Отмеченная лунным светом

Глава 2

Гидеон обнаружил выключатель освещения в квартире. Когда маленькое пространство затопил свет, он внимательно осмотрел дом Клэр Морган – тридцать один год, а никакого ощущения опытности. Немногочисленная мебель аккуратной гостиной свидетельствовала о скромной жизни. Все: от потертого дивана с цветочным орнаментом до старого сундука с медными петлями, который служил кофейным столиком, указывало на простой, непритязательный характер единственного обитателя квартиры.

На него взглянула зеленоглазая кошка, после чего спрыгнула с дивана и исчезла в спальне. Губы Гидеона изогнулись в усмешке, и он задался вопросом – как старая кошка будет приветствовать сегодня дома свою новую мамочку.

На стенах висели фотографии. Он внимательно осмотрел снимки, тотчас же отыскав свою добычу, позирующую посреди членов семьи. Отец, мать, бабушка и дедушка – он легко их опознал, останавливаясь, чтобы более тщательно посмотреть на крепкого отца Клэр. Жесткий взор мужчины потребовал второго взгляда. На каждой фотографии он сжимал плечо или руку жены, но отнюдь не с любовью. Куда вероятней, он опасался, что она может убежать от него в любой момент. Гидеон пристально изучил оставшиеся снимки. Никаких парней. По крайней мере, ни одного достаточно важного, чтобы он удостоился рамки. Хорошо. Это увеличивало шансы, что она вернется домой одна.

Он сможет сделать то, что должен, а затем уйдет.

Конечно, она может пригласить подругу или члена семьи и провести ночь с ними. В зависимости от серьезности ее раны, любящий человек может настоять на присмотре за ней. Хотя Клэр смогла уйти из того переулка. Ее рана не могла быть слишком глубокой, и, несмотря на ее серьезность, она поправится. Быстрее, чем способен человек. Ее недавно измененная ДНК обладает потрясающей способностью к регенерации.

Ему хватило двух шагов, чтобы добраться до ее спальни. И его настиг пленительный запах. Он задержался в дверном проеме, втягивая воздух. Гардения и что-то еще…легкое и едва уловимое. Гидеон включил свет и теперь созерцал комнату, такую же чистую и аккуратную, как гостиная.

Несколько маленьких подушек бордового и темно-фиолетового цвета были сложены в голове аккуратно застеленной кровати – цветное пятно на стеганом одеяле цвета слоновой кости. У одной из стен располагался стол, который занимал устаревший компьютер IBM [7]. Поверхность покрывали стопки бумаг – единственный признак беспорядка.

Испытывая любопытство, он подошел ближе и взял верхнюю бумагу со стопки – какого-то рода эссе с ее именем в заголовке. Точные замечания на полях, без сомнения, принадлежали Клэр. Глубина отзыва сказала ему, что у нее много свободного времени.

Гидеон покачал головой и начал ощущать уколы совести. Большей части его жертв не хватало индивидуальности, но в его голове начала формироваться крайне определенный образ Клэр Морган.

Он стряхнул неловкий приступ угрызений совести.

Его глаза задержались на фотографии, стоящей на столе. С тяжелым сердцем Гидеон поднял тяжелую деревянную рамку. Вверху рамки было написано «ЛУЧШИЙ УЧИТЕЛЬ В МИРЕ», а за блестящим стеклом улыбалась группа детей. Ребенок с переулка был среди них, одной рукой обнимал плечи Клэр Морган.

Гидеон смотрел на этих двоих достаточно долго, желая, чтобы изображение мальчика со светящейся, радостной улыбкой и женщины с застенчивыми глазами исчезло если не с фотографии, то, по крайней мере, из его памяти.

– Дерьмо, – пробормотал он, опуская рамку обратно на стол и жалея, что его взгляд остановился на ней.

Клэр Морган была там, чтобы помочь ученику. В этом он был уверен. Как он сможет убить маленькую мисс Мэри Поппинс?

Он напомнил себе, что ее доброты больше не существует. Она теперь была одной из них. Он должен смотреть на это как на любое другое убийство. Он охотился. Уничтожал. Раньше с этим никогда не было сложностей. И это не должно осложниться теперь.

Но пока она не попробовала крови. Все еще есть шанс. Его мысли свернули на другую тропу, которой редко осмеливались следовать. Могло ли все пойти по-другому, если бы кто-нибудь дал шанс его родителям?

