Охотники: Фантом

Глава 11

Елена повесила телефонную трубку. Она и Бонни обсуждали все, что происходит, от таинственного появления имён Селии и Мередит до предстоящего танцевального концерта Маргарет. Но она не была в состоянии вести то, что она обычно называла разговором.

Она вздохнула. Через какое-то время она ощутила под матрасом и вытащила свой дневник в бархатной обложке.

Дорогой дневник,

сегодня днем я разговаривала с Калебом Смолвудом на лужайке перед моим домом. Я едва знаю его, но я чувствую внутреннюю связь с ним. Я люблю Бонни и Мередит больше жизни, но они понятия не имеют, что такое - потерять своих родителей, и это отдаляет меня от них.

Я вижу себя в Калебе. Он такой красивый и кажется таким беззаботным. Я уверена, что большинство людей думают, что его жизнь идеальна. Я знаю, что это как будто притворяться, что вы вместе, даже когда вы разошлись. Это может быть самый одинокий человек в мире. Я надеюсь, что у него есть друг, на которого он может опереться, как у меня Бонни или Мередит.

Самое странное произошло, пока мы разговаривали. Ворон полетел прямо на нас. Это был большой ворон, самый крупный из тех, что я когда-либо видела, с радужными черными перьями, которые блистали насолнце, и с огромными крючковатыми клювом и когтями. Возможно это был, тот самый, который появился на моем подоконнике вчера утром, но я не была уверена. Кто может отличить воронов друг от друга?

И, конечно же, оба ворона напомнили мне Дэймона, который наблюдал за мной, в облике ворона, прежде чем мы познакомились.

Что странно - нелепо, на самом деле - это рассветающее чувство надежды, родившееся глубоко внутри меня. Что если, я продолжаю думать, что если, каким-то образом Дэймон всё же не умер?

И затем надежда рушится, потому что он мертв, а мне нужен этот парень. Если я хочу оставаться сильной. Я не могу лгать себе. Я не могу сочинять волшебные сказки, где благородный вампир не умирает, где правила изменяются, потому что это тот, кто мне дорог.

Но эта надежда подкрадывается незаметно ко мне снова: что если?

Было бы слишком жестоко сказать что-нибудь о вороне Стефану. Горе изменило его. Иногда, когда он молчит, я ловлю странный взгляд его зелёных глаз, как будто там кто-то, кого я не знаю. И я знаю, что он думает о Дэймоне, эти мысли уносят его туда, куда я больше не могу последовать .

Я думала, что я могу сказать, Бонни о вороне. Она заботилась о Дэймоне, и она не станет смеяться над моим сомнением, возможно ли, что каким-то образом он мог бы до сих пор, в какой-то форме, быть живым. Не после того, как она предложила то же самое сегодня. В последнюю минуту, всё-таки, я не смогла поговорить с ней об этом.

Я знаю почему, и это паршивая, эгоистичная, глупая причина: я ревную Бонни. Потому что Дэймон спас ей жизнь.

Ужасно, правда?

Вот такая штука: долгое время из миллионов людей существовал только один человек, о котором заботился Дэймон.

Единственный. И этим человеком была я. Все остальные могли идти к черту, настолько это его не интересовало. Он с трудом запомнил имена моих друзей.

Но что-то изменилось между Дэймоном и Бонни, возможно, когда они остались одни в Темном измерении вместе, возможно раньше. Она всегда была немного влюблена в него, когда он не был жестоким, но потом он начал обращать внимание на свою маленькую красную птичку. Он присматривал за ней. Он был нежен с ней.

И, когда она была в опасности, он действовал, чтобы спасти ее, ни секунды не задумываясь о том, сколько это будет стоить ему.

Так что я ревную. Потому что Дэймон спас жизнь Бонни.

Я ужасный человек. Но, потому что я такая ужасная, я не хочу делиться ничем о Дэймоне с Бонни, даже моими мыслями о вороне. Я хочу сохранить частичку его только для себя.

Елена, плотно сжав губы, перечитала то, что она написала. Она не гордилась своими чувствами, но она не могла отрицать их существование.

Она откинулась на подушку. Это был долгий, изнурительный день, и сейчас уже был час ночи. Она сказала спокойной ночи тете Джудит и Роберту пару часов назад, но она, казалось, не была в состоянии отправиться в кровать. Она только копошилась рядом, переодевшись в ночную рубашку: расчесывала волосы, переставляла свои вещи, листала журнал, рассматривала с удовлетворением модный гардероб, который ей был недоступен месяцами. Позвонила Бонни.

