Он, Ясон

Глава 7. Начало конца (171... год, Англия)

Аннет тяжело опустилась в кресло и сжала ладонями виски. Ей было дурно, очень дурно, и не только по естественным причинам — ставшее привычным недомогание усугублял тошнотворный страх, даже ужас.

Причины бояться были веские: дневник, оставленный графиней без присмотра буквально на четверть часа, бесследно исчез... зато появился устойчивый табачный запах, смешанный с ароматом пряного парфюма и солоноватой ноткой терпкого мужского пота — адская смесь, густым шлейфом следующая за Мариусом. Неужели он был здесь, в ее покоях?! Неужели... нашел дневник? Нашел — и прочел?! Тогда ей конец, причем в самом прямом смысле!

"Зачем, зачем я все это писала?! — запоздало каялась Аннет, кусая губы. — Почему не придумала шифр?! Как глупо, как безумно глупо..."

Сожалеть было поздно. Оставалось надеяться, что дневник взял кто-нибудь другой.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, Аннет решительно дернула за шнур звонка и с учащенным биением сердца стала поджидать Марту, словно от камеристки зависела вся ее дальнейшая судьба.

Девушка появилась пару минут спустя, немного надменная в своей подчеркнутой вежливости... и очень красивая, как с досадой подумала Аннет, у которой из-за беременности отекали ноги, а тело стало оплывшим, неловким. Рядом с изящной хорошенькой Мартой она чувствовала себя опухшей и грузной, настоящей бегемотихой.

— Вызывали, миледи? — холодновато спросила Марта, глядя на свою госпожу несколько свысока.

— Да, — отрывисто произнесла та и судорожно вздохнула. Продолжила с деланным спокойствием: — Помоги мне переодеться ко сну...

Она совсем не для этого ее вызывала, ей вовсе не хотелось спать, но задать роковой вопрос девушка не решилась.

— Слушаюсь, госпожа, — кивнула Марта и занялась туалетом своей хозяйки.

Она как раз помогала ей расшнуровать лиф платья, когда Аннет заговорила снова.

— Послушай, Марта... - как она ни старалась, голос ее чуть дрогнул. — Ты не видела... не видела мой дневник?

— Ваш дневник? — камеристка не сумела сдержать удивления.

— Да... такая рукопись... довольно толстая...

— Боюсь, нет, миледи. Не видела.

— Ладно... не так уж это и важно... - слабо пробормотала Аннет и вновь замолчала.

Марта помогла ей умыться перед сном и переодеться в длинную ночную рубашку, после чего ушла, оставив госпожу в одиночестве. А та, дрожа от страха, забралась в постель и укрылась с головой, истово молясь, чтобы Мариус пощадил ее... и не веря в благополучный исход. Муж не простит ее, никогда не простит! Она бы тоже не простила на его месте, прочитав такое!

Аннет задремала ближе к полуночи и проснулась несколько часов спустя от громкого стука в дверь.

"Это он!" — испуганно подумала девушка, порывисто выпрямляясь.

Помоги ей Господи!

У Мариуса не было желания видеть свою жену, тем более — разговаривать с ней, поэтому он долгое время бродил по темным улицам, а после несколько часов просидел трактире в полном одиночестве, пил вино и закусывал свининой. Однако ни холодный ночной воздух, ни алкоголь не помогли заглушить боль, не остудили голову. Наоборот, становилось все хуже... Теперь к обиде и недоумению прибавился стыд.

Как она писала? Ей противны прикосновения "этого человека"? Этого человека, каково! Словно речь о ком-то постороннем, о чужаке, а не о собственном муже!

— Лживая лицемерка! — пьяно цедил Мариус. — Все врут, все!

Однако сколько ни оттягивай, а возвращаться придётся. И лучше это сделать, пока ещё держишься на ногах... к такому выводу пришёл Мариус вскоре после полуночи и, покинув трактир, отправился домой, по дороге продумывая тираду, которую произнесёт перед Аннет.

Прогулка слегка отрезвила его, привела в чувство, и в особняк парень вошёл вполне уверенной поступью, сознавая, что делает и почему. И первым делом, умывшись в собственных покоях, он направился в спальню супруги.

— Вот теперь поговорим, любимая моя! — зло пробормотал Мариус и сердито затарабанил в дверь супруги.

