Принцессе Каролине было за двадцать, а она еще не была замужем. Принц Оранский мог стать ее женихом или принц Пруссии. Но Каролина, очень хотевшая замуж, не выбрала ни одного из них, потому что решила, что выйдет замуж только по любви.
Тут ее ушей достигли странные и загадочные новости о сестре Шарлотте. Никто в Брунсвике не знал толком, что случилось с Шарлоттой, но воображение Каролины рисовало романтические картины, полные насилия.
Где находилась Шарлотта? Вроде, по слухам, при дворе в России, где ее оставил муж, отобрав у нее троих детей. Лишиться детей! Какая горькая судьба! И почему Шарлотта позволила этому случиться? Потому, Что ничего не могла поделать, был ответ.
Шарлотта была неверной женой, так говорили. Это, право, возможно. Ведь муж предоставил Шарлотту попечению императрицы российской Екатерины, чьи любовные похождения были известны всей Европе. И Шарлотта просто исчезла.
Как бы хотелось принцессе Каролине поехать в Россию, разузнать, что случилось с ее сестрой, попутешествовать и поискать приключений! Но все же история с Шарлоттой внушала ей опасение, ее не тянуло вступать в брак, из-за которого нужно было ехать из дома в чужую страну.
Так говорила она отцу, когда они гуляли в окрестностях дворца. Она росла, взрослела, и привязанность ее к отцу становилась все сильней, он был единственным человеком в семье, кому она поверяла свои сокровенные мысли. Мать была женщиной глупой, по ее наблюдениям, и хотя она признавала достоинства мадам де Гертцфельдт, сам факт ее главенства в доме ставил принцессу в нелегкое положение, хотя никто и не знал, что бы они делали без нее. Если бы мадам де Гертцфельдт была ее матерью, она делилась бы своими тайнами с обоими родителями. Вообще при такой матери, возможно, она была бы более сдержанной, более уравновешенной. Как знать? Но у нее был отец, и когда он не сражался далеко от дома под знаменами своего друга и патрона Фридриха Великого или не занимался государственными делами, он всегда находил время для своей дочери. Единственный сын, который мог бы править после него, обучался солдатскому делу, а Каролина вроде как единственная дочь теперь, когда Шарлотты не стало.
Он часто размышлял над судьбой мальчиков, больных, живущих в темноте, над судьбой Шарлотты, которую, как он думал, убили в России, и спрашивал себя, почему он и его никчемная жена произвели на свет такое потомство. Вот тогда он вспоминал о веселой, красивой, очаровательной Каролине, а в его глазах она была воплощением лучших качеств, и он говорил себе, что, по крайней мере, у него есть дочь. А после проказы с акушером она стала менее буйной. Он втолковывал ей, как порочны такие поступки, как он переживал из-за них, и был рад, что его беседы произвели на нее наконец впечатление.
Она обычно держала его за руку, потому что, несмотря на всю свою браваду, всегда немного побаивалась его, однажды она так и сказала:
– Папа, я не хочу, чтобы ты печалился из-за меня.
Когда он рассказал об этой сцене мадам де Гертцфельдт, та была очень довольна и заявила, что воспитывать Каролину надо лаской. Она слушалась отца именно потому, что, без сомнения, чувствовала его любовь и обожание.
Так, когда отец послал за ней и сообщил, что принц Оранский просит ее руки, она тихо ушла, обдумала все, что знала о принце, и решила отказать. Потом она вернулась и поделилась с отцом своими переживаниями.
– Я хочу выйти замуж, но не желаю быть несчастной, как моя сестра. В браке часто бывают несчастными, поэтому я подхожу к этому с осторожностью, – объяснила она.
– Это мудро, я должен признать, – ответил отец.
– Дорогой папа, – продолжала она, – он должен быть очень привлекательным, только такой жених заставит меня покинуть вас.
Да, лаской достигается многое, именно благодаря спокойствию, дружелюбию он нашел с ней общий язык. На миг он представил себе кошмарную картину, как заставляет Каролину насильно выйти замуж. К каким бедам это приведет? Когда-то он не был достаточно храбр в своих личных делах, и его вынужденный брак поневоле привел к рождению трех неполноценных детей. Они с мадам нашли путь к сердцу Каролины: ласка, строгость только в крайних случаях, «твердость в мягких перчатках» и чуть-чуть страха – вот те надежные средства взаимопонимания. Пожалуй, даже не страха, нет, а подлинного уважения. Это более подходящее слово. Отныне герцог старался направлять все ее действия и поступки только с помощью ласки и добра.
– Моя дражайшая дочь, – говорил он, – я хочу, чтобы вы знали, я не буду принуждать вас к замужеству. Вы покинете мой дом, если только сами этого захотите.
