Опрометчивость королевы

Анонимность и непристойность

Каролина успокоилась и радовалась жизни, в которой много времени уделяла Уилликину, и выбросила Дугласов из головы. Она редко интересовалась, что происходит в мире за пределами Монтэгю-хауза, а там происходили великие события.

Наполеон завоевал всю Европу. Даже Ганновер, твердыня Гвельфов, находился в его руках. Больше всего тревожило то, что, сидя в Булони, он бросал завистливые взгляды на Англию и угроза вторжения витала в воздухе.

Принц Уэльский жаловался на бездействие. Он жил с Марией в полной гармонии, и теперь ему не хватало приключений. Он был непопулярен в народе, это сильно задевало его самолюбие, он отчаянно желал всеобщего одобрения. Получить его можно было только в битве с этим великим всеобщим пугалом, которого по всей стране звали Бони. Он жаждал поучаствовать в войне.

Он сказал Марии, что будет настаивать на участии в военных действиях.

– Почему я, человек в таком возрасте… не могу позволить себе сражаться за свою страну? Где еще такое видано?

Мария отвечала, что он наследник трона, и, вполне понятно, король отказывает ему в праве рисковать жизнью.

– Вы сделаете из меня труса, любовь моя. Все равно я напишу ему.

Он сел писать немедленно. Он всегда чувствовал себя счастливым, когда в руках у него было перо. Наблюдая за ним, Мария вспоминала эти длинные, полные страсти письма, что он обычно писал ей, некоторые насчитывали до тридцати двух страниц.

– Послушайте, Мария. «Для этого испытания призываются самые простые и смиренные подданные Вашего Величества. Недостойно мне, первому из ваших подданных, оставаться сторонним и бесполезным наблюдателем».

– Написано прекрасно, – сказала Мария. – Но это вряд ли тронет Его Величество.

– Клянусь Богом, я не позволю, чтобы люди считали меня трусом.

В воздухе чувствовалась напряженность, страна объединилась, как бывает только в минуты опасности. На той стороне Ла-Манша Наполеон собирал огромный флот многопушечных кораблей. С французской земли исходила угроза. Наполеон громогласно угрожал, кричал, что Британия проиграла. Ее поражение было делом нескольких недель. Кем они себя мнят, эти англичане, что осмеливаются противостоять Наполеону? Они что, не знают о его победах по всей Европе?

В ответ неслось:

– Да, ну и кем он нас считает после этого?

Вся страна вдруг взялась за оружие. Крестьяне и рыбаки, купцы и их приказчики… все, кто мог носить мушкет или саблю, если не было мушкета, вставали в строй.

– Ну, давай, хозяин Бони, – кричали они, – давай, никак не дождемся тебя поприветствовать.

Король все чаще и чаще находился в страхе. Участились моменты сумеречного состояния, когда он не осознавал, где он, с кем он, молод или стар. Иногда после сна он начинал говорить Бог весть что, не мог заставить себя замолчать. Ему казалось, что это говорит кто-то другой.

«Беда, – думал он. – Вечно у меня беды… а сколько их еще будет».

Он очень расстроился из-за заговора некоего полковника Деспарда.

«Что руководило этим человеком? – спрашивал он себя. – Ну что?»

Деспард был хорошим солдатом. На суде выступил сам лорд Нельсон и засвидетельствовал его храбрость и преданность. Что случилось, что заставило полковника Деспарда замыслить убить короля? Почему? Разве не выполнял я всегда свой долг?

Это был безумный заговор. Застрелить короля и захватить обе палаты парламента. Зачем? С какой целью?

Заговор был раскрыт, а самого его с товарищами казнили на крыше Саутваркской тюрьмы. Там он произнес последнюю речь, объявил, что верит в торжество свободы и справедливости над тиранией и ложью.

Что он имел в виду, что?

Тирания и обман! Разве он, Георг III, не был всегда честным человеком? Разве в его сердце было что-то кроме доброго отношения к народу?

Все эти беды… Георг не живет с Каролиной. Пререкаются из-за принцессы Шарлоты. Можно ли так воспитывать детей? Что она знает о разладе у ее родителей? Очень много, она любопытная маленькая норочка.

