Ночные желания

Глава пятая

Мадлен нашла себе убежище от захлестнувшего ее уныния в довольно необычном месте — в детской части дома.

Большая комната, видимо, предназначена для уроков, судя по партам, детским книжкам и учебникам на полках. А рядом находились спальни, причем одна — для взрослого, вероятно для няни или гувернантки. Помещения недавно отремонтировали, а в одном из них стояла новая деревянная колыбель. Глядя на нее, Мадлен вспомнила, что Арабелла ожидает появления ребенка этой весной.

Мадлен вернулась в классную комнату, поставила свечу на стол и растворила окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Было довольно прохладно, но душно из-за долго не открывавшихся окон.

Комната напомнила девушке собственное детство, когда маман была еще жива. Какое это было прекрасное время… Мама учила их с Джерардом читать и считать, и находить на глобусе страны, где служил папа.

Но ее родителей больше нет, а брат женился и начинает совершенно новую жизнь. И ей тоже нужно думать о своем будущем.

Мадлен удобно устроилась у окна, куда струился мягкий лунный свет. Там внизу, за террасным парком, она знала, течет Темза. Запахи тоже напоминали дом — их ферма находится на берегу реки Челмер. Но снизу, из танцевальной залы снова донеслись звуки музыки, и это мгновенно разрушило иллюзию возвращения в родительский дом.

Посещение бала было ошибкой: ничего, кроме расстройства, он не принес. Здесь, вдали от веселья, ей было легче не думать о том, что лучшая пора ее жизни уже проходит. Мадлен никогда не станет частью этого блистательного общества, изысканного и богатого.

Да и не хотела она, по правде сказать. И не завидовала она кокетливым юным леди с их роскошными, дорогими платьями и модными прическами.

Но все же, будь она среди них, Хэвиленд смотрел бы на нее иначе. Если бы у нее было элегантное платье и она могла бы позволить себе современную прическу…

«Сейчас же прекрати», — строго отчитала себя Мадлен. Бесполезно горевать о своих стесненных обстоятельствах.

Так же бесполезно мечтать о собственных детях, потому что она не приемлет замужества без любви. А найти мужа, любящего и любимого, в сложившихся обстоятельствах ей представлялось слишком уж маловероятным.

— Я знаю, маман, если бы да кабы во рту выросли грибы… обойдусь как-нибудь и без грибов.

— Так вот где вы прячетесь.

Мадлен вздрогнула, услышав низкий голос Хэвиленда. Вскочив на ноги, она быстро обернулась к нему, невольно ахнув от восхищения.

Глядя на его высокую мускулистую фигуру, воплощение мужественности, Мадлен подумала, что с появлением этого человека классная комната сразу стала казаться меньше. В руке он держал лампу и в ее золотистом свете выглядел невероятно притягательно. Белоснежный галстук так удачно контрастировал со смуглой кожей и волосами цвета воронова крыла.

Он оглядел комнату и снова остановил взгляд своих прекрасных синих глаз на Мадлен.

— Вы с кем-то разговаривали?

Она вспыхнула. Ей не хотелось бы, чтобы кто-то знал, что она разговаривает с умершей матерью.

— Я иногда думаю вслух, — промолвила девушка, найдя своей привычке приемлемое объяснение.

Его, казалось, удовлетворил такой ответ. По крайней мере, он прекратил расспросы. Оставив свою лампу на столе рядом с ее свечой, Хэвиленд подошел ближе.

Мадлен взглянула на него, и у нее перехватило дыхание.

— Вы подвели меня, мисс Эллис. Я просил вас спасти меня от цепких девиц на выданье, а вы покинули беднягу на произвол судьбы.

Это было сказано несерьезным, шутливым тоном. Но она не смогла ответить так же, от его близости ее остроумие улетучилось.

— Вы не производили впечатление нуждающегося в помощи, — наконец выдавила Мадлен.

— Но я нуждался, — сказал Рейн, кивая головой в сторону парт. — Детская? Любопытное вы выбрали место, чтобы спрятаться.

Его случайное замечание кольнуло ее. Возможно, потому, что оно слишком близко подбиралось к ее потаенным мечтам.

— Я не прячусь.

— Да? А почему тогда вы здесь? Потому, что ваш наряд не соответствует последней моде? — спросил граф, оценивающе рассматривая ее лиловое платье. — Вы выглядите прекрасно, как по мне.

Дыхание Мадлен сбилось от его пристального взгляда, но она заставила себя ответить.

— Я уже говорила вам, что не люблю балов.

— И я. Вообще не люблю мишуру и притворство высшего света. Вся эта легкомысленная праздность как пир во время чумы. Меня всегда поражало, насколько бомонд безразличен к той кровавой бойне, что происходит всего лишь по другую сторону Английского канала.

Мадлен испытала прилив сочувствия Хэвиленду, на чью долю выпало так много войны и смертей.

— Да и я не привыкла к праздности.

— Конечно. Но вы не прислуга в этом доме, мисс Эллис. Вы гость, и это дает вам право развлекаться этим вечером.

