Очарование

ГЛАВА 17

Адам смотрел, как Бренди, смеясь и взвизгивая, старается устоять на ногах. Мэгги и Джин поддерживали ее с двух сторон. Дейни больше преуспела в спорте, чем Бренди, и уже катила по льду, направляясь к Бренди в сопровождении мальчиков Мэгги.

Долго не думать о Бренди Адам не мог. Он еще раз позволил своей подозрительности одержать верх над своей увлеченностью этой девушкой.

Кармел видела его насквозь. После его ссоры с Бренди она прижала его к стенке, рассказав ему, что это была ее идея оставить Дейни у себя. Идея, которая причинила Бренди глубокую боль. Но Бренди подавила собственные чувства, чтобы сделать так, как будет лучше для ее сестры.

Этого было вполне достаточно, чтобы Адам почувствовал себя мерзавцем, но его тетя на этом не успокоилась. Она сказала ему, что если он откроет глаза, то поймет, что его пугает собственное растущее чувство к Бренди.

Адам снова стал наблюдать, как она пытается научиться кататься на коньках. Она действительно была самой прекрасной девушкой, которую он когда-либо встречал. В отличие от него самого она всегда была готова улыбаться, что почему-то заставляло его страстно желать разделить с ней ее радость, несмотря на все свое недоверие к ней. Что бы ни происходило с ней, Бренди каким-то образом удавалось оставаться жизнерадостной. У него было все, чего мог бы пожелать человек, но Адам никогда не воспринимал жизнь так, как ее воспринимала Бренди.

Дейни подъехала к сестре и сказала что-то, вызвавшее у той взрыв смеха. Девочка не смогла сохранить равновесие и покачнулась. Бренди подхватила ее, и они вместе упали на лед. Дейни упала на сестру, что вызвало у Бренди новый приступ смеха. Потом Бренди пригладила волосы Дейни и подняла девочку на ноги.

Прекрасная, жизнерадостная, любящая. Больше всего на свете в эту минуту Адаму хотелось иметь Бренди только для себя. Ему страстно хотелось отбросить все свои сомнения и пополнить ряды ее поклонников. Сделать этого он не мог, но, по крайней мере, мог извиниться за свое непростительное поведение накануне.

Адам пошел по краю пруда и подошел к Бренди сзади, когда она медленно приковыляла к бревну, лежащему на берегу. Девушка плюхнулась на бревно, и складки зеленой юбки веером легли вокруг нее. Подняв подол до колен, она перевязывала шнурки на ботинках. Адам остановился и засмотрелся на ее затянутые в чулки ноги, которые она невольно открыла ему. Ее красивые икры поднимались из ботинок, стройные колени подчеркивались трикотажем. Грива иссиня-черных волос, небрежно перевязанных на затылке, упала на плечи и левую грудь. Раскрасневшуюся и растрепанную от катания на коньках, ее легко можно было принять за женщину, с которой только что занимались любовью. Почувствовав, как отозвалось его тело на картину, нарисованную его воображением, Адам признался себе, что хотел быть тем мужчиной, который запустит пальцы в ее волосы и вызовет румянец на ее лице.

— Бренди…

Она повернулась к нему, и ее улыбка медленно угасла. Адаму стало больно от понимания, что он виноват в том, что эта улыбка исчезла.

— Адам… — откликнулась она, резко опуская юбку и нетвердо вставая на ноги. Она не видела, как он подошел, и теперь сердце ее отплясывало джигу при его внезапном появлении. Сердится ли он еще? Будет ли продолжать ссору здесь, на глазах у половины города? Она встретила его взгляд и уловила мгновение, когда в глазах его была нежность.

— Я бы хотел поговорить с вами минутку.

Бренди долго смотрела сначала на лед, потом взглянула на него. Она видела на его лице угрызения совести и решила использовать его раскаяние, чтобы осуществить свой план.

