Глава 6

Даже самое послушное животное может напасть, если его спровоцировать.

– Лучший друг человека:

Основной справочник по собаководству.


Ничего не изменилось. Тот же стол, красиво сервированный маминым фарфором, который был подарен на их свадьбу, и пять фунтов [16] тушеного мяса в горшочке перед Клэр, как и каждое воскресенье.

Клэр разглядывала знакомую столовую, чувствуя лимонный аромат средства для мебели «Пледж» [17]. Все деревянные поверхности сверкали после полировки. Столовое серебро, выложенное на сильно накрахмаленной скатерти, блестело под светом люстры.

Ее мать выглядела чисто и опрятно в белоснежной блузке и выглаженной юбке. А вот ее отец просто напялил поверх майки на лямках рубашку для боулинга. И к тому же оставил ее не застегнутой, так что Клэр ясно видела висящее брюшко под белым хлопком.

Ничего не изменилось.

Кроме самой Клэр.

Она чувствовала себя другой, – незнакомкой, сидящей в кресле, продавленном и потрепанном от многолетних семейных обедов. Словно много лет прошло с тех пор, как она сидела за одним столом с родителями. Она чувствовала изменения в себе как внутри, так и снаружи.

В большом кармане широких штанов лежало оружие, его вес напоминал ей, что она уже не та. Она чувствовала бедром наличие оружия, придававшего ей спокойствие и уверенность. Странно. Она даже прежде и подумать не могла о том, чтобы принести пистолет в дом отца. Черт, она даже не допускала мысли о том, что вообще купит оружие, но так и сделала после последней встречи с Гидеоном Марчем.

Чувство самосохранения заставило ее поискать в желтых страницах оружейных дел мастера. По законам Техаса она могла зайти в Картерс Кантри [18] и выйти оттуда час спустя с оружием. Не надо было даже ждать несколько дней. Мастер лишь быстро проверил ее подноготную по Интернету.

К следующей встрече с Гидеоном Марчем она будет готова.

Вот только Гидеон на удивление не появлялся уже несколько дней. Тем не менее, она была настороже, и все время носила с собой пистолет. Что-то внутри нее знало, что это еще не конец. Он вернется. Как тигр, он нападет внезапно. Вот только Клэр больше не была мышью. Она была готова. Она проследит, чтобы ему не удалось осуществить свои угрозы.

Она смотрела на недружелюбное лицо отца, пока он жевал. Он напомнил ей корову, жующую жвачку.

– Подливки? – и прежде, чем Клэр успела возразить, мать наклонилась над ее плечом и налила в ее тарелку густой коричневый соус.

– Разумеется, – пробормотала Клэр, глядя как густой жир покрывает грязной рекой ее мясо и картошку. Она поспешно попыталась спасти зеленые бобы и кукурузу от загрязнения, убрав их вилкой.

Мать с черпаком в руках склонила голову на бок, чтобы лучше увидеть глаза Клэр.

– Очень… интересно, но… – и тут она замолчала и наморщила нос. – Ты не могла выбрать другой оттенок? Серебристый такой… такой…

– Жуткий, – жестко подсказал ее отец.

Клэр вздохнула, жалея, что окулист не смог ей помочь. Он сказал, что ее глаза совершенно здоровы, и совсем ее не успокоил. Казалось, он не понял, что это были не ее глаза.

Худенькая мать порхала вокруг стола, как птичка, наполняя миски горячими овощами и наливая отцу сладкий чай, хотя сама еще не села и не съела ни крошки из того, над чем корпела целый день.

– Я рад, что ты смогла найти время в своем плотном графике, чтобы пообедать с нами, – проворчал ее отец, опуская кусок мяса на вилке в пюре и подливку. Он был крепким мужчиной, невысоким, с широкой фигурой, лицом и большими, крупными руками. Вымирающий вид, так как он тяжело работал на нефтяных вышках в Заливе. Лучшее в его работе было то, что он неделями не бывал дома. А то и месяцами. Худшее? Он всегда возвращался домой.

Когда он запихнул еду в рот, Клэр посмотрела с равнодушным интересом на эти крупные руки, которые становились любимым орудием отца, когда Клэр или ее мать вели себя не так, как нужно. К счастью, они быстро научились вести себя хорошо. Насколько она помнила, отец редко физически наказывал их, но о некоторых наказаниях было просто невозможно забыть. Клэр до сих пор съеживалась, если кто-то слишком быстро поднимал руку. От старых привычек сложно избавиться.