Наградой ему было ее нежное отношение.
– Бесценный папа, вы ставите меня в затруднительное положение. Я хочу замуж. Больше всего я хочу детей. Однако я знаю, что никогда не захочу покинуть вас.
– Когда-нибудь вам придется. Замужество естественно для молодой девушки. Но я хочу, чтобы вы знали, вас никогда не заставят выйти замуж, если претендент будет вызывать у вас отвращение.
О да, это, конечно же, правильный путь. В ее глазах светилась редкая мягкость, природное буйство отступило, улеглось. Надо и впредь так обращаться с Каролиной, если они не хотят повторения трагедии с Шарлоттой.
Итак, она отклонила предложения принца Оранского и принца Пруссии.
Герцогиня в возбужденном состоянии посетила дочь, чтобы поделиться с ней причиной своей нервозности. Там находились слуги Каролины, но она не обращала на них никакого внимания, смотрела, как на мебель. Ей и в голову не приходило, что у них тоже есть языки и уши, а сплетничать они любят не меньше самой герцогини.
– Представляете, Каролина, мой племянник едет в Брунсвик.
– Нет… не может быть, принц Уэльский?
– О, как мне хочется, чтобы он был здесь! Но, увы, моя дорогая. Это не он, а его брат, герцог Йоркский. Я очень взволнована.
– О мама, вы, как всегда, думаете, что все английское лучше, чем какое-нибудь другое.
– Так оно и есть! Так оно и есть! Если бы я могла сделать так, чтобы вы посетили Англию, наш двор… Не нынешний, каким он стал при моем брате, а прежний, каким он был при моем деде. Все сложилось бы совсем по-другому, если бы мой отец не умер раньше, чем занял трон. Только подумайте, Каролина, теперь я дочь принца Уэльского, в то время как могла бы быть дочерью короля.
– Ну, мама, вы ведь из той же семьи, тех же кровей.
– Это не одно и то же, Каролина. Не одно и то же. И… вдобавок вечные интриги. Моя мать и ее друг с одной стороны… король с другой.
– Расскажите мне о друге вашей матери, мама.
– Я, конечно же, этого не сделаю. Ни за что.
– Впрочем, это и не нужно. Я рада избавить вас от подобной необходимости. Я уже все знаю. Лорд Бьют стал любовником принцессы Уэльской после смерти принца.
– Откуда вам известны эти скандальные подробности? – потребовала ответа герцогиня.
Каролина довольно улыбнулась:
– От вас, мама, разумеется. Герцогиня нетерпеливо почмокала губами.
– О, здесь все такое тусклое, скучное. Все так отличается от Англии. Надо оживлять свою жизнь хотя бы воспоминаниями. В Англии я была персоной, с которой считались, Каролина!
Каролина относилась к матери с иронией. Была ли когда-нибудь она в силе? Вряд ли. Каролина видела карикатуру на свою мать, наследную принцессу Англии, тщетно пытающуюся вмешиваться в политику королевского двора. Смешно, конечно. Каролина в последнее время смягчилась по отношению к матери и впредь решила никогда не дерзить. Она будет вести себя, как отец. Брунсвикец со львом в сердце.
– Мама, – мягко сказала она, – вы сами рассказывали мне о герцоге Йоркском.
– О, да, он приезжает навестить нас. Он великий солдат и отличился на материке. На год моложе принца Уэльского. Я получала письма от моего брата, он писал о нем.
– Наверное, мама, вы были очень довольны и счастливы, что получаете письма от короля Англии.
– Для меня это весьма приятно. Кстати, возможно, Каролина, Его Величество посылает сюда сына с определенной целью.
Каролина кивнула. Она расхаживала по комнате, затем, резко повернувшись к матери, вдруг сделала книксен. И снова стала ходить от окна к окну, косясь на герцогиню.
– Я подхожу вам, сэр герцог? Достойна ли я быть супругой герцога? – Потом перешла на английский акцент: – Мы увидим. Увидим. Не забывайте, я английский герцог. Мой брат – принц Уэльский. – Она изобразила, как вынимает монокль из кармашка и вставляет его в глаз, продолжая комментировать события низким голосом со смешным английским акцентом.
Каролина задыхалась от смеха, но герцогиню она так и не развеселила.
– Перестаньте, Каролина, вы ведете себя… в высшей степени… недостойно.
Но Каролину было нелегко остановить. Она продолжала свои смешные проделки, и ее поведение все больше начинало напоминать истерику.
«О Боже, – думала герцогиня, – я с ней не справляюсь. Если бы здесь была эта женщина, Гертцфельдт, как бы она поступила на моем месте?»
