Печать Тора (Карола Лёвенштейн) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Карола Лёвенштейн

Печать Тора

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтези†•°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Königsblut — Siegel des Thor

Автор: Карола Лёвенштейн / Karola Löwenstein

Серия: Королевская кровь #4 / Königsblut #4

Перевод: lena68169, Julia85

Редактор: Оливия Джеймс

Фиолетовая дверь

По моим щекам струился холодный ветер, когда я на рассвете пролетала над бурными волнами Атлантики. Сейчас в августе в Шёнефельде была самая прекрасная летняя погода, и на какое-то мгновение я с грустью подумала о приятной температуре.

Студенческие каникулы можно было провести намного приятнее. С книгой у Волчьего озера, например, или под тенистыми деревьями в саду нашего дома в Каменном переулке. Летние цветы сейчас стояли в полном цвету, а сад был переполнен ароматами и красками. Но Шёнефельде был за много километров отсюда, а у меня имелась веская причина, почему я находилась так далеко от своего родного города.

Я прищурилась и наконец смогла различить вдалеке побережье. Самое время исчезнуть с неба. В сумерках, тот или иной рыбак, еще мог принять меня за птицу, но по мере увеличения света становилось труднее оставаться незамеченной.

Несколько маленьких домиков прижимались к берегу в плавно изогнутой бухте, в которой красивые кораблики мирно покачивались на волнах. Но я направлялась не туда, даже если перспектива роскошного американского завтрака в причудливом прибрежном кафе была по истине соблазнительной.

Я прогнала меланхоличную мысль о горячей еде, взмыла еще выше и повернула налево, где побережье было малонаселенным. При этом я старалась не обращать внимание на жалящий холод, который проникал даже сквозь куртку из кожи вингтойбыля. Он вновь и вновь гнал мурашки по моей спине. Я пересекла побережье, затем заскользила над густым лесом.

Я спускалась все ниже и ниже и беспрерывно шептала:

— Адвентуррар кассара.

Ведь укрытие должно находится где-то здесь.

Наконец я почувствовала, как затрясся воздух, и заметила над деревьями, прямо перед собой, мерцание и вибрацию. Я медленно опустилась ещё ниже и различила знакомые очертание простого домика. Направившись к нему, я вздохнула от облегчения и, в конце концов, мягко приземлилась на лесную почву перед входной дверью.

В тот же самый момент взошло солнце, окунув небо в оранжевый свет.

Я с восхищением наблюдала за впечатляющим природным зрелищем, которое никогда не теряло своей магии, независимо от того, сколько раз я его уже видела. Я спрятала крылья и с улыбкой повернулась к входной двери.

Если бы я уже не почувствовала согревающего чувства в животе, то, скорее всего, сейчас бы испугалась. Но благодаря знакомому покалыванию я поняла, что Адам стоит позади и уже ждёт меня.

— Привет, — сказал он глубоким, соблазнительным голосом.

Так же, как я могла чувствовать его, так и он отлично знал, что я где-то рядом. Одно мгновение я стояла и просто смотрела на него. Его тёмные волосы мягко завивались на шее, тёмно-голубые глаза светились, преисполненные любовью. Он прислонился к стене дома, спрятав руки в карманы штанов и разглядывал меня. Его близость всё ещё вызывала во мне то же нереальное чувство счастья, хотя с момента нашего возвращение из царства мёртвых прошло уже пару месяцев.

— Привет, — спокойно ответила я.

Я предполагала, что мы скоро привыкнем к тому, что снова вместе, и вернётся повседневная жизнь. Я думала, что эта чувствительная связь между нами станет снова слабее, после того, как мы вместе вернулись в мир живых.

Но ничего такого не случилось. Наши мысли были связаны друг с другом ещё сильнее, чем раньше. Нам даже почти не нужно было прилагать усилия, чтобы посылать друг другу сообщения. Чаще всего мы уже слышали мысли другого, стоило нам только об этом подумать.

— Ты опоздала, — улыбнулся Адам, сделав шаг в мою сторону.

Первые лучи солнца начали окунать лес в ярко-зелёный. Вокруг нас поднялось бодрое щебетание птиц. Я улыбнулась в ответ и пошла ему навстречу.

— Мне удалось взлететь с корабля немного позже, чем планировалось, — ответила я. Один из матросов обходил ночью корабль и пристал ко мне с разговорами. Но Адам уже давно об этом знал, потому что педантично следил за моим длинным путешествием в Северную Америку. — Я бы с удовольствием использовала переход в доме твоих родителей, что было бы гораздо более комфортно, вместо того, чтобы прокрадываться на корабль и пересекать Атлантику безбилетным пассажиром.

— Мне жаль, — вздохнул Адам и крепко меня обнял.

— Неважно, — ответила я, прислоняясь с отрадным вздохом к его груди. — Теперь же я здесь. Кроем того, ты ведь не виноват, что твоя мать с одного дня на другой наложила на дом защитное заклинание, чтобы заблокировать мне вход.

Я закрыла глаза, расслабившись в его тёплых объятьях.

Мать Адама действительно устроила нам приятный сюрприз, когда я три дня назад внезапно не смогла переступить порог, чтобы последовать за Адамом в Северную Америку. Мы всегда полагали, что действовали осторожно и что родители Адама не заметили, как мы регулярно используем их дверь, но это было явным заблуждением.

Таким образом, ссоры между Адамом и Тимеей Торрел достигли нового апогея.

Они даже больше не разговаривали друг с другом, довольствовались тем, что играли в молчанку и избегали друг друга, в то время как каждый из них ждал, что другой уступит.

Я пыталась об этом не думать, всё равно не собиралась отказываться от поиска похищенных Бальтазаром девушек и продолжать его вместе с Лианой, Ширли, Дульсой и братьями Адама, потому что именно поэтому мы и находились здесь. Кроме нас их всё равно никто не искал, а это положение дел было просто невыносимым. И после того, как адмиралу всё ещё нельзя было заниматься расследованием, и даже виновник в исчезновении девушек официально считался неизвестной личностью, мы в начале каникул сами отправились на поиски.

Гномы сказали мне, что девушек держат в пещере недалеко от Линкольнвилля. Но какое они имели ввиду место из девяти существующих в Северной Америке под названием Линкоьнвилл они, к сожалению, не упомянули. Скорее всего, нужно отдать им должное за то, что они вообще знали название человеческого поселения, находящегося недалеко от этой пещеры. Потому что я по опыту знала, что гномов мало интересует то, что происходит на поверхности земли.

К сожалению, я не могла ещё раз вернуться в царство гномов, чтобы уточнить, где именно находится эта пещера. Я израсходовала весь бонус у гномов и вряд ли они ещё раз выпустят меня невредимой из своего царства под землёй.

Поэтому мы были вынуждены заниматься всеми девятью областями и уже на протяжении всех каникул пытались выяснить, в каком из Линкольнвиллнов есть магические вибрации, что дало бы нам подсказку, где может находится эта пещера, которая, даю руку на отсечение, была хорошо спрятана.

Бальтазар, несомненно, позаботился о том, чтобы извне нельзя было догадаться, где спрятаны девушки. Мы не рассчитывали, что на след нас наведут грузовые машины с продуктами, но, по крайней мере, надеялись, что на помощь придёт случайность, и, возможно, один из жителей что-нибудь заметил.

В основном, мы делали пробные раскопки в разных местах, чтобы отследить магические вибрации и скрытые заклинания. Но всё это должно было происходить так, чтобы никто не заметил, чем мы занимаемся. В Северной Америке тоже проживало активное и внимательное магическое сообщество, которое подчинялось примусу и являлось частью Объединённого Магического Союза.

Поэтому мы были очень осторожны, чтобы никто не заметил нашего присутствия и всегда путешествовали только небольшими группами; либо Ширли и Торин, либо Дулься и Рамон, либо, как сейчас, Адам и я. Но мать Адама сорвала наши планы и расстроила наш график. Как обычно, мы несколько дней назад отправились в путь, чтобы заменить Ширли и Торина после недельной операции поиска в штате Мэн.

Как всегда, хотели использовать переход в подвале, чтобы затем, через пустующие ночью офисы, выбраться на улицу. Таким образом мы экономили невероятно много времени и прежде всего оставались незамеченными, потому что официальные двери в туристическом бюро госпожи Трудиг находились под наблюдением палаты сенаторов. Всё отлично работало в течение нескольких недель.

Но, несмотря на нашу осторожность, мать Адама, очевидно, всё же заметила, что я регулярно использую её незаконную дверь в подвале, и, похоже, была с этим не согласна.

Адам хотел отправится со мной в длинное путешествие на лодке, но я, чтобы не терять времени и продолжить поиск, отправила его вперёд.

— Я поговорю, наконец, с матерью, — напряжённо сказал Адам. — Так не может продолжаться дальше. Я больше не могу терпеть это поведение по отношению к тебе. Хватит того, что она очернила тебя перед палатой сенаторов и поставила под сомнение твою правдоподобность в качестве свидетеля.

— Она думала, что ты умрёшь, и хотела кого-то обвинить в этом, — сказала я, сама, удивляясь, сколько проявлю к ней понимания.

Но я слишком хорошо помнила ту боль, которую прочитала на её лице.

Я сама испытывала подобную боль от потери Адама. Она была настолько тёмной и разрушительной, что легко можно было забыть, что правильно, а что нет.

— Нет, Сельма, — сказал Адам. — Это не оправдание. Таким образом она добилась только того, что Бальтазара реабилитировали. Она всё испортила после того, как ты так сильно рисковала, чтобы доказать, что он монстр.

— Или был, — тихо произнесла я, задумчиво глядя на Адама.

С тех пор, как мать Бальтазара сбежала с лекарством из Белары, мы ничего о ней не слышали. Мы не знали, использовала ли она эликсир для себя, потому что и сама была на грани смерти. Или возможно даже не успела добраться до одра болезни Бальтазара, чтобы напоить лекарством его. К тому же, мы могли только гадать, было ли вообще достаточно одной капли Иерихонского эликсира, чтобы вылечить мага.

Но проходили дни и недели, и мы всё ещё ничего не слышали о Бальтазаре или его матери. Другие вещи стали важнее, как например поиск исчезнувших девушек или грядущий переезд моих брата и сестры, Лидии и Леандро, который я не в коем случае не хотела пропустить.

Хотя я и желала обрести уверенность в том, что третий атрибут власти уничтожен, но в этот момент больше предпочитала неизвестность, чем столкнуться со взбешённым Бальтазаром.

Потому что он действительно будет в ярости, если когда-нибудь восстановит силы. Это было более, чем очевидно, и эта мысль вызывала во мне тёмный страх, который я всеми силами старалась подавить, чтобы он не парализовал меня. И это также была одной из причин, почему я настояла на том, чтобы отправится в Северную Америку в одиночку. Я не хотела, чтобы этот неясный страх перед возможной опасностью ограничивал меня. Я не хотела, чтобы он имел надо мной власть. По крайней мере, пока не выяснится, что эта опасность действительно существует.

— Ты знаешь моё мнение по этому поводу.

Адам обнял меня за плечи, и вместе мы направились к входной двери маленького, простого домика, который хорошо служил нам во время наших путешествий. Торин снабдил нас этим одноразовым жилищем, ещё относительно новым изобретением, которое палата сенаторов испытала на последнем соревновании драконов.

Их можно было быстро установить, а если были больше не нужны, без каких-либо остатков легко сжечь, и не считая немного пепла, от домика ничего не оставалась. Я понятия не имела, где он достал целую коробку таких домов, но, наверняка, задействовал неофициальные каналы.

— Торин и Ширли ещё остались, — сказал Адам, который проследил мои мысли.

Я ещё не совсем привыкла к тому, что Адам знает, что я думаю. Это не переставало меня удивлять.

— Разве они не хотели уже вчера показаться в Шёнефельде?

Больше всего меня беспокоило то, что нас кто-то заметит, и нашему поиску внезапно придёт конец.

— Да, хотели, — Адам открыл входную дверь и галантно придержал её для меня, — но они, как и я, беспокоились о тебе и хотели подождать, пока ты благополучно не доберёшься сюда. Рамон и Дульса были на городском фестивале в Шёнефельде и продемонстрировали своё присутствие.

— Вам не нужно всё время так обо мне беспокоится, — укоризненно сказала я. — Сейчас для этого нет причин. Лучше вложить всю энергию в поиск девушек.

— Так мы и делаем, — серьёзно сказал Адам, и я точно знала, что поиск девушек действительно имеет для него огромное значение, но также сильно он беспокоился и боялся, что Бальтазар или его мать Алка снова появятся.

Поиск атрибутов власти также занимал мысли Адама и, как и я, он часто размышлял о том, что представляют из себя два последних атрибута и в чьих руках находятся сейчас. Но мы разделяли не только эти мысли, также всегда присутствовали воспоминания о царстве мёртвых и долгом времени разлуки в прошлом году.

Было бы ложью сказать, что всё стало снова, как раньше. Заходя в дом, я бросила на Адама задумчивый взгляд. В его глазах залегло что-то тёмное, а когда я смотрела в зеркало, то видела тоже самое в моих.

Мы изменились, и наши друзья тоже это чувствовали. Мы стали серьёзнее, задумчивее и благодарны за то, что имеем. Мы интенсивно наслаждались каждым прожитым моментом, потому что точно знали, что жизнь приходящая, а в вечности мы будем жить воспоминаниями из этой жизни.

Несмотря на опасности, тем важнее стало для нас создать прекрасные воспоминания, события, которые объединят и помогут понять, что мы живы.

— А вот и ты, наконец, — с облегчением выкрикнула Ширли, бросилась ко мне и крепко обняла.

Она пахла землёй и травой, а на щеках пылал здоровый румянец. Она всё ещё красила волосы в тёмный цвет, но они спадали на её плечи одинаково длинные, и пока мы были в пути, она отказалась от тёмного макияжа, так что снова проявилась её необыкновенная красота.

— То, что выкинула Тимея, вообще не входит не в какие рамки. Я всё ещё не могу поверить, что она наложила на дом защитное заклинание, — Ширли выпустила меня из объятий, а её возмущённое лицо само за себя говорило, что они обсуждали, пока я была в пути.

— Меня это ни капли не удивляет, — мрачно сказал Торин, в его карих глазах читалось беспокойство, затем он тоже заключил меня в объятья. — Рад, что ты наконец-то здесь, солнышко.