Покачивая головой, Гидеон погрузил руки в свои разлохмаченные волосы. Он не мог рисковать. Слишком многое можно потерять. Пока она жива, под угрозой слишком много жизней. Он опустился на плетеное кресло в углу комнаты. Старый, одноглазый медведь разместился посреди подушек на ее кровати и смотрел на него в ответ, напоминая о старом медвежонке сестры. О том, которого их родители купили ей на последнее совместное Рождество.

– О черт, – выругался Гидеон, когда что-то давно умершее возродилось в его душе.

С размышлениями покончено. Было слишком поздно. Все только что усложнилось.

– Спасибо, Мэгги. Надеюсь, я не испортила тебе пятницу.

Клэр повращала плечом, аккуратно проверяя его, пока подруга и коллега отпирала для нее входную дверь. Она вздрогнула от дергающей боли и сжала пальцы вокруг маленькой, белой аптечной сумки, желая принять одну из таблеток, находящихся внутри.

– Никаких проблем, – ответила Мэгги, кладя свою сумочку на диван Клэр. – В любом случае, эти выходные дети проводят с отцом.

– Хорошо, но я все равно твоя должница.

Забыв свою сумочку в переулке, Клэр осталась без карты медицинского страхования и денег на платеж за медицинские услуги. Слава богу, Мэгги оказалась дома – подруга ответила на звонок Клэр и пришла на помощь.

– Конечно. И не беспокойся. Я не скажу никому на работе, что случилось. Даже Сирилу.

Клэр внимательно посмотрела на подругу.

– Сирилу?

– А вы разве не встречаетесь?

Она должна была догадаться, что ее единственное свидание с директором оркестра породит слухи и будет преувеличено, в результате чего перерастет в нечто большее, нежели одна невинная встреча. Сирил был новым учителем, а когда в рабочий коллектив, состоящий по большей части из женщин, вливался одинокий мужчина, об этом быстро становилось известно.

Сирил был достаточно хорошим парнем. В ее возрасте и с ее профессией ей следовало вцепиться в него как наживка на крючок. Но притяжения не было. Хотя его не было никогда. Ни к одному мужчине.

– Мы просто друзья.

– Тогда не возражаешь, если я дам ему шанс? Я всегда настороже, когда дело касается доступного парня, – Мэгги изогнула брови.

– Вперед, – Клэр пожала плечами, а затем втянула в себя воздух от последующей боли. – Но должна сказать тебе – не думаю, что он является агрессивным типом.

Мэгги положила руки на широкие бедра, затянутые в джинсовую ткань, ее красные губы растянулись в усмешке.

– Ты хочешь сказать, что я агрессивна?

– Нет, – ответила Клэр, – но он приглашал меня и Джил Таннерс.

– Таннерс? Консультанта?

Клэр кивнула, пытаясь скрыть свою неприязнь. Джил Таннерс была спорным специалистом. Консультант должен помогать детям, делать так, чтобы они оставались школе. Но она не сделала ничего для Ленни, и не обратила никакого внимания на нехарактерные для него отсутствия.

– Эта холодная рыба?

– Да. Мисс Морган и мисс Таннерс. Мышь и холодная рыба, – ответила Клэр, чтобы донести до подруги свою точку зрения.

– Ты не мышь, – заспорила Мэгги, отводя взгляд.

– Я тебя умоляю, – Клэр махнула рукой. – Как много драк случилось в моем классе в этом году?

– Э-э…

– Шесть, – ответила Клэр, не сомневаясь, что Мэгги знает цифру. – Как много их было у тебя?

– Не знаю, – подруга пожала плечами. – Не могу вспомнить.

– Ты не можешь вспомнить, потому что не было ни одной.

– И что ты имеешь в виду? – спросила Мэгги. – Сирил любит женщин… мягких?

– Слабохарактерных. Такое определение больше подходит.

– Ты не слабохарактерная, – не согласилась Мэгги, хлопая в ладоши, будто пораженная внезапной догадкой. – Ты ведь пережила нападение собаки, верно?

– Да, – проворчала Клэр, оглядывая свое плечо и с неприязнью перебирая кровавые обрывки блузки. – Немного потрепана.

– Болит, да? – лицо Мэгги было наполнено сочувствием. – Прими пару тех таблеток – и почувствуешь себя лучше.

