Парень на спор (СИ)

Глава 35. Артём

Говорят, некоторые люди неспособны любить. Они живут, черпают удовольствие из других вещей. Нахрен любовь! Пустая забава. Я тоже так думал до определенного момента, пока в мой номер не ворвалась зеленоглазая блондинка.

«Артем, мать его, Мартынов». Я ведь думал, что она сумасшедшая. Без шуток. Реально. Но что-то подтолкнуло пробить информацию о ней и зайти в самое обычное кафе, где работала Мила, а потом и вовсе вернутся к ней с «деловым» предложением. Я не обратился к Анне или к знакомым девушкам. Нет. Я, как дебил, поперся в квартиру этой наглой выскочки. Абсурдный путь, знаю. Это было нечто.

Не могу точно назвать момент, когда понял, что поплыл. Блядь, я испугался, как какой-то пацан. Влюбился и испугался. Где были мои мозги? Наверное, в самой жопе, да и сейчас я там же.

— Что заставило тебя решиться? — мы с Александром останавливаемся перед главным входом в офисное здание. — Твоя сучк…

— Давай, — я настороженно прищуриваюсь, глядя на него. — Закончи предложение.

— Я просто пошутил, — брат отворачивается, — хотя, держу пари, она здесь замешана.

— У нее проблемы с доверием.

— Так вот почему ты расстроен? Кто бы мог подумать! У Артема на самом деле есть чувства! — он открыто насмехается надо мной. Раздраженно стискиваю зубы.

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Давай покончим с проблемой раз и навсегда.

— Спасибо, кстати.

Кейс, набитый деньгами, кажется слишком тяжелым в моей руке. С огромным облегчением я готов разорвать любые отношения с Васильевым.

— У меня был выбор? Не хочу быть подстреленным еще раз.

«Тем более, втягивать в это Милену» — хочется добавить. Она и так настрадалась. Один Бог знает, что сделали бы те отморозки, сядь она в их машину. Бля… Никогда бы не подумал, что скажу такое, но хорошо, что пули ловил я. Да и вообще удивительно, что смогли замять это дело.

Наконец, двери лифта разъезжаются в стороны, и плечи Александра заметно напрягаются. Офисный этаж подозрительно пуст.

— Держи телефон при себе.

Каждый шаг отлетает эхом, доходим до конца коридора. Дверь уже приоткрыта. Нас встречает Васильев с самодовольным выражением на лице, ладонью подпирает щеку.

— Добро пожаловать, Мартынов и Мартынов.

Не разделяю его «доброжелательность».

— Здесь гребаные деньги. Сделка завершена.

— Ага, да. За дурака меня принимаете? Думаете, я не в курсе, что вы с полицией заодно? С этой крысой готовите дело против меня, — Васильев запрокидывает голову и смеется.

— Рад, что ты в курсе. Не будет сюрпризом, когда заглянут гости.

— Отсюда и проблема. Мне нужны деньги, чтобы бороться с вами в суде, но я ведь не могу оставить своих клиентов без товара.

— Это не наши проблемы, — Александр делает шаг вперед.

Останавливаю его, уперев ладонь в грудь.

— Ты хотел вернуть долг? Вот, забирай. Я тебе не баба на побегушках.

— Ты не понял, Артем. Я не спрашивал и не предлагал.

Закатываю глаза и начинаю снова злиться.

— Чем будешь угрожать в этот раз? Пойдешь накатаешь еще пару постов-разоблачений? Мне больше нечего скрывать.

Васильев копошится в ящике стола и выкладывает пистолет в зажатой ладони, который теперь направлен на моего близнеца.

— А как насчет убийства? — чуть приподнимает брови.

Я мгновенно напрягаюсь. У меня не было намерений позволить психу убить брата. Пусть мы с ним не близки и иногда мне самому хочется придушить Александра, нас связывает семья. Сделать больно дорогим мне людям? Конечно, нет.

— Сначала должника. Потом твою миленькую девочку.

Меня прошибает озноб. Еще одна причина, почему я держал Милену подальше и ничего не рассказывал. Она со своим невероятно любопытным носом точно выпытывала бы любые подробности, пыталась бы помочь, а я не мог рисковать. Хватало того, что Васильев ей написывал с угрозами.

