Ночная фиалка

4

Мишель начал привыкать к огромному дому, многочисленные комнаты которого были полны воздуха. Ему казалось, что он находится в каком-то волшебном мире — высокие потолки старинного особняка, под ними причудливым образом скрещиваются длинные балки; старинная мебель цвета темной вишни, бронзовые канделябры и люстры, от которых по вечерам бегают фантастические тени по стенам. Ноги утопают в персидские коврах, которые слегка приглушают эхо, издавна обитающее в этом удивительном доме.

Сегодня в дом пожаловали гостьи, поэтому Мишель был одет более нарядно, чем обычно, и очень боялся что-нибудь испортить. Одежды у него теперь было много, но он предпочитал ее пореже трогать, ведь так приятно заглянуть в шкафы и увидеть, что все аккуратно сложено на полочках и висит на вешалках, такое чистое и вкусно пахнущее отдушками.

Мальчик мирно сидел на кресле, разглядывая красивый узор на ковре, в то время как княгиня София беседовала с гостьей. Он не прислушивался к их словам, поскольку обыденный разговор женщин никогда не вызывал у него интереса. Мишо никто не принуждал сидеть здесь, ему предоставили полную свободу, но мальчику нравилось находиться рядом с княгиней Маре-Розару. Особенно, когда она по-матерински обнимала его, целовала в лоб и гладила волосы.

Сегодня княгиня Софи вывела к гостям своих детей — шестилетнего Эмиля и маленькую Элину. Гостьи с удовольствием тискали малышей, но Мишо сознательно держался на небольшом отдалении от всех, не допуская к себе приветливых дам. Он знал, что не имеет права считать себя ровней детям княгини Маре-Розару, и в такие моменты чувствовал себя неловко в этом доме.

Маленькая Эли очень уютно устроилась на коленях госпожи Доминики, прижавшись щекой к ее пышной груди. Женщины без умолку умилялись красотой малышки, и Эмиль, рассердившись, что остался без внимания, начал сердито шуметь. Улыбнувшись, мать распорядилась принести ему засахаренных орехов, и малыш тут же успокоился, принявшись за любимое лакомство.

— Михась, ты любишь бывать в лесу? — поинтересовалась госпожа Милиса у Мишо.

Он в ответ вежливо кивнул:

— Да, я очень хочу увидеть настоящего дикого медведя.

— Отлично, — гостья дружелюбно улыбнулась мальчику. — Значит, ты растешь храбрым. Настоящий мужчина ничего не боится в лесу. А ты к тому же носишь имя лесного хозяина. Ты, наверно, уже знаешь, что Мишкой обычно зовут в здешних местах медведя?.. Хочешь, я спою тебе песню-легенду о твоем тезке? — предложила Милиса и, не ожидая ответа, начала петь на своем родном, румынском, языке. Это был, скорее, речитатив, который она сопровождала постукиваньем пальцев по коленям. Мальчик вслушивался в поток звуков, словно зачарованный. Если бы его спросили, о чем эта сказка, он вряд ли смог бы ответить, хотя его поразила история о медведе-оборотне, защищающем добро и наказывающем зло.

Когда Милиса закончила свое повествование, Софи попросила ее спеть еще что-нибудь. Гостья присела за фортепиано и стала исполнять известные всем романсы. Остальные дамы принялись ей подпевать, и даже маленькая Элина невпопад хлопала своими маленькими ручонками.

Один лишь Мишо тихо сидел на стуле. Ему все еще слышалась запавшая в сознание песня-легенда о медведе.