Ночной дурман

Глава 19

Клыки Колина проткнули мне кожу, но я не почувствовала боли, сопровождавшей укус Тобиаса. В этот раз все было совсем по-другому… почти приятно.

Парализующий компонент в слюне снова меня обездвижил, и сопротивляться не было сил. Страх все еще бился внутри, как колибри в клетке, но это чувство казалось таким далеким, что я легко могла забыть о нем, растворившись в теплом удовольствии.

— Ты просто божественна, — прошептал Колин, обхватывая меня за талию и притягивая к себе. Хотя он был не столь бесцеремонным, как Тобиас, я безошибочно почувствовала, насколько он возбужден.

Кровь и секс. Очередное доказательство, что для вампиров одного без другого не бывает.

Я не смогла удержать эту мысль надолго, потому что голову словно заволокло туманом. Это ощущение было до ужаса тревожным, ведь я-то знала, что именно вытворяет со мной Колин. Меня переполняло темное желание к абсолютно незнакомому мужчине — чудовищу с острыми клыками, жаждущему моей крови. Он заставлял меня чувствовать это. Он будто загипнотизировал меня и велел не испытывать страха, несмотря на то что его клыки были глубоко в моей плоти.

Колин вдруг застонал и оторвался от моей шеи, словно кровь сменила вкус, из амброзии превратившись в кислоту.

— Что?..

— Прости, Колин, — протянул Маттиас. — Но до меня дошли слухи, что ты плетешь против меня заговор. Так что считай это своим наказанием.

Колин, отшатнувшись, вскрикнул, и пламя, которое я видела на Тобиасе, выплеснулось из его рта. Он в ужасе и замешательстве распахнул серые глаза, адский огонь накрыл его и Колин взорвался, оставив после себя лишь облако пепла.

Его смерть разрушила гипноз, и я подняла трясущуюся руку ко рту. Другой рукой я зажала укус на шее.

Маттиас, поджав губы, опустил взгляд. На дорогущем ковре теперь чернело выжженное пятно, отмечавшее место, где стоял Колин. Пепел опадал будто снег. Маттиас поднял на меня глаза, и его зрачки на мгновение расширились.

Вот и доказательство: по моим венам течет то, что может его убить.

— Твоя кровь — это смерть, — едва слышно произнес он.

— Маттиас, — взволнованно заговорила Карен. — Это правда. Это все — правда. Мы должны убить ее, пока она ничего не натворила.

Девис шагнул вперед:

— Оставлять ее в живых даже на лишнюю секунду слишком опасно.

— Нет, пока рано. Уведите ее. Мне надо подумать. — Маттиас перевел взгляд на Карен. — И убери нож. Она останется цела и невредима, пока я не решу, что с ней делать.

— Маттиас, но…

— Делай, как я приказал, иначе присоединишься к Колину в гробу.

Если честно, я изрядно сомневалась, что от Колина осталось достаточно, чтобы тратить на него целый гроб, но не стала заострять на этом внимание. Девис стиснул мне руку, наверняка оставляя синяки, и поволок прочь. Карен молча последовала за нами.

Оказавшись перед дверью той комнаты, где я проснулась, Дэвис толкнул меня внутрь так резко и грубо, что я чуть не подвернула лодыжку.

— Так же нельзя, — заявила я. — Вы же оба люди. Вы не можете позволить ему делать со мной все, что он захочет. Вы должны вытащить меня отсюда!

— Заткнись. — Карен было замахнулась, но я успела увернуться и перехватила ее руку, изо всех сил вонзившись ногтями в кожу.

— Не смей меня бить, ты, сука! — прорычала я. Адреналин придал мне мужества. Мне надоело, что на мне все вымещают злобу.

— Знаешь, а твой любовник умер далеко не сразу, — невозмутимо произнесла Карен. — Он подыхал целых двенадцать часов. Все звал тебя, но ты так и не пришла. Он был таким жалким.

По моим щекам заструились горячие слезы.

