Окровавленная красота

Должно быть, я заснула, потому что, когда проснулась, у меня болели шея и спина, а задница онемела, солнце пробиралось сквозь замазанное жалкое подобие окна в верхней части моей камеры.

— Мне похуй, кто ты такой, выпусти ее, пока я не позвонила своему отцу, и он не поговорил с твоим начальником.

Мое сердце замерло, затем сильно забилось.

Хоуп.

— Мэм, — сказал кто-то, — при всем моем уважении, что именно собирается сделать ваш отец?

— О, Даг Клейтон? — Хоуп засмеялась, как сумасшедшая. — Верно, а что собирается делать Даг Клейтон, парень, который пропускал мои волейбольные матчи и танцевальные концерты каждые выходные только ради того, чтобы заправлять этой выгребной ямой?

За руганью последовало:

— Я принесу ключи.

— Подождите, — сказал кто-то. — Агент Карлсон сказал подержать ее, пока он не вернется.

— Ты хочешь сказать шутку о мужчине, который запер ее, а потом пошел домой спать в гребаной кровати?

О, дерьмо.

Тот факт, что Майло, вероятно, действительно так поступил, был единственной причиной, по которой я не позволила смеху, застрявшему у меня в горле, вырваться наружу.

— Отдай мне мою сестру, прежде чем я позвоню адвокату и своему отцу.

Минуту спустя молодой полицейский открыл двери, и Хоуп подняла меня на ноги, от ярости наморщив лоб и сжав губы.

— Как ты узнала, что я здесь?

— Объяснения позже. — Она прижала мою сумочку к груди. — Пошли.

Усталость и болезненность сделали первые несколько шагов мучительными, но когда я прошла мимо дежурного на стойке регистрации, который быстро разговаривал с кем-то, кто, как я предположила, был Майло или их начальником, мигом исчезли, и я быстро зашагала к выходу.

Хоуп убрала свою руку с моей, чтобы открыть дверь внедорожника. Я забралась внутрь и объяснила ей, как добраться до моей квартиры.

Пять минут спустя мы вошли в затхлый, покрытый пылью дом с одной спальней, в котором я почти не жила, и я чуть не заплакала от облегчения.

— Мне срочно нужен душ.

— Подожди минутку. — Хоуп закрыла и заперла дверь. — Ты должна объяснить, что этот мудак с тобой сделал.

— Хоуп, — захныкала я. — Дай мне десять минут, ладно? — Мне нужно было время, чтобы придумать какую-нибудь запутанную версию правды. Она знала, что Майло работает под прикрытием, но не знала, что он вторгся в мою жизнь, желая сблизиться с Томасом.

Она фыркнула, тыча в меня пальцем.

— У тебя есть столько времени, сколько мне потребуется, чтобы найти приличный кофе и завтрак.

Я кивнула, и она заперла за собой дверь.

Я отвезла большую часть своей одежды к отцу, когда собиралась остаться там до конца лета, но оставила несколько пар джинсов, маек и футболок, а также коктейльное платье.

Почистив зубы запасной зубной щеткой, которую хранила под раковиной, я схватила пару хлопковых трусиков, лифчик, знававший лучшие времена, затем майку и тонкие джинсы. В ду́ше я терлась, пока не почувствовала, что моя кожа горит под горячей водой. У меня не осталось шампуня, поэтому я ограничилась тем, что намочила волосы и нанесла на них несмываемый кондиционер.

Майка была тесной, слишком приталенной, а джинсы колючими, и натягивать их было сущей занозой в заднице. Я как раз застегивала ширинку, когда раздался легкий стук в дверь.

Мой желудок скрутило, а руки задрожали, но я подошла к двери, спросив сквозь дерево:

— Кто там?

— Твой монстр.

Я рывком распахнула дверь, в глазах защипало, когда я увидела Томаса в мятой белой футболке и джинсах. Он оглянулся, затем уставился на меня налитыми кровью глазами.

— Впустишь меня?

