Новая Галатея

15

Билл пришел только на восьмой день.

К тому моменту в душе Кэтти установилась хрупкая, как весенний лед, гармония. О, чего это стоило Тому! Кэтти была дома одна. Когда она услышала стук в дверь, то почти не сомневалась, что это Джина, накануне обещавшая ей принести новый журнал мод. Милая веснушчатая Джина как могла старалась развлечь Кэтти. Тем самым она надеялась обратить на себя внимание Тома. Он и правда каждый день благодарил ее за проявленное к Кэтти внимание и понимание. Поначалу Джина страшно ревновала Тома к Кэтти, но затем, поговорив с ней, убедилась, что между ними никогда не было романтических отношений. Кэтти, без сомнения, любила Тома. Но то была исключительно дружеская любовь. А Том заботился о Кэтти так, как заботился бы о ней старший брат.

Кэтти распахнула дверь, думая, что на пороге соседка. Она застыла перед гостем в длинной белой футболке, надетой на голое тело.

— Привет… — смущенно пробормотала она, пытаясь сдержать улыбку. — Я только что встала.

Не дожидаясь приглашения, Билл прошел в квартиру. Осмотревшись, он высокомерно обронил:

— Ну и хибара.

— Да, здесь не очень уютно, зато хозяин берет невысокую плату, — ответила Кэтти, чувствуя, как по ее спине пробегают мурашки. Она бы никогда не призналась себе в том, что до смерти боится Билла. Нет, он не стал бы ее бить, но Кэтти опасалась, что он снова начнет оскорблять и унижать ее.

А она была сейчас так уязвима! В ужасной растянутой футболке, на которую Билл даже старался не смотреть, словно она оскорбляла его эстетическое чувство. Надо же, я настолько расслабилась в обществе Тома и Джины, что совсем перестала за собой следить! — мысленно ругала себя Кэтти. Если Билл сейчас окончательно разочаруется во мне, то в этом будет только моя вина.

— А где твой дружок?

— На работе, — ответила Кэтти как можно более ровным голосом. Она понимала, что Билл пытается спровоцировать ее на скандал, но не желала поддаваться на его вызывающий тон.

— Ты успокоилась?

— Я? — Кэтти поперхнулась воздухом от возмущения. — Это я должна тебя об этом спросить. Ты ведь устроил скандал и выгнал меня вместе с Томом из твоего дома. — Она намеренно выделила слово «твоего».

— Потому что я требую уважения к себе.

— Я тоже.

— Разве я давал тебе повод усомниться в моих чувствах? — как ни в чем не бывало спросил Билл.

«Да, сотни раз!» — хотела крикнуть в ответ Кэтти, но вместо этого ответила:

— Я тоже никогда не делала ничего такого, что могло бы поставить под сомнение мою любовь. Я всегда говорила, что Том мой друг. Ты попросил меня не общаться с ним, и я сделала это.

— Да, я в этом убедился неделю назад в твоем флигеле. И это за четыре дня до нашего бракосочетания!

— Рада, что ты еще помнишь о наших планах, — язвительно заметила Кэтти.

— Разумеется, помню. Но я отказываюсь понимать тебя. То ты умоляла взять тебя в жены, уверяла, что это мечта всей твоей жизни — и вдруг начала делать все, чтобы избежать свадьбы.

Кэтти открыла от изумления рот и уставилась на Билла.

— Ты шутишь? — с надеждой спросила она.

Ответь он «да», Кэтти успокоилась бы, решив, что еще не сошла с ума. Но Билл отрицательно покачал головой.

— Ты мастер переворачивать все с ног на голову. Теперь оказывается, что это я сделала все, чтобы сорвать свадьбу. Может быть, это я выгнала себя из твоего дома?!

— Ты привела другого мужчину в мое отсутствие. Ты знала, как я к этому отнесусь. Более того, тебе было известно, что я дал указание охраннику не пускать в дом твоих друзей.

— У меня один-единственный друг! — воскликнула Кэтти. — И он мне даже больше чем друг.

— И ты не краснея заявляешь мне об этом. Ну и дела. А я-то думал, что ты приличная девушка. — Билл раздосадованно покачал головой. — И угораздило же меня влюбиться в тебя.

