Я ощутила жжение в ладонях и дрожь в руках. В ушах раздался шум, а сила моей магии захватила меня полностью.
Только когда я заметила переполох вокруг, я удивлённо открыла глаза. Мне понадобилось одно мгновение, чтобы понять, что случилось. Смертельно-бледная Скара стояла, прислонившись к своей скамейке, а водяное существо опасно над ней склонилось. В тоже время все часы в зале бряцали, тикали и звенели, словно сумасшедшие. Ко всему этому присоединились безумный стук и царапанье, происхождение которых были для меня совершенно загадочными.
Меня охватило опьяняющее чувство радости. Должно быть это сработало. Мне хотелось ликовать от облегчения, если бы я в тот же момент не осознала, что не всё пошло по плану. На самом деле, я вляпалась в нешуточные проблемы.
Водяное существо было большим и переливалось серебром. У него была гладкая поверхность, и только форма напоминала облик человека. Очевидно, я создала его, и теперь оно должно было подчиняться моей воле.
Меня не удивило, что моё подсознание приказало ему напасть на Скару, но это точно не понравится профессору Пфаффу. Он прямо сейчас переводил взгляд то на моё агрессивное водяное существо, то на дверь в холодильную камеру, из которой доносился стук, становящийся всё громче и более угрожающим.
Я сосредоточилась на водяном существе и внезапно почувствовала нашу хрупкую связь. Оно делало то, что я думала. Если я хотела, чтобы оно подняло руку, тогда оно поднимало. Я заставила его отойти от Скары, сделать круг по залу для семинаров и после небольшого поклона профессору Пфафф я, собственно, хотела вернуть его в резервуар для воды.
Всё могло бы хорошо закончиться, у профессора Пфафф уже появилась на губах восторженная улыбка.
Но именно в этот момент дверь в холодильную камеру распахнулась, и единорог Скары выскочил из неё и помчался прямо на водяное существо.
Профессор Пфафф растерянно уставился на мифическое существо, которое теперь опустив рог, помчалось вперёд, видимо, собираясь проткнуть моего водяного человека. Но я не позволю Скаре зайти так далеко. Должно быть она забыла, что ещё связана со своим единорогом, поэтому перенесла свою злость на существо.
Небольшим движением руки я превратила моё водяное существо в пар, и удар единорога Скары пришёлся в пустоту. Во весь опор он побежал дальше и не смог вовремя затормозить перед письменным столом профессора Пфаффа. Он врезался в него на полном скаку и с громким треском разбился, рассыпавшись на тысячи осколков.
— Говорят, что профессор Пфафф был в бешенстве, — сообщил Дилан, когда я после тренировки почистила Ариэля и отвела назад в стойло, в драконьих пещерах.
— Так и есть, — вздохнула я, пытаясь заполнить водой чан Ариэля, в то время как он снова и снова играючи тыкал мордой в моё ведро. Небольшой эпизод в водном кабинете быстро разнёсся по школе. Уже во время обеда весь Тенненбоде знал, что мы сражались со Скарой при помощи наших существ из элементов. По крайней мере, такой была версия, которая теперь, словно пожар, разлетелась среди студентов.
Профессор Пфафф одним движением руки убрался в водном кабинете и объявил, что тест закончен. Затем с бесстрастным выражением лица отослал нас всех из зала, и это встревожило меня намного больше, чем если бы он принялся кричать и бушевать. Я понятия не имела, что теперь будет. Прошла ли я тест или провалила?
Скара обругала меня перед дверью и обвинила в том, что я хотела её убить, а у меня даже не было подходящего ответа. Я понятия не имела, на что было бы способно моё водяное существо, если бы я не открыла вовремя глаза и не взяла его под контроль. Оно выполняло мои желания, а я была зла на Скару, потому что она саботировала мой экзамен. Всё совершенно вышло из-под контроля, это было довольно очевидно.
Кроме того, это будет иметь последствия, которые, держу пари, прямо сейчас решаются в кабинете профессора Эспендорм.
