Особенная или попаданка против! (СИ)

Глава 1

Сегодня ничего не предвещало беды. День был такой же, как и всегда.

На календаре 7 июля. А в июле у нас всегда было жарко. Я бы даже сказала, знойно. Мне это, с одной стороны, не очень нравилось. Спина быстро покрывалась потом. С другой стороны, всякие твари в виде комаров и мошек до вечера носа своего не показывали.

К счастью для меня, наш участок был в двух шагах от местного озера. Оно было чистым и не очень глубоким. Местные уже давно его облазили со всех сторон и знали, что в самом глубоком месте было не больше трёх метров.

Озеро было настоящим сокровищем для нас и ближайших деревень.

Зимой, конечно же, катались на коньках, играли в хоккей. Там же ныряли в Крещение, там же мужики устраивали зимнюю рыбалку.

Как и летом.

Ранним утром, стоило небу чуть-чуть посветлеть, местные рыбаки занимали любимые местечки на берегу или заплывали к центру на лодках и ловили рыбу. В основном — это был окунь или омуль. И в редких случаях попадалась щука. Мужики (а в основном на рыбалку ходили именно они) негласно соревновались, надеясь поймать самую крупную.

Стоило солнцу начать припекать, и на смену рыбакам место в воде занимала местная ребятня.

Я же в это время сидела в своей "мастерской" и работала.

Почему в кавычках? Слишком помпезное название для маленькой комнатушки 2х2 метра, в которой я делала свои поделки.

Хвала небесам, интернет добрался и до нашей глуши, позволяя мне продавать онлайн своё рукоделие. Так что я либо плела из бисера бижутерию, либо вязала пледы, игрушки и тому подобное. Смотря, что закажут. Я даже зарегистрировалась, как самозанятая.

Зачем? Ну уж точно не для того, чтобы честно платить налоги. Хотя многих убеждала именно в этом. Я законопослушный гражданин и тому подобная чушь.

В действительности я сделала это для самой себя. Чтобы была хотя бы призрачная видимость независимости. Сидя с рождения в инвалидном кресле, потому что не работают ноги, и живя в обычной деревне за несколько десятков километров от ближайшего города, сложно оставаться самостоятельной.

Конечно, отец заморочился и давно уже переделал и дом под мои нужды, и дорожки во дворе, чтобы я могла передвигаться самостоятельно на участке и частично даже за его пределами. Например, до озера. Но этого всё равно было мало. Я была, как и многие в моём положении, ограничена в возможностях. И никому не была нужна кроме моих близких.

Нет. Я не жалуюсь. Родители с самого моего рождения дарили мне любовь и ласку. А старшие братья и сестра не отстранились от меня. Помогали, как могли, защищали от местных скотов, что пытались выделиться за мой счёт. У нас была и есть дружная семья. Только выросли уже мы все, и в отличие от меня, братья с сестрой выбрались из гнезда.

Самый старший, Степа, уже лет как десять живёт в ближайшем Подмосковье. Взял ипотеку и каким-то чудом её почти выкупил. Дочка родилась.

Средний Сева отцу помогает в полях. Папа ещё в 90-е взял у государства в аренду землю и на ней начал сажать пшено. Сейчас он ИП с двадцатью работниками. Но силы уже не те. Я-то, когда родилась, родителям уже за сорок было. Вот отец и передаёт дела Севе. Но он, как и Степа, с нами уже давно не живёт. Выкупил землю с домом у одной семьи, когда дед, живущий там всю свою жизнь, скончался. Семье этот участок был не нужен, и как только они юридически стали владельцами земли и дома, сразу выставили их на продажу. Сева подсуетился и выкупил. За несколько лет всё там переделал. Теперь чуть бы не самый завидный жених в округе.

Лиза упорхнула из гнезда последней. Три года назад вышла замуж. Через год после свадьбы родила сынишку, а сейчас уже второго ждёт. Муж у неё зарабатывает хорошо. Живут в коттеджном посёлке, километрах в пятидесяти от нас.