– Да, все не так. Наполеон планирует вторжение. В голове звучат голоса. Что будет? – спрашивал он себя вслух.

Да еще этот молодой дурак, принц Уэльский, рвется идти воевать.

Он взялся за перо. Ответ был… нет, нет и нет.

Совсем он ничего не понимает, что ли?

«Льщу себя надеждой больше ничего не слышать об этом деле», – сердито писал он.

Потом, закрыв лицо руками, спрашивал себя: «Что дальше, что?»

Принц был в ярости.

– Он думает, что я ребенок, – злился он. – Клянусь Богом, я заставлю его раскаяться.

– Помните, – говорила Мария, – он очень болен.

– Может быть. Но он выставляет меня перед людьми трусом. Разве я могу стоять в стороне и спокойно наблюдать за происходящим?

– Дорогой мой, любимый, больше вы ничего не сможете сделать.

– Любовь моя, я кое-что придумал. Так просто сделать, чтобы люди узнали правду.

Мария забеспокоилась.

– Вы что-то затеваете?

– О да, – сказал он довольно. – Я собираюсь опубликовать нашу переписку. Пусть весь мир узнает, что я не из тех, кто боится драки.

Лорд Нельсон атаковал флот, собранный Наполеоном для вторжения в Англию, сокрушив все надежды корсиканца на легкую победу. Вся Англия знала, что хотя он и мог завоевать Европу, но, конечно, Наполеон неровня лорду Нельсону.

Страхи вторжения понемногу улеглись, но страна все еще была в опасности, воинственные настроения не утихали, а король был в тревоге.

Когда он увидел переписку меж ним и принцем, опубликованную в «Морнинг Кроникл», он был исполнен горя и гнева.

Опять публичный скандал в королевской семье! Он злился и бушевал, постоянно и бессвязно говорил о предательстве сына.

Как заметил премьер-министр Аддингтон Питу, этого было достаточно королю, чтобы свихнуться. Надо приглядывать за ним.

Каролина счастливо жила в Монтэгю-хаузе, воспитывая Уилликина. Мальчик рос быстро, но был очень капризным. Конечно, она без радости узнала, что Дугласы вернулись в Блэкхит.

Леди Дуглас сразу же посетила Монтэгю-хауз и была раздосадована, когда ей сказали, что принцессы Уэльской нет дома.

Может быть, так оно и было, но, когда на следующий день она получила такой же ответ, а она знала наверняка, что принцесса была в резиденции, леди Дуглас поняла – ей отказали от дома.

Она была в ярости. Она зло выговаривала сэру Джону:

– Принцесса считает, что может со мной так обращаться! Она увидит, что ошибается. Я слишком много знаю, – зловеще говорила леди Дуглас.

Она снова навестила Монтэгю-хауз и получила тот же ответ.

– О Боже, – вздохнула Каролина, когда ей об этом рассказали. – Надо мне будет написать ей, что я не желаю ее видеть.

Она навестила одну из своих знакомых.

– Вернон, дорогая, я хочу, чтобы вы написали письмо леди Дуглас и попросили ее больше не бывать у меня.

Когда Каролине принесли ответ леди Дуглас, она отвернулась.

– Отошлите его назад, – произнесла она, – я не буду читать. Я не хочу иметь ничего общего с этой женщиной. Она опасна.

Леди Дуглас вернули письмо, и она ужасно разозлилась.

– Она продолжает думать, что можно так обращаться со мной! Она увидит, что я ей не служанка. Она вульгарная женщина, хотя и принцесса Уэльская. Я этого не потерплю.

– Будьте осторожнее, – предупредил сэр Джон. – Помните, она особа королевской крови.

Но разве когда-нибудь она его слушала? Она над ним только издевалась.