— Мы должны ее убить, — все так же стоял на своем Девис.

— Маттиас запретил, — прошипела Карен. — И лучше ему не перечить.

Он искоса взглянул на нее:

— Пока не перечить.

Карен наградила меня испепеляющим и даже каким-то почти жалостливым взглядом, прежде чем высвободиться из моей хватки и выйти из комнаты, захлопнув за собой и Девисом дверь.

Мне даже не надо было дергать за ручку, чтобы убедиться — меня заперли. Это вроде как подразумевалось само собой.

Впрочем, я все равно проверила.

А потом завопила и принялась швыряться всем, что оказалось в пределах досягаемости, выплескивая свою энергию, пока не остались одни лишь ярость и горе.

Главная ирония заключалась в том, что эта комната являлась почти точной копией той, которая была моей темницей в доме Карсона. Мебель, конечно, отличалась, но в целом моя тюрьма так же походила на стандартный гостиничный номер с ванной.

Еды мне никто не принес. Впрочем, в раковине хотя бы была вода. После своего приступа бешенства, который меня лишь вымотал, я забралась в душ и там под горячими струями воды позволила себе выплакаться, словно скрывая слезы от вселенной, я могла что-то изменить.

Деклан умер.

Ной был информатором вампиров.

Выпади мне хоть один шанс, я прикончу Маттиаса. И сожалеть о нем, как о Колине, не стану. Колина ведь не предупредили о том, что может случиться. Даже не намекнули, что обед плохо скажется на его здоровье… не говоря уж о жизни.

Я не испытывала особой симпатии к вампиру. Особенно к тому, кто, не задумываясь, проткнул мне шею клыками.

И все же при мыслях о Колине меня не отпускали боль и страх. И это меня смущало. Почему меня вообще волнует судьба вампира?

Я не знала, как долго просидела в одиночестве. Может быть, полдня. В комнате не было часов, и окон тоже, чтобы удостовериться, день сейчас или ночь.

Все, что мне оставалось — это ждать. И размышлять.

В основном я думала о Деклане. Вспоминала о времени, проведенном с ним. Начиная с попыток сбежать от ненавистного мне хладнокровного убийцы до соблазнения мужчины, который запал глубоко в душу.

Когда боль за него стала невыносимой, я попыталась переключиться мыслями на свою прошлую жизнь. Вечерние посиделки с сестрой и племянниками. Попытки найти свое место в большом городе. После колледжа я толком ничего хорошего и не помнила. Когда я начала работать, дни перестали отличаться друг от друга, и я жила от отпуска до отпуска. Годы после смерти родителей, которые я провела на таблетках, казались размытыми. Никакого азарта. Никакой страсти.

Я знала лишь, что в тот момент, когда жизнь снова начала меня интересовать, она повисла на волоске. Отличный пример принципа «Что имеем не храним, потерявши — плачем».

И я свою жизнь теряла. Надежда истончалась с каждым часом, что я проводила в этой комнате.

Поэтому я сосредоточилась на одной цели — смерть Маттиаса.

Я цеплялась за нее, ведь она была единственным, что придавало теперь моей жизни смысл. Может, это и правда судьба — что «Ночной дурман» ввели именно мне. И мне суждено было оказаться здесь, потому что только я могла остановить Маттиаса.

Моя сестра, друзья — они никогда не узнают, что я сделала. Они даже не поймут, какая существовала угроза.

И это к лучшему.

Решение, которое у меня родилось, помогло мне успокоиться. Тугой узел паники и страха из груди никуда не делся, но я, по крайней мере, смогла здраво мыслить.

Когда за мной пришли, я уже не сомневалась: настало время действовать.

Карен, так и не сказав ни слова, в сопровождении двух мужчин отвела меня обратно к Маттиасу. Бесцеремонно затолкнув меня внутрь, они захлопнули дверь. Я принялась озираться и пару раз на пробу дернула за ручку. Ну конечно же, меня опять заперли.

Я что, одна здесь? И зачем они снова меня сюда притащили? Я уж думала, что на казнь ведут.

