Очарование

ГЛАВА 16

— Вы именно это хотите сказать? — взволнованно спросила Дейни с просветлевшим от радости лицом. — Мы можем остаться здесь на всю зиму?

— Не мы, Дейни, — поправила ее Бренди. — Ты. Я остаюсь в фургоне. — Бренди улыбнулась, увидев вдруг ставшее торжественно-серьезным лицо сестренки, и добавила: — Кто-то же должен присматривать за вещами. И я не обещаю, что мы останемся здесь на всю зиму. Адам все еще ждет, что мы уедем, если я не выполню свою часть договора.

— Об этом не волнуйтесь, — сказала Кармел. Ее морщинистое лицо раскраснелось от удовольствия. — Я еще могу справляться со своим племянником.

Краска вернулась на щеки Дейни, и у Бренди не хватило духу сказать им обеим, что Адам настаивает на результатах лечения Кармел. А что до этого, то у Кармел не наблюдается большого улучшения.

— Не знаю, Бренди, — нерешительно сказала Дейни. — Я хочу остаться, но в то же время я ведь никогда еще не расставалась с тобой.

— И сейчас не расстанешься, — успокоила Бренди сестру, опускаясь на колени, чтобы заглянуть ей в глаза. — Я ведь рядом с городом и буду все так же приходить сюда каждый день, чтобы лечить Кармел. Мы не будем вместе только по ночам.

— Тогда все о'кей.

Бренди обняла сестру и смахнула жгучие слезы. Горло ее перехватило рыданием, но Бренди заставила себя улыбнуться и подавить боль.

— Мне пора идти, — сказала она, вставая. — Когда солнце зайдет, будет так холодно, что замерзнет сам дьявол.

— Вы не останетесь на ужин? — спросила Кармел, явно заметив состояние Бренди.

— Нет, спасибо. Мне надо вернуться, чтобы узнать, как Сол. Увидимся завтра. — Она обняла Дейни и поцеловала ее в голову. — Веди себя хорошо, — шепнула она.

— Буду, — обещала Дейни.

Бренди накинула на себя пальто и быстро зашагала из города. Она заставила себя думать не о Дейни, а о чем-нибудь другом. В промозглом воздухе дыхание вылетало белым облачком. Она твердила рецепты, которые знала наизусть, пока не дошла до фургона. Войдя внутрь, она закрыла за собой дверь.

И вот тогда полились слезы. Бренди плакала, как никогда раньше. Рыдания сотрясали ее тело, когда она оглядывала ветхий фургон.

Как могла она убедить себя, что это хороший дом? Это даже не дом. Это старый фургон с койкой и печкой. Стены оклеены толстой бумагой, чтобы было теплее, но она уже чувствовала, как холодный ветер задувает в щели. Скоро будет так холодно, что даже слезы на щеках замерзнут.

Бренди встала и затопила печку, проверив, хватит ли ей до утра поленьев и хвороста в корзине.

Пламя разгорелось, и вскоре в фургоне стало тепло. Бренди скинула пальто и швырнула его на стол. Она отказалась от ужина у Кармел, а теперь, выплакавшись, была слишком слаба, чтобы что-то приготовить себе поесть. Да и аппетита у нее не было. В животе образовался какой-то комок. Всякий раз, когда она смотрела на койку Дейни, ее охватывало чувство невосполнимой потери.

Бренди напомнила себе, что поступила правильно. Этого хотелось и Дейни, и Кармел. Бренди уже призналась себе, что не в состоянии делать то, что было бы лучше для ее сестры. Это может сделать Кармел. Дейни заслуживала получить этот шанс.

Тем не менее, Бренди казалось, что так грустно ей еще не было никогда в жизни. Когда она потеряла мать, у нее остались отец и Дейни. И хотя Уэйд Эштон не был типичным родителем, он любил их и научил смеяться и находить в жизни хорошее. Они были счастливы. Или, по крайней мере, она была счастлива.