— Лучше поздно, чем никогда, — ухмыльнулась я. — Что там прошлой ночью? Что-нибудь нашли? — я подошла к Адаму, который между тем начал готовить на кухне кофе.

Поиск мы вели методично, отдаляясь от городов всё дальше по кругу. В последние несколько недель мы поочерёдно побывали в Канзасе, Огайо, Пенсильвании и некоторых других штатах Америки.

Мейн был пока что последней остановкой этого длинного лета, и, если мы в ближайшие дни ничего не найдём, нам придётся придумать что-то новое, чтобы выведать тайну у земли. Смотря по обстоятельствам, я, возможно, рискну ещё раз спуститься к гномам. Может быть они будут готовы к переговорам, если я принесу им какой-нибудь дорогой подарок…

— Это даже не обсуждается, — прервал Адам мои мысли, прежде чем я смогла их закончить.

— Она снова планирует смертельно-опасную операцию? — насмешливо спросил Торин, проводя рукой по спутанным светлым волосам, которые между тем были такие же длинные, как у Адама и беря в руки чашку кофе.

— Просто иногда нужно рискнуть, если хочешь чего-то добиться, — сразу вступилась за меня Ширли.

— Именно.

Я кивнула и тоже вязала себе кофе.

— Это так, — сказал Адам, пристально глядя на меня, — но мы должны действовать осторожно, потому что, если адмиралу придётся договариваться об освобождении Сельмы из рук гномов, это только привлечёт лишнее внимание палаты сенаторов, а такое внимание нам сейчас точно не к чему.

— Ладно уже, — быстро сказала я и отмахнулась. — Это была всего лишь идея, а идея — это ещё не деяние.

— Любое деяние начинается с идеи, — сказал Адам с примирительной улыбкой.

Я ухмыльнулась.

— Тогда давай подумаем о том, какими полезными деяниями можно заполнить сегодняшний день. Ширли и Торин должны вернуться в Шёнефельде, а мы заняться чем-то полезным.

— Меня не тянет назад, — вздохнула Ширли, опускаясь на одну из подушек на полу, которые служили нам в качестве мест для сидения. — Я бы предпочла остаться здесь и заняться чем-то полезным, вместо того, чтобы болтаться в Шёнефельде.

— Не только болтаться, — вздохнул Торин, опускаясь рядом с Ширли. — Нам придётся появится на летнем балу примуса.

— Тебе придётся, — воинственно ответила она. — Я больше не считаю себя патрицием. Я оборвала контакт с родителями и живу на свои средства. Разреши тебе напомнить, что я работаю официанткой, чтобы заработать на жизнь.

— Тебе не обязательно это делать, — мягко сказал Торин, в его словах содержалась осторожная попытка предложить Ширли свою помощь.

— Но я хочу, — резко ответила Ширли, как будто даже не рассматривала возможности снова стать от кого-то зависимой. — Я не могу вернуться к прежнему, — добавила она более мягко, когда увидела обиду в глазах Торина.

Затем повернулась ко мне и начала объяснять, где в последние несколько дней они искали скрытую пещеру.

Когда мы опустошили наши кофейные чашки, у меня перед глазами снова была полная картина. Эти трое использовали ночи, чтобы глубоко прокапать землю в разных местах вокруг Линкольнвилла, проверяя есть ли там магия, скрывающая пещеру. Мы с Адамом продолжим работу следующей ночью.

Нам не нужны недоверчивые местные жители в таком крошечном местечке, как это. Здесь все знают друг друга в лицо. Поэтому днём мы не собирались выделяться странным поведением и самое большее, выдавая себя за туристов, немного осмотреться в городке и быть начеку. Возможно, нам удастся получить некоторую информацию от того или иного жителя, которая будет нам полезна.

— Вам пора уходить, — сказал Адам, кивая Торину. — Сейчас вы ещё сможете не замечено пройти через офис. Первый сотрудники появятся только через час.

Торин задумчиво встал.

— Ты слышал что-нибудь новое от адмирала? — наконец спросил он. — Чёрная гвардия отправила всех нас в летний отпуск. До октября не будет собраний и служебных совещаний. Такое чувство, будто мир остановился, а этой схватки в Беларе никогда не было.

— Ты же знаешь, какую политику ведёт палата сенаторов, всегда пытаются всё скрыть, — ответил Адам, пожимая плечами, в то время как Торин и Ширли закидывали на плечо свои рюкзаки. — Кроме того, несколько сенаторов заболели летним гриппом. А значит работа тем более стоит на месте. Меня совсем не удивляет, что все сомнительные события снова замяли. Примус хочет подождать, пока всё уляжется и надеется, что благодаря множеству летних балов и частных соревнований драконов, люди перестанут задавать критические вопросы. Возможно, Ладислав Энде просто боится правду. Он конечно понимает, что Бальтазар захочет занять трон, как только появится на сцене.

— И это ещё называется демократией, — смиренно вздохнул Торин.

— Мы ведь уже работаем над тем, чтобы изменить это, — решительно сказала Ширли.

Казалось, она снова собирается поставить свой рюкзак на пол.

— Теперь настала наша с Адамом очередь поработать, — ухмыльнулась я, встала и вытолкала Ширли за дверь. — А вы позаботитесь о том, чтобы в Шёнефельде никто не удивлялся, почему исчезли сразу четыре воина Чёрной гвардии. А где собственно Леннокс?

— Ему повезло, — вздохнула Ширли. — Он ещё в Оклахоме, и ему не нужно идти на этот бал.

— Ему тоже придётся пойти, — сказал Торин, выходя на небольшую поляну перед домиком.

— Только Адаму не нужно, потому что он так рассорился с матерью, что она даже не стала настаивать, чтобы он посетил его.

— Когда-нибудь она привыкнет к тому, что женщина, которая рядом со мной и всегда там будет — это Сельма…

Посреди предложения Адам замер, и понадобился одно мгновение, прежде чем я заметила, что что-то не так.

Внезапно умолкло щебетание птиц, нас окружала жуткая тишина.

Ширли и Торин тоже заметили изменение и испуганно оглядывались. Адам и Торин вытащили своё оружие и медленно встали перед Ширли и мной. Теперь я почти физически ощущала, что приближается что-то мрачное. Стало холоднее, а на небо, казалось, внезапно легла тень.

И потом я их увидела.

Тёмные фигуры, приближающиеся, словно стая гигантских птиц. Они обнаружили нас и летели, чтобы убить.

Морлемы вернулись, и охота началась.

Адам первый справился с шоком.

— Назад в дом! — крикнул он, и его слова освободили нас от оцепенения, которое охватило нас на одно мгновение.

Торин толкал Ширли перед собой. Немедля, мы побежали к входной двери, в то время как страх и паника полностью завладели мной. Заклинание, которое Дульса наложила на дом, скрывало его от чужих глаз, а значит и от Морлемов.

Но прежде чем мы смогли добраться до укрытия, с другой стороны тоже появились Морлемы и окружили нас. Я, тяжело дыша, остановилась и испуганно озиралась. Мои колени дрожали, а Ширли, которая, как и я, резко остановилась, смотрела на меня в панике.

— Бегите дальше! Сюда, — крикнул Торин, указывая на лес, затем обернулся и выстрелил несколько мощных огненных шаров в приближающихся Морлемов.

Адам схватил Ширли и меня и потащил дальше, в то время как Торин пытался держать Морлемов на расстоянии. Я быстро оглянулась. Между нами не было уже даже и ста метров, и они быстро приближались. Ненависть в их бездушных, серебряных глазах, чуть снова не заставил меня замереть на месте.

В этот момент тёмные тени поднялись над лесом.

— Нет, — в панике пыхтела рядом со мной Ширли.

Я увидела страх в её глазах и внезапно успокоилась. В бегстве не было смысла. Морлемы окружили нас. Теперь они прибывали со всех сторон, а следующее безопасное убежище — это фирма родителей Адама. Но она находилась в двадцати километрах отсюда. Нам оставалось только одно: придётся сразится с Морлемами. Я приняла решение.

Я медленно повернулась и заметила, что Адам, как и я, остановился.

На мгновение мы встретились друг с другом взглядом. Нам не нужно было обсуждать, что теперь делать. Мы провели лето не только в поисках девушек. Мы также часто тренировались вместе, чтобы быть лучше подготовленными, если придётся вступить в бой. Между тем мои способности почти не уступали способностям Адама и Торина. И теперь дело приняло серьёзный оборот, к которому мы так долго готовились.

— Атакуем, — мысль Адама и моя объединились в одну.

— Мы ведь справимся с сорока Морлемами, верно? — мрачно спросил Торин и встал рядом с Адамом и мной.

— Ну конечно, — ответила я, глубоко вздохнув, чтобы сконцентрировать силы.

Затем мы одновременно подняли руки и поприветствовали Морлемов огненной бурей.

Они перестали приближаться, по крайней мере, мы смогли добиться этого, когда перед нами разверзлось пожарище, словно горящая стена.

— Чёрт, — удивлённо выкрикнула Ширли и попятилась назад. — С каких пор вы способны на нечто подобное? — она смотрела наверх распахнутыми от страха глазами, в то время как нам в лицо бил горячий ветер, заставляя течь из глаз слёзы.

— Уже некоторое время, — удивительно спокойно перед лицом стихии, которую мы втроём развязали, сказал Торин. Только что мы в два счёта уничтожили наши длящиеся неделями усилия оставаться незамеченными. Но что теперь подумают о нас жители небольшого прибрежного городка больше не имело значения. Морлемы пришли, чтобы убить нас. — Мы не сможем сдерживать их вечность, — крикнул Торин. — Либо нужно сражаться, либо как-то уходить.

— Мы не можем сражаться, — крикнул Адам прямо в горячий ветер. — Пока рядом с нами Ширли и Сельма. Нужно уходить.

— Я могу сражаться, — быстро ответила я, проигнорировав испуганный возглас Ширли.

Взгляд Адама с удивительной скоростью помрачнел и начал источать искры.

— Нет, — прошипел Адам, и я точно знала, что, если бы нам сейчас не угрожала толпа Морлемов, он бы уже давно начал читать мне нотации о множестве опасностей, которые я недооценила в своей жизни.

— Мы не будем ничем рисковать, — крикнул Торин в горячий ветер, бросая на Ширли обеспокоенный взгляд, которая поочерёдно, то следила за нашим спором, то в панике смотрела на стену из огня. — Мы убежим, — он кивнул мне и Адаму. — Придумайте что-нибудь. Ведь это вы владеете пятым элементом и можете совершить какое-нибудь чудо, которое поможет отвлечь Морлемов, а тем временем мы смогли бы добраться до фирмы.

— Какое чудо? — ошеломлённо спросила я и посмотрела на Адама.

Приятно конечно, что Торин считает нас способными совершить что-то необыкновенное. Но чудо — это уж слишком.

Нам требовалось подкрепление или оружие, или путь к отступлению. Парочкой иллюзорных заклинаний или игрой с элементами Морелмов не задержать на протяжении всего маршрута в двадцати километров. Увеличить скорость полёта, чтобы оторваться, тоже не получится, потому что Ширли не может хорошо летать. Она поднималась в воздух только в том случае, если этого нельзя было избежать. Поэтому была не в слишком хорошей форме.

— Быстрее, — прошипел Торин, и я посмотрела наверх.

Морлемы разделились на небольшие группы и теперь облетали нашу стену из огня.

Я лихорадочно размышляла, что можно сделать, чтобы исчезнуть как можно более незаметно; может быть вызвать снежную метель, туман или холодное пламя, в котором господин Лилиенштей всегда прятал книгу из Мантао.

Адам следил за моими мыслями, и мы оба знали, что будет почти невозможно использовать эти заклинания на таком длинном расстоянии.

Но прежде чем я смогла обдумать другие варианты, случилось что-то странное.

Внезапно из неоткуда, прямо позади нас, появилась дверь. Это была деревянная дверь, покрашенная в сиреневый цвет и украшенная парочкой резных завитушек. Если бы она не стояла прямо посредине луга, то хорошо вписалась бы в старомодный особняк пожилой дамы.

— Дверь для побега, — восторженно сказал Торин и опустив руки, подошёл к ней. — Вы действительно очень способны. Отличная идея. Пойдём, Ширли! — не успела я оглянуться, как Торин взял Ширли за руку.

— Подожди, — крикнули Адам и я в один голос и резко повернулись.

Это волшебство было не нашим. Ни Адам ни я не заказывали сюда эту дверь, и мы понятия не имел, куда она ведёт. До сих пор я даже не знала, что двери могут просто так появится и снова исчезать.

Но мы опоздали. Торин уже открыл дверь и прошёл через неё.

— Нет, — испуганно сказала я. — Что, если это ловушка?

— Понятия не имею, — тихо ответил Адам, оглядываясь, широко распахнув глаза.

Вокруг нас постепенно становилось темно. Молремы приближались, образовав круг и просто так нас не отпустят.

Адам вытащил из-за пояса свои ножи и протянул один мне.

— Но думаю, у нас всё равно нет выбора. Хуже, чем сорок злых Морлемов, не будет.

Хотя я придерживалась другого мнения и мне с ходу пришли в голову несколько вещей, которые я считала намного более угрожающими, чем Морлемы с их развивающимися, тёмными плащами, скрытыми платком лицами и бездушными глазами. Они так беспощадно на нас смотрели, так как эти безжизненные существа не могли испытывать милосердия и сострадания. Морлемы не имели собственной души, и были всего лишь пробуждённой к жизни пылью. Но Адам, видимо, считал по-другому.

— Пошли, — сказал Адам, и, спина к спине, с обнажённым оружием в руках, мы подошли к сиреневой двери, которая всё ещё была открыта и из которой струился загадочный свет.

— Надеюсь, это хорошо закончится, — хрипло прошептала я. — Я люблю тебя.

— Что случилось? — спросил Адам, и несмотря на серьёзный взгляд и озабоченное выражение, на его губах на мгновение появилась улыбка. Он обхватил меня рукой, и мы шагнули к порогу двери. — Обычно ты ведь не уклоняешься от опасностей, а теперь вдруг появились сомнения?

— Может быть я наконец прислушалась к твоим словам, — быстро ответила я, в панике переводя взгляд туда-сюда, с одного Морлема на другого. Они приближались теперь ещё быстрее, так как мы, на их взгляд, отказались от боя.