Хотя ладно. Подожду Маттиаса. И заставлю его выпить моей крови, даже если это будет последним, что я сделаю. В крайнем случае, я могу порезать пальцы и запихать ему их в рот, чтобы он слизнул хоть немного, черт подери.

Вот так, строя кровожадные планы, я набиралась сил.

И тут я услышала это. Стон. Женский.

Осторожно направившись на звук, я добралась до следующей комнаты без двери. Там на огромной кровати расположились Маттиас и блондинка. Девушка лежала лицом ко мне и была полностью обнажена. На вампире оставались брюки, но от рубашки он уже избавился. Он стоял на коленях за ее спиной, одна его рука лежала на ее животе, удерживая блондинку на месте, другой он тискал правую грудь.

Рот Маттиаса прижимался к шее девушки, и я видела, как струйка крови стекает по ключице. Жертва не двигалась, парализованная укусом, но выражение экстаза на ее лице сказало мне все, что нужно было знать. Она пошла на это добровольно.

Должно быть, я ахнула, потому что Маттиас оторвался от своей кормушки и взглядом нашел меня. Девушка, тяжело дыша, свалилась на кровать.

Маттиас улыбнулся, заметив на моем лице отвращение, и тыльной стороной руки вытер губы.

— Джиллиан, какой сюрприз.

Ага, сюрприз. А то он не знал, что я приду. Карен не осмелится и шагу сделать без его ведома и согласия.

Он хотел, чтобы я это видела.

— Печально, но у меня ничего не вышло, — задумчиво произнес он, изучая меня.

— Что не вышло?

— Я решил перекусить, думая, что это ослабит тягу к твоей крови. Но, кажется, это не так. Она все так же взывает ко мне.

Он наконец отвел от меня взгляд и шлепнул блондинку по голой заднице.

— Иди.

Она не мешкала. Не произнеся ни слова, слезла с кровати, даже не пытаясь прикрыться, подняла с пола одежду и вышла из спальни.

— Дверь заперта, — заметила я.

— У нее есть ключ. Сама выберется.

— Как удобно.

Он улыбнулся:

— Пожалуй.

И что теперь? Он отослал свой ужин, и вот мы остались наедине. Я вздрогнула от осознания, что предвещает нам этот сценарий.

Может, Маттиас этого еще не знает, но в ближайшие десять минут ему суждено воткнуть в меня свои клыки.

— Джиллиан, ты выглядишь такой перепуганной. — Маттиас изящно поднялся с кровати и направился в мою сторону. Я отшатнулась. Он ухмыльнулся, проходя мимо меня к столику, где стояли бутылка вина, ваза с виноградом и клубникой и блюдо с сырной нарезкой. Маттиас откупорил вино и наполнил два бокала.

— Возьми, — протянул он один мне. Я даже не шелохнулась. — Урожай отличный, обещаю.

— Я не хочу пить.

— Может, ты голодна?

— Нет.

— Что-то слабо верится. Тебя уже давно сюда привезли. — Он прищурился. — Джиллиан, возьми вино.

Мужчина наводил ужас, даже не повышая голоса. В его интонациях проскальзывал намек на насилие и угрозу. Маттиас играл со мной. И мне это не нравилось.

Впрочем, если я не стану угождать ему, вряд ли он попадется в ловушку и укусит меня. Придется быть хорошей девочкой. И подыграть. Пока.

Я взяла бокал и пригубила терпкий напиток, а потом съела две клубнички и кусочек сыра. Еда осела в желудке неприятной тяжестью.

— Вот видишь? Уже лучше. — Маттиас поднес к губам свой бокал, делая неспешный глоток багряной жидкости. — Давай еще немного.

Он пристально следил, как я беру второй кусочек сыра — мышка попалась в его ловушку.

— Ты сгораешь от желания задать мне кое-какие вопросы, правда? — поинтересовался он. — Я же вижу: ты очень любопытная женщина, и все происходящее тебе в новинку. Прошу, не стесняйся.