— Да, я знаю.

Он ничего не сказал, продолжая изучать ее взглядом, как будто пытаясь увидеть что-то сокровенное.

Время шло, и Мадлен начала чувствовать себя неуютно. Интересно, думала она, как он ее нашел? Да ведь он же профессиональный шпион!

— А почему вы здесь, милорд? Вы должны ухаживать за своей будущей невестой.

Он театрально поморщился.

— Вот надо было вам напоминать!

— Но вы сами говорили, что используете этот бал для поисков невесты.

— Я полагал, что заслужил передышку. Но вы исчезли прежде, чем я смог пригласить вас на вальс.

Этого она не ожидала.

— Вы хотели пригласить меня на вальс?

— Почему вас это удивляет? Вы намного более интересный партнер, чем те вертихвостки, с которыми я танцевал.

Она смущенно глядела на него.

— Я не танцую вальс, милорд.

На его лице отобразилось любопытство.

— Почему нет?

— Не умею.

— Это серьезный пробел в вашем образовании.

Замечание графа задело ее.

— Безусловно, но когда бы я могла научиться? Я работала компаньонкой, когда вальс пришел с континента, и у меня не было возможности нанять учителя танцев.

И, смягчая тон, чтобы не быть такой сварливой, Мадлен добавила, улыбнувшись:

— К тому же леди Тэлвин считала вальс вульгарным проявлением гедонизма.

Хэвиленд посмотрел на нее чуть исподлобья.

— Вы могли бы поиграть в вист. Там, в двух комнатах поставлены карточные столы для тех, кто не желает танцевать.

Девушка покачала головой.

— Это не очень уместно. Я отличный игрок в вист.

Он недоверчиво улыбнулся.

— Правда?

— Я не хвастаюсь. Мы с леди Тэлвин много играли на воображаемые деньги, и она очень злилась, когда я поддавалась. Если я буду играть здесь, то, без сомнения, обыграю гостей леди Дэнверс, а это было бы неблагодарностью по отношению к ней.

— Пожалуй, вы правы. Тогда, если вы не можете играть в карты, позвольте мне научить вас вальсу.

— Здесь? — спросила она, вздрогнув.

— А почему нет? Слушайте, даже музыка есть.

Нежные звуки вальса действительно доносились сквозь открытое окно.

— Давайте, — негромко сказал Хэвиленд. — Я вам сейчас покажу.

Ее сердце бешено забилось, когда Рейн шагнул к ней вплотную. А когда он коснулся ее рук, затянутых в перчатки, она внутренне сжалась, будто боясь его прикосновений.

Она, конечно, боялась не графа. Мадлен молча молилась, позволяя ему положить ее правую руку на свое плечо, а левую — сжать большой ладонью. Она боялась своей реакции.

Ее обескураживало воздействие, которое Хэвиленд оказывал на нее. Ему достаточно было едва коснуться ее, и она сразу же лишилась самообладания. Девушка ощутила жар, исходящий от его тела, когда он положил ладонь ей на талию и придвинул ближе к себе.

Но вместо того чтобы учить ее па, он оставался неподвижен. Рейн просто стоял, обняв ее и пристально глядя в глаза.

Мадлен ждала, не в силах шелохнуться, а сердце заходилось у нее в груди. Она словно утонула в его сапфировых глазах. Его такое близкое физическое присутствие сминало ее чувства, а тело окутывалось его теплом.

Ее взгляд скользнул ко рту графа, этому решительному чувственному рту, который подарил ей такое наслаждение вчера вечером… Боже, неужели это было только вчера?

Непреодолимое желание поднималось в ее теле, требуя повторения того сокрушительного поцелуя. Жажда была такой настойчивой, что она впилась пальцами в его плечо, сминая ткань изысканного пиджака.

— Нет, — прошептала она своей страсти. — Я не могу.

В отчаянной попытке вернуть себе власть над чувствами она отпрянула от графа, освобождаясь из его объятий.

— Я не хочу учиться вальсу или любому другому танцу, милорд.

Ее решительные действия заставили графа отпустить Мадлен и разрушили чары, которыми он ее околдовал. Но, подаваясь назад, она забыла, что за спиной находится кресло, упершись в которое ее ноги подкосились в прямом смысле этого слова. Мадлен плюхнулась на мягкую подушку.

Это падение сконфузило ее, но не так сильно, как пристальный взгляд Хэвиленда.

Мадлен глубоко вздохнула, силясь овладеть собой. В висках у нее стучало, а голос срывался, когда она заговорила:

— Пользуясь удобным случаем, хочу поговорить с вами, лорд Хэвиленд, о письмах Фредди Лансфорда.

Внимательно посмотрев на нее, он уселся рядом.

— Давайте поговорим.

Мадлен сделала над собой усилие, чтобы не вскочить и не выбежать из комнаты. Но не такая уж она и слабачка.

— Прошу, продолжайте, мисс Эллис. Я внимательно вас слушаю.

В его голосе явно угадывалась ирония. Он вовсе не намерен был ее слушать. Но Мадлен все равно начала.

