Опрометчивость королевы

Встреча

После трех дней плавания «Юпитер» бросил якорь у побережья Ярмута. Каролина стояла на палубе, чтобы первой увидеть свою новую страну, но все, что ей удалось разглядеть, был туман. Она хорошо переносила путешествие по воде и не страдала морской болезнью, как многие из ее свиты. Капитан сказал, что в таком тумане они не смогут высадиться на берег, придется ждать несколько часов, прежде чем они попадут в Гарвич. Она болтала с ним все путешествие, как с хорошим знакомым, а он, как и все офицеры команды, находил ее очаровательной.

«Принцесса Уэльская вовсе не надутая, высокомерная особа», – заключили они.

Лорд Малмсбери вышел на палубу и сразу увидел, что его уроки не пошли впрок. Он и так слышал резкий смех принцессы, замечал ее кокетливые взгляды на мужчин, видел, что она заводит так называемые «женские дружбы» с дамами из свиты, имеет привычку называть служанок «моя дорогая», «моя любовь», «сердце мое». Может быть, им это и нравилось, но это было не по-королевски. Он слышал, что леди Джерси назначена одной из дам при опочивальне Ее Высочества. Это было жестоко со стороны принца, очевидно, Его Высочество лестью заставили сделать этот выбор. Насколько лорд знал эту даму, принцессу ждали большие неприятности в будущем.

Принца, конечно, его невеста мало интересует. Его любовь к женщинам, безусловно, будет залогом его любопытства к Каролине. Если она придется ему по вкусу, то он может стать ее любовником, ну, хотя бы на короткое время.

Туман рассеялся, и скоро «Юпитер» уже на всех парусах несся к Гарвичу. Они бросили якорь в Норе, а на следующий день пришли в Грейвсенд.

Там Каролина ласково попрощалась с капитаном, командой «Юпитера» и взошла на борт королевского парусника «Августа», чтобы плыть по Темзе в Гринвич.

Малмсбери стоял рядом с принцессой, когда они преодолевали реку, и был рад видеть ее восхищение страной. Зеленый простор полей, раскинувшихся по берегам, глубоко трогал его самого. Нигде на земле, верил он, нет такой зеленой травы, как здесь. Каролина тоже находила пейзаж прекрасным, впервые она не нашлась, что сказать при виде этих аккуратных полей, разделенных межами, изящных домиков с садами, сбегающими к кромке воды. Когда они пришли в Гринвич, ее поразили силуэты городских домов на фоне заката, среди которых возвышался собор Святого Павла.

«Сейчас появится свита принца, встречающая принцессу», – подумал эрл. Но его ожидания не оправдались.

Принцесса Уэльская сошла на берег в Гринвиче, и ее никто не встречал.

Сидя в карете по дороге в Гринвич, леди Джерси самодовольно улыбалась, «Мы опоздаем, по крайней мере, на час, и это как раз то, что мне нужно», – думала она.

Она специально все так устроила. Принцессе придется быстро смекнуть, что леди, ведущая дом принца, его любовница и изменений в таком порядке вещей не ожидается. Даже теперь, когда у принца будет жена.

Она была уверена, ей нечего опасаться Каролины, если то, что она знала о ней, верно. Молодая женщина не имела понятия о манерах, принятых в свете, у нее отсутствовала грация, и она не отличалась особой чистоплотностью. Как все удивительно! Подумать только, Малмсбери, опытнейший дипломат, счел своим долгом предупредить принцессу, чтобы она чаще принимала ванну!

Когда-нибудь она поразит принца рассказом об этом. Но не сейчас. Пусть сначала сам узнает, как отвратительно это создание, без ее, леди Джерси, хитростей и намеков, пусть лично убедится в чужих изъянах.

Она станет потом нашептывать ему всякие сплетни, постепенно черня Каролину, раньше она вела себя так же, когда нужно было избавиться от Марии Фитцгерберт. Мария, хоть и жила одна в Марбл-хилл, доставляла ей больше беспокойства, чем Каролина, потому что принц постоянно думал о ней. Принц все еще очарован леди Джерси, она держала его в крепкой узде и отпускать вовсе не собиралась.