Он не стал ждать отклика на свой стук и рывком распахнул дверь. В комнате было темно, видимо, Аннет давно спала, не подозревая, какие тучи сгустились над ее головой.

"Наверно, не заметила пропажу..." — мрачно подумал парень, предвкушая сладостную расправу.

Однако застать Аннет врасплох ему не удалось. Она, как оказалось, бодрствовала, вероятно, разбуженная его неистовым стуком, — сидела на кровати и смотрела на Мариуса перепуганными круглыми глазами. Молодой человек почувствовал ее затравленный взгляд даже сквозь завесу темноты. И этот физически ощутимый страх окончательно взбесил его, привел в ярость. Она что, вообразила себя жертвой?! О нет, на сей раз все наоборот! Это он, он жертва! Жертва ее обмана...

— Не спится, дорогая? — вкрадчиво спросил Мариус, остановившись посреди комнаты и плотоядно взирая на жену сверху вниз.

Она громко сглотнула и ответила тоненьким голоском:

— Да... бессонница...

— Совесть мучает? — невинным тоном предположил Мариус.

— Совесть? — сдавленно повторила девушка. — Почему?

— Да так, просто подумалось, — пожал он плечами. — Кстати, есть неплохое средство от бессонницы... знаешь, какое?

— Нет... нет, не знаю... - слабо выдохнула она.

— Очень неплохо бывает писать дневник, — охотно пояснил Мариус и отчаянно пожалел, что в спальне слишком темно. С каким удовольствием он понаблюдал бы за ужасом своей лживой женушки!

Впрочем, Аннет и без того его не разочаровала. Страх, который она явно испытывала, буквально напитал окружающее пространство, наэлектризовал особыми токами.

— Я тебя не понимаю... какой... какой еще дневник?

— Ты не знаешь, что такое дневник?! — с угрозой осведомился парень, сделав скользящий шаг к кровати. Аннет испуганно съежилась, а Мариус ядовито продолжил: — Дневник — это такая штука, в которой люди пишут свои мысли... такие, например...

Он прищурился, мгновение помолчал, вспоминая, и принялся цитировать по памяти:

— "...я не люблю своего мужа! Что мне делать?! Он приходит ко мне почти каждую ночь, и я делаю вид, будто рада, но на самом деле мне неприятно! Я терплю, потому что хочу ребенка... я вру ему, что мне все нравится только ради этого..."

Мариус сделал короткую паузу, успокаиваясь, после чего мрачно сказал:

— По-моему, я был точен... правда же? Да?

— Мариус... - умоляюще прошептала Аннет. Глаза ее наполнились слезами. — Мариус... прости меня...

— Простить?! — разозлился он и подскочил к кровати, наклонился к жене, желая, чтобы она убедилась в накале его эмоций. — Ты лгала мне!

Аннет дрожала всем телом. Мариус нависал над ней, и его перекошенное ненавистью лицо напоминало маску... девушке казалось, он сдерживается из последних сил, чтобы не ударить ее.

— Я не совсем врала... - сделав глубокий вдох, осторожно возразила Аннет. — Я просто преувеличивала...

— О, конечно! — язвительно рассмеялся Мариус, запрокидывая голову. — Не делай из меня идиота, я и без того ощущаю себя болваном!

— Нет-нет! — взмолилась Аннет, прижав руки к груди. — Пойми... я... я просто не привыкла к такой любви! Эта сторона жизни для меня чужая... но без нее не получился бы ребенок. А я... я хочу быть матерью.

Мариус смотрел на нее почти с восхищением, правда, весьма недобрым. Презрительным...

— Ты хоть слышишь себя, Аннет? — уточнил он с кривой усмешкой. — Слышишь свои слова? Ты признаешь, что врала — врала ради незнакомого существа в твоем животе!

Аннет покраснела до корней волос и мысленно поблагодарила Небеса за темноту, скрывшую ее смущенный румянец — она знала, как ненавидит Мариус "ложную стыдливость". Вернее, то, что он понимал под этим...

— Существо в моем животе — твой ребенок! — напомнила она взволнованно.

Мариус встал, отряхнул сорочку и только после этого ответил:

— Да... и надеюсь, что это сын.

Он направился к выходу, задержавшись у дверей на пару секунд, чтобы добавить напоследок:

— Поверь, Аннет... тебе лучше родить сына! Дочка мне не нужна...

Он вышел, громко хлопнув дверью и оставив Аннет в самых смятенных чувствах.