Новое поколение

4

На второй день решили все-таки попытать счастья в охоте на жар-птицу.

Рин раздобыл карту города и окрестностей и отметил места случившихся по вине феникса пожаров. По всему выходило, что жила и умирала птичка неподалеку от школы — радиус составил чуть меньше парсо.

— Может, у нее гнездо там, — высказал Ленир не лишенное смысла предположение. — Или дерево любимое.

Искать ворону на окраине города было не легче, чем иголку в стогу сена. Черные птицы, сбившись в крупные стаи, оккупировали крыши, ими кишмя кишели свалки, и даже на причале рыбацкого поселка, где сортировали рыбу, они оттеснили от дармовой кормушки визгливых чаек. Но Эн-Ферро не за красивые глаза получил звание магистра третьей степени. Был у него план.

— Если птаха самовоспламеняется, то к этому должны иметься предпосылки. Состав крови изменен. Температура повышена. Давление. Нужно найти способ снять биометрические показатели, какой-нибудь сканер, тепловизор…

Лицо эльфа оставалось безмятежно.

— Темнота! — вздохнул Рин. — Говорю, нужен прибор… Хотя, какие тут приборы! Значит, заклинание, которым можно накрыть некую, занятую воронами, площадь, и отфильтровать птичек, чьи показатели отличаются от сородичей. Так понятно?

— Ищем особо теплую ворону?

— Типа того, — махнул рукой магистр Пилаг.

Расчеты заняли больше часа, но результат того стоил. Удалось создать подобие фильтра: плетение-сеть охватывало значительную територию, фиксировало и классифицировало живые объекты, и выявляло отклонения от средних показателей по каждой группе. Рин законспектировал формулу, справедливо полагая, что это может пригодиться не только в поимке сбежавших фамильяров. На Свайле или в колонии на Юули можно будет совместить магию и технологии, построив универсальное поисковое устройство. А покуда функции камеры и монитора одновременно выполняла старая деревянная рамка: набрели в Портовом городе на брошенный дом и, пока никто не видит, выломали из окна форточку. Точнее, Рин выламывал — его эльфийское высочество рук марать не пожелал. Зато, как только маг закончил с работой, первым схватил экран. Вертелся, что тот флюгер, оглядывая через пленку чар улицы, но, как ни странно, успевал заметить выбивавшиеся из общего ряда объекты.

— У меня тут теплая собака! — радовался он, как ребенок, узрев беременную суку.

— И человек теплый! — Человек был уже основательно «теплый», хоть день едва перевалил за середину.

— И ящерица теплая!

Почему замеченный принцем кер выделялся на фоне сородичей, Рин разбираться не стал. Отобрал у Ленира форточку и осмотрел крыши. Вороны в свете действующего плетения выглядели одинаково серыми.

— Пошли дальше, — скомандовал он.

Люди расступались, шарахались в стороны, а потом долго смотрели вслед. Кто-то пальцем у виска крутил, а кто-то молился Сане-заступнице: мало ли, что эти двое удумали? В Марони, где располагалась школа магов, видали всякое.

Как и вчера, выбрались за городские стены. Эн-Ферро ради интереса глянул через рамку на чародейский замок и тут же отвернулся, ругнувшись: чуть настройки не слетели из-за такого обилия жарких искр. Да и вряд ли феникс полетит туда, где только и думают, как бы его поймать и развоплотить. В лучшем случае снова вороной сделают, а в худшем… как с тем козлорогом.

Через полчаса глаза начали слезиться. Пришлось отдать рамку эльфу и снова слушать радостные комментарии.

— Вороны обычные. Опять вороны обычные. Еще вороны обычные. Собаки обычные. Люди обычные… О, люди теплые! И еще люди теплые!

Похоже, в школе закончились занятия, и ученики расходились по домам.

— В другую сторону смотри, — вздохнул кард, придя к мысли, что не такая уж хорошая идея — это плетение. Только силу зря потратил.

— Там только обычные птицы. Вороны, воробьи, голуби… О! Зверь теплый!

— Что за зверь? — без энтузиазма уточнил Рин.

— Мелкий теплый зверь и теплый человек рядом. Вон там.

Ленир указал в сторону от дороги, туда, где виднелись за заснеженным садом строения небольшого хутора.

— Улики, — улыбнулся кард.