— Ты меня убьешь? — Неудивительно, что это был первый вопрос, пришедший мне на ум.

— Еще не решил.

— А вот Колина ты убил не мешкая.

Я откинула волосы на правое плечо и принялась нервно теребить их пальцами. Лицо Маттиаса исказилось мукой. Должно быть, волна запаха, поднятая этим движением, шандарахнула его словно битой.

Отлично. Пусть думает, что я трясусь от ужаса в ожидании смерти. Хотя да, я тряслась, конечно. Страх был вполне нормальной реакцией в подобной ситуации. Но он ничего не значил по сравнению с моей конечной целью.

Пальцы Маттиаса сжались на ножке бокала — он пытался сохранить контроль над собой. Глаза на миг почернели, но затем вернулись к своему прежнему жутко-туманному оттенку.

— Колин был одним из моих доверенных советников, но недавно я узнал, что он меня предал. Он плел интриги за моей спиной, пытаясь свергнуть меня с престола.

— Тогда, полагаю, ублюдок это заслужил.

Маттиас изучал меня:

— Ты переживаешь из-за того, что случилось, да?

— Ничего подобного. — Я сжала зубы.

— Переживаешь. Ты не убийца. Значит, Ной говорил мне правду. Ты в этом не замешана. Всего лишь пешка в руках тех, кто мечтает меня уничтожить.

— Не понимаю, чего ты от меня ждешь.

— Правда была бы в самый раз.

Снова отпив вина, он отошел к дальней стене, встав по ту сторону кровати.

Безо всяких сомнений этот мужчина был крайне опасен. Его красивая внешность обманчива. Впрочем, я знала, что он сотворил с матерью Деклана, так что на меня его чары не действовали. Он так и не надел рубашку, чтобы прикрыть обнаженное тело, крепкое, подтянутое, но не столь мускулистое, как у Деклана. Дампир, должно быть, фунтов на пятьдесят был тяжелее отца.

О Деклане думать не хотелось. От мыслей о нем в горле вставал комок, который никак не удавалось сглотнуть. А мне сейчас надо держать себя в руках. Если я оступлюсь, то сорвусь окончательно.

— Расскажи, что именно они затеяли, — начал допрос Маттиас. — Чего от тебя хотела доктор Грей?

Я облизнула пересохшие губы:

— И что будет? Я отвечу на твои вопросы, а ты подаришь мне быструю безболезненную смерть?

Уголки его рта дернулись.

— Я все пытаюсь понять, где ты набралась обо мне этих жутких сплетен? Вспомни, пожалуйста, что доктор Грей тоже далеко не ангел. Она не гнушается грязных методов, когда речь идет о достижении нужных ей целей.

— Значит, хочешь убедить меня, что ты славный парень, из тех, кого не надо опасаться? А твоя жуткая репутация — всего лишь слухи?

— Ну, не стоит заходить так далеко. Уверен, в том, что Моника поведала обо мне, было немало правды. Я вовсе не претендую на звание всеобщего друга.

Я потягивала вино и старалась выглядеть непринужденно, в чем, без сомнения, совершенно не преуспевала.

— Так чего ты хочешь?

Он небрежно сложил руки на затылке.

— О, многого.

— Ты знаешь, кто я и что могу сделать. Дальше что?

— Отличный вопрос.

Маттиас залпом допил остатки вина и вернулся к столику, чтобы налить еще. Он заметил мой любопытный взгляд:

— Я могу пить не только кровь. И есть тоже в состоянии, если надо. Приложив некоторые усилия, мои сородичи с легкостью обустроятся в мире людей. Кое-кто так и делает.

— Зачем тогда жить под землей?

— Стоп-стоп-стоп. Давай по-честному. Но мои вопросы ты так и не ответила. Чего они от тебя хотели?

— Разве сам не знаешь?