— На пистолете уже есть твои отпечатки, — я сжимаю кулаки, — думаешь, полиция не найдет и другие улики?

Если стрельбу на улице я и отпустил, то это дело нет. Оно идет уже полным ходом. Под Васильева копают и я сделаю все, чтобы защитить свою семью от урода.

— Подвинь деньги ко мне.

Делаю, как говорит, внимательно слежу за каждым движением Васильева.

— Деньги у тебя. Теперь мы уходим, — мой тон не оставляет места для обсуждения.

— Ага, и позволить забрать у меня все? Никогда. Ты умный мужик, Артем, и прекрасно понимаешь, что живыми вам отсюда не выйти.

Громкий выстрел пронзает воздух, и в этот раз пистолет направлен на меня. Резкая боль в бедре. Шиплю и от неожиданности оседаю на пол.

Зрение на секунду затуманивается. Медленно поднимаю глаза и замечаю, как кто-то в черном стреляет в Васильева. Вздрагиваю от смеси странных и хаотичных звуков, за которыми следует звон бьющегося стекла.

— Блядь, Артем! Надо валить.

Брат давит на рану, пытаясь хотя как-то остановить кровь, но мои глаза сосредоточены на человеке, который выталкивает Васильева из окна и теперь поджигает это место. Где выброс адреналина, который должен быть? Через сопротивление поднимаюсь, вспомнив, что у меня нет желания подыхать. Я обещал Милашке, что если и сдохну, то от ее паршивой еды.

— Помоги мне! — рычу своему брату, который тоже замечает убийцу.

Мы, словно участвуя в забеге, только на трех здоровых ногах, неуклюже спотыкаясь, ищем пожарный выход. Кровь пропитывает джинсы, с мерзкими ощущениями стекает по голени. На стенах остаются красные полосы, в тех местах, где наши ладони задевают белую отделку.

Дышать становится труднее, и я останавливаюсь. Приваливаюсь к стене и кашляю.

— Ты что делаешь? Там все в огне, — Александр выглядит запаниковавшим.

— А я теряю чертову кровь! Лучше морально готовься к переливанию.

Воздух наполняется дымом, становится жарче и душнее. Легкие горят. Предупреждение о том, что огонь распространяется слишком быстро.

— Мы почти дошли.

Я начинаю видеть все размытым. Подстреленная нога немеет, уже не чувствую стопу.

— Думай о своей Милашке. Она ждет тебя.

Время кажется замедляется, и я начинают терять сознание.

— Мил… Мила? — моя речь невнятная, язык заплетается.

— Да ладно тебе, брат. Давай, еще…

Я ненавижу больницы. Нет ничего более скучного. Запах ужасный, от таблеток тошнит, и в комнате, подключенный к разным аппаратам, ты один. Идеальное сочетание, чтобы сойти с ума. Хочется повырывать эти иглы с вен. Моя рана не смертельна, больше надышался угарным газом.

Сегодня с утра ко мне наведался Михаил Григорьевич, записал все подробности о случившемся. Обрадовал, что ночью там было не три человека. Так что это были не глюки. Но и заверил, что волноваться больше не о чем. Убийца Васильева приходил только по его душу.

Отец тоже заходил, как только ко мне пустили посетителей. Сначала с неловким молчанием, которое быстро переросло в очень неприятный разговор.

— Как так, Артем? Ты мне меньше недели назад клялся, что у вас все серьезно, — уже догадываюсь, что отцу все слили о наших с Милой «отношениях». — Врал в глаза, сын? Так легко?

— А ты, па, с самого начала очень легко делал вид, как будто не догадывался обо всем.

— Догадывался. Но строить догадки и знать наверняка — это разные вещи. Просто неприятно было. Еще и такая ситуация. Все на нервах.

— Я люблю ее, — произношу три гребаных слова, которые так и не сказал Милене. Отец удивленно поднимает брови.

— Ну, тогда выписывайся и дуй к своей невесте.

Невеста… Терзают меня сомнения, что уже нет. Сам понимаю — накосячил. Наговорил такую хрень ей там, в коридоре. Анна выбесила, когда не принесла подарок вовремя, а потом опять ее шарманка про «вернуть отношения», еще и полезла целоваться. И Мила со своими выводами. Хреновыми выводами. Характер у Милашки взрывной. Она терпит, терпит, а потом происходит «бум». Заполнил-записал уже давно. Она всегда приносила за собой вихрь эмоций.