С собой она везла перемену платья принцессы. Она сама заказала это платье. Имея описание внешности принцессы, решила одеть ее во все белое, что принцессе явно более всего не к лицу. Да, еще она везла тесную шляпу, под которой не будет видно волос принцессы, если они прекрасны. Леди Джерси все продумала.

Она видела раздражение на лицах лорда Клермона и полковника Гревилла, которых принц отправил с эскадроном драгун Его Величества встретить принцессу и сопроводить ее в Сент-Джеймс.

Они нервничали, понимая в душе, что леди Джерси нарочно задержала их, желая унизить принцессу ожиданием королевской свиты.

Адмирал сэр Хью Паллизер, под началом которого находился госпиталь, встретил Каролину и ее свиту в Гринвиче с радушием, но не смог скрыть своего расстройства из-за того, что не прибыл эскорт принца Уэльского.

Малмсбери легко догадался о причинах задержки и думал, что она не предвещает ничего хорошего в будущем. Он радовался, что предупредил принцессу, чтобы та опасалась таких женщин, как леди Джерси.

Он был вполне доволен принцессой, которая, ступив на берег, соблюдала все положенные приличия. Может быть, потому, что она нервничала, все вроде сошло хорошо. На «Юпитере» она была слишком шумной, хотя, надо отдать должное, она понравилась офицерам. А если она умела завоевывать расположение людей, то это – большое достоинство.

Выглядела она очаровательно. Как никогда раньше. Одежду, которую она носила в путешествии, ей подобрала мадам де Гертцфельдт. Малмсбери был признателен мадам за ее хороший вкус. Мадам де Гертцфельдт взяла с Каролины обещание, что та будет носить эту одежду по приезде в Англию. И хотя Каролине ее новые платья казались слишком унылыми, она обещала.

Мадам де Гертцфельдт подобрала все прекрасно. Платье из муслина на голубой стеганой нижней юбке из тисненого сатина голубого цвета, самого подходящего цвета из всех, что она могла выбрать. Оно придавало отблеск голубизны пронзительно зеленым глазам Каролины, что было привлекательно. Но самую главную роль в продуманном ансамбле играла шляпа. Из черного бобра, украшенная голубыми и черными перьями, она оттеняла лицо, смягчая слишком яркие краски, и прежде всего подчеркивала красоту прекрасных волос Каролины.

«Превосходно выглядит, – думал эрл, – вот только позаботилась ли она сменить белье?»

Каролина стояла у окна рядом с ним.

«Сколько еще ждать? – удивлялся он. – Это позор. Им бы следовало приехать на час раньше на всякий случай. Я уверен, принц будет очень недоволен».

Сэр Хью делал все, чтобы развлечь принцессу, и она с ним почти подружилась. С вами мне хорошо, сказала она. Она с удовольствием обошла госпиталь. Завидев несколько инвалидов во дворике под окном, многие из которых лишились конечностей, она спросила со смешком в голосе:

– Скажите, а что, у всех англичан не хватает руки или ноги?

Малмсбери увидел, как окаменел сэр Хью, его губы сжались, и он ответил с неприязнью:

– Не шутите такими вещами, мадам, прошу вас. Каролина замолчала на некоторое время, а затем эрл, к его облегчению, увидел, как прибыла первая карета. Из нее выпорхнула леди Джерси и поспешила в госпиталь приветствовать принцессу от имени принца Уэльского.

Каролина была рада видеть эту женщину, о которой столько слышала раньше. Только ее удивлению не было границ. Она представляла себе чудовище, а перед ней в уважительном поклоне склонилось самое изящное создание, которое она когда-либо встречала.

«Какая она прелестная!» – думала Каролина.

Леди Джерси подняла на нее свои прекрасные глаза и очаровательно улыбнулась. Возможно ли, что она уже бабушка! Как же она смогла остаться такой стройной, такой прекрасной?

– Ваше Высочество, я здесь, чтобы служить вам! Принцесса кивнула, а Малмсбери даже зажмурился, чтобы не видеть происходящего.