Она села и написала госпоже Фитцджеральд письмо, полное скрытых угроз. Принцесса Уэльская поделилась с ней тайной, имеющей большую важность не только для нее, но и для всей страны. Она с уважением отнеслась к доверию, оказанному ей принцессой, но если Ее Высочество собирается обращаться с ней так грубо, то почему она должна блюсти себя и следовать долгу чести по отношению к Ее Высочеству? Она поведала госпоже Фитцджеральд, что обратилась к ней потому, что принцесса не приняла письмо, адресованное ей самой. Может быть, госпожа Фитцджеральд захочет познакомить принцессу с содержанием этого послания.

Госпожа Фитцджеральд заволновалась. Она сразу побежала к Каролине.

– Вы знаете, на что она намекает, Ваше Высочество? На то, что Уилликин на самом деле ваш ребенок.

– Мой маленький! Конечно, он мой ребенок, дорогая моя. Сын. Вот он кто мне. Но эта тварь намекает, что я его родила. Не так ли? И что я поделилась этой тайной с ней. Однако она лгунья.

– Да, Ваше Высочество, но звучит убедительно.

– Убедительно. Что вы имеете в виду, моя дорогая? Кого можно убедить в такой лжи? Как?

«В самом деле, как? – печально размышляла госпожа Фитцджеральд. – Когда принцесса Уэльская так фамильярна с мужчинами, что приходят в дом, когда ее видели понарошку целующей сэра Сиднея Смита, когда она запиралась с сэром Томасом Лоуренсом, делая макияж, когда она всегда так рада капитану Мэнсли и ласково его принимает. Да поможет нам небо, – думала госпожа Фитцджеральд. – Если эта женщина попытается устроить скандал, разве это так уж трудно сделать?»

– Разорвите письмо, дорогая Фитц, и больше не вспоминайте о нем. Она прекратит строить козни, ежели будет знать, что я решила не видеться с ней более.

Но леди Дуглас была не из тех, кого можно легко убрать с дороги.

У нее был готов план мести, и она не теряла даром времени, готовясь претворить его в жизнь.

Каролина получила еще одно письмо, и она его прочитала.

Оно было коротким и крайне загадочным. Леди Дуглас писала, что получила анонимное письмо Каролины вместе с рисунком.

– О чем ведет речь эта женщина? – удивилась Каролина. – Какое письмо? Какой рисунок?

Ни госпожа Фитцджеральд, ни госпожа Вернон не могли пролить свет на это дело, но были глубоко озабочены.

Пришло еще письмо, подписанное сэром Джоном, леди Дуглас и Сиднеем Смитом. Они просили аудиенции у Принцессы, потому что в сложившихся обстоятельствах им было нужно объяснение.

– О чем они говорят? – недоумевала Каролина.

– Я не знаю, Ваше Высочество, – сказала госпожа Фитцджеральд, – но нахожу, что положение внушает тревогу. Я думаю, вы должны посоветоваться, как поступить.

«Посоветоваться? – думала Каролина. – Да, совет не помешает. Это слишком важное дело, чтобы оставить его без внимания. А какое отношение к этому имеет сэр Сидней Смит?» Она считала его своим другом.

Она могла пойти к королю. Нет. Он слишком болен, и его пугает перспектива скандала. Кроме того, он очень переживает из-за детей. Она не хотела доставлять ему хлопоты.

Принцы, кроме ее мужа, всегда проявляли к ней дружелюбие. Может быть, стоит попросить совета у одного из них.

Ее выбор пал на Эдварда, принца Кентского, бывшего самым здравомыслящим из всех принцев. Он был добродушен и мягкосердечен.

Она попросит его навестить ее и помочь пролить свет на это дело.

Получив приглашение, он сразу приехал в Монтэгю-хауз и внимательно выслушал все, что она ему рассказала. Она объяснила ему, как повстречала леди Дуглас и подружилась с ней, как узнала, что эта дама распространяет скандальные слухи, после чего отказалась встречаться с ней. Потом приходили письма со ссылкой на некое анонимное послание, и наконец, требование встретиться с Дугласами и сэром Сиднеем Смитом. Каролина не представляла себе, что собирается делать леди Дуглас и какова роль Сиднея Смита. Герцог Кентский помрачнел.

