Ночные желания

Глава девятая

— Я все же считаю, что это страшная ошибка, Мадлен, — жаловался Фредди, в то время как они ехали в предрассветной темноте в направлении Лондона.

Коляска тряслась на дорожных выбоинах и скользила колесами в грязи, рывками продвигаясь в густом тумане. Мадлен, хватаясь за поручни, отвечала ему довольно рассеянно.

— Я хорошо понимаю ваши переживания, Фредди. Вы мне это говорили уже десять раз.

Пренебрегая этикетом, они быстро перешли на обращение друг к другу по имени, поскольку общая опасность сближает.

Сейчас они рисковали вылететь из экипажа, если он сползет со скользкой дороги, что представлялось более чем вероятным. Пара серых лошадей с огромным усилием шагала по раскисшей дороге, увязая копытами в топкой густой жиже и забрасывая комьями грязи сидящих в коляске пассажиров.

И хотя Фредди был несколько легкомысленным малым, кучером оказался отменным, и Мадлен положилась на него, поверив, что он доставит ее на пустырь Рудли вовремя.

Они выехали из Чизвика задолго до рассвета, под накрапывающим дождем, который через время прекратился. Ее капор и плащ промокли до нитки и облипли грязью, та же участь постигла и вуаль, делавшую ее инкогнито.

Но Мадлен не придавала этим неудобствам большого значения, сосредоточив внимание на дороге, силясь рассмотреть ее в окутывающем их тумане.

Однако она не могла так легко отмахнуться от Фредди. Девушка уже относилась к нему почти как к брату, и в своем упрямстве он действительно был похож на Джерарда, когда тот пытался добиться своего.

— Правда, вам не надо беспокоиться о Рейне, — повторил он уже в третий раз за последние пять минут. — Ему ничего не угрожает, ведь он отличный стрелок.

— В свете его бывшей профессии это меня совсем не удивляет. Конечно, он умеет обращаться с пистолетом. Но и Эккерби слывет снайпером. И если кто-то из них будет ранен или убит этим утром… — Мадлен вздрогнула. — Я не смогу жить с осознанием вины в этом кровопролитии.

Она плотнее закуталась в плащ, стараясь согреться. Но холод исходил скорее изнутри, а не от укрытой влажным туманом окружающей местности. Причина его была в страхе, который овладел ее сердцем.

— Как медленно мы едем, — пробормотала она, чувствуя, как ее вновь охватывает тревога.

Фредди недовольно фыркнул.

— Если мы поедем быстрее, то приедем в ближайший кювет. А я не хочу почем зря калечить своих лошадей. У нас в запасе еще много времени, дуэль не начнется, пока полностью не рассветет. Нужно, чтобы противника было хорошо видно, как вы понимаете.

Его язвительность натолкнула Мадлен на мысль, что она задела его своим замечанием.

— Спасибо, что взялись меня отвезти, Фредди, — сказала она примирительно, стараясь успокоить его возмущение. И прибавила вполголоса: — Черт возьми, не могу поверить, что все это происходит наяву.

— И я тоже, — поддержал Фредди. — Рейн — самый благоразумный человек среди моих знакомых, несмотря на его склонность к чрезмерному героизму. Хоть убей меня, не могу понять, что это на него нашло.

Мадлен тоже не могла понять его непреклонного упрямства.

— Да уж. Если он и выйдет из этой истории невредимым, то ему не избежать скандала даже в случае ранения Эккерби.

Фредди немного помолчал, обдумывая сказанное, затем покачал головой.

— Я думал об этом. Рейн будет стараться все сделать без особых последствий, хотя бы ради своей бабки. Леди Хэвиленд придет в ярости, если он запятнает доброе имя их семейства еще больше, чем делал это до сих пор.

— Это не очень утешает, — мрачно отозвалась Мадлен.

— Пожалуй, да. Но, прошу вас, не отвлекайте меня, если хотите, чтобы мы благополучно добрались до Лондона.

Она не стала напоминать, что это именно он беспрерывно спорит с ней с того самого момента, как заехал за ней в Дэнверс-холл.

Вместо этого Мадлен замолчала, пытаясь унять подступающую тошноту от гложущего ее страха и тряски экипажа.

К тому моменту, когда Фредди остановил лошадей на краю зеленого луга, мгла немного рассеялась.

У Мадлен опять отяжелело сердце, пока она вглядывалась в окутанную туманом даль. Было уже достаточно светло, чтобы различить несколько экипажей, прибывших сюда перед ними, и группку людей посреди поляны.

— Вы же говорили, что они не начнут, пока полностью не рассветет! — воскликнула она взволнованно.