Бонни общалась странно. Расстроена, может быть. Или, возможно, просто устала. Было уже поздно в конце концов.

Елена была уставшей, но не хотела идти спать. Она наконец осознала. Она немного боялась идти спать. Дэймон был таким реальным во сне прошлой ночью. Его тело было крепким и твердым на ощупь, пока она держала его; его шелковые черные волосы нежно касались ее щеки. Его мягкий голос звучал почередно то язвительно, то соблазнительно, то повелительно, так же, как у живого Деймона. Когда она вспоминала, с тошнотворным ужасом, что его нет, он будто умирал снова и снова.

Но она не могла бодрствовать вечно. Она так устала. Елена выключила свет и закрыла глаза.

Она сидела на скрипучей старой трибуне в школьном спортзале. В воздухе пахло потной спортивной обувью и и полиролью для деревянных полов.

"Здесь мы и встретились,"- сказал Деймон, теперь она поняла, кто сидит рядом с ней, так близко, что рукав его кожаной куртки задевает ее за руку.

"Романтично",- ответила Елена, приподнимая бровь и оглядывая большой пустой зал с баскетбольными кольцами в противоположных концах.

"Я стараюсь",- сказал Деймон с отголоском смеха в его сухом голосе. "Но ты выбрала, где нам быть. Это твой

сон".

"Это сон?" - неожиданно спросила Елена, повернувшись, чтоб изучить его лицо. "Это не кажется сном".

"Ну", сказал он, "разреши мне определить это так. Мы на самом деле не здесь". Его лицо было серьезным и сосредоточенным, когда он всматривался в нее, но потом он сверкнул одной из своих внезапных ослепительных улыбок и глаза его ускользнули. "Я рад, что у нас не было спортзалов, когда я учился",- сказал он небрежно, вытянув ноги перед собой. "Это кажется таким недостойным, все эти шортики и резиновые мячики".

"Стефан говорил, что ты тогда занимался спортом, хотя,"- сказала Елена, разозлясь на себя. Деймон нахмурился при имени Стефана.

"Неважно,"- сказала она поспешно. "У нас не так много времени. Пожалуйста, Деймон, пожалуйста, ты сказал, ты не здесь, а где тогда? Ты в порядке? Даже если ты мертв… В смысле, на самом деле умер, умер навсегда, то ты где?"

Он посмотрел на нее ожесточенно. Его рот перекосился немного, когда он сказал: "Это так много значит для тебя, принцесса?"

"Конечно, да", Елена сказала удивленно. Ее глаза наполнились слезами.

Его тон был легкомысленным, но его глаза, такие черные, что она не могла сказать, где закончилась радужка и начался зрачок, были настороженными. "А все остальное - все твои друзья - этот город - они в все порядке, тоже да? У тебя снова твой мир. Такие вещи как побочный ущерб ты должна ожидать, если собираешься получить то, что хочешь".

Елена могла уловить по сути чудовищную разницу между фразой Деймона и своими словами. И, в глубине души, призналась бы она самой себе на днях, как бы сильно она ни любила Деймона, сейчас все было лучше, что все хорошее сохранилось вместе с городом и она вернулась к своей прежней жизни? И что она хотела этого таким образом, даже если это означает - Деймон умрет? Деймон был тем, что он назвал: побочный ущерб?

"О, Деймон," беспомощно сказала она наконец. «Я просто так сильно скучаю по тебе".

Лицо Дэймона смягчилось и он потянулся к ней. "Елена..."

"Да?"- промурлыкала она.

"Елена?" Рука осторожно трясла ее. "Елена?" Кто-то погладил ее волосы, и Елена сонно уткнулась наощупь.

"Дэймон?" сказала она, все еще не до конца проснувшись.

Рука перестала гладить, а затем одернулась. Она открыла глаза.

"Боюсь, это всего лишь я",- сказал Стефан. Он сидел рядом с ней на кровати, он сжал губы в прямую жесткую линию, отвел глаза.

"Ой, Стефан,"- сказала Елена, садясь и бросаясь ему на шею. "Это не значит - "

"Все в порядке", сказал Стефан ровно, отворачиваясь от нее. "Я знаю, что он значит для тебя".