— Я люблю тебя, — прошептал Адам, обнимая меня крепче за талию, а затем мы вошли в яркий свет, льющийся из двери.

Родственные связи

— Мы на вилле дель Маре? — с удивлением выкрикнула я, когда тяжело дыша, захлопнула за собой дверь.

Узкий коридор со множеством дверей, ведущих в разные края по всему миру я узнала с первого взгляда. Всего несколько шагов, и я стояла на широкой солнечной террасе, которую так хорошо знала. Между столов как раз проходил официант с подносом, чтобы обслужить несколько гостей.

— Это действительно чудо, — тихо и задумчиво сказал Адам, разглядывая дверь, через которую мы пришли. — Кстати, думаю, ты можешь её сейчас отпустить. Не думаю, что у Морлемов получится последовать за нами сюда. Насколько я знаю, они не могут проходить через двери.

— Откуда вдруг взялась эта дверь? — спросила я, сделав шаг назад.

Я неосознанно изо всех сил держала дверь закрытой, даже сейчас я всё ещё ожидала, что ручка опустится, и в щель проберется темная фигура, готовая меня убить.

— Не знаю, но это было наше спасение в последнюю секунду, это ясно, — Адам облегченно выдохнул.

— Ты прав, — тихо ответила я. — Они следовали за мной, иначе я не могу объяснить то, как они смогли найти укрытие.

Я немного помедлила, прежде чем продолжить. На самом деле я совсем не хотела продолжать, так как не желала ни слышать, ни говорить, ни думать о правде. Мы оба понимали, что наши надежды на то, что Иерихонский эликсир не успел попасть к Бальтазару, только что рухнули. Не было никаких сомнений. Он вовремя получил его, ведь Бальтазар был хозяином Морлемов, и, если Морлемы здесь, значит Бальтазар вновь обрел силу. Это означало, что наш заклятый враг восстал и продолжает воплощать в жизнь свой коварный замысел по захвату власти в Объединенном Магическом Союзе.

И не только.

Он жаждет мести, ведь я не раз мешала его плану сбыться. Меня одолел страх и стало неестественно холодно. Бальтазар не ограничится тем, что отомстит мне. Адам и наши друзья тоже будут у него бельмом на глазу. Больше никто не был в безопасности.

— Я знаю, — сказал Адам и обнял меня. — Тебе даже не нужно говорить. Он вернулся. Но мы как-нибудь с этим справимся. Я не сдамся и буду продолжать за тебя бороться.

Он крепко прижал меня к себе, а мне так хотелось, чтобы то, что мы только что пережили, оказалось всего лишь плохим сном и сейчас мы проснёмся, потому что Торин и Ширли громко ругаются о какой-то банальности, как уже часто бывало в последние недели.

Но страх был слишком настоящим для сна, и с этого момента всё изменилось.

Всё лето мы не теряли надежду, что скоро найдём девушек. Атмосфера была непринуждённой, в то время как мы по очереди или вместе путешествовали по стране. Мы тяжело работали, и всё же наслаждались летом и жизнью, тем, что Адаму и мне был дарован второй шанс.

Я радовалось будущему, приезду брата и сестры, следующему году в Тенненбоде. Но теперь на всём лежала тень. Где ещё мы были в безопасности?

— Куда, собственно, делись Ширли и Торин? — спросила я, глубоко вздыхая, чтобы справится с нарастающей паникой.

Нужно срочно как-то отвлечься, чтобы сохранить хладнокровие. Подумать, как нам действовать дальше и как реагировать на появление Морлемов.

Будет ли лучше, если брат и сестра не переедут в Шёнефельде? Сколько времени понадобится снова официальным лицам, чтобы принять правду и защитить население? Нам нужно поговорить с моей бабушкой, адмиралом и братьями Адама. Предстояло много работы, и нет времени на панику.

— Скорее всего, они решили выпить кофе, чтобы справится со страхом, — вздохнул Адам. — Нужно их найти и созвать экстренное заседание.

— Обязательно, — быстро ответила я, идя вдоль коридора в сторону террасы.

Полуденное солнце уже стояло высоко в небе, а с моря дул тёплый ветер. Здесь, в Италии был очень жаркий день. Но сейчас конец августа, поэтому в этом нет ничего удивительного. В поиске Торина и Ширли, я скользила взглядом по стульям и столам. С правой стороны сидели несколько фавнов и тихо разговаривали. С левой сидела молодая парочка и рьяно что-то обсуждала, в то время как официант как раз сервировал им две большие чашки кофе. Я обеспокоено смотрела то вправо, то влево.

— Их здесь нет, — глухо сказала я.

Я просто не могла поверить своим глазам. Ширли и Торин прошли через фиолетовую дверь прямо перед нами. Меня охватило дурное предчувствие. Может спасение вовсе не спасение, а прелюдия к новой катастрофе?

Я посмотрела на Адама. У него на лбу образовалась морщинка от беспокойства.

— Я пошлю Торину сообщение, — выдавил он и на мгновение закрыл глаза.

Я едва смела дышать, когда проходили секунды. Торин — брат Адама, и даже если Адам хорошо ладил с Ленноксом и Рамоном, всё же Торин был тем, с кем у Адама были самые близкие отношения. Если с ним или Ширли что-то случилось, то наша жизнь станет беспросветной.

Торин и мне за последние годы стал дорог, как брат. Он всегда обо мне заботился, а в самые трудные времена поддерживал и пытался помочь. Я подавила страдальческий вздох, когда подумала о Ширли. Моя замечательная, волевая подруга Ширли, которая после такой долгой борьбы с самой собой, наконец нашла свой путь.

Нельзя, чтобы с ними что-то случилось. Как мы могли быть настолько глупы, что прошли чрез совершенно нам незнакомую дверь? Да ещё как раз в тот момент, когда появились Морлемы. Скорее всего, Бальтазар хотел поймать меня, чтобы наконец убрать с дороги, и теперь я была в безопасности, а Ширли и Торину придётся нести наказание за меня. У меня на лбу выступил холодный пот.

Пока Адам внезапно не расслабился.

— Они стоят внизу, на рыночной площади, — с облегчением сказал он, а я громко выдохнула. — Они попали к господину Лилиенштейн.

— Слава богу.

На одно мгновение я прислонилась к Адму, прогоняя из головы тёмные мысли.

— Я знаю, — сказал Адам, который чувствовал то, что испытываю я. — Пошли, встретимся с ними на рыночной площади и тогда обсудим, что здесь пошло не так.

— Да, обязательно нужно обсудить, — отрывисто сказала я, и так мы направились в Шёнефельде.

После того, как мы вернулись через скрытую дверь на чердаке замка Тенненбоде, мы прокрались мимо мадам Виллури, которая как раз тщательно натирала полы в вестибюле. Мы пересекли внутренний двор и последовали по туннелю вниз, пока наконец не оказались на стоянке возле массива. Адам уже хотел быстро пойти дальше и спуститься к рыночной площади, но я остановилась.

— Иди вперёд, — сказала я. — Встретимся у Лианы в коммуналке. Я уже предупредила её, что мы сейчас придём.

Пока мы слетали вниз по туннелю, я вспомнила, что в Шёнефельде нам вновь нужно следить за тем, чтобы нас никто не видел вместе. Не после того, как выяснилось, что Ладислав Энде не собирался вносить в свою политику какие-либо изменения, а только хочет дать волю своим собственным фантазиям о власти.

Адам помедлил мгновение, как будто за длинное лето, когда мы могли вести себя относительно свободно, забыл, что для нас может быть опасно, если подозрение о том, что у нас двоих есть отношения, усилится.

Большинство студентов закончат учиться после четвёртого года. Скоро будет важно не только подготовка к экзаменам и практика заклинаний с водой и ветром, но также то, какие выгодные союзы были заключены. Скоро все начнут создавать семьи, женится и выходить замуж.

Время, испытывать себя, скоро закончится.

Лицо Адама потемнело.

— Мне всё равно, даже если кто-нибудь увидит нас вместе, — прошипел он. — Теперь, в любом случаи, всё будет по-другому. Мы только что в последнюю секунду сбежали от сорока агрессивных Морлемов. Думаешь, я оставлю тебя стоять здесь, чтобы они тут же снова могли наброситься на тебя?

— Мы в Шёнефельде, — ответила я. — А здесь всё-таки ещё осталось защитное заклинание моей бабушки, которое держит на расстояние Бальтазара и Морлемов. Даже Алка не смогла так просто преодолеть его.

— Пойдём! — сказал он, вместо того, чтобы ответить, потащив меня за собой.

Вздохнув, я поплелась за Адамом, горячо надеясь, что именно в этот момент здесь не появятся где-нибудь Скара или мать Адама.

Но нам повезло. В эту пятницу, в середине летних каникул, было не многолюдно, и на нашем коротком пути до рыночной площади мы никого не встретили. На рыночной площади тоже было относительно пусто. Только три старых женщины направлялись в продуктовый магазин госпожи Гонден. Но они так углубились в разговор, что не обратили на нас внимания; не на нас, ни на Торина с Ширли, которые громко споря, стояли у входной двери, рядом с продуктовым магазином бабушки Лианы и ждали Адама и меня.

— Я так рада, что вы здесь, — с облегчением сказала я, крепко обнимая Ширли.

Затем повернулась к Торину.

— Как вы только могли пройти через эту дверь? Она могла бы оказаться ловушкой.

— Именно это я ему и сказала, — немедленно согласилась со мной Ширли, и я сразу поняла, из-за чего они только что спорили.

Торин открыл рот, чтобы ответить.

Но Адам прервал его.

— Лучше обсудить это внутри, — сказал он, оглядываясь по сторонам.

Ширли последовала за его взглядом и серьёзно кивнула. Затем вытащила свой ключ и запустила нас в дом.

Лиана уже ждала нас на кухне. Она как раз накрывала на стол и готовила лёгкую закуску.

— Не могу в это поверить, — возмутилась она и со стуком положила на стол несколько ложек. — Морлемы вернулись. И первым делом сразу набросились на вас.

— Да, — сказала Ширли, открыла холодильник и достала апельсиновый сок, молоко и клубничное варенье. — Всё лето они не показывались, и мы уже обрадовались, что Бальтазар отошёл в иной мир, и вот тебе, как из неоткуда, они снова появляются.

— Они точно следовали за мной, — задумчиво сказала я, опускаясь на один из стульев, в то время как Лиана раздавала чашки с кофе.

Было сложно в это поверить, потому что я действительно была очень осторожной. На круизный корабль пробралась ночью, проехала несколько дней, никем незамеченная и, в конце концов, улетела с него на рассвете. Кроме того, между тем у меня развилась восприимчивость к магии, и я хорошо чувствовала, если та была где-то поблизости. Если бы Морлемы следовали за мной из Европы, тогда я, без сомнения, обнаружила бы их уже намного раньше. Я посмотрела в сторону Торина.

— Морлемы появились ещё и в другом месте или мы единственные, кто имел удовольствие встретиться с ними?

Торин улыбнулся.

— Я уже проинформировал Леннокса и адмирала. Но судя по всему, для своего возвращения и официального появления они выбрали нас. Какая честь.

— А что это была за дверь? — спросила Лиана, напряженно посмотрев на меня своими голубыми глазами.

Пока Ширли начала издалека и во всех подробностях рассказала ей все детали о появлении Морлемов, я снова задумалась о том, как Морлемы моли выйти на мой след. В каком месте я сделала ошибку? Ошибку, которую в следующий раз я обязательно должна избежать.

— Значит Торин подумал, что Адам и Сельма наколдовали эту дверь, — кивнув заметила Лиана, задумчиво накручивая локон светлых волос на указательный палец.

— Все произошло так быстро. — Торин извиняясь поднял руки. Ему не нравилось, что он принял слишком поспешное решение. — Черт возьми. Ведь действительно могло быть так, что им удалось совершить такое волшебство. В конце концов, у Дульсы тоже недавно получилось.

Адам приподнял вверх бровь.

— Она не поставила дверь посреди лужайки, а наложила на уже стоящую дверь сложное вербальное заклинание. Это две совершенно разные вещи.

— Извини, что я в тот момент не заметил эту маленькую разницу, — резко сказал Торин. — Нас окружила толпа Морлемов, и другой альтернативы не было. — Он с волнением посмотрел на Ширли, и я знала, что ситуация и для него должно быть была настоящим ужасом.

— Это верно, — быстро вмешалась я. — Другой альтернативы у нас в общем-то и не было. Но то, что Морлемы появились, не было случайностью, так же, как и то, что в тот момент, когда мы нуждались в чуде, оно произошло.

— Нам кто-то помог, — задумчиво произнёс Адам.

— Точно, — кивнула я и посмотрела ему в глаза. — Вот только кто?

— Точно не господин Лилиенштейн, — быстро сказала Ширли. — Он остолбенел, когда мы внезапно оказались в его отделе магической литературы.

— Твоя бабушка тоже не могла этого сделать, — сказала Лиана. — Пол часа назад она была ещё внизу, в магазине и целую вечность разговаривала с моей бабушкой. И речь шла не о магии, а о том, что Ладислав Энде этим летом отремонтировал целую кучу старых домов, в которых давно никто не живёт. Так же, как сделал с Глиняным переулком. Они целую вечность обсуждали, хочет ли он просто улучшить городской пейзаж или планирует что-то другое.

— Он хочет купить себе поддержку, — снисходительно сказала я. — Следующие выборы обязательно когда-нибудь наступят. А таким образом он в любом случае привлечёт на свою сторону бургомистра и городской совет.

— Наверное, ты права, — сказал Лиана. — Во всяком случае, твоя бабушка ничего не знала о том, что случилось, — Лиана смотрела на меня, округлив глаза, и я видела, что в них светится страх перед переменами. Всё же она хорошо держалась, и не показывала его. — Мне так жаль, что Морлемы снова появились, Сельма. Но, похоже, что есть кто-то, кто принял нашу сторону.

Я задумчиво кивнула. Кто же нам всё-таки помог?

Лиана поставила на стол корзинку, полную свежих булочек и села рядом с Ширли, которая расположилась напротив меня.