После их столкновения накануне ничего ей так не хотелось, как взять Дейни и вернуться в фургон зализывать раны своей уязвленной гордости. Но она подумала и решила, что Кармел все объяснит Адаму. И он выслушает свою тетю, каким бы разъяренным он ни был. Бренди также понимала, что пожилая женщина никогда не позволит, чтобы в гневе он обидел Дейни.

Понимание причин бурной реакции Адама пришло несколько позже. Она долго не ложилась, переживая обиду и сердясь. Но где-то ближе к рассвету пришла к заключению, что Адам не может в одночасье избавиться от сомнений. Если Бренди хочет, чтобы он видел ее такой, какая она есть на самом деле, ей надо быть просто терпеливой. И Бренди очень хотелось вернуть радость их недолгого перемирия.

Решив, что лучший способ достичь этого — просто притвориться, что ссоры никогда не было, и следовать своему плану, она кокетливо изогнула бровь.

— Если вы хотите поговорить со мной, вам понадобятся коньки, — бросила она ему вызов. Ее улыбка появилась снова. Отчаянно размахивая руками, она покатила по льду.

Адам выругался, но не мог не оценить забавность ее вызова. Оглянувшись, он углядел неподалеку Эрла, снимающего коньки.

Через минуту Адам ступил на лед в коньках Эрла, которые жали ему немилосердно. Он не катался на коньках уже много лет и не хотел начинать сейчас. Но перчатка была брошена, так что он осторожно направился к Бренди.

— Ну вот, как вы сказали, — проговорил он, растопырив руки и дергаясь, как безумный, чтобы сохранить равновесие. Она рассмеялась, глядя на его широко расставленные ноги.

— Прекрасно, так и поговорим, — ответила она, беря его за руки. Он попытался отпрянуть, но она крепко держала его, двигаясь задом наперед и таща его за собой.

— Нет-нет, подождите. Я больше не катаюсь.

— Вы делаете это сейчас, — сказала она, кивая на его ноги.

Адам позволил ей медленно вести себя по льду. Пытаясь устоять на ногах, они поддерживали друг друга. Сначала все его внимание было сосредоточено на том, чтобы не упасть на задницу, но вскоре он расслабился и умение, которым он когда-то владел, стало медленно возвращаться к нему.

— Это не так уж трудно, когда знаешь как, — сказал он, беря ее за руку, когда они тихо катили рядом. Адам сразу пожалел о своем нерассчитанном движении, когда потерял равновесие. Его руки скользнули по ее талии, и он схватил ее за локти, прижимая ее спиной к себе.

— Вы хотели поговорить, — напомнила, повернувшись, Бренди, когда медленно, но достаточно грациозно они двигались по льду.

Адам посмотрел в ее обращенные к нему темные глаза, уверенный, что все сожаления и досада, которые он испытывал, отражались на его лице.

— Тетя Кармел отругала меня, когда я вечером пришел домой, — начал он.

Продолжая кружить по льду, Бренди молча кивнула.

— Простите. Еще раз. Кажется, я все время извиняюсь перед вами. Я сразу пришел к неверному заключению, когда вы сказали мне, что Дейни осталась с Кармел. Я понимаю, что вел себя как осел. Вы имеете полное право злиться на меня.

Бренди улыбнулась и освободилась из его рук, осторожно поворачиваясь к нему лицом. Коснувшись его холодной щеки кончиками пальцев, она покачала головой:

— Я не сержусь, Адам. Я признаю, что была обижена. После вашего взрыва я хотела забрать сестру и уйти. Но поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я долго думала и решила попытаться понять ваши чувства. Вы с самого начала ясно выразили свое отношение. У меня никогда не было иллюзий относительно ваших чувств по отношению ко мне и Дейни.

— Я старался…

Бренди приложила пальцы к его губам, не давая возможности говорить. Но когда тепло его дыхания обожгло холодную чувствительную кожу ее пальцев, она отняла их, положив для безопасности на рукав его куртки.