Не дожидаясь ответа Фредди и его помощи, она выпрыгнула из коляски и поспешила к середине луга. Подол ее юбки тут же пропитался влагой от мокрой травы, затрудняя движение, но даже железные оковы не смогли бы ее сейчас удержать.

Как она и ожидала, ее прибытие было встречено гробовым молчанием. В темном плаще, черном капоре и вуали у нее был вид скорбящей вдовы, но Рейн явно узнал ее, что было видно по его сердитому взгляду, и барон Эккерби, видимо, тоже.

Не давая им времени опомниться, девушка решила воспользоваться эффектом неожиданности.

— Доброе утро, джентльмены. Боюсь, вы зря встали в такую рань, ибо я настаиваю на отмене этого незаконного мероприятия.

Она застала их за изучением содержимого двух футляров для пистолетов. Очевидно, в этот момент они были заняты проверкой исправности механизмов дорогого оружия тонкой работы. Рядом с Рейном стоял жилистый, с острыми чертами лица господин, одетый в простой темный костюм. Мадлен решила, что это его секундант, а пожилой мужчина, стоявший около Эккерби, видимо, оказывал ту же услугу барону.

Губы Рейна неодобрительно сжались, в то время как его приятель, не смутившись, смотрел на незнакомку с веселым любопытством.

Мадлен, правда, не находила ничего веселого в том, что взрослые мужчины собираются пустить друг в друга пулю, и была намерена помешать этому, даже если бы пришлось встать между дуэлянтами.

Но сначала она должна была урезонить Рейна, который, казалось, совсем не в восторге от ее появления.

— Какого черта вы тут делаете? — спросил он мрачно. — Вы же знаете, вас здесь быть не должно.

— Позволю себе не согласиться, — ответила она хладнокровно, стараясь унять мелкую дрожь. — Поскольку вы стреляетесь из-за меня, я полагаю, что имею право высказать свое мнение на этот счет.

— Вы ничего не можете сказать на этот счет, — сказал он таким суровым тоном, какого она еще никогда не слышала от него.

— Но я все же скажу, — возразила Мадлен. — Я не желаю быть яблоком раздора. Если вы перестреляете друг друга, то впоследствии выплывет, что причиной вашей ссоры была я, и это бросит тень на мою репутацию. В общем, я не разрешаю вам стреляться.

Не обращая внимания на ее заявление, Рейн посмотрел мимо нее на бредущего к ним с опущенной головой Фредди.

— Лансфорд, будьте добры, уведите ее отсюда сейчас же.

— Он этого не сделает, лорд Хэвиленд, — ответила она за того. — И я не уйду до тех пор, пока вы не прекратите эту нелепую ссору.

Она встала между противоборствующими сторонами.

— Предупреждаю, если вы хотите продолжить, то вам придется стрелять в меня.

Лицо Рейна стала каменным.

— Я буду вынужден силой вас отсюда убрать, дорогая.

— Можете попробовать.

Она достала свой заряженный пистолет из сумочки, которую держала в руках.

— Вряд ли ваши помощники захотят искушать судьбу. Идите, отмеряйте шаги, джентльмены, и я обещаю, что выпущу пулю в того, кто первым из вас стрельнет.

Как она и ожидала, ей никто не ответил. Очевидно, каждый из них обдумывал, насколько серьезными были ее намерения.

— Мы оба, лорд Эккерби, знаем, что вчерашний инцидент был не более чем недоразумением, — начала она более уверенно, обращаясь к барону. — Я не сомневаюсь, что вы не намеревались быть столь… напористым. Но сейчас, после того, как у вас была возможность все спокойно взвесить, я вас спрашиваю: не желаете ли вы принести извинения, которых от вас требует лорд Хэвиленд?

Эккерби уже явно отошел от того возмущенного состояния, в котором пребывал вчера утром в саду Дэнверс-холла. И Мадлен надеялась, что в сложившихся обстоятельствах он сможет пойти на перемирие без унижения собственного достоинства.

Затаив дыхание, она нетерпеливо ждала. Эккерби взглянул на Рейна и затем, откашлявшись, начал:

— Вероятно, я был слишком напорист. Если это так, то я приношу свои извинения, сударыня.

— Таким образом, — поспешно вмешался Фредди, — честь и достоинство сохранены.

В его голосе прозвучало облегчение, но она пока не ощущала того же оптимизма. Подняв вуаль ровно настолько, чтобы барон видел ее губы, она беззвучно сказала: «Спасибо, вы не пожалеете об этом». После чего продолжила громким голосом:

— Конечно, я извиняю вас, милорд. Я очень рада, что мы уладили это маленькое недоразумение.

Поворачиваясь к Рейну, Мадлен опустила вуаль.

