Печать Тора

— По крайней мере, доступ Бальтазара к Шенефельде был бы под его постоянным контролем, — задумчиво сказала я. — Или он все забетонировал и, если Бальтазар захочет войти в дверь, то просто-напросто не сможет ее открыть.

Лоренц кивнул.

— Кажется, у Ладислава Энде та же цель, что и у нас, и, если уж быть до конца честным, — он обвел стройку восхищенным взглядом, — он все делает с размахом, и за это я его уважаю.

Ноль и восемь

Профессор Хенгстенберг ходила, покачивая бёдрами, по лекционному залу туда-сюда. Её длинные, каштановые волосы элегантно подпрыгивали, а прозрачные крылья аккуратно лежали на спине. Она действительно была необыкновенно красивой женщиной, которую окружало особенное очарование.

Этого же мнения придерживались и мои сокурсники, по крайней мере те, что были мужского пола. Потому что вместо того, чтобы читать в МУП, что из себя представляет декрет о торговле немагическими товарами с немагическими гражданами, принятый в 1150 году, они восхищённо следили глазами за профессором Хенгстенберг.

— У вас есть ещё пять минут, — предупредила она в третий раз, как будто уже привыкла к тому, что сосредоточенное внимание студентов мужского пола постепенно ослабевает.

— Как за две недели можно воздвигнуть здание целой палаты сенаторов? — спросил задумчиво Лоренц, который сидел справа от меня.

— У Ладислава Энде есть теперь собственная строительная компания, как ты мог недавно прочитать в «Красном мстителе», — прошептала Ширли с моей левой стороны. — Сначала он посылает немагических строителей, чтобы те подвезли тяжёлое оборудование, доставили материалы, поставили ограждение и всё закрыли. И когда это выглядит как стройплощадка, он отправляет магов, которые в два счёта поднимают здание. А затем дело снова за немагическими строителями, которым нужно всё убрать.

— Ты так хорошо осведомлена только потому, что с недавних пор пишешь все статьи сама, — укоризненно прошептал Лоренц через мою голову.

— Это было сообщение, основанное на фактических данных из первых рук, — ухмыльнулась Ширли. — Я несколько дней следила за стройплощадкой, чтобы подтвердить.

— Мне бы тоже хотелось продолжить работу над моей литературной карьерой, но ты мне даже шанса не даёшь и уводишь любую ненаписанную статью прямо из-под носа, — Лоренц обижено сверкнул на Ширли глазами.

— Тогда напиши книгу, — прошипела Ширли. — Для меня важно просвящение населения, а не самовыражение.

— Книгу? — Лоренц задумчиво вытянул губы в трубочку. А затем ухмыльнулся. — О, да, я напишу руководство по моде. Книга, которая раскритикует Гизеллу Верпочи и Скару Энде. О настоящей моде, неподдельном мнении и поистине горячих парнях в действительно открытой одежде. Ребята, это будет невероятно.

— Ещё две минуты, — предупредила профессор Хенгстенберг и укоризненно посмотрела в нашу сторону. — Пожалуйста сосредоточьтесь.

— В любом случае, здание палаты сенаторов готово, и мы не единственные, кто задаётся вопросом, почему Ладислав Энде внезапно переводит всю бюрократию из Берлина в Шёнефельде, — задумчиво сказала я. — И, хотя «Хроника короны» назвала это давно запоздалой мерой и поздравила Ладислава Энде с его решением, но за этим кроется что-то другое.

— Страх конечно, — пожала плечами Ширли.

— Об этом я тоже уже думала, но вы действительно думаете, что Ладислав Энде из-за страха перед Бальтазаром перенесёт всю палату сенаторов в Шёнефельде. Только потому, что чувствует себя здесь безопаснее? Он мог бы просто установить защитное заклинание на палату сенаторов.

— Но Бальтазар реабилитирован, — ответила Ширли. — Я совсем недавно расследовала это. Четверо из десяти сенаторов поддерживают Ладислава Энде и соглашаются с любым его решением, остальные, на сто процентов стоят на стороне Густава Джонсана, а он, в свою очередь, симпатизирует Бальтазару. Это Густав Джонсон приложил все усилия, чтобы реабилитировать его, а Ладислав Энде не смог ему помешать. Наложение защитного заклинания на что-либо — это нелёгкий административный процесс. Чтобы добиться разрешения, должно случиться много всего плохого, и прежде всего, требуется согласие большинства сенаторов. Видимо Ладислав Энде уже один раз действовал против воли Густова Джонсона, когда восстановил защитное заклинание над Шёнефельде и Беларой. Совершенно очевидно, что Густав Джонсон прихвостень Бальтазара и хотел бы видеть его на троне. Он не особо уважает Ладислава Энде, но тот сражается за свой пост руками и ногами.

— Теперь твои знания фактов действительно меня впечатлили, — похвалил Лоренц.

Ширли немного покраснела.

— Ах, ерунда, — отмахнулась она. — Мне просто было любопытно. Вот и всё.

— Прошу, теперь заканчивайте, — крикнула профессор Хнегстенберг, и её слова заструились по комнате, словно лёгкая мелодия, и даже Адам, который сидел в самом первом ряду, одно мгновение зачарованно на неё смотрел.

После ссоры с родителями он и вправду реализовал свою угрозу, упаковал вещи и покинул родительский дом. С тех пор он скрупулёзно следил за тем, чтобы никто не видел нас вместе на публике, потому что так же, как и я опасался, что Скара или даже его мать не одобрят его громко высказанного решения и только и ждут момента, когда мы сделаем ошибку.

В то время как его мать в интересах благополучная Адама, вероятно, ограничится тем, что запрёт меня в Хаебрам, в случае со Скарой я не была уверена, действительно ли она будет беспокоиться о благополучии Адама.

Если наши отношения станут достоянием общественности, он больше не будет сияющим героем Объединённого Магического Союза, а еретиком и предателем, и Скара не захочет показываться на публике с подобным человеком.

— Кто сможет для меня обобщить основные мысли декрета 1150 года и объяснить значение, которое он приобрёл в последующем столетии? — спросила профессор Хенгстенберг, обводя взглядом ряды студентов.

Дульса, которая в первые два года учёбы была одной из лучших, опустила взгляд.

В последние недели она почти не посещала занятия, и сидела сейчас рядом с Лианой, прямо позади Адама.

Лиана тоже не смотрела вперёд. Она была поглощена картой и даже не заметила, что профессор Хенгстенберг задала вопрос.

Скару, Дорину, Эгони и Алексу, казалось, тоже не особо занимает декрет 1150 года. Они разговаривали так громко, что легко можно было следить за их разговором, и даже сейчас не прервали его. Речь шла о том, что отец Дорины чувствует себя после пищевого расстройства лучше, и будет присутствовать на сегодняшнем официальном открытии палаты сенаторов.

Как раз, когда Алекса спросила, какое платье из новой коллекции Гизеллы Верпоччи оденет сегодня вечером Скара для открытия палаты сенаторов, профессор Хенгстенберг прочистила горло.

— Скара Энде, будьте признательны и посвятите нас в свои мысли по поводу декрета 1150 года.

Скара удивлённо выпрямилась.

— Мои мысли, — протянула она. — Что ж, это был важный декрет.

Она, ища помощи, посмотрела на Алексу, Эгони и Дорину, но эти трое, не имея никакого представления, лишь пожали плечами.

В этот момент со своего места встал Фалько Гёрнер.

— В декрете 1150 года правящая в то время королева разрешила торговлю между магическими и немагическими гражданами. Однако торговые отношения были ограничены обширным сводом правил. Среди прочего, закон предусматривает, что товарооборот улаживают торговые посредники, которых назначают государственные учреждения. Торговать можно только немагическими предметами. Однако разрешено применять магию при добыче или производстве товаров. В течение последующего столетия после принятия декрета, торговля с немагическими гражданами становилось всё более важной и способствовала значительному экономическому процветанию Объединённого Магического Союза. Особенно стоит выделить торговлю обработанными металлами, которая также выгодна гномам, — Фалько Гёрнер снова сел, дружелюбно улыбаясь Скаре.

— Превосходно, — профессор Хенгстенберг была явно в восторге. — Это было обоснованно, детально и очень точно. Вам не нужно беспокоиться о сдаче семестровых экзаменов. В отличие от вас, — она бросила на Скару двусмысленный взгляд и вернулась к пульту. — Берите пример с Фалько Гёрнера.

Но, казалось, Скару это совсем не волнует, потому что она спокойно продолжила свой разговор с подружками. Только говорила теперь немного тише.

— С каких пор младший брат Ким Гёрнера такой усердный? — задумчиво спросил Лоренц, внимательно разглядывая Фалько, который сосредоточенно слушал доклад профессора Хенгстенберг.

— И с каких пор Скара такая спокойная и не испытывает потребности протестовать против того, что Фалько Гёрнер и профессор Хенгстенберг публично назвали её лентяйкой?

Я внимательно наблюдала за Скарой, ожидая, что та прошепчет своим подругам какую-нибудь гадость о профессоре Хенгстенберг или Фалько Гёрнере. Но ничего не случилось, четверо продолжали говорить шёпотом о моде, обуви и аксессуарах.

— Что-то здесь не так, — согласилась со мной Ширли. — Нужно будет проследить за этими двумя.

Лоренц и я заговорщически кивнули, и когда профессор Хенгстенберг закончила занятия, мы внимательно наблюдали за Фалько, а также за Скарой. Обычно такая ситуация была прямо-таки пороховой бочкой, которую Скара предпочитала зажигать громогласно. Может она уже что-то планировала для восстановления своей чести и просто лучше держала себя в руках, чем раньше.

Из коридора мы прошли в вестибюль. Следующий урок магической флоры и фауны будет у Грегора Кёниг в Акканке, и нам нужно было поторопиться, чтобы успеть за получасовую перемену добраться туда вовремя. Большинство поспешили вниз, чтобы успеть преодолеть множество ступенек. Другие, у кого хватало смелости слетать вниз по узкому туннелю, торопились не так явно.

В вестибюле, как всегда во время перемены, была сутолока. Студенты разных семестров толкались и пробирались через коридоры, чтобы добраться до следующего лекционного зала. Если бы я внимательно не наблюдала за Фалько Гёрнером, то не заметила бы, как он внезапно свернул налево и вместо того, чтобы пересечь вестибюль, направился вниз по лестнице к медиатеке.

— Я пойду за Фалько, а вы за Скарой и её подружками, — прошептала я Ширли, тоже сворачивая налево, в то время как Лоренц и Ширли последовали за Скарой.

На безопасном расстояние я следовала за Фалько по лестнице всё глубже вниз, шум из вестибюля становился всё тише и, в конце концов, совсем стих. На цыпочках я кралась за ним и когда свернула за последний угол, задалась вопросом, что потерял здесь Фалько.

До сих пор он не выделялся усердием, скорее строптивостью. Я хорошо помнила, как ещё совсем недавно он мужественно высказал профессору Хенгстенберг слова на тему правосудие.

Я вошла в медиатеку и спокойно прошла мимо МУП к старому книжному инвентарю. Множество полок тянулись высоко вверх, а куполообразная постройка, словно церковь, возвышалась над головами студентов.

Пока высматривала Фалько, я задавалась вопросом, что, собственно, думает палата сенаторов по поводу того, что Парэлсус больше не использует так щедро оборудованную для него лабораторию, а вместо этого проводит кажущейся бесконечно-длинным творческий отпуск на островах Тики, да ещё в поисках какого-то червя. Скорее всего, они были не восторге от того, что им придётся так долго ждать, когда он объединит магические головы воедино.

Медиатека, как всегда, была почти пустой. Большинство студентов находились сейчас на лекциях, и лишь немногие рабочие места были заняты. Но не за одним из них я не увидела Фалько.

Я не спеша прошла к старому книжному инвентарю, навострила уши и действительно, между полок с литературой о магических растениях и сложных вербальных заклинаний, стоял Фалько Гёрнер и с серьезным лицом разговаривал с Конрадом, заместителем Парэльсуса, который следил за медиатекой в отсутствии Парэльсуса.

Это был высокий, молодой человек с ярко рыжими волосами и в обязательном белом рабочем халате. Я быстро прошла в следующий, пустой ряд. Оба были так увлечены разговором, что совсем меня не заметили.

Я немного подумала, поможет ли мне, если я прерву их разговор, но у меня возникло ощущение, что я не узнаю ничего важного. Однако я точно чувствовала, что происходит что-то необычное. Я открыла сумку, достала ринусовую мазь и быстро натерла мочки ушей. Подойдя к одной из книжных полок, я сделала вид, что с интересом читаю названия на корешках книг.

— И ты точно уверен, что в магической литературе нигде не упоминается этот символ? — спросил Фалько.

— Абсолютно уверен, — уверенно ответил Конрад. — Это кельтский знак, не имеющий особого магического значения, он просто означает бесконечность жизни. Эти узлы и петли уже в то время были в моде, красивое украшение, иллюстрирующее это значение. Его можно интерпретировать с разных точек зрения, религиозной, исторической или традиционной, но маги не имеют к этому никакого отношения. Это касается немагических граждан, если ты хочешь узнать больше, тебе нужно поискать информацию в их библиотеках.

— Ммм, — недовольно промычал Фалько Гёрнер, явно не в восторге от ответа Конрада. — Подумай хорошо, может ты видел в какой-нибудь из книг этот знак. Знак бесконечности с кольцом посередине.

— Честно, — ответил Конрад, и по его голосу было ясно, что выпытывание Фалько постепенно начинает действовать ему на нервы. — Я понимаю, что тебе интересно, почему твой брат делает из этого такую тайну, но я действительно не могу помочь. Ты обратился не по адресу. Просто спроси его, что написано в его записной книжке. Может этот символ оказался на обложке чисто случайно. Может он питает слабость к истории или просто от нечего делать начертил его на книжке.

— Не думаю. Моему брату никогда не бывает скучно, и он точно не художник.

Наступила неловкая пауза, после чего Конрад кашлянув, сказал:

— Это тупиковая ситуация. Ты должен искать ответ на свой вопрос в другом месте.

Фалько сделал глубокий вдох, я могла себе представить, как сложно ему было смириться с этой ситуацией.

— Спасибо за помощь, — выдавил он.

