Охотничьи угодья

Глава 2

— Мне нравится Сиэтл. — Крисси обхватила руками свои плечи и закружилась по кругу. Она посмотрела вверх с натренированной улыбкой маленькой девочки, и ее возлюбленный ей улыбнулся.

Он заправил золотистый локон ей за ухо.

— Может, нам переехать сюда, принцесса? Я мог бы снять квартиру с видом на воду.

Она подумала об этом и, в конце концов, покачала головой.

— Ты же знаешь, что я скучала бы по Нью-Йорку. Нигде нет таких магазинов, как в Нью-Йорке.

— Хорошо, — ответил он снисходительным тоном. — Но мы можем приезжать сюда время от времени, чтобы поиграть, если тебе это нравится.

Крисси наклонила голову и поймала ртом капли дождя так быстро, как летучая мышь ловит жука в небе.

— Мы можем поиграть сейчас?

— Сначала работа, игра потом, — сказала Ханна, она любила развлечься. Она была подругой Жана по играм до Крисси. Крисси заняла ее место в его постели и в его сердце, и это выводило Ханну из себя.

— Жан, — уговаривала Крисси, положив руки ему на плечи и потянув его вниз, чтобы она могла облизать его губы. — Разве мы не можем пойти поиграть? Нам не обязательно работать сегодня вечером.

Он позволил ей взять свой язык в рот, и когда поднял голову, его глаза вспыхнули.

— Ханна, отведи остальных в наш отель и свяжись с нашим гостеприимным хозяином. Мы с Крисси придем через несколько часов.

***

Снова шел дождь, но Джоди вырос в Юджине, где дождь шел постоянно, с января по декабрь. Кроме того, по гороскопу он рыба, вода — его стихия.

Он поднял голову, подставляя лицо дождю. Репетиция немного затянулась, и солнце село до того, как он вышел из здания. Музыка сегодня была хорошей, все в группе так считали. Он вытащил барабанные палочки из заднего кармана и выбил в воздухе ритм, который мог слышать только он. Кое-что нужно изменить в этом последнем такте…

Джоди срезал путь к своей квартире по тусклой улочке, едва достаточной ширины, чтобы в ней могли протиснуться две машины. Еще не поздно, но вокруг никого не было, кроме пожилого мужчины и девушки, на вид лет шестнадцати.

Они оба промокли насквозь и поспешили к нему.

— Извините, — сказал мужчина, — мы были в гостях, и, кажется, нас выгнали. Вы не знаете, где находится ближайший ресторан?

Джоди заметил, что пальто на нем дорогое шерстяное, а на запястье — золотые часы, которые стоили кучу денег. Когда пара подошла ближе, он увидел, что девушка, которая годилась джентльмену во внучки, была на четырехдюймовых каблуках, из-за которых ее ступни казались крошечными.

Она поймала его взгляд и наслаждалась его вниманием. Джоди не смог сдержать улыбку в ответ. Девушка положила руку ему на запястье и произнесла:

— Нам нужно что-нибудь поесть.

Когда она улыбнулась еще шире, он разглядел клыки.

Ему это показалось странным, по ней не скажешь, что она, в отличие от его бывшей девушки, тусуется в компании любителей поиграть в дурацкую игру — не в крутую «Подземелья и драконы», — где носили клыки и строят из себя вампиров.

Волосы девушки собраны в конский хвост, и она больше похожа на Бритни Спирс, чем на Вампиреллу. Ее туфли ярко-розовые, и ни одна деталь ее одежды не была черной.

Ему не понравилось, что у него перехватило дыхание от страха при виде ее акриловых клыков.

— В нескольких кварталах отсюда есть одно заведение, — ответил он, мягко поворачивая запястье, чтобы она отпустила его. — Там подают итальянскую кухню. У них отличный красный соус.

Не отпуская его запястье, она облизнула губы.

— Я люблю красный соус.

— Послушай, — сказал Джоди, вырывая руку, — прекрати это. Это не смешно.

— Нет, — выдохнул мужчина, который каким-то образом оказался у него за спиной, пока Джоди разговаривал с девушкой. — Совсем не смешно.

И тут Джоди почувствовал острую боль в шее.

— Есть здесь какое-нибудь уединенное место? — спросил старик через несколько минут.

— Где мы могли бы немного поиграть вместе, чтобы нас никто не видел?

И Джоди повел своих новых друзей за несколько миль от клуба, в место на Саунде, куда, как он знал, никто не придет.

— Хорошо, — сказал мужчина. — Очень хорошо.

Девушка закрыла глаза и улыбнулась.

— Шум машин заглушит крики.

Мужчина прижал губы к уху Джоди.

— Теперь ты можешь бояться.

Джоди очень, очень долго мучился в агонии страха, прежде чем его бросили в воду на съедение рыбам.

— Благодаря камням он пробудет под водой достаточно, чтобы все улики исчезли, — сказал Жан.

— И все-таки надо было оставить его голым, подвешенным к дереву, как ту девушку в Сиракузах.

Жан погладил ее по макушке.

— Дорогое дитя, — произнес он и вздохнул.

— То был особый случай, она стала посланием своему отцу. А это просто игра, и если мы позволим глупым людишкам узнать, что мы его убили, это помешает делам.

Она посмотрела на оторванные окровавленные голени и, вздохнув, бросила их вслед за остальным телом Джоди.

— И ничто не должно помешать делам.

— Бизнес дает нам крышу над головой и позволяет путешествовать, когда мы хотим, — сказал ей Жан. — Тебе нужно умыться, принцесса, и снова одеться.

***

Затаив дыхание, Анна смотрела, как огромная вершина горы Рейнир выглядывала сквозь белый туман и в устрашающем великолепии устремлялась в небо. Вокруг расстилались горы, но эта была намного больше, чем небольшие скалы под ней.

Постепенно вдали показались другие огромные вершины, утопающие в облаках.

— Эй, Чарльз?

Горы были со стороны Чарльза. Анна наклонилась в его сторону так далеко, как могла, не прикасаясь к нему, ведь он управлял самолетом и она не хотела его отвлекать.

— Да?