— Вы, очевидно, удовлетворены, лорд Хэвиленд, а если ваша уязвленная мужская гордость того требует, то можете выстрелить в воздух. Ведь так делается, когда конфликт разрешается приемлемым для обеих сторон образом?

Мадлен говорила о традиции стрелять в воздух, с тем чтобы закончить дуэль без риска для участников получить ранение.

Рейн хранил угрюмое молчание, сверля ее пристальным взглядом. А у Мадлен сердце тяжко билось в груди, пока он наконец не ответил:

— Зачем тратить попусту хорошую пулю?

У нее будто гора свалилась с плеч, и ноги едва не подкосились от внезапно навалившейся слабости. Но в следующее мгновение Рейн все испортил угрозой:

— Заметьте, Эккерби, в следующий раз не будет никаких выстрелов в воздух, если вы осмелитесь к ней приблизиться.

Едва возмущенный барон сделал шаг вперед, как Мадлен вмешалась и успокаивающе дотронулась до него рукой.

— Спасибо за благоразумие, милорд. Сейчас, полагаю, вы бы хотели покинуть общество этих господ и вернуться домой.

Эккерби стиснул зубы, затем обратился к своему секунданту:

— Пойдемте, Ричардсон, нам здесь больше нечего делать.

Развернувшись, он широким шагом направился к своему экипажу, а его помощник поспешил вслед за ним.

Когда барон удалился на достаточное расстояние, приятель Рейна заговорил в первый раз за это утро:

— Я очень доволен, что мои услуги тебе больше не нужны, Рейн, благодаря этой неустрашимой леди, — сказал он с затаенной веселостью. — Не будет ли слишком большой наглостью с моей стороны попросить тебя представить нас друг другу?

— С удовольствием бы это сделал, Уилл, — отозвался тот сухо. — Но ты же видишь, неустрашимая леди желает остаться инкогнито. Может, когда-нибудь, при более благоприятных обстоятельствах.

Человек, которого Мадлен посчитала Уиллом Стоксом, воспринял отказ весьма учтиво.

— Хорошо, тогда позвольте откланяться. Если понадобится моя помощь в другой раз, я всегда к твоим услугам.

— Спасибо тебе, что пришел сегодня.

С легким поклоном секундант Хэвиленда направился к своему экипажу, оставив Мадлен наедине с Рейном и Фредди.

— Нам с мистером Лансфордом тоже нужно уезжать, — пробормотала она, чувствуя себя крайне неуютно под пронзающим взглядом графа. — Он встал намного раньше, чем велит ему природа, и теперь должен отдохнуть.

Однако ее аргумент явно не произвел на Рейна никакого впечатления.

— Не так быстро, дорогая, — угрожающе протянул он.

Мадлен на всякий случай отступила назад.

— Фредди проводит меня домой.

— Нет, не проводит. Мы с вами должны прямо сейчас кое-что обсудить. Фредди будет лучше в это не вмешиваться, — сказал граф, одарив кузена едким взглядом.

Сказав это, он крепко взял ее за локоть и повел по направлению к своей карете.

— Я не поеду с вами вдвоем, Рейн, — запротестовала Мадлен. — Я вам больше не верю, после того как в прошлый раз вы применили ко мне свои навыки соблазнения.

— На этот счет можете не волноваться. Я только лишь хочу открутить вам голову без свидетелей.

Эта угроза немного успокоила Мадлен. Она боялась оставаться с Рейном наедине из-за возможности повторения его домогательств, как было пару дней назад, но сейчас он был настроен явно не романтически. А это, полагала она, ее больше устраивает. Он сейчас был особенно опасен, но его злость пугала Мадлен намного меньше, чем его очарование, которому она совсем не способна сопротивляться.

— Ваши слуги будут знать, если вы меня убьете, — заметила она кротко. — И Фредди тоже.

— С Фредди я разберусь попозже.

Когда они вышли на край луга, экипаж барона уже уехал и кабриолет Уилла Стокса тоже почти скрылся из виду.

Однако Рейн, заметила Мадлен, направился не к своему экипажу, а повел ее дальше, к небольшой вязовой роще, скрываясь от глаз ожидающих его слуг.

Только здесь он остановился и, развернув девушку к себе, откинул вуаль с ее лица.

— Что, черт возьми, вы о себе возомнили, чтобы появиться на месте дуэли? — процедил Хэвиленд сквозь сжатые зубы.

— Сперва скажите, какого черта вы устроили эту дуэль, — ответила она, решив ни в чем не уступать ему в словесных перепалках.

Его глаза потемнели от ярости.

— Вы испугались, что я застрелю Эккерби, не так ли, — сказал он утвердительным тоном.