— Что?.. — робко спросила Кэтти. В ее глазах забрезжил лучик счастливого избавления от страданий последних дней. Она приблизилась к Биллу. — Ты действительно любишь меня?

— Конечно. Иначе бы я не старался сделать тебя настоящей королевой. Я хочу, чтобы ты блистала в любом обществе.

— Билл, тебе стоит только позвать меня и… и я приду.

— За этим я и явился сюда.

Кэтти закрыла глаза, мечтая услышать от Билла признания в любви, слезные мольбы о прощении и жаркие просьбы вернуться в его дом и в его жизнь… Но Билл лишь сухо сказал:

— Собирай вещи. Я не могу ждать тебя весь день.

Кэтти медлила, и Билл поинтересовался о причине ее колебаний.

— Я… я только хотела услышать от тебя извинения.

— За что? — спросил Билл с таким невинным видом, словно ему и в самом деле не в чем было каяться перед ней. — Это я должен требовать от тебя объяснений.

— Я уже все тебе объяснила, — резко ответила она, отступив на шаг.

— Я не привык вкладывать деньги в убыточные предприятия, — заметил Билл таким тоном, словно речь шла о невыгодном деловом предложении. Его раздражение нарастало с каждой секундой. — Я потратил на тебя уйму сил, времени и денег. И что я получил взамен? — Он указал на нее рукой. — Ты снова скатилась в то болото, из которого я тебя вытащил. Что это за футболка? А прическа? Где твои манеры? Ты даже не удосужилась предложить мне чашку кофе. Впрочем, это даже к лучшему. Я бы скорее выпил яду, чем чернила, которые вы называете растворимым кофе.

Кэтти низко опустила голову. Если бы она только могла провалиться сквозь землю или испариться словно призрак, она бы не преминула воспользоваться своими паранормальными способностями. Но она была обычной земной девушкой. А потому стояла перед человеком, безжалостно отчитывающим ее за проступок, который даже таковым и не являлся.

— Я отправил тебя к стилисту, я купил тебе красивую одежду и украшения. Я даже отправил тебя учиться, — продолжал перечислять Билл, загибая пальцы.

— И за все это я премного тебе благодарна, — вставила Кэтти. — Но я ни о чем тебя не просила.

— Конечно, тебе ведь ничего от меня не нужно. Только стать миссис Радферн. Но последнюю привилегию нужно заслужить. А что ты для этого сделала? Ты не пожелала приложить и минимум усилий, чтобы угодить мне. Я хотел видеть тебя красивой и воспитанной женщиной. Что в этом плохого? Почему ты молчишь, Кэтти? Я с тобой разговариваю, а не с этой обшарпанной стеной.

— Я не знала, что должна заслужить право называться твоей женой, Билл. Обычно люди женятся, потому что любят друг друга, а не потому, что один потакает прихотям другого.

— Ты считаешь мои старания сделать из тебя красавицу прихотью самодура? — повысил до неприличного голос Билл. — Тогда как называется твое упрямое нежелание становиться леди? Или тебе нравится жить в трущобах, носить лохмотья и общаться с отребьем?

— Не смей так говорить о моих друзьях! — Кэтти прислонилась к дверному косяку, словно надеялась подпитаться его уверенностью и твердостью. — Может, они не такие богатые и честолюбивые, как ты и твои приятели, но зато они люди с открытым сердцем. Они не скрывают своих чувств. Они всегда готовы помочь в трудную минуту, а не набрасываются на лежащего, чтобы добить его.

— Так ты идешь со мной? — строго спросил Билл, смерив Кэтти тяжелым взглядом.

Она молчала.

Тогда Билл продолжил:

— Имей в виду: второго раза не будет. Если ты сейчас же не соберешь свои вещи и не спустишься вниз, к моей машине, то можешь навсегда попрощаться с мыслью о замужестве. Я не стану ползать перед тобой на коленях. Можешь обижаться, плакать или кричать на меня после этих слов, — он выдержал театральную паузу, — но ты недостойна этого.

— Раз я недостойна, тогда зачем ты за мной пришел? Только затем, чтобы вернуть потраченные на меня деньги?

— Не обольщайся, моя милая Кэтти. Не думай, что я сразу же растаял от твоей нежности и ласки. Я предлагаю тебе вернуться в мой дом… но с некоторыми условиями.

