Одноклассники Квадратного стола

ГЛАВА 3 — в которой на сцене появляется искуситель

Озёрск в Казахстане — это маленький военный городок, приткнувшийся к берегу пресной части Балхаша. Вокруг него, на десятки километров, водная гладь и каменистая пустыня. Здесь и выпало служить отважным ракетчикам — родителям Яны и Ольги. Прибывшие семьи военнослужащих расселили по служебным квартирам. Отцы ушли на службу, а матери занялись обустройством скромного быта. Детей, чтобы не крутились под ногами, отправили гулять на детскую площадку возле дома. В те года это было в порядке вещей.

Девочки познакомились в песочнице, сбежали пару раз с горки, покатались на качелях и стали подружками. Неразлучной парочкой они отправились в старшую группу детского садика, а когда пришла пора школы, поступили в первый «В» класс.

Позже они занимались в секции плавания, бегали зимой на каток, вместе смотрели фильмы в кинотеатре и ходили в библиотеку. И первая любовь в шестом классе тоже была одна на двоих, но Яне повезло больше. Именно ей достался учебник, которым пользовался популярный мальчишка классом старше. Инициалы «В. Ф», криво нацарапанные на книжном переплете, целый год оставались предметом зависти менее удачливой подруги.

Они выросли абсолютно разными, как огонь и вода. Вспыльчивая, но очень активная Яна и медлительно-спокойная Ольга. В конце восьмого класса Ольгин отец демобилизовался, и родители отвезли дочь в места более цивилизованные. Сначала девочки писали друг другу подробные письма, со временем сообщения стали короче, спустя пару лет их заменили поздравительные открытки, а еще позже отношения сошли на «нет». Прошло пятнадцать лет и, лишь благодаря социальным сетям, они нашли друг друга. Последние года подруги переписывались по электронной почте.

Дверь коттеджа широко распахнулась. На пороге стояла полноватая шатенка в классических джинсах и толстом свитере ручной вязки. Она склонила голову набок, привычным жестом заправила за ухо прядь волос и очень серьезно поглядела на гостью.

Яна тоже уставилась в знакомые карие глаза с неправдоподобно длинными ресницами.

— Здравствуй, — сказала Оля. — Я бы тебя и через пятьдесят лет узнала.

— Привет. Ты тоже мало изменилась. — Яна ввезла тарахтящий багаж в дом. — Меня только что обозвали дурой, — пожаловалась она.

Оля закрыла дверь, отгораживаясь от любопытных взглядов, и подруги обнялись. Они постояли немножко, после чего Яна энергично подхватила чемодан, в три шага преодолела крошечную прихожую и оказалась в просторной гостиной.

Центр комнаты занимали две широкие кровати с резными деревянными спинками умопомрачительной красоты. Судя по геральдическим узорам на изголовьях, кровати предназначались для коронованных особ, но случайно попали совсем не в те покои.

Царские ложа были покрыты мохнатыми одеялами, душевно завалены декоративными подушками и для вящего успеха их вплотную придвинули друг к другу. По обеим сторонам от изголовья стояли деревянные тумбочки с бордовыми ночниками на столешницах. Слева у окна высился платяной шкаф — вездесущий резчик по дереву и тут приложил свою талантливую руку, а напротив кроватей — телевизор и бар. По всей комнате были разбросаны домотканые коврики, придававшие национальный колорит их уютному жилищу.

В комнате было три двери. Одна дверь вела в прихожую, другая — в ванную комнату, а третья служила выходом на прелестную веранду.

Яна немедленно промаршировала в указанном направлении, где ухватившись за перила, восхищенно выдохнула:

— Ого! Ничего себе!

Веранда нависала над пропастью — так ей показалось сначала. Спустя минуту, она мысленно обозвала ее глубоким, нет, глубочайшим оврагом. Обрывистый склон порос густой травой и непролазным кустарником, а где-то внизу подрагивали темные макушки деревьев.

— Когда ты уехала, я несколько раз приходила в соседний подъезд, забиралась на третий этаж и гипнотизировала вашу дверь. — Яна по-турецки сидела на кровати, трогательно прижав к груди подушку. — Мне казалось, что сейчас она откроется, ты выйдешь и… Надеялась на маленькое чудо.