Улыбка вышла какая-то глупая, нежная и мечтательная. Заметивший это принц даже в форточку пялиться перестал.

— Мед мы там покупали, — продолжил парень ворчливо. — А маги туда за воском заходят.

Он забрал у эльфа рамку и посмотрел на хутор. Действительно, там сейчас находился маг. А недалеко от человека светился замеченный Лениром «теплый» зверь. Не ворона, к сожалению, но и не обычное животное. Рин опустил экран и, сосредоточившись, взглянул на Улики еще раз. Чародей — природный стихийник, огневик. Зверек непонятный, но в его поле просматривается сходство с хозяином. Никак один из импов, о которых рассказывал Сэл. Но не ворона.

— Подождем, пока этот маг назад пойдет, — решил Рин. — Поглядим, что с ним за мутант.

Но человек покидать хутор не торопился. Парни прождали почти час, рассмотрели всех ворон в округе, а маг еще оставался в Уликах.

— Пошли, сами глянем, — предложил Эн-Ферро, и Ленир, который уже замерз стоять на одном месте, согласился.

Зимний хутор выглядел пустым. Окна прятались за плотными ставнями, и если бы не дым над трубой хозяйского жилища, можно было бы решить, что тут теперь никто не живет. А еще — и это тоже указывало на то, что поселок обитаем — дорожки были расчищены от снега. Этим как раз занимался орудовавший широкой деревянной лопатой человечек в огромной кроличьей шапке и стеганой телогрейке. Лишь мельком взглянув на «дворника», Рин проверил свои щиты и придержал за рукав рванувшего было поздороваться эльфа.

— Это — маг? — шепотом удивился принц. — Та-акой?

Очевидно, чародею полагалось гордо парить над сугробами в остроконечной шляпе и расшитой звездами мантии.

Неправильный маг остановился, приподнял шапку, утирая со лба пот, и на плечи ему упали длинные огненно-рыжие локоны. Одновременно с этим у эльфа упала челюсть.

Лениру понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя, но когда это произошло, он, не теряя больше не секунды и не слушая остерегающего шипения товарища, сунул тому свою шапку и решительно направился к девушке. Та как раз закончила маленькую передышку и снова взялась за лопату.

— Доброго дня…

Огневичка обернулась, не прекращая при этом своего занятия, и снег, который предполагалось откинуть в сторону, оказался на голове дружелюбного эльфа.

— …тэсс-с-с…

— Ой!

Рыжая медленно стащила с головы треух и закрыла им лицо, словно пыталась таким образом спрятаться. Потом из-за меха осторожно показались васильково-синие глаза и удивленно уставились на замершего со снежной горкой на макушке принца.

— Погода сегодня хорошая, — невпопад сказал тот, не шевелясь, словно боялся, что это великолепие осыплется с его головы.

— Ага, — согласилась магичка, являя из-под шапки усыпанный веснушками лик.

— Солнечно, — расплылся в улыбке эльф, ладошкой бережно приминая снег на темечке.

«И кому-то голову неслабо напекло», — подумал Рин.

— Здравствуйте, тэсс, — выступил он из тени. — Мы с товарищем хотели узнать, торгуют ли тут по-прежнему медом. Года два назад, помнится…

— Ласси? — пригляделась к нему девушка.

— А?

— Нет, это — Рин, — недовольный вмешательством карда Ленир отпихнул, точнее попытался отпихнуть его в сторону.

— Да нет же! — рыжая подпрыгивала, пытаясь заглянуть в лицо магистру Пилаг. — Ты — Ласси Эн-Ферро, из домика на берегу.

Когда-то в Уликах жили две рыжие девчонки, Минна и Рэйна, но младшей из них сейчас должно было быть около двадцати пяти лет, а этой на вид — не больше шестнадцати.

— Ла-асси? — противным голоском протянул Ленир, обиженный тем, что все внимание досталось приятелю. — Ты у нас, оказывается, Ласси?

— Я в детстве часто гостила у тети, а ты приходил к ее дочкам, — позабыв об эльфе, тараторила юная магичка.

— А, так ты племянница тэсс Лиры! — дошло до Рина.

— Ты меня помнишь!

— Конечно! Конечно же… нет.

Как будто он должен помнить каждую малявку.

Но девушку это ничуть не обидело.

