Огненный вихрь любви

Глава 2

— Это неважно, — сказал Макс. — Небольшая техническая проблема.

Эмма бессмысленно смотрела на него. «Не важно? — думала она. — Неважно, что этот человек слепой? Что она провела три сумасшедших дня, готовясь к презентации? Что на этот раз внешний вид обманул ее, а не других? Что все уловки, столько раз проверенные, бессмысленны?»

Ей стало смешно. Эмма зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Она считала — он не замечает ее неряшливый вид, оттого что хорошо воспитан. А у него, оказывается, «небольшая техническая проблема»!

Она больше не смогла сдерживаться. Эмма смеялась, смеялась до тех пор, пока слезы не брызнули из глаз. На душе стало легко и спокойно — усталости как не бывало.

— Мисс Маклин? — Макс стоял возле стола и насмешливо улыбался. Наверное, он не понимал всей нелепости ситуации. — Впервые сталкиваюсь с подобной реакцией, — сухо заметил Морган. — Вы слышите меня?

— О да, — все еще хихикая, Эмма опустилась в кресло напротив красивых, но уже ненужных рисунков. — Попалась в собственную ловушку, — пробормотала она.

— Неужели? Я бы так не сказал.

— Сказали бы, если бы знали.

— Знал что?

— Если я буду вам объяснять, то вы подумаете, что я сошла с ума.

— А разве нет? — улыбнувшись, спросил он.

— Может быть, и так, — ответила Эмма уже серьезным голосом. Она смотрела на его губы и представляла как они целуют ее. Эмма прикрыла глаза, отгоняя от себя нескромные мысли. — Если хотите знать правду, мне все равно!

— Все равно?

— Я… я думала…

— Герр Морган?

Услышав незнакомый голос, Эмма вздрогнула. Коренастый мужчина вошел в комнату, держа в руках шляпу.

— Герр Морган, я стучал, но вы не ответили. Марта клялась, что в кустах кто-то прятался. Правда, она никого не видела.

— Спасибо, Бенно. Я прекрасно себя чувствую, — Макс усмехнулся. — Но в понедельник у меня должна быть новая сигнализация.

Эмма, не удержавшись, хихикнула. Бенно повернулся и от удивления открыл рот.

— Я… я мешаю…

— Только дело, Бенно, — Макс покачал головой. — Только дело.

«О делах герру Моргану следовало бы забыть», — думал Бенно, не отводя изумленного взгляда от девушки. Она напомнила ему крошечные овальные портреты, которые он видел в антикварном магазине в Лидии. Большие круглые глаза, тонкие черты лица несли в себе красоту другой эпохи. Подобная красота не нуждалась в косметике. Темные блестящие волосы крупными локонами ложились на плечи. Светло-коричневый костюм ничуть не преувеличивал стройности, но тем не менее выгодно подчеркивал достоинства фигуры. Эта леди не нуждалась в искусственных хитростях — она светилась изнутри.

Казалось, гостья едва сдерживает смех: глаза блестят, уголки плотно сжатых губ приподнялись, а на щеках появились ямочки.

Ах! Если бы он был лет на сорок моложе…

— N Abend, Fraulein!

— N Abend!

Бенно просиял:

— Sprechen Sie Deutsch?

— Ich spreche etwas Deutsh, — произношение было отличным. Бенно обернулся:

— Вам больше ничего не нужно, герр Морган?

— Мисс Маклин, у вас есть машина?

Эмма кивнула. Ее изумило внимание хозяина. Раньше о ней никто так не заботился. Когда она поняла, что напрасно кивает, то поспешно произнесла:

— Да.

Эмма хотела осмотреть местные достопримечательности и взяла машину напрокат. Не удержавшись, ехидно добавила:

— Danke, герр Морган.

— Bitte, — ответил он с улыбкой. — Поезжай, Бенно. Ты не понадобишься мне до понедельника. Нужно будет заехать за Эдамом в аэропорт.

— Да, сэр, — он поклонился Эмме. Она нашла этот оригинальный жест внушающим любовь. Бенно вышел через стеклянную дверь в дальней части комнаты. Макс закрыл ее, вернулся и уселся на край стола, скрестив руки перед собой.

