Отныне и навсегда

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующее утро Мередит, кормя цыплят в загоне, снова задалась вопросом, какого дьявола приехала в Австралию. Стояла изнуряющая жара, повсюду летали мухи, которых она раздраженно отгоняла от лица.

Вокруг ничего не было, кроме бескрайних просторов и сияющего неба. Ей ведь не с кем даже поговорить! Эмма и Микки постоянно играли в компьютерные игры и только изредка отвлекались, чтобы ответить на ее вопрос.

Мередит просыпалась в пять часов утра, чтобы готовить завтрак, который проходил в молчании. Несмотря на это, она чувствовала себя неуютно в присутствии Хэла.

Мередит боялась признаться себе в том, что Хэл нравится ей, хотя он был совсем не в ее вкусе.

Ей нравились мужчины, похожие на Ричарда, — кареглазые, улыбчивые, а Хэл был сдержан и суров. И все же по непонятной причине он заставлял Мередит трепетать. Впрочем, это еще не повод, чтобы влюбляться в него и уже тем более становиться его любовницей.

Австралия казалась девушке огромной и пугающей страной. Она чувствовала себя чужой на этих бескрайних землях. Мередит нравилось все держать под контролем, а в этой необъятной стране ей ничего не удавалось контролировать.

Люси пообещала отправить ей электронное письмо, когда прилетит в Лондон. Мередит решила сначала убрать кабинет, а потом немного поработать на компьютере и проверить электронную почту.

Приведя кухню в порядок, она направилась в кабинет и, засучив рукава, взялась за уборку. Повсюду валялись бумаги, покрытые толстым слоем красной пыли.

Мередит вскоре начала чихать, отчего на ее глаза навернулись слезы.

Помня, как Хэл отреагировал на то, что она убрала старые журналы, Мередит решила действовать осторожнее. Перебирая бумаги, она, к своему удивлению, обнаружила документы, составленные двадцать пять лет назад.

Ей нравилось, когда все лежало на своих местах. Она была организованным человеком.

Мередит сидела на полу и перебирала бумаги в коробке, когда в кабинет зашел Хэл. Девушка снова почувствовала себя не в своей тарелке, но изо всех сил попыталась скрыть свои ощущения и беспечно поздоровалась с Хэлом.

Он с подозрением оглядел кабинет.

— Что вы здесь делаете?

— Навожу здесь порядок — вы же сказали, что я могу это делать. Не беспокойтесь, я ничего не выбрасывала. Только вон ту кучу барахла вам лучше разобрать самому и решить, что оставить, а что сжечь.

— После вашей уборки я ничего не смогу найти! — проворчал Хэл, но не стал настаивать на том, чтобы она вернула вещи на прежние места.

Окрыленная, Мередит поднялась на ноги.

— Теперь у вас все здесь лежит по порядку, — сказала она, показывая на стопки бумаг. — Было бы лучше, если бы вы купили несколько папок.

Судя по мрачному выражению лица Хэла, ему не понравилось это предложение. Подойдя к стопке бумаг, которые его попросила разобрать Мередит, он просмотрел их и отбросил в сторону.

— Это можно сжечь, — произнес он, беря новую стопку бумаг. — Почему вам так хочется заново организовать мою жизнь?

— Вы здесь ни при чем, — сурово сказала она. — Просто я не смогу работать среди такого беспорядка. Кстати, было бы неплохо поблагодарить меня за то, что я взялась за уборку кабинета.

— Смешно! Получается, я должен вас благодарить за то, что в моем доме теперь все перевернуто вверх дном.

Хэл нисколько не сердился на Мередит. Он просто не понимал, что за чувство посетило его, когда он увидел ее сидящей на полу с перепачканным пылью лицом. Ах, эти красивые глаза, припухлые губы и пышные формы…

И как только такая шикарная женщина может быть настолько язвительной и авторитарной? Эта смесь чувственности и рассудочности сводила его с ума.

Жаль, что он неравнодушен к ней. Если бы Мередит раздражала его до потери сознания, их совместное пребывание на ранчо прошло бы спокойнее.