— Просто потрясающе, что ты способна на такое, — промолвил одобрительно Дилан, а затем взял большую щётку, чтобы почистить чешую Салуса, который был сверху до низу в грязи, после того как принял пыльную ванну перед стойлами драконов.
— Спасибо, — не особо пылко прошептала я.
Я не была уверена в том, действительно ли это так потрясающе. Какая польза от силы, если я не могу её контролировать, и она приносит вред?
— У вас, по крайней мере, всё получилось, — ответил Дилан. — Фалько кое-как смог заставить своего огненного жука пошевелить усиками. Десять сантиметров он не осилил. По сравнению с ним, вы, в мгновение ока, катапультировали себя в высшую магическую лигу.
— Мм, — промычала я, кивая с неприятным ощущением в животе, в то время как Дилан решил пролететь на Салусе ещё один круг под водопадом, чтобы ускорить его чистку.
Я наблюдала, как он улетает, и подумала о Фалько. На данный момент он плохо себя чувствовал, и, чтобы сделать всё от него зависящие, сегодня был точно не в форме. Внезапно я почувствовала на спине морду Ариэля. Он утешительно подталкивал меня. Как всегда, Ариэль сразу заметил, что мне нехорошо.
— Ах толстячок, — вздохнула я и почесала ему за подбородком, так как ему нравилось больше всего.
Ариэль издал счастливый рокот и напомнил, что я должна взять себя в руки, потому что сегодня вечером мы ещё кое-что планировали, и мне нужно полностью сосредоточиться.
Я незаметно сунула в карман куртки несколько горстей любимого лакомства Ариэля, а затем попрощалась с Грегором Кёниг и остальными. Пока я медленно поднималась по лестнице, я пыталась запереть в уголке памяти воспоминания о сегодняшнем дне и настроиться на предстоящую поездку в Антарктику, чтобы, наконец, освободить сестру из лап Бальтазара.
Леандро и Адам уже ждали меня в Глиняном переулке, и я поспешила покинуть Акканку, бросившись бегом в Шёнефельде.
— Всё в порядке? — спросил Адам с осторожной улыбкой, когда я вошла в дом. Я со вздохом поставила сумку и вытащила из кармана драконьи лакомства.
— Да, — твёрдо ответила я. После того, как сегодня в обед мы покинули водный кабинет профессора Пфаффа, Адам прошептал, что я не сделала ничего плохого, и он собирается ещё серьёзно поговорить со Скарой. — Я хочу покончить с этим. Сейчас перед нами стоят более важные проблемы, чем интриги Скары.
— Верно, — согласился Адам, и в мгновение ока мягкость сошла с его лица.
Его черты стали твёрдыми и строгими, в них также отражалась сила, на которую я могла положиться во всех жизненных ситуациях.
— Лоренц с Этьеном уже заняли свои позиции, точно так же, как Ширли с Торином, Дульса с Рамоном и Леннокс с Лианой. У нас всё по плану. Ты пойдёшь с Леандро вперёд, а я последую за вами через пять минут.
Леандро кивнул, а я быстро сменила своё зимнее пальто на годную для полёта куртку из кожи вингтойбеля, которая уже не раз сослужила мне хорошую службу. Затем схватила ещё перчатки, тёплую шапку и шерстяные носки, которые быстро одела под сапоги. Мы уже накануне вечером всё приготовили, так что сейчас возиться долго не пришлось.
Адам внимательно меня осмотрел.
— Ты в состояние с этим справиться? — серьёзно спросил он.
Я знала, что он задал вопрос не из вежливости или чрезмерной заботы. Сейчас мы отправимся в Антарктику, а суровые условия сделают наш план намного сложнее.
— Со мной всё в порядке, — ответила я. — Я могу не думать об этом. О Скаре и профессоре Пфафф мы сможем позаботиться на следующей недели. Сейчас в приоритете Лидия, и это намного важнее, чем ожидающие меня неприятности.
— Хорошо, — сказал настоятельно Адам. — Тогда можете идти. Скоро увидимся.