— Ты точно за медом? Потому что мед есть. А Минны и Рэйны — нет. Минна давно тут не живет. Замуж вышла еще лет десять назад, но ты знаешь, наверное. Трое детей уже. Они в Бруге живут, только летом приезжают. А Рэйна в Марони, всего второй год, как замужем. Месяц назад первенца родила. Тетя сейчас к ней в город перебралась, чтоб, значит, помогать…

— А дядя? — спросил Рин, чтобы хоть на миг оборвать радостную трескотню.

— Тут он. Куда денется? В доме отдыхает. Позвать?

— Не надо, — поспешил отказаться парень, вспомнив, как улепетывал от дядьки Сая огородами после того, как пасечник застукал его в амбаре с Минной… Или уже с Рэйной?

— Может, представишь меня своей знакомой, Ласси? — Ленир напомнил о себе, наступив карду на ногу.

— Я — Эйли, — сама назвалась девушка. — С осени тут живу. Меня в школу летом взяли, а отсюда ходить совсем близко. Мне тетя целый флигель отдала! Хотите зайти? Чаем напою. С медом.

— Нет, мы…

— Хотим, конечно! — эльф ткнул товарища локтем в бок. — Кстати, меня зовут Ленир. Проездом в ваших местах и безмерно рад знакомству.

Через пять минут они уже сидели в тесной комнатушке, единственной в маленькой бревенчатой коробочке, которую Эйли назвала флигелем. Но девушка неплохо устроилась: пространство у занимавшей солидную часть жилища печи служило ей кухней, за сшитой из лоскутов занавеской была спальня, а стол и стулья вокруг него, очевидно, представляли гостиную.

Пока она суетилась, бегая в хозяйский дом и обратно, то посуду принести, то блюдо с теплыми еще блинчиками, Рин внимательно наблюдал за эльмарским принцем, и наконец решил высказаться.

— Зря ты это, Ленни.

— Что зря? — не понял тот.

— Все зря. Пустая трата времени, поверь моему горькому опыту. Знаю я этих рыжих, всю их семейку. Голову задурит, наобещает с три короба, шоколада слопает на десяток золотых… А потом от ворот поворот, «я девушка честная» и вообще. В лучшем случае проверишь на ощупь, носит она корсет или нет. Но не приведи небо тебе попасться при этом ее дяде: рука у него тяжелая. Особенно, если в этой руке здоровенный дрын! И что обидно — ни за что ведь! Потому что все, за что можно было бы, у них только после свадьбы. Понимаешь?

— Понимаю, — мечтательно вздохнул Ленир. — Но по нашим законам я еще три года не могу жениться. Как думаешь, она согласится подождать?

— О, нет, — кард со стоном ткнулся лбом в столешницу.

— Нет? — встрепенулся принц. — Тогда… Тогда плевал я на эти законы!

К столу возвратилась Эйли, ничего не подозревающая о матримониальных планах его высочества, и разговор пришлось прекратить. Говорила теперь сама девушка, рассказывала преимущественно о себе и без ложной скромности. Как выяснилось, была она чуть постарше, чем решил сразу Рин, ей шел уже восемнадцатый год, и помимо феноменальной памяти (надо же было узнать его спустя столько лет!) обладала даром, достаточным, чтобы ее приняли в школу, причем через пару месяцев уже перевели на второй год обучения. А еще у нее была уникальная способность болтать без умолку, благодаря чему парни узнали подробности жизни юной магички раньше, чем начали пить чай. Но она не только рассказывала, она еще и расспрашивала, и Рин чудом не запутался в собственном вранье, когда речь зашла о его легендарной тете. Пытаясь вернуть себе внимание будущей жены, Ленир не преминул сообщить, что тоже имеет отношение к прославленному семейству, но после того, как эльф признался, что не умеет, подобно брату, оборачиваться туманом, Эйли вновь потеряла к нему интерес.

Используя последний козырь и не обращая внимания на то, что кард отдавил ему под столом обе ноги, принц заявил, что в данный момент выполняет важную миссию, на которую его благословил сам Сэллер Буревестник.

— Феникса ловим.

— Феникса? — девушка занервничала. — Ну, да… Пожары от него. Нехорошо…

— Не твоя, часом, птичка? — поинтересовался кард.