– Каролина, – резко сказала она, – прекратите. Если вы будете себя так вести, на вас не женится ни один мужчина.
Наверное, она все сделала правильно, потому что Каролина остановилась и стала смотреть на нее. Воспользовавшись паузой, герцогиня сказала:
– Вы уже не так юны, чтобы позволять себе эти детские шалости. Я думаю, вам бы следовало больше интересоваться визитом вашего кузена.
Каролина вдруг ясно увидела себя стареющей при дворе в Брунсвике. Эксцентричная принцесса Каролина! У нее достаточно мудрости, чтобы понять, что ее выходки хороши для юного возраста, тогда они развлекают и их терпят, зато в зрелом возрасте становятся утомительными и отдают откровенным сумасшествием.
Она не хотела оставаться в Брунсвике на всю жизнь. Она мечтала увидеть мир, а это возможно лишь при условии, что она выйдет замуж и покинет двор своего отца.
Ее мать права. Она действительно заинтересована в приезде герцога Йоркского.
– Что вы о нем знаете?
– Он красив, привлекателен, отличился на поле брани, хорош в обществе, умен и сообразителен.
– И больше походит на Бога, чем на кузена.
– Вы убедитесь, что таков он и есть, – с вызовом сказала герцогиня.
Так вот чего они хотят. Ищут ей мужа. Брак с герцогом Йоркским – отличная партия. Поехать в Англию, страну ее мамочки, о которой она столько твердит, будто это и в самом деле Эльдорадо. А сама-то и вполовину не была там счастлива, просто себе вообразила, что так было. «Это понятно, – думала Каролина, – так всегда случается в нашей жизни».
Да, она хотела бы побывать в Англии. Хотела бы увидеть дядю Георга, которого, по рассказам матери, та всегда водила за нос, и тетю Шарлотту, которая была злодейкой, потому что мама ее не любила.
– Расскажите мне о них, мама, – просила она. – Расскажите о короле и королеве.
– Я давно их не видела. – Рассказ явно доставлял герцогине удовольствие, так как больше всего на свете она любила сплетни, а сплетни былых дней всегда возбуждают. – Георг был очень красив по-своему. Светлые волосы, голубые глаза, тяжелая челюсть, и к тому же добр… очень добр. Всегда хотел делать всем только приятное. Он не ожидал так быстро стать королем Англии. Дедушка, конечно, был слишком стар, а папа умер, Георг унаследовал престол, хотя все мы надеялись, что дедушка будет жить и жить. Вдруг однажды он пошел в клозет и там умер. Внезапно. И Георг стал королем, а было ему ровно двадцать два года, немногим старше вас.
– Он был рад, как вы думаете?
– Рад?! Он был в ужасе. Он и шага не делал без мамы и лорда Бьюта. Конечно, был скандал из-за того дела. Его прозвали Шотландским Жеребцом. Люди ненавидели его. Его освистывали, когда он выезжал в карете. Было время, когда ему хотели причинить вред. Но мама всегда была предана ему, долгие годы…
Каролина поглядывала на мать с хитринкой. Доверьтесь герцогине, она вам все расскажет подробно, а потом сообразит, что этого не следовало делать. Из мамы можно вытянуть все, что угодно, нужно только применить правильную тактику.
– Шотландский Жеребец! – закричала Каролина, не в силах удержать свой восторг. – Мне это нравится, очень даже нравится.
– Моя дорогая Каролина, прошу вас! Вы не должны произносить таких вещей. Что дальше, я забыла.
– А что же королева, мама? Расскажите мне о ней.
– Ужасное создание. Я сразу невзлюбила ее. Маленькая и худая… очень худая. С плоским носом… с таким большим ртом. Действительно, она походила на крокодила. Она должна была быть покорной, очень покорной. Еще бы! Приехать из такого маленького государства, что значит мекленбург-штерлитцкий двор по сравнению с Англией! И стать королевой.
– Этот двор, он вроде нашего брунсвик-вольфенбюттельского, да, мама? Я правильно себе представляю?
Герцогиня с подозрением взглянула на свою дочь.
– Да, но еще меньше, – сказала она. – Меньше по значению. И мы скоро дали ей это понять. Я рассказывала матушке все, что она делала, и мы быстро поставили ее на место. Я помню случай, когда она не хотела надевать драгоценности, идя в церковь, но мы ее заставили. Это слишком серьезно, видите ли, если бы она в тот раз поступила по-своему, то могла бы потом оказывать влияние на короля и в более важных делах. Я задумывалась, что, может быть, лучше было бы ему позволить иметь при себе Сару Леннокс, в конце концов. О Боже, он с ума сходил по Саре Леннокс. Она была милым созданием, но ветреным. И это доказано. Она ведь оставила Банбери, знаете ли. А вышла замуж за Банбери, когда поняла, что не получит Георга. И у нее был ребенок… не от мужа. Большой скандал. Вот вам и Сара Леннокс. В то время как Шарлотта хотя и унылая, простая маленькая немецкая хаус-фрау, зато плодовита… о, очень плодовита. Пятнадцать детей! Только представьте. Едва успеет родить и опять беременна. Так ей и надо. Больше она ни на что не способна.