— Прости, что я не смог помочь, меня и самого увлек этот вопрос. Твой брат даже не посещал университет, поэтому мне тем более интересно, чему он научился, будучи самоучкой. Но не существует никакого заклинания, связанного с этим символом. Заклинания говорятся и пишутся на древнем языке, а этот знак не имеет никакого отношения к древнему языку.

— Я знаю, — ответил Фалько и, казалось, был рад тому, что Конрад снова начал говорить о знаке. — Может это логическая головоломка, за которой скрывается заклинание. Символ бесконечности может быть также восьмёркой, а круг нулём или буквой О.

— Мы же уже исследовали все эти варианты, — ответил Конрад со слегка вымученной ноткой в голосе. — С цифрами и буквами во всех возможных вариантах. Даже если я переведу это на древний язык, не выйдет ничего полезного. Ни заклинания, ни обозначения магического места. Самое простое — это прямо спросить твоего брата.

— Да я постоянно его спрашиваю, — мрачно ответил Фалько. — Но он спрятал записную книжку и каждый раз ужасно злиться, когда я заговариваю с ним об этом.

— А что он говорит? Что тебя это не касается? Что это опасно? Может здесь мы сможем найти какую-нибудь ссылку на решение загадки.

— Понятия не имею, — смирившись ответил Фалько. — В начале он ещё говорил, что меня это не касается, а теперь ограничивается только «Попробуй только снова заговорить об этом!», а потом уходит из комнаты.

— Это нам тоже не поможет, — ответил Конрад. — В настоящий момент я только могу пообещать держать глаза и уши открытыми и связаться с тобой, если что-то выясню. Может быть меня ещё озарит вспышка вдохновения.

— Да, — смирившись сказал Фалько. — Сейчас так, наверное, будет лучше всего. Извини, если в последнее время я слишком действовал тебе на нервы, но это дело не даёт мне покоя. Вся эта таинственность кажется мне странной. Ким постоянно исчезает, а когда снова появляется, не говорит ни слова, а только ворчит на меня. Здесь что-то не чисто. У него явно проблемы и какие-то неприятности.

— Это вполне возможно, — ответил Конрад. — Но, если твой брат не желает помощи, ты ничего не можешь сделать, и прямо сейчас я не могу тебе никого порекомендовать, кто мог бы дать тебе в этом деле совет. Чёрная гвардия сейчас почему-то не активна, а что делают эти телохранители Ладислава Энде для национальной безопасности до сих пор не ясно.

— Возможно, — прорычал Фалько. — В любом случае, спасибо и свяжись со мной, если у тебя появится какая-нибудь идея, способная мне помочь.

— Ну конечно.

Я услышала шаги и, изображая интерес, нагнулась ближе к книжной полке, в надежде, что Фалько и Конрад так углубились в разговор, что не заметят меня.

— Сельма, — совершенно неожиданно сказал Конрад, и я вздрогнула.

Чёрт! Конрад, как всегда, был очень внимательным. Это имело свои преимущества и недостатки.

— Привет Конрад, — сказала я, делая вид, что только что с трудом оторвалась от чтива корешка книги «Магические растения на болоте». — Я ищу книгу.

— Книгу, — Конрад, посмеиваясь, посмотрел на меня. — Тогда ты определённо в нужном месте. Я могу тебе как-то помочь?

Фалько подозрительно на меня смотрел и, хотя мне хотелось заговорить с ним о только что услышанном, у меня было нехорошее предчувствие, что он не захочет со мной спонтанно сотрудничать.

Вместо этого он просто сильно разозлиться из-за того, что я его подслушала.

— Да, буду рада. Помощь не помешала бы, — поэтому усердно сказала я. — Я ищу краткий обзор болотных растений разных типов и никак не могу найти. Не продвинулась пока ни на шаг.

Фалько всё ещё смотрел на меня с нескрываемым подозрением. Моя быстрая импровизация на тему болотные растения похоже не убедила его.

— Тогда я пойду, — наконец сказал он.

— Да, иди, — сказал Конрад, но уже так углубился в книги о болотных растениях, что даже не повернулся в сторону Фалько.

В то время как Конрад начал объяснять, какие из множества произведений о болотных растениях он мне рекомендует, Фалько повернулся и покинул медиатеку.

Потребовались бесконечные пятнадцать минут, пока я смогла вежливо покинуть Конрада с его литературными советами и, в конце концов, выбежала из медиатеки с тремя произведениями о болотных растениях.

Хотя я поспешила и в пикирующем полёте пронеслась по туннелю в Акканку, я всё же сильно опоздала на семинар Грегора Кёниг.

— Ну и как? — спросил Лоренц, распахнув глаза, когда я, как можно незаметнее, прокралась в оранжерею, где Грегор Кёниг, размахивая руками, объяснял, что первые растения из Темаллина уже прибыли. Мы можем присутствовать при посадке, и он параллельно расскажет нам, какие у них есть особенные свойства.

— У Ким Гёрнера есть какая-то тайна, — энергично сказала я. — И Фалько сделает всё возможное, чтобы разгадать её.

Фальшивые друзья

— У тебя нет шансов справиться с моим драконом, — уверенно сказала Лиана, вызывающе посмотрев на Лоренца.

— Погодите, вы оба, — вмешалась Дульса. — Даже и не думайте, что вам удастся договориться друг с другом о победе. Я еще не сдаюсь.

С этими словами Дульса крутанула стрелку посередине игрового поля. Крошечные волны тихо плескались, разбиваясь о пять островов, на которых находились оставшиеся драконы. Стрелка продолжала крутиться, пока не остановилась на поле с надписью: «Пропускаешь ход».

— Ха! — воскликнул с триумфом Лоренц и с размаху покрутил стрелку. — Вооружиться, очень хорошо.

Лоренц достал из одного из огнеустойчивых кожаных мешочков, лежащих вокруг него, антарктического мини-дракона, который радостно фыркнул, после того, как Лоренц освободил его из темницы.

Он поставил дракона на островок и уверенный в своей победе, подмигнул Лиане.

— Уже сегодня ночью я займу твою территорию и впервые за всю многолетнюю историю наших вечеров за игрой в Драбеллум, выиграю у тебя эту игру.

— Размечтался, — спокойно сказала Лиана и повернула стрелку.

Ей стало заметно лучше, с тех пор, как она окунулась в будни Тенненбоде, и мы прилагали все усилия, чтобы все так и оставалось. Разговоры на больную тему по имени Пауль мы не заводили, пока Лиана этого не хотела.

Ширли, Адам, Леандро и я с угасающим интересом наблюдали за отчаянной борьбой этой троицы. Во-первых, мы сами уже давно вышли из игры, а во-вторых, драконья война Лоренца, Лианы и Дульсы длилась уже больше двух часов. Я попыталась подавить зевоту.

— Вы ведёте себя, как дети, — сказала Ширли, подняв вверх брови, в то время как Лиана ликующе атаковала одного из драконов Дульсы. Оба животных неистово сражались, но, в конце концов, победил дракон Лианы и притащил захваченного проигравшего на маленький остров игрового поля. С сияющей улыбкой Лиана приняла маленького зелёного дракона и спрятала в один из своих огнеупорных кожаных мешочков.

— Драбеллум — это серьёзная вещь, — наконец сказала Лиана, пока Дульса крутила стрелку.

Я повернулась к Леандро.

— И так у нас каждый понедельник, — объяснила я. — А спать они ложатся только когда один из них одержит победу.

— Вы и правда относитесь к игре серьёзно, — сказал Леандро, одобрительно кивая.

— Наша самая длинная игра продолжалась шестнадцать часов, — гордо объяснил Лоренц, наблюдая, как часть острова Дульсы была облита лавой, которая уничтожила одного из её драконов.

— И эту игру выиграла я, — напомнила ему Лиана.

Лоренц поднял голову и выпрямил плечи.

— Придёт день, когда я взойду на трон и стану королём Драбеллума.

— Никогда в жизни, — сказала Лиана, энергично крутанув стрелку.

— Я не хотела лишить тебя магии Драбеллума, — ухмыльнулась я Леандро.

— Постепенно я начинаю понимать, — закивал он.

— Подожди, пока увидишь настоящие соревнования драконов, — сказал Адам. — Это абсолютно разные вещи.

— Могу себе представить. На прошлой неделе я пару раз наблюдал за тренировкой команды. Действительно невероятно, какие элегантные эти чудища в воздухе.

— В самом деле очень элегантны, — согласилась я и повернулась к Лиане, которая только что потерпела неудачу и ей пришлось пропустить ход. — Я рассказала Грегору Кёниг о предположении, что следующие соревнования драконов будут проходить в Конквере.

— Да, правильно, — ответила Лиана. — В конце концов, мы хотим победить. Особенно после позора на последнем соревновании.

— О да, — я хорошо помнила, как все были разочарованы, когда мы не смогли победить Южноафриканскую команду в Беларе. И как быстро нас лишили щедрой поддержки после поражения.

— Ты узнала ещё что-нибудь новое от своей двоюродной сестры? Или от Леннокса и Рамона? — я сформулировала вопрос осторожно, потому что и Дульса, и Лиана начинали сердится, когда поиск девушек не продвигался вперёд.

— Леннокс и Рамон заставили нас посещать лекции как минимум две недели, чтобы мы подтянулись, — сказала Дульса. — Кроме того, они хотели какое-то время продолжить поиски без нас. Может быть потому, что мы не можем летать так быстро и долго, как они. Они, вооружившись только одним спальным мешком, отправились в путь. Я имею ввиду, что сейчас уже наступает зима. Что плохого в том, чтобы построить себе толковое жилище.

— Это хлопотно, отнимает много времени и совсем не нужно, — спокойно объяснил Адам. — Всё получиться намного быстрее, если ограничиться спальным мешком и заклинанием иллюзии.

— Мужчины, — презрительно сказала Лиана, пока Лоренц крутил стрелку.

— Как это, быть в Чёрной гвардии? — спросил Леандро.

В его взгляде читалось благоговение.

— На данный момент абсолютная скука, — ответил Адам. — Примус нигде не использует Чёрную гвардию. Адмирал не в восторге и требует от примуса решения. Это безделье просто ужасно. Особенно теперь, когда все знают, что Морлемы появились снова.

— Если уж мы заговорили о Морлемах, — осторожно начала я. — Я тут кое о чём размышляла, что, возможно, поможет нам выяснить, где именно прячется Бальтазар.

— Нет, — строго сказал Адам.

— Ах, не веди себя так, — ответила я. — Это хорошая идея.

— Да, хорошая, — признал он. — Но мы всё-таки не будем воплощать её в жизнь.

— Не понимаю ни слова, — сказал Леандро, вопросительно глядя на нас.

— Мы тоже, — успокоила его Ширли. — Но мы уже привыкли к тому, что Адам и Сельма с недавних пор большую часть разговоров ведут про себя, и не позволяют принимать нам в них участие. У них есть между собой эта странная мысленная связь.

— Вы магическая пара? — спросил Леандро. — Мы проходили о них сегодня на уроке. Очень интересно. Их совсем мало, потому что они просто не могут найти друг друга.

— Нет, — ответила я, — Точнее говоря, мы не знаем. Чтобы выяснить это, мы должны провести ритуал. Если он сработает, значит мы магическая пара и связаны друг с другом. Если нет, значит нет.

— Точно, госпожа профессор Хенгстенберг рассказывала что-то в этом роде, но я плохо помню. Почему-то я всегда отвлекаюсь на ее лекциях.

— Это со всеми мужчинами так, — ответила Ширли. — Кроме Лоренца конечно.

— Что? — Лоренц поднял взгляд. Он сосредоточенно смотрел на своих двух драконов, решая, поставить ли на игровое поле пятнисто-коричневого южноафриканского дракона или последнего белоснежного антарктического. — Настоящего мужчину не сбивает с толку даже фея, — ответил он храбро и с героическим жестом поставил на игровое поле белоснежного дракона. — Вперёд, в бой! — прошептал он.

— Значит фея, — понимающе кивнул Леандро. — И вы ещё не провели этот ритуал?

— Нет, пока нет, — я, ухмыляясь, посмотрела на Адама.

— Почему? — спросил Леандро. — Разве из-за всех этих Морлемов было бы не здорово, если бы вы могли защититься ещё лучше?

— Да, конечно, — согласилась я. — Но я хотела сама провести ритуал.

— Но ты ещё не готова, — понимающе произнёс Леандро. — Потому что мы с Лидией постоянно блокируем то немногое свободное время бабушки, что у неё есть, чтобы она научила нас посылать сообщения. Поэтому ты не можешь продолжить свое обучение на духовного странника. Бабушка рассказывала, что ты её ученица. Мне жаль. Нам лучше держаться в стороне, чтобы ты тоже снова могла провести с ней время.

— Ничего страшного, — сказала я. — Бабушка очень рада, что вы здесь. К тому же в данный момент она сильно занята, потому что от неё постоянно требуют прийти в новую палату сенаторов и установить какие-то защитные заклинания. Мне, в любом случае, потребуется ещё какое-то время, пока я буду готова к ритуалу. Гораздо важнее, чтобы вы могли позвать на помощь, если столкнётесь с Морлемами.

— И, кроме того, ты ещё не разу не входила в царство грёз с тех пор, как мы сбежали из царства мёртвых, — Адам спокойно на меня смотрел.

«Я боюсь, ты хорошо это знаешь», — ответила я. «Что, если меня опять что-то потянет вниз? Прочь от тебя и от жизни.»

«Наша связь достаточно сильная. Это я знаю точно. Я люблю тебя, и ты должна верить в нашу любовь. Тебе просто нужно ухватиться за неё, когда будут сомнения.» Глаза Адама светились уверенностью, и тёплое чувство счастья разлилось внутри меня.

— Эй! — громко протянула Ширли, прерывая наш беззвучный разговор. — С нами-то поделитесь вашей большой любовью.

— Лучше не надо, — оборвала Лиана. — Сейчас я не смогу проявить к этому понимание.

— Это уже прогресс, — вздохнула Ширли. — Ты уже больше не сердишься без причины, и можешь формулировать, что тебя беспокоит. Так что извините вы оба, — Ширли кивнула Адаму и мне. — Просто продолжайте в том же духе.

— Без проблем, — ответила я. — Я, в любом случае, хотела узнать, выяснила ли ты что-нибудь у Кима Гёрнера. У тебя же была на выходных смена в «Гостиной Шёнефельде»?

— Да, была, но я не нашла никакой записной книжки со знаком бесконечности, — сказала Ширли. — После того, как Фалько отправился на её поиски, Ким, должно быть, чертовски хорошо её спрятал.