На них были наушники, которые защищали чувствительные уши от шума двигателя и заглушали голоса. В ее наушниках его голос звучал тихо, но даже с такой низкой частотой у нее зазвенело в ушах.

— Сколько самолетов принадлежит стае?

Сейчас она летела во второй раз в жизни.

— Только «Лирджет», — сказал он. — Если ты наклонишься еще дальше, то задушишь себя. Эта «Сессна» моя.

У него был свой самолет? Как только она начинала думать, что знает его, всплывало кое-что новое. Анна осведомлена, что он занимается финансами стаи и что их стае не грозит опасность остаться без гроша. Да и сам он финансово обеспечен, хотя они особо об этом не говорили. Но самолет был совершенно иной категорией финансовой обеспеченности, как гора Рейнир была совершенно иной категорией гор, чем холмы, которые Анна видела в Иллинойсе.

— Разве мы летим сюда не по делам стаи? — спросила она. — Почему мы взяли этот самолет?

— Самолету нужна посадочная полоса в пять тысяч футов, чтобы приземлиться, — объяснил он. — Это означает, что нам придется сесть в Международном аэропорте Сиэтла. А я не хочу, чтобы правительство следило за нами всю неделю.

— Правительство будет следить за нами? — Она представила, как Чарльз прогуливается по улицам, а за ним крадутся мужчины в темных костюмах, тщетно стараясь не попадаться на глаза.

Он кивнул.

— Наше существование может оставаться секретом для остального мира, но те, кому надо, знают о нас.

И именно поэтому маррок решил, что пришло время рассказать об оборотнях общественности.

— Значит, за тобой следят опасные люди?

Он по-волчьи улыбнулся.

— Только когда я этого хочу.

Анна решила, что ей нравится его улыбка.

— Так где мы приземлимся?

— На взлетно-посадочной полосе, принадлежащей стае Изумрудного города. Это примерно в тридцати милях от Сиэтла.

Самолет подпрыгнул, быстро снижаясь, и душа Анны ушла в пятки. Она вцепилась в подлокотники и засмеялась, когда Чарльз выровнял самолет.

— Мне очень нравится летать.

Он наклонил голову и на мгновение посмотрел на нее поверх своих темных очков. Затем улыбнулся и снова обратил внимание на приборную панель. Самолет накренился влево.

Анна ждала, что Чарльз исправит положение, но они просто продолжали переворачиваться вверх ногами, пока снова не встали вертикально.

— Этот самолет не рассчитан на высший пилотаж, но крен — это всего лишь маневр в одну сторону, — сказал Чарльз, когда Анна засмеялась. Он наклонил самолет в другую сторону и продолжил: — Если все сделано правильно. — А затем он пустил самолет в пляс по небу.

Анна задыхалась от смеха, и к тому времени, как самолет вернулся в горизонтальный полет, у нее разболелся живот. Она взглянула на Чарльза, который даже не улыбался. С таким же успехом он мог бы летать над зерновым полем.

Он уже говорил ей, что ненавидит самолеты так же, как большинство современных технологий. Но у него был свой самолет, и он даже знал, как им управлять. Когда Чарльз водил свой пикап, то был осторожен и собран. Так почему же решил поиграть в лихача на «Сессне»? Он просто развлекал ее или сам получал удовольствие?

Ей нужно получше узнать свою пару. Когда их связь только установилась, Анна верила, что узнает все о Чарльзе. Но ее способность чувствовать его исчезла, погребенная под его самоконтролем и ее самозащитой.

Анна чувствовала связь между ними, сильную, сияющую и непроницаемую. Ей было интересно, чувствует ли он то же самое или может читать ее, когда захочет.

— Борт номер ноябрь-один-восемь-восемь-три-виктор запрашивает разрешению на посадку, — произнес Чарльз, и Анне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он обращается не к ней, а к кому-то другому.

— Летите прямо, сэр. То есть прямо, восемь-три-виктор, — ответил

незнакомый голос. — Добро пожаловать на территорию стаи Изумрудного города, сэр.

Чарльз резко сбросил высоту и опустил самолет сквозь рассеянные облака, мимо покрытых белым покрывалом гор, в мягкую зеленую долину внизу. Прежде чем Анна поняла, что там есть посадочная полоса, колеса с легким толчком коснулись земли.

Место, где они приземлились, выглядело почти таким же уединенным, как Аспен Крик.

Хотя на высоте около ста футов в предгорьях лежал снег, внизу, где они приземлились, было так зелено, как будто стояло лето

За исключением посадочной площадки и ангара, земля покрыта деревьями и кустарниками.

Из ангара выбежали люди и приблизились к самолету, когда Чарльз снял наушники и отстегнул ремень безопасности.

Он отдалился от Анны, болезненно натягивая связь между ними. Если бы он предупредил ее заранее, она бы промолчала, три года в ее первой стае научили ее терпеть боль. Но сейчас от неожиданности из ее горла вырвался стон.

Чарльз снял с глаз солнцезащитные очки и, нахмурившись, посмотрел на нее. Внезапно он распахнул глаза, понимая, что произошло.

— Я никогда не думал… — Он повернул голову и сказал в наушник, обращаясь не к ней: — Хорошо. — И болезненный разрыв их связи прекратился.

Он наклонился к ней и посмотрев на нее волчьими глазами, коснулся ее лица.

— Прости. Я не хотел отгораживаться от тебя. Я просто…

Он замолчал, очевидно, не находя слов.

— Надеваешь броню? — закончила за него Анна. — Все в порядке. Я просто этого не ожидала. Делай то, что должен.

Но Чарльз не стал. Вместо этого сказал, глядя на приближающихся мужчин:

— Это не враги. Во всяком случае, не в этот раз.

Он вскочил со своего места прежде, чем она успела что-либо ответить. И что бы она сделала? Чарльз замкнулся в себе, чтобы при необходимости отгородиться от тех, кого ему, возможно, придется убить. Он без колебаний должен выполнить все, что должен.

Все же Анна кое-что знала о своей паре. Она встала с сиденья и последовала за ним из самолета навстречу незнакомым волкам, все еще пытаясь решить, должны ли успокоить ее или обеспокоить его слова.