— Интересно с какими? — ехидно спросила Кэтти.

Она уже почти не сомневалась в том, что откажет Биллу. Неделя переживаний сделала ее гораздо сильнее. Кроме того, она убедилась в силе дружеских уз. Рядом с ней был Том. А Джина помогла им в трудную минуту совсем неожиданно, не требуя взамен никаких услуг. Ее бескорыстная поддержка возвышала бедную некрасивую девушку над богатым и успешным бизнесменом Биллом Радферном.

— Ты вернешься в мой дом с испытательным сроком в три месяца.

— Что это значит? — спросила ошарашенная Кэтти. Даже при устройстве на работу в цветочный магазин ей не ставили таких условий.

— Это значит, — терпеливо разъяснил Билл, — что в течение этих трех месяцев я буду наблюдать за тобой.

Можно подумать, ты раньше не делал этого, огрызнулась про себя Кэтти.

— Если твое поведение будет безупречным, мы назначим новую дату свадьбы.

Кэтти готова была расхохотаться прямо в лицо этому самонадеянному человеку.

— Почему ты улыбаешься? — спросил Билл с нескрываемым изумлением.

— Потому что я только что убедилась в том, что ты сумасшедший.

— Думай, что говоришь! — рявкнул на нее Билл. — Я оказал тебе честь тем, что пришел за тобой, а ты смеешь смеяться надо мной?!

— Билл, ты и впрямь спятил, если решил, что я соглашусь на твои условия. Я больше не позволю тебе унижать меня.

— Я и не собирался, — слегка опешил Билл.

— Тогда как, если не унижением, назвать твое предложение? Наймом на работу? И кем я буду числиться в твоем доме? Как ты представишь меня прислуге и своим компаньонам? Сиротой, племянницей или продажной девкой? Я только сейчас поняла, что ты и не собирался на мне жениться. Том был прав. Ты просто хотел развлечься. Выбрал себе жертву и давай над ней глумиться.

— Ой, я сейчас расплачусь от сочувствия к несчастной жертве, — с сарказмом заметил Билл.

— Я выполняла все твои просьбы, молча сносила обиды, выслушивала придирки и оскорбления… Почему? Потому что я любила тебя, как последняя дура! А ты наплевал на мою любовь. Потому что тебе была нужна не она, а слепое подчинение. Лора не подходила на роль рабыни, поэтому ты и искал ей замену. Все годы вашей супружеской жизни ты рыскал по улицам в поисках подходящей кандидатуры на роль покорной наложницы. Однако у тебя не хватало смелости развестись с Лорой и привести в дом другую. Ты смог это сделать, только когда Лора сама бросила тебя. Она оказалась гораздо смелее и решительнее, чем ты.

— Ты думаешь, что разгадала мои тайные замыслы? Что тебе удалось проникнуть в глубины моего сознания? Но это не так, Кэтти. Ты понятия не имеешь о том, чего я хотел.

— Так расскажи мне. — Кэтти скрестила на груди руки и устремила взгляд на несколько сникшего Билла.

— Да. Я действительно тушевался перед Лорой. Я в самом деле мечтал о другой жене и о другой жизни. Я хотел возвращаться в теплый, уютный дом, где бы меня ждала любящая и ласковая жена. Она бы снимала мою усталость и напряжение… Но при этом не требовала бы от меня больше того, что я мог ей дать.

— То есть она бы развлекала тебя беседой только тогда, когда ты сам хотел бы с ней разговаривать. В ином случае ей не дозволялось нарушать твой покой своими замечаниями, верно? — спросила Кэтти.

Билл кивнул и продолжил:

— Да. Потому что женщина должна быть верной спутницей и помощницей мужчины.

— Но не рабыней! — воскликнула вышедшая из себя Кэтти. — Она тоже имеет право голоса. У нее тоже может быть дурное настроение и плохое самочувствие. Женщина не должна улыбаться только потому, что у ее «хозяина» сегодня отменное расположение духа.

— Я ошибся в тебе, Кэтти, — сокрушенно покачав головой, заявил Билл.

— Да, если считал, что я всегда буду терпеть твои деспотические замашки.

— Я надеялся обрести в тебе свою вторую половину.