Елена притянула его к себе и посмотрела ему в лицо. "Стефан. Стефан." Его зеленые глаза сохраняли отстраненное выражение. "Я сожалею,"- сказала она умоляюще.

"Тебе не за что извиняться, Елена" сказал он.

"Стэфан, мне снился Дэймон", призналась она. "Ты прав, Дэймон был важен для меня и я... скучаю по нему". Мускул дернулся на одной стороне лица Стэфана, и она погладила его челюсть. "Я никогда не полюблю никого больше, чем я люблю тебя, Стэфан. Это невозможно. Стэфан," сказала она, чувствуя, что может заплакать. "Ты моя настоящая любовь, ты знаешь это". Если бы она только могла достучаться до него и показать ему своими мыслями, заставить его понять, что она чувствовала к нему. Она никогда полностью не изучала свои остальные Силы, никогда полностью не претендовала на них, но потеря их телепатической связи, казалось, может убить ее.

Выражение лица Стэфана смягчилось. "Ох, Елена," сказал он мягко, и обнял ее руками. "Я скучаю

по Дэймону тоже". Он зарылся лицом в ее волосы и его следующие слова звучали приглушенно. "Я провел сотни лет борясь с моим единственным братом, с ненавистью друг к другу. Мы убили друг друга, когда мы были людьми, и я не думаю, что кто-либо из нас все-таки переборол в себе чувство вины, и пережил шок и ужас того момента". Она почувствовала продолжительную дрожь, которая прошла по его телу.

Он грустно мягко вздохнул. "И когда мы наконец начали находить способ, чтобы быть опять братьями, это все было благодаря тебе". Его лоб все еще покоился на ее плече, Стэфан взял руку Елены и придержал ее между своими, поворачивая ее и поглаживая, пока он думал. "Он умер так неожиданно. Я полагаю, я никогда не ожидал...я никогда не ожидал, что Дэймон умрет раньше меня. Он всегда был сильнейшим, единственным кто по-настоящему любил жизнь. Я чувствую..." Он усмехнулся слегка, лишь грустно изогнув губы. "Я чувствую....удивительно одиноким себя без него".

Елена переплела свои пальцы с пальцами Стэфана, и крепко держала его руку. Он повернул свое лицо к ее лицу, встречая ее глаза, и она немного отодвинулась, чтобы могла видеть его более четко. В его глазах была боль и печаль, но в них также была жесткость, которую она до этого никогда не видела.

Она поцеловала его, стараясь сгладить острые углы. Он сопротивлялся пол-секунды, а потом поцеловал в ответ.

"О, Елена", сказал он хрипло, и снова поцеловал ее.

Как только поцелуй углубился, Елена почувствовала сладкое, удовлетворяющее чувство правильности, легко одолевшее ее. Всегда было так: если она чувствовала отчужденность Стефана, прикосновение губ могло объединить их. Она чувствовала волны любви и изумления от него, и держалась за это, подпитывая в нем эмоции, и нарастающую нежность между ними.

С потерей Силы она нуждалась в этом больше, чем когда-либо.

Она потянулась своим разумом и эмоциями, мимо нежности, мимо незыблемой любви, которая всегда ждал ее в поцелуе Стефана, и погрузилась глубже в его разум. Там была свирепая страсть, и она отплатила тем же, их эмоции сплелись вместе, а руки крепче сжимали друг друга.

Под страстью была печаль, ужасная, бесконечная скорбь, и сверх того еще и, похороненное в глубине эмоций Стефана, болезненное одиночество, одиночество человека, прожившего века без дружеского общения.

И в этом одиночестве был привкус чего-то незнакомого. Чего-то… жесткого и холодного и слегка металлического, как если бы она укусила фольгу.

Было что-то удерживающее Стефана от нее. Елена была уверена в этом, и она проникала глубже в его ум, как только их поцелуи усилились. Ей нужно все в нем… Она начала откидывать свои волосы, чтобы предложить ему свою кровь. Это всегда сближало их настолько, насколько это было возможно.

Но перед тем, как он мог бы принять ее предложение, неожиданно постучали в дверь.

Почти немедленно она открылась и тетя Джудит заглянула внутрь. Елена, моргая, обнаружила, что она одна, ее ладони болели от скорости, с которой Стэфан умчался от нее. Она посмотрела торопливо вокруг, но он испарился.