Он покачал головой:

— Ной мне не обо всем докладывает. Он по-прежнему утаивает все секреты проекта «Ночной дурман». Делится лишь отдельными моментами, но и этого хватает. Я думаю, что, даже если ты попала в программу Моники случайно, она все равно хочет тебя использовать. Бросить тебя мне, как стейк оголодавшему льву. Правда, они забыли, что я здесь далеко не на диете.

Так Ной еще не все разболтал? Что ж, я не знала, что именно он поведал Маттиасу. О тайном агенте, например, он рассказал? Или грандиозном плане доктора Грей? Катализаторе? О том, что Деклан — дампир и его сын?

Что-то Маттиас не больно переживал, подтвердив смерть охотника. Хотя, может быть, король вампиров заботился лишь о своей персоне. Ной наверняка сказал, что «Ночной дурман» в моей крови должен его убить, но Маттиас ему не поверил. Предпочел получить доказательства.

Если бы у него были ответы на все вопросы, вряд ли бы он стал сейчас меня допрашивать. Скорее всего, просто прикончил бы.

Это чуточку приободрило. Дало крохотный лучик надежды, что я сегодня добьюсь своего.

— Я не хотела в это ввязываться, — сказала я. — В самом деле. Это все было огромной ошибкой.

— Неужели они думали, что могут провести тебя в мои владения незамеченной? Может быть, в роли добровольной жертвы? Такое случается, и часто. Ты же не считаешь, что ту девушку похитили посреди ночи из дому и силой заставили меня накормить? — Он покачал головой. — Она сама охотно на это пошла, если ты еще не заметила. Вообще-то она даже умоляла обратить на нее внимание.

Я еле сдержалась, чтобы не скорчить гримасу, спрятав свой кислый взгляд за бокалом вина, из которого сделала очередной глоток.

— Да, они надеялись, что я сюда проникну. — Мне не хотелось выдавать, что здесь есть тайный агент доктора Грей, если Маттиас этого не знал. Я не желала, чтобы сегодня еще кто-то умер. — Но они не особо распространялись, как собираются это провернуть.

— Ты говорила об этом с Моникой.

Я кивнула.

— Она давно жаждет заполучить мою голову на блюде.

— Да, кажется, она не из числа твоих поклонниц.

Губы Маттиаса скривились в сардонической ухмылке.

— А она все еще проводит свои эксперименты, пытаясь вывести идеальный гибрид?

Еще одна тема, насчет которой Ной не просветил короля вампиров?

Я стиснула ножку бокала.

— Не понимаю, о чем ты?

— Ее убежденность, которой сам доктор Франкенштейн позавидовал бы, что люди и вампиры могут породить некое существо, находящееся на следующей ступени эволюционного развития. Дампира. — Маттиас склонил голову набок, и его ледяная усмешка стала шире. — Знаешь, Джиллиан, игрок в покер из тебя никудышный. Ты совсем не умеешь блефовать. Прекрасно ведь поняла, о чем я. И наверняка одного из них даже встречала, так?

Отрицать это было бесполезно. Да и что толку?

— Встречала.

— И на что оно было похоже? — спросил он, но прежде чем я успела ответить, продолжил сам: — Жуткая тварь, не человек и не вампир? Эксперимент в очередной раз провалился, да?

— Ты должен был видеть этих существ и сам. Никогда не поверю, что обнаженных женщин в своей спальне ты всего лишь кусаешь. Наверняка, пару раз приходилось расхлебывать последствия.

Он поджал губы:

— Очень редко, но такое случается. И как только об этом становится известно, беременность прерывают.

Я поморщилась.

— Думаешь, это жестоко? — спросил он. — Жестоко выпускать дампира в мир. Младенец прокладывает путь из матки с помощью когтей. Даже новорожденные, они смертельно опасны для всех, кто случайно окажется рядом.

— И что, все дампиры одинаковые? — Я прикинулась полной невеждой.

— О, некоторые из них похожи на человека, но обладают вампирскими силой, ловкостью и способностью к исцелению. Они могут выйти на солнце и прожить без человеческой крови.

— Но этих ты никогда не встречал?