— А теперь, — протянула она, когда мы все сидели, — я хочу, наконец, поздравить тебя с Днём рождения, Сельма. Во всей этой неразберихе, о нём все забыли. Желаю всего самого наилучшего, — с озорной улыбкой она вытащила из кармана маленькую коробочку и протянула мне.

— Моё День рожденье? Сегодня? — я одно мгновение удивлённо смотрела на Лиану. Затем поняла, что больше не думала о моём Дне рождении с тех пор, как не смогла войти в дом родителей Адама. — И правда. Я во всей этой неразберихе совсем про него забыла.

Я нерешительно взяла коробку, в то время как Ширли и Торин тоже меня поздравили.

— Спасибо, ребята, — сказала я, растрогавшись и развернула небольшую коробку, которая была завёрнута в зелёную бумагу, усеянную маленькими ромашками. Внутри находилась одна из тех рамок для фотографий, которые производил Пауль со своими друзьями.

Я включила её и когда увидела Адама и себя в тесном объятии, на одно мгновение утратила дар речи. У нас не было общих фотографий. Я никогда не думала о том, чтобы документировать наши отношения фотографиями. Всё равно было не так много людей, которым я могла бы показать снимки.

— Это для тебя, потому что любая пара должна иметь, по крайней мере, одну общую фотографию, — улыбнулась Лиана.

— Спасибо, — сказала я растрогавшись, не отрывая взгляда от фотографии.

Как же это неожиданно. Мы выглядели такими беззаботными и счастливыми, и теперь я вспомнила тот день, когда мы вместе с Лианой и Ширли сидели в саду в Каменном переулке. Это было всего несколько недель назад, вначале каникул. Когда я вот так нас разглядывала, мне снова бросилась в глаза эта темная черта, эта лёгкая меланхолия, лежащая на наших лицах словно тень и омрачающая даже этот счастливый момент.

— У меня тоже есть кое-что для тебя, — сказал в этот момент Адам, и прежде чем я смогла возразить, что всё это слишком и в этом нет никакой необходимости, он уже залез в свою кожаную куртку и достал удлинённый футляр.

— Спасибо, — сказала я, с нетерпением беря его в руки.

Он был тяжёлый. Я заинтриговано открыла крышку, и мой взгляд упал на длинный кинжал из тёмного металла, который блестел в свете летнего солнца. На одно мгновение я потеряла дар речи. Я знала, что это за нож. Это было тот тип оружия, которым можно убить Морлемов, а возможно даже самого Бальтазара. Он был сделан из раниума, металла, который могли добывать из глубин земли и обрабатывать только гномы.

— Мне пришлось потянуть за нужные ниточки, чтобы заполучить этот нож, — ухмыльнулся Адам, когда заметил моё удивлённое выражение лица. — Но мне важно, чтобы он у тебя был, и ты могла себя защитить. Сегодняшний день ещё раз ясно показал, насколько необходимо, чтобы ты была вооружена.

— Вооружена, — тихо повторила я и взяла в руку нож.

Он был холодный и тяжёлый.

— Да, Сельма, — мрачно сказал Адам. — Есть гораздо более прекрасные подарки, которые я с удовольствием преподнёс бы женщине, которую люблю. Украшения, цветы, путешествие, одежда. Есть столько много прекрасных вещей, благодаря которым я мог бы вызвать на твоём лице улыбку. Но, к сожалению, нам это недоступно. Я дарю тебе кинжал, чтобы ты могла защитить свою жизнь. Но я дарю его тебе с пожеланием, чтобы тебе никогда не пришлось его использовать.

— Вчера я, возможно, ещё верила в то, что смогу обойтись без оружия, но с сегодняшнего дня боюсь, что это останется лишь желанием. Спасибо, Адам, — я задумчиво вздохнула. — Когда Морлемы будут преследовать нас в следующий раз, я буду готова. Мы не будем прекращать поиск девушек только из-за того, что они снова появились.

— Именно, — с серьёзным выражением кивнула Ширли и взяла со стола булочку. — С Морлемами или без них, мы продолжим поиск. Будет просто смешно, если мы, наконец, не выясним, какой Линкольнвилл имели ввиду гномы.

— Мы выясним, — сказала я и в этот момент внезапно поняла.

Как я только могла быть настолько слепой?

— Ты права, — удивился Адам, который прочитал мои мысли. Затем он громко рассмеялся.

— Что случилось? — вымученно вздохнула Ширли. — Вы снова ведёте одно из своих мысленных обсуждений.

— Извини, — быстро ответила я, а затем откинулась на спинку стула. — Мне просто как раз пришла в голову мысль, что дело не в том, что Морлемы преследовали меня, а скорее мы или точнее Ширли и Торин выследили Морлемов.

— Лоренц, вероятно, завизжал бы сейчас и процитировал что-то из Шерлока Холмса, — улыбнулась Ширли.

— Да, — кивнула я. — И у него была бы на это веская причина. Потому что я думаю, мы нашли верный Линкольнвилл. Зачем ещё там находиться Морлемам? Они охраняют девушек. Вот так всё просто. И они хотели помешать нам продолжать там искать.

— Звучит логично, — задумчиво сказал Торин. — Но пока что это только теория.

— Верно, — сказала я. — Теперь нам только нужно подтвердить теорию, и тогда мы, наконец, продвинемся на огромный шаг вперёд.

В последующие дни мы снова пытались встретить Морлемов. Ну хорошо, на самом деле, это пытались сделать Адам, Торин, Леннокс и Рамон. Все четверо придерживались мнения, что будет слишком опасно пускать в Линкольнвилл Ширли, Лиану, Дульсу и тем более меня, пока полностью не выяснится, почему там появились Морлемы.

Мне было нелегко оставаться в Шёнефельде и ждать, но для разнообразия, я была согласна с Адамом, что на данный момент было бы плохой идеей отправится в Линкольнвилл.

В отличие от Адама и его братьев, я не могла пройти быстро через фирму их родителей, чтобы сократить путешествие в Северную Америку, так же как не могла быстро скрыться при возникновении угрозы. Об этом позаботилась Тимея Торрел.

Таким образом я довольствовалась тем, что читала «Хронику Короны», чтобы узнать, опубликована ли уже новость о появлении Морлемов, и выяснить, что же это за фиолетовая дверь, благодаря которой нам удалось спастись. Вчера вечером мы долго обсуждали и размышляли над этим вместе с Лианой, Ширли и Дульсой, но так и не пришли ни к какому заключению.

— И ты уверена, что эта дверь появилась внезапно, прямо посреди поляны? — уже в сотый раз спросила бабушка.

Дело близилось к вечеру, и мы сидели на кухне в доме в Каменном переулке. В печке стоял сливовый пирог, чей сладкий и заманчиво вкусный аромат разносился по всему дому.

— Да, — подтвердила я и еще раз отправила ей изображение, сохранившееся в памяти. — Она никак не была связана с каким-то домом, деревом или другим предметом. По крайней мере, я ничего не видела и не чувствовала.

— Хмм, — задумчиво промычала бабушка. — Конечно может быть и так, что дверь всегда была там, а вы просто активировали волшебство. Но почему и для чего стоять двери посреди леса? В этом нет никакого смысла, — она встала и выглянула из окна в сад.

Лето ещё раз показало себя с лучшей стороны. Уже в течение нескольких дней было невероятно жарко, а на небе ни одного облачка. Весь сад пышно цвёл, как будто хотел ещё раз продемонстрировать свою красоту перед приближающейся осенью. На деревьях висели спелые и сладкие сливы, и мой взгляд на одно мгновение задержался на прекрасном пейзаже.

Затем я открыла «Хронику короны» и углубилось в сегодняшнее издание.

— Они снова ни словом не упоминают о Морлемах, — смирившись, сказала я, после того как просмотрела заголовки. — Опубликованы длинные репортажи о новой книге Вендолина Габриеля и благотворительности, которую Ладислав Энде оказывает магическом сообществу.

— Ты же знаешь, как они обходятся с информацией, — ответила бабушка, пожимая плечами и снова повернулась ко мне. — На двери была какая-нибудь надпись? Ты заметила какое-нибудь существо? Гнома? Фею? Может была связь с царством грёз? Оттуда, пожалуй, тоже можно управлять таким заклинанием.

— Нет, — вздохнула я. — Ничего такого. Всё было очень реально, поэтому о царстве грёз не может быть и речи. И когда мы проходили через неё, не было никакой тряски, как часто бывает с нелегальными дверями.

— Тогда всё ясно, — без сомнений в голосе сказала бабушка и подсела ко мне за стол.

— Ясно? — спросила я нахмурившись.

— Да, здесь мы имеем дело с совершенно новым феноменом, — бабушка медленно кивнула. — Сегодня ночью я ещё раз обменялась мнением с Седони и другими святыми девами. Они тоже не могут себе объяснить, как из неоткуда может появится дверь. Для этого нужен маг и заклинание, это довольно очевидно.

— Хорошо, — протянула я. — Но Бальтазар не может быть её создателем. Он не захотел бы меня спасать, наоборот использовал бы возможность, чтобы наконец избавится от меня и моих назойливый друзей. А все остальные маги, которых мы знаем и которые были бы способны на такое новое и мощное заклинание, несомненно, рассказали бы нам о том, что являются нашими спасителями.

— Значит, заклинание исходит от кого-то, кого мы не знаем, и кто не хочет нам представляться, — задумчиво произнесла бабушка, убирая за ухо седую прядь волос.

— Но кто же всё-таки наш таинственный спаситель? — я задумчиво продолжила листать «Хронику короны», просматривая заголовки. — Нет, — испуганно прошептала я, внезапно мне стало плохо.

— Что случилось? — спросила озадаченно бабушка.

— Алка, — прошептала я, пронзительно посмотрев на бабушку. — Она умерла.

На одно мгновение в комнате воцарилась тишина, и только щебетание птиц проникало через приоткрытые окна кухни.

— Умерла? — протянула бабушка.

— Да.

Я медленно кивнула и пододвинула бабушке «Хронику короны». Это была всего лишь небольшая статья, в которой сообщалось, что Алка Бальтазар скончалась в прошлые выходные, и Объединённый Магический Союз потерял в ней уважаемого члена.

— Похороны состоятся через три недели, — бабушка снова закрыла газету. — Здесь в Шёнефельде. Если им требуется столько много времени, значит палата сенаторов подготавливает официальные похороны.

— Ты действительно так думаешь?

— Да, Сельма. Как правило, целый месяц не ждут, чтобы похоронить умершего. На подготовку официального акта уходит больше времени, — она смотрела на меня, медленно кивая, и я поняла, что она говорит из опыта многих десятилетий.

— А разве принято организовывать нечто подобное, когда умирает член королевской семьи?

— Вполне, с тем или другим уважаемым членом общества, — бабушка сложила «Хронику короны». — Но уже больше не так часто. На такие акты, собственно, теперь имеют право только сенаторы.

— Именно. Монархия уже пол века как отменена.

— Мы ведь знали, что один из них скорее всего умрёт, — сказала бабушка. — Либо Алка, либо Хеландер. И когда появились Морлемы, стало ясно, как был брошен жребий.

— В течение нескольких недель я надеялась, что, им, возможно, обоим не удалось выжить, — вздыхая, я встала. — Бальтазар будет вне себя от ярости.

— Знаю, — мрачно сказала бабушка, подошла и обняла меня за плечи.

— Поэтому на данный момент тебе лучше оставаться в Шёнефельде. Благодаря защитному заклинанию ты здесь в безопасности от Морлемов и Бильтазара.

— Да, конечно, — задумчиво сказала я. — Думаешь, Бальтазар попытается прийти на похороны?

— Скорее всего, попытается, — на лице бабушки промелькнула решительность. — Но я не собираюсь убирать защитное заклинание. Ладислав Энде прекрасно знает, что ему грозит, если Бальтазар появится здесь. Поэтому-то он сам настоял на том, чтобы всё снова было закрыто. Однако было бы ещё лучше, если бы он также отменил реабилитацию Бальтазара. Но осмелится ли он зайти так далеко? Он явно не хочет с ним связываться, потому что точно знает, что разозлит Бальтазара ещё сильнее, если не отдаст Алке максимальную дань уважения.

— Значит Алка получит даже официальные похороны, потому что Ладислав Энде боится? — недоверчиво спросила я.

Бабушка опечалено кивнула.

— Может мне всё-таки стоит вмешаться в политику. Нужно использовать страх Ладислава Энде, — она задумчиво ходила по кухне туда-сюда, выглядывала в окно и, казалось, размышляла над этим вопросом. Затем внезапно её плечи выпрямились, и она энергично кивнула. — Именно так я и сделаю, — решительно сказала она. — Я слишком долго держалась в стороне от политики, мне нужно было уже давно использовать моё влияние, чтобы бороться с Бальтазаром.

Одно мгновение я с удивлением смотрела на бабушку. Несмотря на её седые волосы и бесчисленное множество мягких морщинок на лице, она внезапно стала выглядеть энергичной и полной вдохновения, как молоденькая девушка. Её смелость удивила и произвела на меня впечатление. Бабушка не раз подчёркивала, что хочет держаться от политики в стороне. Она даже сбежала в Темаллин, чтобы избежать всех конфликтов.

— Ты уверенна? — спросила я. Слово моей бабушки имел вес в Объединённом Магическом Союзе. — Ты же знаешь, как сильно господину Лилиенштейну приходится бороться с враждебностью, исходящей от палаты сенаторов. «Красный мститель» даже закрылся на летний перерыв, потому что господину Лилиенштейну нужно передохнуть пару дней, а работать на него никто не осмеливается. Без поддержки знаменитого Константина Кронворта палата сенаторов уже давно бы от него избавилась.

— Я знаю, что будет не просто, — ответила серьёзно бабушка. — Но думаю, у меня хорошие шансы. Я пообещала тебе пройти этот путь вместе с тобой и больше не убегать от судьбы. Я делаю это для нашей семьи, для тебя и Адама, но также для Катерины и Тони.

Как раз, когда я хотела начать издалека, чтобы поблагодарить бабушку, в дверь позвонили.

Я тут же на одно мгновение забыла о своих переживаниях.

— Должно быть это они, — рассмеялась я и побежала к двери.

После всех месяцев ожидания время наконец пришло. Я познакомлюсь с братом и сестрой. Я пронеслась по коридору и остановилась перед входной дверью. Затем ещё раз глубоко вздохнула и открыла дверь.

Это действительно были они, и одно мгновение мы просто молча смотрели друг на друга.