С кривой улыбкой я слежу за медсестрой, которая заканчивает перевязку, и как раз в палату возвращается мой брат. Глазами пожирает девушку, явно нравится то, что он видит.

— Она горячая штучка, — комментирует Александр, оглядываясь на задницу медсестры, когда та проходит мимо и прикрывает дверь палаты. — Уже подыскиваешь замену на место Милены?

Качаю головой и внутренне усмехаюсь.

— Ее никто не заменит.

Она любила пиццу, которую я ненавидел. Я не был сторонником вредной пищи. Ключевое слово «не был». Сколько раз я заказывал ее любимую пиццу с ананасами и курицей? Соленое и сладкое одновременно. Кто вообще такое ест? Ответ один — Милена. А что делал я? Ел вместе с ней и не понимал, что она нашла в этих ананасах. Мила разная во всем. Полностью идет вразрез с моим мировоззрением.

И шампанское она любила. Полусладкое… «Потому что если выбрать „сладкое“, то теряется вкус ананасов» — с таким важным видом объясняла, как будто я тупой, а это самая элементарная вещь.

— А почему ты не нашла себе просто обычного парня? Ну, нормального. Чтоб цветы там, конфеты. Потом семья, дети. Все по-настоящему.

Мила поднимает на меня изумленные глаза. Большие. Зеленые. В которых я охереть как часто терялся.

— Я не хочу семью, — девчонка смущенно отворачивается и кривит губы.

— В смысле? Разве не каждая девочка мечтает о пышной свадьбе?

— Не каждая, Тёма, — зависаю от этого беспокойного «Тёма». Пиздец, посади она меня на поводок, я ж радостно буду вилять хвостиком и гавкать «Давай-давай, скажи еще». — Свадьба, свадьба, а потом что? Через годик-два? Забеременеет у тебя неожиданно жена, а ты не хочешь, вот прям сейчас, пеленки-распашонки. Дальше что?

— Я не понимаю, к чему ты…

— Ты и не поймешь, — Милашка зло сверкает глазами.

А я реально не понимал. Походу тяжело принять, что есть разные семьи и ситуации, когда сам рос в достатке и полной семье. Понял только, когда с ее матерью поговорил и узнал, что Альберт не родной отец Милашки. Сразу дошло, чего зеленоглазая так бежит от настоящих отношений и семьи. Боится, что останется одна в самый сложный период.

Блядь, предложение-то я сделал не липовое. Ну, липовое видимо для всех, но не для меня. Кольцо попросил оставить себе, потому что… Да потому что хрен бы я ее отпустил. А окажись она беременной… Я что такой мудак, чтобы бросить девушку с моим ребенком? Ее обожгло предательство биологического отца, и теперь Мила бежит от всех мужиков, как от огня.

— Она приходила, кстати. Приехала сразу же, когда услышала о пожаре. А, и родители знают о ваших фальшивых отношениях.

— Я в курсе уже. Ты точно имеешь к этому какое-то отношение.

Нет желания выяснять что-то с Александром от слова «совсем». Ну, сказал и сказал. Родители побесятся и поймут.

— Не могу сказать, что ты ошибаешься, — признается брат, не смутившись.

— И расскажи маме правду, откуда реально взялся Васильев. Очень по-мужски было скинуть все на Милу.

Глаза цепляются за «волшебный» пузырек на прикроватной тумбе. Подарок от Милы к Новому году. «Любовное зелье»… Шрифт сделан типо под старинный. Такой детский, а ощущается таким значимым. Нам бы сейчас не помешало какое-нибудь зелье «Сброс последнего месяца». Эту миссию я не прошел, но с удовольствием бы переиграл.

— День рождения Андрея Ульянова. Ты приглашен, — Александр закатывает глаза и бросает мне на кровать две открытки.

— В Новый год, класс.

— А какая разница? Будешь тухнуть дома? Мама с папой уезжают, я тоже. Все зависит от твоего состояния. Врачи вроде разрешили тебе ходить. Нацепишь бандаж, купишь себе модную трость и побежишь тусоваться.

— Но тут два пригласительных, — подписано только одно на мое имя, во втором пустая строка.

— Интересно, бля, и для кого второе?