И лишь я одна осталась в отчем доме и подозревала, что останусь в нём навсегда.

А раз в хозяйстве от меня всё равно не было толку, работала так. Сидела в своей комнатушке до самого вечера. Чтобы бы не быть обузой для своей семьи.

Летом, когда солнце уже переставало сильно припекать, наступало моё самое любимое время. Я ходила (если можно так сказать) купаться. Детворы на озере почти не было. Если только подростки, но я их нежные чувства своими исхудалыми ногами не щадила.

Спускалась на мостик и, держась за поручни, сделанные специально для меня, прыгала в воду.

Вам, должно быть, трудно приставить, как с парализованными ногами у меня получалось плавать. Сложно. Ноги всё время тянуло вниз, но я привыкла бороться с этим. А плавая на спине, это было почти незаметно.

В любом случае, в воде мне было лучше, чем на суше. Для меня, калеки, вода была единственным местом, где я чувствовала себя свободно. Поэтому плавала сколько себя помнила и к своим годам делала это уже хорошо.

Сегодня я вновь отправилась к озеру. Довязала детскую игрушку-пижамницу в виде спящего оленёнка, дождалась, когда отец вернется домой и вместе с ним покатила к озеру. Спрыгнуть-то в воду я могла одна, а вот выбраться нет. Нужна была помощь.

На озере была лишь парочка ребят. Ничего сверхобычного. В очередной раз Вася с Димой ссорились из-за девчонки. Из того, что я услышала, некая Наташа приехала погостить к бабушке на каникулы, и они оба хотели привлечь её внимание. Вообще-то они были закадычными друзьями, но им вечно нравились одни и те же девочки. Так что драки на почве соперничества случались между ними частенько.

Мы бы прошли мимо, вот только их ссора и в этот раз начала переходить в драку. А это было уже лишним.

— Эй, вы чего тут устроили? — гаркнул мой папа, и ребята оглянулись. — Сил, смотрю, много. Сейчас я отцу твоему наберу, Дмитрий, и он быстренько придумает, чем вас обоих занять.

Его слова на их желание выяснить отношения, как мне кажется, не повлияли, но хотя бы отсрочили.

— Не-не, дядя Миша, — стал отнекиваться Дима. — Мы уже уходим.

Они быстренько ретировались, пока мой отец не осуществил угрозу. А он мог.

Закатилась на мостик. Несколько давно отработанных движений, и я в воде.

— Кайф, — прошептала сама себе.

Отец остался на берегу, сел на лавочку и закурил сигарету.

Погоняв себя минут десять туда-сюда, я легла на спину, и медленно гребя, закрыла глаза и растворилась в ощущениях.

Так продолжалось несколько минут, пока не услышала чьи-то крики. Я подняла голову и увидела кошмар наяву.

Вова, мальчишка лет двенадцати, пытался вытащить из воды своего младшего брата Федю. Тот паниковал, барахтался у лодки, а Вова всё никак не мог одновременно уцепиться и за бортик, и за брата. Стоило Феде почувствовать руку брата, как он тут же затягивал его под воду. И всё это происходило в центре озера.

Кто-то из мужиков уже прыгнул в воду и грёб, но они были ещё далеко. Я же была совсем рядом с детьми и не теряя ни секунды, стала на спине плыть к ним. Быстро оборачиваясь, чтобы не сбиться, видела, как Вова, кое-как выбравшись из-под младшего брата, наконец зацепился одной рукой за бортик, а другой подтащил Федю к себе. Видела, как мальчик заталкивал брата на лодку. Видела, как тяжело ему было, как младший брат продолжал паниковать, даже когда сам уже схватился за бортик. Торопился, делал резкие движения, соскальзывал и снова пытался.

Я почти доплыла до них, когда Вове всё же удалось закинуть Федю в лодку, придерживая его за попу. И возможно на этом всё бы закончилось хорошо, вот только Федя напоследок фактически наступил брату на голову, и тот ушёл под воду.