Он поцеловал меня, а затем выпустил нас на улицу. Я ещё раз оглянулась на красивый, отремонтированный домик в Глиняном переулке. Адам выключил свет, и теперь он выглядел тёмным и пустым. Зато остальные дома в переулке светились ещё ярче. Рождественские украшения, соревнуясь друг с другом, сияли разноцветными огоньками, в то время как мы молча шли вдоль тротуара.
После ремонта, который организовал Ладислав Энде, дома в Глиняном переулке какое-то время пустовали. Но с тех пор, как палата сенаторов, вместе со всеми её сотрудниками, переехала в Шёнефельде, дома всё больше заселялись, а бургомистр Хельмут Нойфрид радовался растущей численности населения Шёнефельде.
Теперь всем, конечно, стало ясно, почему Ладислав Энде ремонтировал летом так много недвижимости. Значит план, переселить плату сенаторов, он уже лелеял некоторое время. Скорее всего с того дня, как Алка Бальтазар сбежала из Белары с Иерихонским эликсиром в руках.
Когда мы повернули на рыночную площадь, Леандро прочистил горло.
— Что ощущаешь, когда пробуждаешь к жизни существо? — он говорил тихо, но я отчётливо слышала его нескрываемое любопытство.
— Ух, — задумчиво произнесла я, пытаясь вспомнить тот момент. — Как будто полностью теряешь контроль, — в конце концов, призналась я. — Это созданное мною водяное существо выполняло мою волю, но действовало самостоятельно. Думаю, нужно быть очень осторожным, чтобы такие существа не наделали каких-нибудь глупостей. По крайней мере, моё я смогла контролировать только после того, как полностью на нём сосредоточилась.
— Скорее всего, это вопрос практики, — задумчиво предположил Леандро. — Как и вся магия. Чем больше тренируешься, тем становишься лучше.
— Да, разумеется, — согласилась я, когда мы пересекали рыночную площадь, а затем завернули на Каштановую аллею. — Но теперь я понимаю, почему палата сенаторов следит за магами, владеющими пятым элементом. Всё может плохо кончиться и стать действительно опасным.
— А я думаю, что это отличная возможность, — заявил Леандро с сияющей улыбкой на губах. — Можно сделать мир намного прекраснее, а жизнь для всех легче, если использовать этих существ, чтобы помочь нам.
— В этом ты прав. Но учитывая то, как Бальтазар использует свой талант — это скорее опасно.
Начался снегопад, и я натянула шапку глубже на уши.
Когда я перевела разговор на Бальтазара, Леандро тут же снова стал серьёзным.
— Я никогда не прощу его за то, что он сделал с нашими родителями и за то, что похитил Лидию. Если бы я мог, то послал бы за ним стального монстра.
— Боюсь, это только заставит его устало улыбнуться, — с сожалением заметила я. — Он очень могущественный, могущественнее, чем, вероятно, когда-нибудь сможем стать мы с Адамом. Он так хорошо слился с элементами, что ему больше нельзя навредить обычным огненным шаром. Я даже не смогла ранить его кинжалом. Боюсь, чтобы обезвредить его, нужно намного больше. Но мы подумаем об этом, когда узнаем, где он прячется. Для начала будет достаточно, если мы вооружимся кинжалами из раниума, так мы, по крайней мере на короткое время, сможем защитить себя.
Тем временем мы уже дошли до развалин дома Арпади.
— Как же мне хочется показать ему, что я о нём думаю, — прошипел сердито Леандро.
— Может и хочется, — ответила я. — Но сейчас нам стоит сосредоточиться на нашем плане, — мы стояли на дороге, и я огляделась. Но за нами никто не следовал, и в темноте между деревьев вокруг ничего не было видно. Я лишь вдалеке чувствовала Адама, который медленно приближался. — Ты находишься только в самом начале своего магического образования, — я потянула Леандаро с собой в тёмные развалены. — Не торопи события.