— Я хочу помочь вернуть письма Фредди Лансфорда. Он вам не говорил об этом?

— Да, он говорил, — сухо ответил Хэвиленд. — Так вы позволите мне сопровождать вас на суаре мадам Совиль во вторник вечером?

— И как же, по-вашему, это поможет делу?

— Это же очевидно. Мне как женщине легче будет проникнуть в спальню вдовы.

— Не спорю, легче. Но я не хочу вмешивать вас в это дело.

— Почему же?

— Хотя бы потому, что если вас поймают, то обвинят в воровстве и упрячут в тюрьму.

Но Мадлен заподозрила, что это только попытка напугать ее — Хэвиленд не допустил бы ее ареста.

— Значит, я постараюсь, чтобы меня не поймали. Но даже если поймают, вы будете там и вмешаетесь.

— Вас может опознать кто-нибудь из гостей вдовы, вы подумали об этом? И тогда конец вашей преподавательской карьере.

Этого девушка не учла. Учитель не должен себя компрометировать, и ей нужно быть особенно осторожной, так как она находится на испытательном сроке. Но, с другой стороны, перед ней поставили задачу обучать французскому новаторским способом, чтобы максимально увлечь своих учениц.

— У меня, будет официальная причина присутствовать на вечере, — рассуждала Мадлен вслух, — леди Дэнверс ее одобрит. Фредди говорил, что на суаре соберется много бежавших из Франции аристократов. И я могу объявить, что целью моего посещения является встреча с земляками матери, чтобы узнать от них о последних новостях и парижских модах. Мне это пригодится для моих уроков — такова идея Арабеллы.

Хэвиленд недолго помолчал.

— Это все не очень убедительно.

— Так вы поедете один? — спросила она, теряя надежду.

— Да, именно таков мой план.

— Вы раньше бывали у мадам Совиль? Не будет ли подозрительным, что вы явились как раз тогда, когда она занимается шантажом вашего кузена?

— Она, возможно, не знает о нашем родстве.

— А если знает? Вы же не хотите спугнуть ее и дать ей возможность перепрятать письма?

— У нее не будет времени это сделать.

Мадлен собралась возразить, но он коснулся ее губ пальцами.

— Поверьте мне, я справлюсь с мадам Совиль. И если бы мне нужна была помощь, я бы обратился к специалистам.

Она отклонилась в сторону. Граф, видимо, думает, что этот интимный жест подавит в ней волю сопротивляться, и ей не следовало бы показывать свою слабость, отстраняясь от него. Но все же она решила не рисковать.

— Я не сомневаюсь, — на этот раз ее тон стал сухим. — Видимо, от вашей предыдущей деятельности у вас осталось много знакомых такого рода.

— Именно так.

— И все же мое присутствие дало бы оправдание и вашему. Мадам Совиль не показалось бы это странным. Не пойму, почему бы вам не воспользоваться моей помощью.

— Потому что я не хочу подвергать вас какому бы то ни было риску. Ваш отец осудил бы меня за это.

— Мой отец тут ни при чем.

— Он был бы рад моей заботе о вас.

Мадлен подняла подбородок.

— Мне не нравится, когда ко мне относятся как к хрупкой беспомощной дамочке, лорд Хэвиленд. Я не хрустальная.

— Я никогда так и не думал.

Недоверчиво фыркнув, Мадлен скрестила руки на груди, что, правда, привело к неожиданному результату: Хэвиленд перевел заинтригованный взгляд на ее декольте.

Его глаза задержались там на мгновенье-другое, прежде чем он опять посмотрел ей в лицо.

— Почему вы так упрямо настаиваете на том, чтобы пойти со мной?

Мадлен выдержала паузу, не желая показать, как сильно ей хочется, чтобы он относился к ней как к равной. Это так унизительно — быть все время опекаемой. Она тоже хотела приносить пользу.

— Потому что не люблю быть в долгу. Вы мне оказали щедрую услугу, поручившись за меня перед леди Дэнверс, и я бы хотела ответить вам добром на добро.

— Вы окажете мне большую услугу, если не будете в это ввязываться.

Он поднял руку, чтобы пресечь дальнейший спор.

— Достаточно о письмах Фредди Лансфорда, мисс Эллис. Есть другое дело, которое я хотел бы обсудить.

Мадлен возмутило его нежелание слушать ее, но она удержалась от протестов. Она не собирается сдаваться, просто будет умнее и пока оставит эту тему.

— Хорошо. О чем вы хотели поговорить?

— Я прошу вашей руки, мисс Эллис.

Мадлен ошеломленно уставилась на него.

— Согласны ли вы стать моей женой? — повторил Хэвиленд.

Целая уйма противоречивых мыслей и чувств в один миг затопила ее сознание: недоверие, замешательство, эйфория, сомнение…

Она сощурилась.

— Вы подшутили надо мной, лорд Хэвиленд?

— Ни в коем случае.

— Нет, вы это, должно быть, несерьезно, — ее голос сорвался. — Вы хотите жениться на мне?

На его лице не было и тени шутливости.