Секунда, вторая, третья.

Он не всплывал.

Я доплыла до лодки и тут же нырнула в глубину. Чтобы держаться на воде мне нужно было прикладывать намного больше сил, чем здоровому человеку. Сегодня же я впервые старалась, как можно быстрее достичь дна.

Но с первого раза мне не удалось нащупать Вову. В душу начал проникать липкий страх. Быстро задержав дыхание, я вновь нырнула. Рыскала руками тут и там.

Вот он! Я схватилась за его ногу, по ней добралась до туловища.

Но как быть дальше?

Я не могла оттолкнуться ото дна ногами, как другие, и выпрыгнуть с ним на поверхность. А сил поднять нас обоих, гребя одной рукой, у меня тем более не было. Слишком много потратила их, пока плыла к лодке и искала его.

Все эти мысли пролетели в моей голове в долю секунды. У меня была только одна идея, как поступить.

Я подлезла под мальчишку, легла на дно и из последних сил оттолкнула его от себя к поверхности.

Силы в мышцах вдруг резко кончились. Я еле сдерживала себя, чтобы не вдохнуть. Держалась на каком-то ослином упрямстве, которое всю жизнь было со мной. Я хотела увидеть, что будет с Вовкой, поэтому, оттолкнув его от себя, открыла глаза. Вода была взбаламученной, но тёмные силуэты всё же разглядеть можно было. Я видела, как он отдалялся от меня к поверхности, и тот момент, когда рядом с ним появились новые тёмные пятна, а он сам вдруг исчез из поля моего зрения, вот тогда терпение закончилось. Я сделала вдох.

Вода попала в лёгкие, принося дикую боль. Я вертелась ужом, не понимая, где верх, где низ.

Почему-то знала только где-то в отдалённом уголке сознания, что никто меня не спасёт. Хотя шанс, конечно, был. Меня могли точно так же достать со дна, как и я достала мальчишку. Но откуда-то взявшийся пессимизм говорил мне об обратном.

Так что я не надеялась. Хотя и хотелось. Пусть в инвалидном кресле, но я не хотела умирать. По крайней мере, сейчас. И если раньше, думая о смерти, мне казалось, что возможно и зря я вообще живу, то теперь, когда я чувствовала, что отключаюсь, я бы поспорила с собой.

А дальше события для меня выглядели, как картинки из кино. Я видела, как бы со стороны, как я перестала барахтаться и замерла в воде, как кто-то в этот момент ухватил меня за талию и потянул вверх.

— Сюда! Скорее! — картинка пропала, сменившись на темноту, но зато я стала слышать. — Помогите вытащить её! Мокрое платье тащит её на дно!

Платье!? Что за чушь!? На мне был обыкновенный раздельный купальник.

— Она не дышит! — услышала я тот же голос, только уже с ноткой паники.

И кстати, я уже не была в воде. Чувствовала, что лежу на травке, но, как ни странно, не ощущала боли. Ощущения были скорее притупленными, словно меня оглушили.

— Все в сторону! — услышала новый мягкий, но уверенный женский голос.

В груди стало вдруг тепло.

Она положила на неё свои ладони: пришла в голову откуда-то мысль. И я точно знала, что мысль верная. Хотя я всё ещё пребывала во тьме.

— Сейчас, сейчас, моя хорошая. Ты не умрёшь.

Тепло усилилось, убрав притупленность. Сначала было приятно, но уже каких-то несколько секунд спустя её ладони не согревали меня, а обжигали. Я хотела вырваться, кричать, но вдруг осознала, что не могу пошевелиться или издать хоть какой-то звук. А самое жуткое, что и вдохнуть тоже.

Я всё это время не дышала!

К боли подтянулась паника. Не знала, как мне быть, но мой организм решил всё за меня. В груди начала подниматься тошнотворная волна. Кто-то крайне внимательный перевернул меня на бок, и меня тут же вывернуло наизнанку.