Вспомнив о деньгах, которые она заняла в этот вечер, чтобы оплатить таблетки, Клэр проговорила:

– Я отдам долг в понедельник.

– Эй, ты потеряла сумочку. Отдашь, когда сможешь, – отмахнулась Мэгги.

Едва ли она ее потеряла. Картина ее сумочки, лежащей в том темном переулке, вспыхнула в ее голове. Ей придется вернуться туда при свете дня на тот случай, если сумочка все еще там. Завтра. Когда будет светить солнце. Переулок не будет выглядеть таким пугающим в дневном свете. Собака к тому времени давно уже убежит. И незнакомец тоже. Кем бы он ни был, она задолжала ему благодарность и надеялась, что он выбрался невредимым.

Клэр вздохнула. В данный момент ей необходимо было облегчение для своего ноющего плеча. Мэгги должно быть увидела на лице подруги боль, потому как отправилась на кухню, засунула голову в холодильник и показалась наружу уже с упаковкой сока. Прогнав со стойки Молли – кошку Клэр – она налила стакан.

– Вот, держи. Выпей одну из тех таблеток, – приказала она, протягивая сок.

– Спасибо, – Клэр открыла аптечку, взглянула на инструкции и положила в рот таблетку, запив его глотком сока. – Мне действительно необходимо помыться и переодеться.

Она с неприязнью держала свою блузку на расстоянии от плеча.

– Почему бы мне не остаться, пока ты не выйдешь из ванной и не ляжешь спать?

Привыкнув жить одной и самой заботиться о себе, Клэр ощутила волны нетерпения.

– Уже поздно. Ты уже и так сделала достаточно. Не думаю, что это необходимо…

– Эй, – Мэгги подняла руку, чтобы подруга замолчала. – Я же мать. Позволь мне быть ею. Кроме того, я не хочу, чтобы ты ударилась головой и утонула в ванне.

– Хорошо, – Клэр махнула в сторону кухни. – Если ты голодна – на кухне есть остатки китайской еды. Я не задержусь надолго.

Закрыв дверь, она вошла в ванную. Сев на край ванны, Клэр повернула кран и позволила воде течь сквозь пальцы, пока не осталась довольна нужной температурой воды. Пара капель масла для ванной. Всплеск руки. И облегчение уже на пути.

Встав, она стянула блузку с пояса и подвигалась перед зеркалом. Наблюдая, когда осторожно вытаскивала руки из рукавов. Она позволила блузке скользнуть на ковер, как раненой бабочке.

Отстегнутая левая бретелька ее лифчика висела как мягкая лапша. Клэр огорченно смахнула ее. Загублена. Кожа вокруг соска выглядывала из повисшей чашечки розового атласного лифчика. Черт. Это был один из ее любимых. Ее белье находилось в отделении шкафа, где она разрешала себе быть женственной и стильной.

Аккуратно отодвигая край перевязки, она посмотрела на воспаленную красную рваную рану, украшающую плечо – яркий контраст с бледной кожей. Она вновь закрыла рану, с радостью прикрывая ужасный вид.

Глубокая утомленность сомкнула вокруг нее свои объятия. Клэр неловко сняла оставшуюся часть одежды. Откидывая в сторону брюки цвета хаки, она споткнулась, инстинктивно вытягивая руку к ближайшей двери в поисках поддержки. Только вот рука ее схватила лишь воздух. Она вовремя собралась, чтобы не упасть в открытую гардеробную. Выпрямившись, Клэр в молчании посмотрела на темный проем своего гардероба. Она была уверена, что закрывала дверь этим утром. Как обычно. В ином случае Молли стремилась разорвать ее одежду.

Клэр покачала головой, пытаясь стряхнуть не совсем неприятную размытость, которая делала ее оцепеневшей. Она, вероятно, забыла. Не удивительно, учитывая какой день у нее был. Клэр надеялась, что ее одежда в шкафу пережила этот день лучше той, которую она только что сняла. Она проверит ущерб позже. В данную минуту ее манила ванна.

С довольным стоном Клэр опустилась в ванную, держа плечо над водой, чтобы не намочить рану, как предписал врач из кабинета неотложной помощи. Она забыла забрать волосы назад, и ей было слишком лень вылезать из воды за заколкой. Когда Клэр опускалась в ванную, концы волос, которые касались верхушек плеч, скользили по поверхности воды как светло-коричневые морские водоросли. Клэр вздохнула, с радостью принимая эффект кодеина [8], когда жжение в плече превратилось в затихающее несильное покалывание.