— Мне надоело постоянно давить на тормоза, — признался раздражённо Леандро. — Когда я узнал, что маг, я подумал, что теперь всё станет лучше. Но до сих пор ничего так и не стало лучше. Мои родители мертвы, Жизель и Филипп исчезли, а мою сестру похитили. И даже Адам и его браться обращаются со мной, как с сырым яйцом и присматривают так, будто даже дуновение ветерка может мне навредить.
— Ты немного недооцениваешь опасность, — горько сказала я. — Но я знаю, как ты себя чувствуешь. Я с тобой, и мы пройдём через это вместе. Ты бы предпочёл никогда ничего об этом не слышать? — я зажгла бледный световой шар и серьёзно посмотрела на Леандро. — Захотел бы жить во лжи?
Леандро смотрел на меня один бесконечный момент, и я снова с болью осознала, как сильно он похож на отца, мужчину, которого я встретила несколько месяцев назад в царстве мёртвых.
— Я всё исправлю, — пообещала я со слезами в голосе, когда поняла, что Леандро не отвечает, и я смогла бы избавить его от всех этих страданий. — Я клянусь, что мы вернём Лидию, и сразу после этого я начну искать Жизель и Филиппа и отыщу эту Печать Тора. Мы семья, и я не брошу тебя.
Леандро кивнул. Я видела, как в нём бушуют гнев и траур.
— Обещаю, — прошептала я.
Затем глубоко вздохнула. Теперь дело принимало серьёзный оборот. Мы стояли перед дверью, которая вела в Антарктику, и я с болью вспомнила о том, что причинил мне Энакин, когда удерживал в своей ледяной стране.
Я снова ощутила чувство тревоги, но не позволила ему завладеть собой, отодвинула его в сторону, вспомнила о своей силе. Даже если бы он был ещё жив, то не смог бы больше причинить мне вред. Теперь я смогла бы справиться с Энакином, если бы мы сразились.
Я потушила световой шар и прошептала заклинание, которое открыло дверь. Затем потянула за ручку, схватила Леандро за руку, и мы вместе вошли в Антарктику.
У меня на одно мгновение перехватило дыхание. Хотя в Шёнефельда уже началась зима, температура в Антарктике была совсем другого калибра. Особенно неприятным был ледяной ветер, не переставая разгоняющий ледяные кристаллы, которые словно иглы кололи кожу. Я услышала, как Леандро рядом со мной перевёл дыхание, ему тоже понадобилось какое-то время, чтобы глотнуть воздуха.
Я осмотрела пейзаж. После того, как Бальтазар во время нашего боя уничтожил не только крышу Антарктики, но и целые улицы ледяного города, ледяные ветра и снег отвоевали этот участок назад. Боковые стены тоже обвалились, а снег заполнил большую часть пещеры.
— С ума сойти, — Леандро стоял рядом со мной и в изумлении смотрел. Теперь он приспособился к ледяному ветру.
— Если бы только ты увидел Антарктику до того, как ее разрушил Бальтазар, — произнесла я, пытаясь сориентироваться в снежных заносах. — Это был впечатляющий ледяной город с огромным замком.
— В котором тебя долго держали в плену, — заметил Леандро и надел перчатки.
— Да, — коротко ответила я, вспомнив как Анакин шантажировал меня.
Сощурив глаза, я огляделась. Сейчас здесь было лето, а это означало, что света было достаточно. Но в данный момент свет слепил меня, не давая возможности что-либо разглядеть. К тому же все выглядело совсем не так как в моих воспоминаниях.
Вместо лестницы, ведущей вниз, которая находилась перед дверью, я наступила на твердый снег. Перед нами вздымался огромный сугроб, который, вероятно, поспособствовал тому, чтобы дверь не замело. Снежный занос превратился в лед и возвышался над нами как огромная волна.
За ним был узкий проход, и я даже разглядела следы от ног на снегу.
— Вперед, — сказала я и пошла вместе с Леандро по узкому проходу, ведущему наверх.