— Теперь предположим, что вы сказали мне, почему…

Эмма не хотела рассказывать ему все. Он и так уже думал, что она ненормальная.

— Мне показалось, что вам скучно меня слушать.

— Последние несколько минут не приходилось скучать.

Его голос звучал как-то странно, и Эмма не понимала, о чем он говорит. Она сидела, опустив голову, и смотрела на свои руки, которые лежали на коленях и слегка дрожали. Неужели он борется с теми же чувствами, что и она?

Нет, непохоже. Этот мужчина из разряда «победителей». Но кого же он ей напоминает? Не чертами лица, а нарочито строгим видом. Эмме опять стало смешно.

— Вы выглядите, как старый мистер Уайлер, — озорно хихикнула она.

— Как кто?

— Это директор моей школы. Однажды я напускала воздушных шаров в его кабинет.

Морган сдался и усмехнулся.

— Почему у меня возникает чувство, что вы часто проделывали такие штуки?

— Не знаю. Почему?

— Вы всегда находите все таким забавным?

— А разве вы нет?

— Иногда, — он поднял голову. — Мне редко это удается.

— Мне тоже.

Морган наклонился вперед, и она уловила слабый запах хорошего одеколона.

— А вы не боялись, что я мог бы вас арестовать?

О подобных последствиях своей авантюры Эмма даже и не задумывалась.

— Если ты не хочешь умирать, то не рождайся, — почти шепотом сказала она.

— Что это? Вест-индийское?

— Гуллах[1].

— У вас большой запас красивых изречений, не правда ли? Я знаю, я буду ненавидеть себя утром, но все-таки, что это значит?

— Это значит, что если вы боитесь последствий, то не предпринимайте никаких попыток.

— И вы используете все шансы, — неодобрительно заметил он.

— В действительности, нет, — Эмму смутила подобная реакция. — Вы живете, значит, уже играете в самую крупную лотерею из всех.

Эмма почувствовала, как замирает сердце и яркий румянец заливает лицо. Морган сидел так близко, что их колени почти касались. Сладкая истома охватила уставшее тело. Ни думать, ни говорить не хотелось. Просто сидеть в этом уютном кресле и смотреть на мужчину, с которым познакомилась всего лишь несколько минут назад. И который не может увидеть ее, ее взволнованного лица. Но который, казалось, может понять внутренний мир ее души и увидеть его красоту.

Эмма еще раз взглянула в светло-карие глаза. «Глаза — зеркало души», — так говорила мать. Его глаза напомнили ей холодное озеро, затерянное в лесной чаще. Ничто не потревожит покой водной глади — нет в нем ни единого живого существа. Так и эти глаза… Или это только маска? Но почему он не позволяет ей заглянуть в его душу? Разве она не была откровенна с ним?

— У вас очень красивые глаза, — тихо произнесла Эмма. — Обидно…

— Что? — резко спросил он, сжав кулак.

— Что у вас такой холодный взгляд.

Макс повернул голову. Звуки нежного, взволнованного голоса очаровывали его. Волнение не было жалостью, он это знал. Кровь шумела у него в ушах.

— Неужели?

— Да. И я не знаю, почему.

Он чувствовал ее дыхание совсем рядом, возле щеки. От мысли, что может прикоснуться губами к ее лицу, его сердце блаженно замерло. Запах таинственных духов изменился, и перед ним возникли образы молодых любовников, наслаждающихся упоительным экстазом страсти.

Макс быстро поднялся, пряча руки, чтобы хотя бы ненароком не задеть ее. Он не позволит сбить себя с толку. Он будет выдерживать дистанцию.

— Пойду, одену рубашку, — произнес Макс бесстрастным голосом.

— А… а мое предложение?

— Оставьте свои бумаги. Мой коллега и я просмотрим их в понедельник.

— Это слишком поздно! — не сдержавшись, крикнула Эмма. — Я имею в виду…

Она замолчала, не понимая, что с ней происходит. Зачем завела этот разговор? Все, что ей нужно, — это продать духи! А не заниматься психоанализом!