— Ты хотел сказать — четвертину. Потому что половина имеет те же права, что и ты.

— Я потому и желал «сотворить» себе жену, чтобы считаться ее полноправным господином. Ведь это я создал тебя, Кэтти! Кем ты была? Жалкой продавщицей цветов с очаровательным личиком. У тебя не было ни грации, ни стиля.

— А теперь он у меня, безусловно, есть! — рассмеялась Кэтти, указав на свою футболку. — Эксперимент не удался, Билл. Тебе не удалось окончательно сломить меня. Хотя, признаюсь, ты почти добился своего. Если бы не вмешательство Тома, то Кэтти Холм, скорее всего, окончательно бы погибла.

— Зато родилась бы Кэтти Радферн. Настоящая звезда. Моя звезда. Мое творение. Моя жена.

— Билл, я не такая образованная, как ты, но все же знаю легенду о Галатее. Помнишь, как скульптор сотворил статую столь прекрасную, что влюбился в нее? И богиня любви сжалилась над ним и оживила ее. Так вот, это всего лишь легенда. В жизни все иначе. Возможно, будь я изначально бездушным камнем, я бы и стерпела твою жестокость. Но я — живой человек. И у меня есть чувства, как бы тебе это ни хотелось игнорировать. Ты только и твердишь «мой, моя, мое…». А что же будет моим? Какую участь ты уготовил мне, своему созданию? Можешь не отвечать, я и так знаю. Но нет, уволь. Я на это не согласна.

— Сегодня ты весьма красноречива, Кэтти, — заметил Билл. Он по-новому взглянул на нее и не смог скрыть свое восхищение. — И, черт побери, ты говоришь забавные вещи.

— Тебя это забавляет? Конечно, ты ведь не принимаешь всерьез того, что не совпадает с твоим мнением. Ты можешь над этим только посмеяться. На худой конец, снисходительно улыбнуться, как над неудачной шуткой.

— Значит, ты не пойдешь со мной, — задумчиво произнес Билл.

— Нет.

— И чем же ты будешь заниматься?

— Это уже не твои заботы, — огрызнулась она, заранее зная, о чем сейчас заговорит Билл.

У него на руках оставался последний козырь, последний рычаг давления. И Билл изменил бы своим правилам, если бы не воспользовался им. В нем снова заговорил искусный манипулятор.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я стану оплачивать твою учебу в колледже? Я не настолько благороден, чтобы заниматься благотворительностью и опекать сироту.

— Не беспокойся. Я и не собиралась просить у тебя денег на учебу.

— Решила бросить? — спросил Билл таким тоном, словно заранее знал, что Кэтти не потянет учебу в колледже.

Она была задета за живое.

— Да. Потому что меня никогда не интересовала экономика.

— Но у тебя ведь нет денег на учебу.

— К сожалению, это так.

— Тогда не лучше ли получить то образование, гарантированно оплаченное, которое тебе предлагают?

— Пытаешься меня шантажировать?

— Боже упаси.

— Я была с тобой вовсе не из-за денег. И если бы я вернулась, то, будь уверен, не из-за них.

— Неужели тебе больше нравится жить здесь? В этой убогой конуре?

— Да. Потому что мне здесь гораздо спокойнее. Мне не приходится ни от кого прятаться, лгать, лицемерить.

— Значит, раньше ты мне постоянно лгала?

— Ну вот, — всплеснула руками Кэтти, — ты снова все переворачиваешь вверх дном. Я говорила о прислуге. О том, что мне не с кем было поговорить в твоем доме.

— Можно подумать, с Томом вы только и делаете, что разговариваете.

— Можешь не верить, но это так. У нас много общих интересов. Ближе него у меня никого нет. Теперь мне даже страшно вспомнить, что ради тебя я отказалась от друга. Но даже этой жертвы ты не оценил, — со вздохом закончила Кэтти. — Счастье, что Том не держит на меня зла за временное помутнение рассудка и отступничество.

— А что ты будешь делать, если вдруг Тома не станет? — спросил Билл таким угрожающим тоном, что по спине Кэтти пробежал холодок.

— Что… что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила она. Воображение мигом набросало ужасную картину: окровавленный Том умирает на темной пустынной улице. Нет, Билл не способен на преступление, попыталась успокоить она себя.