— Может ты видела этот знак где-нибудь ещё? — продолжала я расспрашивать. — Знак бесконечности, обведённый кольцом.

— Нет, — сказал Ширли. — Между тем я знаю «Гостиную Шёнефельде» как свои пять пальцев.

Я помыла и вытерла каждый угол, но этот знак нигде не встречала.

— Подожди, — сказал Леандро странно каркающим голосом. — Расскажи ещё раз, что это за знак?

— Бесконечность, заключённый в кольцо, — объяснила я. — Восьмёрка, связанная нулём. Бесконечность, окружённая бесконечностью.

— Ладно, ладно, я понял, — ответил Леандро, внезапно побледнев.

— Всё хорошо? — обеспокоено спросила я.

— Да, — Леандро медленно кивнул. — Мне знаком этот знак.

— Неудивительно, — вставила Дульса. — Это широко используемый кельтский символ, и его часто можно встретить на украшениях. Я взяла на себя смелость и на выходных провела у родителей исследование в интернете, после того, как ты рассказала мне о нём. Магами он не используется, здесь я могу только согласиться с Конрадом.

— Я не об этом, — ответил Леандро, пристально глядя на меня.

Его зелёные глаза светились.

— Что ты тогда имеешь ввиду? — я села, потому что внезапно в комнате воцарилось серьёзное настроение.

— Ты ещё помнишь записную книжку, о которой я тебе рассказывал? — спросил Леандро.

— Записная книжка, которую ты нашел у Филлипа? — протянула, постепенно понимая связь. — Печать тора, о которой говорилось в записной книжке. Значит это она. У Кима тоже есть такая записная книжка.

— Именно так, — закивал Леандро. — Теперь ясно, что Ким Гёрнер, Филлип и этот Вельф заодно.

— Но почему? — спросила я и посмотрела на ясное, звездное, ночное небо. — Этот Вельф видимо появился, чтобы собрать всех вместе. Они встречались в «Гостинице Шенефельде», чтобы что-то спланировать.

— Точно, но если это никак не связано с магией, то для чего им собираться вместе?

Я повернулась и задумчиво посмотрела на Леандро.

— Я должен поговорить с Филлипом, — сказал он и встал.

— Я пойду с тобой, — быстро предложила я.

— Лучше не надо, — спокойно ответил Адам и тоже встал. — Пока ты доберешься до Кламартина, на твой след нападёт сотня Морлемов. Это затруднит разговор.

— Ммм, — недовольно пробурчала я.

К сожалению, Адам был прав, и я ничего не могла возразить против аргумента о Морлемах.

— Я пойду с ним и пригляжу за твоим братом, — примирительно сказал он. — Ты можешь прокрасться в мои мысли и за всем проследить.

— Что мне еще остается, — недовольно вздохнула я.

— Ничего, — улыбнувшись, ответил Адам и повернулся к Леандро. — Когда Филлип обычно бывает дома?

Леaндро немного подумал.

— Мне кажется, он как обычно работает в сыроварне, причем магической, как я недавно узнал. Интересно отметить, насколько ускоряются рабочие процессы при помощи магии. Уже только если обратить внимание на перемешивание и вентиляцию…

— Хватит, — прервал его Адам. — Значит нужно подкараулить его перед или после смены.

— Лучше перед, прямо завтра утром. Он выходит из дома в 9 утра, — Леандро задумчиво посмотрел на Адама. — После работы он обычно отправляется пострелять из лука, а это может занять много время.

— В 9 часов, — кивнул Адам. — Это сработает. Встретимся сразу завтра утром в 8 перед туристическим агентством госпожи Трудиг.

— Печать Тора — это бесконечность, заключённая в бесконечность, — задумчиво сказала я. — Действительно интересно. Надеюсь, вы выясните что-нибудь новое.

— Я тоже надеюсь, — ответил Адам, пристально глядя на меня. — Но ты ведь знаешь, что я мастерски могу задавать правильные вопросы, а в случае необходимости выведаю ответы и без разрешения.

— Ты просто настоящий плахой парень, — захихикал Лоренц, и Адам бросил на него сомнительный взгляд. Затем подошёл ко мне и обнял за талию.

— О, ещё бы, — ухмыльнулся он и стремительно поднял меня на руки. Взгляд его тёмно-голубых глаз был полон желания.

Сделав несколько быстрых шагов, он оказался в моей комнате и громко захлопнул за нами дверь. Затем его губы уже накрыли мои, и этой ночью я забыла обо всех моих заботах.

Было ещё темно, когда я несколько дней спустя вышла на утреннюю пробежку. Ночью выпал снег, и лежал тонким слоем на дорожках, приглушая шаги множества студентов, которые дрожа от холода и ругаясь, появились на утреннем спорте по распоряжению профессора Эспендорм. Был конец ноября, и для Тенненбоде выпавший снег не представлял ничего необычного для это времени года. Поэтому профессор Эспендорм не принимала никаких отговорок.

— Лидия, прошу тебя, — настоятельно попросила я и последовала за сестрой на прилегающую к замку территорию.

Группы оранжевых световых шаров указывали нам направление, чтобы ни один студент не заблудился.

— По крайней мере, поговори с Сельмой, — попросил Леандро, который бежал рядом с Лидией и в очередной раз пытался нас померить.

— В данный момент нам нечего обсуждать, — ответила она, продолжая стоически бежать дальше. Её тёмные волосы подпрыгивали в такт шагов.

— Мы одна семья, Лидия, — напомнила я. — Скара относится к тебе не серьёзно. Она лишь опять ищет способ посеять раздор. Ты не можешь доверять ей.

— Скара со мной честна, — ответила Лидия, не оборачиваясь. — В отличие от тебя. Она позволяет мне быть частью её жизни и пытается помочь.

— Я тоже хотела бы тебе помочь, — сказала я. — Но ты мне не даёшь. Не разговариваешь со мной и избегаешь. Я в твоём распоряжении, и ты можешь абсолютно мне доверять. Мне хотелось бы выяснить вместе с тобой, что такое Печать Тора, кто такой Вельф, и чем таким таинственным занимаются Филипп и Жизель.

— Мои родители работают, — оборвала Лидия.

— Нет, не работают, — ответил Леандо. — Мы с Адамом были в Кламартине. Дом пуст.

— Что? — Лидия внезапно остановилась и недоверчиво уставилась на Леандро.

— Ты всё верно расслышала, — Леандро серьёзно смотрел на Лидию и был в этот момент так сильно похож на отца, что я одно мгновение испуганно на него уставилась. — Они оба исчезли, и их нет там уже какое-то время.

— Я в это не верю, — в глазах Лидии появилась настоящая паника. — Они сказали, что уезжают, потому что нужно работать и что всё в порядке.

— Они нам соврали, Лидия, — голос Леандро понизился до осторожного шёпота.

— Или, по крайней мере, скрыли от нас значительную часть правды.

— Нет. Я в это не верю, — Лидия побледнела и переводила взгляд то на меня, то на Леандро. — Зачем ты отправился во Францию?

— Потому что хотел поговорить с Филиппом.

— Ты имеешь ввиду с папой, — исправила Лидия.

— Да, — кивнул Леандро. — Я просто должен был узнать, что такое Печать Тора. Я хотел рассказать ему, что выяснил сам и посмотреть на его реакцию, — Леандро глубоко вздохнул. — Но его там не было. Тогда я послал ему сообщение, но мои доходят не особо далеко, поэтому сообщение ему послала Сельма, чтобы выяснить, куда он пропал, но он больше не отвечает. На сообщения бабушки он тоже не реагирует.

— Нам ведь нельзя выходить за границу города, — прошептала Лидия всё ещё не веря, что Жизель и Филипп были с ней не честны. — Из-за этих тёмных существ.

— Да, из-за Морлемов, — подтвердила я.

— Поэтому Адам сопровождал меня, — сказал Леандро.

— В самом деле, — произнесла, запинаясь Лидия. — Я не могу в это поверить, — потом она выпрямилась и расправила плечи. — По правде говоря, я и не собираюсь. Скара сказала, что тебе нравится обманывать. Скорее всего, мама и папа всего лишь поехали в короткий отпуск навестить друзей. То, что их не было один раз ещё не значит, что они сразу пропали без вести.

— Я и не говорил, что они пропали, — ответил Леандро. — Мы осмотрели весь дом, они оставили его в полном порядке.

— Дом оставляют в полном порядке, когда едут в отпуск. Не вижу в этом ничего необычного, — ответила Лидия и хотела опять уйти.

— Они взяли с собой всю одежду, а машину оставили в гараже. Они не жили обычной жизнью, — осторожно сказал Леандро, словно понимая, что Лидия сможет вынести эту новость, если выдавать ей ее порциями. — Они уже довольно давно покинули Кламартин, и я не имею ни малейшего понятия, где они находятся.

Лидия застыла на месте и недоверчиво посмотрела на Леандро.

— Покинули?

— Мне жаль, — тихо сказал Леандро и сделал шаг в сторону Лидии. — Я буду их искать и выясню, что произошло.

— Этого просто невозможно. — Голос Лидии дрожал, и она скрестила руки на груди, словно чтобы удержать саму себя. — Абсолютно невозможно.

— Я был там, Лидия, — успокаивающим голосом сказал Леандро. — Их правда там нет. Не знаю, почему, но наверняка этому есть логическое объяснение.

— Логическое объяснение? — язвительно ответила Лидия. — В моей жизни уже давно нет логических объяснений.

— Лидия, прошу, — настоятельно сказала я. — У Жизель и Филиппа, безусловно, есть свои причины. Нам просто нужно проявить терпение. И тогда мы точно выясним, что с ними случилось. Может быть они уехали из-за Морлемов.

— Это всё большая ложь, заговор, — в отчаянии сказала Лидия. Затем сделала глубокий вздох, и выражение её лица изменилось. Отчаяние уступило место пугающему спокойствию. — Мне нужно освободиться от прошлого и смотреть в будущее. Скара абсолютно права, — она серьёзно посмотрела на Леандро. — Я больше не могу тебе доверять. Теперь, когда ты занял строну Сельмы. Она всё придумала, Морлемов, эту историю с Бальтазаром Тони и Катериной. Нет никакой чести и героических поступков. Они просто приняли глупое решение и не захотели нести последствия. Бальтазар — достойный гражданин Объединённого Магического Союза. Я специально это проверяла. Его ни в чём не обвиняют, а о Морлемах пишет только эта газетёнка. Единственный свидетель — сумасшедший официант, который хочет продлить свои пятнадцать минут славы и рассказывает всё более невероятные истории.

— Ты больше веришь Скаре, чем своему брату? — испуганно спросила я.

Мне было абсолютно ясно, откуда взялась эта точка зрения, и в этот момент у меня даже не было веских аргументов, чтобы доказать ей обратное, за исключением того, что мне было необходимо её доверие.

— Мой брат, кажется, полностью занял твою сторону и запутался в твоей лжи. Почему я должна верить в то, что он говорит? — Лидия с сожалением кивнула Леандро, который потерял дар речи. — Просто оставьте меня в покое со своими запутанными историями, — решительно сказала она. Затем развернулась и ушла прочь.

Я какое-то время смотрела ей вслед, а потом положила руку на плечо Леандро, пытаясь утешить.

— Пришло время поговорить со Скарой, — сказала я. — Я не могу позволить ей и дальше оказывать влияние на Лидию.

У меня пропало желание продолжать пробежку, и я вернулась в свою комнату, в то время как Леандро последовал за Лидией, чтобы ещё раз поговорить с ней.

Когда я вскоре после этого спускалась по лестнице к завтраку, я уже подготовила слова. Я спокойно укажу Скаре на то, чтобы она оставила Лидию в покое. Однако я ещё не решила, чем ей пригрозить, если она не подчинится. Никак не могла выбрать между публичным разоблачением и грубой силой. Она заслужила и то и другое.

Я была так зла из-за того, что она вселила неуверенность в Лидию. Чувствовала себя беспомощной и точно знала, что это только вопрос времени, прежде чем Скара разыграет свой козырь и принесёт Лидию в жертву, словно пешку, либо чтобы заставить Адама жениться на ней, либо чтобы убрать меня с дороги.

Теперь дело касалось не только меня и Адама. Скара втянула в конфликт моих брата и сестру, и я не собиралась сдаваться без борьбы и оставить сестру на милость Скары и её махинациям.

Но прежде чем я поддалась искушению и поступила безрассудно, в вестибюле меня остановил Адам.

— Не делай этого, — настоятельно сказал он, серьёзно глядя на меня.

Мимо нас прошла хихикающая группа первокурсников и завернула в восточный зал, направляясь к завтраку. Он конечно знал, какие мысли крутились у меня в голове. Я глубоко вздохнула, смотря им вслед. Они были такие неопытные и невинные, полные надежд и мечтаний, такие же, как моя сестра, прежде чем Скара взяла её под своё крыло.

— Но я должна что-то сделать, — ответила я в отчаяние и огляделась, проверяя не наблюдает ли кто за нами. — Прежде чем она что-нибудь выкинет и ранит Лидию. Она ведь совсем не думает о благополучии Лидии.

— Мы что-нибудь предпримем, — настоятельно сказал он. — Но сначала спокойно всё обдумаем, спланируем и приведём план в действие. Ты не пойдёшь сейчас в восточный зал, где полным-полно людей, чтобы перед множеством свидетелей угрожать Скаре физическим насилием.

— Ммм, — угрюмо промычала я.

Гнев в животе всё ещё ярко пылал.

— По крайней мере, не в тот день, когда нас пригласили в палату сенаторов, чтобы представить примусу, — подмигнул Адам.

— Точно, это же сегодня после обеда, — тихо сказала я и поняла, что это действительно не очень хорошая идея.

— Сегодня мне нужно кое-что сделать с Торином, а ты пообещай, что возьмёшь себя в руки и отложишь свои эпические планы мести, — Адам нахмурился, ожидая моего ответа.

— Обещаю, — в конце концов вздохнула я. — Сегодня я пощажу Скару и буду хорошо себя вести, но завтра вправлю ей мозги, если до тех пор не придумаю ничего лучшего.

— Как хочешь, — кивнул Адам. — Увидимся сегодня после обеда в палате сенаторов, а твои планы мести обсудим вместе сегодня вечером, — прошептал Адам, потому что именно в этот момент мимо нас прошли Фалько Гёрнер и Томас Кекуле. — Я уверен, что у других есть идея, как решить проблему со Скарой более элегантно.