От шеи поднялся жар, согревая ее обветренную кожу. Щеки горели, и Бренди надеялась только, что ее румянец можно объяснить холодом. Она проглотила тугой комок в горле и заставила голос звучать как обычно.

— Я знаю, — сказала она. — Но в этом нет смысла. Вы можете заставить себя верить во что-то не больше, чем я могу заставить себя быть иной, не такой, как есть на самом деле. В вашей хижине мы пришли к выводу, что придерживаемся разных взглядов на мое занятие. Я не вижу другого пути.

Она качнулась вперед, и он поддержал ее, ощущая прикосновение ее груди к своей. Адаму показалось, что даже через бесчисленные одежки он почувствовал ее жар, ее формы. Проглотив комок в горле, он отпрянул, пытаясь скрыть, как подействовало на него ее прикосновение.

— Но мы заключили сделку. И я намерен сдержать свое слово. Я оставлю вас в покое до официального прихода зимы. У вас в запасе есть еще несколько недель, несмотря на наступление необычно холодной погоды.

— Благодарю вас. Это все, о чем я могла бы попросить, — ответила Бренди, высвобождаясь из его рук. Она должна была отойти от него, пока он не заметил, что она чувствует себя неловко, и не догадался, что причиной этого является его близость. — Мне надо пойти к Дейни, — прошептала Бренди, нетвердо поворачиваясь и оставляя его одного на льду.

Адам сразу же почувствовал, что ему не хватает ее прикосновения, и ему страстно захотелось снова притянуть ее к себе и крепко обнять. Но он отпустил ее, наблюдая, как, весело размахивая руками, она катилась по замерзшему пруду.

Несмотря на свое влечение к Бренди, Адам понимал, что, тем не менее, не верит в ее способности как целительницы. И когда придет календарная зима, как она уже пришла на самом деле, Адам не сомневался, что его тетя все еще будет инвалидом. Он не отказался от своего слова сейчас и не откажется от него позже. Если Кармел не будет излечена, Бренди и ее сестре придется уехать. Хотя он и отдавал себе отчет в том, что будет сильно тосковать по ней.

С берега пруда Сюзанна, кипя от гнева, наблюдала обмен любезностями между Адамом и Бренди. Она надела свой новый костюм для катания на коньках, сшитый из мягчайшего кашемира и отделанный мехом вокруг шеи, на манжетах и подоле. В руках Сюзанна злобно теребила красивую белую муфту. Она долго трудилась над своей внешностью, решив показать Адаму, каким сокровищем он пренебрег. Мысленно она представляла, как он идет по замерзшей траве, его башмаки быстро сокращают расстояние между ними. Он берет ее за руки, возможно, целует их. Она улыбнется ему, и его сердце растает. Адам снова станет принадлежать ей, а жалкая маленькая торговка будет наблюдать издалека, как они уйдут вместе, позабыв про катание на коньках.

Вместо этого Сюзанна не отрывала прищуренных глаз от Адама, который ковылял по льду к берегу. Люди ободряюще кричали ему, пока он устраивал для них представление, и все из-за этой проклятой дешевки. Сюзанна годами пыталась вытащить Адама на лед, но он не поддавался на ее уговоры, предпочитая наблюдать с берега, как она грациозно кружится перед ним.

«Черт бы побрал эту женщину! — подумала Сюзанна, хватая свои коньки с низкой скамейки. Вечер потерял для нее всю свою привлекательность, и виновата в этом была Бренди Эштон. Все неприятности, которые произошли с ней за последние несколько недель, были из-за этой черноволосой ведьмы.

Ну, у нее будет все, чего она сумеет добиться. Сегодня она прижмет своего папашу, пока он не вспомнит, что знал о прошлом Бренди. А если он ничего не вспомнит, ей просто придется выдумать что-нибудь самой.

После того как солнце опустилось за горизонт, ветер стал холоднее. Бренди засунула руки в карманы, путаясь пальцами в многочисленных дырах в подкладке. Она видела, как Адам вернул Эрлу коньки и пожал ему руку. Он что-то сказал, и оба они посмотрели на Мэгги с мальчиками. Мэгги смастерила санки из металлического листа, и мальчики громко смеялись, когда она везла их по льду.

