Отказать королю

Глава 22

— А этот Рейф Пинкни — лакомый кусочек, — мечтательно проговорила Эдит, когда мы взошли на баржу, чтобы пуститься в путь обратно в Гринвич.

— Он — сын простой мастерицы по шелку, — заметила я.

— Ну, если вам, мисс, он не пара, то оставьте его мне.

По какой-то необъяснимой причине игривое предложение Эдит вывело меня из себя. Я сурово посмотрела на свою служанку и ответила:

— Поскольку мы с тобой больше его никогда не увидим, то о нем лучше забыть.

Но я не могла выбросить из головы те сведения, которыми Рейф поделился со мной. Заявление короля о греховности его брака должно было иметь самые серьезные последствия для его дочери, а также для всех, кто служил ей. Переезд леди Анны в Брайдвелл вызывал еще большие опасения.

— Что тебя тревожит? — спросила меня Мария Витторио спустя несколько часов, когда она вдоволь насладилась лентами и кружевами, образцы которых я привезла с собой.

Притворившись, что показываю ей вещицу особо тонкой работы, я пересказала ей то, что услышала от Рейфа Пинкни, и спросила:

— Как ты думаешь, мы должны предупредить принцессу?

Пальцы Марии вцепились в кружево:

— Скоро король уедет из Брайдвелла и прибудет в Гринвич. Он всегда приезжает сюда на Рождество. Неужели он привезет с собой свою любовницу?

— Он — наш повелитель. Он делает то, что пожелает.

В тот раз я промолчала и оставила принцессу Марию в неведении, хотя, как я теперь понимаю, я поступила неправильно. Если бы я заговорила, для нее не был бы столь большим ударом приезд леди Анны Болейн в Гринвич. Последняя расположилась в особо выделенном ей крыле дворца и вдобавок ко всему посмела устраивать свои собственные святочные праздники. Хотя королеве Екатерине отводились почетные места на официальных рождественских торжествах, придворные гурьбой перебежали ко двору ее соперницы, дабы заручиться благосклонностью женщины, поселившейся в сердце их короля.

Принцессе Марии скоро должно было исполниться тринадцать лет. Во многих отношениях она была еще очень наивна, ибо ее оберегали от всех треволнений жизни, но даже она в конце концов узнала про мисс Анну. Для своих юных лет она хорошо умела скрывать свои чувства. Только те из нас, кто были ей особенно близки, знали, как сильно принцессу задевала благосклонность короля к бывшей фрейлине ее матери и — в особенности — заискивания придворных перед королевской любовницей.

Мы же в темноте нашей спальни часто обсуждали линию защиты, которую избрала королева против иска короля об аннулировании их брака. Она утверждала, что вступала в брак с Генрихом девственницей.

— Как вы думаете, королева говорит правду? — спросила нас Мэри Фицгерберт, когда наша четверка собралась в алькове, который я делила с Марией. — Когда она выходила замуж за старшего брата короля, то уже достигла возраста, позволяющего молодым осуществить их брак. Говорят, что принц Артур хвастался после своей первой брачной ночи, что побывал в Испании.

Дело было в том, что, если принц Артур так и не познал свою нареченную, основание для признания королевского брака недействительным отпадало. Коль скоро между Екатериной Арагонской и старшим братом короля не было супружеских отношений, то никаких препятствий для ее последующего замужества с Генрихом не существовало.

Мэри Даннет захихикала:

— Мужчины всегда хвастаются своими победами — истинными или мнимыми.

Она угостилась засушенным и засахаренным кусочком апельсина из коробочки, которую везде носила с собой, а затем пустила сласти по кругу.

— Свадьба Артура и Екатерины состоялась почти тридцать лет тому назад, — напомнила я, — и только сама королева точно знает, что произошло на брачном ложе.

«И она, не задумываясь, солжет о тех давних событиях, если такая ложь поможет сохранить права на английский престол ее дочери», — мысленно закончила я эту фразу.

Первый муж королевы Екатерины, Артур Тюдор, принц Уэльский, умер вскоре после их свадьбы. Его вдова задержалась в Англии на несколько лет, пока король Генрих не унаследовал престол своего отца и, в свою очередь, не женился на ней. То был брак по любви, как считали все вокруг. Грустно было сознавать, что люди не только влюбляются, но и перестают со временем испытывать друг к другу это светлое чувство.

— Не представляю, чтобы муж, будь он даже самим королем, мог вот так просто избавиться от своей жены, — заметила Мэри Фицгерберт. — Брак длится до тех пор, пока один из супругов не умрет. Какая разница, было ли у нее что-нибудь с братом короля или не было?

— Это всего лишь предлог. На самом деле его величество боится, что Екатерина слишком стара, чтобы иметь детей. Ему нужен законный наследник, а для этого требуется новая жена. — Мэри Даннет, которая недавно обзавелась поклонником, считала теперь себя знатоком в сердечных делах нашего монарха.

За ней ухаживал Джордж Медли, сын от первого брака маркизы Дорсет[89]. Сам маркиз, отчим Джорджа, был двоюродным братом короля и его близким другом, хотя и не занимал при дворе никакого важного поста. Вот такими непростыми путями мы получали сведения о том, что на самом деле происходит в окружении короля.

— Его величество никогда не захотел бы избавиться от королевы Екатерины, если бы не леди Анна, — проговорила Мария Витторио. От негодования она даже сжала кулаки.

— Должен быть какой-то способ разрушить чары, которыми она приворожила нашего короля, — пробормотала я и положила в рот засахаренную апельсиновую дольку. Она оказалась горькой на вкус.

— Его величество вбил себе в голову, что хочет жениться на Анне Болейн и ни на ком другом, — заметила Мэри Даннет. — И теперь даже кое-кто из свиты королевы Екатерины считает, что так и будет. Некоторые дамы уже покинули королеву и переметнулись в стан фаворитки.

Мне сразу вспомнилось выражение «бегут как крысы с тонущего корабля», но я не решилась произнести его вслух. Мария замолчала, и на лице у нее появилось задумчивое выражение.

— А что, если одна из нас поступит так же? — вдруг произнесла она.

— Я никогда не предам нашу госпожу! — воскликнула Мэри Фицгерберт.

— И я, — эхом откликнулась Мэри Даннет.

Я пристально вгляделась в лицо Марии, остававшееся в тени. В спальне горела лишь одна свеча. Мы задернули все занавеси вокруг алькова и оказались в своем собственном, обособленном со всех сторон мирке.

— Что ты предлагаешь? — прошептала я.

Губы Марии раздвинулись в коварной улыбке:

— Если любая из нас поступит на службу к Анне Болейн, она будет соглядатаем друзей королевы в стане врага.

В первый момент эта мысль показалась очень соблазнительной, но затем здравый смысл подсказал мне, что это невозможно.

— У твоего замысла, Мария, имеется один существенный недостаток, — проговорила я. — Наша преданность принцессе Марии хорошо известна, а леди Анна умна и никогда ни на йоту не будет доверять ни одной из нас.