— Да, конечно. Ты прав, — покорно ответила я, глядя Фалько Гёрнеру вслед, который с любопытством на меня посмотрел. — Я постараюсь сегодня выбросить Скару из головы. Думаю, лучше поговорить с Фалько Гёрнером, вместо Скары. Печать Тора приведёт меня к Жизель и Филиппу. И если я верну их назад, то Лидия будет доверять мне намного больше, чем если я изолью свой гнев на Скару.

— Прекрасно, — удовлетворённо сказал Адам. — Тогда я могу сегодня спокойно проверить с Торинам зацепки в Испании. Как бы мне хотелось поцеловать тебя сейчас, — вздохнул он.

— Это нам тоже придётся перенести на вечер, — ухмыльнулась я и сделала шаг назад, прежде чем кто-то почувствует, что воздух между нами начинает трещать. — Надеюсь, ты их найдёшь, а если нет, у меня в резерве есть ещё план Б.

— План Б можешь забыть, целиком, — прорычал Адам.

Затем развернулся большими шагами пересёк вестибюль и вышел на улицу.

Я одно мгновение смотрела ему вслед, потом меня отвлекла громкая ссора, доносящаяся с лестницы.

— Как ты только можешь помогать организовывать этот куриный базар, — возмущалась Ширли.

— Сладенькая, это не куриный базар, а бал, — удивительно спокойно ответил Лоренц. — Там будут потрясающая одежда, музыка, изысканный шведский стол и фантастические эффекты, всё, как люди обычно ждут от «Лоринне — завоюющего сердца агенства, организующего мероприятия».

— У тебя что, совсем нет гордости? — громко спросила Ширли, и несколько студентов с третьего семестра, которые как раз возвращались с завтрака, остановились в вестибюле и посмотрели в сторону Лоренца и Ширли.

— Это не имеет ничего общего с гордостью, — ответил Лоренц. — Бал в любом случае проведут, как и каждый год. Это выпускной бал. На нём празднуют сдачу экзаменов и наслаждаются последним вечером с людьми, с которыми провёл четыре года, так сказать прощание в торжественной обстановке.

— Но это также и свадебный базар, — возразила Ширли. — 80 процентов пар, которые идут вместе на этот бал, женятся в течение следующих шести месяцев, а так как в Объединённом Магическом Союзе нет разводов, они навсегда остаются вместе.

— Для супружеских пар есть хорошие привилегии, — пожал плечами Лоренц. — И как их можно осуждать, если учесть налоговые льготы, хорошие рабочие места, финансовую поддержку для первого общего жилья, не говоря уже о необыкновенно высоких детских пособиях, причитающихся супружеским парам. Кроме того, то, что Лоринне организует этот бал, не имеет ничего общего со всем выше перечисленным. Профессор Эспендорм искала кого-то, кто сделает за неё работу, а Этьен и я рады, что получили этот большой заказ. И говорить здесь больше не о чем.

Лоренц стремительно преодолел последние несколько ступенек.

— Доброе утро, сладкая, — поприветствовал он меня. — Надеюсь, у тебя сегодня настроение получше, чему у Ширли, он бросил на неё угрюмый взгляд.

— Теперь уже да, — сказала я, а Ширли страдальчески закатила глаза. — Хотя своднический бал тоже не вызывает во мне бурной радости.

— Вы слишком рациональны, — вздохнул театрально Лоренц. — При том, что женщины здесь вы. И мне ещё учить вас, как развивать понимание к романтическим моментам. Подумайте о пьянящих платьях, свечах, тёплом свете, вальсе и пирожных. Это будет захватывающе.

— Сегодня утром у меня перехватило дыхание от кое-чего другого, — сказала я, когда мы шли вместе в восточный зал.

Я рассказала коротко, что произошло сегодня утром с Лидией.

— Скара заслужила, чтобы ей надрали задницу, — прорычала Ширли, когда мы садились.

Она оглядывалась по сторонам, и выглядела при этом такой агрессивной, как будто сейчас вскочит со стула и исполнит свою угрозу.

— Я пообещала Адаму держать себя в руках и игнорировать сегодня Скару, — ответила я, насыпая в свою чашку немного мюсли. — Сегодня после обеда нам нужно в палату сенаторов, и им не понравится, если меня отведут туда в наручниках, потому что я напала на дочь примуса.

— Возможно, ты должна туда пойти, — сказала Ширли. — А вот я нет.

— Тоже верно, — ответила я, пожимая плечами. — Делай, что хочешь. У тебя есть моё благословение. Но похоже, что Скары здесь нет, поэтому не придётся принимать решений, — я тоже разглядывала студентов в зале.

Несколько парней с первого семестра как раз напугали некоторых своих сокурсниц живчиками и чертовски радовались, когда девчонки крича, повскакивали со стульев, после того, как парни бросили извивающийся фрукт им на колени.

Солнце медленно поднималось и затопило восточный зал тёплым светом. Сегодня будет хороший день и, собственно, я должна была бы наслаждаться им, но резкие слова моей сестры просто не выходили из головы.

— Вместо того, чтобы сердиться на Скару, давайте лучше займёмся чем-нибудь полезным, — предложила я, в то время как Ширли смотрела поверх свой чайной чашки, всё ещё выискивая в комнате Скару и, казалось, надеялась, что та где-то скрывается. — Я хотела бы поговорить с Фалько Гёнрером. Может он уже что-нибудь успел выяснить о своём брате, и это поможет нам.

— Звучит логично, — сказал Лоренц, насыпая горсть орехов в свои мюсли.

— Ты что белка? — недоверчиво спросила Ширли.

Лоренц одарил Ширли снисходительным взглядом.

— В орехах много здоровых ингредиентов, они делают волосы блестящими, поддерживают нервы и выносливость. Может тебе стоит тоже съесть парочку. У меня такое чувство, будто ты немного нервничаешь.

— Точно подметил, — резко ответила Ширли. — Я как раз расследую материл для статьи о принуждении к браку, которое преобладает в этом обществе, и это действительно невероятно. С одной стороны, в законе написано, что каждый может свободно выбирать, пока придерживается своего социального класса, но теперь в финансовом отношении это стало настолько невыгодно для неженатых людей, что волей не волей приходится жениться, чтобы свести концы с концами.

— Не принимай всё так близко к сердцу, — утешил Лоренц. — Как журналист, ты должна уметь держать профессиональную дистанцию к некоторым фактам, в противном случае, больше не сможешь радоваться жизни.

— Ммм, — пробурчала угрюмо Ширли.

— Или ты немного боишься, что Торин планирует сделать тебе предложение? — захихикал Лоренц, но в тот момент, когда его слова замерли в воздухе, Ширли прямо-таки застыла на месте и побледнела.

— Он уже сделал? — хрипло спросила я.

— Нет, — ответила Ширли. — Но скоро сделает, потому что хотя он храбрый и сильный, но всё же не хочет восставать против матери. Она в ярости с тех пор, как Адам оборвал все связи и ясно дала понять, что не допустит, чтобы Торин, Леннокс или Рамон приняли такое же решение, как Адам. Она настоящий дракон, и все её боятся. Даже её муж крадётся по дому ещё только на цыпочках.

— Значит настоящая свекровь-монстр, — сказал Лоренц, неторопливо кивнув. — Мои соболезнования.

— Да, спасибо, но какая от этого польза. Ситуация совершенно запутанная. Я люблю Торина, но просто не могу принимать участие в этом спектакле и тем более не хочу становиться частью этой семьи. Я рада, что смогла сбежать от своей собственной. Представь себе, мы официально обручимся. Мы даже не сможем отпраздновать свадьбу в маленьком кругу, она мутирует в большое общественное событие.

— Которому я всё же смогу придать особенную и незабываемую ноту и очень интимную, романтическую атмосферу, — предупредительно улыбнулся Лоренц.

— Прекрати немедленно, — запротестовала громко Ширли. — Этого никогда не случиться, — затем замолчала. — Я должна найти атрибут семьи Торрел, и как можно скорее. Нужно устранить класс патрициев. Другого решения нет. Скажите, что я сегодня не приду на лекции, сейчас у меня просто нет терпения для академического образования. Нужно закончить статью, а потом что-то активно предпринять, чтобы изменить ситуацию, в которую угодила, — Ширли взяла скрипыша из фруктовой чаши, встала и выбежала из восточного зала.

— Что случилось с Ширли? — спросила Лиана, которая только что вошла с Дульсой, а Ширли чуть не сбила её с ног.

— Свекровь с драконьими замашками расстраивает её, — пожал плечами Лоренц. — Действительно жаль, я бы мог организовать абсолютно сказочную широкомасштабную свадьбу. Представьте себе Ширли в длинном, белом платье, она бы выглядела, словно принцесса. Это было бы сногсшибательно.

— Но Ширли не хочет праздновать с пятьюстами гостями, а такие мероприятия обычно приобретают именно такой масштаб, — сказала я.

Лиана и Дульса сели и налили себе чай.

— Да, приобретают, — ответил Лоренц. — Но я всё ещё никак не могу понять, почему это так ужасно. Ну, видимо, вкус у всех разный, когда дело касается свадьбы его мечты. Для себя я желаю что-нибудь большое и помпезное, с золотом, блеском и великолепными костюмами. Думаю, я хотел бы увидеть Этьена в униформе. У него невероятно красивые, широкие плечи.

— Что с вами такое? — спросила Лиана, подняв вверх брови. — С каких пор вы планируете свои свадьбы? Я думала, мы выбрали дорогу правосудия.

— Так и есть, сладкая, — ответил Лоренц. — Но несмотря на всю серьёзность, нельзя забывать и о веселье.

— Сегодня утром я предпочитаю быть серьёзной, — ответила Лиана. — Мы только что говорили с Ленноксом и Рамоном, и они, кажется, что-то нашли. Туннель в роще. Мы немедленно отправляемся туда. Хочу взглянуть на него собственными глазами.

— Ты не представляешь, как бы мне хотелось пойти вместе с вами, — смирившись ответила я.

— Лучше не надо, — сказала с сожалением Дульса. — Мы хотим найти девушек, а если Морлемы снова последуют за тобой, станет всё ещё сложнее.

— Я знаю, — вздохнула я, опустошая чашку.

— Хотя бы несколько человек должны ходить на лекции, — утешил меня Лоренц. — Если все убегут, проблем от профессоров не оберёшься.

— Тогда я, по крайней мере, прикрою вас, — я сложила посуду и встала. — Удачи.

— Спасибо, — ответили Лиана и Дульса хором.

В палате сенаторов

На седьмом семестре на специализацию были предусмотрены не просто пары, а целое утро, и профессор Пфафф не терял ни секунды этого драгоценного в его глазах времени.

— В прошлом году мы подробно проходили тонкую архитектуру ледяных скульптур, и в целом я доволен результатами вашей работы. Есть те, кому еще нужно поработать над собой, но в общем и целом видно, что интенсивная работа не прошла даром.

Он кивком указал на Флавиуса Гондена, который, благодаря дополнительным занятиям со мной, закончил прошлый год с хорошими результатами. Затем он продолжил:

— Эта работа была основой для следующих двух семестров, потому что теперь мы займемся большими, частично очень сложными и ориентирующимся на практику проектами. Последние недели мы закрепляли или повторяли основы. Но сейчас пришло время обратиться к более масштабным заданиям.

Флавиус вымученно вздохнул, и я подбадривающе посмотрела на него. Однако Флавиус был не единственным, кто со страхом смотрел на профессора Пфаффа, в ожидании новых испытаний.

Алекса, Эгони и Дорина, сидящие в первом ряду, тоже явно были не совсем довольны новостью о более сложных заданиях. Наверное потому, что без Скары они чувствовали себя беспомощными, а их интриганский кружок распался.

— В последние недели мы отдавали предпочтение групповой работе, но теперь будут учитываться только ваши личные способности. Пожалуйста, пройдите в холодильную камеру и принесите на рабочее место по большому куску льда, — профессор Пфафф погладил свои темные усы и открыл холодильную камеру.

После того как каждый из нас перенес куски льда на свое рабочее место, отчасти даже рискованными методами, профессор Пфафф заметил, что в этом году нам предстоит проделать еще много работы, чтобы превратиться в полезных членов Объединенного Магического Союза.

Затем бросил долгий взгляд на Алексу, которая тут же покраснела. Она попыталась перенести лёд на своё место, превратив его в снежное облако, но водяной пузырь Дорины нарушил все её планы, и, в конце концов, вся эта конструкция упала куском льда им на ноги.

Но теперь все были готовы, и профессор Пфафф продемонстрировал, что ожидает от нас на этой неделе. Он вытащил стопку рисунков и раздал в зале для семинаров. Я подтянула рисунок поближе и изучила его более внимательно. На нём были изображены многочисленные компоненты. Почти сотня штук: маленькие и большие шестерёнки, крошечные винтики и странно изогнутые соединительные фрагменты.

— С чем мы имеем здесь дело? — с нетерпением и восторженным блеском в глазах спросил профессор Пфафф.

После минутного молчания отозвался Флавиус.

— Может это часовой механизм? — он вопросительно смотрел на профессора Пфафф.

Алекса и Дорина втянули в себя воздух, в то время как Эгони задумчиво убрала со своего круглого лица каштановую прядь, несколько раз поворачивая рисунок туда-сюда.

— Отлично, — профессор Пфафф довольно притопнул ногами. — И вы, вероятно, уже догадываетесь, какая изумительная задача ожидает вас в последующие недели.

Все кивнули, но никто не выглядел так, будто считает изумительным занятием сбор часов. Но именно это профессор Пфафф ожидал от нас, и в зависимости от того, как будут работать часы, такими будет и наши оценки.

— Сосредоточьтесь и будьте точными, тогда не должно возникнуть никаких проблем, — ободрил он, и мы принялись за работу.

Когда я пошла на обед, моя голова гудела, и я только быстро проглотила грибное рагу, которое подавали сегодня. Даже Лоренц не смог меня подбодрить, у которого и у самого дела с профессором Пошером обстояли не лучше.

— Он всерьёз потребовал, чтобы мы с помощью ветра перенесли стеклянную миску через весь двор замка. Можешь себе представить, сколько осколков было сегодня утром? Никогда не смогу научиться этому до пятницы, — Лоренц смотрел на меня с отчаянием в глазах.