— Да нет… Я…

— Ага! — Рин обличительно ткнул в огневичку надкушенным блинчиком. — Я так и знал! Зачаровала ворону…

— Я?! Ворону?! — оскорбилась она. — У меня, если хочешь знать, мантикошка! Ну… то есть, была…

— Манти… Кто? — одновременно переспросили гости.

— Кошка, — вздохнула Эйли.

За шторой тихонько мяукнули. Потом из-за цветастой занавески показалась любопытная мордочка, и на пол спрыгнула рыжая, как и хозяйка, кошка. В целом вполне обыкновенная, если конечно не замечать сложенные на спине нетопыринные крылышки. А не заметить их было сложно.

— По канону должно быть еще жало, — девушка встала из-за стола, чтобы взять питомицу на руки. — Но скорпионы ужас какие дорогие…

— О, небо! — не выдержал Рин. — Это же надо было так изуродовать кошку! Кошку!

Он притянул к себе эльфа и горячо зашептал в длинное ухо:

— Ленни, приятель, одумайся! Это не женщина, это — монстр! Посмотри, во что она превратила благородное животное!

— Она увечная родилась, — сказала Эйли, почесывая любимицу между ушей. — Тетя хотела утопить, чтоб не мучилась. А тут как раз задание в школе дали… Вот и получилось такое чудо.

Ленир сверху вниз поглядел на товарища, а потом на девушку с уже нескрываемым обожанием.

— А разве она не должна была остаться в школе? — строго нахмурился Эн-Ферро.

— Нет. Она… не совсем получилась… как имп. Почти ничего не умеет, а энергии тянет много. Сказали, нецелесообразно. Но если ее развоплотить, она… Ну, сами понимаете.

Девушка страдальчески закусила губку и вздохнула. Глаза принца наполнились слезами умиления. История мантикошки стала еще одним плюсом в пользу будущей княгини Долины Роз.

Но, как выяснилось, были у Эйли и минусы. Точнее — минус. Один, но большой: на полголовы выше Ленира и намного шире в плечах.

— Эйли! — прокричал кто-то со двора. — Эй-эй-эйли!

Заслышав зычный молодецкий голос, магистр Пилаг перепроверил защиту, а Эйли кинулась, нет, не к дверям — к зеркалу. Пригладила растрепавшиеся волосы, поправила завернувшийся воротничок…

— Это кто? — почуял неладное эльф.

— Это? — девушка словно только сейчас вспомнила, что не одна. — А, это Эвил. Мы учимся вместе. К зачету готовимся.

— Готовитесь? — уточнил принц недоверчиво.

— Да. Он мне помогает, — снова затараторила Эйли. — Эвил у нас самый сильный на курсе. Его мама — ведущая наставница на отделении Огня, отец тоже был огневик…

Узнать полную родословную соперника Лениру не посчастливилось. Или напротив — посчастливилось не узнать, так как герой рассказа сам ввалился во флигель, даже не постучав. Вошел и застыл у порога, увидев гостей.

— Это Эвил, — представила высокого черноволосого юношу порозовевшая хозяйка. — А это Ласси… то есть, Рин и…

— Ленир, — эльф гордо поднялся, но поняв, что все равно глядит на огневика снизу вверх, опять сел.

— Очень приятно, — без особой радости бросил брюнет.

Он скинул плащ и, не дожидаясь приглашения, уселся за стол. По очереди оглядел незнакомцев, и Эн-Ферро хвост на отсечение отдал бы за то, что черные глаза юноши при этом вспыхивали огнем. Судя по ощущениям Рина, Эйли не соврала, заявляя о силе приятеля, и кард на всякий случай схватился за отставленную чашку — чтобы сразу было понятно, что он тут просто чайком балуется, а не на неприятности нарывается.

— Они от Буревестника, — разъяснила другу девушка. — Феникса ищут.

— Да, — важно подтвердил Ленир и, бросив на огневика уничижительный взгляд, небрежным тоном поинтересовался: — Не твоя, кстати, ворона?

— Ворона? — насмешливо изогнул смоляную бровь Эвил. — Таких не держим.

Он негромко присвистнул, и из-под сюртука выскользнула и взобралась ему на плечо маленькая черная ящерица. Огляделась и вдруг с шипением раззявила рот, вздыбив на шее шипастый воротник, а верткое тельце вмиг оказалось охвачено пламенем.