— Рад, что вы прилетели, сэр, — произнес мужчина во главе встречающих.

Анну все еще пугало, как она могла определить, кто главный по едва уловимым движениям тела. Обычно людям — нормальным людям — нет необходимости знать, кто первый, а кто последний в группе.

— Мы следили за вами на радаре, и Джим беспокоился, что у вас могли возникнуть какие-то проблемы, потому что ваша скорость казалась немного неустойчивой.

По лицу Чарльза ничего нельзя было прочитать, и Анна задумалась, как выглядел его пилотаж на радаре.

— Не было никаких проблем, — ответил он.

Другой волк прочистил горло и опустил взгляд.

— Хорошо. Я Йен Гарнер из стаи Изумрудного города и должен оказывать вам всяческое содействие.

Пока Чарльз и другие волки разгружали багаж и обсуждали, как обслуживать самолет, Анна стояла немного в стороне. Она не так нервничала рядом с незнакомцами, как ожидала, и ей потребовалась минута, чтобы точно определить причину.

Йен был середняком стаи и лидером здесь в аэропорту. Таким образом, эта группа не была высшим эшелоном волков альфы, далеко не самой доминирующей. В этих волках не пробудился инстинкт доминирующего самца, которые стремились занять свое место. Ангус Хоппер, альфа стаи Изумрудного города, был умным человеком. Не то чтобы ему приходилось беспокоиться о том, как Чарльз станет себя контролировать, но всегда стоило перестраховаться.

Ангус сделал это, потому что незнакомые доминирующие самцы все еще пугали Анну, и часть ее была благодарна ему за заботу.

Позже на встрече они и так столкнутся с множеством доминирующих самцов. Каждый волк, приехавший из Европы, управлял своей собственной территорией, некоторые из них находились у власти столетиями. Никто не причинит ей вреда, пока она будет с Чарльзом. Анна знала это, но ее страх перед волками-мужчинами вбивался в нее несколько лет, и потребуется больше пары месяцев, чтобы избавиться от него.

— За самолетом присмотрят, — заверил Йен. Он взял ближайший чемодан и, опустив плечи и кивнув вместо слов, пригласил их следовать за ним по каменной дорожке между деревьями. Чарльз взял второй чемодан и подождал, пока Анна пойдет впереди него.

Как только они тронулись в путь, волк Изумрудного города заговорил быстрым деловым голосом, который мог бы скрыть его беспокойство от человека, но не от волка. Чарльз всегда нервировал окружающих, так было даже в его собственной стае, и Анна не думала, что даже Бран знал, как сильно это его беспокоило.

— Ангус на работе, — сообщил Йен. — Он сказал, что у вас должен быть свободный доступ в дом. — Анна вспомнила, что при приземлении мельком увидела дом, но с земли он хорошо скрыт деревьями. Видимо, они направлялись именно туда. — Мы рады поделиться всем, что у нас есть, но у стаи есть новенький «Ленд Крузер» и «Королла», которая знавала лучшие дни. Ангус говорит, что вы можете воспользоваться его «БМВ», если хотите.

— Мы поедем на «Королле», — ответил Чарльз. — И остановимся в отеле в центре города. Дом слишком далеко от места встречи.

— Ангус так и думал, что вы так скажете. Он приглашает вас погостить в его городской квартире.

— Это не обязательно, — возразил Чарльз.

Анне показалось, что он не заметил, как другой волк сжал губы. Или ему было все равно.

Встречу проводила стая Изумрудного города, и отказ Чарльза от жилья мог выглядеть так, будто он не признает их союзниками. Чарльз предпочитал быть независимым, отделенным от людей, которых ему, возможно, придется убить. Чарльз был убийцей для своего отца и правосудием, и эта мрачная ответственность влияла на все его поступки.

Он не старался изо всех сил заводить друзей среди оборотней, даже в своей собственной стае. Ему комфортнее одному.

Но это не означало, что Анна не могла сгладить ситуацию.

— Мы ценим предложение, — сказала Анна Йену. — Но мы недавно поженились и… — С ее стороны не потребовалось никаких усилий, чтобы покраснеть, когда ее голос затих. И какую бы обиду Йен ни чувствовал, она сменилась любопытством.

— Так это правда? — Йен взглянул на Чарльза, затем быстро отвел взгляд. — Я слышал слухи.

— Это шокирует, я знаю, — пробормотал Чарльз.

Йен напрягся и бросил на него обеспокоенный взгляд, слишком опасаясь Чарльза, чтобы услышать юмор в его голосе.

— Он просто тебя дразнит, — сказала Анна Йену, пытаясь разрядить напряжение.

На лице волка Изумрудного города появилось удивление.

Чарльз увидел это и ухмыльнулся Анне. Жаль, что Йен не видел выражения его лица, но обычная бесстрастная маска вернулась на лицо Чарльза еще до того, как другой волк взглянул в его сторону.

— Верно, — произнес Йен, кашлянул и сменил тему. — Ну что ж…Ангус просил меня передать вам, что пока не прибыли только русские и французы. Он подумал, что вам также может быть интересно узнать, что британский альфа приехал один со своей подругой. Мы узнаем, когда сюда прибудут русские, они остановились в квартире, принадлежащей компании Ангуса.

— Компания Ангуса? — спросила Анна, они упаковывали вещи в спешке, и она почти не расспрашивала Чарльза о том, что они на самом деле здесь будут делать.

— Ангус управляет высокотехнологичной компанией, — объяснил Чарльз. — Разрабатывают программы для поддержания работы других компаний. На этой неделе мы воспользуемся его офисом, он предоставил своим сотрудникам досрочный отпуск до самого Рождества. — Он посмотрел на Йена. — Держу пари, французские волки уже прибыли. Шастель захочет проверить свои охотничьи угодья до того, как прибудет добыча.

— Они не зарегистрировались в отеле, который забронировали.

Чарльз покачал головой.

— Скажи Ангусу, что Шастель никогда бы не остановился в отеле. Слишком людно. Он снял дом, что-нибудь хорошее. Скорее всего, он пробыл здесь уже неделю или две.

