Огненный вихрь любви

Глава 12

— Эмма, милочка, пошевелись, а не то мы опоздаем.

Эмма, не вставая, мельком глянула на Сисси. В расшитом золотыми нитками красном восточном халате, полы которого касались пушистого ковра, и коричневой чалме мисс Чейнберз являла собой милосердное великолепие. Эмма не могла без слез смотреть на старого друга.

— Повторяю тебе, я не собираюсь на эту бестолковую благотворительную вечеринку, — она повернулась спиной к Сисси, разглядывая узор на подушке затуманенными глазами.

— Ау, не начинай опять, — укоризненно проговорила Сисси и принялась искать носовые платки, запас которых за последний день заметно уменьшился. — Эмма, сейчас же перестань! Ни один мужчина в мире не стоит таких мучений!

— Перестань суетиться, Сисси. Я превосходно себя чувствую, — Эмма села и улыбнулась дрожащими губами. — Видишь? Превосходно. Ты носишься, как курица с отрезанной головой.

— О черт, милая. Я первый раз вижу тебя в таком состоянии, — Сисси опустилась на кровать. Чалма съехала набок, и мисс Чейнберз часто-часто заморгала ярко накрашенными глазами. — Видишь? Нет, ты посмотри, что ты наделала, — Сисси всхлипнула. — Тушь теперь течет мне прямо в рот. В моем возрасте это вредно.

Эмма рассмеялась и вытерла щеки. Морщины, которые избороздили лицо Сисси, наверняка поглотят любые слезы, сколько бы их ни осмелилось упасть в них.

— Поправь шляпу.

Сисси поспешно спрятала седые пряди под парчу и улыбнулась.

— Вот это больше похоже на Эмму Маклин, которую я знаю, — победоносно произнесла она, выпрямилась и стала рыться в дамской сумочке из пурпурной парчи. Достав сигареты, Сисси вытрясла одну, ткнула ее в тонкие губы и щелкнула зажигалкой, украшенной золотой чеканкой. — Собирайся, — выдохнула известная писательница.

— Давай не будем возвращаться к этой теме. Я никуда не хочу идти.

— Ты хочешь хандрить.

— Я не хандрю. Я думаю, — неестественно спокойным голосом проговорила Эмма. Если она начнет опять плакать, то у Сисси будет истерика. Весь день преданная подруга ухаживала за ней, как за тяжелобольной, ободряюще хлопала по руке и ругала всех мужчин без разбору. Конечно, Эмма не посвятила Сисси в подробности истории. Она не была готова к такому разговору, она не была готова вычеркнуть Макса из своей жизни. Эмма не знала, что ей делать. «Проклятие! Нужно было потерпеть один-два дня, Макс бы успокоился, и мы бы помирились!» — с горечью думала мисс Маклин. Но у Сисси были другие соображения.

— Посмотри, голубушка. Ты вымыта, напудрена, надушена и довольна собой. Давай не будем тратить время впустую, — Сисси загадочно улыбнулась и стряхнула пепел. — Кроме того, я… уже позвала кое-кого.

— Сисси, тебе не следовало… — Эмма задохнулась от возмущения.

— О нет, милая! Не твоего золотоголового бога! — Сисси отвела взгляд. — Я, уф… позвала его друга.

— Эдама? — удивленно протянула Эмма. — Теперь понятно, где ты была. Но как ты узнала о нем?

— Бенно, — Сисси просияла, опустив глаза с накладными ресницами. — Этот простак очарован обаянием настоящей леди.

Эмма бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку. «Нет, только не Эдам. Он будет укорять меня, что я оставила Макса, что позволила выйти ему сухим из воды, — говорила она себе. — Хотя, может, он сможет помочь разрешить мои сомнения».

— Сисси, — позвала Эмма, не поднимая голову. — У меня нет платья.

— О, — Сисси издала боевой клич, бросила сигарету в пепельницу и подскочила к шкафу. «Боже, как только ей удалось прожить так долго», — размышляла Эмма, наблюдая, как настоящая леди роется в одежде.

— Я купила его в Лондоне для Дианы, — гордо проговорила Сисси, протягивая длинное переливающееся платье изумрудного цвета с открытым верхом. — Но, я думаю, что тебе оно нужнее.

— У меня плохое предчувствие, — пробормотала Эмма.

Полчаса спустя Эмма пристально разглядывала себя в зеркале.

