Очарование

ГЛАВА 21

Уехала…

Адам долго сидел, глядя на пустое место под огромным дубом. Ледяная рука дурного предчувствия сжала сердце. Снег шел всю ночь, и теперь почти четыре дюйма снега покрывали следы фургона Бренди. Это означало, что она уехала до начала метели. Была ли она чем-то расстроена? Адам опасался, что возможно, у нее появились сомнения относительно их отношений?

Адам говорил себе, что надо быть благоразумным. Только потому, что фургона нет на месте, не стоит думать, что Бренди сбежала. Сначала он подумал, было, что она уехала к Кармел, но туда она пошла бы пешком. Куда бы она могла поехать в фургоне?

К Мэгги. Она, должно быть, поехала навестить Мэгги и мальчиков. Но почему она отправилась в начинающуюся метель, когда ее лошадь едва оправилась? Должно быть, что-то случилось с Дэви, и Мэгги послала за Бренди. Она поехала бы к Мэгги и этому малышу, невзирая на непогоду.

Резкий ветер хлестал по щекам, когда Адам скакал к маленькой лачуге. Он надеялся, что ничего серьезного не произошло. Только позавчера он разговаривал с Эрлом, который ног под собой не чуял от радости. Он сделал предложение Мэгги и, хотя она еще не сказала «да», Эрл был уверен, что скоро она согласится выйти за него замуж.

Снег, который прекратился всего час назад, повалил снова. Пушистые хлопья покрыли поля шляпы Адама и его ресницы. Он стряхнул их и, напрягая глаза, глядел вперед.

Ему не понравились тучи, сгущавшиеся на севере. Метель может начаться снова. Он хотел отыскать Бренди и попытаться уговорить ее переехать к Кармел до того, как погода испортится еще больше. Она будет возражать, но он обдумал все ласковые способы уговорить ее. Налетающий ветер срывал последние листья с молоденьких деревьев и швырял под копыта лошади. Но от страсти Адаму было жарко, как в летнюю грозу.

Когда он поднялся на холм недалеко от дома Мэгги, его желание остыло. Место выглядело пустынным. Не было ни кур, ни коровы. И даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что яркого фургона Бренди нигде нет. Нахмурившись, Адам подумал, что, возможно, она изменила свое решение и поехала к Кармел.

Да, должно быть, именно так. Она, наверное, отвела лошадь и фургон в конюшню и теперь греется у тети перед камином. Чувствуя себя более чем нелепо из-за того, что по глупости заехал в такую даль, Адам повернул коня к городу.

Час спустя, проезжая мимо конюшни, Адам остановился и заглянул в открытые ворота. Не видя фургона Бренди и понимая, что его нелегко не заметить, он помрачнел.

— Адам…

Повернувшись в седле, он раздраженно прищурился.

— Сюзанна… — ответил он вместо приветствия.

— Адам Маккаллоу, где ты был? Я повсюду искала тебя.

— Ездил по делам, Сюзанна. А сейчас тороплюсь.

Она зло нахмурилась:

— Ну, тебе следовало бы найти время.

Я много потрудилась за тебя. И, кроме того, жду уже два дня, чтобы рассказать тебе, и не могу больше ждать ни минуты.

Адам представил длинную тоскливую речь по поводу ее последней прически и сдвинул шляпу на затылок.

— Сейчас у меня нет времени. И, откровенно…

— Найди время! — отрезала она, и ее хорошенькое личико исказила уродливая гримаса.

Видя, что она собирается разглагольствовать, пока он не выслушает ее, Адам решил дать ей возможность высказаться. Ему нельзя терять время, он должен найти Бренди. Слезая с лошади, он кивнул Сюзанне на тротуар перед шорной мастерской и привязал лошадь к столбу.

Снег запорошил ее золотые волосы, и солнце сверкало в похожих на драгоценные украшения хлопьях. Мягкое пальто Сюзанны из бежевого кашемира с белой отделкой доходило до половины икр и делало ее похожей на картинку с рождественской открытки.

«Сюзанна на самом деле красивая женщина», — подумал Адам. Но ее красота больше не трогала его. Под красивой оболочкой он видел избалованного ребенка и считал себя счастливым, что освободился из ее коготков относительно невредимым.

— Я знаю, как ты ненавидеть эту бродячую торговку, которая ошивается в городе, Адам, — начала Сюзанна, не глядя ему в глаза. — И я все бы сделала, чтобы помочь тебе избавить наш Чарминг от ей подобных.

— Сюзанна…

— Дай мне договорить, — прервала она его. — Я видела, как ее присутствие огорчает тебя и просто не могла вынести твоих страданий. Поэтому и побеспокоилась о тебе. Я избавила тебя от нее.