Чарльз утверждал, что плохо ладит с людьми, не понимает их, и, возможно, это правда. Но он прекрасно понимал хищников.

Деревья поредели, и за ними показался дом. Как и дом Брана, это здание построено с учетом преимуществ естественного рельефа, и окружающие деревья эффективно скрывали значительную его часть.

Компания Ангуса, должно быть, довольно прибыльная.

— Ангус говорит, что больше всего проблем доставит француз, — продолжил Йен.

— Не стоит недооценивать русских, — отозвался Чарльз. — Но Ангус, вероятно, прав. Жан могущественный, страшный и безумный, как шляпник. Ему нравится убивать, особенно если его добыча слаба и напугана. Его жизнь не выдержала бы пристального внимания, и он не хочет, чтобы мы представили себя миру.

— Ангус утверждает, что Жан Шастель выиграет голосование, потому что все остальные его боятся.

Чарльз по-волчьи улыбнулся, его глаза были холодными и ясными.

— Это не демократия, здесь нет права голоса. Особенно по этому вопросу. Европейцы не имеют права голоса в том, рассказываем мы миру о себе или нет. Я здесь, чтобы выслушать их опасения и решить, что мы можем сделать, чтобы помочь им смягчить последствия огласки.

— Я не это слышал от прибывших европейских делегаций, — осторожно сказал Йен, стараясь не показывать, что не согласен с Чарльзом.

— А как насчет азиатских оборотней? — спросила Анна. — Или африканских и австралийских? И южноамериканских?

— Они не имеют значения, — отмахнулся Йен.

— Они важны, — мягко произнес Чарльз. — С ними уже поговорили.

Острый запах страха ударил Анне в нос, в голосе Чарльза прозвучала угроза, и Йен явно уловил это. Она нахмурилась, глядя на Чарльза.

— Прекрати терроризировать его. Я уже должна была обо всем этом знать. Расскажи мне о оборотнях, которые не живут в Европе.

Чарльз поднял бровь, глядя на нее, но охотно ответил:

— Оборотни — европейские монстры, мы неплохо справляемся в этой части Нового Света. Нас немного в Африке и еще меньше в Азии, где есть другие монстры, которым мы не очень нравимся. В Австралии две стаи, около сорока волков. Оба их альфы были проинформированы о наших планах, и ни один из них не высказал возражений. Бран также обсудил свои намерения с южноамериканскими волками. Они были менее счастливы, но, как и европейцы, не имеют права голоса в том, что делает или не делает мой отец. В отличие от европейцев, они это знают. Мы предложили им ту же помощь, что и европейцам, и они довольны этим. Они были приглашены, но предпочли не приезжать.

Потрепанная и изношенная «Королла» имела четырехступенчатую ручную передачу с ненадежным сцеплением, и из-за этого Анна полностью сосредоточилась на вождении, пока они не выехали на межштатную автомагистраль, ведущую в город.

— Хорошо, — сказала она. — Мне нужно все понять. Мне следовало раньше задать больше вопросов, но все произошло ужасно быстро. Британский альфа не привел много волков, пытаясь доказать остальным, что сам может справиться со всеми неприятностями?

Чарльз кивнул.

— Между Артуром Мэдденом, британским альфой, и Ангусом существует некоторая неприязнь. — Он сделал паузу. — Вообще-то, я думаю, что между Артуром и моим отцом тоже есть некоторая неприязнь. Если это станет проблемой, то я позвоню папе и узнаю, в чем дело. Он говорит, что Артур — единственный альфа, который устоит перед Шастелем, и это хорошо. Нам понадобится любое преимущество, которое мы сможем получить.

Он не говорил обеспокоенно, скорее заинтригованно. Анна подумала, что на этой неделе произойдет не битва клыков и крови, а битва умов. Но все эти доминирующие волки, большинство из которых альфы, будут спорить в одной комнате. Так что возможно, это все же будет борьба не только умов. Но сейчас Анна за рулем и совершенно не представляла, куда они направляются.

— Мы едем в отель?

— Да. — Чарльз объяснил ей, куда ехать. Но когда они свернули с шоссе на улицы центра Сиэтла, он добавил: — Давай сначала кое-что сделаем. Почему бы нам не пойти навестить Дану, фейри, которая согласилась сдержать весь этот беспорядок. — И, возможно, Чарльз тоже умел читать мысли, как Бран, потому что продолжил: — Она не просто как заместитель посла ООН, любезная хозяйка, которая помогает Ангусу. Именно она собирается поддерживать здесь цивилизованность и удержит нас от насилия. Не хотелось бы платить за чистку ковров от пятен крови. Я должен передать ей подарок от моего отца, чтобы поблагодарить ее за помощь.

— Я никогда не слышала о фейри. — Анна раньше не видела фейри, а если и видела, то не знала, кем они были. По ее телу пробежала дрожь возбуждения, и она крепче сжала руль. — Бран втянул фейри в дела оборотней?

— Необходимо иметь нейтральную сторону, чтобы убедиться, что насилие не выйдет из-под контроля.

Анна подумала о волках, которых знала, там насилие всегда выходило из-под контроля. Она попыталась представить кого-то, кто мог бы положить этому конец. Брану или Чарльзу пришлось бы сделать это при помощи еще большей жестокости.

— Она может это сделать?

— Да. И что более важно, все это знают.

— Что она за фейри? Разве Дана не немецкое имя? Я думала, что большинство фейри были британцами, даже больше валлийцами, ирландцами и шотландцами.

— Большинство фейри, которых мы видим в США, выходцы из Северной Европы: кельты, немцы, французы, корнуолльцы, англичане. Ее настоящее имя не Дана. В это десятилетие она использует имя Дана Ши, вариант даоин ши. Многие старшие фейри и некоторые ведьмы не хотят использовать свои собственные имена. Все, кто знает их имена, обретает власть над ними и может использовать против них, точно так же как клочки волос или ногтей.

— Ты знаешь ее настоящее имя? Или что она за фейри?

— Не знаю. Сомневаюсь, что даже папа знает. Хотя она Серый лорд, одна из самых могущественных фейри. Они правят фейри вроде как папа волками. — Он взглянул на Анну. — То есть, если бы папа был психопатом-серийным убийцей. Хотя знаю, что она за фейри. Ты встретишься с ней и немного поговоришь. А потом скажешь мне, что о ней думаешь.