В конце концов, мы оказались на равнине, где было практически невидно, что когда-то здесь находилась пещера и целый город с роскошным дворцом.
Только тот факт, что равнина находилась в углублении и изгибалась по краям, словно чаша, указывало на то, что было скрыто под нами. Я прогнала чувство тревоги, которое заставляло меня леденеть и сосредоточилась.
— Куда мне идти? — спросил Леандро, когда я расправила крылья на спине.
Сощурившись, я огляделась. Остальные спрятались так хорошо, что я не видела и не слышала их. Но зато чувствовал теплое щекотание в животе и знала, что Адам где-то поблизости. Немного погодя, он появился в проходе позади нас.
— Я позабочусь о Леандро, — произнёс он и указал на север. — Мы видели драконов в том направлении.
— Хорошо, — ответила я, нащупывая одной рукой спрятанный в сумке драконий корм. — Действуем по плану, как договаривались. Я вылетаю и самое позднее через два часа возвращаюсь назад, если только вы не сообщите мне о чем-то, что привлечет ваше внимание.
— Торин и Ширли сейчас на побережье, — кивнув, ответил Адам. — Если кто и заметит приближение Морлемов, то это они.
— Хорошо. — Слегка подпрыгнув, я поднялась в воздух. — Приглядывайте друг за другом. Увидимся в Глиняном переулке.
Адам продолжал кивать, когда я уже поднялась наверх, ускорила темп и полетела на север.
Скудный пейзаж проносился подо мной, и чем дольше я летела, тем свободнее себя чувствовала.
После того, как я уже, казалось бы, целую вечность не покидала Шёнефельде, ощущение свободного передвижения было просто опьяняющим.
«Мы с Леандро заняли позицию», — услышала я голос Адама в голове. Он был в моих мыслях, и разделял со мной мои впечатления. «Теперь тебе нужно держаться немного левее. Прямо там впереди, возле тех небольших скал, мы в последний раз обнаружили снежного дракона.»
Я поправила курс и полетела дальше. Затем почувствовала, как Адам от меня отдаляется. Скорее всего потому, что Леандро использовал возможность, и теперь, когда они ждали в укрытии под защитным заклинанием, начал задавать вопросы.
Я наблюдала за местностью, пытаясь найти одного из снежных драконов, увидеть его, услышать высокий крик или, по крайней мере, различить отпечатки лап в снегу.
Минуты шли, а я так и не нашла никаких следов снежного дракона. В конце концов, я добралась до небольших скал и приземлилась на вершине, чтобы оглядеться и обыскать окрестности.
Прошёл уже час, и согласно нашему плану теперь я уже должна была потихоньку возвращаться, чтобы вовремя оказаться рядом с дверью. Если Морлемы появятся, а они появятся, мне нужно будет быстро от них укрыться.
Ледяной ветер задувал мне в лицо, и я решила вытащить несколько лакомств, так, возможно, смогу приманить драконов запахом.
«Сельма, время возвращаться», — услышала я голос Адама.
«Кто-нибудь видел Морлемов?» — спросила я. К Адаму стекалась вся информация.
Но на самом деле в этом вопросе не было нужны. Если бы Морлемы появились, Адам даже от части не был бы таким спокойным. Но я хотела получить ещё немного времени и пока не желала возвращаться с пустыми руками. Снова ждать в Шёнефельде целую вечность, когда появится следующая возможность освободить Лидию.
Мой план был хорошим. У меня были драконьи лакомства, я тренировалась в защитном заклинание, которое поможет скрыть не только меня, но и взрослого дракона и я очень хотела выследить Бальтазара.
«Никто не видел», — подтвердил Адам, в то время как я, напрягая зрение, оглядывалась вокруг. Ведь хоть что-то я должна была увидеть. «Возвращайся Сельма», — призвал теперь Адам, и я прекрасно знала, что должна повернуть назад, если прямо сейчас что-нибудь не случится.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Может почувствую где-нибудь немного магии.
Но и после нескольких вдохов и выдохов ничего не изменилось. Никакой магии, только ледяной ветер на щеках, который, казалось, насмехается надо мной.