— Конечно, встречал. Лет сорок назад. Годовалую девочку.

Такую же, как Деклан. Я навострила уши.

— И что с ней стало?

— Во время одного ритуала ей вскрыли вены, чтобы бывший король мог выпить ее крови, якобы обладающей магическими силами и способной даровать ему истинное бессмертие.

Меня затошнило.

— Тот король… Надеюсь, он уже умер?

— Нет, но за свои грехи он заключен в темницу.

— Кристоф. — Я вспомнила свою беседу с доктором Грей. Великодушный правитель вампиров, держащий своих подданных в узде, пока не объявился Маттиас, жаждущий власти.

Великодушный правитель, убивающий детей и пьющий их кровь?

Маттиас пронзил меня взглядом:

— Моника, что, многое разболтала?

— Она… она рассказала, что он был хорошим королем, а ты… ты его сверг.

На пару секунд повисла тишина, которую словно нож прорезал вдруг смех Маттиаса.

— И почему я не удивлен? Тебе становится легче от мысли, что ты отдашь свою жизнь ради благородной цели? Чтобы вернуть на трон хорошего короля?

— Ты держишь Кристофа где-то здесь?

Насмешливая улыбка Маттиаса испарилась.

— Его никогда не освободят. Ни за что.

— Ну… если все так серьезно, почему бы его просто не убить?

Резкий взгляд Маттиаса охладил мой энтузиазм не хуже пощечины.

— Это мое дело, что мне делать с моими заключенными. — Он умолк на секунду. — Скажи-ка, Джиллиан. Тот мужчина, с которым ты была в машине. Охотник, Деклан Рейс. Ты его любила?

В груди заныло при упоминании имени Деклана. Вопрос был слишком неожиданным.

— Я встретила его всего пару дней назад.

Маттиас подошел и налил мне еще вина. Вместо того чтобы выпить его, я поставила бокал на стол рядом с полупустой бутылкой.

— Он много лет убивал вампиров, — сказал Маттиас. — Наводил ужас больше любого другого охотника. Это ограничивало число изгоев, рвущихся в мир людей на поиски жертв.

Я с трудом сглотнула.

— Ты называешь их изгоями?

— Они и есть изгои. Те, кто клянутся мне в верности, с радостью привечаются в моем королевстве, которое обеспечивает безопасность и пропитание. Но если вампиры нарушают мои правила и отправляются в человеческий мир, я отправляю за ними слуг, чтобы вернуть их и подвергнуть наказанию. С остальными разбираются охотники. Однако те не всегда видят разницу между изгоем и не изгоем. В числе таких неразборчивых и был твой Деклан.

Я поморщилась:

— Он не мой.

— А он был весьма уродливым, согласись?

— Не был он уродливым.

Маттиас не отрывал от меня взгляда:

— Все-таки он тебе не безразличен.

Я сморгнула слезы, подкатившие к уголкам глаз. И беззвучно кивнула.

— Тогда какая жалость, что его больше нет. — Маттиас — явно не без усилий — подобрался ко мне вплотную и принялся накручивать на палец прядь моих волос. — Только стоящий мужчина мог заслужить интерес такой женщины, как ты.

Каждая мышца моего тела была напряжена оттого, что монстр стоит так близко. Я с трудом сдерживалась, чтобы не отпрянуть.

— Осторожнее, — предупредила я. — С такого расстояния можешь не устоять и укусить меня.

Вообще-то на это я и рассчитывала.

— Да, верно. — Он стиснул зубы. — Много кто покушался на мою жизнь. Но меня очень и очень непросто убить. Возможно, я стал чувствовать себя сильнее, чем есть на самом деле. А ты отлично напоминаешь, насколько же я уязвим.

— Так зачем же меня сюда притащили? — поинтересовалась я. — Чтобы убить?

— Приказав тебя привести, я еще не решил, что с тобой делать. — Пальцы зарылись мне в волосы, и я заметила, как на секунду глаза и рот вампира снова окутались венами.

— А теперь определился?