Анна полунасмешливо фыркнула:

— Что я получу, если окажусь права?

Его глаза загорелись, волк таился у него внутри, и голод в его взгляде сказал ей, что он говорит серьезно:

— Получишь одно и то же, будешь ты права или ошибешься.

Анна ждала страха или даже трепета, который обычно вызывали у нее мысли о сексе, но этого так и не произошло. Только бабочки запорхали в животе. Менее чем за месяц Чарльз помог ей справиться с ее проблемами в этой области.

— Хорошо, — ответила она.

Чарльз улыбнулся ей и расслабился на сиденье.

Шоссе в Сиэтле было гораздо более разветвленным, чем в Чикаго. Дороги поднимались над водой, путались и скрывались между холмами, где машины проезжали мимо множества домов. Запах выхлопа машин перекрывал запах воды и соли из Пьюджет-Саунда и различных других озер и прудов с соленой водой. Из серых туч начали падать редкие капли дождя, недостаточно, чтобы включить дворники на полную мощность, но видимость упала.

Следуя указаниям Чарльза, Анна съехала с шоссе и оказалась на более узкой дороге, что вела через улочку, которая могла бы находиться в Великобритании. Все выглядело старым, причудливым и красивым, хотя и немного тусклым. Справа на воде виднелась череда доков с лодками и плавучими домами, в то время как слева узкие здания занимали крутой склон холма.

Огромный серебристый мост изогнулся над водой, взмывая ввысь и заканчиваясь на вершине крутого холма на противоположной стороне реки. Анна убрала ногу с педали газа, чтобы еще раз прочитать название улицы на дорожном знаке.

— Тролль?

— Что? — Чарльз перевел взгляд с воды на нее.

— Здесь есть улица под названием «Тролль»?

Он внезапно улыбнулся.

— Я совсем забыл об этом. Почему бы тебе не подняться по мосту на холм?

Анна развернулась вверх по дороге и на мгновение подумала, что это решение было ошибкой, потому что их маленькая синяя машина с трудом ползла вверх по склону, который круче, чем выглядел снизу. Дорога была узкой и вызывала клаустрофобию, над головой и по бокам нависали опоры.

Она так сосредоточилась на вождении, что ничего не замечала, пока они не подъехали совсем близко. Асфальтированное шоссе закончилось и перешло в грунтовую дорогу. Мост над головой врезался в вершину холма. А в пространстве между дорогой и концом моста притаилось что-то гигантское.

Не посоветовавшись с Чарльзом, Анна припарковалась.

Кто-то сделал из цемента огромного человекоподобного монстра — тролля, поднимающегося из песка. Его волосы безвольно свисали на один глаз, в то время как другой смотрел поверх головы Анны на водную артерию у подножия холма, на который они только что поднялись. Одна огромная рука лежала на настоящем «Фольксваген жуке». Бампер машины зарылся под бороду тролля, как будто искал там убежища.

Анна медленно вышла из машины и перешла дорогу, Чарльз шел рядом с ней. Статуя недавно подверглась нападению вандалов, которые разукрасили ее мелом, и ярко-розовый и зеленый цвета только усилили странный вид существа.

На руках тролля были нарисованы ногти и линии костяшек. Розовые и зеленые меловые цветы украшали крыло машины, а на заднем стекле кто-то написал «Молодожены».

Анна чувствовала, что за ними наблюдают. Над троллем, в выемке, где мост соединялся с вершиной холма, трое или четверо бродяг настороженно следили за ними. Один мужчина отложил в сторону газету, которую читал, и направился к ним.

Он немного выше среднего роста, хотя и ссутулился, чтобы казаться ниже ростом. На нем был потрепанный брезентовый балахон, обильно забрызганный грязью. На ногах разноцветные кроссовки «Найк». В правом ботинке дырка на носке, а в левом — дырка на пятке, обнажающая грязную голую ступню. Джинсы, которые он носил, были не дырявыми, хотя и такими же грязными, как его балахон. Анна мельком увидела несколько рубашек — красную фланелевую рубашку поверх желтой клетчатой рубашки на пуговицах, которая почти скрывала белую футболку.

Анна обратила внимание на мужчину, но рядом с Чарльзом незнакомец не представлял угрозы, и ее больше заинтересовал тролль. Поэтому она позволила Чарльзу разобраться с незнакомцем, а сама вскарабкалась по крыше «жука» на руку тролля, затем еще выше, пока не смогла положить руку на его непомерно большой нос.

— Как вам мой маленький тролль, а? — обратился незнакомец к Чарльзу хриплым голосом, как у человека, который годами выкуривал пачку в день. Правда, сигаретами от него не пахло. Ветер донес до Анны землистый и волшебный запах, с резким мускусом хищника.

— Он настоящий? — спросила Анна, чувствуя себя в безопасности на своем насесте и рядом с Чарльзом.

Незнакомец посмотрел на нее и рассмеялся, обнажив неровные, почерневшие зубы, такие же острые, как и его запах.

— Ну, теперь да. Возможно, художница увидела что-то особенное. Чего-то, что не видит волчья родня. — Он похлопал по цементному изваянию, на котором Анна стояла, и она сделала осторожный шаг назад.

— Однако случилось так, что он нашел мне друга, так что мы все счастливы. Даже Серый лорд посчитала, что это забавно. Я совсем не обиделся, что меня заметили, но ничего не сказали.

Фейри могли скрывать, кем они были. Могли выглядеть так же, как и все остальные.

Но голод, который светился в его глазах, когда он смотрел на Анну, был таким же бессмертным, как и она, и намного старше.

Он не понравился ее волчице, и прищурившись, Анна посмотрела на него и зарычала. Он должен знать, что она не была добычей.

Мужчина снова рассмеялся и хлопнул себя по бедру рукой в поношенной перчатке без пальцев.