– Мне бы хотелось иметь пятнадцать детей. Право, не знаю, будет ли у меня столько.
– Чтобы столько иметь наследников, надо рано выйти замуж, – внезапно рассмеялась герцогиня. – Надо иметь хоть маленькую передышку в промежутках между родами, знаете ли. Но Шарлотта передышки не требовала, или Георг ей не давал.
Они вместе посмеялись: герцогиня злобно, а Каролина весело и буйно.
– Тринадцать детей выжили, умерли Альфред и Октавий. Тринадцать из пятнадцати, неплохо, да? Тринадцать. Хорошенькое дело. Семь сыновей. О да, у Шарлотты все в пропорции, полная гармония. Девять мальчиков родились, двое умерли, осталось семь, не так ли? Семь мужей для семи принцесс.
– Вообще-то королева Шарлотта – благодетельница для человечества, – прокомментировала Каролина, – вернее, для королевского клана. Вообразите всех несчастных принцесс, которые бы остались без мужей, если бы она не выполняла столь ревностно свой долг.
Каролина вновь начала громко смеяться, и герцогиню, как и всех остальных, раздражал ее слишком бурный смех.
– Вот что вам надо запомнить, – строго сказала герцогиня, – нас навестить приезжает второй сын английского короля, Фредерик, герцог Йоркский! Должна признаться, давно я так не волновалась.
– Интересно, как бы вам пришлось поволноваться, если бы приехал первый сын, принц Уэльский.
– Ну, дочь моя, на чудеса надеяться не стоит. Принцу Уэльскому никогда не разрешат покинуть Англию ради нас. Если бы это произошло…
– Вы имеете в виду чудо, мама? Герцогиня строго посмотрела на дочь.
– Когда принц Уэльский решит жениться, эту новость семье невесты сообщит личный посланник короля.
Лукавое выражение появилось на лице Каролины.
– Ну, мама, я попытаюсь выглядеть взволнованной по поводу предстоящего визита, но не слишком, ибо это всего лишь второй сын дяди Георга, и он приезжает сам. Вот если бы приехал посланник дяди Георга вместо сына, то тогда я бы скакала от радости, верно?
– Каролина, иногда ваши замечания совершенно не к месту.
– Мой грех, – согласилась Каролина. Она хотела добавить, что эту слабость она унаследовала от мамочки, но решила, что не стоит. Дать герцогине понять, насколько она неблагоразумна порой, означало бы положить конец всем откровенным разговорам с ней, а это вмиг перекрыло бы источник, из которого она узнавала о скандалах в Европе в самых знатных семействах.
Герцогиня выглядела довольной.
– Помните это, – строго наказала она. – И как только приедет герцог Йоркский, приветствуйте его со всем очарованием и… очень-очень достойно.
Каролина задумалась после ухода герцогини. Возможный жених? Было ясно, что это давно на уме у родителей и мадам де Гертцфельдт. Ну, она посмотрит на молодого человека, и если он ей не понравится, она за него не пойдет. Разве папа не обещал ей, что насильно замуж не станет выдавать?
Пересекая двор, она загляделась на солдат караула. Как браво те выглядели в своей форме! Она была уверена, что кузен Фредерик и вполовину не сравнится по красоте с солдатом, который приближался к ней сейчас.
Он отдал ей честь.
– Добрый день, – сказала Каролина тем фамильярным тоном, которым она разговаривала со всеми.
– Добрый день, Ваше Высочество.
– Хороший денек, – она улыбнулась ему. – Вы часто несете караул здесь, э…
– Майор фон Тебинген к услугам Вашего Высочества.
– К моим услугам, это прекрасно, а что, если я, мой маленький бесстрашный майор фон Тебинген, и на самом деле потребую от вас услугу?
– Величайшая честь для меня оказать вам ее, Ваше Высочество.
«Очаровательно, – подумала Каролина, – он выглядит таким серьезным, он и впрямь готов услужить мне».
– Я это запомню, – сказала она ему и пошла дальше, но, пройдя несколько шагов, остановилась и обернулась. Он смотрел ей вслед.
Она засмеялась и побежала во дворец.
– Майор фон Тебинген, – произнесла она вслух. – Восхитительный мужчина. Клянусь, он гораздо интереснее, чем герцог Йоркский.