Леди Джерси соображала: «Она более привлекательна, чем меня уверяли. Все дело в этой шляпе. В ней кто угодно будет привлекателен. Шляпу надо убрать».

– Мадам, – сказала она, – произошла непредвиденная задержка…

«Непредвиденная! – внутренне клокотал Малмсбери. – Чересчур предвиденная, как я догадываюсь».

– Если вы изволите, мы можем сразу же приступить к переодеванию…

– Ну, конечно, да, конечно! – воскликнула принцесса.

– Тогда разрешите мне проводить вас в комнату, где мы переоденем Ваше Высочество…

– Идемте, – сказала Каролина.

Леди Джерси и леди Харткорт поспешили увести принцессу. Малмсбери, глядя им вслед, подумал: «Она ничему не научилась… ничему».

– Вот, мадам, наряд, который специально сшит для вашей поездки в Сент-Джеймс.

– Наряд! – Каролину разбирало любопытство. – Белый? – закричала она, увидев платье.

– Да, мадам, символ невинности.

Каролина громко рассмеялась, а леди Джерси удивилась:

– Вашему Высочеству не нравится?

– Да нет.

– В самом деле, мадам?

– Любовница моего отца говорила, что белое мне не идет.

– Белое вам не идет? Но, Ваше Высочество, у вас такой прекрасный цвет лица, оно такое свежее. Белый цвет, прошу простить меня, мадам, как раз для таких леди, как Ваше Высочество.

«Леди Джерси, сама такая элегантная, должно быть, разбирается в этом, – думала Каролина. – Мадам де Гертцфельдт тоже элегантна, но у себя в Брунсвике, а это другое дело: Она не может даже сравниться с этим воздушным существом».

– Это самый прекрасный сатин из всех, что есть. Умоляю, потрогайте его, мадам. Вот. Не хотите примерить?

– Такого сатина я не встречала, – призналась Каролина.

– Нет, мадам, конечно, нет. Я заказала его специально для вас. Вам не подойдет ничто другое, кроме самого лучшего, я выбрала для вас лучших портных в Лондоне. Ваше Высочество, извольте надеть.

Каролина сняла свою бобровую шляпу. «У нее красивые волосы. Конечно, их надо убрать. Вот тюрбан ей подойдет», – так решила леди Джерси.

Каролина сняла муслиновое платье и нарядилась в сатин.

– Лучше и быть не может! – закричала леди Джерси. – Как вы думаете, леди Харткорт?

Госпожа Харткорт, чье положение в доме принцессы зависело от леди Джерси, вынуждена была согласиться с ней, хотя и сделала это с неохотой. Ей нравились принцесса и то, как она выглядела в своем муслиновом наряде. «Ничто, – думала госпожа Харткорт, – не смогло бы подчеркнуть слишком румяное лицо принцессы, кроме этого ослепительно белого сатина». Леди Джерси отобрала шляпу.

– Она очаровательная для некоторых случаев, – признала она. – Может быть, для верховых прогулок в деревне. Но это ваш первый приезд в столицу, Ваше Высочество, и вам нужно что-то более утонченное.

Она достала белый тюрбан, подбитый белым сатином, с белыми перьями. И надела его на голову Каролине так, чтобы не было видно волос.

Это было слишком даже для Каролины. Вид стал ужасный. Тюрбан подчеркивал слишком яркий цвет щек и обесцвечивал ее глаза.

– Он безобразен! – воскликнула Каролина.

– Ваше Высочество, это верх моды.

– Тогда эта мода не для меня! – Каролина сорвала тюрбан и швырнула его в угол комнаты. Потом взбила волосы и надела свою шляпу. К ослепительно белому сатину шляпа не подходила.

Леди Джерси была разочарована. Она надеялась убрать эту шляпу. Но настаивать нельзя. В любом случае бобровая шляпа с белым сатином смотрелась смешно.

– Наденьте это платье, по крайней мере, – сказала она с тревогой.

Каролина разгладила складки. Она никогда раньше не видела такого мягкого материала. О, да, ей нравилось платье.

– Потом давайте слегка подкрасим лицо… немножко, Ваше Величество. Как положено леди при дворе. Это модно.