«Сельма.» Угрожающая нотка в голосе Адама заставила меня вздрогнуть. «Придерживайся нашей договорённости.»
«Да, уже возвращаюсь.» Неохотно я снова расправила крылья и энергично подпрыгнув, поднялась в воздух. Я медленно летела назад, сделав большой круг. Слушала и смотрела во все глаза, в надежде, что всё-таки ещё смогу обнаружить снежного дракона.
Высокое гудение заставило меня на пол пути прислушаться. Оно звучало совсем тихо, как отдалённый звуковой сигнал. Я зависла в воздухе и огляделась. Когда я направлялась в ту сторону, я выбрала другую дорогу и, определённо, не пролетала над этим участком с затвердевшим снегом, который прерывался пластинами из грубого льда. Может снежные драконы спрятались где-то здесь, под одну из ледяных глыб и теперь насмехались надо мной.
Я опустилась ниже и почти беззвучно приблизилась к огромной ледяной глыбе. Звук, совершенно явно, раздавался снизу и становился всё громче, чем ближе я подлетала. Но теперь, казалось, я слышала уже не гудение, а слова. Я опустилась ещё ниже, и теперь ясно различила, что разговаривают два человека. И не только разговаривают, а даже спорят.
Я осторожно приземлилась на ледяную глыбу, которая, словно косая крыша, скрывала существ. Я понимала, что это не могут быть немагические граждане, проводящие здесь исследование. Для них передвижение между этих ледяных глыб было почти невозможным.
Там, несомненно, прятались снежные гномы, и любопытство побудило меня наклониться над ледяной глыбой и заглянуть туда. Может я смогу снова освободить одного из них и с помощью этого дружеского жеста купить себе ещё одну услугу у гномов.
Очень осторожно я заглянула за край и увидела две фигуры, стоящие вокруг огненного шара и горячо что-то обсуждающие. Как я с сожалением поняла, это были не снежные гномы. Это были люди, и почему-то казались мне знакомыми. Движения того, что стоял слева, были очень знакомы. Но и тот, что стоял справа не казался чужим. Он был необычно высокого роста, и у него была густая борода.
Понадобилась несколько мгновений, но потом меня словно молния озарило осознание.
Посреди Антарктики, под одной из ледяных глыб, стояли Филипп, а справа от него Вельф Боргерсон.
В последний раз
— Филипп? — сипло прошептала я, глядя на него с ужасом. Это невозможно. Что он здесь делает?
Мой искажённый тон, казалось, напугал их. Филипп резко повернулся, подняв руки, чтобы атаковать. Между его пальцев пылал огненный шар.
Это, наверное, выглядело странным, как я, изогнувшись, заглядываю за ледяную глыбу с надвинутой глубоко на лоб шапкой. Но как раз в ту секунду, когда Филипп и я посмотрели друг на друга, и нас объединило мгновение узнавания, огненный шар ударил прямо рядом со мной и столкнул меня с ледяной глыбы.
Я почувствовала, как лечу назад, и в то же время моё правое крыло пронзила острая боль. Махая крыльями, я попыталась избежать удара о твёрдый лёд и взлететь повыше, но моё крыло не двигалось как обычно, и я поняла, что Вельф в меня попал. Его рефлексы были быстрее, чем рефлексы Филиппа, и вместо того, чтобы выделить время и понять, кто это появился из неоткуда, он защищался от предполагаемого врага.
С глухим ударом я упала на лёд, и только свежий сугроб предотвратил тяжёлое ранение. Всё же я почувствовала, как ударилась головой, а колено пронзила резкая боль.
— Ради всего святого, — услышала я крик Филиппа. — Проклятье, Вельф, это был не чёртов дракон. Это была Сельма.
Тяжёлые сапоги приземлились рядом с моей головой, и я со стоном села и посмотрела на Филиппа, который стоял рядом, широко распахнув от ужаса глаза.
— Ты в порядке? — в панике спросил он.