— Ты, кажется, угадала ход моих мыслей, — с хищной усмешкой ответил Билл.

— Ты угрожаешь?

— Нет-нет, что ты. Просто предупреждаю.

Вдруг Кэтти овладела такая злость, что она едва не схватила Билла за лацканы пиджака — его безупречного дорогого пиджака! — и не вышвырнула его за дверь. Будь у нее чуть больше сил, она бы наверняка спустила незваного — и по иронии долгожданного гостя — с лестницы.

— Убирайся вон из моего дома, — холодно произнесла она.

Билл сначала не поверил своим ушам. Он изумленно вскинул брови, пристально глядя на нее.

— Убирайся вон, — повторила Кэтти.

— Ты пожалеешь об этом.

— Я уже пожалела о том, что поддалась твоим чарам. Я потеряла несколько месяцев жизни. И за это я тебя никогда не прощу. А теперь проваливай! — Кэтти распахнула перед Биллом дверь.

Мгновение он колебался, словно опасался уронить свое достоинство столь быстрой капитуляцией. Но затем быстро кивнул и вышел.

Кэтти с грохотом захлопнула дверь и медленно сползла по стене вниз.

Кэтти была словно в прострации. Она потеряла счет времени, и когда Том вернулся с работы, то застал ее в той же позе. — Что случилось?!

— Что? — спросила пришедшая в себя Кэтти.

Том взял ее за руки и помог подняться.

— Ты плохо себя чувствуешь? — с тревогой спросил Том. Он вглядывался в ее лицо, будто надеялся прочитать на нем ответ. — О боже, Кэтти, ты беременна?

— Нет… думаю, что нет… — растерянно ответила Кэтти, приводя в порядок мысли. — Маловероятно.

— Ты потеряла сознание?

— Нет, просто я устала.

— Устала? — недоверчиво переспросил Том. Он явно был ошеломлен ее видом и ответом.

— Билл приходил, — сказала Кэтти.

Ее слова мигом расставили все по местам.

— Он ударил тебя?

— Нет, Том, успокойся, — с натянутой улыбкой ответила Кэтти. — Тебе не придется отстаивать мою честь.

— Тогда почему ты сидела на полу?

— Ах, Том, я ведь уже сказала, что не знаю. Просто у меня не хватило сил дойти до кровати или кресла.

— Это приход Билла так на тебя подействовал?

Она кивнула.

— Жаль, что меня не было дома. Я бы ему высказал…

— Слава богу, что тебя не было. Не хватало мне еще разнимать вас, — заметила Кэтти, представив, какой «разговор» затеял бы с Радферном Том. Последний был мирный и добродушный парень, однако, когда речь заходила о том, что действительно было ему дорого, он превращался в настоящего забияку.

— Надеюсь, ты не простила его?

Кэтти хмыкнула.

— Не поверишь, но Билл ожидал услышать извинения от меня.

— Ну и наглец!

— И я о том же, — согласилась Кэтти. — Представляешь, пришел выдвигать мне условия.

— В смысле?

— Он позволит мне вернуться к нему с испытательным сроком в три месяца.

Том озабоченно посмотрел на Кэтти, будто пытался понять, уж не бредит ли она. Бедняжка так переживала всю прошедшую неделю, что и впрямь могла повредиться рассудком.

— Мол, он должен проверить, гожусь ли я ему в жены, — продолжила Кэтти.

— А ты? Что ты ему ответила?

— Разумеется, послала его ко всем чертям. Ему, видите ли, не понравился мой внешний вид.

— Какая же ты умница! — воскликнул Том.

Он сжал Кэтти в объятиях, затем с легкостью поднял ее на руки и закружил.

— Перестань, Том! — кричала она, звонко смеясь и махая руками. — Мы сейчас оба упадем. Ты раздавишь меня.

— Ни за что, любимая.

Наконец он поставил ее на ноги. Оба тяжело дышали. Том по-прежнему держал Кэтти в объятиях. Она подняла глаза и встретила его взгляд, пристальный и влюбленный. Ей стало неловко, и она попыталась высвободиться из его крепких рук.

— Постой… — прошептал Том.

Он слегка наклонил голову. Кэтти видела, что его губы приблизились к ее губам, но не могла произнести ни слова, чтобы остановить его. Через несколько секунд Кэтти ощутила его требовательный поцелуй.