Я кивнула и отступила назад, его ботинки тяжело ступали по старому деревянному полу.

Как только я закрыла дверь, Томас схватил меня и притянул к своей груди, крепко вцепившись руками в мои мокрые волосы, и его грудь вздымалась под моей щекой.

— Я убью его. Я вскрою его грудную клетку и принесу тебе его сердце. Я…

— Тссс, — рассмеялась я, пытаясь поднять на него взгляд, но он не разжимал объятий.

— Прости меня, Голубка. Я плохо соображал. Ты должна знать, что я никогда не смог бы… — Он умолк, его ресницы на мгновение сомкнулись над налитыми кровью глазами.

Глубоко вздохнув, я отошла от него, и Хоуп открыла дверь, чуть не сбив нас с ног, когда ввалилась с кофейными чашками и большой коричневой сумкой, полной продуктами, которые невероятно пахли.

— О, — сказала Хоуп. Она закрыла дверь и оглядела Томаса с ног до головы. — Ты, должно быть, злой наркобарон.

Я закашлялась.

— Что?

Она махнула рукой и направилась на кухню.

— Он позвонил мне и объяснил, почему твой бывший ведет себя так ненормально. Что он охотился за Томасом, потому что его семья связана с какой-то торговлей наркотиками.

Я выгнула бровь, глядя на Томаса, который пожал плечами.

Покачав головой, я поблагодарила сестру за кофе и села на табурет у небольшого бара.

Томас шагнул вперед, не сводя с меня глаз, когда я отвела взгляд, затем прижался грудью к моей спине. Тяжесть и тепло его тела были достаточно успокаивающими, чтобы не обращать внимания на щемящую боль в груди, когда я вспомнила, как он смотрел на меня, обвинял и, не задумываясь, бросил вчера.

— Итак, он позвонил тебе? — спросила я Хоуп, затем сделала большой глоток кофе.

Она положила в рот кусочек маффина, пережевывая его.

— Угу. Вчера поздно вечером. Я ехала, пока не начала плохо видеть, затем остановилась на заправке. — Она рассмеялась. — Я не могла в это поверить — моя младшая сестра оказалась за решеткой. Я бы никогда не осмелилась даже представить себе такую безумную идею, — она замолчала, ухмыляясь, — но тут появился ты. Мудак, — добавила она.

— Спасибо.

— Забудем об этом. Мне нужен был мини-отпуск. — Она улыбнулась Томасу, смотря выше моей головы. — И это стоило того, чтобы познакомиться с этим высоким, темноволосым и, по-видимому, очаровательным созданием.

«Надеюсь, идея о наркоторговце покажется тебе сексуальной», — подумала я с улыбкой.

— У тебя есть дочь? — спросила она Томаса. — Мы обязательно должны познакомить наших детей, знаешь, учитывая, что они практически двоюродные братья и сестра. — Она облизала палец и сделала глоток кофе.

Я старалась не поперхнуться, опуская свою чашку на стол

Томас, очевидно, не испытывал никаких угрызений совести, подыгрывая ей.

— Да, ей почти семь.

Взгляд Хоуп вспыхнул, и она посмотрела на меня.

— Отлично.

Иисус.

— Перестань пугать его.

Хоуп перебросила свои длинные темные волосы через плечо.

— По-моему, он не выглядит испуганным.

Томас в ответ ободряюще сжал мои плечи и продолжал подшучивать над ней, пока я ела свой маффин.

Полчаса спустя Хоуп ушла, ей нужно было вернуться домой до наступления темноты, чтобы у Джейса не случился сердечный приступ, когда он будет присматривать за мальчиками в одиночку.

— Она… — Томас постучал себя пальцем по подбородку после того, как дверь захлопнулась за покачивающимися бедрами Хоуп.

Я пошла в свою комнату.

— Моя противоположность во всех отношениях.

— Не думаю, что вы настолько отличаетесь друг от друга, как вам кажется.