— Уверяю вас, Мадлен, я абсолютно серьезен. Я хочу, чтобы вы стали моей женой и графиней.

Да, он определенно не шутил, осознала сбитая с толку Мадлен. Вряд ли что-то могло ее потрясти больше, чем его предложение.

Она открыла было рот, но, так и не найдя слов, закрыла его. В голове шумело.

— Прошу вас, возьмите себя в руки, — сухо сказал Хэвиленд.

В ответ Мадлен только смотрела на него во все глаза. Ей это не снится? Только что она жаловалась на недостаточное внимание с его стороны, а теперь он предлагает ей замужество?

Она проглотила ком, пытаясь утихомирить бурю, бушующую в ее сердце.

— Ваше предложение звучит совершенно неестественно, — выдавила она наконец.

— В нем нет ничего неестественного. Мне нужна хорошо воспитанная жена, которая родит мне наследника. А вам нужен кто-нибудь, кто позаботится о вас. Этим браком мы убьем двух зайцев, как говорится.

Ее сердце сжалось. Так вот в чем была причина его поразительного предложения. А вовсе не в симпатии, как ей хотелось верить.

— Я против убийства зайцев, — сказала девушка, смутившись. — Почему люди желают смерти невинным существам…

Он добродушно засмеялся.

— Это же только фигура речи. Не уклоняйтесь от ответа. Вы выйдете за меня, Мадлен?

Но она ответила вопросом на вопрос:

— Почему вы делаете предложение мне? Вы можете выбирать из половины женского населения Англии.

— Мне не нужна половина женского населения, мне нужны вы.

— Почему?

— Вы обладаете набором качеств, которые я хотел бы видеть в своей жене.

— Назовите хоть одно.

— Назову несколько. Я чувствую себя комфортно с вами, это для начала.

Радость, которую Мадлен начала было испытывать, тут же улетучилась.

— Комфорт — недостаточная основа для создания семьи.

— Этого не так уж мало. Я не могу сказать ничего подобного о девчонках, которые до сих пор мне встречались. И вы не пытаетесь угождать мне, чтобы произвести благоприятное впечатление. Поверьте, я считаю это немалым достоинством.

Мадлен, к счастью, уже оправилась от потрясения. Чем более разумными представали мотивы, движущие Хэвилендом, тем меньше она была склонна принять его предложение.

— Я не верю, что вас покорили мои достоинства, — сказала она прямо. — Вы просто стремитесь погасить долг, который чувствуете перед моим отцом. Но вы его уже вернули, — если вообще были должны, — оказав мне помощь в трудоустройстве.

Хэвиленд помедлил с ответом.

— Да, я до сих пор чувствую себя должником вашего отца. Я обязан ему жизнью. Это долг, который я уже никогда не верну. Но я бы ни за что не руководствовался только этим в таком важном вопросе.

— Я никогда не выйду замуж за человека, делающего предложение только из-за неуместного чувства долга.

— И вы не должны отказываться только из-за неуместной гордыни.

Признавая частичную правоту его замечания, Мадлен поджала губы.

— Я не считаю мою гордость неуместной, — сказала она упрямо. — Вы рассматриваете меня как объект для милостыни.

— Вы намеренно не хотите меня понять.

— Я прекрасно вас поняла. Вы нуждаетесь в самке, которая произведет вам потомство.

По лицу графа промелькнула тень раздражения.

— Вы будете не только матерью моих детей, Мадлен, но и моей графиней. Со всеми привилегиями, которые влечет за собой титул.

Мадлен вынуждена была признать справедливость его слов. Не было ли глупостью отказывать графу Хэвиленду? Ей делает предложение мужчина ее мечты, почему же она отвергает его?

«Потому что не было речи о любви», — напомнила себе девушка. Ему нужен только наследник. И свое предложение он сделал бесстрастным, деловым тоном, а это и вправду уязвляло ее женскую гордость.

Но с другой стороны, Хэвиленд мог дать ей детей, которых она так горячо желала. Сможет ли Мадлен отвергнуть столь заманчивое предложение? Еще каких-то пару дней назад она была бы счастлива иметь детей, но теперь ей хотелось большего, чем брак без любви, только ради потомства.

«Я, наверное, сумасшедшая, если хочу большего, маман?»

Вероятно, ей не стоит сразу отвергать такое соблазнительное предложение. Пожалуй, ей нужно время хорошенько все обдумать…

Мадлен тряхнула головой, обуздывая свои разгулявшиеся мысли. Она опять ощутила твердую почву под ногами.

— Я никогда не стремилась к титулам, лорд Хэвиленд. И я не жажду праздной жизни. По правде говоря, она претит мне, я привыкла зарабатывать на свое существование.

— И я тоже. Это еще один довод в пользу того, что мы хорошо подходим друг другу.

— Но есть множество доводов, что мы не подходим. Нас ждут частые ссоры и разногласия.

— Меня это не беспокоит. Есть мужчины, которым нужны послушные жены, но я не из их числа.

Граф мягко улыбнулся.

— Смотрите на это как на сделку. Вы родите мне детей в обмен на материальное обеспечение.