Мать снова наполнила стакан Клэр, ободряюще сжав ее плечо. Клэр оценивающе посмотрела в мягкие наивные глаза матери. Они давно уже научились общаться без слов. Прикосновением, взглядом, жестом. В присутствии отца они общались только так.

– Мне жаль, что я пропустила обед в прошлое воскресенье, – сказала Клэр, вновь пытаясь объясниться. – В школе я подхватила какой-то вирус…

– Могла бы позвонить, – от того, как резко он ее перебил, словно ударом хлыста, она вздрогнула. Еще одна старая привычка.

Ее мать села на стул, дрожаще улыбаясь, и взяла со стола салфетку.

– Всё в порядке, Майк. Я не против…

– Не противоречь мне, Кэтлин. Ты всегда за нее заступаешься. За того драгоценного ангелочка вон там, – он дернул головой, указывая на дочь.

Мать опустила глаза и стала ковыряться в тарелке, больше ничего не говоря. Она знала, что так проще. И Клэр это тоже было известно. Она же не просто так научилась казаться невидимой.

– Ты весь день провела там, – отец помахал ножом в направлении кухни, снова отправляя себе в рот кусок говядины. – А мисс Заносчивость даже не удосужилась позвонить. Но, разумеется, смогла найти время, чтобы вырядиться, как проститутка.

Девушка увидела знакомое несчастное выражение на материнском лице, то, как опустились ее плечи. Она видела это почти каждый день своего детства. Если бы не мать, Клэр не стала бы вообще приходить в родительский дом.

– Мы рады, что ты чувствуешь себя лучше, – сказал ее мать, нервозно поглядывая на супруга, как будто спрашивая позволения говорить и от его имени.

Он мрачно смотрел на Клэр, одновременно смешивая бобы и кукурузу.

– Ты была у врача? – проворчал он, как будто его возмущало то, что он должен о ней беспокоиться.

– Да, – ответила Клэр, сказав не всю правду. Ведь она была в скорой в пятницу вечером. – Мне дали антибиотики, и я пропустила работу в понедельник.

Он нехотя кивнул, а потом обратил всё свое внимание на тарелку.

– Женщина твоего возраста вообще не должна работать…

Клэр закусила губу. Она могла бы наизусть повторить его нотацию.

– Ты должна уже быть замужем, – он махнул вилкой в сторону пустых мест за обеденным столом. – И я уже должен был лицезреть тут чертовых внуков. Ты вообще хоть с кем-то встречалась с тех пор, как Брайан бросил…

– Майк, – перебила его мать с мягким укором в голосе, озабоченно посмотрев на Клэр.

Отец швырнул нож и вилку на тарелку так, что мать вздрогнула от звона посуда. Откинувшись на стуле, он воздел руки вверх.

– Что теперь, Кэтлин? Я не могу высказать свое мнение в собственном проклятом доме? Что она такое? Какой-то кусок хрусталя, который разобьется, если я скажу…

– Перестань кричать на нее, – еле слышно сказала Клэр, раскрошив булочку домашней выпечки. Но она могла с таким же успехом закричать. Ее мать шумно вздохнула.

Отец посмотрел на нее, его левый глаз задергался, предупреждая, что он в опасном настроении. Клэр потерла край глаза, словно чувствовала этот тик сама и хотела от него избавиться. Она много лет назад в последний раз видела этот тик, но некоторые вещи остаются в памяти навсегда.

– Что ты сказала мне, девочка? – медленно, отчетливо проговорил он.

Что-то темное и опасное развернулось в ее животе, и в этот раз она смогла ответить. Она подняла подбородок.

– Не кричи на меня, мне это не нравится, – и, не обращая внимания на качающую головой мать, Клэр продолжила: – Мне никогда это не нравилось. И я не могу представить, что и ей это нравится.

– Тебе это не нравится! – она побагровел, наклоняясь вперед к ее лицу. Слишком близко. Она поморщилась от лукового запаха в его дыхании, который уловил ее чуткий нос. – С каких это пор то, что тебе нравится, имеет значение в этом доме?

В ее ушах раздался глухой рев, который усилился, когда Клэр потянулась за своим запотевшим стаканом. Ей нужно было что-то держать, схватить, чтобы не дать себе завыть и ударить массивную челюсть отца кулаком.

Только вот ее отец не знал, когда следует отступить. Никогда не знал.

В его глазах появилось отвращение.