Каролина взглянула на слегка оттененные щеки леди Джерси. Она действительно маленькая изящная красавица. Было бы приятно так выглядеть.

Каролина села, и леди Джерси наложила румяна на ее и так ярко-красные щеки. Эффект был потрясающий, но Каролина была так же довольна, как и леди Джерси.

Теперь она была готова к путешествию: надела зеленый сатиновый плащ с золотой каймой и бахромой и разрешила вести себя к карете.

Лорд Малмсбери пришел в ужас от происшедших с ней перемен. Он должен был не допустить этого. Обязан был предвидеть, что такое злобное и хитрое существо, как леди Джерси, может сотворить невесть что с принцессой. Ведь она простодушна и считает эту женщину своим другом, несмотря на то, что слышала о ней. Вот-вот она начнет ее называть своими любимыми ласковыми словечками.

Каролина уселась в первую карету, а леди Джерси собиралась сесть рядом с ней, когда лорд Малмсбери указал им, что принцессе подобает сидеть лицом к лошадям, а ее придворной леди – напротив нее. С принцессой рядом сидеть никто не должен.

Леди Джерси поднесла руку к лицу.

– У меня кружится голова, когда я сижу спиной к лошадям.

– Как неудачно, а ведь вы леди опочивальни принцессы! Я думаю, этот недостаток не позволит вам занимать подобный пост при принцессе. Пока же я предлагаю вам ехать во второй карете со мной, что доставит мне огромное удовольствие и предотвратит ненужные толки.

– А кто же поедет с принцессой? – возмутилась леди Джерси.

– Есть еще другие леди для поручений королевской особы.

– Не подобает леди Аштон ехать с принцессой, – заявила леди Джерси. – Мое место в первой карете, и я займу его… неважно, какие будут последствия.

Принцесса собиралась предложить леди Джерси поменяться местами, чтобы той было удобно, но суровый взгляд лорда Малмсбери остановил ее.

– Принцессе подобает сидеть лицом к лошадям, – твердо сказал он. – И никак иначе.

Лошадей ударили кнутом, и путешествие началось.

Каролина думала: «Так вот какая любовница. Возможно, она хотела сидеть на почетном месте, чтобы показать, что она важнее жены? Хотя она была добра ко мне, приготовила для меня это прекрасное платье. Возможно, мы могли бы стать друзьями».

«Как она невоспитанна! Как не похожа на королеву! – думала леди Джерси. – Простушка к тому же. Она вызовет у него отвращение. А платье совершенно ужасно. К чести портных, они сделали как раз то, что мне нужно».

«Она высокомерна, – думала Каролина. – Конечно, она очень хорошенькая. Но достаточно пожилая, правда, я должна признать, красивая и опытная. Говорят, принц любит опытных».

– Вы не должны думать, что я невинное дитя, – сказала она вдруг.

– Ваше Высочество?

– Я не так молода, как вы думаете, и не жила, точно монашка в монастыре.

– Я не думала об этом, Ваше Высочество. Леди Джерси едва подавила смех.

«Вот будет забавно, когда принц услышит эти признания», – думала она.

Наконец они приехали в Сент-Джеймс, и очертания старого дворца поразили принцессу. Толпа народа приветствовала ее.

Она выскочила из кареты. Среди драгун принца, сопровождавших кавалькаду из Гринвича, был Георг Брайан Браммел, наблюдавший за прибытием принцессы.

«Боже мой, – подумал он, – какая нелепая внешность! Я заболеваю, когда вижу, как женщина, в общем-то привлекательная, выглядит столь неэлегантно».

Принц прибыл из Карлтон-хауза в Сент-Джеймс. Момент встречи близился. Какой окажется его будущая жена? То, что он о ней слышал, не было пустой похвалой, по крайней мере, можно было надеяться, что она привлекательна. Возможно, он сумеет научить ее хорошим манерам, привить чувство прекрасного, одним словом, отшлифовать.