— Звучит зловеще, — ответила я. — На моём семинаре тоже было не так здорово.

Моя шея болела от долгой работы в согнувшемся положении. Но по-другому было просто невозможно изготовить почти микроскопически-маленькие винтики точного размера.

В подавленном настроение мы пошли на следующую лекцию. Профессор Хенгстенберг прочитала длинную речь о сложном договоре, который гарантировал независимость Темалиллина. Даже гномы, у которых в отличие от палаты сенаторов был тесный контакт с друидами, приняли этот договор, и они с благодарностью принимали их советы и целительные силы.

Пока моя шея постепенно расслаблялась, и я прислушивалась к мелодичному голосу профессора Хенгстенберг, я какое-то время смотрела в окно, где пасмурная осенняя погода снова завладела небом. Ветер гнал за окном серые скопления туч, и начался лёгкий дождь. Я затосковала по солнечному свету, который радовал нас ещё сегодня утром.

Затем мои мысли ненадолго обратились к Адаму, который в этот момент шёл рядом с Торином по бесплодной равнине, постоянно нашёптывая одно и то же заклинание, которое должно было выявить скрытую магию. Оба сосредоточенно работали, и я не хотела больше беспокоить Адама. Поэтому снова направила своё внимание на лекционный зал, окинула взглядом ряды стульев. Мой взгляд постоянно останавливался на спинках, где были выгравированы имена исчезнувших девушек, которым палата сенаторов не хотела помогать, потому что политики Объединённого Магического Союза были поглощены борьбой за власть.

Может стоит сегодня после обеда заговорить с Ладиславом Энде именно на эту тему, а сразу после этого выяснить, что заставляет Скару переманивать мою сестру на свою сторону.

Раз уж речь пошла о Скаре. Я тщательно проконтролировала ряды стульев. Её всё ещё не было, и я постепенно начала задаваться вопросом, осталась ли она сегодня дома, потому что догадывалась, что я хочу выяснить с ней отношения, обнародовав неудобную правду.

В конце концов, я посмотрела на Фалько Гёрнера, который склонившись к столу, сидел на последнем стуле слева от меня, что-то усердно записывая в записную книжку. Он всё больше напоминал своего брата. Длинные каштановые волосы и пытливый взгляд были такими же как у Кима Гёрнера.

Единственным различием между ними были борода и очки, которые носил Ким и конечно почти двадцать лет разницы в возрасте. Фалько выглядел так, будто записывает то, что профессор Хенгстенберг как раз рассказывала о приобретённом друидами уважении гномов. Однако его взгляд не останавливался на профессоре Хенгстенберг, как это должно было быть, если бы он её слушал. Вместо этого, он, время от времени, прикладывал руку к серому ящичку, стоявшему на столе. Он что-то выискивал в МУПе и усердно делал заметки.

Я наклонилась к Лоренцу, который в этот момент рисовал Этьенна в сияющей униформе.

— Что ты думаешь? — осторожно спросила я, рассматривая Этьенна в выдуманной униформе. — Как мне лучше всего подобраться к Фалько, чтобы поработать вместе с ним? Он педантичный и себе на уме. Не знаю, играет ли он в команде. Ты же разбираешься в людях и, наверняка, знаешь, что делать.

— Ммм, — польщенно вздохнул Лоренц и подрисовал Этьенну дерзкую бороду. — Единственное, что его интересует в данный момент, это ответ на захватывающий вопрос, что написано в записной книжке его брата, куда постоянно пропадает Ким и как со всем этим связана заключённая в круг восьмерка. Дай ему информацию. Это единственный язык, который он сейчас поймёт, и лучший способ получить его доверие.

— Лоренц, ты лучший, — улыбнувшись сказала я.

Он был абсолютно прав.

Я сосредоточилась на Фалько и сформулировала ему послание.

— Я могу помочь тебе. Встретимся сегодня вечером в 6 часов в «Гостиной Шенефельде» и я расскажу тебе больше.

Фалько вздрогнул, когда получил мое сообщение, и я быстро посмотрела вперед, сделав вид, что внимательно вслушиваюсь в слова профессора Хенгстенберг. Я чувствовала на себе его взгляд и точно знала, что вызвала его интерес. Он хотел узнать, что знаю я и охотно обменялся бы со мной своей информацией.

Быстрым шагом я прошла через двор замка и в недоумении посмотрела на внешний фасад Теннебоде. Сегодня он светился нежным розовым цветом и был украшен маленькими бантиками и розочками. Даже в угасающем свете дня это выглядело слишком уж безвкусно.

Однако у меня не было времени думать о том, в какой странной жизненной фазе находится в этот раз Константин Кронворт, потому что нужно поспешить, чтобы после последней лекции профессора Нёлля вовремя успеть на встречу в палате сенаторов.

Согнувшись, я прыгнула в туннель, раскрыла в прыжке крылья и спикировала вниз, мягко приземлившись посередине. Спрятав крылья, я побежала по низкому проходу.

Я бы охотно пролетела и остаток дороги, но так как в Шёнефельде жило большое количество немагических граждан, мне хочешь — не хочешь пришлось идти по улицам и переулкам Шенефельде шагом.

Я совсем выдохлась, пока дошла до палаты сенаторов. В голых кронах деревьев тихо шумел ветер, я несколько раз глубоко вдохнула, рассматривая рокошное строение, стоявшее посреди леса, на расстоянии трех километров от следующего здания.

Палата сенаторов была построена в стиле барочного замка. Богато украшенный фасад со множеством завитушек и орнаментов имел 5 этажей. Над каждым окном тянулись арки, а перед роскошным входом выстроился ряд огромных колонн.

На крыше возвышалось несколько башен, так что казалось, будто здание палаты сенаторов тянется в небо. Ладислав Энде не пожалел средств и усилий, чтобы создать поистине величественное место для резиденции правительства.

Я медленно шла по направлению к входу и пока размышляла, может ли палата сенаторов конкурировать своими размерами с Тенненбоде, входная дверь распахнулась, и из неё вышла моя бабушка.

— Сельма, — озадачено сказала она, останавливаясь передо мной. — А ты что здесь делаешь?

— Сегодня назначена ознакомительная встреча для студентов 5 уровня. Нам промоют мозги, — ухмыльнулась я бабушке. — Ты ещё помнишь, я рассказывала тебе об этом в прошлые выходные.

— Точно, — произнесла рассеянно бабушка.

— А что здесь делаешь ты? — удивилась я.

Строительные работы были завершены, и палата сенаторов давно начала работать.

Щёки бабушки покраснели. Она огляделась по сторонам, затем коротко закрыла глаза, и воздух вокруг нас начал вибрировать и гудеть. После того, как она наложила защитное заклинание, она снова открыла глаза и серьёзно посмотрела на меня.

— Я здесь, потому что уже в прошлом месяце подала апелляцию в суд против реабилитации Хеландера Бальтазара, и никто не отреагировал на моё письмо. Я была здесь, чтобы выяснить, почему меня проигнорировали, и теперь узнала, что моё письмо якобы не дошло.

— Ты подала апелляционную жалобу? — спросила я, распахнув глаза.

— По крайней мере, попыталась, — вздохнула бабушка. Затем серьёзно посмотрела на меня. — Всё или ничего, — прошептала она. — Я приняла решение поддерживать тебя всеми силами, и теперь делаю это. Поэтому лично передала мою апелляцию и взяла у секретаря подтверждение о получении, — бабушка подняла вверх лист бумаги с большой печатью. Она наклонилась ко мне. — Реабилитацию организовал Густав Джонсон. Он воспользовался пробелом в законодательстве. Из соображений безопасности для этого решения требуется только простое большинство присутствующих сенаторов, а не большинство всех сенаторов. Он принял решение в день, когда отсутствовали двое сенаторов, поддерживающих Ладислава Энде.

— Это очень странное совпадение, — задумчиво сказала я.

Я вспомнила, что Ширли рассказывала о высокой заболеваемости сенаторов.

— Именно так, — прошептала бабушка, как будто догадалась, о чём я подумала. — Больны всегда те сенаторы, которые могли бы отменить реабилитацию. Ладислав Энде не упустил это из виду, но каждый раз, когда тема стоит на повестке дня, внезапно поступает сообщение о болезни одного из его сенаторов, и у него больше нет большинства.

— Это невероятно, — ужаснулась я.

— Точно, — сказала бабушка. — Поэтому я пойду сейчас прямо к Корнеллю и передам хорошую заглавную статью для его следующего выпуска «Красного мстителя».

— Хорошая идея, — согласилась я, глядя на роскошное здание. — А я отправлюсь в львиное логово и пусть мне расскажут, чего я не имею права делать.

— Ты не сможешь избежать этой встречи. Она обязательная, — с сожалением сказала бабушка и убрала защитное заклинание. — Будь осторожна.

Она коротко меня обняла, а затем поспешила по дороге, ведущей в город. Я смотрела ей вслед, пока бабушка не исчезла в лесу. Затем повернулась и твёрдым шагом направилась к роскошной входной двери палаты сенаторов.

Но как раз, когда я уже хотела войти, мне на ум пришла странная мысль, что мне срочно нужно к рыночной площади Шёнефельде и что-то сделать там без промедления. Я развернулась и прошла несколько шагов в сторону леса. Я преодолела уже несколько метров, когда поняла, что это мысль не моя. У меня была назначена встреча, и осталось всего пять минут, чтобы появиться там вовремя.

Да и что мне делать на рыночной площади? Там не было ничего срочного. В этот момент я поняла, что произошло.

— Проклятье! — пробормотала я угрюмо. Это было защитное заклинание, а я его даже не заметила.

Я тут же развернулась и снова пошла в сторону входной двери. Меня снова охватила срочная потребность повернуть и пойти к рыночной площади Шёнефельде. Трудно было не признать, что это заклинание настолько же простое, как и эффективное, чтобы не подпускать к этому зданию как магических, так и немагических граждан.

Но я не дам прогнать себя так просто. Я сосредоточилась на этой мысли и изолировала её, отделила от своих чувств, так что она больше не беспокоила меня.

Теперь я могла идти дальше, но прежде чем успела подойти к входной двери, как будто ниоткуда вышли два огромных мужчины. У одного были гладкие, тёмные волосы, трёхдневная щетина и пирсинг в левой брови. Другой был немного меньше ростом, зато более плотного телосложения и со своими поседевшими волосами выглядел так, будто выполняет эту работу уж слишком долго.

На обоих были одеты тяжёлые сапоги и кожаная одежда. Должно быть это два воина из личной охраны Ладислава Энде, которые оставили Чёрную гвардию без работы.

— Имя и удостоверение личности! — прорычал темноволосый.

— Сельма Каспари, у меня назначена встреча в палате сенаторов, — ответила я и протянула ему удостоверение личности.

В то время как темноволосый закрыл глаза и, казалось, проверяет мою личность, седой мужчина насмешливо разглядывал меня.

— Ты быстро справилась с защитным заклинанием, — сказал он. — Некоторые ходят минут десять туда-сюда, пока поймут, что здесь происходит.

— Это, наверняка, очень забавно, — раздражённо ответила я, когда поняла, что они внимательно за мной наблюдали.

— Да, забавно, — ухмыляясь, ответил седой мужчина. — Защитное заклинание установлено для обычных людей, но большинство магов тоже не могут с ним справиться.

— А хоть кто-нибудь успел прийти на встречу вовремя? — спросила я с недоверием.

— Людям, у кого назначена здесь встреча, удаётся дойти до нас, — ответил седой, щёлкая костяшками пальцев. — А другим здесь всё равно нечего делать. Для них палата сенаторов один раз в неделю выделяет приёмные часы в ратуше, — он придирчиво на меня посмотрел. — О чём ты разговаривала со старой женщиной?

— Это личное, — оборвала я.

— А зачем вам понадобилось защитное заклинание? — он пронзительно на меня смотрел, и теперь темноволосый тоже открыл глаза и ожидал мой ответ.

Я подумала, каковы мои шансы, закончить разговор ещё какой-нибудь пустой фразой, но у меня было плохое предчувствие, что эти двое не понимают шуток и скорее возьмут меня под стражу, чем посмеются.

— Хорошо, — поэтому протянула я, не удержавшись от ухмылки. — Если вам так интересно, тогда я, конечно, расскажу, о чём шла речь. Это женщина — целительница и уделяет большое внимание конфиденциальности своих пациентов. Необязательно знать каждому, какие болезни тебя одолевают, — я глубоко вздохнула. — Она хотела узнать, действуют ли уже лекарственные травы, которые она прописала. Я страдаю этой действительно отвратительной инфекцией, у меня огромные воспалившиеся прыщи и красные…

— Неважно, — прервал меня темноволосый с отвращением на лице и сделал большой шаг назад. — Тебе обязательно было спрашивать? — зашипел он на своего коллегу. — Это просто отвратительно.

— Таковы правила, — извинился седой мужчина. — Мы обязаны проверять любые нарушения.

— Я не хочу напирать, но мне срочно нужно в палату сенаторов, и я не знаю, как отреагирует офис-менеджер на опоздание. Как же его зовут? — я вытащила приглашение. — Ах да, Гюнтер Блюм.

— У вас встреча с Гюнтером Блюмом? — седой мужчина внезапно выпрямился.

— Она в списке посетителей. Дай ей скорее пройти, — поторопил теперь другой и отошёл в сторону.

Недолго думая, я прошла мимо и вошла в палату сенаторов.

Внутри здание было таким же роскошным, как и снаружи. Вестибюль прямо-таки сиял, столько золота было использовано, чтобы украсить стены.

Я не знала, куда смотреть в первую очередь, на огромную регистрационную стойку, широкие, раскидистые лестницы, ведущие справа и слева от стойки на верхние и нижние этажи или множество магов, которые с папками под мышкой быстро поднимались и спускались по лестнице и производили впечатление занятости.

Но когда я заметила в толпе два ярких голубых глаза, сразу поняла, куда мне нужно идти.

Адам прислонился к регистрационной стойке, рядом с ним стоял выглядящий официально мужчина, должно быть Гюнтер Блюм. Он был высоким и худым, с жидкими, седыми волосами. Он так строго на меня смотрел, что я вполне могла понять, почему охранники его уважают. Я направилась прямо к нему.

— Простите за опоздание, милые господа перед дверью позволили себе пару шуточек в мой адрес, — я протянула руку. — Я Сельма Каспари.