Было больно думать, что потребности Дейни не удовлетворялись. Бренди научила сестру читать и писать так же, как ее научила мать. И она передавала Дейни все, что знала о лечении, чтобы потом Дейни смогла помогать людям так же, как помогала им их мать и помогает она. И их отец, который никогда не мог долго оставаться серьезным, тем не менее научил их ценить любящую семью. Она почему-то думала, что они всегда будут вместе.

Набросив одеяло на плечи, Бренди забилась в угол своей постели и устроилась там. Слезы высохли. Она сказала себе, что ведет себя глупо, Дейни меньше чем в миле от нее. Если будет слишком одиноко, она просто пойдет и заберет сестру. Конечно, она никогда не сделает этого. Выражение лица Дейни, когда Кармел сказала, что она может остаться, глубоко врезалось в память Бренди.

У них с Дейни были смех и радость, и Бренди была по-настоящему счастлива всю свою жизнь. Но она чувствовала уверенность, что ее сестра никогда не была так счастлива, как в этот миг. И Бренди не откажет Дейни ни в чем, от чего сияют ее глаза, а лицо светится счастьем.

На следующее утро за завтраком Бренди снова сказала себе, что вела себя глупо. Но зевота и боль в спине и ногах напомнили ей о бессонной ночи. Любой звук пугал ее, от каждого порыва ветра становилось зябко. Даже сейчас тишина казалась оглушительной.

Бренди отставила миску с овсянкой. Привыкнет ли она когда-нибудь оставаться здесь без постоянной болтовни и жизнерадостности сестры? Если да, то сколько времени это займет? Бренди не была уверена, что сможет вынести много таких ночей, какой была прошлая.

Пытаясь не думать о сестре, она вдруг обнаружила, что ее мысли все чаще и чаще обращаются к Адаму. Кармел была права: он слишком мрачный. Бренди вспомнила, как он наслаждался праздником, но потом они поссорились. Сможет ли она научить его, как надо веселиться? У нее, возможно, осталось не очень много времени, если в ближайшие дни у Кармел не наступит улучшение. Но если она вложит в это весь свой ум и энергию, то наверняка сможет показать Адаму, как можно весело проводить время. Пока они не касаются вопроса о ее профессии.

Почерпнув силы в своей неистощимой жизнерадостности, Бренди оделась и причесалась. Она не позволит Дейни узнать, как огорчило ее отсутствие маленькой сестренки. Дейни хотелось остаться у Кармел, но Бренди знала, что она тут же вернется, если подумает, что нужна Бренди. Поэтому девушка заставила себя принять довольный вид, облачилась в свое пальто и отправилась в город.

То, что она напустила на себя веселый вид, положительно повлияло на нее, и к тому времени, когда дошла до большого дома, она почувствовала себя лучше. Ничего не изменилось: Дейни по-прежнему ее сестра, и она будет видеть ее каждый день. Нет причин для беспокойства. Ее лечение все-таки поможет Кармел. И она увидит, как Адам будет веселиться, по крайней мере, хоть один раз.

Утро быстро прошло, и к Бренди полностью вернулся ее обычный добрый юмор. Дейни чудесно выглядела в пастельном клетчатом платье с белым кружевным воротником и манжетами. На ней были белоснежные чулки, а волосы заплетены в две аккуратные косы. Вся она светилась от гордости, кружась в своем изящном наряде.

— Ты только посмотри! — воскликнула она, показывая Бренди пару коньков с коричневыми ботинками. — Разве это не самая чудесная вещь, которую ты когда-нибудь видела?

— Они очень хорошие. Надеюсь, ты поблагодарила Кармел за ее щедрость?

Вместо ответа сестра обменялась странными взглядами с Кармел и Джин, которая внесла чай.

— Дейни и Джин нашли наверху еще одну пару коньков, Бренди, — сказала, наконец, Кармел. Джин перегнулась через канапе и вытащила пару коньков с черными ботинками. — Дейни сказала, что они вашего размера.