Лидия была изящной девушкой, и так же, как у брата, у неё были тёмно-каштановые волосы и серо-зелёные глаза. Ростом она была меньше меня и смотрела с откровенным любопытством. Мне хотелось что-нибудь сказать, но я как будто проглотила язык, в то время как обводила их взглядом. Её волосы были коротко подстрижены, и она казалась очень энергичной и напористой.

Прямо как и её брат.

Леандро заметно над ней возвышался. Он был спортивным, это сразу бросалось в глаза. И нетерпеливым — это тоже было явным.

— Привет, — прошептала я, внезапно почувствовав себя странно.

Меня охватила печаль и в тоже время я была очень счастлива. Затем я обняла сначала Лидию, и, наконец, Леандро, таким образом сделав первый шаг.

— Привет, — произнёс Леандро с озорной улыбкой на губах.

Теперь я также заметила Жизель, которая стояла позади брата и сестры рядом с Филлипом. Они не стали вмешиваться в приветствие, и как я теперь заметила, наблюдали за нашим воссоединением со слезами на глазах.

— Давайте сначала зайдём, — сказала бабушка, стоявшая позади и отодвинула меня в сторону, чтобы моя семья могла войти.

Моя семья! Я всё ещё не могла поверить в то, что мы снова воссоединились. Так много всего произошло с тех пор, как я нашла адрес Жизель и Филлипа в книге сказок моей мамы. А теперь они действительно здесь, в Шёнефельде, в доме, который им пришлось покинуть шестнадцать лет назад, потому что Бальтазар угрожал нашей семье.

За последние несколько дней мы с бабушкой долго обсуждали, какое решение будет самым лучшим теперь, когда Морлемы снова появились. Нельзя, чтобы Лидия и Леандро оказались в опасности. Но время играть в прятки закончилось. Они должны получить магическое образование, и, в конце концов, мы согласились с тем, что здесь в Тенненбоде, под защитным заклинанием бабушки, им будет безопаснее всего.

Адам и его братья тоже смогут лучше приглядывать за ними здесь, чем если бы они начали учёбу во Франции или на другом континенте.

— Сливовый пирог как раз испёкся, — сказала теперь бабушка и повела нас в кухню, где мы все сели и попробовали пирог бабушки.

Я все время с радостью и почти материнской гордостью наблюдала за Лидией и Леандро. Они были любопытными и заинтересованными, вежливыми и дружелюбными. Но когда они поднялись наверх, чтобы занять свои комнаты, я вновь стала серьезной.

— Что вы им рассказали? — спросила я Жизель, убирая тарелки в мойку. — Сколько они уже знают?

— Столько, сколько им положено знать, не более того, — решительно сказал Филипп, высокий мужчина с короткими светлыми волосами и мягким взглядом карих глаз. В этот момент он серьёзно и уверенно смотрел на меня. — Им и так приходится сейчас многое переживать. Поэтому не нужно их зря пугать. Они знают, что мы не их родители и они выросли у нас, потому что их настоящие родители погибли в аварии. Они также знают, что являются магами и будут обучаться магии в Тенненбоде. Пока им этого достаточно.

— Они должны узнать обо всём, — серьезно сказала я. — Морлемы снова объявились.

На мгновение в кухне воцарилась тишина.

— Это правда? — Филлип не веря своим ушам посмотрел на бабушку.

— Правда, — сказала она и медленно и осторожно кивнула, подчеркивая тем самым свои слова. — Хотя я тоже считаю, что не стоит зря запугивать молодых магов, но на этот раз я вынуждена согласиться с Сельмой. Они должны об всём узнать. Необязательно сегодня или завтра, в этом ты прав Филлип, но им угрожает опасность. Они должны о ней знать, чтобы защитить самих себя. В данный момент мы не можем рассчитывать на то, что общественность достаточно проинформирована, — бабушка серьезно посмотрела на Филлипа и Жизель. — Как только они более или менее приживутся в Тенненбоде, наступит время, когда им придется столкнуться с окружающими их опасностями.

Филлип по очереди смотрел то на меня, то на бабушку.

— Она права, Филипп, — мягко сказала Жизель. — И я уверена, что они смогут с этим справиться. Они сильные, и кроме того, теперь уже взрослые. Вспомни пожалуйста, какой была твоя жизнь, когда тебе было восемнадцать. Тебе бы точно не понравилось, если бы кто-то из окружающих тебя людей скрывал от тебя важную информацию.

Филипп мгновение молчал, крепко сжав губы. Мне было интересно, о каких событиях своей молодости он теперь думал.

— Ладно уж, — наконец сказал он. — Дай им, по крайней мере, два месяца. А после соберёмся все вместе и расскажем им историю Катерины и Тони, и почему они должны бояться Морлемов.

— Хорошо, — похоже, бабушка была довольна ответом, и таким образом вопрос был решён.

— Пойду посмотрю, что они делают, — быстро сказала я, прежде чем Филипп успеет передумать и из двух месяцев сделает полгода. Я медленно поднялась по лестнице и уже издалека услышала, что они о чём-то шепчутся. Я тихо вошла в коридор и навострила уши.

— Тебе ведь понятно, что они рассказали нам лишь половину, — сказала Лидия, и я услышала электронный вызов, который, казалось, исходит от мобильного.

— Ну конечно, — ответил Леандро. — Ты же знаешь папу. Смелость — это не его сильная сторона. Как думаешь, как долго они останутся здесь, чтобы приглядывать за нами?

— Понятия не имею, — вздохнула Лидия. — Надеюсь, они серьёзно отнесутся к тому, что мы теперь совершеннолетние. С завтрашнего дня мы всё равно будем находится в Теннебоде, и тогда займёмся своими делами. Нужно выяснить, что такое печать Тора.

— Обязательно выясним, — серьёзно ответил Леандро, и в этот момент я поняла, что мои брат и сестра очень похожи на меня. Они не чужаки. В них пылало тоже любопытство, которое всегда побуждало действовать меня: желание, решать загадки и выяснять тайны.

На одно мгновение воцарилась тишина, и я воспользовалась возможностью, чтобы прочистить горло и подчёркнуто громко протопать ногами.

— Привет, вы двое, — крикнула я и просунула голову в комнату Лидии. Леандро сидел на кровати и смотрел в свой телефон, а Лидия как раз с интересом смотрела из окна в сад.

— У вас тут красиво, — сказала она и улыбнулась.

— Спасибо, — ответила я. — Но я не всегда смотрела на это так. Было время, когда я многое отдала бы за то, чтобы навсегда уехать из Шёнефельде.

— Видимо тогда ты ещё ничего не знала о магии, верно? — Леандро посмотрел на меня с пониманием кивая.

— Именно, — ответила я. — Теперь я рада, что не сбежала тогда, как планировала некоторое время, — немного помолчав, я продолжила. — Как вы справляетесь со всеми этими известиями?

— Сначала мы испытали шок, — быстро сказала Лидия, и я услышала намёк на сарказм в её голосе. — Прежде всего из-за того, что люди, которых мы считали своими родителями, вовсе не наши родители. И это почти затмило то, что они рассказали нам о магии.

— Да, вполне тебе верю, — задумчиво сказала я. — Если вам будет нужна помощь в чём бы то ни было, или появятся вопросы, тогда подходите ко мне.

— Спасибо, Сельма, мы так и сделаем, — сказала Лидия. — Но есть некоторые вещи, с которыми мы должны справится сами.

— Конечно, — сказала я. — Я просто хочу, чтобы вы знали, что можете обращаться ко мне по любому вопросу. Итак, что вы думаете о Тенненбоде?

— Я рад, что буду учится здесь, — сказал Леандро. — На самом деле, я с нетерпением жду, когда начнутся занятия. Хочу увидеть драконов и своими собственными руками совершить магию, — он немного приподнял голову. — Почему-то я уже всегда догадывался, что со мной что-то не так. Все эти годы у меня было такое чувство, что что-то неправильно. И теперь, наконец, у меня есть этому объяснение. Это словно освобождение. Я счастлив. Иначе и выразиться нельзя.

— Это прекрасно, — сказала я. — Я рада, что вы здесь, — одно мгновение я колебалась. — Возможно, вы меня не помните, но я ещё знаю, что было время, когда мы были счастливы в этом доме.

В то время, как Леандро просто кивнул, Лидия посмотрела на меня с любопытством. — Расскажи мне об этом, — попросила она. — Как это было в то время? Какими были наши родители? Я вообще ничего не помню.

— Как же ты можешь помнить? Тебе было всего два года, — сказала я, а затем у меня появилась идея. — Если я тебе расскажу, ты, возможно, не поймёшь, что я имею в виду. Тогда я тоже была ещё маленьким ребёнком, ты не должна этого забывать. Но у меня ещё сохранились в голове некоторые воспоминания, которые я с удовольствие с тобой разделю.

Я взяла Лидию за руку и закрыла глаза. Затем освежила в памяти те немногие воспоминания, которые прошептал мне ночной ветер несколько лет назад и послала их Лидии.

Мой отец несёт меня через дом на плечах, а я ликую от радости, когда мы выскакиваем в сад. Мама ждёт там с двойняшками, которые ползают по одеялу, расстеленному на траве. Отец осторожно опускает меня на землю, и я бегу в объятья матери.

Это был момент глубокого счастья, момент, который показал мне, для чего мои родители принесли все эти жертвы. Это было ради нас, чтобы мы могли быть счастливы.

Я открыла глаза и посмотрела в глаза Лидии, которые были широко распахнуты от изумления.

— Мы были семьёй, — тихо сказала я. — Я ничего не желаю так сильно как то, чтобы мы снова ею стали.

Жертва

— Что вообще такое печать Тора? — спросила Ширли, приподняв вверх брови, а руки в атакующую позицию. — Я ещё никогда о ней не слышала.

— Я тоже, — задумчиво ответила я и образовала из водяного пара прозрачного дракона.

Затем пустила его лететь по гостиной в Глиняном переулке 13. Как уже часто этим летом, когда мы не находились в одном из многих Ленкольвиллнов, мы встречались здесь для тренировок.

— Возможно, это что-то совершенно безобидное, и твои брат и сестра просто интересуются историей, — ответила Ширли. — Я имею ввиду, точно также они прямо-таки одержимы стрельбой из лука. Это ведь тоже не совсем современное хобби. Может это тоже самое, как у тебя с драконьим спортом. Тебе известны странные вещи, как, например, какие драконьи лакомства самые лучшие в мире, благодаря которым даже Ариэль может на пять минут взять себя в руки.

— Ммм, — задумчиво промычала я.

— Почему бы тебе просто не поговорить с братом и сестрой? — предложила Лиана, внимательно наблюдая за Ширли, как та формирует один световой шар за другим и непрерывно обстреливает дракона из водяного пара, пока тот не растворился в воздухе. — Спроси их, как они о нём узнали. Должно быть наткнулись на какую-то информацию. И, скорее всего, всё окажется безобидной историей.

— Я не могу просто поговорить с ними открыто, — смирившись с ситуацией ответила я. — Мне пришлось пообещать Жизель и Филиппу ещё подождать какое-то время и не говорить всю правду. И что же мне им тогда сказать? Привет, я вас подслушала и теперь мне хочется узнать, что за тайну вы хотите раскрыть, да и кстати, если вы ещё не знаете, тайны — это мой конёк, потому что я выяснила, что наши родители были убиты одержимым властью аристократом, который теперь замышляет убить и меня и, наверняка, не имел бы ничего против, если бы смог покончить одновременно и с вами?

— Это было бы хорошим началом. Коротко и информативно, — Ширли усмехнулась и кивнула, чтобы я сформировала нового дракона из водяного пара.

— Я бы действительно действовала осторожно, — настойчиво сказала Лиана. На её лице читалось настоящее беспокойство. — Жизель и Филипп правы. Для Лидии и Леандро мир прямо сейчас перевернулся с ног на голову. Дай им немного время и прежде всего держи их подальше от наших проблем. Нехорошо, если ты втянешь их в них.

— Они, в любом случае, будут вовлечены, — смирившись ответила я. — Они мои брат и сестра, и дети Катерины и Тони. Большинству магов знакома наша история. Много времени не потребуется, и кто-нибудь заговорит с ними об этом.

Лиана сверкнула на меня глазами.

— Если бы моя сестра наконец вернулась, я бы сделал всё от меня зависящее, чтобы она держалась подальше от опасных вещей. Ты привела их сюда и в ответе за их безопасность. Если они уже сейчас начали совать свои носы во всякие полуправды, не пройдет много времени, и у них возникнут серьёзные проблемы. Кто знает, к какой большой шишке они побираются. Ты же знаешь, что аристократы ничем не брезгуют, когда речь заходит о том, чтобы сохранить свои тайны. Ты должна поговорить с Лидией и Леандро и не позволить им сделать что-то глупое, — Лиана скрестила руки на груди, её лицо было серьёзным.

Ширли и я одно мгновение удивлённо на неё смотрели.

— У тебя всё в порядке? — наконец спросила Ширли, с сомнением изучая Лиану. — Ты выглядишь немного напряжённой.

— Конечно же я напряжена, — ответила Лиана. — Из-за того, что снова появились Морлемы, я застряла здесь и не могу продолжать поиск моей сестры. А Сельма наконец нашла своих брата и сестру и вместо того, чтобы не дать им впутаться в какие-нибудь неприятности, позволяет им погубить самих себя.

— Лиана, — настойчиво сказала я. — Это не только моё решение. Лидия и Леандро взрослые. Они не маленькие дети, и я, конечно, уважаю их собственное мнение, точно так же, как я в восемнадцать ожидала, что окружающие меня люди признают моё мнение. Кроме того, сначала мы должны познакомиться. Для Лидии и Леандро я незнакомка. У них нет никаких воспоминаний обо мне, и сначала нужно, чтобы между нами развились отношения и доверие. Это не произойдёт в одночасье, и определённо не в том случае, если я буду разыгрывать из себя надзирателя. Люди, которым они доверяют — это Жизель и Филипп. Это их родители, люди, у которых они выросли. И если они решают, что для Лидии и Леандро будет лучше не торопиться с новостями, тогда я должна это уважать. Вот почему я пока буду держаться в стороне. Я предложила им свою помощь в любой ситуации, большего я не могу и не должна пока делать, — я глубоко вздохнула, наблюдая за сердитой морщинкой на лбу Лианы, которая постепенно разгладилась. — Кроме того, мы не просто торчим здесь, но я тренирую вас в совершенно незаконных боевых приёмах, чтобы вы могли защищаться и противостоять Морлемам. Мы как раз тренируем вашу способность реагировать. Если ты выполнишь это упражнение с огненными шарами, то, по крайней мере, сможешь какое-то время сдерживать Морлемов, — я подняла руки и образовала из водяного пара Морлема. Затем угрожающе послала его в сторону Лианы. — В случае нападения ты также должна знать, что делать. Нельзя, чтобы испуг парализовал тебя, и ты сначала начала обдумывать, что будет лучше в этой ситуации. Ты должна практиковаться настолько часто, чтобы уже автоматически формировать огненный шар и бросать его в Морлема.