– Ни один мужчина тебя не хочет. Ты просто высохшая…

– Майк! – его имя прозвучало с упреком. Ее мать в испуге поднесла руки ко рту, но было уже поздно.

На сей раз ее отец без предупреждения вскочил со стула и замахнулся, собираясь ударить ее мать.

– Нет! – вырвалось у Клэр, отчего его рука застыла в воздухе.

Он повернулся к ней, а потом, по какой-то причине повернулся к стене. Он опустил руку и тяжело опустился на стул, глядя на стену.

Клэр посмотрела туда, куда он смотрел: на пятно на бордовых обоях. Осколки стекла было невозможно отличить от тающих кубиков льда, сверкающих, словно бриллианты на полу.

Но то, что произошло, она поняла лишь через минуту: она швырнула стакан с холодным чаем об стену. Так быстро, так жестоко. Так резко, что сама не поняла, как это случилось.

Опустившись на место, ее отец широко раскрытыми глазами смотрел на нее, словно не видел ее прежде, словно перед ним не дочь, а незнакомка. На его лице показались разные чувства: шок, гнев, и, как она поняла с удивлением и отвращением, некое слабое уважение.

– Клэр, – голос ее матери звучал откуда-то издалека из-за шума в голове. – Не делай этого.

– Больше никогда, – процедила Клэр, дико мотая головой. – Больше никогда. Ты меня понимаешь, папа?

Она швырнула стакан инстинктивно, без раздумий, без плана, но уже не собиралась отступать. Что-то внутри нее этого не позволит. Одно было несомненно: страха она не испытывала. Ни перед ним, ни за себя. Может, впервые в жизни, она наконец-то не боялась. И, вероятно, он понял это, потому что, невероятно, он рассмеялся. Этот смех показался ей странным и разбитым.

– Думаю, что пора придумать для тебя новое прозвище. «Мышь» тебе больше не подходит, – он улыбнулся или попытался улыбнуться, но что-то другое показалось на его лице.

Посмотрев на него, Клэр узнала чувство в его глазах. Почувствовала вонь, острый запах, напоминающий медь. Страх. Ее отец был просто хулиганом. Напуганным маленьким мальчиком. Понятно тогда, почему он вырастил из нее запуганную маленькую девочку. Однако сегодня этой девочки больше не было.

– Похоже, что в тебе все-таки есть что-то от твоего старика, – заявил он.

Его слова вызвали ее ярость, лишив остатков контроля. Посмотрев вниз, она заметила, что сжимает в руке тонкий нож с эбонитовой ручкой. Она быстро швырнула, попав в стол прямо перед ним. И поверх дрожащего ножа она посмотрел на человека, который запугивал и устрашал ее с рождения.

– Я совсем на тебя не похожа, – прошипел она, хотя собственные слова ей самой показались глупыми. То, что она швырнула нож, не делает ее лучше его. Задирой.

Разжав пальцы, она опустила руку, и вдруг вспомнила про пистолет в кармане, такой доступный, такой близкий. Она чувствовала, как пальцы задергались, Сейчас же. Пока она не зашла слишком далеко. Клэр отступила от стола и убежала от изумленного лица отца и тихих рыданий матери.

Чувствуя какое-то оцепенение, она прошла по коридору, на стенах которого висели студийные фотографии идеальной семьи, замерев перед одной из них. Она повернулась и посмотрела на свою старую фотографию. Ей примерно шесть лет, и на ней обычный рождественский свитер. Родители стоят по обе стороны от нее. Отец схватил за плечо, его загорелое лицо раза в два шире, чем ее бледная мордашка. Улыбка на ее лице была такой же хрупкой, как хрусталь. Казалось, что эта испуганная маленькая девочка существовала давным-давно.

Качая головой, Клэр сняла фотографию со стены и вышла через дверь в ночь, не остановившись, услышав, как мать зовет ее. Остановилась она лишь на углу рядом с мусором, который должны были забрать поутру, так как эта вонь, казалось, пачкала воздух желтыми пятнами.

Не колеблясь, она опустила фотографию в один из мусорных баков, мельком посмотрев в угольно-черное небо. Луна, маленький кусочек белого в беззвездном небе, светила прямо на нее. В памяти раздался голос Гидеона Марча. «В следующее полнолуние ты обернешься».