В ушах Адама зашумело, когда предчувствие беды пронзило его. Сквозь этот грохот он сумел выдавить только одно слово:

— Что?

— Да! — Сюзанна закатилась визгливым смехом, и Адаму показалось, будто по стеклу провели ножом.

Адам вздрогнул и наклонился, чтобы посмотреть ей в лицо. От того, что он увидел, ему стало холоднее, чем от сквозняка, который дул под навесом.

— О чем ты говоришь?

— О той мерзкой маленькой торговке, дорогой. Разве ты не слышишь? Я избавила тебя от нее. Она уехала. Ты не проезжал поле по дороге в город? Там пусто, да?

Адам грубо схватил ее за плечи и притянул к себе. Сюзанна ахнула от удовольствия и театрально откинула голову, подставляя ему стройную шею. Адам испытывал сильное искушение задушить ее.

— Что ты сделала?

— Только то, что ты хотел, дорогой. Я нашла способ показать, кем на самом деле является эта лоточница. Когда я приперла ее фактами, она поджала хвост, как испуганный заяц, и уехала из города под покровом темноты.

В отчаянии Адам осматривал пустынную улицу. Если Сюзанна сказала правду, он не хотел, чтобы слух об этом распространился по городу. Слава Богу, снег удерживал горожан дома. Они с Сюзанной были, очевидно, одни. Тем не менее, крепко держа ее за руку, он почти волоком потащил ее в свой офис.

Открыв дверь, Адам втолкнул ее в комнату. Сюзанна споткнулась, но, казалось, не возражала против его грубости.

— Расскажи! — потребовал он.

— Я сделаю нечто лучшее, дорогой. Вот, смотри сам…

Сюзанна достала из кармана бумагу и, хвастливо помахав ею, протянула ему. Адам схватил листок, страшась прочитать что-нибудь ужасное. Если эта бумага доставляет столько удовольствия Сюзанне, значит, это должно быть плохо для Бренди.

Уже через минуту он все понял. Уэйд Эштон был преступником, настоящим шарлатаном. Переняла ли Бренди не только отцовскую профессию? Мысль, что, возможно, он был прав с самого начала, принесла ему не удовлетворение, а боль.

Отец очень много значил для Бренди, но Адам чувствовал, что она не знала о его прежних занятиях.

Он не сомневался в истинности своего заключения — он просто знал, что это правда. Несмотря на то, что он думал и говорил о Бренди, теперь он понимал, что она не мошенница. В отличие от женщины, которая стояла перед ним, в Бренди не было ни капли вероломства. Откровение Сюзанны, должно быть, привело ее в отчаяние. Будет ли у него возможность рассказать ей о своих теперешних чувствах, когда уверился в них?

— Ты показала ей это?

— Конечно, дорогой. Я хотела дать ей шанс объяснить, если она сможет. Думаю, то, как она скрылась из города ночью, и есть ее ответ.

Адам со злобным проклятием скомкал листок:

— Ты показывала его еще кому-нибудь?

— О да. Ради всеобщей пользы. Эти деревенские болваны даже не понимают, когда им морочат голову.

— Я был таким дураком, — сказал Адам, швыряя скомканную бумагу в угол.

— Не вини себя, дорогой. Она обдурила целый город. Только ты и я подозревали, что она совсем не та, кем кажется.

Адам резко повернулся к Сюзанне и уловил торжествующее выражение в ее холодных голубых глазах. Он подумал, что она наслаждается каждой минутой этого разговора. Сюзанне нравилось видеть унижение Бренди. Но более того, она вся дрожала при мысли, что теперь он у нее в долгу.

— Да, теперь я ясно все вижу, — сказал Адам. — Ты намеренно обидела ее из-за меня, так? Ты знала, что я влюбился в нее еще до того, как сам понял это.

— Не будь дураком. И не принимай похоть за истинное чувство. Ты хотел ее — это видел любой дурак. Было противно смотреть, как ты пресмыкался перед ней. — Голос Сюзанны стал пронзительным, но она глубоко вдохнула и заговорила тише: — Я понимаю мужчин, Адам. Ты не был готов для брака, но она удовлетворила твои естественные потребности. Я не буду сердиться на тебя за это.

Сюзанна потянулась к нему и умышленно коснулась пышной грудью его груди. Адам подавил тошноту и оттолкнул ее.

— Не надо, — предупредил Адам. — Единственное, что я чувствую к тебе, — это отвращение. И единственный человек, которого я презираю больше тебя, — это я сам. Я понял истинную сущность Бренди уже давно, но позволил моей предубежденности ослепить себя. Она не мошенница. Она добрый, заботливый человек, который хочет только помогать людям и растить свою сестру.