— Саламандра? — Рин уважительно цокнул языком. — А за основу что брал?

— Вот это, — юноша посадил ящерицу на ладонь, сжал пальцы, а когда разжал в его руке остался лишь сгусток живого пламени.

Выходит, кому-то из учеников все-таки удается создать настоящих фамильяров, призвав в помощники духов стихий.

— Эвилу разрешили ее оставить, — поспешила сообщить Эйли.

— Мама, наверное, — не смог смолчать Ленир.

— Комиссия ордена, — процедил сквозь зубы огневик.

Рин молодого мага понимал: нелегко каждый день доказывать, что и сам, без родителей, чего-то стоишь. А мальчишка и правда силен, так что с чаем пора было заканчивать.

— Так, а ворона все же чья? — спросил неожиданно для товарища эльф. — Если я правильно понял, импы несут в себе частичку искры владельца. Найдем хозяина…

Эн-Ферро даже не успел порадоваться внезапной сообразительности товарища.

— Думаете, вы одни такие умные? — усмехнулся Эвил. — Феникса делала Сатина, девушка с нашего отделения. Зачет сдала, но удержать птичку не смогла. Связь оказалась слишком слабой, по ней теперь эту ворону не отследить. Но можете попробовать. Сказать, где найти Сатину?

Это был даже не намек, а прямое указание идти куда подальше. Например, искать растяпу Сатину. Но Рин решил, что одной огневички им на сегодня хватит. Тем более уже темнело, а Ленир еще и от знакомства с Эйли не отошел.

— Ты не думаешь, что это несколько поспешно? — спросил кард эльмарского принца, в очередной раз по дороге в город выслушав его планы о женитьбе. — Вы же даже не говорили толком.

— Говорило мое сердце! И оно сказало мне, что это — она, та, кого я ждал всю свою жизнь.

— Угу, целых девятнадцать лет, — под нос себе пробурчал Эн-Ферро. — Заждался, небось! А приятеля ее не боишься?

— Нет. А ты что, боишься? Его? Ты же у нас великий маг!

— Ну, не великий, хотя, если нужно будет, уделаю этого красавчика, — Рин уже прикинул соотношение сил. — Но вообще-то на рожон лезть не собираюсь. Это Тар, Ленни. А на Таре я кто угодно, но не маг. И именно это мне тут и нравится.

А ведь, действительно, потому, наверное, его и тянет сюда время от времени. Тут не нужно быть магом, не нужно быть ученым и изобретателем, никому и ничего не нужно доказывать. Здесь он, как когда-то, всего лишь Ласси Эн-Ферро из домика на берегу…

— Тебе нравится быть никем? — удивился эльф.

— Мне нравится просто быть. Но, возвращаясь к нашему разговору… Ты что, серьезно? Насчет женитьбы?

— Подобными вещами не шутят.

Они уже почти подошли к городским воротам, когда у карда наконец появилось логическое объяснение внезапным порывам принца.

— Похоже, она тебя околдовала.

— О, да, — блаженно выдохнул Ленир.

— Нет, не в том смысле. Околдовала. Приворожила. Ненамеренно, конечно.

Зачем ей это худосочное высочество, когда рядом такой друг пламенный?

— Может быть, остатки каких-нибудь чар, — продолжил он развивать появившуюся мысль. — Или специальные духи. Эти магички вечно нахимичат чего-нибудь…

Ленир выдавил скептическую улыбку.

— А вот сейчас проверим! — Эн-Ферро преградил приятелю путь и огляделся: никого, и в город они еще не вошли — чужую магию вряд ли почувствуют. — Стой, не шевелись!

Стянул перчатки, потер ладонь о ладонь, и в стороны брызнули серебряные искорки. С треском выбил короткую молнию, удержал, растянул между разведенных в сторону рук, сформировал поле-пузырь и «надел» его на испуганно расширившего зеленые глазища эльфа.

— Что это? — спросил тот шепотом, с опаской оглядывая окутавшую его прозрачную оболочку, по которой пробегали время от времени сверкающие разряды.

— Универсальный фильтр. Отсекает любое стороннее воздействие. Прочищает мысли… Похмелье снимает среди прочего… Ну, как себя чувствуешь?

— Хорошо, — Ленир прислушался к своим ощущениям. — Очень хорошо. Бодрым и отдохнувшим. Спасибо.