— Есть какие-нибудь новости от Люси? — спросил он, понимая, что Мередит явно считает его идиотом.

Мередит кивнула.

— Люси сообщила, что долетела до дома, но еще не была у Ричарда. Похоже, сейчас она с Гаем, — она нахмурилась. — Это моя вина.

— Это еще почему? — неожиданно хриплым голосом спросил Хэл, наблюдая, как Мередит покусывает губу.

— Я забыла отдать ей ключи от своей квартиры.

— Не понимаю.

— Люси негде жить в Лондоне. Перед отъездом в Австралию она отказалась от квартиры, которую снимала раньше.

— А может, ей стоит винить себя? Ведь она сама могла попросить у вас ключи. Не нужно считать ее ребенком.

— Я этого и не делаю!

— Разве? Я не удивлен, что Люси захотела пожить самостоятельно в Австралии. Но даже этого вы ей не позволили.

— Глупости! — Мередит сердито откинула волосы с лица, оставляя на щеке очередную грязную полосу. — Я не прилетела бы сюда, если бы с Ричардом все было в порядке.

— А разве не вы первая решили, что она должна вернуться в Лондон?

Хэл не понимал, почему нападает на Мередит. Увидев, как она ошеломлена, он пожалел о своем поведении.

— Неужели я на самом деле выгляжу такой властной? — тихо спросила Мередит.

Хэл чувствовал себя ужасно. Почему он не сдержался?

— Люси сама может позаботиться о себе, — мягко произнес он.

— Я знаю, просто… — Мередит вздохнула. Может, Люси и правда сбежала в другую страну из-за ее опеки? — Я всегда присматривала за ней, — сказала она, растягивая слова. — Она ведь моя младшая сестра. Ей было всего семь лет, когда нас с ней отправили в школу-интернат.

Хэл уселся на стул и наклонился к Мередит, опершись локтями о колени.

— А сколько лет было вам?

— Девять.

— Вас нельзя было назвать взрослой.

Мередит слегка улыбнулась:

— В то время я чувствовала себя намного старше Люси и считала, что обязана опекать ее.

— А почему вас так рано отдали в школу-интернат?

— Так сложились обстоятельства, — она выровняла стопку счетов, лежащих на столе. — Наша мама умерла. Через несколько лет после ее смерти отец снова женился. Он работал в нефтяной компании и часто ездил в командировки, а мачеха не захотела возиться с чужими маленькими детьми.

Хэл нахмурился.

— Наверное, вам не слишком понравилось то, что ваш отец снова женился.

— Я просто приняла это как данность. Я осталась без матери в пять лет и, честно говоря, едва помню ее. А Фэй в самом деле любит нашего отца, и мы иногда даже проводим с ними выходные, когда они приезжают в Англию.

— Мне бы не понравилось учиться в школе-интернате в таком возрасте, — сказал Хэл.

— Сначала все было ужасно, я не понимала, что происходит, — она грустно улыбнулась. — Я очень переживала, когда отец привез нас туда и оставил одних. Он сказал мне, что я должна хорошо вести себя, не плакать и присматривать за Люси, что я и делала. Кажется, я до сих пор опекаю ее.

— Бедняжка, — тихо произнес Хэл. Его самого отправили в школу-интернат в двенадцать лет от роду, и он понимал, как одиноко там ребенку.

— Я никогда не забуду, как отец уезжал в тот день из интерната. Люси вцепилась мне в руку, а я хотела только одного: бежать вслед за автомобилем. Я надеялась, что отец вернется и заберет нас обратно, но этого не произошло. — Мередит с сожалением покачала головой. — Люси плакала, а я уверяла ее в том, что все будет хорошо и я позабочусь о ней. Мне нельзя было плакать, чтобы еще больше не расстраивать сестру.

— Мне очень жаль, — пробормотал Хэл.

— Да нет, все оказалось не так уж плохо. — Мередит отодвинула стопку счетов на край стола и притянула к себе пачку с записями, касающимися животноводства. — В конце концов мы с Люси привыкли к интернату. Я была так поглощена заботой о сестре, что совсем не обращала внимания на себя… Вероятно, вы правы, я слишком опекаю Люси. Когда мы с ней летали на каникулы к отцу и мачехе, я всегда занималась покупкой билетов, организовывала поездку в аэропорт, хотя к тому моменту Люси уже была взрослой и могла путешествовать самостоятельно.