— О, избавь меня от подобной чепухи, — взвизгнула Сюзанна. — Ты прекрасно знаешь, кто она, но не хочешь признать это теперь, потому что понимаешь, что тогда тебе пришлось бы избавиться от твоей шлюшки. И не думай, что я не знаю, чем ты занимался с ней. Вчера, когда я пришла к ней, у нее на лице были следы, и она пахла тобой.

— Ты отвратительна, — сказал Адам, обходя ее. Сюзанна схватила его за локоть, поворачивая к себе. Она прижалась к нему и скользнула рукой ему в пах.

— Если бы я знала, что для того, чтобы заслужить твою вечную любовь, всего-то и надо было немного моего внимания, я бы с радостью расставила ноги для тебя много лет назад. Я просто считала, что ты хочешь, чтобы твоя жена была чиста. Он снова оттолкнул ее:

— Чиста? Ты подлая. Если ты до сих пор невинна, то это потому, что все мужчины в округе уже поняли то, что я по своей глупости не видел. Ты избалованная порочная сучка, Сюзанна.

Она звонко ударила его по щеке. Адаму ужасно хотелось ответить тем же, но он только улыбнулся.

— Полагаю, что заслужил это, — сказал Адам. — Но не от тебя. Если мое поведение и было непростительным по отношению к кому-то, так это к Бренди. Я только хотел бы, чтобы она была еще здесь и я смог сказать ей, как был не прав.

— Ну так ее нет. Она уехала навсегда. Теперь она никогда не вернется. А ты будешь бродить вокруг, как делал всегда. А я буду ждать.

— Да простит меня Бог, но я скорее лягу в постель с гремучей змеей, — ответил Адам, хлопнув дверью. Он быстро подошел к своей лошади, отвязал ее и пошел по улице.

Он прошел мимо Нелл, выходящей из вращающихся дверей своего заведения. Она взглянула за спину Адама, увидела Сюзанну, которая неторопливо выходила из его офиса, и мрачно посмотрела на него. Понимая, что заслуживает ее осуждения, Адам не смог встретить ее взгляд.

У витрины своего магазина стоял Билл Оуэнс. Его усатое лицо было искажено гневом.

Когда Адам коснулся шляпы, здороваясь с ним, Билл отвернулся.

Очевидно, все уже слышали об отце Бренди и, подобно Сюзанне, решили, что он добился своего. Если бы они могли понять, что в груди у него, там, откуда вырвано его сердце, осталась одна пустота. Если бы они только знали, как ему жаль, что он так долго шел к пониманию истинного положения вещей.

Люди видели доброту и совестливость Бренди. И они приняли ее с распростертыми объятиями. Адам любил ее, но не смог отбросить свои сомнения. Он не был способен дать ей единственное, что она больше всего желала от него, — веру в нее.

Адам столкнулся с Эрлом, вышедшим из табачной лавки.

— Привет, шериф. Я иду в конюшню. Буду рад отвести твоего мерина и избавить тебя от ходьбы.

Адам настороженно посмотрел на него и протянул ему повод.

— Я присмотрю, чтобы его накормили и вычистили до своего отъезда домой.

— Спасибо, Эрл, — мрачно сказал Адам.

— Нет проблем.

Эрл повернул к двухэтажному грубо сколоченному строению через дорогу. Адам окликнул его:

— Эрл?

— Да, шериф?

— Ты ведь не сердишься на меня, как другие?

Эрл бросил взгляд на улицу и прищурился, увидев Сюзанну, все еще стоявшую у офиса Адама.

— Я полагаю, ты понимаешь, что сделал с этой малышкой? И я считаю, что ты сам знаешь, как все уладить. Что до меня, то я только радуюсь тому, что ты сделал.

— Ты что? — спросил Адам. Он думал, что Эрлу нравилась Бренди, когда они бывали все вместе. Наконец-то найдя союзника, он не почувствовал удовлетворения. Вместо этого Адам сузил глаза, не понимая, почему этот человек так счастлив из-за отъезда Бренди.

— Да. Вчера моя Мэгги поехала к Бренди, когда Сюзанна стала всем рассказывать о ее отце. Сказала, что девушка совершенно сломлена, не слушала никаких доводов и все такое. Мэгги поняла, что была такой же упрямой, отказываясь выйти за меня замуж из-за того, что люди могут начать сплетничать, если мы не подождем. Она приехала ко мне прошлым вечером, когда узнала, что Бренди уехала. Сказала, что любовь слишком ценная вещь, чтобы пренебрегать ею или растрачивать попусту. Ну, можешь представить, как я обрадовался этим словам. Я сразу же привел священника, и он обвенчал нас, пока она не передумала. Первым делом перевез ее к себе этим утром со всеми ее пожитками. Их, правда, не так уж много.

