Ода чуждых земель

ГЛАВА 33

— Ладно, и что за лиловое вино? — спрашиваю я.

Мы вернулись в наши покои; куртка Деса перекинута через стол, рукава рубашки закатаны, обнажая жилистые предплечья, а мои каблуки отброшены в сторону, пока волосы растрепано лежат на спине.

Он облокачивается на стену, наблюдая за мной с перекрещенными руками.

— Напиток.

Очешуенно. Располагающий к себе Дес вынужден скрываться.

— Ты должен ответить мне более распространенно.

У Мары с Десом видимо крыша поехала касательно этого вина.

— Вопреки твоему мнению, на самом деле, даже не обязан, — говорит Десмонд, сверкая глазами в приглушенной светом комнате.

Несносный мужчина!

— Послушай, — взрываюсь я, — если не расскажешь мне, то это сделает кто-нибудь другой. Поэтому это твой шанс внести ясность.

Дес роняет руки и идет крадучись вперед.

— Прекрасно, ты хочешь, чтобы я внес ясности? Тогда вот она — четкая и ясная: я тысячу раз представлял, как даю тебе лиловое вино. — Он подходит прямо ко мне, и что-то в его возбужденном настроении заставляет меня попятиться назад. — Представлял, как обманом подсуну его тебе, как Мара тогда, уговаривая выпить, когда ты даже не знала, что это за жидкость.

Спина ударяется о стену, и Дес пригвождает меня к ней руками.

— Я даже подготовил его, — уточняет Десмонд, дотягиваясь до моего горла и проводя по нему большим пальцем. — Оно стояло у меня в холодильнике на Санта-Каталине, и было также под рукой во дворце.

— Что это за вино? — И почему тебе приходится врать о нем?

Его челюсть напрягается, будто он ведет внутри себя войну, решая, говорить мне или нет. В конце концов, Дес отвечает на мой вопрос:

— Когда-то в далекие времена феи нашли способ сделать своих возлюбленных смертных бессмертными, — произносит Торговец. Его взгляд пронизывающий и напряженный, когда говорит это. — Они давали людям, которых любили, лиловое вино, и плоть тех, что старилась, становилась бессмертной, и магия, что была неидеальна, становилась совершенной. Два кусочка сливались воедино.

— Не понимаю, зачем держать это в секрете? Не думаю, что имею что-то против вина, когда, наконец, узнала о нем.

— Может, я не хотел знать твоего мнения. Если захочешь стать бессмертной, это будет означать, что ты не против отказаться от всех тех вещей, что делают тебя восхитительным человеком… вещей, которые я так полюбил.

Оу-у-у-у.

— Но если ты не захочешь быть бессмертной, это будет означать, что я буду наблюдать за твоим старением… буду наблюдать, как ты умираешь.

Его глаза, пронизанные печалью, и не могут насытиться моим лицом. Потому что я старею. И умру за долго до того, как смерть коснется его.

— Поэтому ты подумал, что обманом дать мне вино — намного лучше, чем считаться с моим мнением?

Вот почему парам необходимо разговаривать обо всем. Разумное мнение против неразумного.

— Если ты не заметила, то я так тебе ничего и не дал, — утверждает он.

— Но ты обдумывал данный вариант, — парирую я.

— Сколько вещей ты обдумывала? Является ли обычное обдумывание чем-то неправильным? — Губами он касается моей щеки.

Я сглатываю.

— Что заставило тебя передумать?

Дес немного отодвигается, хмурясь.

— Та же вещь, которая остановила меня, чтобы не забирать тебя после вечера студенческого бала и не делать своей навечно. Во мне есть достаточно человечности, чтобы понимать, что это плохо, и достаточно самоконтроля, чтобы бороться со своей натурой.

— И какова твоя натура? — спрашиваю я шепотом.

— Брать то, что хочу, когда хочу, и ни перед кем не извиняться за это.

О-ох.

— Хочешь секрет? — Дес не ждет, когда я отвечу. — Наша связь будет полноценной, если выпить это лиловое вино. Только тогда мы сможем свободно разделить друг меж другом нашу магию.