"Завтрак на столе, Елена", сказал тетя Джудит бодро.

"Угу", сказала Елена расстроенно, заглядывая в шкаф, интересно, где Стефан скрылся.

"Что с тобой, дорогая?"- сказала тетя, сморщив лоб от беспокойства. Елена внезапно представила картину того, как она должно быть выглядит: расширенные глаза, покрасневшая и растрепанная, сидит на помятой постели и дико оглядывает комнату. Прошло много времени с тех пор, как Стефану нужно было использовать его вампирскую скорость для чего-то приземленного, типа как не попасться в ее спальне!

Она подарила тете Джудит обнадеживающую улыбку. "Извини, я все еще полусонная. Я сейчас спущусь",- сказала она. "Мне лучше поторопиться. Стефан скоро будет здесь, чтобы забрать меня".

Как только тетя Джудит вышла из комнаты, Елена, наконец-то, увидела Стефана, машущего с газона под ее открытым окном, и она помахала в ответ, смеясь, странные эмоции на дне разума Стефана отложим на данный момент. Он показал жестом, что обойдет вокруг ко входу дома и что он увидит ее через минуту.

Она снова засмеялась и вскочила, чтобы подготовиться к пикнику в Горячих Ключах. Приятно быть такой девушкой, которая беспокоится о достижении успехов. Это ощущалось. . . до удовольствия нормальным.

Несколько минут спустя, когда Елена уже одетая в шорты и светло-голубую футболку, волосы собраны в хвостик, направилась вниз по лестнице, раздался звонок в дверь.

"Это должно быть Стефан"-, крикнула она, когда тетя Джудит появилась в дверях кухни. Елена схватила пляжную сумку и холодильничек для пикника со скамьи в холле.

"Елена!"- заругалась тетя Джудит. "Ты должна съесть что-нибудь, прежде чем идти!"

"Нет времени",- сказала Елена, улыбаясь привычному объяснению. "Я возьму кексик или что-то еще по дороге." Она и тетя Джудит обменивались этими словами, или похожими, по утрам все годы учебы Елены в средней школе.

"Ох, Елена,"- сказала тетя Джудит, закатывая глаза. "Не двигайся, юная леди. Я сейчас вернусь".

Елена открыла дверь и улыбнулась Стефану. "Ну, привет, незнакомец", сказала она мягко. Он поцеловал ее, сладко прикоснулся губами к ее губам.

Тетя Джудит поспешила обратно в прихожую и втиснула в руки Елены батончик мюслей. "Ну вот", сказала она.

"По крайней мере, у тебя хоть что-то будет в желудке".

Елена быстро обняла ее. "Спасибо, тетя Джудит",- сказала она. "Увидимся позже".

"Веселись, но, пожалуйста, не забывай, танцевальный концерт Маргарет сегодня вечером,"- сказала тетя Джудит. "Она так беспокоится об этом". Тетя Джудит махнула на прощание с порога, когда Елена и Стефан побрели в сторону автомобиля.

"Мы встретимся с остальными в пансионе и потащимся в Хот-Спрингс,"- сказал Стефан. "И Мэтт и

Мередит оба берут свои машины".

"О, хорошо, мы не будем так переполнены, как вчера. Не то, чтобы я возражала сидеть на твоих коленях, но я думала, что могла раздавить Селию в серединке", сказала Елена. Она подняла свое лицо вверх и потянулась, как кошка на солнышке. Ветерок трепал ее хвостик, и она закрыла глаза и наслаждалась ощущением. "Это великолепный день для пикника", сказала она. Мир был живым с пением птиц и шелестом деревьев. Нечеткий ажур белых облаков подчеркивал насыщенную синеву неба. "Боюсь сглазить нас, если скажу, такое чувство будто в подобный день ничто не может пойти не так?"- спросила она.

"Да, это сглазит нас, если так сказать",- произнес Стефан с непроницаемым лицом, открывая пассажирскую дверь для нее.

"Тогда не буду говорить",- сказала Елена. "И даже думать. Но я чувствую себя хорошо. Я не была в Хот-Спрингс очень давно". Она улыбнулась с истинным удовольствием, и Стефан улыбнулся ей, но Елена была поражена еще раз, чем-то наверняка новым, чем-то тревожным, в его глазах.