Бренди заметила, как засветились глаза Эрла, когда он наблюдал за этой троицей. Адам медленно кивнул и отвернулся, но Эрл продолжал смотреть на Мэгги, и все его чувства отражались в его глазах.

В этот момент кто-то позвал Мэгги, и Бренди с Эрлом одновременно обернулись. Билл Оуэнс, лавочник, торопливо шел к пруду, размахивая чем-то белым.

Мэгги отдала Дейни веревку, привязанную к санкам, и пошла навстречу Биллу.

— Привет, Билл, — услышала Бренди слова Мэгги, произнесенные вежливо, но весьма сдержанно.

— Это пришло сегодня. Из Калифорнии, но не от твоего мужа. Вот я и подумал, что ты, возможно, хочешь получить его сейчас же, поэтому и принес его тебе.

Бренди подозревала, чем руководствовался лавочник. Он явно думал, что в письме могут быть деньги, а он не спускал глаз с Мэгги, чтобы та полностью расплатилась с ним. Бренди подошла поближе, не желая вмешиваться, но и оставлять ее наедине с этим крохобором она не хотела.

Мэгги помрачнела, читая надпись на сильно измятом конверте. Она перевернула его и вскрыла. Извлекая из конверта единственный листок бумаги, она извиняющимся взглядом посмотрела на лавочника.

— На этот раз ничего, мистер Оуэнс, — сказала она, быстро пробегая взглядом адрес на конверте.

Чувствуя себя обиженным, Оуэнс медленно ушел. Бренди вздрогнула от ледяного озноба, который не имел ничего общего с морозной погодой, и встала рядом с Мэгги.

Мэгги оглянулась на мальчиков, которые восторженно визжали: Дейни кружилась на коньках по льду, везя их за собой. Наконец, точно почувствовав, что что-то не в порядке, Мэгги развернула листок.

Ее глаза не отрывались от письма, и Бренди подумала, что оно длинное. Но, наклонившись, она увидела на листе всего несколько строчек. Ее взгляд упал на посеревшее лицо Мэгги. Письмо дрожало в руке женщины, все тело ее тряслось.

— О Господи! — прошептала она, пальцы ее дергались от волнения, отчего листок надорвался. — О нет!

Бренди увидела, что Адам быстро идет к ним. Она торопила его своим полным отчаяния взглядом, взяв Мэгги под руку. Последние несколько шагов Адам пробежал, и они вместе отвели Мэгги к скамейке.

— Мэгги? Что с тобой?

Бренди слышала ласковые слова Адама, но его успокаивающий голос не произвел действия на Мэгги. Встав на колени рядом с подругой, Бренди взяла письмо и быстро прочитала его. Сердце ее учащенно забилось, и Бренди прерывисто втянула воздух.

— Ох, Мэгги! — простонала она, схватив руку женщины. — Мне так жаль, так жаль!

Бренди протянула письмо Адаму, и тот пробежал его, прежде чем спрятать в карман.

— Пошли, — сказал он, сделав знак Бренди взять Мэгги под руку. Они помогли ей встать и направились к повозке Адама.

Эрл подскочил к ним, когда они подошли к повозке. Адам поднял Мэгги на сиденье, а потом посадил рядом с ней Бренди. Мрачно сжав губы, он повернулся к Эрлу.

— Дай нам немного времени, а потом приведи Дейни и мальчиков к тете Кармел, — попросил он, прыгая на сиденье и устраиваясь рядом с Бренди.

Эрл кивнул в знак согласия, но повозка уже ехала на хорошей скорости по направлению к другому концу города. Бренди обняла Мэгги за плечи и прижала к себе. Места на сиденье было мало для троих, и этот жест Бренди прижал ее к Адаму. Она ощущала тепло его ноги рядом с собой. Когда он шевелился, кожаная куртка скользила по грубому материалу ее пальто. Сознание того, что в этот момент ей не следовало бы испытывать подобные чувства, заставляло ее нервно ерзать на сиденье.