Каролина продолжала так думать, и когда приехал герцог. К тому времени она много раз беседовала с майором фон Тебингеном. И даже начала строить планы, где находилось и ему место. Она думала, какие у него могут быть чудесные дети, если, конечно, они будут похожи на него и станут так же вести себя.
Герцог Йоркский оказался довольно симпатичным молодым мужчиной, немного высокомерным. Почему все англичане так высокомерны? Просто удивительно. Он был добросердечным, веселым и готовым флиртовать со своей кузиной Каролиной, но не больше того, как втайне подозревала Каролина.
В общем, он нравился ей. Может быть, если бы не было майора фон Тебингена, она могла бы рассчитывать выйти за него замуж. Ведь, в конце концов, если она собирается завести большую семью, она не должна откладывать свадьбу.
Когда герцог Йоркский убедился, что она не рассматривает его как возможного любовника, он отнесся к этому философски, даже почувствовал облегчение. Кузина Каролина была недурна собой, довольно умна, но совершенно не импонировала ему в качестве жены или любовницы. Ему хотелось назад в Англию, он давно там не был, странствуя по свету, и ему казалось, когда он думал об англичанках, что более желанных женщин он не встречал ни в одной стране, где все это время путешествовал.
Он вспоминал с восхищением госпожу Робинсон, очень красивую молодую актрису, в которую был влюблен его брат. Какой богиней она казалась ему! И он уехал из Англии прежде, чем этот роман подошел к концу.
Он часто смеялся, вспоминая, как Георг влюбляется, полностью отдаваясь своему чувству, уходя в него с головой. Он помнил, как сопровождал брата на место свидания в садах Кью, куда Эссекс, который был тогда лордом Малденским, приводил прекрасную актрису, Пердиту Георгу. Влюбленные проводили время в объятиях, тогда как он был на страже с одной стороны, а Малден и служанка Пердиты – с другой. Каким очаровательным созданием была госпожа Робинсон! С тех пор как он покинул Англию, никого не встречал, кто мог бы сравниться с нею своей красотой. И служанка у нее тоже красавица. Ему хотелось домой, и он надеялся вскоре туда вернуться. Почему он должен скитаться вдали от дома только из-за того, что король решил, будто он, единственный из Гвельфов, должен послужить в германской армии? Хотя надо отдать старику должное. На материке шла война, и у него была возможность поучаствовать в настоящих битвах. О, как же он хотел назад домой, хотел повидаться с братом Георгом, узнать, как он там. Можно быть уверенным, что принц Уэльский снова кем-нибудь увлечен до умопомрачения.
Верен ли слух, что он обвенчался с госпожой Фитцгерберт? Если он это сделал… клянусь Богом, будут неприятности. Да у Георга, впрочем, всегда неприятности. Вот уж в чем можно быть уверенным. О, какая это радость – снова очутиться дома, участвовать в авантюрах брата, быть с ним накоротке, как в добрые старые дни. Георг – его единственный настоящий друг, другого такого не будет.
А сейчас он при дворе Брунсвика. Тетя Августа совсем не походила на своего брата. Фредерик был уверен, что отец никогда ее не одобрял, всей душой противясь такому родству. Так было всегда, тем не менее король понимал, что его племянница, принцесса Каролина, должна стать одной из его невесток.
«Только не моей женой, – думал Фредерик. – Она меня быстро утомляет. И никогда из нее не получится послушная жена, из мадам Каролины. Однако с ней хорошо скакать верхом, разговаривать, танцевать – одним словом, быть ей хорошим кузеном».
Ей хотелось побольше узнать об Англии, и, когда они ездили верхом целой компанией, он старался, чтобы их лошади скакали рядом – лишний повод поговорить с ней.
– Любят ли в Англии верховую езду? – любопытно выспрашивала она.
– Невероятно, я думаю, у нас самые лучшие в мире скакуны.
«Куда там, – ехидно думала про себя Каролина, – у вас все самое лучшее в мире».
– А ваши братья и сестры… они тоже увлекаются верховой ездой?
– Мой брат, принц Уэльский, очень любит упражняться. Он не только ездит верхом, но и управляет фаэтоном, каретой. Он считается одним из лучших всадников страны.
– Люди всегда хвалят принцев.
– Что вы имеете в виду?
– Принцы и принцессы всегда всех во всем превосходят. Любая хорошая черточка в них сразу выдается за совершенство. Возьмите, к примеру, меня. Люди называют меня прекрасной принцессой Брунсвикской. А что вы думаете по этому поводу?
– Это не далеко от правды.
– Льстец! – рассмеялась она. – Вам так не кажется. Вы думаете, что я всего лишь сносная кузина. О, не воображайте, господин Йорк, что я приглашаю вас к флирту. Отнюдь нет. Если бы я захотела пофлиртовать, нашлось бы много желающих.