— Меня не интересует, почему вы опоздали. Важен лишь тот факт, что вы опоздали.

Гюнтер Блум оценивающе посмотрел на меня и проигнорировал протянутую руку.

— Пунктуальность — это форма вежливости, которую проявляешь к своему визави.

— Ага! — просто сказала я. Он быстро понял, что я думаю по поводу этой встречи в палате сенаторов. — Тогда давайте начнем. Не хочу попусту тратить ваше драгоценное время.

— Я тоже так считаю, — ответил Гюнтер Блюм. — Вы хоть и опоздали, но не настолько как ваши сокурсники.

— Тогда подождем, пока все соберутся, — вздохнула я и облокотилась на стойку в приемной.

«Он только со мной ведет себя так невежливо или с тобой тоже?» — мысленно спросила я Адама, который следил за нашим разговором с критикой на лице.

Этот Гюнтер Блум был явно не очень приятным человеком. Интересно, он ведет себя со мной так, потому что я плебей или он такой высокомерный со всеми окружающими его людьми.

Я бросила на Адама вопросительный взгляд. Но он даже не повёл бровью. Теперь я поняла, что он не получил моего сообщения. Это означало, что послание сообщений больше не действует. Я испугано вдохнула, потому что это состояние слишком болезненно напомнило мне прошлый год: об эссенции колючей функии и постоянном отсутствии Адама.

В это время Гюнтер Блюм, казалось, совершенно верно истолковал мою реакцию.

— Если вы прямо сейчас попытались послать своим друзьям сообщение, чтобы скоротать время, могу вас уверить, что это не работает. На здание наложено сложное заклинание, которое не позволяет гостям посылать сообщения.

Одно мгновение я разглядывала довольную улыбку на его лице.

— Вы кое-кого мне напоминаете, — задумчиво сказала я. — Вы знакомы с Манфредом Нёлль?

Это было всего лишь провокационное замечание, сорвавшееся у меня с языка, прежде чем я успела подумать, уместно ли оно. Но Гюнтер Блюм действительно заулыбался.

— Разумеется, — сказал он довольно. — Профессор Манфред Нёлль — мой сын. Он носит имя жены, потому что оно имеет ещё больше веса в магическом мире, чем моё. Приятно, что моя семья произвела на вас такое неизгладимое впечатление.

Я удивлённо смотрела на Гюнтера Блюм, и даже Адам выглядел так, будто слышит об этом впервые. Я снова вспомнила слова, которые сказал мне Парелсус несколько лет назад: «Как думаешь, почему я застрял в этом подвале, а Нёлль получил место профессора, хотя его интеллект сравним с интеллектом аскетической лианы. Я плебей, и должен считать себя счастливчиком, что занимаю пост в медиатеке, хотя способен на гораздо большее, а Нёлль, бестолковый неудачник, может играть в профессора только потому, что его семья из рода патрициев, и его отец обеспечил ему это место. Даже профессор Эспендорм не довольна им.»

— Значит профессор Нёлль ваш сын, — протянула я.

Теперь мне стало многое ясно. У Нёлля не было шанса стать справедливым и уравновешенным человеком, если он вырос с этим мужчиной, в качестве примера подражания. Кроме того, Гюнтер Блюм выглядел так, будто будет доволен своим сыном только в том случае, если тот пойдёт по его стопам.

— Должно быть вы очень им гордитесь, — сказал Адам, и Гюнтер Блюм быстро кивнул, похоже даже не заметив лёгкий сарказм, прозвучавший в словах Адама.

Но прежде чем Гюнтер Блюм смог зайти из далека и начать расхваливать сына, огромная, стеклянная входная дверь распахнулась, и в неё вошли два мага.

— Скара и Фалько, — ошеломлённо сказала я, уставившись на обоих. Они зашли в палату сенаторов, громко споря.

— Это неожиданно, — сказал Адам, как раз, когда Скара назвала Фалько бестолочью и привлекла к себе внимание всех снующих туда-сюда работников.

Она на мгновение замерла, когда ей, видимо, стало ясно, что это поведение не подходит дочери примуса, потом её губы растянулись в вымученную улыбку, и она больше не стала обращать внимание на Фалько, а направилась прямо к нам.

— Сельма и Адам, — оценивающе сказала она. — Я должна была догадаться.

— Хорошо, что мы, наконец, встретились, — ответила я ледяным тоном. — Мне срочно нужно с тобой поговорить.

— Ах, — отмахнулась Скара. — Со мной хочет поговорить столько людей, тебе лучше назначить встречу у моего ассистента.

— Поскольку мы теперь все здесь, — прервал нас Гюнтер Блюм, — то давайте начнём. У меня действительно есть ещё и другие дела, — он наклонился к регистрационной стойки, за которой стояла молодая леди в официальном костюме. — Следующий час я буду занят, прошу меня не прерывать и позовите господина Кросова. Мы готовы начать, — затем он повернулся к нам.

— Палата сенаторов сердечно вас приветствует и хочет сегодня рассказать о том, что означает ваша склонность к пятому элементу в этом обществе, а также, какие вас ожидают обязательства.

В этот момент на лестнице появился стройный молодой мужчина в сером пиджаке и брюках в клеточку, он быстро поднялся в вестибюль и остановился, приняв выжидательную позу возле регистрационной стойки. У него были густые брови и дружелюбные карие глаза, но рядом с Гюнтерем Блюм он выглядел напряжённым.

Гюнтер Блюм, не обращая на него внимание, продолжил своё вступление, как будто молодой человек был воздухом.

— Палата сенаторов организует и управляет всеми важными делами Объединённого Магического Союза, начиная от экономических отношений, общения с немагическими гражданами и кончая защитой наших прав. Начнём с небольшой экскурсии отделов, которые могут вас заинтересовать, а затем познакомимся ближе в индивидуальной беседе, — Гюнтер Блюм улыбнулся Скаре и Адаму, которые стояли справа, а затем направился к лестнице, ведущей на верхний этаж.

Фалько и я уже хотели присоединиться к ним, как Гюнтер Блюм повернулся к нам с высокомерной улыбкой.

— Вы пойдете с господином Кросовом и узнаете кое-что об административной работе по делам плебеев, а я устроюсь поудобнее с нашим будущим управляющим персоналом.

С этими словами он оставил нас с Фалько стоять и быстрым шагом поднялся по лестнице. В то время как Скара тут же последовала за ним, Адам успел бросить на меня обеспокоенный взгляд. Я коротко улыбнулась ему, чтобы показать, что мне плевать на подколы Гюнтера Блюм.

— Ну что же, господин Кросов, — сказала я. — Давайте начнем, чтобы побыстрее закончить.

Господин Кросов видимо был того же мнения, он кивнул и спустился по лестнице, распологавшейся с другой стороны регистрационной стойки.

Я еще раз улыбнулась Адаму и направилась вниз, вслед за Фалько и господином Кросовом.

Сначала мы посетили офис, где целый рой сотрудников был занять тем, что упаковывал приветственные пакеты для новых граждан Объединённого Магического Союза, которые вскоре придут в палату сенаторов, чтобы перед зачислением принести присягу.

В глаза бросалось большое количество корнесосов, которые можно было встретить везде. Вдоль каждого коридора и каждой комнаты стояли цветочные горшки, из которых торчали мясистые растения. С гордостью господин Кросов показал нам огромные архивы, где группа фавнов как раз вытаскивала папки из картонных коробок и убирала в длинные ряды полок.

Монотонным голосом и немного шепелявя, господин Кросов объяснил, что для выпускников 5 уровня в палате сенаторов открыто много дверей.

Места помощников обычно занимают студенты, как мы. Ему самому предложили место пять лет назад, после окончания Теннебоде.

— А нам можно зайти в исследовательский отдел? — спросила я Кросова, после того, как он показал нам ещё один офис, в котором были зарегистрированы все духовные странники Объединённого Магического Союза.

— Нет, исследовательский отдел посещать разрешено теперь только патрициям, — удивился господин Кросов, как будто бы я не знала самых простых вещей. — Произошло несколько случаев кражи. Параллельные рамы исчезли. Вследствие этого, проект пока приостановлен, — господин Кросов просто пошёл дальше, а Фалько Гёрнер и я быстро последовали за ним.

— В самом деле, — задумчиво произнесла я, когда мы вошли в столовую, где некоторые сотрудники пили чай с выпечкой. В «Хронике короны» точно ничего не писали о краже.

Кому нужно воровать параллельную раму?

— Кросов, — позвал один светловолосый мужчина, помахав нам рукой. — Мне ещё нужен бланк GKH87.

На одно мгновение Кросов был сбит с толку, затем кивнул, как будто вспомнил, что у него есть ещё дела.

— Я позже положу его тебе на стол, Грегор, — отозвался он и провёл нас вдоль длинного коридора, который заканчивался большим залом, облицованным пенопластом.

— Лётная школа, — удивилась я, оглядываясь по сторонам.

— Именно, — подтвердил господин Кросов, когда провёл нас дальше, в большую комнату за лётной школой. — За безопасность воздушного движения ответственна палата сенаторов. А точнее говоря, Клеменс Хоффер, сенатор по вопросам воздушного движения. Здесь ведётся надзор за воздушными коридорами, и открываются маршруты для гражданского воздушного движения. Это очень интересное занятие, требующее большой ответственности. Есть много сотрудников, которые работают исключительно вне офиса и обеспечивают безопасность маршрутов.

Фалько Гёрнер с интересом посмотрел на большую стену, на которой зелёные и оранжевые потоки света были связаны с синими точками. Два сотрудника ходили перед стеной туда-сюда и, время от времени, удаляли одну из линий или изменяли её цвет.

— Зеленые линии показывают свободные на данный момент воздушные коридоры, а оранжевые показывают те, которые закроются в ближайшие пять минут, — объяснил господин Кросов.

В этот момент одна из линий загорелась красным и прозвучал сигнал тревоги.

— Что случилось? — испуганно спросил Фалько Гёрнер.

— Ничего хорошего, — господин Кросов нахмурился. — Один из воздушных маршрутов использовали, хотя он сейчас закрыт. Сотрудник, работающий вне офиса, сообщил об этом, и теперь туда направили подкрепление, чтобы расследовать инцидент, — пока господин Кросов заканчивал предложение, снова раздался сигнал тревоги и недалеко от красной линии показалась красная точка.

— Ах, — сказал господин Кросов и выглядел почти взволнованным. — Теперь нелегального летуна заметили даже за пределами воздушного маршрута. Придётся отправить туда охранников.

— Почему не Чёрную гвардию? — спросила я, прикинувшись наивной. — Это ведь они наши герои.

Господин Кросов посмотрел на меня в замешательстве и немного подумал.

— Конечно, они наши герои. Охранники просто немного их разгружают. Вам не стоит об этом беспокоиться.

Затем он развернулся и быстрым шагом пошёл дальше, так что мы кое-как поспевали за ним. Я с интересом отметила его реакцию.

— А в подвал мы тоже спустимся? — спросила я, когда мы подошли к зоне для совещаний.

— В подвал? — господин Кросов снова посмотрел на меня в большом замешательстве. — А что нам делать в подвале? Мы закончили нашу экскурсию, и господин Блюм ожидает вас для индивидуальной беседы. Госпожа Каспари, вы пойдёте первой, — он открыл дверь, и мне ничего другого не оставалось, как волей-неволей зайти в зал для заседаний.

Господин Бюм уже сидел за круглым столом и складывал бумаги. Я заняла место напротив и стала ждать, когда он наконец закончит.

— Госпожа Каспари, — протянул он, и меня охватило плохое предчувствие, что я попала на допрос. — У вас была установлена способность к пятому элементу. До сих пор это не отразилось на ваших академических достижениях, но в этом нет ничего необычного. Только профессор Пфафф утверждает, что в вас дремлет большая сила, которая, как он думает, ещё проявится, — господин Блюм вытащил бумаги и просмотрел их. — Остальные профессора, среди них также профессор Эспендорм, характеризуют вас, как очень хорошего, но не выдающегося студента.

— В самом деле, — с сомнением ответила я, задаваясь вопросом, когда он перейдёт к делу и скажет, что я в силу моих способностей, создаю угрозу безопасности и теперь буду находиться под наблюдением на протяжении всей жизни. — Каким образом это важно?

Господин Блюм нахмурившись, посмотрел на меня поверх бумаг, как будто не привык к тому, что кто-то задаёт ему вопросы. Затем, не обращая внимания, продолжил свою речь.

— Способности к пятому элементу необязательно отражаются на академических достижениях. Всё же есть некоторые важные показатели, которые не оставляют никаких сомнений.

— Какие показатели вы имеете в виду? — спросила я с любопытством, и теперь господин Блюм, казалось, был готов ответить на мой вопрос.

Он улыбнулся.

— Это сугубо внутренний вопрос, в который посвящены только некоторые высокопоставленные сотрудники палаты сенаторов.

— Почему меня это не удивляет, — вздохнула я.

Я была уверена, что господин Блюм гордится тем, что принадлежит к тем немногим, кто разделяет эту тайну.

— Сегодня мы здесь не только для того, чтобы дать вам возможность ознакомиться с работой палаты сенаторов, но также, чтобы выяснить, насколько ответственно вы распоряжаетесь своим талантом и используете его на благо Объединённого Магического Союза, — господин Блюм опустил бумаги и серьёзно посмотрел на меня.

Теперь мы, наконец, подошли к тому моменту, ради которого нас изначально пригласили сюда. Не для того чтобы посмотреть на архивы и отдел воздушной безопасности, мы были здесь, чтобы нас проверили.

— Я прекрасно осознаю ответственность, которая лежит на мне в этом обществе, — я выпрямилась и без колебаний ответила на взгляд господина Блюма.

Я ожидала, что он с высока продолжит читать мне нотацию, но вместо этого он просто смотрел мне глубоко в глаза. С секундным опозданием до меня дошло, что он задумал. Он хотел проникнуть в мои мысли, и теперь я также поняла, что значит поближе познакомиться.

Он не собирается полагаться на то, что я ему расскажу, а, кажется, хочет получить собственное представление о моих мыслях и пережитых событиях. Я быстро закрыла разум, лихорадочно размышляя, что мне делать.

Если я оскорблю палату сенаторов, это не останется без последствий, и моя жизнь точно не станет легче. Однако, если позволю господину Блюм проникнуть в свой разум, он, возможно, сможет выяснить некоторые вещи, которые ни в коем случае не должен узнать. Я понятия не имела, насколько он силён и опытен, и, к сожалению, у меня не было возможности спросить у бабушки совета.