Когда они подъехали к дому Кармел, Мэгги, казалось, уже овладела собой. Они помогли ей войти в дом, и Адам налил ей большой бокал бренди, когда Бренди подвела ее к камину.

— Выпей, — приказал Адам.

Мэгги взяла бокал и залпом проглотила бренди, кашляя и давясь, когда напиток обжег ей горло.

— Что случилось? — спросила с порога Кармел. Она вкатилась в комнату и переводила взгляд с бокала в руке Мэгги на Адама и Бренди, в волнении стоявших рядом.

— Джима убили, — без обиняков сообщил Адам.

Его слова вызвали у Мэгги сдавленный крик, и Адам выругал себя, помогая ей сесть на канапе.

— Извини, — пробормотал он, проклиная свое бездушие, и направился к буфету, чтобы снова наполнить ее бокал.

На этот раз Мэгги отказалась от бренди. Сжав руки на коленях, она смотрела на собравшихся около нее людей.

— Со мной все в порядке, — сказала она, — правда.

Бренди и Адам обменялись недоверчивыми взглядами, а потрясенная Кармел сидела с округлившимися глазами. Мэгги сухо рассмеялась и откинула с лица растрепавшиеся волосы.

— Я знаю, что мне полагается быть убитой горем вдовой, — медленно проговорила она, — но это не так. — Она потянулась за бокалом, который Адам все еще держал в руке. — Я, пожалуй, выпью. — На этот раз она уже медленно пила бренди. — Знаете, о чем я подумала, прочитав письмо? — Казалось, она не ждала ответа. Его и не предвиделось. Она продолжала: — Я подумала: «О Господи, как мы проживем зиму?» Разве это не ужасно? Кто-то, кого я даже не знаю, говорит мне, что Джима убили в драке за карточным столом, а все, о чем я могу думать, — это то, что он больше не пришлет нам денег.

— У тебя шок, Мэгги, — сказала Кармел, передвигаясь в глубь комнаты.

Но Мэгги только покачала головой:

— Нет, думаю, я всегда подозревала, что случится нечто в этом роде.

— Он был твоим мужем, поэтому естественно, что ты расстроилась. — Бренди села рядом с Мэгги на канапе и положила руку ей на плечо.

— Но это именно так: я не расстроилась из-за того, что он мертв, я беспокоюсь о мальчиках.

— Не беспокойся, Мэгги, все образуется, — сказал Адам, отпивая свой бренди.

— Я понимаю, как это, должно быть, звучит, — ответила Мэгги. — Но я не могу ничего с этим поделать. Когда мы поженились, я любила Джима. Я поклялась быть ему хорошей женой, и была ею. Но когда родились близнецы и Джим увидел, что Дэви не был, скажем так, нормальным, он не сумел смириться с этим. Он все больше и больше отдалялся от меня и мальчиков, пока не уехал совсем. Я пыталась его понять, но Дэви — наш сын, и я любила его. Я не простила Джима за то, что он сбежал от детей. Когда он уехал, все чувства, которые я испытывала к нему, исчезли вместе с ним. Я чувствовала себя опустошенной. Мальчики стали всей моей жизнью. Вот почему я брала деньги, которые присылал Джим. Я не могла вновь выйти замуж и не умею ничего делать, чтобы получить работу, даже если в городе нашлось бы для меня мало-мальски приличное место. У меня не было выбора.

— Ты все делала правильно, Мэгги, — сказала Кармел. — Ты всегда делала для детей, как лучше. Неважно, если это казалось странным, — добавила она, бросая острый взгляд на Адама.

Бренди заметила молчаливое предостережение Кармел и подавила ухмылку. Тетя Адама никогда не упустит возможности защитить ее. Бренди ценила поддержку и теплые дружеские чувства.