Я почувствовала, как по лбу течёт горячая кровь и просачивается через шапку.
Филипп внезапно побледнел.
— Сельма, — испуганно выдохнул он.
Вельф теперь приземлился рядом с Филиппом и с сомнением смотрел на меня.
— Что тебе здесь надо? — резко спросил он, в то время как я почувствовала, как головокружение постепенно отступает, и я по очереди проверила части своего тела. Похоже, я отделалась рваной раной на голове, вывихнутым коленом и опалённым крылом.
— Сначала ты должен извиниться, — угрюмо сказала я, вытирая кровь с лица. — А затем скорее встаёт вопрос, что здесь делаете вы, — ответила я с возрастающим гневом, и сняла шапку, чтобы ощупать пальцами размер рваной раны на голове.
К счастью, она была не большой, и закроется быстро. Я укоризненно посмотрела на Филиппа.
— Я имею в виду, ты просто исчезаешь, не сказав ни слова, и не реагируешь на сообщения. Ты что, думаешь, мы не узнали, что вы все носите печать Тора?
Что вы здесь делаете? Хотите решить свой конфликт, так, чтобы никто не помешал? А этот Гюнтер Блюм тоже с вами? Мы знаем, что вы состоите в тайном сообществе и что-то планируете. И ещё не ясно, кто из вас стоит на стороне добра, а кто на стороне зла.
Вельф бросил Филиппу многозначительный взгляд, но тот не отреагировал, а вытащил из рюкзака платок и протянул мне.
— Вот, возьми.
Я не торопясь взяла платок.
— Говорите, наконец, или мне начинать гадать, что вы задумали.
Ещё не успев закончить предложение, до меня внезапно дошло, что должна быть какая-то связь между радостью Гюнтера Блюм, когда он обнаружил в моих мыслях, что отец пропал в Антарктике, и появлением этих двоих в ледяной пустыне.
— Тебя не касается то, что мы здесь делаем, — прорычал угрюмо Вельф.
Филипп прочистил горло.
— Твоё крыло выглядит не очень хорошо, — он с сомнением разглядывал опалённые перья. — Полететь будет сложно.
— Что? — мой голос начал дрожать. Филипп, казалось, этого не заметил.
— На твоей коже ожог, а перья обуглились. Без перьев ты не сможешь управлять полётом и удержаться в воздухе.
— Но я должна как можно быстрее вернуться, — заметила я, и у меня по спине пробежал холодок, когда я, не обращая внимание на боль в колене вскочила на ноги, осматривая окрестности в поисках тёмных фигур.
Я попыталась подняться в воздух, но уже при первом взмахе отчётливо почувствовала, что повреждённое крыло больше не может нести мой вес. Сгорело слишком много перьев, не говоря уже о боли, которую вызывало малейшее движение.
— Ты не можешь лететь, — повторил Вельф очевидное резким голосом.
— И это твоя вина, — бросила я ему сердито в ответ.
— А зачем тогда подкрадываешься? — спросил Вельф.
— Я должна немедленно возвращаться, — я посмотрела в ту сторону, куда должна была лететь, чтобы добраться до двери в Шёнефельде.
— Ну так возвращайся, — сказал Вельф. — Если не можешь лететь, тогда идти пешком. И, вообще, откуда ты появилась? У твоей семье есть где-то потайная дверь или госпожа Трудиг с этой недели продаёт путешествия в Антарктику? Если бы я знал это, то нам не пришлось бы ехать сюда таким сложным путём.
— Ты понятия не имеешь, верно? — спросила я совершенно спокойно, с вызовом глядя на Вельфа.
— Я знаю о многом, — ответил он с насмешливой улыбкой на губах. — В любом случае, намного больше тебя.
Я смотрела на него совершенно спокойно.
— Самое большее через час здесь появятся сотни Морлемов.
Филипп удивлённо ахнул, но на Вельфа мои слова, похоже, не произвели впечатления.
— Какая чепуха, — лаконично сказал он. — Что они здесь вообще забыли?