– В этом я уверен.
– И мне не хотелось бы ненароком обеспокоить милорда, даже если бы он имел такие намерения, я должна разочаровать его.
– Как зло вы говорите.
– Зато складно, – громко рассмеялась она. – У меня не больше желания стать вашей женой, чем у вас жениться на мне. Давайте не заблуждаться на этот счет.
– Жениться? – задохнулся герцог.
– Будем честными. Когда сын короля навещает принцессу, такие намерения всегда витают в воздухе. Ваш визит, сэр, своего рода инспекция. Прошу вас, не отрицайте этого. Я только хочу, чтобы вы зря не беспокоились.
Она хлестнула лошадь и ускакала, герцог удивленно смотрел ей вслед. Какое странное создание! Что она имела в виду? Просто кокетничала? Упрекала, что он не ухаживает за ней, или, наоборот, предупреждала, чтобы он этого не делал? Он пытался догнать ее. И увидел, как она подскакала к высокому военному, прекрасно держащемуся в седле.
Они ехали рядом, принцесса обернулась и посмотрела на герцога. Ему было ясно, что она не хочет, чтобы он присоединился к ним.
Герцог отстал и поехал с остальной компанией. Жизнь странно устроена при брунсвикском дворе, решил он, а самое странное, пожалуй, – это поведение принцессы Каролины.
Из Англии прибыл гонец с письмами и пакетом для герцога Йоркского. К его изумлению, в пакете он обнаружил ожерелье и серьги с восхитительными бриллиантами.
Герцог прочитал письмо, сопровождавшее драгоценности, оно было подписано королем.
Его отец писал, что герцог Йоркский, очевидно, желает сделать подарок своей кузине Каролине, и с этой целью он посылает эти бриллианты.
Герцог оценивающе разглядывал бриллианты несколько минут. Он вынул ожерелье и внимательно осмотрел камни. Подарить их Каролине было равнозначно тому, чтобы сделать ей предложение руки и сердца. Об этом не могло быть и речи. У него не возникало желания жениться на Каролине. В то же время он мог получить отказ, а это не понравилось бы королю. Разрешат ли ей отвергнуть его, пренебречь предложением из Англии? Она намекала в разговорах, что отец сказал ей, будто никогда не заставит дочь выйти замуж без ее согласия.
Он покачал головой, положил ожерелье назад в футляр и тщательно упаковал.
Потом сел и задумался о том, какой женщине он смог бы подарить это ожерелье. Он мечтал, что она будет похожа на госпожу Робинсон и, конечно, это будет англичанка.
Герцог Йоркский покинул брунсвикский двор. Многие качали головами. Неужели Каролина решила покончить с надеждой на замужество? Какая странная девица! Очень может быть, что она никогда не выйдет замуж.
Каролина знала, что о ней судачат.
– Пусть едет, – заявила она баронессе де Бодэ. – Он довольно приятный молодой человек, но не для меня.
Баронесса попыталась ее вразумить:
– Он сын короля Англии. Каролина парировала:
– Второй сын, смею заметить.
– Боже правый, Ваше Высочество рассчитывает на принца Уэльского?
Каролина отвернулась со смехом. Пусть все так и думают. Пусть воображают, что у нее непомерные амбиции. Она действительно самолюбива, но прежде всего ей нужен дом с любимым мужчиной, полный детей, счастливых детей.
И к тому же она была влюблена.
Под прикрытием сумерек она убегала на свидания со своим майором. Он переживал из-за нее, конечно. И часто говорил, что ему все равно, что с ним будет.
– Глупый, – ворковала она влюбленно, – мой отец понимает меня. Он знает, что никогда не сможет принудить меня к замужеству. Он разрешит мне выйти замуж, за кого я захочу.
Тогда, если это действительно так, почему не открыть их планы герцогу? Так думала Каролина, но майор Тебинген просил ее держать все в секрете еще некоторое время.
Она сдалась. Но предупредила его, что ненадолго.
Он поджидал ее в тени, высокий, загадочный, в длинном плаще.
Она бросилась ему в объятия и обняла его в своей обычной страстной манере, это восхищало и тревожило его.
– У меня для тебя подарок, мой дорогой, – сказала она. – Это памятный подарок.
Она дала ему булавку с большим аметистом, которую велела сделать для него из одного из своих колец.
– Я хочу, чтобы ты носил ее всегда, – сказала она ему.
И стала торопливо говорить о будущем. Она скоро поговорит с отцом, и они поженятся.
– Никогда этого не будет, – убеждал он в отчаянии. – Они никогда не позволят принцессе выйти замуж за простого солдата.