— Ты не можешь заставить себя чувствовать по-иному. Муж уехал от тебя очень давно.

— Но я должна была что-то почувствовать. Наш брак был счастливым, пока не родились близнецы.

— Но ты их мать. Никто не может осуждать, что ты сердишься на Джима за то, что он бросил вас троих.

Мэгги покачала головой.

— Я не сержусь. Я просто ничего не чувствую, — призналась она. — Кроме беспокойства за моих мальчиков.

— А они единственное, что имеет сейчас значение, — вмешался Адам, садясь на корточки перед канапе. Он взял холодную руку Мэгги и стал растирать ее. — Джима нет, но его не было во всех смыслах уже давно. Есть ты и мальчики, и тебе надо сосредоточиться на их будущем.

Мэгги снова задрожала, и янтарная жидкость выплеснулась из бокала, прежде чем она отдала его Бренди. Бренди поставила бокал и встала на колени рядом с Адамом, взяв Мэгги за другую руку.

— Каком будущем? — прошептала Мэгги. — О Господи, мне так страшно!

— Мэгги?

Голос, раздавшийся с порога, испугал их всех. Адам и Бренди повернулись одновременно, столкнулись, и Адам, протянув руки, заключил ее в свои объятия. Мэгги смотрела поверх их голов туда, где, смущенно теребя шляпу, стоял Эрл.

— Джим? — было все, что он спросил. Мэгги кивнула и медленно встала, Адам поднял Бренди на ноги, все еще обнимая ее за плечи.

— Мне очень жаль, — сказал Эрл. Мэгги пожала плечами.

Глаза Эрла наполнились нежностью, и он медленно покачал головой.

— Это неправда, — начал он. — Мне не жаль. Я люблю тебя, Мэгги. Ты заслуживаешь большего, чем Джим давал тебе. Если бы ты стала моей… — Казалось, он только сейчас заметил остальных и замолк.

Мэгги подошла к нему, и глаза ее наполнились слезами, которые она не пролила по своему мужу.

— Да?

Вспыхнув от смущения, Эрл продолжил:

— Если бы ты стала моей, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. У тебя никогда не было бы причин для слез.

— Спасибо, Эрл, ты очень добр. Но просто я не могу сразу думать о другом мужчине в моей жизни.

— Я мог бы заботиться о тебе и мальчиках. Тебе бы не пришлось ни о чем беспокоиться.

Мэгги, всхлипывая, покачала головой:

— Я не могу. Ты мне нравишься, Эрл. Но я еще не привыкла к мысли, что я вдова.

Эрл опустил голову, понимающе кивнул, но был не в силах скрыть свое разочарование.

Появилась Дейни с мальчиками. Они держали свежеиспеченные булочки, и Бренди предположила, что Эрл запустил их на кухню, велев им перекусить, перед тем как появиться в гостиной.

— Что случилось? — спросил Даррел, увидев слезы на лице матери.

— Ничего, сынок, — ответил Эрл. Даррел подошел к матери и взял ее за руку. Дэви, не желая оставаться в стороне, подошел тоже.

— Пошли, я отвезу вас домой, — предложил Эрл. — Мы можем поговорить с мальчиками по дороге.

Мэгги обернулась:

— Спасибо всем вам за заботу. Думаю, ты был прав, Адам. Все будет просто прекрасно.

Они вышли толпой из дома Кармел, оставив позади выжидательное молчание. Дейни смущенно насупилась. Кармел понимающе улыбалась.

Внезапно Бренди осознала, что рука Адама все еще обнимает ее. Инстинкт заставил ее прижаться к его теплому крепкому телу. Но Бренди понимала, что это было бы ошибкой. Они пытались найти что-то общее, где могли бы мирно сосуществовать. Но не нашли. Она была тем, кем была. Он никогда не смирится с этим, а она никогда не изменится.

С огромным сожалением, от которого болезненно сжалось сердце, Бренди отошла от Адама.