Клэр задрожала, хотя на улице было тепло, и села в машину, чувствуя нелепое облегчение от того, что убралась из поля зрения бледного, всевидящего шара. Вздохнув, она заставила себя не думать о том, сколько дней осталось до полнолуния.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида. Насмешливые, вызывающие серебристые глаза уставились на нее. От них нельзя было укрыться. Или скорее нельзя было укрыться от той незнакомки, которой она стала. Она сглотнула комок в горле. По крайней мере, девочку на фотографии она знала. А вот эту женщину – совсем нет.


Клэр смотрела на море знакомых лиц, проводя быструю перекличку. Ученики болтали, и это гудение успокаивало, потому что было обычным делом, помогало ей забыть, что всего два дня назад она метнула нож в стол своих родителей всего в нескольких дюймах от отцовского носа. Здесь, в ярком флуоресцентном свете класса, ее мир снова оказывался знакомым.

– Здравствуйте, мисс Морган!

Клэр подняла глаза от списка посещения и тепло улыбнулась Нине, симпатичной, с блеском в глазах девушке, которую перевели сюда в начале второго семестра.

– Доброе утро, Нина.

Нина подошла к кафедре и прошептала, как заговорщица:

– Вы и сегодня выглядите потрясно, мисс Морган. Вы обязаны назвать мне имя своего парикмахера.

Клэр улыбнулась, а сладкий запах сиропа изо рта девушки заставил желудок учительницы заурчать.

– Заходи после уроков. Я оставила визитку в моей сумочке, – и тут раздался звонок на первый урок.

– Ладно, – Нина задержалась, прежде чем сесть на место, покусывая белоснежными зубами нижнюю губу. – Вы что-нибудь знаете про Ленни?

Этот вопрос застал Клэр врасплох. Она уверяла себя, что только ей не всё равно, только она высматривала его каждый день, надеясь увидеть на уроке.

– Нет, ничего не знаю.

– Он не пришел на SAT.

– Знаю, – тихо ответила Клэр, не желая, чтобы Нина волновалась.

– Что-то не так, мисс Морган.

Клэр старалась увильнуть от ответа, опустив глаза и согнув папку со списком посещаемости в руках.

– Уверена, он вернется. Вот увидишь.

Ее желудок перевернулся от того, какую чепуху она сказала. То же, что и Джил Таннерс ей самой. Ту же ерунду, которая заставила Клэр пойти к Ленни домой, что закончилось весьма плачевно.

– В последний раз, когда я его видела, он просто прошел мимо. Словно даже не заметил меня.

Клэр снова посмотрела на девушку, чувствуя, как в груди снова появляется беспричинная надежда.

– Ты его видела? Когда?

– Пару недель назад, в заведении «У Вуди». Он опять тусовался с теми жуткими на вид старшими парнями. Он прошел мимо меня, даже не поздоровавшись.

Плечи Клэр опустились. Та встреча случилась уже давно. Не в состоянии ничего ответить, она приказала Нине садиться.

– Давайте начнем.

Та кивнула и села в первом ряду. Клэр вздохнула, чувствуя разочарование Нины, словно она как-то подвела девушку. Прямо как Ленни. Она отбросила мысли об ученике в самый дальний уголок сознания. Закончив перекличку, она положила папку в ячейку с внешней стороны двери, как тут в класс зашел Раймонд Джексон обычным размашистым шагом. Он как обычно кивнул ей, совершенно не раскаиваясь из-за того, что опоздал.

– Раймонд, сегодня среда. Ты уверен, что тебе обязательно надо быть здесь? – резко спросила она. Несколько учеников рассмеялись, услышав незнакомый сарказм в голосе преподавателя.

Этот парень появлялся раз в неделю, обычно по пятницам, чтобы продать клиентам необходимые вещи для проведения вечеринок. Она задумалась, не его ли дела – о которых было прекрасно известно и учителям, и администрации, хотя доказательств не было – привели его сегодня сюда.

В ответ он лишь пожал плечами, и устроил свое тело выше шести футов на сиденье где-то в задних рядах. У него не было ни рюкзака, ни тетради, ни пишущих принадлежностей.

Указывая на доску, она начала громко объяснять тему сегодняшнего занятия, остановившись, чтобы посмотреть в конец класса, где Раймонд оживленно о чем-то беседовал с парнем в ряду напротив.

Ее молчание, наконец, привлекло его внимание, и он продемонстрировал ей свой фирменный боевой взгляд, с вызовом подняв брови. Но даже сейчас на его лице было заметно изумление. Клэр никогда не обращала на него внимание. Весь год она не отвечала ни на его выпады, предпочитая с ним не связываться. Она мирилась с его присутствием на ее занятиях, успокаивая себя, что это случалось лишь раз в неделю. Но теперь, увидев его развалившегося на стуле и беседующего, пока она пыталась чему-то научить, заставило ее кровь закипеть.