— Вы останетесь пообедать, — приказал он. Эмма заметила, что взгляд его потеплел. Но только на несколько секунд. Морган хотел добавить что-то еще, но передумал и, пройдя мимо, подошел к двери. — Дикси, ко мне.

Эмма уже успела забыть о ее существовании, и, когда огромная охотничья собака выбралась из-под стола, она испугалась. Дикси посмотрела на Эмму, будто оценивая, и медленно вышла вслед за хозяином.

Эмма вдохнула аромат, оставленный Максом, его волнующий мужской запах. Она обвела взглядом опустевшую комнату, не в силах о чем-либо думать. Ей стало грустно.

Звук торопливых шагов, эхом разносившихся по дому, заставил Эмму очнуться. Боже мой, о чем она только думает?! Неужели она здесь для того, чтобы болтать о своей личной жизни? Эти разговоры не имеют никакого отношения к делу. Она сама отвлекла его от главной темы. Раскрыла перед ним свою душу, а он отогнал ее прочь, как назойливого комара. И она допустила это!

Он приказал ей остаться на обед. Независимая натура решительной мисс не могла мириться с его эгоистическим высокомерием, его самонадеянным тоном. Одному Богу известно, сколько раз ей приходилось выслушивать подобные интонации от родителей, сестер, жениха. Эмма выпрямилась и повернулась к двери.

— О нет, не останусь с тобой обедать, не останусь… не останусь… — проговорила она, глядя в темный дверной проем.

Обессиленная, она опустилась назад в кресло. Она должна остаться. У нее нет времени и нет выбора. Это единственная возможность удачно завершить свою кампанию.

— В конце концов, для чего я здесь? — вслух рассуждала Эмма. — Правильно, для того, чтобы продать духи. Это самое главное. А переживать из-за какого-то себялюбца — глупость. Он воздвигнул вокруг себя стены, толще иерихонских. Ну так пусть и сидит в своей крепости. У него даже нет друзей, раз он приглашает на обед первую встречную женщину.

Его голос преследовал ее. Эмма сидела в кресле, обхватив руками голову. Внезапно ей захотелось сыграть на трубе, да так, чтобы дом заходил ходуном. Но сил не хватало даже на то, чтобы встать, — бессонные ночи и томительные дни измучили ее. Пожалуй, впервые в жизни она испытывала чувство полной беспомощности. Если бы Эмма была дома, то бы добралась до кровати и спала бы долго-долго.

Эмма вздохнула, потерла лоб, бессознательно копируя движение Макса, встала и тяжело простонала, увидев эскизы. Кэтрин столько часов провела над рисунками, а они нужны, как трехногая лошадь.

Эмма потянулась, замлевшие мышцы устало заныли. Она смотрела на рисунки и удивлялась, как ей удалось спасти ситуацию. Неужели она только что говорила с ним о своем проекте, подробно описала все детали? Неужели он смог «увидеть» этот образ? Рисунки, возможно, но…

Эмма задумчиво покачала головой. В данном случае нужно что-то другое. Теперь и доклад уже был бесполезен. Эмма швырнула аккуратно отпечатанные страницы на эскизы. И тут она обратила внимание на принтер со шрифтом Брайля. Серые глаза сузились. Если бы у нее был не чертеж, а макет, то Макс смог бы «увидеть» необычный флакон.

— Эврика! — закричала Эмма. Теперь она знала, что необходимо сделать. Взглянула на часы: еще не поздно, и магазины открыты. Переодеться можно будет в машине или в комнате отдыха на заправочной станции. Но на обед она остаться не сможет. Эмма удивилась, что это решение так огорчило ее.

— Ты впадаешь в детство, Макс, — сказал Морган, брызгая холодную воду себе на щеки. Он толкнул дверь в ванную, вытер лицо и направился в спальню. — Ты ведешь себя, как мальчишка. Ты бы мог разбить себе голову, так мчавшись по этим проклятым ступенькам, — он потер шрам на лбу и открыл дверь. — Зачем я пригласил ее на обед? Нет лучше об этом не думать. Так, где же мои рубашки? — Макс закончил свой монолог и прошел в спальню.