— Конечно, я испугалась! Я не хочу, чтобы у вас возникли проблемы, которые повлечет за собой убийство аристократа.

Но Рейн остался глух к ее попытке убедить его разумным доводом.

— Какого черта вы его так старательно защищаете? — настаивал он.

— Я не защищаю его! — воскликнула Мадлен, а затем глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Кричать на Рейна не имело никакого смысла, поэтому она применила более действенную тактику.

— Вместо того чтобы набрасываться на меня, милорд, вы должны бы поблагодарить за то, что я уберегла вас от скандала. И от гнева вашей бабушки тоже. Что бы сказала леди Хэвиленд, если бы вы нарушили свое обещание жениться из-за тюремного заключения или чего похуже?

— Не надо вмешивать в это дело леди Хэвиленд!

— Я полагаю, вам следовало бы учесть чувства вашей бабушки, прежде чем бросаться выяснять отношения с бароном Эккерби посредством пистолетов.

Он продолжал сверлить ее уничтожающим взглядом.

— Я по-прежнему хочу услышать, почему вы так печетесь о бароне Эккерби? — повторил он.

— Я не пекусь о бароне, уверяю вас.

— Тогда зачем вы писали ему?

Вздрогнув от неожиданного вопроса, она уставилась на Рейна, гадая, откуда он может знать об этом письме. Но в следующее мгновение ее осенила догадка.

— Вы что же, подрядили Симпкина шпионить за мной? — в ее голосе прозвучало изумление. — Это невероятно!

— Я попросил его приглядывать за вами на тот случай, если Эккерби снова появится, и он счел вашу корреспонденцию к нему достаточным доводом, чтобы поставить меня в известность.

Мадлен, стиснув зубы, проклинала себя. Конечно, Симпкин более лоялен к Хэвиленду, чем к ней, это нужно иметь в виду. Но рассказывать Рейну о том, что Эккерби шантажом пытается принудить ее стать его любовницей, было бы глупостью. Нет никакого сомнения в том, что он в этом случае предпримет. Поэтому она не стала раскрывать истинных причин.

— Я написала барону, чтобы уговорить его отступиться от дуэли, так как сомневалась в возможности убедить вас отменить свой вызов.

Это было абсолютной правдой, и лишь маленькую ее часть Мадлен утаила, как она считала, для общей пользы.

— А ваш брат? Зачем вы написали и ему тоже?

Мадлен на одно мгновение застыла в нерешительности, а затем вспомнила, что у нее есть прекрасное оправдание для этого письма.

— Я хотела послать ему деньги, полученные от Фредди в качестве вознаграждения. Брату сейчас очень нужны средства, — сказала она, сочтя уместным и тут скрыть долю правды.

Видя, что суровость Рейна нисколько не уменьшилась, Мадлен, усилием воли подавив свое собственное раздражение, рассудительно продолжала:

— Я боялась за вас, Рейн, не за Эккерби. Ваша гибель не принесла бы мне радости.

Она, затаив дыхание, ждала, возымеют ли действие ее слова. Когда, казалось, его напряжение немного смягчилось, Мадлен почувствовала огромное облегчение. Ей было очень неприятно ему лгать и вряд ли она дальше смогла бы увиливать, если бы он продолжил допрос о письмах.

— Вне всякого сомнения, вы самая упрямая женщина, которая мне когда-либо встречалась, — сказал он наконец голосом значительно более мягким, чем раньше.

Мадлен слегка улыбнулась.

— А вы наиболее упрямый мужчина. Я же сказала вам вчера, что меня не нужно спасать, но вы пропустили мои слова мимо ушей.

Она могла поклясться, что уголок его рта чуть дернулся.

— Это вы пропустили мои слова мимо ушей раз десять, дорогая. Напомнить? Трудно вас защищать, когда вы намеренно ищете опасность.

Мадлен позволила себе улыбнуться.

— Вы хорошо защитили меня вчера, отправив барона Эккерби в розовые кусты. Но вызывать его было явно лишним.

— Позволю себе не согласиться.

Она сердито вздохнула от его несговорчивости.

— Ваше отношение ко мне, милорд, как к хрупкой беззащитной даме, порожденное вашим чрезмерным рыцарством, очень утомляет. Вы, конечно, не можете не быть героем, но мне не нужна нянька.

— Конечно, не нужна, — в его глазах наконец-то промелькнула искорка веселья. — Но как мне восстановить свое мужское достоинство, после того как я позволил даме вмешаться в дело, затрагивающее мою честь?

— Не думаю, что ваше мужское достоинство так уж сильно пострадало, — ответила она язвительно.

— Очень пострадало. И только вы можете возместить этот ущерб.

Мадлен опять насторожилась, пытаясь понять смысл взгляда, которым он окидывал ее.