Ощущения были такие, словно я выплюнула лёгкие, но это не помешало мне сделать вдох. Громкий, жадный. Потом ещё и ещё. Я поняла, что это была не рвота, а вода. Грудь больше так не жгло, хотя дышать было ещё больно, но уже терпимо.

— Да, вот так. Дыши, Ирэн! Дыши!

Ирэн!?

"Какая к черту Ирэн!?": хотелось завопить мне, но получился лишь гаркающий, неразборчивый звук. Сделав пару попыток, бросила это дело. Но неправильное обращение, незнакомые голоса меня очень беспокоили.

Я решила осмотреться и попыталась открыть глаза. Ура! Получилось. Правда, в них стеной стояли слёзы, и что-либо разглядеть было сложно. Попытки дотянуться до глаз руками так же не увенчались успехом. Жуткая слабость во всем теле не давала пошевелиться. Я стала часто моргать, надеясь сбросить этот поток слёз со своих ресниц.

Картинка всё равно была размытой. Лишь иногда получалось что-то разглядеть. Всего на краткий миг. Но даже этого мне было достаточно, чтобы напрячься. Я никого и ничего не узнавала.

— Её срочно нужно отнести в целительскую, — всё тем же уверенным и располагающим к себе голосом давала команды женщина. — Поднимайте её осторожно. Она ещё очень слаба.

Я ожидала увидеть приближающихся ко мне мужчин, почувствовать их руки на своём теле. Но ни того, ни другого не случилось. Слышала только охи и ахи зевак. Но они звучали фоном. Единственные слова, которые я смогла чётко расслышать и которые меня зацепили, были: "Я видела, как она прыгнула в воду. Она сама!"

Конечно, сама. Уже много лет я пользовалась поручнями. Чему она удивляется?

Расплывчатые силуэты так и остались стоять в отдалении.

Они не хотели помогать мне?

Крутя по сторонам головой, я не сразу заметила, что больше не чувствую пальцами траву, а шум толпы стих. Медленно опустила глаза вниз и ахнула. Мало того, что я висела в воздухе, так ещё и медленно плыла над землёй.

От осознания происходящего я попыталась крутиться, размахивать руками. Одним словом, пыталась барахтаться. Но шевелилась я ещё плохо. Организм был слишком истощен.

— Успокойся, Ирэн. Тебе нельзя волноваться. Слишком высокий пульс. Твоё сердце не выдержит такой нагрузки. Дай нам позаботиться о тебе, — затараторила та женщина.

Не знаю почему, но я поверила ей и присмирела. Хотя, откуда ей было знать, какой у меня сейчас пульс, было непонятно, но с учётом сложившихся обстоятельств я уже не удивлялась. Принимала, как данность. По крайней мере, пока.

Мой полёт длился недолго. Уже через несколько минут меня положили на койку.

— Всё. Дальше я сама. Оставьте нас.

Я потянулась к лицу, чтобы протереть глаза. Наконец смогла разглядеть и место, куда меня принесли, и женщину, что руководила процессом.

Помещение я осмотрела бегло. Светлое, с узкими вытянутыми окнами, просторное. Несколько коек стояли пустыми. Я была единственной больной.

Взгляд опустился на тело, запуская по нему очередные мурашки. Я действительно была одета в летнее платье какого-то мышиного цвета в белый горошек.

Так. Спокойно. Дыши глубже. Я во всём разберусь.

Чтобы отвлечь себя, перевела взгляд на женщину. Она не была старой, но и меньше пятидесяти пяти я бы ей не дала. У неё были мягкие черты лица, светло-голубые глаза, а тёмные волосы с лёгкой проседью собраны в аккуратный пучок, повязанный лентой нежно-голубого цвета. Такого же цвета было и её одеяние.

Почему называю его так? Потому что не понимаю, что именно на ней было надето. Мантия? Туника? Халат? Что-то в этом духе. Я решила остановить свой выбор на мантии. Звучит приятнее всего.