Ширли кивнула.

— Кроме того, Торин и Адам сейчас в Линкольнвилле, пытаются по очереди с Рамоном и Ленноксом выманить Морлемов и найти место, где спрятаны девушки. Хотя, кажется, адмирал не серьезно относится к их затее, но Торин с братьями всё же делают это, — сказала она. — Как только Морлемы вновь объявятся, мы сможем убедиться в том, что всё было не случайностью и что Линкольнвилл, находящийся недалеко от фирмы Торрелов — это то, что мы ищем. Так что, сдвиги есть.

— Но все продвигается слишком медленно, — угрюмо сказала Лиана, наблюдая за приближающимся к ней прозрачным Морлемом из водяного пара. — Я так хочу что-нибудь сделать. Мы так много работали, чтобы обыскать все эти места. Я постоянно обнадеживала Пауля. Он так хотел поехать со мной в отпуск, а я постоянно придумывала какие-то отговорки, и все это ни к чему не привело.

— Если бы я могла, то уже завтра вернула бы твою сестру домой, — сказала я. — Но я не могу. Мы должны действовать по порядку. Сначала нужно удостовериться, какой Линкольнвилл имеется в виду, затем найти вход в пещеру и выяснить, как нам получить доступ к девушкам, чтобы спасти их. Добровольно Бальтазар их не отпустит. Нам нужно будет применить силу или какой-нибудь трюк. Будет непросто, напротив, это будет очень опасно, и мы должны быть готовы. Если нас поймают или убьют Морлемы, то мы уже не сможем помочь твоей сестре.

— Ладно, — сказала Лиана и недовольно поджала губы. — Я поняла.

— Потерпи, — сказала Ширли. — Мы делаем все возможное, при этом каждый день рискуем нарваться на конфликт с законом.

— Я знаю, — сказала Лиана, проводя рукой по светлым, кудрявым волосам. — Мы ждём уже две недели, что Адам и его браться что-то найдут, но просто ничего не происходит. Мы зашли в тупик, а скоро снова начнётся учёба, и тогда у нас не будет так много времени, чтобы продолжать поиски.

— Дульса тоже должна скоро заглянуть. Она сказала, что у неё есть ещё одна идея, — ободряюще сказала я. — Кроме того, она хочет принять участие в нашей боевой тренировки для женщин.

Небольшая улыбка озарила губы Лианы и именно в этот момент дверь загремела, и в комнату ворвался Лоренц. В руках он балансировал огромную стопку коробок и едва видел, куда идёт.

— Внимание, — громко закричал он. — Это я.

— Вижу, что ты, — сказала Ширли, вскочила и поспешила к Лоренцу, чтобы забрать у него несколько коробок и поставить на большой стол в открытой кухне. — Что купил? Обувь?

— Обувь? — Лоренц поставил остальные коробки на стол, бросая на Ширли насмешливый взгляд. — Дорогуша, хотел бы я, чтобы так и было. Это новая коллекция парящих шариков. Я заказал специальный дизайн для летнего заключительного бала высшего общества. Каждый гость получит с собой на память шар, на котором выгравировано его имя. Потому что перед вами стоит организатор самого большого общественного мероприятия лета.

— Мои поздравления. Наш примус очень щедрый мужчина, — ухмыльнулась я и встала.

— Так и есть. «Красный Мститель» в каждом выпуске подсчитывает расходы, но, кажется, Ладиславу Энде на это плевать. Пока он таким образом получает симпатии, его мало заботит государственный бюджет и то, считают ли люди хорошо то, что он делает. Мы с Этьеном не слишком рвались заполучить эту работу. Но вы же знаете отца Скары. Он не принимает слова «нет».

Лоренц подошёл и сначала обнял меня, а затем Лиану.

— Давайте сначала поздороваемся, дорогуши. Вы делаете успехи? — он с подозрением посмотрел на Морлема из водяного пара, который всё ещё угрожающе летал вокруг Лианы.

— Ну конечно, — сказала отважно Лиана, образуя световые шары, которыми принялась обстреливать Морлема. Он, однако, всё время ловко уклонялся и не думал позволить Лиане распылить себя. — Думаю, сегодня уже ничего не получится, — покорно вздохнула она. — Пара заканчивать.

Она снова села и разочарованно уставилась в окно.

— Я помогу тебе выгрузить вещи, — сказала Ширли Лоренцу, в то время как я села рядом с Лианой.

— Если будешь с состояние защитить себя от Морлемов, тогда сможешь снова отправится на поиски с Ленноксом, — сказала я.

— А что с тобой? — спросила Лиана. — Ты же можешь защищаться.

— Могу, — кивнула я. — Тем более с тех пор, как Адам подарил мне на день рождения один из пользующихся большим спросом кинжалов из ранниума. Но у меня сейчас нет возможности быстро и прежде всего незаметно попасть в Ленкольнвилл. Единственный знакомый мне переход — это фирма родителей Адама, а его мне закрыла мать Адама. Дульса хотела разузнать, есть ли у кого-нибудь незаконный доступ к магическому обществу в Северной Америке. Оттуда до Линкольнвилла, думаю, будет не так далеко. Во всяком случае, я не могу проходить через официальную дверь у госпожи Трудиг. Её контролирует палата сенаторов.

— А поскольку у Бальтазара есть в палате сенаторов сторонники, он быстро узнает, если ты снова окажешься там и пошлёт Морлемва в качестве приветствия, — продолжила Лиана мою мысль, в то время как Лоренц и Ширли принесли ещё одну стопку коробок.

— Там, к сожалению, не наложено защитное заклинание, которое держало бы на расстояние Морлемов, а также Бальтазара. Моей бабушке это не подвластно, — вздохнула я. — Родители Адама сидят там в руководящих органах поселения, а ты знаешь, что Тимея Торрел принадлежит к тем женщинам, которые не против Бальтазара.

— Знаю, — вздохнула Лиана. — А что, собственно, с похоронами Алки Бальтазар? Это правда будет таким важным событием?

— Правда, устроят официальные похороны, — я сделала глубокий вдох. — Это значит, что будут присутствовать сенаторы и примус. Поминальная служба пройдёт в банкетном зале ратуши, потому что ожидается так много гостей. Мою бабушку тоже пригласили.

— Как жутко, — сказала Лиана. — Лучше в этот день держаться подальше от всего этого сборища.

Я один момент замешкалась, а затем прикусила язык, чтобы не выболтать, что вовсе не собираюсь держаться подальше от похорон. Совсем наоборот: с тех пор, как я узнала, что Алку Бальтазар должны похоронить в Шёнефельде, меня не отпускала одна единственная, мучительная мысль. Возможно ли, что Хеландер Бальтазар придёт на похороны своей матери? Она была его близким человеком, той, кто больше всего оказал влияние на его жизнь, сформировав в его голове сумасшедшие идеи. Той, кто пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти его. Он должен прийти, и я боялась, что он найдёт способ, как обойти защитное заклинание моей бабушки.

Поэтому я не могла просто держатся в стороне, хотя Адам придерживался мнения, что в этот день мне стоит запереться в своей комнате в Каменном переулке. Но я всё равно не смогу просто так принять участие в похоронах. Существовали списки гостей и протоколы. В конце концов, я плебей, а это мероприятие зарезервировано только для патрициев. Но у меня уже был план, как я, замаскировавшись, смогу смешаться с толпой аристократов.

Но сейчас будет лучше, если Лиана ничего об этом не узнает, потому что в противном случае спор, с которым мы только что покончили, разгорится с новой силой. А в этот момент было важнее, чтобы Лиана подготовилась к чрезвычайной ситуации и была во всеоружии, если ей действительно придётся однажды столкнуться с Морлемами.

Я медленно кивнула, хотя мне не хотелось скрывать что-то от Лианы.

— Давай начнём упражняться, — сказала я. — Если хочешь спасти Мару, то должна научиться сражаться.

Лиана серьёзно кивнула. Затем решительно выпрямилась.

— Ты права, не стоит мне так вешать нос. Научи меня, как послать Морлемов ко всем чертям!

— С удовольствием, — с облегчением сказала я, радуясь, что она восстановила свой боевой дух. — Итак, самое важное — это умение быстро реагировать. Ты ведь уже хорошо владеешь огненными заклинаниями. Теперь главное, чтобы ты могла создать высококонцентрированные огненные шары и использовать их в качестве оружия. Это мы научимся сначала делать со световыми шарами, чтобы натренировать твою быструю реакцию, а следующим шагом будут настоящие огненные шары.

— Попробуйте только сжечь мою гостиную дотла, — пригрозил Лоренц, когда вернулся нагруженный доверху, ставя стопку коробок на стол.

— Не переживай, — вздохнула Лиана. — Мне ещё далеко то того, чтобы нанести какой-то ущерб.

— Ах, дорогуша, у тебя всё получится, — посочувствовал Лоренц. — Я тоже присоединюсь сейчас к вам. Ты не можешь быть хуже меня. Съезжу ещё только разок к складу Торрелов и заберу вторую часть товара, — крикнул мне Лоренц. — Ширли решила поехать вместе, потому что скоро начнётся её смена в «Гостиной Шёнефельде». Я вернусь через десять минут.

— Ладно, — крикнула я Лоренцу вслед и снова повернулась к Лиане. — Что ж, тогда начнём, — ободряюще сказала я и указала на Морлема из водяного пара, который всё ещё парил по комнате.

— Представь, что это настоящий и покончи с ним!

Лиана кивнула и свирепо уставилась на Морлема. Затем подняла руки и сформировала световой шар.

Она обстреливала Морлема, но в отличие от Ширли не могла достаточно быстро производить новые боеприпасы, и Морлем из водяного пара постоянно от неё ускользал, прежде чем она успевала окончательно распылить его в туман.

— Я никогда не смогу научится этому, — вздохнула Лиана, опуская руки. Световой шар, который она сформировала, распался на светящиеся искры, в то время как Морлем из водяного пара начал насмешливо кружить вокруг Лианы.

— Попробуй ещё раз, — подбодрила я. — Всё дело в практике.

Лиана мужественно кивнула, сформировала ещё один световой шар и стиснув зубы, обстреляла Морлема. Я ощущала её гнев, и этот гнев теперь был вложен в каждый её световой шар.

— Очень хорошо, — сказала я, довольная результатами, когда Лиана стреляла световыми шарами всё быстрее и быстрее, и Морлем, в конце концов, распылился в мелкий туман.

Лиана с улыбкой посмотрела на меня, и именно в этот момент кто-то прочистил горло.

Звук заставил меня замереть. Здесь находился незнакомец. Другой причины для таково звука не было. Потому что ни Лоренц, ни Дульса не стали бы прочищать горло, чтобы дать знать о своём присутствие. За долю секунды у меня в голове пронеслось мрачное предчувствие, что мы только что нарушили параграф 1, а Объединённый Магический Союз не понимал шуток, когда это случалось.

Мучительно медленно и с плохим предчувствием в животе Лиана и я повернулись. Но там стоял не сотрудник палаты сенаторов и не шокированный сосед или почтальон.

Там стоял молодой человек с короткими, светлыми волосами, высокий и сильный. Его всегда румяные щёки были странно бледными.

— Пауль, — испуганно ахнула Лиана, а я потеряла дар речи. Это было плохо.

Губы Пауля дрожали.

— Дверь была открыта, — он указал на входную дверь, как будто хотел объяснить, почему так внезапно появился здесь. К этому времени он был смертельно бледен, а в глазах святилась чистая паника. Его знакомое лицо казалось чужим. — Что это? — заикаясь прохрипел он, пристально смотря на то место, где Лиана только что заставила исчезнуть Морлема из водяного пара.

— Новая электронная групповая игра, — быстро сказала я, в то время как Лиана все еще в недоумении смотрела на Пауля. — Мы только что протестировали ее.

— Игра? — Пауль недоверчиво смотрел то на Лиану, то на меня, после чего покраснел. Его нездоровая бледность мгновенно исчезла, а глаза сузились. — Не верю. Я точно видел, как из твоей руки возник огонь, Лиана. Огонь был! — выкрикнул он.

Казалось, его потрясение переросло в ярость.

— Все эти месяцы ты водила меня за нос всяческими отговорками. Ты не могла рассказать мне про свою учебу, тебе не нравится, если я встречаюсь с твоими друзьями. Ты постоянно занята, но не рассказываешь мне чем.

Пауль глубоко вздохнул, и я поняла, что Лиана была права, испытывая угрызения совести по отношению к Паулю. Здесь и сейчас вырвалось наружу давно скопившееся недовольство.

— Я всегда знал, что ты что-то от меня скрываешь и лжешь, но я доверял тебе и исходил из того, что когда-нибудь ты расскажешь, что с тобой происходит.

— Мне бы очень хотелось рассказать, — тихо и с сожалением произнесла Лиана.

Невыносимо было смотреть на отчаяние на ее лице.

— Ну так, что это? — спросил Пауль и напряженно провел рукой по коротким, светлым волосам. — Я должен знать, что ты от меня скрываешь.

— Я не могу тебе сказать, — в отчаянии ответила Лиана. У нее на глаза навернулись слезы. — Пожалуйста, Пауль, ты должен мне доверять. — Ее голос сломался, и последнее слово было не более чем шепотом.

— Доверять? — спросил он тем же мучительным тоном. — Как я могу тебе доверять, если ты не доверяешь мне настолько, чтобы сказать правду? — он смотрел на Лиану бдительным и пронизывающим взглядом.

Мой желудок сжался, потому что для меня на этот вопрос был только один единственный ответ.

