Он вёл двойную игру

42

Автомобиль припарковался у школьных ворот, Гера посмотрела в зеркало, мизинцем закрасив губную алую помаду, подушечкой пальцев. Сестра сидела уткнувшись в телефон, с кем-то переписываясь, а я нервно вздыхала. Почему-то мне было волнительно идти в школу, ведь я не знала, что ожидать от школьников. Что могло ждать сестру и вообще? Вика, может и не подавала виду, но ей было страшно, ничуть не меньше чем мне. Мачеха пыталась вести себя, как обычно. Но мы все понимали, что прятались за масками. А может это было и к лучшему? Ведь вся эта жалость только причиняла невыносимую боль.

— Если вдруг что-то не так, — начала Гера, затем с волнением посмотрела на Вику. — Позвоните мне, хорошо? Я заберу вас домой, — закончила свой монолог.

— Всё будет хорошо, — неуверенно произнесла ей, и Вика опустила глаза. Сестра понимала, что она подвергалась обсуждениям и сплетням. Но я мысленно готовилась отбиваться, если нужно бить противных по лицу.

Как только мы отстегнули ремешки, и вышли с машины, мачеха не отрывала от дочери глаз.

— Гера, я позабочусь о Вике, — успокаивала женщину, она сжала крепко руль. Сестра поцеловала улыбнулась маме, и мы пошагали в школу.

Вика вцепилась в лямку своего рюкзака, когда же я оглядывалась по сторонам. Многие, кто знал нас, смотрели с интересом. Моё сердце забилось, как будто бы я совершила что-то ужасное. Нас не было две недели в школе. Эта неделя была последней перед осенними каникулами, и скорее всего школьники могли обозлиться на нас на то, что мы не посещали занятия. А может я просто себя накручивала?

— Вика, привет, — напротив сестры остановилась её одноклассница. Мне вдруг стало не по себе, а что если эта девчонка скажет что-то плохое?

— Привет, — промямлила моя сестра.

— Как себя чувствуешь? — неожиданно спросила.

— Да, нормально, спасибо…

— Сядем сегодня на английском вместе, я забыла учебник, — схватила её за руку. Вела себя так, словно ничего не знала. А может никто не в курсе?

— Конечно, — улыбнулась Вика, посмотрев на меня. Я понимающе кивнула головой.

— Иди давай, если что я на связи, — подмигнула сестре, когда же её за руку потащила одноклассница. Видимо, мы все зря переживали.

В классе мои друзья меня поприветствовали весьма дружелюбно. Особенно, Валентина, которая скучала по мне больше всех. Рыжеволосая девчонка накинулась мне на шею. И повисла на неё.

— Тоси-и-ик! Ты вернулась, — пропела Громова, на что я похлопала лишь по её руке.

— Тише-тише, задушишь, — усмехнулась я. Одноклассники засмеялись. Никогда ещё наш класс не был таким дружным. Со мной даже заговорили те, с кем мы и не здоровались никогда в жизни. И это меня удивило больше всего. Что за эти две недели произошло? Как будто я пришла в чужой класс или вообще в другую школу.

— Эй, ты же здесь самая адекватная, — подошла после химии к Кате, она оторвалась от учебника.

— Ну допустим, — проговорила моя приятельница. Я присела рядом.

— Скажи… а вы в курсе… ну… — не смогла набраться смелости спросить у неё об этом.

— О чем именно? — приподняла она идеально накрашенную бровь.

— Почему меня не было в школе… То есть…

— Тонь, ты слишком паришься, я тебе скажу, — захлопнула перед своим носом книгу.

— То есть? — спросила у неё, явно не ожидая от неё таких слов. Мы вообще с Катей меньше всех контактируем, хоть и начали дружить.

— Пойми… — тихо произнесла она, посмотрев по сторонам. Нас не подслушивали. — Мне, как и остальным в нашем классе всё равно из какой ты семьи. Кто твой папа или же что твоя сестра была…

— Я поняла, не продолжай, — остановила девушку.

— Так вот. Не зацикливайся на этом, тебя может подобное лишить каких-либо сил. Ботаничка ты или нет. Депутат твой отец или работник свалки. Есть ли у тебя мама, прости, за эти слова. Не важно. Главное, ты человек, с которым нам всем хорошо.

От такой речи я была ошеломлена. Нет, что-то точно случилось в школе.