— Что вы имеете в виду?

— Я хочу получить ответ на мое предложение о замужестве.

— Вряд ли сейчас подходящий случай обсуждать ваше предложение, — ответила она, делая шаг назад.

— Не вижу никаких причин, чтобы откладывать это на потом, дорогая. Сейчас прекрасный случай подвести итоги, тем более в свете того, что вы обязаны мне за отмену дуэли.

Этот вкрадчивый голос заставил ее нервы натянуться до предела, а его медленное приближение к ней усиливало эффект.

Мадлен отступала до тех пор, пока он не припер ее спиной к стволу дерева. Ее сердце ухало в груди оттого, что он стоял тут рядом и смотрел на нее сверху вниз.

— Теперь совершенно очевидно, — начал он ее увещевать, — что преследования Эккерби — еще один весомый довод в пользу принятия моего предложения. Барон не осмелится докучать вам, если вы станете моей графиней.

— Он и так не осмелится после вашей угрозы пристрелить его.

Рейн поднял руку и, взяв ее за подбородок, заглянул в глаза, отчего во рту у Мадлен тут же пересохло.

— Вы не можете быть в этом уверены. Мой титул и имя обеспечат вам должную защиту, Мадлен.

— Мне не нужна ваша защита, — сказала она взволнованно. — И я знаю, что в действительности вы не желаете на мне жениться.

— Ничего вы не знаете. Если хотите, этот инцидент только подтвердил мои предчувствия на ваш счет. Вы смелая, бесстрашная и можете любого заставить с собой считаться. Вы женщина, которую я хотел бы видеть матерью моего наследника.

От прямого взгляда его синих глаз сердце Мадлен бешено забилось. Она вспомнила вопрос Рейна, хочет ли она иметь детей. И его внимательное выражение, когда он ждал ее ответа, как будто от него многое зависело. А может, так и есть? Он хочет детей больше, чем жену.

Девушка чувствовала уверенность, он будет прекрасным отцом их детям. Ему, наверное, будет намного легче полюбить их, чем ее. И в этом главное затруднение. Ему нужна только лишь самка, а ей нужна любовь…

Он прервал эту обескураживающую мысль простым замечанием:

— Когда я был в Лондоне, то достал для нас специальное разрешение на брак.

Вздрогнув, Мадлен уставилась на него во все глаза.

— Это возмутительная наглость с вашей стороны.

— Вовсе нет. Я же предупреждал вас, что не намерен услышать в качестве ответа «нет».

Поразительное своеволие, думала Мадлен с обеспокоенностью, в то время как он придвинулся к ней еще ближе. Рейн самый непреклонный мужчина, какой только когда-либо ей встречался, значительно непреклоннее, чем Эккерби. Но его намерения были хотя бы благородны.

Она так погрузилась в свои мысли, что едва не пропустила его следующее заявление.

— Церемонию можно провести сегодня после полудня.

— Сегодня! Бы, наверное, шутите.

— Вы же знаете, это не в моем стиле.

Мадлен непокорно вздернула подбородок.

— Я должна подчиниться только потому, что вы решили жениться на мне?

Он едва улыбнулся.

— Нет. Вы подчинитесь потому, что брак со мной — лучшее для вас будущее. В понедельник я проконсультировался с юристом и заказал подготовку документов о вашем вступлении во владение имуществом.

Она замолчала, обдумывая услышанное. С практической точки зрения предполагаемое замужество делало ее финансово обеспеченной. И это давало большие возможности помочь брату, находящемуся в довольно стесненных обстоятельствах…

Но нет, было бы абсурдом рассматривать брак с Рейном только в свете его состояния. Она ведь не гонится за деньгами.

С другой стороны, его протекция сейчас пришлась бы весьма кстати. Источник ее беспокойства, барон Эккерби, шантажирующий Мадлен воровством брата, не оставит своих преследований, пользуясь ее бессилием противостоять аристократу с его положением и богатством. Но если она станет графиней, то уже не будет такой беспомощной, как прежде. Эккерби представлял угрозу Джерарду, за себя она, конечно, не боялась.

Кроме того, ее путала перспектива провести всю жизнь в одиночестве. Мадлен отталкивала незавидная участь старых дев. Ей очень не хотелось бы подойти к концу своих дней старухой, сожалеющей о бессодержательности прожитой жизни. Она мечтала о радости материнства, о семье и любимом муже…

Пока она стояла, погруженная в эти размышления, ладонь Рейна коснулась ее щеки. Она невольно уставилась на рот графа, а его большой палец уже ласкал ее нижнюю губу. И прежде чем девушка, занятая противоречивыми мыслями, предприняла что-либо, чтобы остановить его, он склонился над ней и поцеловал.