Внезапно мне пришла в голову другая мысль. Я знала, что мой разум силён, тем более с тех пор, как я вернула Адама из царства мёртвых. Я с легкостью могла проникать в разум других людей, а Адам и Торин многому меня научили. Передо мной сидел сотрудник палаты сенаторов, у которого был доступ к взрывоопасной информации.

Он считал меня мятежной, но легко контролируемой девчонкой, и понятия не имел, в каких битвах я участвовала за последние годы. Кроме того, он не знал, что я обучаюсь на духовного странника и уже далеко продвинулась, потому что регистрироваться в палате сенаторов необходимо только после того, как закончится обучение.

Это, безусловно, была одна из тех идей, которые Адам оценил бы как очень рискованная и опасная.

Но я просто не могла противиться искушению.

Я моргнула и снова открыла разум, позволяя господину Блюм думать, что ему, наконец, удалось найти доступ к моим мыслям. Сначала я подкинула ему парочку безобидных: воспоминания о лекциях у профессора Пфафф, а также о том, что совсем недавно произошло у Нёлля — неприятный инцидент на сегодняшней лекции.

Я почувствовала, что он на одно мгновение отвлёкся и погрузился в воспоминания о сегодняшней лекции. В нём профессор Нёлль спросил, с помощью какого вербального заклинания можно превратить песок в камень. Затем вызвал Флавиуса Гондена вперёд, чтобы он объяснил связь и продемонстрировал заклинание.

Флавиус занервничал и позволил профессору Нёлль себя смутить. Заклинание пошло не так, как надо, он забыл в конце два слова, и в конечном итоге, песок пронёсся по классу, как дробь, выстрелившая из дробовика.

Профессор Нёлль, казалось, сам на мгновение удивился тому, как сильно можно было испортить это задание. Затем спокойно попросил Флавиуса подойти к нему после занятий, чтобы поговорить о том, что делать с такими плохими результатами.

Я почувствовала, что Гюнтеру Блюм понравилось, когда Флавиус скорчился и нервно провёл рукой по светлым волосам, постоянно заверяя, что он не намеренно сфабриковал снаряды, и подверг опасности своих сокурсников.

Тот момент, когда Гюнтер Блюм остановился на этих воспоминаниях я использовала, чтобы закрыть свои мысли, запечатать вспоминания об Адаме и магии, которой мы между тем владели, а на передний план выдвинуть несущественные — о соревнованиях драконов и Тенненбоде.

Но внезапно в моей голове появилось имя, и я заметила, что Гёнтер Блюм что-то ищет.

Вельф Боргерсон. Перед глазами внезапно возникли воспоминания о похоронах и тот момент в «Гостиной Шёнефельде», когда здоровенный и жуткий мужчина встретился с Филиппом.

Прежде чем в игру вступили брат и сестра, мне удалось направить мысли в другом направлении и представить, как красиво маленькая Сесиллия кувыркается в угольной пыли после того, как Грегор Кёниг кормит её ежедневной порцией вингтойбеля.

Гюнтер Блюм снова попытался вернуться к Вельфу Боргерсон, и я использовала его мысли, чтобы проникнуть ему в голову и порыться в его воспоминаниях об этом мужчине. Попасть в его разум было легче, чем я думала. Видимо, он даже не ожидал, что я вообще на это способна.

Гюнтер Блюм встретил Вельфа Боргерсона много лет назад. Я увидела его более молодую версию. Уже тогда, в двадцать с небольшим, он носил тёмное пальто, был высоким и казался пугающим и опасным.

В воспоминаниях Гюнтера Блюма Вельф стоял на краю дороги, которая вела через густой осенний лес. Это был выезд, который соединял Шёнефельде с внешним миром. Невдалеке я узнала городскую стену, и хорошо помнила, что Морлемы часто мне там поджидали.

Рядом с Вельфом стояло трое мужчин, которые были примерно того же возраста, что и Вельф. Только не такими высокими и крупными, как он, и казались неуклюжими и молодыми. Гюнтер Блюм шёл к этим трём мужчинам.

— А вот и ты наконец, — сказал Вельф и усмехнулся. — Разве ты не хотел, по крайней мере, пожелать мне удачи, Гюнтер?

Теперь и трое других повернулись, и я узнала их лица. Там стояли мой отец, Филипп и Ким Гёрнер и прощались с Вельфом Боргерсоном, как будто больше никогда не увидятся.

— Желаю тебе удачи, — услышала я шёпот Гюнтера.

— Не волнуйтесь, я поймаю этого труса, и тогда мы, наконец, заживём спокойно, — ободрил Вельф. — Не позволим остановить себя такому, как Хеландер. Однажды носитель печати, всегда носитель печати.

Он ободряюще кивнул остальным и вытащил из-под черной футболки цепочку. На ней что-то болталось, я узнала подвеску в форме буквы Т, на которой виднелся совсем маленький знак бесконечности, заключеный в круг. Должно быть это и была печать Тора.

— Начнем отвлекающий маневр через два часа, — сказал отец и нахмурился. У него было невероятное сходство с Леандро. Только глаза отличались по цвету. — Катерина и я сейчас отправимся в путь и поможем тебе. Нам нужно только попрощаться, — он немного помедлил и поджал губы, словно ему было сложно произносить эти слова.

У меня все похолодело внутри, когда я поняла, что это, наверное, было незадолго до того, как родители бросили меня. В эту секунду я еще была дома с мамой и не подозревала, какое несчастье сейчас со мной приключится.

— Встретимся в Миндоре, когда все закончится, — серьезно ответил Ким Гёрнер, после чего его голос пропал, и я слишком поздно заметила, что Гюнтер Блюм только что проник в мои мысли. Я всего лишь на мгновение отвлеклась на собственные чувства. Это ослабило мою оборону и позволило ему копнуть глубже, чем мне хотелось бы.

Но к моему удивлению, Гюнтера Блюма заинтересовали вовсе не наши с Адамом нелегальные отношения, а то, что я знала об отце. Мы вдруг оказались в Антарктике и передо мной стоял Бальтазар.

Мы стояли у ледяной могилы моей матери, в моих ушах слышался холодный и издевательский голос Бальтазара:

— Она, наверняка, считала велением судьбы, что могла свести со мной счеты вдали от поселений магов. Она хотела заманить меня сюда, чтобы прикончить. С этой книгой в руке, она считала, что у нее есть шанс против меня, но я уже давно был здесь и поджидал ее. Твоего отца я убил сразу, как приземлился самолёт, он только мешался под ногами.

— Значит в Антарктике, — услышала я довольный голос Гюнтера Блюма, видимо получивший информацию, которую искал.

Но прежде чем я смогла удивиться и возмутиться вслух о проникновении в мои мысли, я услышала чистый женский голос. Гюнтер Блюм только что получил сообщение, и я была настолько тесно с ним связана, что тоже его услышала.

— Морлемы похитили девушку. Запускайте план неотложных действий номер 8 и поднимайте по тревоге все находящиеся в распоряжении силы. Ее похитили в Кламартине. Имя девушки Лидия Каспари.

Новый план

Воспоминания о прошедших часах были расплывчатыми. Мне казалось, что это был своего рода фильм, а не моя жизнь. Только этот фильм шел бесконечно и ему не было конца.

После получения сообщения, Гюнтер Блюм вскочил и выбежал из помещения.

Я была не в себе и шатаясь, пошла за ним, пока господин Кросов не схватил меня за руку. Он меня перехватил, чтобы я не зашла в новые помещения палаты сенаторов, куда вход для меня был воспрещён.

На этом наша встреча резко прервалась. Из ниоткуда вдруг появилось несколько охранников, а господин Кросов, без всяких объяснений, вывел нас в вестибюль, поблагодарил Фалько и меня за то, что мы пришли и выпроводил за дверь.

Я даже не видела, что делал Фалько, а в панике пыталась позвать на помощь. С Адамом я не смогла связаться, так как он, наверное, все еще был в палате сенаторов и не мог принимать сообщения. Не сработала даже наша обычно такая тесная связь. Поэтому я предупредила Торина, Леандро и бабушку.

Затем побежала, поговорила с господином Лилиенштайном, потом остановилась, пытаясь побороть отчаяние. Некоторое время я стояла на рыночной площади, не в состоянии сделать ни шага. Меня словно парализовало, и лишь мысли крутились в голове как карусель.

Это моя вина, что Лидию похитили. Моя вина. Я сделала неправильно все, что только можно было сделать. Я не нашла к ней подхода, бросила её и разочаровала. Я так долго хотела, чтобы мои брат и сестра снова появились в моей жизни, а теперь все разрушила.

В какой-то момент подошла Ширли, которая как раз шла на работу. Она взяла меня с собой в «Гостиную Шенефельде» и сделала чай. Она хотела поговорить со мной, утешить, но я смотрела в одну точку и не могла произнести ни слова.

Чай тем временем уже остыл.

— Привет, Сельма, — раздался чей-то голос, в котором слышался скепсис.

Рядом с маленьким, угловым столиком, за которым я сидела, стоял Фалько Гёрнер и смотрел на меня с нескрываемым недоверием.

Я совсем забыла о нашей встрече.

— Что ты сотворила с этим Блюмом? Он прямо-таки панически сбежал. Не то чтобы мне уж очень хотелось поучаствовать в этой дурацкой индивидуальной беседе, но я бы с удовольствием воспользовался возможностью и высказал представителю палаты сенаторов все, что думаю об их системе, — он сел напротив. — Я долго готовился к этой встрече. Учил как сумасшедший, после того, как мне сообщили, что у меня есть склонность к пятому элементу. Это был мой шанс, чтобы меня услышали нужные люди. Ну так, что же пошло не так? — Фалько выжидающе смотрел на меня, и я хорошо понимала его любопытство.

— Дело не во мне, — тихо ответила я и отодвинула чашку с чаем. Помедлив, я несколько раз глубоко вздохнула. — Морлемы снова объявились, — хрипло сказала я. Фалько застыл на месте. — Блюм получил сообщение и бросился бежать, чтобы применить какой-то план на случай чрезвычайных ситуаций.

— Вот черт, — Фалько поджал губы.

Мой голос почти совсем пропал.

— Это была моя сестра, — прошептала я и больше не смогла сдерживать слезы, покатившиеся по щекам.

Ширли заметила это и подбежала.

— Ах дорогая, — успокаивающе сказала она, села рядом и крепко обняла меня. — Мне так жаль. Торин и Леандро уже в Кламертине и делают всё возможное, чтобы найти улики. Твоя бабушка тоже прибыла туда и всеми силами пытается связаться с Жизель и Филиппом. Они должны знать, что случилось.

Я подняла взгляд со слезами на глазах.

— Как такое могло случиться? Мы же так часто предупреждали её. Может это всё неправда, и всего лишь большая ошибка.

— Мне жаль, — Ширли с сожалением посмотрела на меня. — Лидия действительно исчезла. Никто не видел её сегодня. Госпожа Трудиг уже подтвердила, что сегодня утром она отправилась в Кламертин и не вернулась. Очевидцы с места происшествия увидели Морлемов и забили тревогу. Но было уже поздно.

— Она ведь знала, что должна быть осторожной, — ответила я, рыдая. Затем посмотрела на Ширли. — Она не поверила, когда я рассказала ей, что Жизель и Филипп исчезли. Она просто не поверила.

— Это не твоя вина, — решительно произнесла Ширли. — Ты должна это понимать. В этом виноваты Морлемы, а значит Бальтазар.

В горле застрял ком, когда я представила себе, как должно быть сейчас чувствует себя Лидия. Почему для неё не появилась фиолетовая дверь? Почему для неё не было таинственного спасения?

— Да, конечно, — тихо ответила я. — Я просто не могу в это поверить.

— Во что ты не можешь поверить? — Ширли снова придвинула мне чашку с чаем, и я сделала небольшой глоток.

— Я кое-что выяснила сегодня, — я посмотрела прямо на Фалько Гёрнера. — Речь идёт о Печати Тора. Так называется тот знак, который ты ищешь, и они все заодно.

Фалько побледнел.

— Что ты имеешь в виду?

Я выпрямилась и тихо и резко сказала:

— Гюнтер Блюм, Ким Гёрнер, Тони Каспари, Филипп Дубройс и Вельф Боргерсон были в сговоре. Они носили Печать Тора, это был своего рода кулон на цепочке. Как я поняла, они выступили против Бальтазара и потерпели неудачу. Они хотели встретиться снова в Мендоре, после того, как устранят Бальтазара.

— Это безумие, — сказал Фалько. — Что им нужно от Бальтазара? Он же не появлялся здесь уже целую вечность. Что у него вообще общего с Морлемами? И где находится Миндора? Я ещё никогда не слыхал о таком месте.

— Эта длинная история, — я посмотрела на Фалько. — Просто спроси своего брата, если хочешь узнать подробности, потому что похоже, что он вообще ничего не рассказал тебе о своей двойной жизни. Даже мы ни о чём не догадывались.

— Я знал, что он что-то скрывает, но тайное общество, в котором также участвуют твой отец и этот Гюнтер Блюм? В это действительно сложно поверить, — Фалько нахмурился.

— Так поверь, — смирившись, сказала я. — Как правило, сейчас я бы отправилась на поиски этого места, чтобы проверить на вшивость Гюнтера Блюма и Кима Гёрнера, но я не могу заниматься этим, пока моя сестра находится в заложниках у Бальтазара, — я почувствовала, как сжала руки в кулаки, как внутри меня растёт гнев, отодвигая на задний план парализующую скорбь.

— Есть только одно, что я должна сделать сейчас, а именно, отправиться на охоту за Бальтазаром, — я встала. — Я достаточно долго пряталась, избегая Морлемов. Пришло время сражаться.

Ширли задумчиво на меня посмотрела. Я думала, она начнёт меня отговаривать, перечислит все разумные аргументы, почему это слишком опасно и опрометчиво. Но она не стала, а просто кивнула.

— Теперь тебе лучше перейти в команду Лианы и Дульсы. Они поддержат тебя во всём, что захочешь сделать, каким бы безумным это не казалось, — она тоже встала. — Иди уже, я позабочусь о деле с Печатью Тора, и, если выясню что-нибудь полезное, дам тебе знать.