Подруга тоже расчувствовалась:

— А я в пятнадцать лет узнала, что такое тоска. Леса Подмосковья — это, конечно, красиво, но по ночам мне снились накатывающие на берег волны Балхаша, весенняя степь в желтых тюльпанах…

— …и красных, — встряла собеседница.

— А еще, — Оля воодушевилась, — хрустальные камешки из той огромной люстры. Помнишь, была такая в Доме Офицеров?

— Помню. У меня было три больших и два маленьких камушка. Считалось за богатство.

И кресла бархатные в зале помню.

— Угу, малиновые, с изогнутыми коричневыми спинками. Как в фильме про двенадцать стульев. Еще помню кошмар моей школьной жизни — хор.

— А меня туда не взяли, сказали — голоса нет, — пожаловалась Оля. — Я часто стояла под дверями, слушала «То березку, то рябину» и тебе завидовала.

— Вот еще! Я ненавидела это ревущее стадо: все время думала, как бы смыться и сбегала. Высший пилотаж, когда при полном параде — юбка, белая блузка, банты — толкаться перед выступлением за кулисами, а за минуту до выхода на сцену — сбежать, занять место на балконе, наблюдая хоровые стенания со стороны.

— Ты никогда об этом не рассказывала.

— Скрывала. По тем временам, это было настоящее преступление. Могли по шее надавать.

Новую жиличку разбирала жажда деятельности. Она отбросила подушку, соскочила с кровати и прошлась по комнате. Покрутилась на месте, оглядела деревянные панели, потрогала пальцем абажур лампы, слегка задернула штору.

— Уютная комнатка. Жить бы здесь и радоваться, но… я ему безразлична! — с надрывом заявила она.

— Ты об Андрее? — догадалась подружка. — Из-за него сюда приехала?

— Из-за него, из-за тебя, из-за чего-то другого. Если бы ты знала, с какими приключениями я сюда добиралась! Муж отговаривал, свекровь бесились, дверь не выпускала, — задохнулась эмоциями.

— Не можешь без приключений.

Оля не металась по комнате, но в ее голосе можно было уловить нотку нетерпения.

— Привезла? — спросила она Яну.

В ответ получила энергичный кивок и невинно-вопросительный взгляд.

— Не дразнись, показывай! — подтолкнула Ольга. — Столько о нем слышала и ни разу не видела.

Яна подошла к чемодану, жестом фокусника распахнула его и с досадой уставилась на выпирающий бедлам. Энергично раскидала вещи с одной стороны, потом начала поиски в противоположном углу. Наконец, из темных глубин чемодана была извлечена удлиненная картонная коробка.

— Держи, — она небрежно сунула коробку подруге. — Наши рыцари называли это Граалем.

Оля застыла в нерешительности.

— Он не кусается, — усмехнулась Яна, — открывай. Но напоминаю: не произноси никаких желаний, не выкрикивай проклятий, просто гляди и молчи.

— Молчу.

Оля осторожно сняла крышку. Наблюдая за ее движениями, можно было подумать, что внутри коробки — бомба. В ее руках появилось нечто, напоминающее старинную чашу на ножке, а на самом деле, — густо-фиолетовую, с малиновыми вкраплениями, аметистовую друзу, необычным способом соединяющую в цельный монолит большие и малые кристаллы.

— Вот он какой, священный Грааль! — восхитилась подруга. — И ты хочешь с ним расстаться? — она с недоверием воззрилась на спокойную Яну.

— Это не настоящий Грааль, а просто гроздь аметистов. Хотела и расстанусь.

— Никогда не видела такой красоты. — Оля восторженно разглядывала природную чашу. Мудрость и сдержанность куда-то испарились. — Нет, правда? Желания, произнесенные вслух, сбываются?

— Глупые сбываются, — кивнула Яна, — а умные отчего-то не приходят в голову, потому от этой слепящей красоты сплошной вред.