Когда Том отстранился, обоим стало неловко. Кэтти нервно кашлянула, а Том смущенно потирал вспотевшие ладони и мучительно искал тему для разговора.

Первой заговорила Кэтти:

— Это был далеко не дружеский поцелуй.

— Я знаю, — охрипшим от волнения и страсти ответил Том.

— Ты сделал это, чтобы утешить меня?

— Наверное… — Том чувствовал себя слабаком. Кэтти пытается оправдать его поступок, а он не желал маскировать его лживыми объяснениями. Он сделал это, потому что захотел. Да, он всю жизнь мечтал поцеловать Кэтти в сочные яркие губы, ощутить их сладковатый малиновый вкус…

— Думаю, нам лучше забыть об этом, — благоразумно заметила Кэтти.

Но Том не желал забывать о поцелуе, открывшем для него ворота к блаженству.

— Кэтти, я давно люблю тебя, — произнес он настолько неожиданно, что даже сам поразился, как эти слова слетели с его языка. Сделав первый шаг, Том внезапно осознал, что самое страшное осталось для него позади, и волна признаний хлынула из него, словно кто-то открыл в нем внутренние шлюзы. — Кэтти, я больше не могу смотреть, как ты мучаешь себя. Я люблю тебя и хочу сделать тебя счастливой.

— Поэтому ты всегда критиковал Билла? — задумчиво спросила Кэтти.

В ее голове происходила трудная работа. Ей нужно было придумать новый способ существования. Она догадывалась о чувствах Тома, но намеренно закрывала глаза, опасаясь, что его любовь разрушит их дружбу. Теперь же, после столь пылких признаний, она не сможет относиться к нему только как к другу. Их идиллии пришел конец.

— Том, что ты наделал? Ты все испортил.

— Я больше не могу молчать. Ты хоть представляешь, какой пытке я добровольно подвергал себя в последние месяцы? Я вынужден был стоять в стороне, пока Билл вытирал об тебя ноги. Если бы я видел в его глазах или поступках хотя бы слабые проблески чувства, я бы, наверное, отступил. Раз уж ты выбрала его, мне нужно смириться. Но вместо любви я видел в Билле только потребительское отношение к тебе. Он использовал тебя. А что дальше? Где гарантии, что он не выбросил бы тебя на помойку, когда игрушка перестала бы его забавлять?

— Том, не трать понапрасну слова. Я и сама это понимаю… теперь, — со вздохом добавила она.

— Тогда что я испортил?

— Нашу жизнь.

— Нашу?

— Да, нашу с тобой! Как я смогу остаться в одной квартире с тобой, зная о твоих чувствах?

— Ты и раньше о них знала, разве нет?

— Да, но раньше ты не выказывал их. Я могла лишь догадываться о чем-либо. Но теперь твое признание ставит меня перед выбором.

— Вовсе нет. Кэтти, я не вынуждаю тебя принимать какое-то решение прямо сейчас.

— Но оно неизбежно должно быть принято.

— Я готов ждать сколько угодно.

— Потому что ты надеешься на успех. На то, что в конце концов я приду и скажу, что люблю тебя. А если этого не произойдет? Вдруг я больше вообще не способна на любовь? В таком случае я буду обманывать тебя все это время, давая призрачную надежду.

— Но я буду счастлив уже оттого, что она у меня будет.

— И тем больнее тебе будет лишиться ее.

— Еще бесчеловечнее лишить меня надежды сейчас, — сказал Том с надрывом. Казалось, объяви Кэтти, что больше не может оставаться с ним под одной крышей, Том впадет в отчаяние до конца своих дней.

— А вдруг… вдруг я встречу другого? Я буду чувствовать себя предательницей. Ведь если я сейчас останусь, значит, дам тебе шанс.

— Кэтти, ты предложила забыть о поцелуе. Что ж, я согласен. Давай сделаем вид, что его никогда не было.

— Это невозможно, — после минутного молчания ответила Кэтти. — Я никогда не забуду о нем.

— Почему? — с новой надеждой спросил Том. — Уж не потому ли, что он тебя тронул? Ты ощутила то же приятное волнение в крови, что и я. Сознайся, Кэтти, тебе понравилось.