— Думаю, тебя пока не стоит убивать. Не сейчас.

— Не сейчас, — повторила я.

Улыбка снова заиграла на губах Маттиаса.

— Я верю тому, что сказал Ной — что ты невинная овечка, втянутая в махинации Моники. Ты ни в чем не виновата. Ну, почти ни в чем.

— Так что тебе надо? Еще ответы?

— Нет, — покачал он головой. — Я хочу, чтобы ты помогла мне.

Я поежилась, когда его рука спустилась мне на голое плечо. Кожа Маттиаса была сухой и прохладной, как шелковая подушка ночью под горячей щекой.

— С чем помочь?

— Проверить мою стойкость.

Его губы раздвинулись, и я увидела за ними кончики клыков.

— Не поняла.

— В ту самую секунду, как я тебя увидел, мне захотелось зарыться клыками в твою плоть как можно глубже и выпить тебя так, как еще никого прежде. «Ночной дурман» — великолепнейшая приманка, он притягивает жертву, играя на ее чувствах. Сопротивляться почти невозможно. — Его улыбка стала шире. — Я нахожу это весьма возбуждающим.

— Похоже, у тебя большие проблемы.

— Да. У меня возникла проблема, а я люблю их улаживать. — Ладонь скользнула по моей руке. — Я редко занимаюсь сексом, не кормясь при этом. Подобное сочетание опьяняет.

Меня пробила дрожь отвращения.

— О вампирах я знаю не так уж много, но об этом факте наслышана.

— Говорят, Ганди спал рядом с обнаженными женщинами, чтобы испытать свой обет безбрачия. Он соблазнял себя видом голых податливых тел. И ни разу не поддался искушению. Это лишь укрепило его в вере.

Я нервно сглотнула:

— Прости, логики не вижу.

— Если я смогу контролировать свой голод рядом с тобой, то докажу, что я истинный король, а те, кто выступают против меня — не правы.

Ко мне стала подкрадываться паника. Я попыталась отодвинуться от Маттиаса, но он взял меня за руку. Он был достаточно силен, чтобы удержать меня на месте.

— Взгляни на меня, Джиллиан.

То, как он это произнес, должно было меня насторожить, но я послушалась и подняла глаза. Когда я встретилась с Маттиасом взглядом, паника исчезла. Тревога ушла. Мысли о Деклане растаяли.

В голове опустело, и меня окутало странное теплое спокойствие.

— Вот так гораздо лучше, — сказал Маттиас. Он положил руку мне на грудь. — Твое сердце возвращается к нормальному ритму. Тебе нечего бояться.

— Что со мной? — Слова прозвучали невнятно, словно я напилась.

— Вампиры, достигнув определенного возраста, умеют в какой-то степени контролировать человеческий разум. Во время кормежки мы можем забрать страх и даже сделать этот процесс приятным.

— Когда меня контролировал Колин, я не могла говорить.

— Он только учился. А со мной ты, конечно, говорить можешь. Я управляю тобой не так сильно. Нет нужды затуманивать твое сознание полностью. — Маттиас окинул меня взглядом. — Тебе лучше?

Я тихо выдохнула:

— Да.

— Ты успокоилась.

Я кивнула. В конце концов, это же правда. У меня было такое чувство, словно мне не о чем больше тревожиться. А когда Маттиас принялся водить пальцами по моей ключице, я нашла его прикосновение не таким отвратительным, как стоило бы.

— Ты считаешь меня привлекательным? — спросил он.

— Да.

Это вызвало у него улыбку, но он тут же нахмурился:

— Твой запах сводит меня с ума, но в этом и весь смысл. Я должен устоять. — Его взгляд скользил по моей шее. — А если я проиграю — значит, так тому и быть.

— Укуси меня, — прошептала я.

— Именно этого я пытаюсь избежать. — Он обхватил пальцами мой подбородок и заглянул в глаза. — Нет, Джиллиан. Я не буду тебя кусать. Я займусь с тобой любовью. И тебе это понравится.