От этой близости у нее перехватило дыхание. Черт бы его побрал, этот поцелуй был таким же потрясающим, как и предыдущие: полон огня и сладости, напора и нежности.

Его губы были требовательными, а язык проник в жаркую глубь ее рта, напоминая Мадлен, как страстно она хотела вновь изведать его вкус, его прикосновение. И хотя девушка знала, что он намеревается использовать ее слабость, чтобы склонить к положительному ответу, дать отпор она уже была не в состоянии.

А граф не спешил прекращать этот дивный поцелуй, который чем дальше, тем больше лишал ее воли. Мадлен беззвучно проклинала Рейна, хотя стон, который у нее вырвался, больше походил на выражение удовольствия, чем протеста. Ее упреки в адрес своей бесхребетности становились все менее убедительными, ведь его ласки обладали чудовищным возбуждающим воздействием. Но они были такими только благодаря его мастерству, сердце его при этом оставалось холодным. И, вероятно, останется таким навсегда.

Однако несмотря на это, сопротивление девушки теряло силу. И если говорить правду, она безмерно хотела стать его женой…

Осознавая, что внутренне уже сдалась, Мадлен издала стон разочарования. Неужели она и вправду готова дать согласие на его предложение выйти за него замуж?

Хэвиленд ослабил свой поцелуй и немного подался назад, чтобы тихо спросить:

— Что вы сказали?

— Ничего. Просто проклинаю вас.

Она почувствовала своими губами, что он улыбнулся.

— Вы часто это делаете в последнее время.

— А вы даете мне много поводов, — ответила она, вздыхая и уперев руки в его грудь. — Вы должны перестать меня целовать, Рейн. Я не могу думать, когда вы давите на мои чувства таким образом.

— И в этом вся соль, милая, — но видя, что она совсем не склонна веселиться, сдался: — Ну, как хотите.

Однако он не отпустил ее, а лишь стоял, легко обняв девушку и касаясь ее лба своим.

— Что ж, любовь моя, мы сильно отвлеклись, — начал он мягким, убеждающим голосом, — говорите «да».

Мадлен закрыла глаза, вдыхая его аромат. Желание согласиться было сильнее, чем любое из чувств, которые ей доводилось испытывать в жизни. Как бы яростно она с ним ни боролась и как бы строго ни напоминала себе о риске, которому себя подвергает, Мадлен хотела выйти замуж за Рейна.

Она поддалась велению сердца? И отказывается от мечты о браке по любви, о муже, который ответит ей взаимностью? Да, возможно, ее сердце и разобьется, но все же это лучше, чем видеть, как Рейн женится на другой женщине. И не исключено, что когда-нибудь и он почувствует хотя бы малую часть того, что она чувствует уже сейчас.

Мадлен мысленно встряхнула себя. Какой идиотизм предаваться подобным фантазиям! Но притягательность открывающихся перспектив, которые станут реальностью, если она только решится рискнуть, заглушала голос ее разума.

— Если я и выйду за вас, — медленно произнесла девушка, — я не брошу преподавание в пансионе.

Рейн замер, будто бы не ожидал такого ответа. Да она и сама не ожидала, если честно.

«Я совсем сошла с ума, маман?»

Удивительно, но он только лишь кивнул.

— Я не возражаю, хотя это будет что-то новенькое — графиня, преподающая в школе.

— Арабелла продолжает преподавание, как и ее сестры. И я намерена зарабатывать на жизнь самостоятельно.

— Нет никакой необходимости это делать, дорогая. Вы не обязаны всю свою жизнь посвятить покорному прислуживанию.

— Есть такая необходимость. Я не хочу висеть у вас на шее.

— Вы и не будете. Взамен вы обеспечите меня наследником.

Мадлен вздрогнула от боли, внезапно пронзившей ее сердце.

Она собирается замуж по любви, но для Рейна это не более чем хладнокровна обдуманная сделка.

— Да, я помню, вы говорили, что брак по расчету — все, что вам нужно, — тихо вымолвила она, горячо желая, чтобы он опроверг это.

— Вы же понимаете преимущества подобного брака, Мадлен. Вы разумны, практичны и прекрасно знаете, что я не романтичного десятка.

Да, конечно, она это знала. Любовь не фигурирует в их соглашении, Рейн дал ей это понять с самого начала. Девушка поджала губы, понимая: если она согласится на его условия, то никогда не сможет сказать ему, что он завладел ее сердцем. Хватит ли у нее сил держать это в тайне?

Мадлен судорожно вздохнула, приняв решение.

— Ну, ладно.

— Что «ну, ладно»?

— Я выйду за вас замуж.