От воды как завитки дыма поднимался пар, окружая ее защитной пеленой. Ее язык появился, чтобы слизнуть капельку соленого пота над верхней губой. Клэр не могла сопротивляться, и ее глаза, подрагивая, закрылись. И она начала видеть сон.

Или, возможно, галлюцинацию. Видение казалось слишком реальным, чтобы быть сном. Все пять чувств работали, были крайне напряжены и натянуты от понимания, несмотря на притупляющее лекарство, циркулирующее в ее крови. Если это было сном, то она никогда не видела настолько ярких снов. Ее окружали деревья и кустарники, их ветви держали ее, как когтистые лапы. Всякий раз, когда в кустарнике образовывалась прореха, пространство заполнял поднимающийся густой туман.

Но она была не одна.

Других не было видно, но Клэр, тем не менее, чувствовала их. В диком песнопении своей крови они кричали, бессловесно взывая к ней. Сопротивляться было невозможно. Она ответила на их зов, побежала навстречу им, двигаясь сквозь пожелтевший туман. Над головой светила луна – огромная жемчужина в черном небе, ведущая ее, показывающая, куда ступать по темной земле леса.

На Клэр давили тени, расширяясь и удлиняясь, их становилось все больше. Она ощущала их молчаливое дыхание, чувствовала запах их жара, чувствовала на вкус их голод. Их глаза – крошечные огоньки серебряного огня – мерцали как сигнальные огни сквозь непрозрачный вязкий туман и лес, сигнализируя ей о местоположении дома.

Она больше не отмокала в горячей ванне, а пребывала в загадочном королевстве, которое было как соблазнительным, так и пугающим. Туман был осязаемой вещью, касался ее лица пожелтевшими пальцами. Лес наполнил ее ноздри своим земляным запахом. Подошвы ее ступней погружались во влажный грунт. Это одурманивало. Но скорей болезненно, нежели возбуждающе. Ее плоть пылала. Удовольствие граничило с болью, когда она приближалась к ним ближе и ближе. К семье, собратьям, стае.

Наконец тени материализовались. Лица приняли форму, окружавшую те зловещие глаза – глаза настолько серебряные, что ни один человек не мог быть их хозяином.

И человек им и не был.

Когда лица стали различимы, тело Клэр резко дернулось от ужаса.

Ее голова соскользнула с края ванны. Она погрузилась в теплую, ароматную воду с булькающим вскриком.

Кашляя и отплевываясь, Клэр выскочила из ванны, ее руки хлопали по воде в поисках чего-нибудь твердого. Одна рука обнаружила край ванны, в то время как другая стирала ручьи, текущие по лицу. Ее грудь поднималась и опускалась, и она перевела взгляд наверх. Сквозь слипшиеся, влажные ресницы, она заметила, что ее кошка сидит на крышке унитаза, черные зрачки настолько расширились, что зеленый цвет едва виден. Старая кошка изогнула спину и издала долгое, стонущее мяуканье, которое превратилось в резкое шипение.

– Молли! – отругала питомицу Клэр, чувствуя себя огорченной матерью, когда кошка спрыгнула с туалета и выскочила из ванной.

– Клэр! – через дверь спальни послышался приглушенный голос Мэгги. – Ты там в порядке?

– Да! Сейчас выхожу, – откликнулась она, в ее голосе слышалась очевидная дрожь.

– Рада, что никогда не принимала наркотики, – пробормотала она.

Кто мог бы предсказать, каковы будут последствия их принятия, если легкое обезболивающее довело ее до такого?

Клэр поднялась на ноги, делая это необыкновенно аккуратно, так как они были настолько же неустойчивыми, как резина. Надев свой голубой махровый халат, она вышла из ванной комнаты, направляясь по кривой линии от двери.

– Мэгги, я собираюсь прилечь.

С клокочущим звуком Мэгги обвила руку вокруг талии подруги.

– Эти обезболивающие точно обладают очень сильным эффектом.

Подруги, пошатываясь, вместе прошли несколько шагов до кровати. Клэр свалилась на нее и попыталась стянуть стеганое одеяло, но руки казались двумя свинцовыми грузами, поэтому она сдалась, позволяя им раскинуться над головой как у пловца в заплыве.