Бренди во все глаза рассматривала мягкую кожу и блестящие лезвия коньков, которые выглядели совершенно новыми.

— Я не могу, — прошептала она, не отрывая глаз от коньков.

— Я буду более чем довольна, если вы примете их, — настаивала Кармел.

Бренди покачала головой:

— Спасибо, но я даже не умею кататься на коньках.

И снова ее встретили понимающие взгляды. Дейни хихикнула, а Кармел улыбнулась, но именно Джин вышла вперед, протягивая Бренди коньки.

— Наша компания собирается на пруд завтра вечером, если температура останется низкой. Я бы хотела, чтобы вы с Дейни тоже пришли.

— Я пригласила молодых людей сюда на какао и попкорн, — улыбнулась Кармел. — Будет, как в старые добрые времена, если приедете и вы.

Бренди хотела отказаться, но поняла, что сама предвкушает вечер легкомысленного веселья. Она подумала, как это будет прекрасно — научиться кататься на коньках. И она никогда не проводила время, поджаривая кукурузу и попивая какао у теплого уютного очага. Бренди постаралась не обращать внимания на тревожное волнение, которое охватило ее.

— А Адам будет? — спросила она, вспоминая свои намерения помочь ему.

— Может быть, — ответила Кармел, и понимающая улыбка осветила ее лицо. — Конечно, он может прийти.

Широкая улыбка медленно скользнула по лицу Бренди.

— Звучит довольно мило. Я бы присоединилась к вам.

Джин ухмыльнулась и отдала ей коньки. Бренди потрогала пальцами мягкую кожу, восхищаясь тонкой работой.

— Я просто одолжу их, — сказала она, нежно поглаживая коньки, когда говорила с Кармел.

— Как вы хотите, — радостно улыбнулась пожилая женщина.

День перешел в вечер, и Бренди поняла, что больше не может откладывать свой уход. Она должна вернуться в фургон до наступления темноты. Она сказала себе, что сегодня не будет беспокоиться о сестре. Кармел делала с Дейни чудеса.

Застегивая пуговицы, Бренди думала, как хорошо было бы, если бы ее лечение принесло Кармел такую же пользу. Зима, казалось, одолела осень и вовсю обрушилась на Чарминг.

Подходя к калитке, Бренди услышала, что кто-то зовет ее по имени, и посмотрела на улицу. Сердце дрогнуло и забилось сильнее, когда она увидела Адама, спешащего к ней.

Адам остановился у калитки, и они смотрели друг на друга, разделенные низкой изгородью. Господи, какой прекрасной была она со слегка растрепанными от ветра волосами и розовыми от мороза щеками! Адам почти ни о чем другом не думал после их поездки в его хижину. Оказалось, что он горит желанием делать свое дело только для того, чтобы у него был повод снова увидеть ее.

Несколько неловких минут они молчали, потом Адам откашлялся и сказал:

— Привет.

— Привет, — ответила Бренди с легкой улыбкой. Она была рада, что они заключили перемирие, пусть даже временное.

— Как обстоят дела? — спросил он, кивая в сторону дома. — Я имею в виду Кармел.

— Хорошо. — Бренди посмотрела на темнеющее небо. — Лечение требует времени.

Адам только кивнул, и Бренди не знала, следует ли ей перевести разговор с этой взрывоопасной темы. Его следующие слова лишили ее возможности решать.

— Мне пришлось поехать на ферму Купера. Кто-то разбил все их тыквы на поле. Возможно, забавлялись ребята.

Бренди кивнула, не уверенная, что надо сказать. Она подозревала, что он просто заводит вежливый разговор, и спрашивала себя, уж не нервничает ли, не боится так же, как она, когда они остаются одни.

Адам заметил коньки, которые она несла через плечо, и нахмурился:

— Это, кажется, коньки Бет.

— Надеюсь, вы не возражаете. Кармел одолжила их мне на завтрашний день.