– Это дело надо расследовать, – сказал он, – я не знаком с Дугласами, но я встречался со Смитом. Я увижусь с ним и послушаю, что он скажет.

Принцесса поблагодарила его, а когда он ушел, заметила госпоже Фитцджеральд:

– Мой добрый деверь скоро узнает, что все это значит, и с делом будет покончено.

Сэр Сидней Смит посетил герцога Кентского по его просьбе. Он принес с собой анонимное письмо и рисунок, о котором упоминала леди Дуглас.

– Ее королевское Высочество, принцесса Уэльская, сказала мне о некотором деле, в котором замешаны вы, леди Дуглас и сэр Джон. Она не понимает, о чем идет речь. Возможно, вы смогли бы объяснить.

– Еще бы я не мог! – закричал сэр Сидней. – И, прошу прощения у Вашего Высочества, я уверен, что принцесса является причиной неприятностей. Разве вы, сэр, не потребовали бы объяснений, если бы вот это послали вашей знакомой леди да еще если бы она была женой вашего друга?

Герцог Кентский рассматривал кусок бумаги, который выложил перед ним сэр Сидней Смит. Это был непристойный рисунок, изображавший сэра Сиднея и женщину (леди Дуглас, по словам Смита) в интимной позе.

– Как… отвратительно! – воскликнул герцог Кентский.

– Я тоже так думаю, сир, и так же думает леди Дуглас. Но этого достаточно, чтобы мы с сэром Джоном вцепились друг другу в глотки.

– А этот…

– Работа принцессы Уэльской. Рисунок пришел вместе с письмом. И хотя оно не подписано, я уверен, что это почерк Ее Высочества.

Герцогу Кентскому и в голову не пришло усомниться, что рисунок и письмо были делом рук Каролины.

Ее эксцентричное поведение было известно всем. Дело, однако, в том, что, сколь невинной она бы ни казалась, это вполне могла быть одной из ее проделок.

– И что вы предполагаете делать? – спросил герцог Кентский.

– Как вы видите, Ваше Высочество, это выпад против моей чести, чести леди Дуглас и сэра Джона. Я не думаю, что сэр Джон из тех людей, кто может оставить без последствий такое оскорбление.

– Это скандальное дело. Вы знаете, в каком прискорбном состоянии здоровье короля. Если он услышит об этом, какой ошеломляющий удар это будет для него. Вы должны иметь это в виду. Такой преданный подданный, как вы, вряд ли захочет создавать новые трудности королю.

Сэр Сидней согласился, что он лояльный подданный, и если он сможет убедить сэра Джона оставить это дело, то согласен больше к нему не возвращаться. Но, конечно, принцесса не должна впредь допускать подобных выходок.

– Я уверяю вас, что так оно и будет, – был ответ герцога Кентского.

– Тогда, сэр, положитесь на меня. Я уверен, что сумею убедить сэра Джона.

Герцог пожал руку сэру Сиднею. Он верил, что тактично решил дело, которое могло вылиться в большой скандал для королевской семьи.

Несколько дней спустя сэр Сидней заехал к нему и рассказал, что сэр Джон решил не давать делу ход.

Герцог Кентский написал принцессе, что злосчастное дело закончено, но что она должна воздержаться в будущем от переписки с Дугласами. Сам он испытывал отвращение к увиденному им рисунку и охотно поверил, что это было делом рук принцессы.

Его передернуло от жалости к брату, который женился на такой женщине. Он поздравил себя с успешным выходом из трудного положения и сразу выбросил из головы все злосчастные перипетии этой некрасивой истории.

Леди Дуглас была уязвлена. Ее маленький заговор провалился. И все потому, что Каролина встретилась со своим деверем. Кто бы мог подумать, что у нее хватит ума!

И теперь Сидней из почтения к герцогу королевской семьи заставил их согласиться с тем, что дело закончено.

Так что же, значит, она останется неотмщенной? Будет терпеть оскорбления от Каролины?

На такое она согласиться не может. Надо просто немного переждать. В конце концов, есть еще маленький Уилликин, а это куда серьезнее, чем анонимное письмо и непристойная картинка.