Счастье Эрла не могло уменьшить страдания Адама, но он, тем не менее, протянул ему руку:

— Поздравляю. Я уверен, что вы будете счастливы.

— Конечно. Я долго ждал такую женщину, как Мэгги. И не позволю, чтобы что-то встало на пути нашего счастья.

Адам понял упрек. Налитые свинцом ноги тяжело несли его к дому Кармел. Он страшился войти в него, понимая, что там больше нет Дейни и Бренди, приносящих в этот дом радость. С ними в него пришло какое-то особое тепло, которого так долго в нем не хватало.

Когда Адам открывал щеколду, позади послышались шаги, и он с вспыхнувшей надеждой резко обернулся. Но это была всего лишь Дороти Уокер. Мужские башмаки на ее ногах оставляли большие следы на глубоком снегу.

— Дороти… — поздоровался он.

Она что-то фыркнула, задрав нос, и протопала мимо, а Адам пристыжено покачал головой. Он потерял не только единственную женщину, которую любил, но и уважение всех горожан. Они теперь ненавидели его.

— Кармел! — позвал он. Его голос эхом отразился в холле. Адам снял шляпу и повесил на вешалку. В зеркале увидел мельком свое измученное лицо. Только сегодня утром он был поражен, когда брился и увидел в зеркале свою улыбку. Теперь все кончено. На этот раз улыбка так просто не вернется.

Кармел с суровым выражением на старом лице выехала из гостиной.

— Итак, ты приехал. Выглядишь ты ужасно, — с обычной откровенностью сказала она.

— Ты не собираешься говорить мне, какого дурака я свалял? Я удивлен, что ты вообще говоришь со мной. Больше никто не разговаривает. Кроме Сюзанны.

— Гм, держу пари, у нее есть что сказать. Нет, я считаю, что ты уже достаточно страдаешь. Нет смысла посыпать солью раны.

— Я потерял ее, тетя Кармел. До сих пор я не понимал, как много она значит для меня. — Адам запустил пальцы в волосы, потом провел ими по лицу. — Что я буду делать без нее?

— Никогда не думала, что ты так легко пасуешь перед трудностями.

— О чем ты говоришь?

— Ты как будто сдался. Словно у тебя нет выбора.

— Она уехала. Я потерял всякий шанс.

— Ты мог бы поехать за ней.

— Она уехала день назад.

— В ветхом фургоне, который тащит хромая лошадь. Твоя лошадь могла бы мигом нагнать ее.

Адам покачал головой, выставив вперед ногу и упираясь руками в бедра.

— Ты полагаешь, что она захочет вернуться? Почему бы это? Как все в этом городе, она считает, что я получил, наконец, повод, который был мне нужен, чтобы представить ее шарлатанкой. И даже если бы я разрешил ей остаться, мне всегда бы напоминали о ее отце и о том, что я считал ее тоже мошенницей. — Адам откинул голову и, глубоко вздохнув, продолжил: — После того как я относился к ней, она никогда не поверит мне, если я скажу, что теперь люблю ее. Кроме того, Бренди считала, что она добропорядочный человек. Насколько я знаю ее, сейчас она мучится сомнениями относительно своих способностей. И она знает, что весь город в курсе прошлого ее отца. Нет ничего, что заставило бы ее вернуться.

Он услышал детский голосок на кухне, и сердце его дрогнуло. Дейни!

— Она вернулась, — прошептал он.

— Нет, Адам, — ответила Кармел, но он не слышал ее. Огромными шагами он побежал на кухню. За столом Джин чистила картошку. Спиной к нему сидела Дейни, закрыв лицо руками.

— Дейни! — воскликнул он, подходя к девочке и становясь на одно колено.

Она посмотрела на него, и сердце Адама оборвалось. Ее маленькое личико было мокрым от слез, глаза опухли и покраснели. Она часто дышала, пытаясь улыбкой подавить рыдания.

— Дейни?

Выпрямившись на стуле, она бросила на него холодный взгляд. Ее рот, так похожий на розовый бутон, стал жестким, губы сузились, и она прищурила темные глаза.

— Это все твоя вина, — горячо обвинила она его, и слезы снова наполнили ее глаза. — Она уехала навсегда. Она оставила меня здесь и никогда не вернется. Я ненавижу тебя! — вскричала Дейни, вскакивая так резко, что опрокинула стул. — Ненавижу!

Дейни повернулась и выбежала из кухни. Ее крики продолжали разноситься по большому дому. Адам тяжело прислонился к столу, глаза его подозрительно заблестели.