— Неудивительно, что вы так умны.

— Иногда мне хочется быть беспечной и по-женски привлекательной, — призналась она, — но это никогда не произойдет.

Хэл уже хотел было сказать, что находит ее очень даже привлекательной, но вместо этого спросил:

— Вы пытались измениться?

— Для этого я слишком рассудительна! — чопорно произнесла Мередит.

Оба рассмеялись и посмотрели друг на друга в упор. Это было ошибкой. Внезапно Хэлу и Мередит показалось, что в комнате стало невероятно душно.

Усилием воли Мередит заставила себя отвести взгляд от Хэла. Она рассеянно взяла очередную стопку бумаг, потом вспомнила о фотографиях, которые нашла перед появлением Хэла.

Желая переменить тему разговора, Мередит перегнулась через стол и протянула один из снимков Хэлу.

— Смотрите, какое милое фото. Это вы стоите справа?

Хэл моментально посерьезнел.

— Где вы это взяли? — резко спросил он, и Мередит вздрогнула. Она не ожидала он него такой реакции.

— Я нашла это в той коробке. Там полно всяких фотографий, но я не стала их выбрасывать, подумав, что Эмма и Микки с удовольствием посмотрят на снимки своей матери, когда она была маленькой девочкой. — Мередит улыбнулась, чтобы разрядить атмосферу. — Я не сразу узнала вас в этом шаловливом мальчике.

Хэл попытался разорвать фотографию, но Мередит удалось вырвать ее у него.

— Не смейте!

— Я не хочу оставлять на память это барахло.

— Это же ваша семья!

— Слушайте, это не ваше дело! — Хэл свирепо уставился на нее. — Зачем вы трогаете эти снимки? Вы могли просто разобрать на столе и очистить место для своего компьютера, но нет! Вам вечно нужно во что-нибудь вмешаться! — Последние слова Хэл произнес с пеной на губах.

Потрясенная его гневом, Мередит нервно облизнула губы.

— Я, должно быть, разбудила ненужные воспоминания, — осторожно произнесла она.

— Именно так! — он рванулся к двери. — Если хотите, оставьте это чертово фото себе. Мне его больше не показывайте!

Он ушел, а Мередит какое-то время сидела молча, слушая удаляющийся грохот сапог Хэла. Через несколько мгновений она увидела в окно его напряженную фигуру и прикусила губу, чувствуя себя ужасно виноватой.

Вздохнув, Мередит осторожно расправила помятую фотографию, на которой были запечатлены отец и мать Хэла, а также трое детей. Почему он так расстроился?

И все-таки Хэл прав. Незачем ей лезть в чужую жизнь со своими расспросами. Хэл так внимательно слушал ее рассказ о детстве. Мередит было очень легко разговаривать с ним, а теперь она все испортила.

Посмотрев на часы и оставив фотографию у компьютера, Мередит направилась в кухню.

За ужином ей так и не удалось извиниться перед Хэлом. Когда все разошлись, она направилась в кабинет, чтобы поработать. Просмотрев электронную почту, Мередит отключила компьютер, снова подсоединила к линии телефон и тут увидела, как в кабинет вошел Хэл с дымящейся кружкой в руке.

— Я подумал, что вам захочется выпить кофе, когда вы решите поработать.

— О… спасибо. — Мередит весь вечер порывалась поговорить с Хэлом, но теперь потеряла дар речи.

Злосчастная фотография по-прежнему лежала у компьютера. Присев на стул, Хэл сразу заметил ее.

— Хэл, извините…

— Нет, это я должен извиняться за свое поведение. Я не видел снимков матери уже двадцать лет, поскольку считал, что мой отец сжег их. — Он вздохнул, думая, что не сможет объяснить Мередит, насколько шокировала его сегодня эта фотография. — Простите, что наорал на вас.