– Что? – презрительно спросил он.

– Я жду.

– Чего вы ждете?

Что-то щелкнуло в ней, и она услышала свой голос:

– Жду, когда ты заткнешься.

Эти слова вылетели из ее рта со скоростью звука.

В классе повисла мертвая тишина. Голос учителя, доносившийся из соседнего класса, отделенного тонкой стенкой, казался неестественно громким. Слышен был скрип тележки уборщика, проходящего по коридорам.

Другие учащиеся переглядывались, некоторые с недоверием, некоторые чувствуя неловкость. Во всех них была заметна неуверенность.

– Что ты сказала, сучка? – спросил Раймонд. Его резкий, пронзительный голос заглушил тихое гудение кондиционера.

Она вышла из-за кафедры и пошла по узкому проходу, с хищнической точностью переступая через рюкзаки и сумки, даже не глядя себе под ноги. Ученики повернулись, чтобы посмотреть, как она идет в конец класса.

Став перед Раймондом, она почувствовала тепло, наклоняясь к нему. Ее кожа была очень горячей, нагретой кровью, бегущей под ней. Как бы невозможно это не казалось, она почувствовала, как расширяется, становится больше и выше своих миниатюрных пяти футов и двух дюймов. Он крепко схватилась руками за край его стола. Поддельная древесина треснула под давлением ее пальцев. Она была уверена, что приложи она чуть больше усилий, то разломает стол голыми руками.

Опустив голову, она встретилась с ним взглядом и с удовлетворением отметила, как вызов пропал, расплавился в темных озерах его глаз. Он посмотрел на свой стол, словно уменьшаясь на своем месте. Пластиковый стул затрещал под его весом. Его самонадеянность испарилась, как облачко дыма.

Но она всё еще слышала те его слова, поэтому прорычала:

– Желаешь повторить, что сказал?

Он покачал головой, стараясь не смотреть ей в глаза. Она наслаждалась его страхом, чувствуя его запах, вкус, теплую, медную сладость во рту, наполняющую ее странным голодом. Желанием причинить боль.

И поэтому она остановилась.

Словно боясь обжечься, она отпустила стол и посмотрела вокруг на лица учащихся. Она видела в их глазах шок и почувствовала комок в горле. Ее гнев последовал за ней из дома ее родителей. Сегодня целый класс стал свидетелем ее поведения. И на этот раз она не хотела останавливаться. Наоборот, она хотела продолжить. Хотела причинить боль.

Где-то глубоко внутри себя она попыталась найти прежнюю, знакомую Клэр. Малышку с мягкими локонами в свитере на Рождество. Куда она исчезла? И что важнее всего, сможет ли она вернуться?

Четким, серьезным голосом она дала указание:

– Откройте книги на странице 476.


Клэр почувствовала, как Нина подходит к ней, почувствовала сладкий ванильный аромат ее духов до того, как почувствовала легкое прикосновение к плечу.

– Мисс Морган?

Она подняла голову со стола в дальней части комнаты, куда пришла после того, как учащиеся ушли, когда прозвенел звонок с седьмого урока. Клэр устало провела руками по лицу.

Нина смотрела на нее, беспокойно хмурясь.

– Всё в порядке, – сказала она, успокаивающе сжав плечо учительницы. – Давно надо было показать этому придурку, где раки зимуют.

Клэр на мгновение закрыла глаза и молча покачала головой, хотя в голове вертелось много мыслей. Нина просто ребенок, ученица. Она понятия не имеет, что учитель обязан уважительно обращаться со всеми учениками независимо от того, как они в свою очередь обращаются с учителем. И Клэр не собиралась читать лекцию девочке о своих профессиональных обязанностях.

Она встала так резко, что ножки стула оцарапали линолеум, словно наждаком по ее и так уже расшатанным нервам.

– Уже больше четырех часом. Почему ты все еще здесь?

На выразительном лице девочки промелькнула обида, и Клэр тут же пожалела о своей резкости. Она уже десять лет преподает, и за это время некоторые ученики стали ей очень дороги. Каждый год было в классе несколько особенных учеников, которых она никогда не забудет – таких, как Нина, которые с горящими глазами тянулись вперед со своих мест, жадно желавшие учиться. Такие ученики, как эта девушка, были подарком, и не заслуживали холодности, даже если Клэр желала остаться одна.