Она достала из чемодана огромную косметичку с туалетными принадлежностями и скрылась в ванной комнате. Через минуту оттуда донеслось позабытое, хоровое: «В полдень на опушке собрались подружки…». Яна пела мощно и чисто. Дыхание у нее было будь здоров.

Оля зачарованно уставилась на дверь, невольно возвращаясь в школьные времена. Неожиданно решила подпеть. Но за прошедшие годы слуха и голоса у нее не прибавилось, и «ку-ку, ку-ку» она выдала хриплым фальцетом.

Покинув ванную, Яна застала прежнюю сцену: правая ладонь Ольги сжимает Грааль, левая держится за спинку кровати и благоговейный взгляд. Она не обманулась ни на секунду. Присмотревшись, хозяйка сокровища обнаружила в глазах подружки не только фанатичный восторг, но и огромную надежду с нетерпеливыми ожиданиями.

Яна хмыкнула, погладила зачарованную по голове и с некоторым усилием вырвала из рук гипнотический раритет, невозмутимо запихнув его в коробку. Оля проводила взглядом неземную красоту, с видом сомнамбулы прошествовала к кровати, аккуратно улеглась и приступила к тщательному изучению люстры на потолке. Яна испугалась, что неизвестный резчик и там продемонстрировал высочайшее мастерство, но задрав голову, обнаружила обычные стеклянные плафоны.

Новоприбывшая распахнула створки шкафа и принялась развешивать кофточки и платья, извлекая их из бездонного чемодана.

— Зачем мне столько одежды? — удивлялась она. — Сгребла все, что под руку попало.

Бессильно пожала плечами и продолжила заполнять шкаф. По ходу дела модница примерила два наряда, включила телевизор, зажигательно протанцевала смесь попсы и рэпа, и, в конечном итоге, остановила выбор на светлых брюках и зеленой вязаной кофточке.

— Как тебе? — поинтересовалась она у подруги, дефилируя вперед-назад по комнате.

— Не могу прийти в себя.

— Оцени мой провокационный вырез! — возмутилась модель.

— Ребята знают, что чаша у тебя?

Яна остановилась и страдальчески скривилась.

— Я в машине уже созрела. Хотела признаться. Не дали. Представляешь, бучу подняли только из-за того, что я знала про их детскую игру!

— Шестнадцать лет. Уже не дети.

— Увязла в этой паршивой истории левым боком.

— Хороший бок. По самую шею, — бубнила подруга.

Яна подошла к окну, дернула за штору. Ей почудилось, что за стеклом мелькнула тень.

— Нас подслушивали? — прилипла она к стеклу. — Возможно, и подглядывали.

Оля слезла с кровати, прошлась из комнаты в прихожую. Скрипнула входная дверь. Через минуту она вернулась.

— На лужайке пусто, заглянула за дом — никого. Тебе показалось.

— Сто раз мог убежать. Сделал пару шагов и спрятался в кустах.

Оля ничего не ответила, зато снова упала на одеяло. Яна с любопытством косилась, оценивая выдержку.

— Много попросила? — сжалилась она.

— Что? — встрепенулась подружка. — О чем ты? — Ее голос предательски дрогнул.

— О том. Когда смотришь на Грааль, невозможно удержаться. Желаний много загадала?

— Я… всего одно.

— Одно? Ах, да, ты у нас скромная. У меня в свое время имелся свиток желаний, длинный такой. Молчи, сейчас угадаю. — Яна подперла подбородок кулаком, приняв позу роденовского Мыслителя. Только в хитрых глазах плескался смех. — Знаю! Ты попросила всеобщего счастья, упомянув при этом детишек, супруга и родителей.

— Откуда?! — подруга была поражена.

— В детстве читали одни и те же книги, смотрели одинаковые фильмы, наши мужья родились пятого марта, дети у нас одного пола: мальчик и девочка…

Оля перебила монотонное перечисление.

— При чем здесь мой муж и твой мальчик? Что за… Господи, ты специально подсунула мне чашу и оставила одну! Это типичная твоя провокация! Но, поверь, мое желание никому не принесет вреда.