— Здорово, — прошептала она, не веря своим глазам. Платье облегало, словно вторая кожа. Эмма и не подозревала раньше, что у нее такая красивая фигура. Темные волосы были зачесаны наверх и падали на высокий лоб. На скорую руку сделанный макияж подчеркивал сияющие зеленые глаза, все еще немного опухшие. На шее сверкало изумрудное ожерелье (из шкатулки Сисси). Эмма казалась выше ростом — «лодочки» на высоких каблуках скрывало длинное платье. «Да, эта длина отлично подошла бы для сестры», — отметила про себя Эмма и принялась рассматривать себя со спины.

— Ты выглядишь красивой, милая, — услышала она скрипучий голос Сисси. — Просто восхитительно.

— Ладно, — Эмма облегченно вздохнула, — пойдем.

Сисси отпустила платье, которое она придерживала сзади. Эмма простонала — вместо второй кожи оказался блестящий балахон.

— Я говорила тебе! Диана намного… больше меня.

— О, бедная, голубушка. Какая я простофиля, — сказала Сисси, критически осмотрела фигуру Эммы и нырнула в ванную. Торжествующе размахивая пачкой носовых платков, она подошла к молодой женщине.

— Остановись! — прокричала Эмма и замахала рукой. — Я не позволю начинять себя, как рождественского гуся! — она повернулась к зеркалу, посмотрела на себя с одной стороны, с другой, подняла руки. Платье еле держалось на груди, готовое соскочить при малейшем движении.

— Я не могу идти, — зло пробормотала мисс Маклин.

— Чепуха. Возьми носовой платок. Никто и не заметит. Бывало, я помогала твоим сестрам.

— Не надо, Сисси, — Эмма поджала губы. — У тебя есть нитка с иголкой?

— Разумеется, голубушка. Это классное место! Здесь есть набор для шитья, он там, в ванной, — махнула рукой Сисси и скептически нахмурилась. — Что ты собираешься делать? Сделай себе подкладки. На платок.

— Ты прекратишь мне подсовывать эти фальшивки? Я ушью его по бокам. Под руками никто и не заметит отвратительные стежки, а платье будет сидеть на мне, как влитое.

Эмма едва успела закончить неровный, но прочный шов, как раздался стук в дверь. Эмма забежала в ванную. Услышав голос Эдама, ворковавшего что-то Сисси, она только сейчас почувствовала, как соскучилась по нему. Снова нахлынули горькие воспоминания.

— Прекрати, — приказала себе Эмма. — Должен быть какой-то выход. Должен быть!

Надев платье, она дотянулась до молнии на спине, но замок не поддавался — слишком большой шов получился. Выдохнув, Эмма все-таки застегнула платье, помня о том, что теперь нельзя глубоко дышать. Ей не хотелось во время бального танца выскочить из этого роскошного наряда.

Еще раз окинув себя взглядом, Эмма решительно отворила дверь ванной. Эдам сидел в кресле напротив Сисси, играющей коричневым веером с золотой каймой. С энергией профессиональной кокетки нестареющая леди шутливо стукнула опахалом по пальцам Эдама и наигранно произнесла:

— Ты милый.

— Эмма! — мистер Дэниелз вскочил с кресла. — Ты выглядишь… замечательно!

— Ты тоже не так уж плох, — оценила Эмма. Начиная с прически и кончая начищенными ботинками, внешний вид Эдама был безукоризненным. Казалось, молодой джентльмен только что сошел с обложки модного журнала. Увидев благодарную зрительницу, Эдам, отставив ногу назад, вскинул голову и ухватил за лацканы свой черный атласный смокинг. Эмма захихикала. — Ни дать ни взять — герой-любовник. Сколько вы разбили сердец, мистер Дэниелз?

— Кто? Я?

— Чувствую, что и меня ждет та же участь, мой дорогой, — проскрипела Сисси.

— Нет, леди. Это мое сердце разбилось вдребезги от вашего малейшего… э… пренебрежения, — Эдам приложил руку к груди и поклонился Сисси, та взвизгнула от удовольствия. — А теперь — разрешите сопроводить двух восхитительных леди на обед.

— Разрешаем, дорогой, — Сисси восторженно приняла руку Эдама и оглянулась. — Эмма, голубушка, пойдем. Там будет чертовски много развлечений. Все лучше, чем сидеть и пялиться на стены.