– Жди здесь, – голос Мэгги звучал, будто из-под воды и издалека.

Несколько секунд спустя Клэр ощутила, как покрывало с дивана легло на нее. Она попыталась озвучить свою благодарность, но язык во рту был непослушным, и она не могла сформировать слова.

– Спокойной ночи. Я позвоню завтра, чтобы проверить тебя. Увидимся в понедельник.

Клэр подумала, что сквозь гул в ушах услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Ее глаза медленно открылись, а затем закрылись и вновь открылись. Она внимательно рассматривала вращающиеся лопасти вентилятора вверху, пока ее не начало укачивать. Закрыв глаза, она несколько позже открыла их в потемневшей комнате, которая была необычайно тиха.

Как выключился свет?

Сквозь шторы проникали ленточки лунного света, спасая Клэр от абсолютной тьмы. Она покачала головой, будто движение могло очистить мысли. Безуспешно.

До того как ее поглотил сон и лишил ее всех мыслей, в воздухе раздался мужской голос.

– Сейчас засыпай.

Клэр смогла поднять свою тяжелую голову со слабым стоном. Ее глаза сфокусировались на короткое мгновение. В ту же долю секунды она разглядела призрачные очертания мужчины, который склонился над ней. Клэр была слишком слаба, поэтому ее голова упала обратно на подушку, и она сдалась сну.

С ее губ сорвался вздох, и вместе с ним на нее накатила тьма, и вторая фраза, сказанная шепотом, затерялась в ночи.

– Засыпай…навечно.

Гидеон провел тыльной стороной ладони по ее лбу и вздрогнул от ее пылающей кожи. Она не шевелилась. Началась инициация. В ней поднимается лихорадка, яд распространяется, прокладывая себе дорогу через нее, поглощая старую жизнь, чтобы освободить место для новой, но она мирно спала.

Он поднял пистолет и приставил его к голове женщины. Она ничего не почувствует. Время подходящее. Он должен сделать это сейчас. Лучшего момента не представится. Его палец сжался на курке. В своих мыслях Гидеон слышал щелчок курка, слышал мягкий свист пули, проходящей сквозь ее плоть и кость, видел рывок ее тела…

Она тихо вздохнула и перекатилась на бок. Он согнул локоть и отодвинул пистолет назад, ожидая, когда она снова уляжется, после чего вновь вернул пистолет к ее голове – в этот раз прямо к виску, куда ее волосы спадали прямо и беспрепятственно, касаясь самого дула.

Сделай это. Сделай это сейчас же!

В этом не было ничего такого, чего бы он не делал ранее. Ничего такого, чего бы не захотел для себя, если бы был на ее месте.

Гидеон спускал курок на других агентов ГОЗНДЛ – членов Государственной организации по защите от новообращенных и древних ликантропов. Такие же агенты, как и он, только они оказались достаточно неудачны, чтобы заразиться в процессе выполнения своих обязанностей. Такие же люди, как он сам. Люди, которых он называл друзьями.

И почему он не может нажать на этот чертов курок?

Это то, что он делал. То, кем он был.

Она глубже зарылась в кровать, перекатываясь на бок и поджимая ноги. Ее халат распахнулся, демонстрируя четко обозначенные икры и податливые бедра, которые в руках мужчины казались бы шелком. Его член начал твердеть, давя на ширинку, и он проглотил проклятие. Мысль о скольжении рук по ее ногам, о том, как они обовьются вокруг его пояса, когда он погрузится в ее мягкое тепло, захватила его и не отпускала. Покачав головой, Гидеон решил, что слишком долго был без женщины – дело, с которым он должен разобраться, если именно оно остановит его страсть к жертвам.

Ее руки потянулись, инстинктивно обыскивая пространство рядом с собой, пока пальцы не встретились с популярным предметом. Она прижала к груди оборванного плюшевого медвежонка, спуская наплыв воспоминаний, которые лучше держать погребенными. Воспоминания о доме, о семье, о счастье, свободной жизни… до того, как узнал, что ликаны существуют не только в голливудских фильмах.

Клэр улыбнулась во сне. Мягкая, сонная улыбка, которая произвела на него незнакомый эффект.

– Дерьмо, – пробормотал он, повторяя в мыслях кодекс ГОЗНДЛ, как мантру.

Уничтожать их любой ценой.