Я хотела спросить, почему он так решил, но мои веки отяжелели, как и моё сердце, когда Томас присел рядом со мной, в я уже лежала на своей кровати.

Том сдвинул одеяла с края кровати, укрыв меня, затем вздохнул, оглядывая мою комнату.

— Ты расстроена из-за меня. — Он посмотрел на меня сверху вниз. — И это справедливо.

Искушение солгать, чтобы он лег рядом со мной и заставил последние двадцать четыре часа исчезнуть, было сильным.

— Да, — призналась я. — Ты мне не доверяешь или не хотел довериться. Я даже не знаю. — Я зевнула. — Мне просто нужно немного побыть одной. Наверное, немного поспать, а потом мы сможем поговорить об этом.

Томас долго смотрел на меня, его ледяные глаза испытывали мою решимость. Затем он провел рукой по своим неестественно растрепанным волосам, отчего пряди упали ему на лицо.

— Я не хочу тебя покидать. Ты можешь расстраиваться из-за меня дома?

Дом. То, как он это сказал, заставило мои губы и сердце дрогнуть.

— Возможно, но я пока не готова.

Он нахмурил брови.

— Ты хочешь сказать, что продолжишь злиться на меня, если я оставлю тебя, как ты просила, и когда ты вернешься домой, и мы обо всем поговорим?

Я ничего не могла с собой поделать. Я рассмеялась, слезы потекли из моих глаз.

— Может быть. Прости, — прошептала я.

— За что? Почему ты извиняешься? — Он придвинулся ближе. — Объясни. Существуют ли стадии гнева у женщин?

Сев, я взяла его лицо в ладони, прижимаясь губами к его губам настолько долго, насколько только могло выдержать мое сердце, затем отпустила его.

— Я знаю, ты был напуган и зол, но ты причинил мне боль. — Томас наклонился ко мне, пытаясь снова поцеловать, но я откинулась на кровать. — Намного хуже, чем он когда-либо делал. — Я позволила своим словам осесть в его создании. — Ты понимаешь?

— Голубка, — сказал он с болью в голосе.

Я приложила все усилия, чтобы не обращать внимания на его резкий вдох.

— Иди домой, Томас.

— Томас? — Со стоном полного разочарования он встал. — Отлично. Но я вернусь завтра.

— Я знаю, — сказала я

Он все еще стоял на месте, не шевелясь, а на его красивом лице отразилась нерешительность.

— Время, Томас.

— Время. — Он выдохнул и кивнул. — Хорошо.

Снова зевнув, я смотрела, как он шел к двери, и нить, которая привязывала меня к нему, становилась все тоньше, требуя, чтобы ее не разорвали.

Томас остановился и обернулся.

— Голубка, я знаю, что ты до определенной степени доверяешь ему, но такой человек, как он, явно не любит проигрывать. И он многое потерял. — Вытащив пистолет из-за пояса, он положил его на комод. — Он ходит по кругу. Я знаю, что ты умеешь этим пользоваться, так что не стесняйся. В целях самообороны.

Я даже не моргнула, увидев оружие, просто встретилась с ним взглядом, затем позволила своим векам затрепетать и закрыться, когда дверь квартиры захлопнулась

От звука выстрела я резко открыла глаза, и кинулась через комнату к пистолету на комоде, в то время как мое сердце бешено колотилось.

Я распахнула дверь квартиры и, увидев Томаса, привалившегося к стене под лестничной площадкой, пока кровь окрашивала его белую рубашку в алый цвет, я не думала.

Сняв предохранитель, я наставила пистолет на Майло, чей пистолет все еще был направлен на Томаса, готовый снова нажать на спусковой крючок.

— Не смей, черт возьми! — крикнула я.

— Голубка, — прохрипел Томас.

Майло потрясенно посмотрел на меня.

— Не будь глупой, детка. Убери пистолет.

Металл был холодным под моими твердыми пальцами, страх и гнев замедлили мое дыхание и прояснили зрение, когда я нажала пальцем на спусковой крючок и выстрелила ему в плечо.