– Простого солдата! Ты… простой солдат! В тебе нет ничего простого. Я люблю тебя, слышишь. Я люблю тебя. Это значит, что отец даст свое согласие.
Он шептал, что надо говорить тихо, иначе их подслушают.
– Пусть слышат! – Ее голос звенел. – Что это значит? Я хочу, чтобы весь двор знал. Почему бы и нет? Я сделала свой выбор.
Она была многословна и нетерпелива. Она убеждала его, что их брак будет блаженством.
– Дети… ты хочешь детей? Ну, конечно, хочешь. Дорогие маленькие дети, Наши собственные. Каждый раз, когда я езжу в деревню, чтобы повидаться с моими приемными детьми, я говорю себе: «Они очаровательны. Я обожаю их, но скоро у меня будут мои собственные». Я не могу ждать. Почему я должна? Я не ребенок. Я должна поговорить с отцом. Я должна. Я должна. Я так хочу.
Но он просил ее еще немного подождать, и она согласилась, потому что любила его.
Все вскоре обратили внимание, что майор Тебинген носит булавку с большим аметистом. Иногда он проводил по ней пальцами, и они любовно застывали на розоватом камне. Принцесса Каролина постоянно ухитрялась быть там, где был майор. Она не сводила глаз с булавки. Это ее подарок, решили все. Было невозможно не заметить чувства принцессы. Она была не из тех, кто скрывает свои чувства, а влюбленная Каролина была полностью погружена в свои переживания.
Как это похоже на принцессу Каролину – отвергнуть принцев Оранского и Прусского, показать, и вполне явственно, принцу Йоркскому, что не хочет за него замуж, а потом потерять голову от любви к армейскому майору.
Слухи быстро росли. Она ждет ребенка, шептали кругом. Ну, это не в первый раз. Вспоминали тот, другой случай, когда во время бала во дворец вызывали акушера.
Был готов разразиться новый скандал.
Мадам де Гертцфельдт все обсудила с герцогом, и вот результат: в один прекрасный день Каролина пришла на их обычное заветное место и напрасно прождала там своего Тебингена.
Он исчез, а когда она принялась расспрашивать офицеров, где он, никто ничего ей не мог сказать. Утром он еще был здесь, а днем – куда-то исчез. Просто бесследно исчез.
Она топала ногой, она была в ярости.
– Где? Где? Где? – кричала она. Никто не мог ей помочь.
Один из офицеров предположил, что ее отец герцог мог бы все объяснить.
Она направилась в апартаменты отца. Мадам де Гертцфельдт была там, судя по всему, они ее ждали.
– Мое дорогое дитя, – начал отец и хотел обнять ее, но она закричала:
– Где майор фон Тебинген?
– Майора фон Тебингена призвал его долг, – мягко произнес герцог.
– Какой долг? Куда?
Герцог вскинул бровь, даже родная дочь не должна была с ним так разговаривать.
– Достаточно сказать, что его больше нет с нами, дорогая.
– Больше нет с нами! Заявляю, меня это не удовлетворяет. Я хочу знать, где он. Хочу, чтобы его вернули. Я собираюсь за него замуж. Ничто… ничто… ничто… не остановит меня!
Герцог посмотрел на мадам де Гертцфельдт, которая тихо вступила в разговор:
– Каролина, вы должны понять, принцесса не может выйти замуж без одобрения семьи.
– Слышать ничего не желаю о других принцессах. Я знаю одно, я выйду замуж за майора фон Тебингена! Выйду!!!
– Нет, моя дорогая, вы не выйдете, – сказал герцог.
Она повернулась к нему:
– Вы обещали, что меня не заставят выйти замуж против моей воли.
– Я обещал, так и будет. Но я не давал вам обещания, что вы выйдете замуж без моего согласия.
– Так это вы его отослали?
– Каролина, – опять вмешалась мадам де Гертцфельдт, – это единственное, что нам оставалось сделать.
– Единственное, что вам оставалось сделать! А кто вы такая, мадам, чтобы распоряжаться мной? Замолчите! Если я должна слушать моего отца, то это еще не означает, что я должна слушать вас. Я здесь не останусь. – Она начала ходить по комнате.
«Она подобна тигрице, – думала мадам де Гертцфельдт. – Как бы мирно мы жили, если бы она вышла замуж и удалилась от двора».
Герцог попытался возразить, но мадам де Гертцфельдт подала ему знак, чтобы он за нее не заступался. Она была уверена, что с Каролиной надо обращаться мягко, терпимо. Она всегда боялась, что в подобном случае с перенапряженным рассудком Каролины может что-нибудь случиться, а это было бы большим горем для герцога.