Одежда была однотонного цвета, без рисунка. Только один символ красовался на уровне её груди (грудь, кстати, у женщины была пышной) — три круга, вышитые серебряной нитью и расположенных в виде пирамиды.

Целительница (назвать её врачом не поворачивался язык) вновь положила ладонь мне на грудь и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Мне снова стало тепло от её прикосновения. Но в этот раз оно было приятным. Даже притупило боль в груди, и дышать стало гораздо легче.

— Тебе повезло, Ирэн. Тебя вовремя вытащили, — со вздохом облегчения заговорила она, убирая руку с груди. — Сейчас я тебя раздену, просушу и дам отвар. Он погрузит тебя в лечебный сон. Хорошо?

Я просто кивнула. Проверить голос решила потом, когда останусь одна.

Повернув меня набок, целительница расстегнула молнию и, вернув мне исходное положение, стала потихоньку стаскивать его с меня. Закончив с платьем, она стала стягивать чулки, и тут у меня случился настоящий шок. Я могла абстрагироваться от всего, отложив анализ ситуации на потом. Но я никак не могла не обращать внимания на чувствительность в ногах. Я чувствовала её прикосновения! А ещё прилипшую к телу ткань и холод.

Затаив дыхание, я дала команду мозгу пошевелить пальцами ног. И у меня получилось! Никогда в жизни я не делала этого. Осмелев, решила согнуть ноги в коленях и с лёгкостью сделала это.

Пока я изучала своё тело, целительница не стояла на месте. Оставив меня в одном нижнем белье, она сделала несколько манипуляций руками, и тёплый ветерок окутал меня, согревая и высушивая и тело, и бельё. Но я почти не обратила на это внимания, поглощённая своими ногами.

Я перестала изучать свои ноги, только когда почувствовала, что меня снова подняли в воздух. Невысоко, на несколько сантиметров от кровати. Но ощущение невесомости было слишком необычным и пугающим, чтобы игнорировать его.

— Не бойся, — заметив моё волнение, заговорила целительница. — Мне нужно всего лишь просушить простыню под тобой. Это займёт всего несколько секунд.

И когда эти секунды прошли, она вновь опустила меня на кровать.

— Вот. Теперь тебе сухо и тепло. А бояться не надо было. Я одна не смогла бы тебя перенести по воздуху. Только приподнять.

— Спа… Кхм-кхм, спасибо, — охрипшим, тихим голосом поблагодарила я.

Целительница ласково улыбнулась и, быстро намешав на прикроватной тумбочке каких-то травок в кружке, протянула её ко мне.

— Выпей это и тебе станет легче. Ты поспишь, а когда проснёшься, перестанешь чувствовать боль, жжение и слабость.

У неё был такой добрый и открытый взгляд, а в голосе столько беспокойства и заботы, что сомнения, если они и были, испарились. Конечно, мне не хотелось сейчас засыпать. Нужно было обдумать всё хорошенько.

Я вообще не была до конца уверена, что бодрствую. Умерла? Без сознания? Или всё же это реальность, в которую меня каким-то чудом занесло?

Но голова была всё ещё тяжелая после воды. А я знала, что мозг от нехватки кислорода страдает чуть ли не самым первым. Так что нужна была срочно ясная голова. И если целительница говорит, что от отвара мне станет легче, значит, так и было. Вряд ли у неё был план убить меня, после того как спасла.

Я выпила всю кружку, даже пару каких-то горьких травинок случайно съела.

— Молодец, — похвалила она и, накрыв меня тёплым и мягким пледом, добавила. — А теперь отдыхай.

Ещё секунду назад я не чувствовала сонливости, и неприятные ощущения в теле мешали. У меня возникли сомнения в эффективности зелья, но она положила ладонь мне на лоб, и ко мне тут же пришло расслабление. Целительница ещё не успела убрать от меня руку, как я уже крепко спала.