— Да, — сдалась она. — Мне и в самом деле понравилось. Но сейчас я не в том состоянии, чтобы мыслить разумно. Я была расстроена после окончательного разрыва с Биллом. Когда ты пришел, я была в смятении… поэтому и ответила на твой поцелуй.

— Позволь мне верить в то, что ты хотела этого поцелуя.

— Нет. Я ничего не соображала! — вспылила Кэтти.

— Я уже давно ничего не соображаю. С тех пор как понял, что люблю тебя.

— Том, пожалуйста… пожалуйста, не повторяй этих слов. Ты только все усугубляешь.

— Хорошо. Я больше не произнесу их до тех пор, пока ты сама меня об этом не попросишь.

— Даже если этого никогда не произойдет?

Том кивнул и притянул к себе Кэтти. Его объятие ничем не отличалось от предыдущих, дружеских. Но Кэтти испытывала теперь совсем иные ощущения от близости Тома. Она чувствовала себя в объятиях мужчины, а поскольку она до сих пор болела любовью к Биллу, то ласки Тома были ей неприятны. Кэтти поспешила прекратить телесный контакт.

— Может, прогуляемся? — как можно бодрее спросила она.

— С удовольствием.

— Тогда я быстро оденусь — и вперед. Если хочешь, позови Джину.

— Нет, давай сегодня побудем вдвоем.

— Том, мы не влюбленная парочка. Я не твоя девушка, а ты не мой парень. Нам незачем гулять вдвоем.

— Но раньше тебе было достаточно только моей компании.

— Раньше я не воспринимала тебя как мужчину, — ответила Кэтти. — А теперь ко всему прочему я знаю, что ты влюблен в меня.

— Хорошо, я позову Джину. Но вряд ли она согласится.

— Почему?

— Потому что в отличие от тебя, дорогая Кэтти, она всегда видела во мне симпатичного парня. И ей вряд ли понравится гулять втроем.

Кэтти снисходительно улыбнулась.

— Том, уж не думаешь ли ты, что Джина видит во мне соперницу? Не смеши меня.

— Представь себе, Джина страшно ревнует. Она не только видит в тебе соперницу, но и знает о моей любви к тебе.

— Ты уже ей пожаловался? — изумилась Кэтти.

— Еще не хватало! Она сама все поняла, едва увидела нас вместе.

— Все-таки позови Джину с нами. Я сегодня же ее успокою.

— Каким образом, интересно?

— У нее столько же шансов завоевать твое сердце, сколько у тебя — покорить мое. Так что ей рано отступать.

— А ты не боишься, что я и в самом деле влюблюсь в нее? — спросил Том с затаенной обидой.

В глубине души он верил в то, что Кэтти любит его, просто сама об этом не догадывается. Неужели у нее и в самом деле нет никаких чувств к нему и она без борьбы уступит его сопернице? В таком случае ему вряд ли удастся одержать победу.

Однако опасения Тома оказались преждевременными. Что-то заставило Кэтти погрустнеть. Разумеется, она бы ни за что не созналась в пробуждении ревности. Том видел, какого труда Кэтти стоило вновь улыбнуться и с напускной беззаботностью ответить:

— А чего мне бояться? Ты ведь все равно останешься моим лучшим другом.

— Конечно, при условии что Джина это допустит. Видишь ли, Кэтти, любящие люди — жуткие эгоисты. И не каждой женщине понравится, если у ее возлюбленного есть столь очаровательный друг противоположного пола.

— А мне все равно, понравится это Джине или нет! — резко ответила Кэтти.

Без сомнения, слова Тома задели ее. Она всегда боялась лишиться единственного друга. В какой-то мере Кэтти считала его своим. Только своим. А тут выясняется, что какая-нибудь вертихвостка запретит Тому общаться с ней? Ну уж нет. Если выражаться терминами, близкими и понятными Биллу Радферну, то у нее, Кэтти, всегда должен оставаться контрольный пакет акций.

Пусть Том встречается с кем хочет, но на первом месте у него все равно должна оставаться она, Кэтти Холмс.

Почему?

Потому что она слишком привыкла, что Том всегда рядом и готов прибежать по первому ее зову. И потому что он любит ее.

Ее, а не какую-то Джину!