Он прекрасно знал расположение комнаты. Огромный, встроенный в стену шкаф находился слева, а справа — королевского размера кровать с отлогой передней спинкой и тренажер на полу. Но вместо шкафа в его воображении возник притягательный образ обаятельной гостьи. Макс отогнал этот мираж.

Когда-то давно, в детстве, он быстро взбирался по лестнице и скатывался вниз по перилам. Ноги скользили по отполированному полу, а мама ругала Макса за такую опасную забаву. Но он не слушался ее и радовался, когда удавалось приземлиться на разноцветную дорожку, которую рисовали солнечные лучи, просвечивая через цветное стекло на двери.

В памяти остался и тот день, когда врачи вынесли ему приговор — слепота неизлечима. Макс долго просидел на радужной дорожке своего детства, которую ему уже не суждено увидеть. Прошло пять лет, а казалось, что вечность.

Макс не привык себя жалеть. Он потерял родителей, ушла любимая, когда после несчастного случая он ослеп. Эмма Маклин была неправа. Жизнь — не лотерея. Это карточная игра. Вам раздают карты, но нужно их заставить работать на себя, и тогда ты выйдешь победителем. Наиболее находчивые подтасовывали карты.

И вот впервые за эти годы он почувствовал себя неуверенно. И в этом была виновата мисс Маклин. При звуке ее голоса он терял над собой контроль. Почему? Что в ней особенного? В его жизни было немало женщин, они появлялись и снова исчезали — он расставался с ними без лишних сожалений. Но что с ним происходит сейчас?

Он встряхнулся, зная, что может думать бесконечно.

— Я ни в ком не нуждаюсь! И меньше всего в тех людях, которые пытаются навязать мне свои условия, — сказал он вслух и решил поразмыслить над ее деловым предложением. Чарующий аромат привлекал его своими таинственными свойствами. — Так вот в чем дело, — удивляясь простоте ответа, произнес Макс. — Это ее духи.

Его волнует этот запах, а не мисс Маклин с ее гортанным, запоминающимся голосом. «Только бизнес», — прошептал Макс и подошел к ящику за рубашкой, автоматически проверяя цвета по шрифту Брайля. Носки лежали в следующем ящике, тоже тщательно сложенные и рассортированные Бенно.

Одевшись, Макс позвал Дикси и стал спускаться по лестнице. Воображение опять рисовало перед ним чувственный образ Эммы Маклин. Макс пропустил ступеньку и чуть не упал. Выругавшись про себя, он продолжал свой путь.

— Мистер Морган.

Макс остановился, молясь, чтобы она не видела его путешествия.

— Что?

— Прошу прощения, но я не могу остаться обедать. У меня… у меня дела.

— Но… — Макс оборвал себя. Он не покажет ей, как сильно хочет, чтобы она осталась. — Прекрасно!

— Напрасно вы стараетесь выглядеть таким безразличным. Шерману это удавалось лучше, чем вам!

Макс слышал, как Эмма прошла мимо, как хлопнула входная дверь, и до боли сжал перила. В доме опять царила тишина. И покой, за который он боролся всю жизнь. Никто не указывает, что следует делать, каким он должен быть, как должен думать. Свободен и… одинок.

Большой дом показался ему совсем пустым и безжизненным. Только нежный аромат еще витал в воздухе.

— Пойдем, Дикси, — позвал он собаку уставшим голосом. — Давай съедим наш обед.

«У нас есть место, где все наше», — прошептал Макс.

На следующий день рано утром Макс стоял посреди библиотеки и подпоясывал халат. «Удивительно, — отметил он. — Но чудесный аромат все еще держится в воздухе». Макс позволил себе немного помечтать, но затем усмехнулся над своей глупостью. Мышцы ныли от поздних длительных занятий на тренажере. Он вспомнил ее нежный голос, звучащий так ласково.

— Это глупо, — сказал он преданной Дикси, когда та обнюхивала его руку. — Она ушла. Ушла и даже не оглянулась, — Макс печально улыбнулся. — По крайней мере, я так думаю.