Со страдальческой улыбкой Эмма взяла под руку Эдама, и они величаво прошествовали к лифту. Слушая болтовню Сисси и льстивые реплики Эдама, мисс Маклин чувствовала, что волнение охватывает ее все больше и больше. Когда двери лифта раздвинулись, выпуская пассажиров, Эмму слегка подташнивало, и она проклинала старую подружку за то, что ей удалось вытащить ее из номера.

Швейцар забрал у них пригласительные билеты и предложил пройти в фойе, отделанное красным бархатом. По залу прогуливались светские дамы со своими кавалерами, тут и там носились шустрые официанты с бокалами шампанского. «Еще никогда мне не приходилось бывать в столь блестящем обществе, — заключила Эмма. — Будто из романа Джудит Кранц».

— Будь мужественной, крошка, — шепотом подбадривал ее Эдам. В знак благодарности Эмма улыбнулась, он подмигнул ей, и они подошли к величавой хозяйке вечера.

Через двадцать минут лицо Эммы болело от постоянных улыбок. К счастью, Сисси говорила за троих, а мисс Маклин и Эдам служили просто рамкой на портрете новой королевы бала. Эта роль была знакома Эмме, и она немного расслабилась. Когда в очередной раз Сисси приветствовала кого-то через весь зал, молодая леди воспользовалась моментом, проскользнула в фойе и устроилась в кресле за огромной пальмой. «Теперь меня почти никто не видит, зато я вижу всех», — с облегчением подумала Эмма, наблюдая, как толпа медленно перетекает из фойе в танцевальный зал. За прозрачными стенами вращающегося ресторана проплывали яркие картины вечернего Сент-Луиса.

Сзади открылся лифт, и шумная компания прибывших гостей заполнила фойе. «Жаль, что я не на бейсбольной игре», — подумала Эмма, потирая ноющие виски.

В это время Макс стоял внизу, на первом этаже отеля. Он в сотый раз поправлял галстук-бабочку, который, казалось, когда-нибудь задушит своего хозяина. «Господи, скинуть бы этот чертов смокинг. Что может быть лучше малиновой куртки фаната бейсбола, да горячих колбасок с кислой капустой… И рука Эммы в моей… Неужели я уже тогда, на стадионе, любил ее?» — спрашивал себя Макс и не мог согласиться.

— Лифт спускается, герр Морган.

— Спасибо, Бенно, — Макс откашлялся и потянул галстук. — Когда мы найдем Эмму, возвращайся в машину. Надеюсь, я скоро спущусь, — отдал распоряжение Морган и подумал: «Если она примет мои извинения».

— Да, сэр.

Переступая с ноги на ногу, Макс слушал голоса вокруг него. Машинально он расправил плечи. Никакие сомнения не должны помешать выполнить задуманное. Если сам себе не мог простить эту дикую выходку, то, может, Эмма простит его.

Или не простит?

«Прекрати! — сказал Макс самому себе. — Нервничаю, потому что не спал прошлой ночью. Эмма права, все, что я говорил, — это чепуха и ложь. Я мог обмануть себя, но не ее. Боже, как я обидел девушку… Девушку, доверявшуюся мне, дураку. Теперь она мне не поверит. Эмма такая светлая, чистая, а я… Как я мог…»

Двери с шумом раздвинулись, и Макс решительно шагнул вперед.

— Наверх, герр Морган?

— Да, Бенно. Отступать нельзя. Ни в коем случае нельзя.

… — Ага! Вот ты где, — Эдам возник из ниоткуда и протянул бокал искристого вина. «Один стакан шампанского не убьет меня», — решила Эмма и взяла бокал. Эдам сел рядом.

— Твоя подруга — поразительная женщина, — хмыкнул он. Сисси в окружении восхищенных мужчин устраивала великосветский прием, искусно играя веером. — Откуда она берет всю эту энергию?

— Если бы я знала, то давно была бы богатой, — нежно улыбнулась Эмма, сделала глоточек вина и сморщилась от незнакомого и неприятного вкуса.

— Она утомила меня, — пожаловался Эдам, отпив шампанского, взглянул на часы и принялся разглядывать бокал. — Как ты поживаешь? Только правду.

Эмма перестала улыбаться и еще раз приложилась к вину.

— Прекрасно.

— Эмма, кого ты хочешь обмануть? Не надо плести небылицы, ладно? — Эдам тяжело вздохнул. — Макс, как с цепи сорвался, но ничего не говорит мне. Сказал, что ты ушла, как он всегда и предполагал.

— Это он знал, а не я, — Эмма пожала плечами, но остановилась, чувствуя, как платье натягивается на груди.