Правда была основой любых отношений, а для меня правда была даже настолько ценна, что из-за неё я отказалась от жизни в безопасности. Это решение почти стоило жизни Адаму и мне, она связала нас так крепко, как не смогла бы связать ни одна другая жизнь.

Мы вместе прошли через самое глубокое отчаяние, и всё же я не жалела о моём решение ни одной секунды, потому что оно подарило мне самое большое счастье в моей жизни. Лиана тоже могла сейчас пойти этой дорогой. Как и я, она должна решить, готова ли заплатить цену за свою любовь. Ценила ли она своё собственное счастье настолько, что готова была перенести все опасности, которые её ожидали, если она расскажет сейчас Паулю правду?

Глаза Лианы были широко распахнуты, в то время как Пауль ждал ответа. Казалось, она лихорадочно размышляет, что теперь делать. Я хотела помочь ей и что-нибудь сказать. Но с губ не слетело ни слова, потому что это решение она должна принять самостоятельно.

Пауль нервно сглотнул.

— Всё дело в том, что ты можешь создавать руками огонь? Это то, о чём идёт речь? Какие-то секретные силы, о которых никто не должен узнать? — Пауль вызывающе смотрел на Лиану. Но Лиана всё ещё не двигалась. — Поговори наконец со мной, Лиана! — закричал Пауль. — Будь, по крайней мере, один раз откровенной и честной, как это бывает в отношениях, когда любишь друг друга.

— Думаю, сначала нам всем нужно успокоиться, — сказала я. — Лиана? — я вопросительно посмотрела на неё, но Лиана не двигалась. Её губы были крепко сжаты, и она смотрела на Пауля с непонятным выражением лица. — Лиана? Всё в порядке? — вновь спросила я, и между тем я уже беспокоилась о ней.

— Поговори наконец со мной! — громко потребовал Пауль, и в этот момент Лиана кивнула и сделала шаг вперёд.

— Да, — сказала она тихо и удивительно серьёзно. Вся неуверенность исчезал из её голоса. Она приняла решение, поняла я теперь, и про себя надеялась, что Лиана набралась мужества и рискнёт ради своей любви. — Дело именно в этом, Пауль, — продолжила Лиана, и я облегчённо вздохнула. — Я маг, и именно это мне приходилось всё время от тебя скрывать, потому что в нашем мире отношения между магами и не-магами запрещены. Я всегда знала, что этого не должно быть, но я любила тебя и решила, что смогу рискнуть, — Лиана сделала глубокий вдох и, казалось, собирается с силами для следующего предложения. — Но я уже некоторое время назад поняла, что это не работает. Мне противно, что приходится тебе лгать. Я хотела защитить тебя, но всё запуталось ещё больше, и, по правде говоря, я ужасно устала. У меня больше нет сил бороться за то, что не имеет будущего.

— Лиана, что это значит? — испугался он и с удивлением посмотрел на неё. Ведь только что разговор вёл ещё совсем в другом направлении. — Ты сейчас со мной расстаёшься? — неуверенно спросил Пауль. — Теперь, когда правда, наконец-то, вышла наружу? Не имеет значения, насколько сумасшедшей она кажется на данный момент. — он недоверчиво смотрел на Лиану.

— Да, Пауль, — твёрдо сказала Лиана. Её лицо стало внезапно отталкивающей маской, отчуждённой и сдержанной, как будто она решила, что больше не хочет ничего чувствовать. — Я люблю тебя, но просто больше не могу. Я не могу и дальше подвергать тебя опасности. Не могу и не хочу продолжать тебе врать. Ты заслужил нормальные и счастливые отношения.

— Лиана, подумай ещё раз, — настоятельно сказала я. Она ведь не могла просто так порвать с Паулем. — Мы обязательно найдём решение.

— Я уже долго думала об этом, Сельма, — совершенно спокойно ответила Лиана. — Я ни капли не жалею, но будет лучше, если мы пойдём разными путями, прежде чем кто-то пострадает. Я хочу, чтобы Пауль был счастлив, а со мной он никогда не станет счастливым. Было бы несправедливо с моей стороны взваливать ему на плечи эту ношу.

— Это уж слишком даже для меня, и всё так странно, — сказал Пауль, схватившись за голову.

— Я знаю, — сочувственно сказала Лиана. Затем обратилась ко мне. — Сельма, я знаю, что многого прошу, но я хочу, чтобы ты стёрла воспоминания Пауля обо мне.

Понадобилась некоторое время, пока до меня по-настоящему дошли её слова. Я должна изгнать её из мыслей Пауля и просто стереть отношения, которые длятся вот уже два года, как будто их никогда и не было?

— Разве недостаточно, если мы просто сотрём этот день? — в отчаяние спросила я. Лиана не может иметь ввиду то, о чём просит.

— Нет, — сказала Лиана, и теперь я всё же услышала глубокую боль в её голосе и поняла, сколько силы ей требовалось, чтобы держаться своего решения. — Это должно закончиться, окончательно закончиться.

— Вы с ума сошли? — испугался Пауль.

— Подумай об этом ещё раз, — сказала я Лиане.

— Не о чем больше думать. Я приняла решение. Сельма, сделай это! — голос Лианы звучал необычно резко и я точно знала, что она больше не изменит решения. Любое моё слово будет бессмысленным. Лиана хотела пожертвовать своим счастьем, чтобы защитить Пауля. И нет никаких логичных аргументов, которые можно было бы привести против этого акта истинной любви.

— Ну хорошо, — тихо и с сожалением сказала я. Затем повернулась к Паулю. — Мне жаль.

— Что ты теперь сделаешь? — спросил Пауль, округлив глаза и отступая на один шаг назад.

— Я освобожу тебя, — сказала я печально и посмотрела Паулю в глаза. Затем подошла ближе и проникла в его разум, чтобы стереть все воспоминания о его отношениях с Лианой, которые смогла найти.

Похороны

Последний день сентября начался пасмурно и дождливо. Уже ночью пошёл мелкий непрекращающийся дождь, а в течение дня температура почти так и не поднялась. Позади нас лежали печальные дни. Для всех оказалось шоком, что Лиана действительно рассталась с Паулем.

Я часто пыталась поговорить с ней об этом и поддержать. Но она просто не подпускала меня к себе и отказывалась говорить на эту тему, как только я начинала. Тоже самое было с Лоренцем, Ширли и Дульсой, которые пробовали утешить Лиану и отвлечь. Она отказывалась от любой благонамеренной попытки помочь ей в этой ситуации.

Принесённый Лоренцем шоколад остался лежать, а на специально для неё организованном в коммуналке вечере игры в Драбеллум она не захотела присутствовать, а предпочла удалиться в свою комнату, хотя Лоренц был решительно настроен непременно позволить ей выиграть.

Вместо того, чтобы оплакать потерю, она, видимо, пыталась вести свою жизнь дальше, как будто Пауля никогда не существовало. Она помогала своей бабушке в магазине, украсила его осенними декорациями и усердно готовилась к следующему семестру. Кроме того, она пыталась содействовать Ленноксу и Рамону в сборе информации о магических поселениях недалеко от Линкольнвилла.

Мне всё больше казалось, будто она заперла всю свою печаль и отчаяние в тот момент, когда решила расстаться с Паулем.

И хотя то, что Лиана, казалось бы, без труда справилась с расставанием было необычным, в какой-то момент я приняла это. Может облегчение, что Пауль больше не подвергается опасности, было настолько велико, что оно смягчило боль расставания и сделало её более терпимой.

То, что это не так, я узнала намного позже, когда мы два дня назад случайно встретили Пауля в Шёнефельде, а он весёлый и ничего не подозревающий спросил, не хотим ли мы пойти с ним в кино. В тот момент Лиана внезапно расплакалась и убежала прочь. Взрыв был настолько внезапным и сильным, что сначала я в недоумение смотрела ей вслед, прежде чем отреагировать и последовать за ней.

Но она снова не позволила мне утешить себя, а спряталась в своей комнате в коммуналке. Когда я на следующий день пришла проведать её, она исчезла, и Ширли рассказала, что та уехала из Шёнефельде уже прошлым вечером, чтобы навестить свою двоюродную сестру Нелли, которая как раз начала учиться у целительницы в североамериканском поселении. Я бы с радостью уберегла её от этого решения, но мне не оставалось ничего другого, как принять выбор Лианы и поддержать её, если я когда-нибудь ей понадоблюсь.

Я сильнее закуталась в пальто и быстро пошла вдоль Каштановой аллеи. Мелкий дождь ложился на лицо и погрузил Шёнефельде в осенний туман. По крайней мере, в такую погоду на улицах не было никого, кого не должно быть. Поэтому я добралась до рыночной площади никого не встретив. И это было к лучшему, потому что сегодня я хотела остаться незамеченной.

Хотя на этот раз я переживала не из-за того, что меня разыщут Морлемы, а скорее из-за того, что Адам заметит, что я собираюсь сделать. Мы долго и неоднократно обсуждали, должен ли один из нас пойти на похороны Алки Бальтазар или нет.

Адам считал, что мне нужно держаться подальше, потому что, во-первых, похороны, а также следующие за ними поминки были зарезервированы только для патрициев, а во-вторых, вполне существовала возможность, что Бальтазар найдёт способ попасть в Шёнефельде. Адам считал риск слишком непредсказуемым, потому что, по его мнению, может случиться так, что я встречу Бальтазара или одного из его сторонников.

Кроме того, Торин и Адам были единодушны во мнении, что участие в похоронах не принесёт нам никаких сведений. Алка мертва, а Хеландер жив. Это мы уже знали. Однако я считала по-другому.

Я хотела собственными глазами убедиться, что Бальтазару всё же не удалось попасть в Шёнефельде. Кроме того, я хотела увидеть, кто пришёл, чтобы оплакать Алку. Поэтому сегодня утром закрыла мысли, чтобы не беспокоить Адама своими планами на день.

Я бросила взгляд на «Гостиную Шёнефельде». Последние две недели я почти не видела Ширли, потому что она брала сейчас все смены, какие могла заполучить, чтобы пополнить свой бюджет на предстоящий семестр. Но мы всё равно ничего не могли сделать, кроме как ждать, что Морлемы снова покажутся и подтвердят или опровергнут нашу теорию.

Я свернула направо и быстро поднялась по ступеням в книжный магазин господина Лилиенштейна, в то время как убеждала себя в том, что поступаю правильно. Я только коротко поприсутствую на похоронах на Шёнефельдовском кладбище и внимательно понаблюдаю за скорбящими. И когда общество пойдёт в ратушу для общего торжества, я снова незаметно исчезну.

Когда Адам и Торин вернуться сегодня после обеда из Линкольнвилла, они ничего не заметят, а завтра начнётся семестр, который потребует всё наше внимание, так что нам больше не придётся обсуждать эту тему.

Я могла понять, что Адам беспокоился обо мне. Мы оба знали, что жизнь может закончиться в мгновение ока. Но я также знала, что Адам склонен к чрезмерной осторожности, а я не особо хотела прятаться и ждать, если в этом, собственно, не было необходимости.

Последние две недели стали настоящим испытанием для моих нервов, потому что хоть у меня и было много работы, в том числе помогать Грегору Кёниг строить новое стойло для Сесиллии, у меня все равно было ощущение, что я просто выжидаю. Я не смогла решить ни одной волновавшей меня проблемы. Похороны Алки Бальтазар впервые за долгое время дали мне возможность снова стать активной и чем-то заняться.

— Привет, Сельма, — поприветствовал меня господин Лилиенштайн, когда я зашла в книжный магазин. Одетый в черный костюм, он провел рукой по седым волосам, чтобы придать им форму.

— Здравствуйте, — ответила я на его приветствие, закрыла за собой дверь и коротко выглянула в окно, чтобы проверить следил ли за мной кто-нибудь.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросил господин Лилиенштайн и запер входную дверь.

— Да, — сказала я. Насчет этого дела у меня не было никаких сомнений. — И я действительно благодарна вам за то, что вы согласились сопровождать меня на похороны.

— Я охотно это сделаю. Я бы и так пошел, потому что в завтрашнем выпуске «Красного мстителя» выйдет статья о похоронах. Мне и самому любопытно, кто придет, чтобы проводить Альку в последний путь. Моя статья, наверное, будет немного отличаться от статьи в «Хронике Короны», — господин Лилиенштейн ухмыльнулся.

— И это хорошо, — ответила я и вытащила из кармана куртки небольшой мешочек.

— Надеюсь, читатели остались вам верны?

— Да, большинство. Несколько человек покинули меня, но это было ожидаемо после эйфории первых недель и месяцев. Но что больше всего меня расстраивает, так это то, что я вынужден работать один, приходится даже делать летний перерыв, чтобы иметь хотя бы несколько свободных дней. Я не могу найти работников, которые решатся работать на «Красного мстителя».

— Никто не отваживается открыто выражать свое мнение. Я рада, что вы это делаете. — Я благодарно кивнула господину Лилиенштейну.

— Я считаю это своим долгом, — скромно сказал он, но я точно знала, на какой риск он идёт.

Господин Лилиенштейн кашлянул, словно ему было неприятно говорить о самом себе.

— Ты продвинулась за лето в поисках атрибутов власти? — спросил он деловым тоном.

— Нет, — вздохнула я. — Мы сосредоточились на поисках пропавших девушек.

Я в двух словах объяснила господину Лилиенштейну, какие места мы обыскали и как, в конце концов, встретились с Морлемами. Также я не преминула упомянуть о появлении фиолетовой двери.

— Дверь из неоткуда? — недоверчиво спросил господин Лилиенштейн. — Я ещё никогда о таком не слышал. Дверь всегда должна быть связана с каким-нибудь предметом. Может её и можно сделать невидимой, но дверь не может появиться из неоткуда, — господин Лилиенштейн задумчиво провёл по подбородку. — Очень интересно.

— Да, — согласилась я. — Мы понятия не имеем, кто же спас нас в последнюю секунду. Но, по крайней мере, теперь мы с относительно высокой вероятностью знаем, где продолжать поиск пропавших девушек. Мы думаем, что Морлемы защищают пещеру. Вероятно, мы очень близко подобрались к убежищу.

— Да, звучит вполне логично, — господин Лилиенштейн задумчиво кивнул. — Однако пещера должно быть хорошо спрятана. Нелегко будет её выследить без подходящего заклинания.