Дикси заскулила, будто хотела что-то сказать.

— Не будем скучать по ней. Эта женщина безумная. Она вломилась в наш дом! — сказал он и про себя добавил: «И украла мой покой».

Макс вздохнул и пошел на кухню. Рука привычно нашла нужные предметы. Он отмерил воду, налил в кофеварку и опустил бумажный фильтр в корзину.

С отсутствующим видом помешивал кофе, вылавливая крупинки. В конце концов Макс нашел определение тому чувству, которое ощутил после того, как она ушла. Разочарование! Она слишком легко отказалась. Покинула его дом и даже не попыталась убедить Макса, чтобы он купил их.

Макс готовил себе завтрак, когда почувствовал непонятную тревогу. Он остановился. Откуда доносится запах кофе? Он дотронулся до графина — тот был горячий, очень горячий, но…

Макс перевернул корзину. Она была пуста. Когда он обнаружил маленькую кучку зерен на стойке, то покачал головой и усмехнулся.

После утреннего кофе Макс направился в бассейн. В его распоряжении было целых два дня.

«Что за черт, — подумал он, одевая махровый халат. — Да что же это со мной? Она ушла, ушла. Ну что же теперь делать? О, знаю, что делать. Вместо того, чтобы без конца вспоминать ее, буду работать. Работать до тех пор, пока не упаду от усталости. У Марты будет сердечный приступ, когда в понедельник она найдет груду предписаний».

В библиотеке он забрался в верхний ящик и взял магнитофон.

— Нет, Дэнни, я хочу…

Макс замер. Не может быть! Сердце радостно забилось.

— Эмма, — тихо позвал он. Но ответа не последовало. Голос, кажется, шел от компьютера. Макс быстро подошел к нему, наступив на незнакомый предмет. Бумажник, но не его. Положив бумажник на стол, он повернулся и больно ударился о сдвинутое кресло. Определенно здесь кто-то есть.

Наконец, он нашел ее. Эмма сидела, склонившись над клавиатурой. Одна рука подпирала голову, другая свешивалась почти до пола. От легкого прикосновения Эмма как будто проснулась, но затем, что-то пробормотав, снова погрузилась в сон.

«Когда же она вернулась», — поинтересовался он и пробежал пальцами по странице со шрифтом Брайля. «Боже мой», — прошептал Макс. Эмма полностью переделала свой доклад! Жакет висел над принтером, заглушая его громкое щелканье. Рядом с компьютером Макс нашел кусочек глины, по форме напоминающий флакон. Эмма даже склеила коробочку с рельефной картинкой. Должно быть, не спала всю ночь! Он не ошибся — Эмма была решительной женщиной.

Руки против воли снова коснулись ее. Волосы Эммы были неприбраны, но они такие очень, очень мягкие. Не переставая гладить их, Макс опустился на колени. От волнения он почти не дышит. Большой палец находит полные губы. Он не может противостоять их сооблазнительности. Нагибается и прижимает губы к ее губам. Эмма вздохнула, но не проснулась. Он чувствует ее теплое и ровное дыхание. Чудодейственный аромат уносит его на берег моря, и Макс погружается в ласкающие волны. Тело охватывает дрожь. Тяжело дыша, он отодвинулся назад. Нет!

— Мисс Маклин! — позвал он, затем крикнул: — Эмма!

— Нет, Дэнни, нет… — пробормотала она. Макс вздохнул и попытался нащупать ее плечо. «Это оно», — с облегчением отметил Макс. Через тончайшую шелковую ткань он коснулся нежной кожи. И поспешно отдернул руку.

— Мисс Маклин, — опять позвал Макс и встал. — Просыпайтесь.

— М-м-м… — простонала Эмма и пошевелилась. Макс, чувствуя что-то неладное, упал на колени, протянул руки и дотронулся до нее.

— Что случилось, Эмма?

— Мне больно, — сказала она, всхлипывая, и опять тяжело простонала. Макс, проведя руками по шее, обхватил голову Эммы и приподнял ее. Большие пальцы подперли щеки, и он нащупал прямоугольные отпечатки клавиатуры на правой щеке. Его сердце сжалось.