— Макс не хочет понять, что любит тебя. Он заполз в нору и отказывается выходить.

— А что мне остается делать? — слезы набежали на глаза, но Эмма тут же взяла себя в руки. — Всеми способами он пытался выгнать меня. Наконец, ему это удалось. У него потрясающий талант отталкивать людей.

— Он напуган, Эмма.

— Да, но почему? Почему?

— Я не знаю.

— Это очень важный вопрос, не так ли? — Эмма отпила немного и продолжила. — Он такой упрямый! Он думает, что поступает, как настоящий мужчина!

— Да, он так думает.

— Хорошо. Но пока я это не выясню, я не собираюсь возвращаться.

— Бегство! — Эдам нахмурился, глядя на мисс Маклин.

— Я не убегаю, Эдам. Это только стратегическое отступление.

— Прекрасно. Это-то я и хотел знать.

Снова прибыл лифт. Эдам улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Он этого заслуживает, Эмма.

— Я знаю, — прошептала она и выпила шампанского. — Ах, если бы он хоть немного стремился…

— Что?

— Я не знаю. К чему-нибудь.

— Ну, если ты светский визит на благотворительный бал называешь чем-нибудь… — ухмыльнулся Эдам.

— А почему бы и нет? — игриво откликнулась Эмма. — Отчего ты так загадочно улыбаешься?

— Есть на то причина. Повернись.

Эмма обернулась и от изумления открыла рот. Посреди фойе стояла знакомая фигура. Шов слегка затрещал, но мисс Маклин было не до этого. Она поморгала. Нет, это не игра воображения! Это Макс!

Сердце бешено забилось, дыхание перехватило. Темно-синий смокинг отлично сидел на его красивой фигуре и чудесно оттенял золотистые волосы. Очков не было, в руке Макс держал тросточку. Пытаясь сориентироваться в пространстве, он медленно поворачивал голову. Бенно невольно повторял движения хозяина.

«Какой-то потерянный он, — думала Эмма. — И вон какие темные круги под глазами, как будто он тоже не спал ночь. Может быть…» — надежда ожила в сердце Эммы.

Она неторопливо поднялась и как во сне поплыла к нему. «Как кружится голова. Наверно, от шампанского или…» — не могла решить Эмма.

Макс повернулся к ней. Увидев мисс Маклин, Бенно растворился с обычной молчаливостью. Она в задумчивости остановилась: «Просто взять его за руку, ничего не говоря, или все-таки сказать… какую-нибудь глупость. Или…» Макс глубоко вздохнул и, улыбнувшись, позвал:

— Эмма?

— Привет, Макс, — смущенно пробормотала она. — Ты… вы… — Эмма откашлялась. — Почему ты здесь?

— Потому что я… — он выпрямился. — Пришли результаты рыночной проверки. «Хамелеон» — победитель. Говорят, что никогда прежде не было столько восторженных откликов.

— Я рада, Макс, — гора свалилась с ее хрупких плеч, но радости она не испытывала. — Не хочешь ли немного шампанского?

— Нет, спасибо. Эдам здесь?

— Да, он… — Эмма повернулась, но мистер Дэниелз уже скрылся в неизвестном направлении. — Он был здесь… минуту назад. Если хочешь, я найду его.

— Нет, не надо. Я… — Макс глубоко вздохнул, — я хотел поговорить с тобой.

— Ты бы мог позвонить.

— Нет. Эдам мне сказал, что ты будешь здесь и…

— Что?

Лифт с шумом открылся, очередная партия гостей высыпала из кабины в фойе. Люди обходили их, торопясь и извиняясь.

— Может, мы куда-нибудь пойдем? — предложил Макс. Эмма чувствовала, как он напрягся, и, схватив Моргана за руку, повела к креслам. Только устроившись, Макс позволил себе расслабиться. Эмма взяла свой бокал и двумя глотками покончила с шампанским: «Мне это сейчас необходимо», — сказала она себе.

— Я скучал по тебе, — начал Макс.

— О! — нервная дрожь охватила Эмму.

— Я… я хочу, чтобы ты вернулась. Если ты, конечно, еще хочешь.

Эмма подняла голову и едва не крикнула: «Да!» Переведя дыхание, она проговорила спокойным голосом:

— Как сказать. Почему ты хочешь, чтобы я вернулась?

— Потому что я люблю тебя, — нежно проговорил Макс.

— Да?