— Катание на коньках… — сказал он, словно что-то припоминая. — Так вы идете?

— Я сказала Джин, что пойду.

— Хорошо. Я сам сказал бы вам об этом, но боюсь, что забыл.

— А вы будете? — не смогла удержаться она от вопроса.

— Да. Я не катаюсь, но обычно появляюсь на катке, чтобы присматривать за порядком.

— Тогда я увижу вас там.

— Я мог бы подбросить вас с Дейни на повозке. Обычно я беру ее, чтобы отвезти ребятишек домой.

— Это было бы чудесно. — Бренди прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке при мысли, что проведет еще один вечер с Адамом. Они прекрасно провели время на празднике, несмотря на то, что случилось потом. А теперь у нее был план сделать так, чтобы и он получил удовольствие. Она горела от нетерпения.

— А где ваша сестренка?

Бренди снова вернулась к их разговору, прогнав свои мечты о будущем.

— Дейни? Ну, она с вашей тетей.

— С Кармел? Не понял.

Мурашки дурного предчувствия пробежали по спине Бренди.

— Разве Кармел не сказала вам?

Его глаза сузились, и золотистые брови подозрительно сошлись на переносице.

— Сказала мне о чем?

Дурное предчувствие еще больше усилилось, и Бренди испугалась уже по-настоящему. Адам не знал об их договоренности, и по выражению его лица Бренди предположила, что ему это не понравится.

Укрепляя свою решимость, она в упор посмотрела ему в глаза:

— Дейни остается у вашей тети.

— Остается… о чем вы говорите?

— Кармел пригласила Дейни и меня переехать к ней. Я не смогла…

— Проклятье! — выругался он, стукнув по изгороди. Потом запустил пальцы в волосы и пристально посмотрел на нее. — Мне следовало бы понять, что вы замышляете что-то в этом роде.

— Замышляю? Я не…

— Я отвлекся всего на один день, а вы обе нашли лазейку в мой дом. Как вам удалось? — Бренди открыла было рот, но Адам опять прервал ее: — Что, сыграли на ее сочувствии, пользуясь своей маленькой сестрой, как отмычкой, чтобы открыть дверь? Или сказали ей, насколько легче было бы вам помогать ей, если бы вы жили в ее доме?

— Ничего подобного, — холодно ответила Бренди, деревенея от его обвинений. — Я не…

— Ну, тогда позвольте мне сказать вам кое-что. Ничего у вас не получится. Я не так мягкотел, как моя тетя. Я не стану возражать против того, чтобы вы проехались немного на своей заднице, когда я вышвырну вас из города. Я получу удовольствие от этого. Может быть, тетя послушает меня теперь, когда я скажу ей, какая вы мошенница.

Не в состоянии от ярости думать, Бренди завопила:

— Прекратите! Прекратите сейчас же!

Пораженный Адам заморгал, потом собрался с мыслями и хотел продолжить, но Бренди не дала:

— Я устала от того, что вы обзываете меня и мою сестру и бросаете мне обвинения. В последний раз говорю: я не мошенница, не шарлатанка, не воровка. Я просто травница. И если я смогу помочь Кармел, я обязательно помогу. А если не смогу, то скажу это и немедленно уеду. Но никто не будет так обращаться со мной и Дейни, как вы, когда мы не сделали ничего дурного. Ваша тетя пригласила нас обеих переехать. Я отказалась, но она настояла, чтобы Дейни осталась с ней.

Это удивило Адама, но он быстро оправился.

— Я не заметил никаких признаков того, что вы не та, кем я назвал вас. Моя тетя не ходит. Ей не стало лучше. И утром я видел Мэгги. Она сказала мне, что у Дэви был припадок. Так что ваше пойло с водкой явно не вылечило его. Оглянись, цыганочка. Тучи темные, и ветер резкий. Зима на пороге, — сказал он, и от гнева его глаза превратились в изумрудные осколки. — И вы тоже.