— А жениться? Жениться сейчас хочется?

— Сейчас? Нет, сейчас не хочется.

— Хвала небу! — вздохнул облегченно маг.

— Женитьба — дело серьезное. Сначала я обязан сделать леди Эйли официальное предложение…

— У-у! — Рин нагреб полные ладони снега и зарылся в него лицом.

— …Нужно четко следовать церемониальному этикету. Мне понадобится зеленый плащ — это традиционный наряд жениха. Нужны еще живые цветы, обязательно живые!

— Хорошо, — вынырнул из снега Эн-Ферро. — Договорились. Завтра пойдем к портному, закажем тебе роскошный зеленый плащ, потом узнаем, где тут среди зимы можно раздобыть цветы.

Пока будут шить свадебный наряд, Сэл вернется: уж Буревестник-то вправит мозги этому юному романтику, даже безо всяких заклинаний. А нет — так Рин к Ларе сходит, пусть сама разбирается со своим недорослем-дядей, если конечно не мечтает в скором времени обзавестись тетей.

Вернувшись в дом Сэллера, Эн-Ферро на время позабыл о грандиозных планах эльфийского принца, занявшись после ужина доработкой придуманного сегодня плетения. Расписал формулу, просчитал корректировки с учетом различных факторов, подумал, каким образом можно было бы увеличить охватываемую площадь и чем заменить рамку. Впервые за последний месяц по-настоящему увлекся, и на волне этого увлечения вспомнил об отложенной работе. Заказ, на первый взгляд, был не сложный — прибор, который синхронизировал бы работу двух сборочных агрегатов на заводе по производству медицинского оборудования. Этот завод тесно сотрудничал с институтом, где работала Мариза Эн-Ферро, она и посоветовала владельцу обратиться к Рину. Парень взялся за дело с энтузиазмом, но очень скоро запал сошел на нет: задача казалась неразрешимой. Сроки заканчивались, и к мысли, что придется вернуть аванс и выплатить заказчику неустойку, примешивалась еще одна, особенно горькая: он подвел маму, не оправдал ее ожиданий. С этим Рин не мог смириться, и сейчас, когда он немного отвлекся и — чего уж там — даже развлекся, появились свежие идеи. Кард мысленно выругался, помянув зануду Дэви, вышвырнувшего его на Тар без вещей. Все записи, в которых планировал разобраться на отдыхе, остались в сумке, а сумка — в горах на Хилле. Но его это не остановило. Достав чистый лист бумаги, стал вычерчивать схему по памяти. Память, в отличие от отца, у него была не идеальная, но это неожиданно оказалось к лучшему: пойдя совсем по другому пути, Рин почти уже нашел верное решение. Почти… Возможно, он даже додумал бы всё до конца… Если бы не крики за дверью…

Эн-Ферро в досаде отшвырнул карандаш и вышел в коридор, где его чуть не сбил с ног Ленир, во всю прыть улепетывавший от разъяренной хозяйки дома.

— Убью!

Рин успел поймать эльфа и отшвырнуть в сторону, а сам пригнулся, и длинное ледяное копье воткнулось в стену над его головой.

— Не уйдешь, гад ушастый!

Чародейка, тяжело дыша, снова выбрала из воздуха воду и создала еще одну острую сосульку. Теперь уже Ленир схватил за рукав карда и потащил куда-то через анфиладу комнат.

— Я тебе эти цветы на могилу положу, вредитель! — неслось им вслед.

— Чего это она? — спросил Рин у перепуганного принца, спрятавшись вместе с ним за дверью столовой.

— А кто ее знает? Беременная женщина: перепады настроения, нервы…

Эльф явно чего-то недоговаривал, но выяснять все обстоятельства у Рина желания не было. И времени тоже.

— Я тебе уши отрежу и на память себе оставлю!

Дверь содрогнулась под мощным ударом. Магистр Пилаг поглядел на затравленно озирающегося по сторонам эльфа, зажавшего ладонями дорогие ему уши: отдавать его рассвирепевшей фурии было жалко. Но, с другой стороны, фурия на девятом месяце беременности, и, не приведи небо, что-нибудь случится, Буревестник потом не только уши — головы оторвет. К тому же Ленир, похоже, пусть и не ледяное копье, но хорошую взбучку все же заслужил.