— Если бы я забылся, то мог откусить кусочек. — Он щелкнул зубами, и в темноте под мостом она увидела искру. — Она бы разжевала меня и скормила этим огромным осьминогам, которые живут здесь. — Казалось, что эта мысль позабавила его. — Хотя хороший кусок волчьего мяса, возможно, того стоит.

— Тролль, — сказал Чарльз.

Ему было так весело с Анной, что он забыл о реальной угрозе. Но ему напомнили, и он дернулся, присел и зарычал.

Чарльз достал одну из простых золотых сережек из уха и бросил ее фейри, который быстро ее поймал.

— Забирай свою дань и уходи, старина, — заявил Чарльз.

— Эй, Джер, — раздался взволнованный и тонкий голос над ними. — Ты не приставай к ним, или полиция выставит нас отсюда. Ты же знаешь, что они это сделают.

Тролль в человеческом обличье поднес кусочек золота к носу и понюхал. Его лицо дернулось, а в глазах вспыхнул жуткий голубой огонек, прежде чем они успокоились и снова стали обычными человеческими.

— Пошлина, — пробормотал он.

— Джерри?

— Никаких проблем, Билл, — крикнул он своим… Кому? Друзьям? Своим соседям по комнате, своим товарищам по бриджу, которые были более человечными, чем он? — Просто шутка дня.

Он посмотрел на Чарльза, и на мгновение странно благородное выражение появилось на его лице, спина выпрямилась, плечи расправились. Ясным голосом без акцента он произнес:

— Небольшой совет за вашу плату. Не доверяй фейри. — Он снова рассмеялся, превращаясь в человека, который приветствовал их ранее, вскарабкался на холм и проскользнул под мостом.

Чарльз промолчал, но Анна соскользнула со своего насеста и последовала за ним обратно к машине.

— Тролли действительно такие большие, как эта статуя? — спросила она, пристегиваясь.

— Не знаю, — ответил Чарльз. И улыбнулся испуганному взгляду, который она бросила на него. — Я не знаю всего. Я никогда не видел тролля в его истинном обличье.

Анна завела двигатель.

— Предполагается, что за проезд по его мосту взимается плата. Мы мост не переходили.

— Но мы вторглись на чужую территорию. И стоило заплатить.

— А как насчет совета, который он дал?

Чарльз снова весело улыбнулся.

— Ты знаешь, что всегда говорят: «Не доверяй фейри».

— Хорошо. — Это обычный совет. Первое, что говорили люди, и основной смысл большинства историй о фейри. — Нам так и стоит поступить, особенно когда они говорят нам не делать этого. Что теперь?

— Едем назад по дороге троллей. Видишь те доки внизу? Дана живет в плавучем доме у подножия тролля.

Чарльз только однажды навещал Дану в ее доме, но ему не составило труда найти его снова, хотя он не совсем вписывался в окружающую обстановку.

На воде стояло четыре дока, к трем из них прикреплено несколько лодок различных видов. На четвертом был плавучий дом высотой в два этажа, и он выглядел как миниатюрный особняк в викторианском стиле, дополненный отделкой всех цветов океанского заката: синего и оранжевого, желтого и красного.

Дана пряталась на виду. Никто из ее соседей, кроме самих фейри, не знал, кто она такая. Она была достаточно могущественна, чтобы самой решать открываться миру или нет, и решила продолжать скрываться.

Чарльз тоже могуществен. Но у него не было выбора.

— Она живет здесь? — спросила Анна. — Именно в таком месте и должна жить фейри.

— Подожди, пока не увидишь, что внутри, — предупредил он.

Он жил счастливо или, по крайней мере, спокойно, почти два столетия, и всю жизнь служил своему альфе, который был одновременно его отцом и марроком.

Когда Бран сказал, что ему нужны волки, которым он мог доверять и которые не облажаются на публике, Чарльз согласился быть одним из них. И даже если был не согласен, он не мог отказаться, в конце концов, волки подчиняются своему альфе или тот убьет их. И Чарльз знал, что никогда не сможет пойти против отца.

Но это было до Анны. Теперь его жизнь посвящена ей, ее безопасности. Хотя он согласен с отцом в том, каким должен быть правильный курс действий. Но Чарльз и братец волк оба обеспокоены тем, что ее безопасность и открытие оборотней общественности несовместимы.

На этой неделе он не мог даже намекнуть о своих истинных чувствах по этому поводу. Волкам необходимо выйти на свет.

Он знал это.

Но теперь у него была Анна, и она все изменила.

— Может, нам пойти посмотреть, здесь ли она? — спросила Анна, все еще осматривая плавучий дом с безопасной суши.

Дана, без сомнения, уже знала, что они рядом. Чарльз почувствовал, как магия коснулась его кожи, когда они спускались к ее причалу. Но она будет ждать, пока они не приблизятся к ней должным образом.

Дана — прекрасная дама, не знающая милосердия, — раньше занималась делами с его отцом. Ей очень хорошо платили, но лучше всегда принести фейри дополнительный подарок вместо «спасибо». Произносить эти слова могло быть опасно, поскольку некоторые фейри воспринимали их как признание того, что ты им должен. Не только маррок передал ей подарок, но его подарок более ценный, чем у всех остальных альф вместе взятых.

Тем не менее Чарльз мог преподнести его Дане при первой встрече, а не устраивать специальную поездку.

Бран предположил, что Дана могла бы оценить его визит перед делами, и Анне это тоже могло бы понравиться. И вот они здесь, Чарльз с маленькой картиной под мышкой и Анна, которая на несколько шагов опередила его и сделала первый шаг на причал, обнаружив, что плавучий док качается на волнах.

Она одарила его счастливым взглядом, когда он последовал за ней по мокрым доскам.

— Это может быть весело, — сказала она, затем повернулась и сделала пару сальто назад, как ученица средней школы на перемене. Чарльз остановился на месте, похоть, любовь и страх поднялись волной, и он не знал, как справиться с этими эмоциями.

— Что? — спросила Анна, немного запыхавшись после гимнастики. Она откинула с лица волнистые волосы и серьезно посмотрела на него. — Что-то не так?