— Твоя сестра неплохая девочка, — добавила со стороны одноклассница. Всё же нас подслушивали. Это была Нина Черкасова, уж от кого, но от самой красивой девочки я не ожидала услышать подобное. С ней у нас вечная война по учёбе. Она горит поступить в медицинский институт, поэтому зубрит в поте лица, а мне достаточно раз прочесть, чтобы запомнить всё. — К тому же Никита Вла… — пыталась что-то сказать, и остановилась.

— Никита Владимирович? — изумилась я, переспросив. — Что с ним не так? — Почему-то мне стало интересно.

— Черкасова, дебилка! — прикрыла рукой глаза Катька.

— Что происходит вообще здесь? — спрашивала теперь уже у подруги. Мне не показалось. Они все были странным.

— Понимаешь, наш классный руководитель, ну… — замялась шатенка, когда же я не выдержала и схватила за плечо подругу.

— Кать, что блин происходит? Я ведь вижу, одноклассники ходят, как шелковые.

Девушка убрала от себя мои руки.

— Никита Владимирович поднял на уши всю школу. Директор собрал нас в актовом зале, и со всеми провели беседу, — созналась подруга. — Ты не переживай только, наш руководитель хотел, как лучше.

Я стояла, как вкопанная и смотрела на своих одноклассников. Значит Зайцев сделал это для меня и Вики? Чтобы над нами не смеялись. Получается, он предотвратил буллинг.

Это благородный поступок для того, кого я обидела своим каким-то недостойным поведения.

Я сорвалась с места и выбежала из класса, неслась по коридорам, заглянула в учительскую, в класс, и даже столовую. Его не было нигде, и я сообразила выйти на улицу. Без одежды. Меня словно кто-то подтолкнул к нему. Этот человек вел себя достойно, несмотря на то, что я насмехалась над его чувствами.

Как и предполагала, он стоял в курилке, за школой. Со рта дымилась сигарета.

— Антонина! — удивился мужчина, чуть не подавился дымом, а на его темные волосы падал снег. Меховой капюшон в маленьких снежинках. Вновь, моё сердце заволновалось. — Ты чего без куртки? — обеспокоено спросил, выкинув на землю сигарету.

— Никита Владимирович, вы много для меня делаете! — возгласила я, пытаясь перевести дыхание. — Одноклассники Вики и мои, они…

— Ты замерзнешь, — подошел ко мне он, накинув на плечи свою куртку, которая горячо согревала спину. Он был в светлой водолазке, на лице виднелась темная щетина. Его губы расплылись в мягкой и теплой улыбке. Почему-то мне захотелось ответить тем же.

Как же мне было сейчас стыдно за свои мысли, но у меня возникло желание поцеловать мужчину. Почему я этого захотела? Также было и с Лёшей. Мне стало страшно. Кажется, я действительно запуталась в своих чувствах. Сердце не может разобраться: она разрывается между двумя мужчинами. Это последствия переходного возраста или же гормоны? — Тоня, я вынужден был рассказать обо всем. Было достаточно свидетелей в тот день.

— Я всё понимаю, Никита Владимирович…

— Дети отнеслись ко всему с пониманием. Наша медсестра всё аккуратно рассказала об этом. Всё будет хорошо, — успокаивающе говорил мне, а я смотрела в его зелёные глаза и понимала, что потихоньку растворяюсь. Зайцев и впрямь хороший человек. Зачем на него гонит Лёша, не понимаю я эти мужские разборки. И я нравлюсь ему. Он снисходителен со мной. Что мной движет не могу понять, но я неосознанно отрывая носочки от земли, и тянусь к учителю. Никита Владимирович всё понимает, и даже не пытается меня остановить, что подталкивает меня на безумие. Я целую его размазано в губы, еле касаясь к уголкам. И понимаю, что совершаю большое преступление.

— Ой, — тут же опомнилась я, прикрывая руками лицо. — Я не хотела, — только и произношу, как можно скорее покидаю это место. С моих плеч падает его куртка, и я пряча в ладонях своё лицо позорно сбегаю.

Что же я сделала, чёрт подери! Я поцеловала своего классного руководителя, учителя истории и врага Лютого.

Недавно же я мечтала поцеловать Лёшу, но хорошо, что вовремя опомнилась. Я хочу сохранить наши с ним дружеские отношения…