В душе своей он немного устал от леди Джерси. Ему даже казалось странным, что он мог полюбить ее. Конечно же, не так, как он любил Марию. Что сейчас делает Мария? О чем думает? Наверное, она сейчас в гостиной на Марбл-хилл, он так хорошо помнил ее. И он подумал: «Как бы я хотел очутиться сейчас там!»

Однако его ждала новая женщина, и его, признаться, разбирало любопытство. И если она хоть сколько-нибудь мила, он будет с ней любезен. Это его долг, в любом случае он обязан дать наследников короны для Англии.

Одет он был в мундир, который ему очень шел. Золотое шитье гармонировало с цветом волос. Правда, чрезмерно краснощек и толстоват. Он весил семнадцать стоунов, а это явно многовато. Он, пожалуй, увлекался выпивкой, зато много тренировался. «Это семейный недостаток», – подумал он и коснулся плотного слоя жира на шее, конечно, тщательно скрытого под одеждой.

Теперь он должен пойти и встретить свою жену.

Однако всю дорогу до Сент-Джеймса он не мог выбросить из головы Марию Фитцгерберт.

Во дворце его уже ожидала Каролина. Малмсбери должен был представить ее принцу, дворцовый этикет требовал, чтобы, кроме них троих, никого не было, долг посла – вручить Каролину Брунсвикскую принцу Уэльскому.

Каролина начинала нервничать. Малмсбери нашептывал ей последние маленькие наставления:

– Когда принц приблизится, вы должны сразу отвесить поклон… сразу. Вы поняли?

Каролина кивала, она боялась говорить от страха.

Дверь отворилась. Она увидела большую сияющую фигуру, сделала книксен. Принц стоял перед ней, когда он помогал ей подняться, по его телу пробежала дрожь.

Эту… эту… особу они осмелились привезти ко мне! Накрашенную, отталкивающую, дурно пахнущую!

Каролина посмотрела на него. К его щекам прихлынула кровь, и выглядел он не таким красивым, как на портрете, вдобавок жирный… такой жирный. Она чувствовала запах духов, исходивший от него. Его коротенький нос сморщился от отвращения.

Руки у нее были горячие и влажные. Он не переносил их прикосновения. Он быстро отпустил их и сказал, повернувшись к лорду Малмсбери:

– Харрис, прикажите принести мне стакан бренди. И быстро. Я плохо себя чувствую.

Каролина смотрела на будущего своего мужа с изумлением.

Малмсбери попытался разрядить обстановку:

– Ваше Высочество, может быть, вам стакан воды?

– Нет, клянусь Богом! – воскликнул принц. – Но… это все неважно. Я должен идти… к королеве.

Он повернулся и вышел из комнаты.

Каролина удивленно посмотрела на Малмсбери, который впервые был обескуражен. «Бедное дитя, – думал он, – такая неуклюжая, непривлекательная в этом ужасном сатиновом платье! И она не сменила белье. Тонкие ноздри принца это сразу учуяли. Вот почему он сбежал. Он всегда отворачивался от всего того, что ему было неприятно. Ясно, что и сейчас он поступил так же».

Каролина приходила в себя. Она представляла себе этот момент много раз со времени заочной женитьбы, но никогда не могла себе вообразить подобного. Она рассердилась. Раз она ему не нравится, ну, и он тоже ей не нравится.

Она сказала своим пронзительным голосом:

– Боже мой, принц всегда таков? Я нахожу, что он очень толстый и не такой красивый, как на портрете.

Малмсбери наконец овладел собой.

– Его королевское Высочество очень волновались при первой встрече. Он не справился со своими чувствами… и должен был уйти.

– Его поведение кажется странным. Я думала, что должна была держать себя в руках. А он себе позволил быть слабым.

– За ужином он будет совсем другим человеком.

– Я надеюсь! – воскликнула Каролина.

– Я прослежу, чтобы вас проводили в ваши апартаменты. Я ожидаю, что король и королева захотят увидеть вас.

– Хочется верить, – громко кричала Каролина, – что они лучше воспитаны, чем их сын, потому что все это мне не нравится!

Малмсбери окаменел.

«Боже, лучше бы мне совсем не принимать участия в этом злосчастном деле», – думал он.