Чарльз не мог признаться ей, что боялся. Не понимал, что будет делать, если с ней что-то случится. И его внезапная реакция вытолкнула братца волка на первый план. Анна вывела его из равновесия, контроль, который он с годами держал, теперь висел на волоске. Чарльз решительно попытался подчинить своего волка и взять себя в руки.

Анна поморщилась и прижала руки к вискам.

— Если не хочешь, чтобы я знала, что ты чувствуешь, то мог бы просто сказать. Мне больно, когда ты отгораживаешься от меня.

Чарльз не осознавал, что причинял ей боль. Он опустил стену, которую возвел вокруг души, а братец волк взял верх и полностью раскрыл их обоих. Это очень похоже на то, как человек открывает зонтик, который хранился в чулане годами. Некоторые части скрипели, стонали и осыпались пылью, другие треснули от внезапного растяжения и угрожали сломаться.

Чарльз чувствовал себя голым и даже хуже. Он как будто сбросил свою кожу и стоял с обнаженными нервными окончаниями, ожидая, что их снесет слабым порывом ветра. Все, чем он был, все эмоции и мысли, которые он скрывал даже от себя, теперь открыты средь бела дня.

Наступила пауза, момент ожидания, а затем все обрушилось.

Было слишком много воспоминаний, вещей, которые он видел и делал. Боль, удовольствие и печаль хлынули наружу, как будто все происходило сейчас. Слишком много, слишком сильно, и он не мог дышать…

Анна оказалась рядом, держала его, позволяя мыслям и чувствам вернуться в укромные уголки, но не такие скрытые, как раньше. Чарльз ждал, пока боль утихнет, но она рассеялась под звуки песни Анны, проходящей через него.

Его защита, стены, которые он держал между собой и миром, снова были воздвигнуты, но Анна внутри них. Это не больно, а странно, словно кто-то выдернул ковер у него из-под ног. Это чертовски интимно, пугающе и чудесно. Чарльз начал привыкать к подобным ощущениям рядом с ней.

Анна прижалась лицом к его груди и обняла его за талию, тихо напевая Брамса.

Чарльз провел рукой по ее волосам и поцеловал в макушку.

— Прости и спасибо. Братец волк иногда выражает все немного буквально, и ему не нравится, когда тебя обижают, — улыбнулся он, хотя его все еще шатало. — Брамс?

Анна неуверенно рассмеялась и отступила назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Извини, я была в панике. И музыка, кажется, помогает мне сосредоточиться. Музыка успокаивает. И «Колыбельная» показалась подходящей. С тобой все в порядке?

— Все хорошо, — сказал Чарльз, затем понял, что лжет, поэтому исправился: — Со мной все будет в порядке.

Его жизнь сделала резкий поворот. Наличие пары выбивало и его, и волка из колеи, но он не собирался жаловаться. Чарльз улыбнулся про себя. Она даже пела ему колыбельные, и ему это нравилось.

Каким-то образом ему удалось удержаться на ногах и не свалиться в холодную воду, и у него все еще был подарок от отца для Даны.

— Пойдем посмотрим на фейри? — вежливо спросил он, как будто у него только что не было какого-то прозрения, почти срыва.

— Конечно. — Анна взяла его за свободную руку, и ему было приятно чувствовать ее прикосновение.

Братец волк удовлетворенно застонал и успокоился, хотя всегда был несчастлив рядом с фейри. Она не являлась членом стаи и никогда не могла им стать. Дана нравилась Чарльзу так же, как ему когда-либо нравился любой фейри. Насчет Даны он и братец волк никогда не соглашались.

На лодке имелась дверь, совсем как в настоящем доме. Анна подождала, пока Чарльз постучит. Она опустила ресницы, чтобы скрыть, как пристально наблюдает за ним. Он так хорошо себя контролировал, и она понятия не имела, что что-то не так, пока не подняла взгляд после пары сальто назад и не увидела его глаза, золотые и свирепые. И тогда она почувствовала его, всего его.

Слишком многое нужно переварить и увидеть, и она чувствовала его боль. Теперь он восстанавливал стены между ними. Она даже не знала, делал ли он это нарочно или нет.

Казалось, теперь с ним все в порядке, но она держала руку на его спине и могла чувствовать мышцы, гладкие и расслабленные под ее кончиками пальцев.

Сквозь запах морской воды, водорослей и города Анна учуяла запах скипидара, но никто не вышел их поприветствовать.

Чарльз открыл дверь и просунул голову внутрь.

— Дана? Мой отец попросил меня передать тебе подарок.

Казалось, что весь мир замер от интереса, но фейри ничего не ответила.

— Дана?

— Подарок? — послышался голос над их головами.

Анна подняла глаза и увидела, что окно на втором этаже открыто.

— Он так сказал, — подтвердил Чарльз.

По его теплому тону Анна чувствовала, что ему нравится фейри, хотя этой почести удостаивалось так мало людей. Волчица внутри нее, разбуженная тем, что произошло в доках, беспокойно зашевелилась.

— Тогда принеси его сюда, дорогой мальчик. Я в студии и не хочу, чтобы следы краски остались повсюду.

Дорогой мальчик? Анна прищурилась. Похоже, привязанность между Чарльзом и Даной была взаимной.

Чарльз рассеянно взял ее за руку. Волчица успокоилась от его прикосновения, когда Анна последовала за ним через дверь в боковой части лодки. Казалось, он знал, куда идет, или, может, просто шел на едкий запах скипидара.

Анна огляделась вокруг. По стенам гостиной развешаны картины с бабочками и мотыльками. Комнаты по обе стороны маленькие и уютные, оформленные в пурпурных, розовых и синих тонах, как будто команда аниматоров Диснея пришла и украсила их, чтобы создать идеальную сказочную обитель. В одной комнате был искусственный весело журчащий водопад. Остальную часть пространства занимала двуспальная кровать. Все место пропахло соленой водой и тем же странным запахом, который Анна чувствовала, когда они разговаривали с троллем, возможно, это запах фейри.

Гостиная переходила в уютную кухню с узкой лестницей, в огромные окна светило солнце, вокруг стояли цветущие растения в розовых, голубых и лавандовых горшках. Наверху большая комната, одна сторона которой была полностью стеклянной с видом на воду. В центре комнаты стояла фейри.