— Я думал, что если вычеркну тебя из своей жизни, то смогу сохранить свой мир и не будет больше беспорядка в моей голове, — Макс натянуто улыбнулся. — Я хотел, чтобы все было так, как до тебя, — глаза его лихорадочно блестели, — но этого не получилось. Все изменилось. Я это понял после того, как ты ушла. Я скучаю по тебе, по твоему веселому смеху, по твоему волшебному аромату, по твоим грабительским набегам на стойку. Черт, даже Дикси скучает по тебе! Дом пуст без тебя. Прошу, вернись ко мне.

Эмма сжала кулаки, чтобы не дать рукам обнять Макса. Ей нужно было больше.

— Ты обидел меня.

— Эмма, поверь, я не хотел. Я испугался, смутился и не смог остановиться. Хотя, конечно, я знал, что делаю тебе больно, — Макс наклонился и осторожно взял Эмму за руку. — Не позволяй мне отталкивать тебя.

— Это что, еще одна проверка, Макс? Ты хочешь, чтобы я любила тебя, но только до тех пор, пока это не угрожает тебе? — Эмма вытащила руку. — Как я могу остановить тебя, если у тебя так хорошо получается?

— Ты любишь меня?

— Да, — быстро и уверенно проговорила Эмма. — Но этого недостаточно, я не понимаю тебя. Я не знаю, что ты от меня хочешь! Мы не можем до бесконечности заниматься перетягиванием каната. Я устала, я не могу больше.

— Эмма, все будет по-другому. Я люблю тебя, — проговорил Макс и подумал: «Несмотря на все, что я сделал, Эмма все еще любит меня! Она любит меня!» — Мы можем решить…

— Как?

Макс вдохнул таинственный аромат Эммы, сердце готово было разорваться от отчаяния. Он призвал все свое мужество и продолжил:

— Когда я… был ошеломлен после… после того, как мы занимались любовью в последний раз, я подумал, что все произошло потому, что боялся чувства вины, — Макс тяжело вздохнул. — Но ты знаешь, что я почувствовал? Одиночество. Я был опустошенным, холодным.

Не услышав и слова в ответ, Макс выпрямился и снова заговорил:

— Я не хочу изменять тебя, Эмма. Я не хочу, чтобы ты стала другой. Это мне следует измениться. Я слишком эгоистичен, привык, чтобы все было по-моему. Я не буду привязывать тебя к себе. Ты можешь работать, можешь оставаться дома, делай так, как захочешь. И когда у тебя появится страсть к путешествиям, ты можешь ехать… потом вернешься ко мне. Вот! — Макс вздохнул с облегчением. У него хватило сил договорить, высказать все, о чем он думал бессонной ночью.

— А как это понимать: «потом вернешься ко мне»?

Макса смутила недоверчивость Эммы. Он что-то не то сказал.

— Я был одержим, подавлен. Я хочу сказать, что не буду пытаться останавливать тебя, когда ты захочешь поехать.

— Ты можешь поехать со мной.

— Нет, милая, я не могу. У меня нет никакого желания путешествовать с тобой, — он улыбнулся, наклонился и взял в ладони лицо Эммы. — Но это не значит, что ты должна оставаться со мной.

— Ты же пришел сюда.

— Я должен был прийти, — Макс нахмурился. — Эмма, неужели ты не понимаешь? Я хочу, чтобы ты вошла в мою жизнь.

— Но ты не хочешь, чтобы моя жизнь стала и твоей.

— Я не могу!

— Почему?

— Потому что… — Макс не находил нужных слов. Что происходит?

— Ведь нет причин, — она убрала его руки с лица, Макс не останавливал ее. — Будь честен со мной хоть один раз! Как ты упрям, Максвелл Морган!

— Морганы не упрямы, а вот Маклины — да! — он провел рукой по своим золотистым волосам. — Морганы уверены в себе, Морганы настойчивы, но…

— Морган — лошадь, Макс! Почему ты не позволяешь мне войти! Неужели ты не понимаешь, что снова оставляешь меня вне своей жизни!

— Ты сумасшедшая, ты знаешь это? — иронично заметил Макс, но Эмма продолжала говорить, будто и не слышала его реплики.

— Все, что я есть для тебя, — это костыль! И я не знаю, что с этим делать!

Голос Эммы удалялся, Макс заволновался: она уходит от него!

— Куда ты, Эмма?

— За шампанским!

— Тебе не нужно пить!

— Я только начала!