— Мы будем искать, пока не найдём, — сказала я.

— Я другого от тебя и не ожидал, Сельма, — господин Лилиенштейн ухмыльнулся. — Нам пора отправляться, — он бросил взгляд на часы.

Я кивнула и открыла матерчатый мешочек. Вытащила из него крошечный флакон с коричневой жидкостью.

— Ты полностью в этом уверена? — спросил господин Лилиенштейн. — Эссенцию могильной травы нельзя недооценивать.

— Да, — кивнула я.

В то время как бабушка сегодня утром сидела на кухне с Жизель и Филиппом, обсуждая, хорошо ли справляются Лидия и Леандро с учёбой в Тенненбоде, чтобы те снова могли покинуть Шёнефельде, я прокралась в ателье бабушки и позаимствовала флакончик.

Точно так же, как и Адам, моя бабушка не одобряла то, что я хочу пробраться на похороны Алки Бальтазар. Хотя она поддерживала меня всеми силами, всё же её поддержка имела границы.

— Мне ничем не поможет репортаж о похоронах, — сказала я. — Я хочу собственными глазами посмотреть, кто пришёл, и скорбят ли они по-настоящему. Если Бальтазар там, я смогу его узнать. Я должна знать, удалось ли ему обойти защитное заклинание бабушки. Но никто не должен меня узнать. Для этого я нажила себе слишком много врагов среди сенаторов. Кроме того, могильная трава вредит только, если её регулярно принимать, а я этого не планирую.

Я вытащила чайную ложечку из матерчатого мешочка, открыла флакон и накапала в ложку четыре капли. Недолго думая, я засунула её себе в рот и проглотила горькую эссенцию. Капли хватает, чтобы постареть на десять лет, таким образом я буду выглядеть за шестьдесят. Достаточно старая, чтобы меня больше никто не смог узнать.

Одно мгновение ничего не происходило, но потом всё началось. Кожа зачесалась, и я уставилась на свою руку, которая начала изменяться. Кожа стала мягче, по ней распространились пигментные пятна и въелись морщинки. Лицо полыхало всё сильнее, спина горела, а в голове бушевала неистовая боль. Я закрыла глаза и согнулась пополам.

Когда боль наконец угасла, я со стоном выпрямилась. Уже сделав даже это небольшое движение, я заметила, что чувствую себя по-другому. Я открыла глаза, и довольная, посмотрела на свои седые волосы.

— Удивительно, — пробормотал господин Лилиенштейн. — Ты выглядишь прямо как Жоржетта.

— Тогда нужно поторопиться и выходить, прежде чем я утрачу всю храбрость, — застонала я, потягивая причиняющую боль спину и при этом заметила, что даже мой голос изменился. Затем я покопалась в рюкзаке и вытащила чёрную шляпу, которую натянула глубоко на лицо.

— И ты уверена, что твоя бабушка не придёт на похороны? — господин Лилиенштейн открыл входную дверь и придержал её для меня.

— Абсолютно, — ответила я, осторожно прошла к двери и спустилась по ступенькам вниз. Ноги казались странно тяжёлыми. — Она не хочет отдавать дань уважения женщине, которая причинила нашей семье столько горя. Она вместе с Жизель и Филиппом в Каменном переулке, они решают, что будет дальше с Лидией и Леандро.

— Ах! — господин Лилиенштейн закрыл книжный магазин. — Как там брату и сестре, нравится в Тенненбоде?

— Нравится, — ответила я. — Я навестила их два дня назад. Мы были у драконов. Они на удивление быстро привыкли и никак не могут дождаться, когда начнутся лекции, — в моём голосе прозвучало небольшое сожаление, но господин Лилиенштейн, похоже, не заметил его, когда протянул мне свой локоть, чтобы я могла взять его под ручку и надёжно пройти по вымощенной рыночной площади.

Я делала всё возможное, чтобы сблизиться с братом и сестрой, но несмотря на то, что часто их навещала и разговаривала о Тенненбоде, профессорах и драконах, наши отношения оставались отчуждёнными. Я никак не могла с ними сблизиться, и не понимала, в чём дело. Наверное, нам просто нужно время. Шестнадцать лет разлуки нельзя наверстать за несколько недель.

Когда мы пересекли рыночную площадь и завернули в Базальтовый переулок, я занервничала ещё больше. Мы молча проходили мимо трёхэтажных особняков, всех построенных в конце 19-го века и своими богато украшенными фасадами показывающих процветание и разнообразие шёнефельдовского ремесла того времени.

Через несколько сотен метров мы добрались до небольшого парка с игровыми площадками, к которому присоединялось кладбище. Я уже видела толпу людей в тёмной одежде, стоящих перед входом на кладбище, которая только что начала двигаться. Я натянула шляпу глубже на лицо.

— Не будем рисковать, — сказал тихо господин Лилиенштейн. — Если что-то пойдёт не так, мы просто уйдём.

— Конечно, — ответила я и когда мы подошли ближе, принялась разглядывать скорбящих. Пришли сенатор Джонсон и конечно же Тимея Торрел и её муж. Я знала, что Тимея также пыталась заставить прийти на похороны Торина, Леннокса и Рамона. Заговорила даже с Адамом, чтобы напомнить, что общество патрициев ожидает от сына королевской семьи, что тот примет участие в таких похоронах, как эти. Но все четверо отказались, всё время говоря, что не собираются присутствовать на похоронах женщины, которая ранила их в Беларе всего пару месяцев назад.

Хельмут Нойфрид, бургомистр Шёнефельде тоже был здесь и, в конце концов, я также узнала Ладислава Энде, его жену и дочь Скару, которая от скуки наблюдала за воронами, удобно устроившимися на высоких клиновых деревьях и громко каркающих. К моему удивлению Ладислава Энде сопровождали не адмирал или воины Чёрной гвардии, его окружали здоровые мужики из его личной команды безопасности.

Пришли также родители Дорины Дусс, Алексы Пфайффер и Эгони Грютцель со своими семьями, они с серьёзными и скорбящими лицами как раз проходили вдоль узкой дорожки кладбища.

Мы с господином Лилиенштейн медленно приблизились к воротам кладбища. Возле входа стояло сразу четыре больших мужика, которые критически нас оглядели и спросили, как зовут.

— Джоржетта фон Норденах, — пробормотала я.

Охранник наклонился немного вперёд, чтобы заглянуть мне в лицо, затем посмотрел на свой блокнот с зажимом и подчеркнул имя в длинном списке.

— Можете проходить, — в конце концов пробормотал он, и я облегчённо вздохнула.

Затем повторил туже процедуру с господином Лилиенштейн.

— Что ж, это отлично сработало, — прошептал господин Лилиенштейн, когда мы вошли на кладбище.

Я только с облегчением кивнула, надеясь, что мы не привлечём внимания. Мы подождали, пока последние присутствующие направятся в сторону могилы. В это время я разглядывала толпу, знакомые и незнакомые лица и пыталась прочитать по ним, кто был здесь из-за того, что скорбел по-настоящему, а кто просто хотел выставить на показ свою лояльность к Бальтазару.

При этом я обнаружила, что многие скорбящие пришли просто потому, что в последний путь провожали члена патрициев, а лояльность по отношению к собственному социальному классу была настолько большой, что умершему патрицию отдавали последнюю честь только из-за его происхождения.

Мы послание присоединились к скорбящим и направились к месту погребения Алки Бальтазар. Я натянула шляпу глубже на лицо и с любопытством изучала проходящих мимо людей. Мне бросился в глаза один мужчина, потому что его внешность сильно отличалась от других скорбящих. В отличие от тёмных костюмов и платьев из дорогих тканей, на нём было одето чёрное, кожаное пальто, тяжёлые сапоги и тёмная шляпа, которая защищала от дождя.

Он возвышался над большинством скорбящих из-за того, что был таким высоким и был тем человеком, кто привлекал к себе взгляды, даже не теряя ни слова; его волосы были тёмными и длинными. Лицо покрывала густая борода. Когда он окинул взглядом скорбящих, я заметила пытливое выражение его светло-голубых глаз и сразу поняла, что он здесь по той же причине, что и я.

Он не оплакивал Алку Бальтазар или хотел смиренно доказать, что предан Хеландеру Бальтазару. Сословное чванство, похоже, тоже не имело для него значения. Он был здесь, чтобы собрать информацию.

— Вы знаете, что это за мужчина вон там? — спросила я шёпотом господина Лилиенштейна.

Он сразу понял, кого я имею в виду и какое-то время разглядывал его, в то время как мы завернули к гробницам старых патрицианский семей. Вдоль нашего пути располагались заросшие плющом могильные плиты, в то время как склепы становились больше и более роскошными. Имена умерших были выбиты золотом, а даты указывали на традицию магов в Шёнефельде, длившуюся веками.

Бросалось в глаза то, что могилы и надписи, даже если им было больше семьсот лет, находились в самом лучшем состояние. Ни дождь, ни ветер, ни мороз или лёд не могли нанести могильным плитам вреда. Каждая надпись была безупречна, и её можно было легко прочитать.

— Понятия не имею, — в конце концов ответил господин Лилиенштейн, в то время как скорбящие остановились перед огромным порталом. Он был щедро украшен роскошными орнаментами, гербом Объединённого Магического Союза и многочисленными рельефами, на которых были перечислены имена почётных предков семьи Бальтазар. — Он не кажется мне знакомым и не похоже, чтобы он знал одного из других гостей или вообще искал с ними контакта.

Я наблюдала, как мужчина в кожаном пальто остановился немного в стороне под старым тисовым деревом, слушая речь Ладислава Энде, который прощался с Алкой Бальтазар знаменательными словами и выражал сожаление о большой потере, которую понёс Объединённый Магический Союз, потому что от нас ушёл достопочтенный член старой королевской семьи.

Я почувствовала, как мои руки дёрнулись, и я крепко сжала губы, чтобы не выкрикнуть, что это было вовсе не достопочтенно, когда Алка послала дракона Латориос, чтобы тяжело ранить Адама и поставила на кон жизни многих людей. Эти похороны были фарсом, а Ладислав Энде оказался грандиозным актёром, когда, опустив голову и прямо-таки с душераздирающей скорбью, пригласил всех помянуть умершую.

«Этот мужчина кажется мне очень подозрительным.» Сообщение господина Лилиенштейна прервало мою мысль о том, как удивительно серьёзно Скара и её подружки присоединились к этому спектаклю.

«Думаете, это может быть Бальтазар, или он действует от его имени?»

Я ещё раз краем глаза посмотрела на мужчину, опустив, как и все голову, чтобы последовать призыву примуса.

«Защитные заклинания стабильны, и нет никаких признаков того, что кто-то их обошёл. Даже замаскировавшись, Бальтазар не может здесь появиться. Это невозможно. Однако мужчина может быть одним из его последователей, который хочет проверить, кто верен Бальтазару.»

Господин Лилиенштейн ещё раз задумчиво посмотрел в его сторону.

Я последовала за его взглядом и теперь заметила, что мужчина не смотрит вниз и не поминает с сожалением Алку Бальтазар. Он стоял под тисовым деревом с высоко поднятой головой и застывшим лицом и совсем не выглядел скорбящим. Как я уже предположила, он пришёл не для того, чтобы горевать, а чтобы наблюдать, и именно это он и делал.

Как раз, когда я хотела повернуться к господину Лилиенштейн и сказать, что обязательно нужно, чтобы этого мужчину проверили Адам и его браться, по толпе скорбящих пронёсся удивлённый шёпот, и я испуганно подняла голову.

— Это просто невозможно, — прошептал господин Лилиенштейн и удивлённо отошёл в сторону. Пять одетых в белое женщин почти невесомой походкой шли вдоль узкой дорожки между могильными плитами. Казалось, их окружает яркое, почти неземное сияние, и между всеми одетыми в чёрное людьми они выглядели ненастоящими и прозрачными.

— О да, — прошептала я, когда узнала Седони и святых дев. — Это возможно, — я подняла взгляд и испугалась во второй раз. — А вон там идёт моя бабушка. Пойдёмте. Нам нужно поскорее отсюда выбираться.

Как можно более незаметно я отступила на несколько шагов и ещё сильнее надвинула шляпу на лицо. Если кто-то заметит, что на похоронах присутствуют сразу две Жоржетты фон Норденах, то это приведёт к большому замешательству и неприятным вопросам. Если выяснится, что я, плебей, пришла на мероприятие патрициев, не будучи официантом или ещё каким-нибудь обслуживающим персоналом, то мне точно предъявят обвинения в суде.

Что я натворила? Я нервно оглядывалась по сторонам, чтобы проверить, не заметил ли уже кто-нибудь, что Жоржетты здесь две.

О нет! Высокий мужчина в кожаном пальто смотрел на меня пытливым и пронзительным взглядом. Господин Лилиенштейн тоже это заметил и остановился. Как будто зачарованные, мы снова посмотрели в сторону святых дев, как смотрели все остальные. Они элегантно плыли между могильными плитами и казались почти такими же неземными и красивыми, как феи.

Очень осторожно я сделала шаг назад, а затем ещё один. Сердце в груди стучало бешено и громко, в то время как процессия приближалась.

Я снова незаметно посмотрела на мужчину в кожаном пальто, но он всё ещё бесцеремонно разглядывал меня, как будто мог слышать мои обгоняющие одна другую мысли. Я пыталась не выдать, что моё волнение становится всё сильнее и перевела взгляд на Ладислава Энде.

Примус, сбитый с толку и потеряв дар речи, переводил взгляд то на Седони, то на свою охрану, туда-сюда и, казалось, напряжённо размышляет, как принять тот факт, что его тщательно отрепетированный сценарий совершенно расстроили.

Краем глаза я заметила, что мужчина в кожаном пальто последовал за моим взглядом. Это был наш шанс. Очень медленно я сделала ещё один шаг назад, а затем ещё один. Господин Лилиенштейн поступил также и последовал за мной между двух могил. Мужчина в кожаном пальто всё ещё критически разглядывал Ладислава Энде.

Примус несколько раз открыл и снова закрыл рот, как будто хотел положить конец сумятицы, но всё время вспоминал, что не может так обходится со святыми девами. Они пользовались большим уважением среди патрициев Объединённого Магического Союза, даже если нынче при принятии решения их спрашивали также мало о совете, как и друидов.