На его лице отразилось крайнее удивление. И совсем немного удовлетворение.

— Хорошо, я все подготовлю ко второй половине дня.

Она наморщила лоб от охватившего ее панического страха.

— Ко второй половине дня — это слишком скоро.

— Почему? Специальное разрешение дает нам право сочетаться браком в любое время и в любом месте. И священник в Чизвике дал мне согласие провести церемонию, когда мне будет угодно.

— Вы так самоуверенны, не правда ли, лорд Хэвиленд? — сказала она, нахмурившись.

Он ухмыльнулся.

— Конечно. Это в вас я не был полностью уверен.

— А разве ваша бабушка не захочет присутствовать на церемонии бракосочетания? — спросила Мадлен.

Но Рейн тут же парировал:

— Бабушка сейчас в Брайтоне. Я не хочу дожидаться ее возвращения в Лондон или прерывать ее приятное времяпрепровождение на загородном приеме у подруги.

— Леди Хэвиленд не обрадуется, когда узнает, на ком вы женились.

— Предоставьте мне это улаживать.

— А что же ваши сестры?

— Они обе сейчас в графстве Кент, слишком далеко отсюда, чтобы приехать вовремя.

Мадлен подумала, что он, возможно, не хотел видеть своих сестер на церемонии по той же причине, что и бабку — они тоже могут не одобрить его женитьбу на ней.

На лице Хэвиленда отразилось замешательство, а затем он сказал:

— Наверное, вы хотели бы видеть при венчании своего брата.

Конечно, она хотела бы. Но она не присутствовала при заключении его брака в Шотландии, а сейчас он не мог быть здесь.

— Я не настаиваю на присутствии Джерарда, — ответила Мадлен. — Но к чему такая спешка?

— Не хочу давать вам времени поменять решение.

— Я не поменяю решение, — заверила она, хотя уже сейчас у нее возникли сомнения в его правильности.

— Тогда церемония состоится в пять часов в Ривервуде. Я поговорю со священником об этом сразу же, как вернусь в Чизвик.

Мадлен только сейчас вспомнила о своих обязанностях.

— Мне тоже нужно срочно возвращаться. У меня в десять часов урок, и я должна готовиться к венчанию…

Девушку вдруг охватило осознание происходящего. Она коснулась висков, ощутив головокружение от стремительно развивающихся событий. Она явилась сюда, чтобы предотвратить Дуэль, а закончилось все тем, что она дала согласие выйти замуж за Рейна.

«О боже, маман, я обезумела».

— Идемте, — сказал он, возвратив ее вуаль в прежнее положение и взяв ее под руку. — Фредди отвезет вас домой, а мне еще нужно вернуться в свой лондонский особняк.

Она позволила Рейну проводить ее к коляске Фредди, который уже сидел там с вожжами в руках.

Подсаживая ее, граф, должно быть, ощутил неуверенность невесты и сказал подбадривающе:

— Увидимся в пять часов, дорогая. Я пришлю экипаж за вами в Дэнверс-холл без четверти пять, и если вы не будете готовы к этому времени, то приеду за вами лично.

Мадлен не сомневалась, что он сделает все, что пообещал, поэтому ничего не ответила, расправляя свои юбки на сиденье коляски. Она также оставила без ответа недоуменный взгляд Фредди, а только попросила доставить ее домой как можно быстрее, пообещав все объяснить по пути.

Сейчас ее больше всего занимала мысль о том, не совершила ли она непоправимую ошибку.

Рейн покинул место дуэли с чувством глубокого удовлетворения. Поначалу появление Мадлен вызвало у него крайнее неудовольствие, но то, как все закончилось, извиняло ее безумное вмешательство.

К сегодняшнему вечеру она станет его женой, а этой ночью он уложит ее в постель.

Предвкушение наполняло его ликованием, пока экипаж пробирался по туманным улицам Мейфэра. А вспоминая возмущенную реакцию Мадлен на его вопросы, он ощущал безусловное облегчение.

Она предоставила правдоподобное объяснение своему письму к Эккерби, достаточное, чтобы успокоить наихудшие подозрения Хэвиленда на ее счет. Она волновалась о нем, а не о бароне.

Граф, конечно, слишком преувеличил, предполагая между ними любовную связь. А ее корреспонденция к брату не более чем забота любящей сестры, а вовсе не зловещий заговор против него.

Женитьба на Мадлен, в самом деле, правильное решение, твердил он себе. Он наконец вернет долг ее отцу, а титул и положение сделают ее недосягаемой для домогательств Эккерби.

