперь ты довольна? Мы спасли проклятую лодку!

Она не была счастлива. Она была так зла, как только вообще могла быть. Во время всего плавания назад, она, исчерпав весь гнев, пыталась подавить и другие чувства также. Бойд тоже был тих.

Но прежде, чем они поднялись на борт, он все же спросил у нее:

— Ты действительно хотела бы, чтобы сегодняшнего дня не было?

Она ничего не ответила ему.