— Уходи через кухню, — велел Эн-Ферро принцу. — Я прикрою.

Он выставил щит, распахнул уже готовую сломаться под магическим натиском дверь и тут же поймал в объятья нервно прыгающий шарик.

— Пусти! — вопил шарик. — Я его на ленточки порежу!

— Зачем тебе столько ленточек?

— Буду дочкам косички заплетать!

Через минуту сопения и пыхтения женщина поняла, что ей не вырваться (правда, удержать ее стоило Рину немало сил), и оставила попытки продолжить погоню.

— Так из-за чего шум? — миролюбиво поинтресовался кард, не отпуская тонких запястий.

— Из-за чего?! — она вывернулась, схватила Рина за рубаху и поволокла по коридору. — Я тебе сейчас покажу, из-за чего!

В маленькой комнате стоял на круглом столике кустик в глиняном горшке. В этот кустик Рина и ткнули носом.

— Это — роза. Сэл принес с Кайры. Какой-то очень редкий сорт. Она и там цветет через раз, а в нашем климате вообще не хотела приживаться. Но я старалась! Терпеть не могу копаться в земле, ненавижу просто! Но копалась, потому что Сэл подарил… И длань назад она зацвела!

— И?

— Ты видишь тут цветы?! Хоть один цветочек?! Нет? И я не вижу! А всё этот вредитель длинноухий!

— Так ты из-за цветов его чуть не убила?

Женщина вздохнула и осторожно, поддерживая живот, опустилась на стул.

— Да не убила бы. Так, погоняла чуток. И не из-за цветов. Неспокойно мне. Какое-то нехорошее предчувствие…

Рин хотел сказать, что в ее положении тревожные ощущения — это лишь следствие нарушения гормонального баланса, но его внимание вдруг привлекло пустое окно.

— Здесь ведь была штора?

— Что? Штора? — она непонимающе моргнула, взглянув на темные стекла. — Конечно, была. Зеленый бархат.

— Зеленый? — Эн-Ферро со стоном сполз по стене.

Что-то подсказывало, что искать Ленира в доме уже бесполезно. Кард готов был схватиться за голову, но потом представил себе выражение лица Эйли, когда к ней среди ночи заявится завернутый в занавеску принц с букетиком подмерзших роз, и схватился за живот от смеха.

Стены спящего города остались за спиной, а впереди лежала дорога, освещаемая луной и щедро рассыпанными по небу звездами. Снег искрился и поскрипывал под ногами, скрип складывался в бодрый мотивчик, и шагать было веселей. Розы Ленир спрятал до поры под одежду, чтобы не замерзли. Отрез темно-зеленого бархата набросил поверх шубы — вышло даже красиво. Немного портила наряд пушистая шапка, но ее он планировал снять, когда окажется на месте. Только бы пробраться на хутор незаметно и не разбудить ненароком строгого тэра с тяжелой рукой и увесистой палкой: попробуй тогда объясни, что ты — не чета каким-то хвостатым и явился с честными намереньями.

Эльф миновал школу-замок, поглядел на светившиеся на одном из этажей окна и пошел дальше в направлении разбросанных по берегу домиков. В поселке рыбаков было тихо, лишь какая-то псина время от времени тоскливо завывала, сетуя на хозяев, оставивших ее в холодную ночь за дверью, и вновь умолкала, понимая тщетность своих жалоб. Ленир же не замечал холода, тем более теперь, когда цель уже видна — маленький хуторок, домики под снежными шапками, в одном из которых ждет его любовь всей жизни…

— Так и знал, что тебя хоры принесут.

Принц замер и медленно развернулся на звук насмешливого голоса. У тропы тут рос густой кустарник, черневший на фоне снега и звездного неба, и трудно было разглядеть того, кто притаился в его тени, но человек облегчил Лениру задачу, выступив вперед.

— Доброй ночи, сидэ эльф.

— И вам того же, тэр ученик, — узнал говорившего эльф.

Где-то в Сопредельи были двое, которые, услышав такой обмен приветствиями, улыбнулись бы, вспомнив былое, и сказали бы, что это может стать началом большой дружбы. Но, наверное, сейчас был совсем не тот случай.

Последнее, что увидел Ленир, — раззявленная в зловещей ухмылке пасть саламандры, умостившейся на плече огневика. Потом — удар в затылок и темнота…