— Что ты с собой сделала, маленькая дурочка, — шептал Макс, растирая затвердевшие мышцы на ее шее. — Ты бы могла попросить меня, я бы помог тебе. Почему ты такая отчаянная?

Эмма захныкала. Макс ослабил давление и принялся нежно поглаживать шею.

— А почему ты делаешь мне массаж?

Макс простонал и на мгновение прижался лбом к ее лбу, но затем неожиданно для себя резко отступил.

— Проклятие! Я не хочу, леди, чтобы вы находились здесь! Вы мешаете мне!

— Из-з-звините, — только и смогла проговорить она. Макс продолжал делать массаж и уже спокойно сказал:

— Вы самая беспокойная женщина, которую я когда-либо видел.

— Средняя в семье.

Макс улыбнулся и опустил руки.

— Спасибо, Макс, — сказала она и вздохнула.

— За что?

— За то, что прогнал его.

— Кого? Дэнни? Он твой брат? — нахмурившись, спросил Макс.

— Нет. Жених, — ответила она равнодушно.

— Вы помолвлены? — еле слышно произнес Макс.

— Уже нет, — слеза скатилась на его палец. — Он никогда не слушал меня. Всегда… — Эмма зевнула, — всегда хотел по-своему… Как все… Вы всегда…

— Он теперь ушел, милая. Не волнуйся, — Макс перевел дыхание.

— Так хочется спать, — пробормотала она и закрыла глаза.

— Эмма, вы не можете здесь спать, — сказал Макс, трогая ее за плечо. — У вас есть отель, чтобы там отдохнуть?

Ответа не последовало. Как бы там ни было, она не может ехать в таком состоянии.

— Пойдем, Эмма. Я уложу тебя в постель, — смутившись, он на секунду замолчал и затем продолжил. — Я имею в виду — в комнате для гостей.

— Минуточку, мама. Я так устала…

— Эмма, — он тронул ее за плечо. — Эмма!

— Смирись с последствиями, — пробормотала она. — Макс, я все переделала. Ни у кого не было подходящего принтера. Я попаду в тюрьму?

— Нет, дорогая. Я не могу отправить тебя в тюрьму.

— Ты теперь сможешь рассмотреть мое предложение? — она вздохнула и прижалась к нему. Макс чуть не задохнулся. Его твердая плоть вырывалась из халата.

— Да, Эмма. Я посмотрю его через минуту.

— Вы должны купить их, потому…

— Почему, Эмма? Почему я должен их купить?

— Хочу спать, — сказала Эмма, зевнув. Боже мой, он должен сдерживать себя! Она даже и не просыпалась! Все, о чем он мог думать сейчас, — это об Эмме в его постели, а не в комнате для гостей.

— Теперь вставай, — Макс поднялся и поставил ее на ноги. Эмму слегка качало. Ростом она оказалась выше, чем он предполагал, и очень тоненькая. — Пойдем, Эмма. Ты должна идти.

— Я не могу, — ее колени подогнулись, и Макс едва успел схватить Эмму за плечи.

— Ты должна помочь мне, милая. Я не могу нести тебя, — Макс начинал злиться. — Эмма! Ты слышишь меня? Ты должна идти.

— Хорошо.

Смиренно она поплелась за ним, держась за руку. Расправив плечи, Макс повел ее к двери.

— История о том, как слепой ведет слепого, — пробормотал он.

По лестнице им удалось подняться без приключений.

— Вот твоя комната, Эмма. Иди немного поспи, — с облегчением произнес Макс. Как только он услышал щелкание замка, Макс повернулся, собираясь уходить.

— Я могу исчезнуть, — предупредила Эмма.

— Но не из моего дома, — сухо заметил он.

— Макс, — позвала она, прикрывая зевок рукой.

— Да, Эмма, — он остановился и вздохнул.

— Ты когда-нибудь любил?

— Однажды, — уставшим голосом ответил он.

— И что произошло?

— Я ослеп.

— Слабое оправдание, — дверь тихо закрылась.

— Да, — прошептал Макс.