Ее нахмуренный лоб, наверное, выразил всю степень неприятия сказанного.

— Это очень хладнокровный взгляд на супружество. Хэвиленд пожал могучими плечами.

— У нас будет обычный брак по расчету. Не мы первые, не мы последние.

— В вашей семье — возможно, но в моей так не принято.

Мадлен продолжала, не давая ему времени ответить:

— Вы можете выбрать любую леди, которая родит вам наследника, милорд. И даже, я слышала, уже выбрали. Фредди Яансфорд рассказывал мне, вы сватались к Розлин Лоринг этим летом?

— У Фредди язык без костей, — сказал Хэвиленд, недовольно поморщившись.

— Да, верно. Он говорил, что вы за ней ухаживали. Ходили слухи, что вы сделали ей предложение. Это правда?

— Да.

— Но она отказала? Почему?

— Потому что между нами не было любви. Она, вообще-то, была безумно влюблена в Ардена.

Хэвиленд сосредоточенно посмотрел на Мадлен.

— В этом ваше перед ней преимущество — вы не влюблены в другого, так ведь?

Тон его был поразительно твердым, почти требовательным, и это смутило Мадлен. Но она все же спокойно ответила:

— Нет, не влюблена.

— Тогда не вижу проблем.

Она закатила глаза.

— Проблема, милорд, в том, что я тоже не желаю вступать в брак без любви.

Не дождавшись от Хэвиленда ответа, Мадлен перевела взор на него.

— Я по-прежнему не верю, что вы хотите на мне жениться. Если это не милостыня, то вы просто сделали это предложение необдуманно.

— Может быть. Я руководствовался интуицией, а она меня в последние годы не подводила.

— Но в этом случае она вас подвела. Признайте, у вас ведь нет желания жениться на мне.

Он усмехнулся.

— Я признаю, что вы окажете мне неоценимую услугу, приняв мое предложение. Я смогу прекратить дальнейшие поиски, и мне не нужно будет более терпеть этих скучных и льстивых девиц на выданье.

Она хохотнула.

— Так вот в чем дело!

— Ну, я пошутил.

— А я нет.

— Скажите, почему вы не хотите выйти за меня? — настаивал он.

Мадлен вздрогнула. Не то чтобы она не хотела замуж за Хэвиленда. Совсем наоборот, он обещал ей будущее, о котором она не смела даже мечтать. Но, в то же время, в этом таилась огромная опасность. Слишком неравный брак — простая бедная девица не первой молодости и красивый харизматичный граф, отвергающий любовь, — ничего кроме несчастья и сердечной боли в таком союзе ее не ждет.

Сама она уже была безумно влюблена в Хэвиленда. Мадлен никогда раньше не встречала мужчину, который бы возбуждал в ней такую страсть. Если бы она могла свободно выбирать из всех мужчин земли, она, ни секунды не раздумывая, выбрала бы его. Он был настоящий герой: отважный, сострадательный, великодушный, умный и такой очаровательный… С первой их встречи он пленил ее мысли и чувства.

В этом-то и заключалось препятствие. Она слишком влюблена в него, чтобы примириться с отсутствием взаимности.

Хэвиленд, заметив ее дрожь, закрыл окно, ожидая, когда девушка соберется с мыслями.

Мадлен была благодарна за его предупредительность, хотя холод, обдававший ее сердце, исходил отнюдь не из открытого окна детской.

Но когда она заговорила, ее тон уже был достаточно непринужденным.

— Я идеалистка — хочу, чтобы в моей семье была любовь.

— По моему опыту, любви придают слишком много значения, — сказал граф холодно.

Да, ему, возможно, не нужны такие сантименты, как любовь. Но ей нужны, очень нужны!

Она, конечно, понимала, что ей вряд ли выпадет счастье испытать то возвышенное чувство, которое связывало ее родителей. И была готова мириться с его отсутствием в своей жизни. И все же, если Мадлен выйдет замуж за Хэвиленда, это навсегда лишит ее даже слабой надежды на чистую, взаимную любовь. Она пока не могла решиться поставить крест на своей мечте.

Но девушка не собиралась посвящать его в свои сокровенные переживания.

— Вы должны также перечислить мои недостатки, — сказала она вместо этого. — Начнем с того, что я слишком невоздержанна в высказываниях.

Рейн, похоже, был готов к такому повороту беседы.

— Меня это не смущает. По правде сказать, мне ваша прямота так же по душе, как и ваша честность.

Мадлен, действительно, была с ним откровенна, считая, что немного для него значит. Но теперь она ощущала неловкость.

— И я для рас слишком некрасива, милорд. То, что вы делали предложение герцогине, только подтверждает это. Вы мужчина, и в супруге вам необходима женская привлекательность.

— Вовсе не обязательно. Красота может стать причиной ревности и соперничества. Я намного выше ценю преданность.

Хотя она понимала, что граф не вкладывал в эти слова пренебрежительного смысла, ее передернуло. Отведя взгляд, Мадлен сварливо проворчала:

— Если вам нужна преданность, купите себе собаку.