Ее бледная кожа резко контрастировала с густыми, цвета красного дерева волосами, которые ниспадали до бедер. Выражение ее лица сосредоточенное, и она выглядела милой. Она крутила кисточку в тонких длинных пальцах, забрызганных краской. Ее глаза темно-синие, как озеро в лучах яркого летнего солнца, губы — полными. И она высокая, такая же высокая, как Чарльз, а он был более шести футов ростом.

Если не считать волос, Дана оказалась совсем не такой, как ожидала Анна. В уголках ее глаз виднелись морщинки, а лицо находилось на грани от зрелости к старости. На ней серая в пятнах краски футболка и спортивные шорты, открывавшие мускулистые ноги, со свидетельствами возраста, а не подтянутые, как у молодых.

Перед ней стоял мольберт с довольно большим холстом, обращенным в другую сторону, поэтому Анна не могла видеть, что на нем изображено.

— Дана, — поприветствовал Чарльз.

Анна не хотела, чтобы женщина смотрела на ее пару. И это не имело смысла. Фейри не была красивой и даже не обращала внимания на Чарльза. Видимо, Анна все еще не пришла в себя после странного момента в доках.

Или, может, это было из-за «дорогого мальчика».

Анна сунула руку Чарльзу под пиджак и сжала шелковую рубашку, стараясь не зарычать или не оттащить его.

Дана Ши отвела взгляд от мольберта и лучезарно улыбнулась. В этой улыбке была вся радость матери, впервые взглянувшей на своего младенца, или триумф матери, когда ее мальчик впервые попал битой по бейсбольному мячу. Улыбка получилась теплой и невинной и направлена на Чарльза.

— Дана, — бросил он резко. — Прекрати это.

Она обижено надулась.

— Эта магия со мной не работает, — сказал он фейри, и в его голосе послышался гнев. — И не думай, что благосклонность моего отца позволит тебе вести себя со мной так свободно.

Анна закрыла глаза. Это было заклинание. Она вдохнула через нос, позволяя резкому запаху скипидара и Чарльза прочистить голову.

Она сомневалась, что это заклинание было направлено на Чарльза.

Дана знала его и понимала, что у него есть защита от магии.

И Анна поняла, что ей бросили вызов. Женщина-фейри не была оборотнем, но она доминантна на своей собственной территории. И, возможно, она считала Чарльза своей территорией. И он когда-то был ее.

Ее волчица это почувствовала. Эта женщина спала с Чарльзом.

Анна знала, что за двести с лишним лет у него был секс со многими женщинами. Но Дана не пара Чарльза.

Глубоко вдохнув, Анна прислонилась лбом к плечу Чарльза и подумала о том, какие ощущения вызывает у нее его запах, звук его смеха и рокот его голоса в их постели ночью.

Она искала не страсти, хотя ее было предостаточно, а ясности, которую он ей принес. То, что она одна могла ему дать: покой.

Его мышцы расслабились у ее лба, и он поцеловал ее в макушку. Анна открыла глаза и встретилась взглядом с фейри.

— Мой, — твердо произнесла Анна.

Фейри медленно улыбнулась ей.

— Я вижу это. — Потом она посмотрела на Чарльза. — Ты понимаешь мои порывы. Я не могла удержаться, чтобы не испытать ее. Я так много слышала о щенке, который поймал старого пса в капкан.

— Осторожно, — предупредил Чарльз. — Это опасно близко ко лжи.

Фейри оскорбленно подняла бровь.

— Ты не хочешь меня, — сказал он ей. — Не будь собакой на сене.

Дана вздернула нос и снова начала рисовать, повернувшись к ним спиной.

— Эзоп. Я пытаюсь сыграть Тристана и Изольду, Ромео и Джульетту, а ты вспоминаешь этого сухого древнего грека.

— Что ж, если Дана занята, мы можем вручить ей подарок маррока завтра, — сказал Чарльз, не делая попытки уйти.

Фейри вздохнула.

— Что мне больше всего в тебе нравится и что больше всего ненавижу, так это то, что ты никогда не знал, как правильно играть. Я брошенная пожилая женщина, чей бывший нашел женщину помоложе и покрасивее. Предполагается, что ты должен быть смущен тем, что твоя новая любовь знает о нас. — Она посмотрела на Анну. — И еще ты. Я ожидала от тебя большего. Ты его женщина и должна сердиться на него за то, что он не предупредил тебя, что мы были любовниками.

Анна холодно посмотрела на нее, вспомнив, что они пришли сюда, чтобы подружиться с той, кто поможет выполнить их задачу, и не сказала, что Дана не стоит ее гнева. Вместо этого просто произнесла:

— Теперь он мой.

Дана засмеялась.

— Я боялась, что он нашел кого-то, кто позволит ему поступать по-своему, и это было бы ужасно плохо для него. Только посмотри, что сделала с его отцом связь с этой плаксивой модницей. — Фейри подняла руку, но затем бросила на нее печальный взгляд. — Я бы пожала тебе руку, но испачкаю краской. Я известна здесь как Дана Ши, а ты, видимо, подруга Чарльза, Анна Корник, которая была Анной Лэтем из Чикаго

Анна вспомнила, что Чарльз рассказал ей об истинных именах, и немного забеспокоилась тем, насколько эта фейри точно знает ее имя.

— Я не единственная, — продолжила Дана, — кому было любопытно узнать о женщине, которой удалось приручить нашего старого волка. Так что будь готова к большому количеству грубости со стороны женщин, — в ее голосе появились серьезные предупреждающие нотки, когда она посмотрела на Чарльза, — и флирту со стороны мужчин.

— Ты что-то слышала? — спросил ее Чарльз.

Дана покачала головой.

— Нет. Но я знаю мужчин и волков. Ни один из них не настолько доминирующий, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу, но они увидят в ней твою слабость. Когда твой отец решил остаться дома, то дал им возможность бросить вызов. Ты не альфа, и им будет неприятно тебя слушать. — Она взяла тряпку, пропитанную скипидаром, и вытерла руки. — Теперь перестану читать тебе нотации, и ты можешь подойти сюда и взглянуть на то, что я создала.