– У меня были уроки танца, – тихо, обиженно сказала Нина.

– О, – Клэр увидела стройные ноги Нины в блестящих фиолетовых колготках. Смягчившись, она спросила:

– А ты не пропустишь последний автобус?

– Меня подвезут, – ответила она, глядя глубокими карими глазами на учительницу.

– Привет, привет, – прочирикала Мэгги, вплывая в комнату с чашкой кофе в руке. Клэр знала, что, наверное, то была уже двенадцатая чашка за день. Кофе помогал ее подруге выдержать целый день в школе до того, как она могла выскочить на улицу и закурить.

Не смотря на показную жизнерадостность, Мэгги смотрела на Клэр с недоверием и осторожностью. Кивнув Нине, Мэгги с беспокойством смотрела на подругу. Значит, о сегодняшнем событии уже известно. Неудивительно. Ученики болтали, а Мэгги всегда умела ладить с детьми.

Нина подобрала свой рюкзак, который до этого положила на пол.

– До свиданья, мисс Морган.

– Пока, Нина.

Мэгги подождала, пока девочка уйдет, а потом тихо спросила:

– Ты в порядке?

– Да, – солгала Клэр. – В полном порядке.

Сжав чашку обеими руками, Мэгги тихо заметила:

– Я слышала о том, что сегодня произошло.

– Я уже это поняла.

– Хочешь об этом поговорить?

Клэр натянуто улыбнулась и стала разбирать бумаги на столе.

– Нет.

– Эй, у нас у всех бывают такие дни. Ученик переходит все границы, говорит что-то не так, и бах, – Мэгги щелкнула пальцами. – И с лучшими из нас подобное случается.

– Верно, – она скрепила домашние задания, которые ей сдали на проверку большим зажимом.

– Только…

Клэр подняла глаза, услышав нерешительность в голосе подруги.

Извиняюще улыбнувшись, Мэгги призналась.

– У тебя таких дней не бываете, – вздохнув, она покачала головой и уставилась в чашку, а потом снова посмотрела на Клэр. – Ну, по крайней мере, не было до сих пор.

Смягчившись, она спросила:

– Что с тобой происходит, Клэр?

Та села на стул и провела руками по лицу.

– Не знаю, Мэгги. Я не знаю, что со мной.

– Ты, правда, поставила на место Раймонда Джексона?

Клэр невесело усмехнулась.

– Да, это правда.

Мэгги села за соседний стол.

– Ты считаешь, что это было разумно?

Что могла она на это ответить? Как могла она объяснить, что вообще перестала думать в тот момент? Она просто действовала. Сложив руки перед собой, она честно ответила:

– Нет.

– Такой парень может и отомстить, Клэр. Чтобы сохранить лицо.

Но как ни странно, Клэр не волновало это. Не так, как должно бы. Она совсем не переживала о своей безопасности. Скорее она волновалась из-за того, как отреагирует, если этот парень в самом деле попытается бросить ей вызов.

– Школа скоро закроется на каникулы, – прошептала Мэгги. – У тебя довольно много дней в запасе. Наверное, тебе стоит уйти в отпуск. Отдохнув, вернешься осенью.

Клэр внимательно посмотрела на лицо подруги, прежде чем сказать:

– Думаешь, стоит?

– Да, – медленно кивнула Мэгги. – Определенно, стоит.

Клэр глубоко вздохнула.

Такое не должно повториться. Ее ученики не заслуживают, чтобы их учительница теряла контроль над своими эмоциями. А вот огрызаться на учеников, бросать вызов хулиганам… даже не сознавая этого. Сейчас она сама себя не узнает, так каковы шансы, что она снова не сорвется? Она не могла так рисковать. В ее работе нужны терпение и хладнокровие. А вот именно это в последнее время ей не хватало.

Сегодня впервые за свою карьеру, она вызвала в ученике страх. Она не могла забыть испуг на лице Раймонда Джексона, словно ужасную автомобильную катастрофу.

Вытерев глаза, горевшие от непролитых слез, нехотя признавая, что она так изменилась, что что-то с ней не так, что всё-таки Гидеон Марч не слишком-то и ошибался. И, наверное, этот мужчина всё-таки не был безумцем. Эта вероятность ошеломила ее. Потому что если он не был безумцем, тогда и ее влечение к нему было вполне нормальным.

Загрузка...