— Мне не следовало разбирать ваши бумаги, — пробормотала Мередит. — Вы правы. Я вмешиваюсь не в свое дело.

Хэл протянул руку и взял фотографию.

— Я не понимаю, зачем отец сохранил этот снимок.

— На ней ваша мать выглядит очень красивой.

— Да она и была такой, — с горечью сказал Хэл.

— Почему ваш отец сжег остальные фотографии? Это же непростительно.

— Даже более непростительно, чем развал семьи? — Хэл бросил фотографию па стол. — Ведь именно мать развалила ее.

— Ваша мать? Но я думала, что она умерла.

— Нет, не умерла. Она жива и находится в Сиднее. Я не видел ее с тех пор, как она уехала из «Вирриндаго». Мне тогда было двенадцать лет. Она даже не попрощалась, а просто оставила отцу записку, села в автомобиль и укатила в Ваймен-Крик.

Мередит потрясенно уставилась на Хэла.

— Как она могла оставить вас?

— Она оставила не только меня, но мужа и дочь, которой было пять лет от роду.

Мередит и Лидия остались без матери. После смерти матери Мередит чувствовала себя невероятно одинокой. Она не пережила бы, если бы собственная мать бросила ее.

— Джеку было десять лет, — продолжал Хэл.

— Это ваш брат?

— Да.

— Почему она бросила вас? — помедлив, спросила Мередит.

— Ей стало скучно.

— Скучно?!

Хэл удивленно поднял бровь и недоверчиво посмотрел на Мередит.

— А я думал, что вы поймете ее. Она тоже была горожанкой и, как и вы, ненавидела жару, мух и одиночество.

— Но я не замужем и у меня нет детей!

— Это верно. — Откинувшись на спинку стула, Хэл снова взял в руку фотографию. — Однако моя мать не выдержала подобной жизни. — Он принялся рассматривать лицо своей матери, потому что уже забыл, насколько хороша она была в молодости. — Ей не следовало выходить замуж за моего отца. Она родом из Брисбена. Они познакомились на вечеринке, и поначалу мать была очарована идеей жить на ранчо, но через год ее энтузиазм улетучился. Она скучала по друзьям, жаловалась, что слышит разговоры только о скоте и лошадях.

— Она не хотела забрать вас с собой?

Хэл взглянул на Мередит. Выражение его глаз было суровым.

— Мы мешали ей вести привычный образ жизни. Она стала все чаще ездить к родителям и, как потом оказалось, к своему бывшему парню. Они поженились и переехали в Сидней. Как вы понимаете, трое детей стали бы для них обузой. Однако дело не в этом. Мы не покинули бы «Вирриндаго», поскольку не представляли себе иной жизни.

Мередит молчала. Теперь понятно, почему Хэл не хочет жениться.

— Как же ваш отец пережил такое?

— С трудом.

— А вы? — тихо спросила она.

Хэл снова посмотрел на фотографию, но на этот раз его взгляд был сосредоточен на веселых лицах детей, еще не подозревавших о том, что вскоре произойдет.

— После отъезда матери мы были предоставлены сами себе. Какое-то время мы воспринимали это как каникулы.

Хэл хорошо помнил те дни. Он, Джек и Лидия придумывали все более рискованные игры, лишь бы только не возвращаться домой и не видеть пустого взгляда их отца.

— Вы, должно быть, скучали по ней.

— Джек определенно скучал по матери, — сказал Хэл, растягивая слова. — Он был ее любимчиком. Джек никогда не говорил, но я чувствовал, что он переживает из-за отъезда матери. Ведь она не попрощалась даже с ним. Он думал, что, найдя ее, сумеет уговорить вернуться, и тогда мы снова заживем счастливо, — лицо Хэла передернулось. — Он был всего лишь ребенком.

Мередит посмотрела на Хэла и почувствовала страх.

— Что произошло? — прошептала она.

— В один из дней Джек сбежал из дома и отправился на ее поиски. Как он написал в записке, у него был план, — холодным тоном произнес Хэл. — Он пробрался в автопоезд. Водитель обнаружил его тело среди коров, которыми был гружен автопоезд. Нам сказали, что Джек задохнулся.