Граф не засмеялся и даже не улыбнулся, вопреки ее ожиданиям. Вместо этого он нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Вы не очень высокого мнения о своей привлекательности, правда?

Он, походке, читал ее мысли, и это лишало девушку присутствия духа.

— Не вижу смысла заниматься самообманом.

Взгляд Хэвиленда потеплел.

— Возможно, вы и не являетесь сногсшибательной красоткой, но и дурнушкой вас не назовешь. А ваш живой нрав с лихвой восполняет все недостатки.

Хэвиленд, видимо, пытался подбодрить Мадлен, но его слова жестоко ранили ее. Несмотря на то, что в них была одна лишь правда — она никогда не была и никогда не будет красавицей.

Скрывая обиду, девушка ответила деланно беззаботным тоном:

— А сейчас кто льстит?

Но его ответ был серьезным:

— Я бы никогда не стал оскорблять вас ложными похвалами, зная, что вы их так же не терпите, как и я.

Она вздохнула.

— Нет смысла продолжать этот разговор, лорд Хэвиленд. Я благодарна вам за ваше великодушное предложение, но вынуждена его отклонить.

Он помолчал.

— И вы не хотите даже обдумать его?

— Нет.

Она не позволит себе надеяться, ибо это принесет одни лишь разочарования.

— Все же прошу вас поразмыслить над моим предложением, оно будет некоторое время в силе, и вам нет необходимости принимать решение прямо сейчас.

— Пока вы не найдете кандидатуру, прельщающую вас больше, чем я, — пробормотала Мадлен, не в силах сдерживать переполнявшую ее горечь.

Хэвиленд посмотрел ей прямо в глаза.

— Ставлю вас в известность: меня прельщаете вы.

— Правда, что ли? — ее скептицизм граничил с сарказмом.

— Правда, — спокойно ответил он. — Вы не учли одно из главных ваших достоинств.

— Какое?

— У вас потрясающее тело.

Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Она нечаянно встретилась с графом глазами.

— Откуда вы это знаете?

— А я видел вас в ночной рубашке, помните?

— Но у меня очень закрытая рубашка.

— Тогда скажу иначе. Я чувствовал вас в ночной рубашке.

Мадлен не знала, радоваться ли такому комплименту. По крайней мере, Хэвиленд, казалось, был искренен.

— Я бы все-таки предпочла, чтобы главным моим достоинством был мой разум, — наконец пробормотала она.

Он улыбнулся своей ленивой, обворожительной улыбкой, которая всякий раз неизменно околдовывала ее.

— Поверьте, ваш ум я также очень высоко ценю.

Впрочем, она не настолько глупа, чтобы поверить, будто он хочет ее.

Мадлен выпрямила спину, готовясь сопротивляться его обезоруживающей улыбке.

— Причину вашей настойчивости, лорд Хэвиленд, я вижу в вашем нежелании примириться с тем, что я отказываю вам, богатому и красивому графу. Вы привыкли легко покорять женщин. Но легко покоряться не в моем характере.

— Я бы очень удивился, если бы было иначе. И вы можете звать меня по имени… Рейном.

Она напряглась от того, что он коснулся ее руки.

— Я не желаю такого сближения с вами.

— А я желаю. И обычно добиваюсь своего, милая Мадлен.

Его взгляд потеплел от улыбки и еще от чего-то, чему она не могла подобрать названия. Ей показалось, что это… желание.

Но она, наверное, ошиблась. Или не ошиблась, и он подделал такое выражение, чтобы сломить ее решимость противостоять его уговорам. Так или иначе, но этот прием был чрезвычайно действенным.

Еще более действенным оказался его поцелуй, когда он поднес ее руку к губам и прижался к ее пальцам. Даже сквозь тонкую кожу перчатки она ощутила его тепло.

— Я считаю вас необыкновенной женщиной, — тихо вымолвил граф. — И я очень сильно желаю вас.

А Мадлен отчаянно желала вырвать свою руку и не находила в себе сил — она лишилась их от его легкого прикосновения. А когда другой рукой Рейн обнял девушку за плечи, ее часто стучавший в висках пульс зашелся бешеным галопом.

— Вы не желаете меня, лорд Хэвиленд, — запротестовала она срывающимся голосом. — Вы просто пытаетесь склонить меня принять ваше предложение.

— Конечно, я пытаюсь склонить.

Он оставил руку Мадлен и легко провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.

— Желаю ли я вас? Думаю, мне нужно просто показать вам это.

Она подалась назад, но это было бесполезно. Хэвиленд склонил голову и накрыл ее губы своими, обдавая жаром и захватывая ее рот в свое полное владение.

Мадлен затрепетала, ощутив его пьянящий поцелуй… теплые, искусительные движения, медленное проникновение языка. Лаская ее собственный, сплетаясь с ним, он наполнял девушку желанием.

Его дурманящие прикосновения быстро возбуждали ее, как он того и добивался. Встревоженная его успехом, Мадлен предприняла последнюю попытку сопротивления. Она уперлась ладонью в его грудь, ощутив под покровами дорогих одежд сталь мускулатуры.