— Спасибо Ширли, — ответила я и наклонилась к ней. — Есть кое-что ещё. Будь осторожна с Гюнтером Блюм. Он очень хотел проникнуть в мой разум, чтобы узнать об этом Вельфе и моём отце, и сильно обрадовался, когда понял, что мой отец пропал без вести в Антарктике. У меня плохое предчувствие, касающееся его. В конце концов, он слишком радикально сменил сторону. Возможно, когда-то он был на стороне добра, но определённо больше нет.

— Понимаю, — кивнула Ширли. — Теперь иди. Найди Бальтазара и уничтожь его. Моё благословение у тебя в кармане.

Несмотря на сложную ситуацию, в которой я находилась, и чувству, что мой мир в течение нескольких секунд снова перевернулся с ног на голову, я была благодарна, когда Ширли вытолкнула меня из «Гостиной Шёрефельде». Она была абсолютно права, мне нужно было чем-то заняться, а охота за Бальтазаром было лучшее, что я могла сейчас сделать.

Я быстро шла по рыночной площади. К этому времени стало темно, и фонари светили оранжевым, окуная рыночную площадь в мирное освещение.

Но я не могла этим любоваться и быстрым шагом спешила по мокрой мостовой. Магазин бабушки Лианы уже давно был закрыт, и я позвонила в дверь. Лиана встретила меня на полпути, когда я поднималась по лестнице.

— Мне так жаль, — сказала она и обняла меня.

Я обняла её в ответ и стояла так несколько мгновений, а затем поднялась по ступенькам к её квартире.

Дульса уже сидела в уютной кухне и смотрела на меня, широко распахнув глаза.

Я сделала глубокий вдох и заметила, что моя скорбь и отчаяние превратились в гнев.

— Не надо меня жалеть, — тихо сказала я. — Морлемы схватили Лидию, и она не вернётся, если я буду хандрить. Я так зла из-за того, что этот мужчина постоянно покушается на мою семью.

— Я понимаю, — сказала смущённо Лиана. — Но не позволяй гневу себя вести. Мы знаем, что Бальтазар пока не причиняет девушкам вреда. Он сам это сказал. Они нужны ему, чтобы зарабатывать деньги. А вот ты ему больше не нужна. Напротив, он хочет, наконец, от тебя избавиться, навсегда!

— Поэтому всё, что мы делаем, нужно точно планировать, — серьёзно кивнула Дульса.

— У меня есть идея, — сказала я, прислонившись к стене кухни. — До сих пор Адам не хотел, чтобы я это делала, но сейчас я не вижу другого выхода, как ещё можно подобраться к Бальтазару поближе. Мы не добились никакого прогресса ни в поисках его укрытия, ни поисках этой пещеры. Он обезопасил эти места магией, и мы ничего не можем сделать.

— Что ты задумала? — спросила серьёзно Лиана, встав передо мной.

Я сделала глубокий вдох.

— Морлемы появляются, как только я осмеливаюсь выйти из-под защитного заклинания и немного дольше задерживаюсь на одном месте. Так случилось летом в этом лесу, рядом с Линкольнвилем и то же самое произошло, когда на нас напали на вилле дель Маре.

— Именно, — кивнула Лиана, в то время как Дульса встала и сделала шаг в мою сторону.

— Я должна выяснить, почему они появляются, — задумчиво продолжила я. — Должен быть кто-то, кто завет Морлемов и предупреждает Бальтазара.

— Да, кончено, — Дульса усердно закивала. — Он везде разместил шпионов.

— Также я заметила кое-что ещё. Пока Морлемы появляются, проходит некоторое время. Я предполагаю, что они летят издалека, — я снова заколебалась. — Скорее всего, они летят прямо из укрытия Бальтазара. Нужно отследить их, и тогда они приведут нас прямо к Бальтазару.

— А из укрытия Бальтазара мы попадём в пещеру, где спрятаны девушки, — продолжила Дульса мою мысль. — Очень хорошо.

— Именно так, — ответила я. — Нам нужно оружие из ранниума, чтобы защищаться от Бальтазара и Морлемов.

— Я всё ещё не совсем понимаю, как ты собираешься это сделать, — сказала задумчиво Лиана, приглашая нас взмахом руки сесть за кухонный стол. — До сих пор нас всегда преследовали Морлемы, и мы убегали. У нас вообще не было возможности выяснить, куда они затем исчезают.

— Это верно, — я выдвинула стул и села. Затем подождала, пока Лиана и Дульса тоже займут места. — Поэтому есть только один способ выяснить, где находится укрытие Морлемов. Нам нужно наблюдать, откуда они появляются.

— Откуда появляются? — переспросила Дулься, хмурясь. Затем некоторое время поразмышляв, кивнула. — Это рискованно, но может сработать, — наконец сказала она.

— Я всё ещё не совсем понимаю, — сказала нетерпеливо Лиана.

Дульса серьёзно посмотрела на Лиану.

— Сельма хочет использовать себя, в качестве приманки, — сказала она. — Мы спланируем всё заранее и займём скрытые позиции по всей окрестности. Затем появится Сельма, и Морлемы прилетят, чтобы убить её, а мы проследим направление, из которого они появятся. Если сделаем это в разных местах, то будем всё подробнее узнавать, где прячутся Морлемы, — Дульса кивнула. — Чтобы подобраться к этому месту, нужно продвигаться вперёд шаг за шагом.

Лиана какое-то время переводила взгляд то на меня, то на Дульсу.

— Неудивительно, что Адам считает это сумасшедшей идеей. Шансы, что Морлемы тебя поймают, очень большие.

— Да, — протянула я. — Поэтому Адам ни разу даже слова не дал сказать, когда я обдумывала план.

— Но это хороший план, — кивнула Лиана. — При условии, если ты сможешь всегда вовремя ускользать. В противном случае от риска не будет никакой пользы.

— Я знаю, но я единственная приманка, которая надёжно выманивает Морлемов из их укрытия, и, кроме того, есть ещё фиолетовая дверь, которая в чрезвычайной ситуации может спасти.

Лиана недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты действительно хочешь положиться на фиолетовую дверь?

— Это могло быть совпадением, или кто-то пытается добиться твоего доверия, чтобы потом всё же заманить в ловушку, — указала Дульса.

— Я знаю, — тихо ответила я. — Но я должна рискнуть для Лидии и других девушек. Я не могу продолжать прятаться от опасности.

— Адам разозлится, — обеспокоенно сказала Лиана.

— Да, я знаю, — вздохнула я. — Но это моё решение.

— Тогда давайте планировать, как будем действовать, — сказала серьёзно Дульса. — Нам требуется место, где ты быстро сможешь убежать и где осведомители тебя всё же заметят. Кроме того, там должно быть достаточно укрытий, чтобы наблюдать за Морлемами с некоторого расстояния и, конечно же, оружие.

Лиана кивнула.

— Я сообщу обо всём Ленноксу. Он и Рамон, несомненно, нам помогут.

— В то время как Адам и Торин сделают всё, чтобы отговорить тебя, — сказала обеспокоенно Дульса. — Они ни при каких обстоятельствах не одобрят этот план.

— Я знаю, — вздохнула я.

Я понятия не имела, как Адам отреагирует на моё решение. Но если у него нет идей получше, чтобы вернуть Лидию, тогда я рискну всем, чтобы спасти мою младшую сестру.

У Сибилл

— Ты ни в коем случае не будешь приманкой для Морлемов, — резко сказал Адам, сверкая на меня глазами.

Мы стояли в Таинственном саду, и я как раз испытывала оружие из раниума, которое достал Леннокс. Кинжалов было достаточно, чтобы вооружить Лиану, Дульсу, Ширли и Лоренца. Они, все не колеблясь, согласились с моим планом после того, как узнали о похищении Лидии.

Леннокс сказал, что позаимствовал оружие у Чёрной гвардии, потому что сейчас его всё равно никто не хватится. Обычным способом оружие из раниума было почти не достать, потому что гномы изготовляли только ограниченное количество, и редко встречающиеся кинжалы соответственно пользовались большим спросом.

— Адам, — сказала я, казалось в сотый раз за последние две недели. — Он похитил мою сестру, и, хотя я была там, когда Гюнтер Блюм получил информацию, и палата сенаторов обо всём знает, о Морлемах нет официального сообщения. Палата сенаторов даже её не ищет. Чрезвычайный план 8, скорее всего, означает: Скройте все имеющиеся доказательства и отрицайте существование Морлемов.

— Тем не менее это ещё не значит, что ты тоже должна пожертвовать собой, — подчеркнул он. — Бальтазар не просто хочет похитить тебя, он хочет тебя убить. И ясно дал это понять.

— Я не жертвую собой, — спокойно объяснила я, проверяя, достаточно ли острые лезвия, — просто я собираюсь выследить Бальтазара. Мы в течение нескольких месяцев тщательно искали и ничего не нашли, и теперь просто пришло время изменить стратегию и действовать более смело.

Я положила оружие на камень и подошла к Адаму. Мы стояли на большом лугу, и тёплый воздух мерцал. Мою кожу ласкал нежный ветерок, примиряя с ледяной зимой, которая между тем наступила в Шёнефельде.

— Я знаю, что ты беспокоишься за меня, — я взяла его за руку и крепко сжала. — Мы получили второй шанс в этом мире, и я не собираюсь его опрометчиво упускать. Мои родители отдали свои жизни, чтобы защитить Лидию, Леандро и меня. Я в ответе за брата и сестру.

— Они взрослые, Сельма, — прошептал Адам, обхватив мою щёку рукой. — Это не твоя вина, что Бальтазар похитил её. Это только вина Бальтазара.

— Но я, наконец, могу что-то сделать, чтобы положить этому конец, — возразила я. — Кроме того, мы точно спланировали все детали и учли все возможные обстоятельства. У нас обязательно всё получиться. Я поеду к Сибиллам и сыграю отчаявшуюся сестру, которая таким способом ищет решение проблемы. Я подожду, пока появятся Морлемы, а потом вернусь через дверь в туристическое бюро госпожи Трудиг. И это всё. Твои браться, а также Лиана и Дульса спрячутся в радиусе пятисот метров. Ещё Дульса научила всех простому защитному заклинанию. Они будут наблюдать, откуда появятся Морлемы и куда потом улетят. Всё очень просто.

— Риск, которому ты подвергнешься, непредсказуем, — ответил Ада, обхватил моё лицо обеими руками и нежно поцеловал. — Подумай ещё раз. Твоей бабушке, наверняка, не понравиться, что ты собралась сделать.

— Бабушка ясно сказала, что поддержит меня на моём пути, но прямо сейчас я не хочу беспокоить её без необходимости. У неё очень много дел из-за этого судебного процесса. Каждый день из палаты сенаторов приходят новые письма, и она постоянно работает над какими-то объяснениями и изложениями своего мнения. Между тем она даже обратилась за юридической помощью. Пришли родители Флавиуса, чтобы помочь ей. Может тебе стоит использовать твои новые связи в палате сенаторов, чтобы поддержать её.

— У меня нет связей в палате сенаторов, — мрачно ответил Адам.

— Ну, пока я с Фалько осматривала рабочие зоны, а Гюнтер Блюм рылся в моём мозгу в поисках важной информации, у тебя был длительный ужин с примусом и сенаторами, и они буквально состязались за то, чтобы навязать тебе важную работу в палате сенаторов. То, что ты отвернулся от матери, похоже, сделало тебя даже ещё более интересным для Ладислава Энде. Ты действительно произвёл впечатление.

— Ты отлично знаешь, что они хотят меня только, пока я следую политике палаты сенаторов и делаю то, что советует мне примус. Как только я уклонюсь и выскажу своё мнение, они тут же меня бросят, — Адам мрачно нахмурился. — Они ищут марионетку, а со мной такое не пройдёт.

— Я знаю, — тихо сказала я. — И я грожусь, что ты дружелюбно, но решительно от всего отказался.

На лице Адама появилась улыбка.

— К сожалению, Скаре это не особо понравилось.

— Надеюсь на это, — ответила я. Затем стала серьёзной. — Время пришло. Скоро всё начнётся.

— Я в последний раз прошу тебя отменить эту операцию, — сказал настоятельно Адам. — Мы найдём другой способ, чтобы отыскать девушек.

— Нет, — твёрдо сказала я. — Мы можем пойти другим путём, когда он появится. Но прямо сейчас никто из вас не знает, где Бальтазар, и пришло время это выяснить, — я засунула оружие в рюкзак и взяла Адама за руку. — Пойдём, ты мне нужен сейчас. Давай бороться, бок о бок, рука об руку. Сердце, полное мужества и любви. Тогда никто не сможет нам навредить.

Я крепко поцеловала Адама. Сначала он не отвечал на поцелуй, и я уже думала, что придётся идти одной. Но потом его губы нежно шевельнулись, и я поняла, что он на моей стороне, хотя по-настоящему не одобрял то, что я задумала.

Я улыбнулась и обняла Адама ещё крепче, немного оттягивая счастливый момент. Затем отстранилась и перовой пошла к двери. Понадобилось некоторое время, но потом я с облегчением услышала, как Адам, меланхолично вздохнув, последовал за мной, и таинственный сад попрощался с нами тихим звоном наших шагов.

Лоренц и Этьен уже ждали нас на кухне. Атмосфера была серьёзной.

— Оружие у тебя? — спросил Лоренц.

Я кивнула, вытащила два кинжала и протянула Лоренцу и Этьену.

— Вы освоили защитное заклинание?

— Да, — ответил коротко Лоренц.

Он был бледен, а от его первоначального энтузиазма мало что осталось. Когда я рассказала ему о том, что задумала, он загорелся воодушевлением и обязательно хотел принять в этом участие, сыграть важную роль в слежке за Морлемами.

— Хорошо, — ответил Адам, ободряюще глядя на Лоренца. Он хорошо спрятал свои опасения, и теперь вошёл в роль опытного следователя, у которого нет никаких сомнений в миссии, и он сосредоточенно выполняет её. — Вы отправитесь через пять минут и пойдёте первыми. После того, как нанесёте Сибиллам короткий визит, проверьте ситуацию, а затем идите гулять. Укройтесь в согласованном месте и спрячьтесь под защитным заклинанием. Затем дайте нам знать. Торин и Ширли уже заняли свои позиции, Леннокс, Леандро и Лиана тоже. Дульса и Рамон как раз прошли через дверь в доме наших родителей и расположатся рядом с особняком. Таким образом мы охватили весь периметр.