Герцог сказал:
– Вы должны понимать всю недостойность такой перепалки. И вы должны понять, что он вам не пара.
– Нет, пара, потому что мы любим друг друга. Разве можно найти более подходящую партию? Вы хотите мне такого же брака, как ваш? Вы найдете мне мужа, которого я буду ненавидеть, как вы – свою жену?
Герцог сжал кулаки. Она кричала, и он знал, что ее слова услышат в замке.
– Не пытайтесь заткнуть мне рот. Вы отослали моего любовника. Он хороший, добрый, красивый… но все это вам не подходит. Вы скорее выдадите меня замуж за урода… лишь бы он был королевской крови. Вот такой подойдет… подойдет… подойдет…
Мадам де Гертцфельдт выскользнула из комнаты, Герцог понимал, что надо что-то предпринять. Пока же он пытался успокоить дочь.
– Каролина, я не позволю вам так кричать. Помните о своем месте здесь. Если бы я захотел, я мог бы устроить ваш брак по своему выбору. Не воображайте, что если я был уступчив с вами, то всегда таким и останусь. Многое зависит от вашего поведения.
Это утихомирило ее. Правда, она всегда в глубине души побаивалась его. Она понимала, что обязана ему свободой, достаточно вольной жизнью, ведь с ней не обращались так, как с многими принцессами в ее положении.
– Папа, – сказала она, – я люблю его.
– Я знаю, моя дорогая, но это непозволительно. Вы должны понять свое положение принцессы при дворе.
– Почему? Ведь это так бессмысленно. Почему мы должны быть несчастны, когда могли бы быть счастливы, могли бы иметь здоровых детей и растить их в счастливой семье?
– Это плата за то, что мы короли.
– Но мы сами придумываем себе эту плату! Почему? Почему?! Почему мы не можем быть свободными? Почему замыкаемся в нашем горе? Просто ради того, чтобы оставаться королями? Ответь!
– Умоляю, оставьте это, дочь моя.
– Итак, я даже высказывать не могу то, что думаю. – Ее глаза засверкали от неожиданной ярости. – Я не потерплю такого обращения, говорю вам. Я буду жить своей жизнью. Я уйду, я найду его… Я отрекусь от вашего драгоценного королевского происхождения во имя любви.
Мадам де Гертцфельдт вернулась, неся чашку.
– Каролина, – сказала она, – вы знаете, мои симпатии на вашей стороне. Умоляю, сделайте, как я прошу.
– Что это?
– Выпейте отвар. Это поможет вам заснуть. Вы расстроены. Когда вы выйдете из состояния шока, вы поговорите с отцом еще раз. – Одно мгновение казалось, что Каролина выбьет чашку из рук мадам де Гертцфельдт, но эта тактичная женщина принялась убеждать: – Вы почувствуете себя спокойнее и сможете убедить его или принять то, что говорит он.
Безнадежность происходящего стала доходить до Каролины. Стены комнаты под косым углом сомкнулись над ней. «Заперта навеки, – подумала она, – обречена быть королевой».
Принцесса Каролина была больна. Она не хотела есть, она не могла спать. Она лежала, уставясь пустыми глазами в потолок. Каролина получила письмо от майора фон Тебингена, в котором он прощался с ней. Он просил ее принять как должное разлуку, та была неизбежна с самого начала, он чувствовал это сердцем. Она не должна пытаться его найти его, ведь даже если это произойдет, что почти невозможно, он не сможет жениться на ней. Такой поступок сродни государственной измене, и она должна понять это. Он никогда не забудет ее. Он будет любить ее до смерти. Если она вспомнит о нем с грустью – это все, что он может просить от жизни.
Она горько рыдала над его письмом, держала под подушкой и перечитывала снова и снова. Мечта о любви и замужестве с человеком, которого она любит, рассыпалась в прах. Она была безутешна, врачи опасались за ее жизнь.
Ей доставляло дикое удовольствие видеть всеобщую озабоченность. Отец приходил в ее комнату каждый день. Он был мягок с ней. Если она чего-то хочет, кроме одной вещи, которую как раз она и хотела, она все получит.
– Ничего, ничего мне не надо, – бормотала она и отворачивалась лицом к стенке.
Но она горевала, видя, как он несчастен. Он был хорошим отцом, и она любила его.
Ради него она немного поела и старалась отдохнуть. И через некоторое время смогла встать с постели.
Герцог предложил сменить обстановку, и она покинула двор. Когда она вернулась через некоторое время, то была похожа на прежнюю Каролину, открытую, многословную.
Однако, когда принц Георг Дармштадтский сделал ей предложение, она отказала ему.
– Хотя мне не разрешают выбрать, – твердо заявила она, – по крайней мере, мне разрешают отказать.