Неожиданно ее протест привел к тому, что Хэвиленд прекратил поцелуй, поднимая голову.

— Этот поцелуй, — с трудом выговорила она, — только подтверждает, что вы мастер приводить женщин в трепет.

— Я привел вас в трепет, дорогая?

— Да, привели… черт вас побери!

— Но ведь я только начал.

Голос его звучал игриво, но в глазах пылала страсть.

— Лорд Хэвиленд… вы не сможете меня соблазнить…

— Смогу, любовь моя.

Он обхватил ладонью ее затылок, касаясь пальцами чувствительной кожи шеи.

— А теперь молчите и не мешайте мне целовать вас как следует.

Он наклонил голову и прижал свои губы к ее рту плотнее, проникая все глубже. Ощутив обжигающий шквал наслаждения, обрушившийся на нее, Мадлен перестала дышать. Он пылко и ненасытно впивал ее, его язык выпрашивал, дразнил, овладевал.

Этот потрясающий поцелуй длился целую вечность. Ее голова затуманилась блаженством. Мадлен лишь неясно осознавала, Что он обнял ее, а она судорожно впилась пальцами в его мощные плечи, удерживаясь, чтобы не утонуть в водовороте восхитительных ощущений, в который он ее погружал.

И она заметила, что он расстегнул крючки платья у нее на спине, только когда граф завершил свой захватывающий дух поцелуй и поднял голову.

— Ах, милая Мадлен, как же вы могли сомневаться в своих колдовских чарах?

Оглушенная и задыхающаяся, она открыла глаза.

— Как прекрасны ваши глаза, — прошептал он хрипло, глядя потемневшим от страсти взором ей в лицо.

— И я никогда не видел таких манящих губ…

Склонив голову, он легко коснулся ее губ своими.

— И ваша грудь…

Граф сдвинул лиловый креп лифа ее платья с плеч, обнажив нижнее белье. Прежде чем она смогла возмутиться его наглыми действиями, он потянул край корсета вниз, освобождая ее полные перси и выставляя напоказ ничем не прикрытые соски.

Кожа Мадлен слегка зарумянилась под жарким взглядом Рейна, пожирающим ее нагое тело.

— Ваша грудь необыкновенна, — прошептал он перед тем, как рука его последовала взгляду.

Она почувствовала ласку его пальцев, скользнувших от шеи вниз к налитой плоти, и стыдливая дрожь пробежала по телу девушки, когда она поняла его намерение.

Он обхватил ладонями ее груди, его прикосновения были шокирующе самоуверенными, неприкрыто собственническими.

Мадлен задохнулась от остроты ощущения, пронзившего ее тело. Его большой палец круговыми движениями ласкал ее сосок, заставляя его твердеть от возбуждения. Затем, отклонив ее назад и поддерживая рукой, Рейн захватил его алчущим ртом.

Мадлен шумно вздохнула и выгнулась на его руке, предоставляя языку графа полную власть ласкать, дразнить, играть. Ее тело отозвалось дрожью каждой клетки, каждого нерва, а в лоне, в самом средоточии ее женского существа, медленно разгорался пожар страсти.

В следующее мгновение он оставил эту грудь, чтобы обратиться к другой, сперва осыпая ее поцелуями, а затем ласково овладевая соском. Орудуя губами и языком, он поочередно то покусывал, то успокаивал ее упругую, чувствительную плоть.

Нежная настойчивость его искусительного рта вскоре заставила Мадлен трепетать от желания. Она уже не могла сопротивляться вожделению, которое он в ней разжег. Девушка всецело отдалась ласкам, приносящим жаркое наслаждение. Выгибаясь навстречу его ищущему рту, она погрузила пальцы в его волосы, притягивая голову графа ближе в отчаянной попытке утолить жажду, иссушавшую все ее существо.

Неожиданно Хэвиленд оторвался от ее груди.

— Проклятие, — пробормотал он еле слышно, — что это со мной?

Он подался назад, глядя на нее так, будто только сейчас осознал, что уже наполовину раздел ее. Мадлен дрожала так сильно, что он должен был продолжать поддерживать ее рукой.

Сквозь лихорадочное возбуждение она едва могла различить, что граф прекратил свои греховные ласки, но в следующее мгновение ее охватило острое осознание непристойности своего вида. Она, будто настоящая развратница, подставляла его взору вздымающуюся в прерывистом дыхании голую грудь, бесстыже раскинувшись на сиденье в полусорванных одеждах.

Лицо ее запылало еще сильнее, когда он произнес:

— Совсем голову потерял от ваших чар.

Его голос звучал подавленно, он, видно, и вправду укорял себя за то, что потерял над собой контроль.

— Или я остановлюсь, или забуду, что я джентльмен, и возьму вас здесь и сейчас.

Неожиданно Мадлен ощутила разочарование, которое сменилось досадой на саму себя. Как же так — ее разочаровывает то, что Хэвиленд не стал совращать ее далее?