— Угу. Мир во всем мире. Только у этого нестандартного Грааля, — Яна указала в сторону коробки, — свое понимание счастья. Я ведь предупреждала! И не стоило шептать глупое желание…

— Оно — не глупое! — Оля подняла обе руки в знак протеста.

— Одно хорошо: сбывается быстро, — не слушала ее Яна. — Можно отменить прямо сейчас.

— Не надо ничего отменять! — возмутилась подруга.

В этот момент зазвонил ее телефон. Она достала мобильник из сумки, поглядела на экран.

— Дочь, — ласково улыбнулась светящемуся экрану и вышла на веранду.

Ольга присела за столик и начала разговор.

— Можно подумать, умное! — ворчала в пустой комнате Яна. — Сейчас он так вывернет твое благодеяние…

Спустя пятнадцать минут расстроенная Ольга появилась в дверях веранды. Она одергивала свитер, избегая встретить насмешливый взгляд.

— Кристина жалуется: отец не пускает ее на свидание. Он, видите ли, будет счастлив, если дочь останется дома.

— А дочь что?

— Обзывает отца тираном, бунтует, грозится сбежать.

— Разные у них понятия о счастье.

— До сегодняшнего дня Игорь хорошо ладил с детьми. Что у них там происходит? И сын плачет, грустно ему. Понимаешь, он у меня спокойный, рассудительный мальчик, не плакса.

— Сколько сыночку?

— Пять. С половиной. Все перевернулось с ног на голову, — потерла лоб. — Час назад к нам домой приехала моя свекровь. Она всецело осуждает «загул невестки» — это про мою поездку сюда и хочет поселиться у нас. У нее никогда не было такого желания! Сейчас бабушка занимается перевоспитанием внуков и безумно счастлива. — Ольга с отрешенным видом присела на кровать, потеснив в сторону коробку с Граалем.

— Похоже на конец света. Ты точно просила счастья?

— Мое желание исполнилось. Мое глупое желание исполнилось. Как его отменить?

— Просто. Бери Грааль.

Ольга без какого-либо восторга достала чашу и вопросительно уставилась на подругу.

— Повторяй за мной. — Яна дотронулась до кристаллов, имитирующих ножку. — Отменяю последнее желание.

— Отменяю последнее желание, — глядя в ей в рот и копируя интонацию, произнесла подруга и замерла в ожидании.

— Всё. Отменили.

— Так просто? — удивилась Оля. — Убери подальше, чтобы не искушал.

Яна сунула чашу в коробку и удалилась в ванную комнату. Она красила помадой губы, когда рядом встала образумившаяся подруга.

— Больше никогда ничего у него не попрошу!

— Замечательная вещь — опыт. Правда?

Оля рассмеялась и, потеснив Яну, уставилась на себя в зеркало, потом перевела взгляд на косметику, разбросанную по зеркальной полке.

— У меня такая же помада и расческа… моя?

— Не твоя. Шампунь и гель для душа у нас тоже одинаковые. Зубные щетки одной фирмы — я проверила. Но одежда разная!

— Фу, хоть одежда, а то не по себе становится. — Оля качнула головой. — Я вот о чем подумала: готовы ли наши мужчины к возвращению чаши? Мы их помним детьми, причем не всегда добрыми и милыми. Какие они сейчас? С такой бомбой много дел можно натворить. Ладно, если кто-то из них возжелает денег или власти, а если — чужой смерти? Может, не надо ничего возвращать? Лежала она у тебя все эти годы, пусть и лежит.

Яна неопределенно пожала плечами и вернулась в комнату. Там она подошла к кровати, подхватила коробку и без церемоний запихнула ее в рюкзачок. Далее прошествовала к бару, достала оттуда пару бокалов и стукнула их краями, оценивая чистоту звука. Размахивая посудой, вышла в прихожую.

— Сегодня я никому и ничего возвращать не собираюсь, — заявила она и поглядела на часы. — Опаздываем. Давай присмотримся к нашим одноклассникам, узнаем кто чем дышит, а вечером обсудим. Вдруг откроются особые обстоятельства?

Через приоткрытую дверь веранды дул свежий ветерок. Он шевелил края оконных занавесей и гонял по коврикам и половицам легкие лепестки яблони.