А вот что касается его бабушки… Рейн знал — ему предстоит битва. Не было сомнений, что властная вдова Хэвиленд будет возражать против такого выбора. Поэтому он счел за благо позже оповестить ее о своем бракосочетании как о свершившемся факте, чтобы не провоцировать неприятную сцену. По крайней мере, бабушка должна быть довольна перспективой появления на свет правнука, который унаследует фамильный титул. В любом случае он не позволит престарелой графине повлиять на свое решение.

К счастью, Мадлен сильно отличается от всех тех скучных девиц на выданье. И несмотря на вспыхнувший в нем гнев, Мадлен никогда еще не восхищала его так, как сегодня, появившись на пустыре и угрожая пристрелить обоих дуэлянтов, если они не покончат перемирием. Вспоминая это, Рейн не мог сдержать улыбку.

Его высокое мнение о ее отваге укрепилось в это утро, когда она бросила вызов и ему, и его сопернику. И, несмотря на ее неброское одеяние, пострадавшее от непогоды, промокший капор и испачканный грязью плащ, в ней были отчетливо видны задатки блистательной графини.

Он совсем не покривил душой, когда говорил ей, что хочет иметь детей от такой бесстрашной и решительной женщины, как она.

Но вместе с тем он постарался, чтобы у нее не оставалось заблуждений насчет их взаимоотношений. Он не хотел, чтобы Мадлен питала необоснованные надежды на возникновение любви между ними. Во всем остальном, однако, он был уверен, что они очень хорошо подходят друг другу.

Неожиданно его приятные размышления о будущем были прерваны, когда он подъехал к своему дому на Бедфорд-авеню. У крыльца стояла карета с гербом Дрю Монкрифа, герцога Ардена, а сам он, очевидно, имея серьезные основания нанести Рейну столь ранний визит и не застав его дома, спускался с крыльца особняка.

Графом овладело любопытство. Он пошел навстречу высокому, элегантному светловолосому герцогу, встретившись с ним на полпути к подъезду.

— Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз, если вы не против, Хэвиленд, — сказал Арден после приветствия.

Его тон был достаточно добродушен и никак не обнаруживал причины его посещения, но Рейн сразу же согласился и провел его внутрь. Он отдал свой промокший плащ и шляпу Уолтерсу, который забрал также и верхнюю одежду герцога, после чего они отправились в кабинет Рейна, где расположились в удобных кожаных креслах.

— Благодаря моей причастности к делам государственной важности в последнее время, — начал посетитель, — я в курсе ваших усилий, направленных на поражение Наполеона и защиту отечества от множества опасностей. Я знаю, что Министерство иностранных дел прекратило финансирование ведомства по сбору разведданных, но я подозреваю, что ваши навыки могут оказаться бесценными во внутренних делах государства. Вы знали, что на принца-регента было совершено покушение в прошлом январе?

— Да, я слышал об этом, — ответил Рейн.

— Джордж, принц-регент Британии, едва не был убит. В настоящий момент его непопулярность продолжает быть причиной общественных беспорядков и мятежей.

— Чем я могу быть полезен? — спросил Хэвиленд.

— В последнее время циркулируют настораживающие слухи о новом готовящемся заговоре против регента. Я бы хотел поручить вам расследование этого дела. И ежели вы найдете эти слухи достоверными, то и предотвратить покушение, если это будет возможно.

Рейн едва сдержал улыбку, ощущая новый прилив удовлетворения. Его настроение улучшилось: еще только на прошлой неделе он сетовал на скуку и отсутствие событий, которые всколыхнули бы однообразно-вялое течение его жизни. Расстройство планов шантажистки, дуэль, предстоящая женитьба на своенравной женщине, а теперь еще и перспектива раскрытия заговора против принца-регента и, возможно, предотвращение покушения на него избавляли графа от столь тягостного бездействия.

Удивительно, что предложение Ардена поступило именно сейчас. Граф предвкушал схватку с новым неприятелем, в которой он сможет наконец применить все свое мастерство, приобретенное на былой службе.

Но сначала у него венчание и первая брачная ночь. Нет, в постели с Мадлен он не предполагал никаких осложнений. Рейн с большим удовольствием ожидал ее приобщения к плотским утехам на супружеском ложе… и утоления своего мучительного голода, который возник в нем с той самой встречи на постоялом дворе, когда он впервые поцеловал ее и познал, какое страстное существо таится под столь заурядной внешностью.

И его вполне устраивало, что занятость, которую повлечет за собой раскрытие заговора, дает ему прекрасный повод отлучаться из дому, когда они заживут семейной жизнью.

— Я с большой радостью сделаю все, что в моих силах, — охотно согласился Рейн. — Предлагаю начать с того, что вы, ваша светлость, расскажете мне все, что вам известно об этом деле, с тем чтобы я мог понять, в каком направлении двигаться.