Потрясенная, она села прямо, дрожащими руками стараясь вернуть корсет на место. Когда тот наконец скрыл ее грудь, Мадлен поспешно натянула на плечи платье, чтобы придать себе благопристойный вид. Но когда девушка собралась подняться с кресла, Хэвиленд остановил ее, взяв за плечо.

— Позводьте мне помочь вам застегнуть платье. — Ей трудно, было бы сделать это самой, поэтому она покорно повернулась спиной и дала ему застегнуть крючки. Но как только он управился с последним, Мадлен отскочила на безопасное расстояние. Она стояла посреди комнаты, пытаясь выровнять свое бушующее дыхание и придать себе хоть какое-то подобие самообладания.

Хэвиленд, к счастью, не последовал за ней, оставшись сидеть подле окна.

Он молчал, и Мадлен обернулась взглянуть на него: граф был занят приведением в порядок бриджей, разглаживая подпертую изнутри ткань. При этом на его лице застыла гримаса страдания.

Заметив ее взгляд, Рейн смущенно улыбнулся.

— Если вы сомневались в своем очаровании, то вот вам подтверждение.

Да, она явно возбуждала его, от чего ее щеки запылали еще жарче.

— Так вы принимаете мое предложение? — спросил он, пользуясь моментом.

Он шутит? Мадлен повернулась и уставилась на него. Он, правда, думает, что она так легко сдастся? Хэвиленд пытался соблазнить ее, пользуясь своей властью над ней, и тем самым склонить ее принять предложение. Но она не такая бесхребетная, как он думает.

— Вам лучше вернуться на бал, милорд, пока вас не хватились, — сказала она бесстрастно.

— Меня зовут Рейн.

— Хорошо, Рейн. Вы соблаговолите уйти?

— Да, но при одном условии.

Она взглянула на него настороженно.

— Что за условие?

— Вы согласитесь хотя бы обдумать мое предложение.

Внутри нее все взбунтовалось. Хэвиленд определенно мастер манипулировать людьми. Да, он не оставит попыток соблазнить ее до тех пор, пока она не уступит… или не сделает вид, что уступила.

Скрывая раздражение, Мадлен наклонила голову и задумчиво на него посмотрела.

— Возможно, я обдумаю ваше предложение. По крайней мере, прямо сейчас я его не отвергну. Но тогда с моей стороны тоже будет условие. Вы позволите мне сопровождать вас на прием к мадам Совиль и помочь Фредди.

Взгляд Хэвиленда стал пристальным.

— Фредди был прав, вы — хваткая дамочка.

— Я этого никогда не отрицала, — заметила она любезно.

Он слегка улыбнулся.

— И вы истинная дочь своего отца, Мадлен. Но ваше условие трудно принять.

— Это комплимент, лорд Хэвиленд. Вы можете обращаться ко мне «мисс Эллис».

Так как он все еще не был склонен впутывать ее в это дело, она подытожила:

— Вы возьмете меня с собой во вторник и позволите действовать. Кто знает, может, я стану хорошим сообщником. Как минимум, я могу отвлечь внимание мадам Совиль, пока вы будете обыскивать ее спальню. Взамен я обязуюсь тщательно обдумать ваше предложение выйти за вас замуж.

— Хорошо, — сказал он наконец.

— Значит, по рукам?

— Да.

Хэвиленд встал и медленно шагнул в ее сторону.

— Но я требую еще один поцелуй — скрепить нашу сделку.

— Нет!

Мадлен выставила перед собой ладони, отступая назад, и он остановился в нерешительности.

— Ни в коем случае!

Она не позволит ему дотронуться до себя. Она все еще ощущала на губах жар его поцелуев, а в груди еще не угас трепет от его наглых ласк.

— Лорд Хэвиленд, прошу вас, уходите, — повторила она более настойчиво. — Восторженные поклонницы жаждут вашего внимания.

Он ухмыльнулся.

— Безусловно, вы правы.

Мадлен показалось, что он вполне доволен достигнутым успехом. Хэвиленд еще раз окинул ее красноречивым взглядом, прежде чем забрать свою лампу со стола и удалиться.

Затаив дыхание, она смотрела на его стройную фигуру, пока он не скрылся за дверью. Волнение вновь овладело ею, она поднесла пальцы к охваченным жаром губам. Хэвиленд оставил ее возбужденной и разгоряченной. Но хуже было то, что она дала ему повод думать, будто бы своим нажимом он может заставить ее принять предложение.

Было, несомненно, ошибкой оставлять этот вопрос нерешенным. И, пожалуй, промахом было добиваться его согласия принять ее помощь во вторник. Чем меньше у нее дел с Хэвилендом, тем лучше, так как в его присутствии способность девушки сопротивляться становится ничтожно малой.

Она не должна ему уступать, какими бы обезоруживающими ни были его ласки. И как бы настойчиво чувственные инстинкты ни подталкивали ее сдаться в его власть.

Капитуляция сделает ее сердце таким уязвимым. Но, кажется, ее решимость слишком запоздала, ибо, — Мадлен должна была себе в этом признаться, — она уже безнадежно в него влюблена.