— Меня, — ответила я. — Они прилетят, чтобы забрать меня или сразу убить. Кто знает.
— Абсолютно невозможно, — проворчал Вельф.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, — ответила я, пожимая плечами.
— Это правда? — спросил Филипп, который, похоже, относился к моим словам серьёзно, в отличие от Вельфа.
Я слегка кивнула.
— Лучше, если вы будите держаться от меня подальше. Когда они прилетят, я попытаюсь спрятаться под защитным заклинанием, но я не знаю, достаточно ли оно сильное. Я начала упражняться прятаться под ним только на этой недели.
— Ты можешь использовать защитное заклинание? — спросил недоверчиво Вельф.
— Не особо хорошо, но, чтобы спрятаться в воздухе этого, скорее всего, было бы достаточно. Но летать я теперь не могу, — я посмотрела на свои крылья, затем сжала зубы и спрятала их в спине, что сопровождалось острой болью.
— Ты ничего не рассказывал мне о способностях Сельмы, — заметил Вельф, его взгляд сочетал в себе теперь любопытство и скептицизм.
— Потому что это не имеет значения, — сказал мрачно Филипп. — Если история о Морлемах верна, нам нужно что-то делать. Мы не можем просто оставить её здесь на произвол судьбы.
— Мы заняты другим делом, — ответил резко Вельф, и угрожающий тон его голоса заставил Филиппа вздрогнуть. Меня охватило странной чувство, что Филипп был здесь не по собственной воли.
Я повернулась к нему.
— Вернись со мной в Шёнефельде, — попросила я тихо. — Тебе не нужно оставаться с ним.
— Следи за языком, — пригрозил Вельф, и в этот момент я потеряла самообладание. Скоро появятся Морлемы, и это его вина, что мне, скорее всего, придётся принять бой.
Потому что, если моё защитное заклинание работало недостаточно хорошо, а я должна основываться на этом, мне ничего другого не останется, как сражаться. А к довершению всего, Вельф ещё угрожал Филиппу. Я должна спасти Филиппа и освободить его из-под власти Вельфа.
Здесь, посреди Антарктики, свидетелей нет, и я могла использовать свою магию в полной мере.
Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Затем снова открыла их и пока выдыхала, от ног Вельфа с головокружительной быстротой поднялся снег, уплотнился и заключил его в кокон изо льда. Даже его рот я заткнула льдом, чтобы он больше не угрожал мне.
Всё произошло так быстро, что Вельф даже не успел шевельнуть пальцем, и я снова молча поблагодарила бабушку за то, что она внесла в мою жизнь книгу из Мантао, которая делала меня способной использовать такую сильную магию.
— Идём со мной Филипп, — повторила я, в то время как он, потеряв дар речи, переводил взгляд то на меня, то на Вельфа, который с ужасом смотрел на себя вниз. — Леандро скучает по тебе, и ты нужен нам сейчас, — я немного помедлила, а затем взяла его руку в свою. — Лидию похитили Морлемы.
Его лицо окаменело, и он высвободил руку.
— Я знаю, — сообщил он твёрдым голосом. — Поэтому не могу пойти с тобой. Мы на стороне добра, даже если сейчас на это не похоже.
— Значит вы действительно возродили этот союз, чтобы сражаться с Бальтазаром?
Я вопросительно смотрела на Филиппа.
Он бросил короткий взгляд на Вельфа, который изо всех сил хотел вырваться из тюрьмы.
— Да, — в конце концов сказал он тихо. — Но именно об этом не должен никто узнать. Тем более Бальтазар. Нам нельзя светиться.
— И что вы здесь ищите? — сразу спросила я. — Это как-то связано с моим отцом, верно?
Филлип мучительно вздохнул, в то время как Вельф пристально смотрел на лед, пытаясь растопить. Но ему придется приложить немало усилий. Лед, который я тем временем научилась создавать, был немного тверже, чем обычный.
— Я так же, как и вы, сражаюсь с Бальтазаром, — внушала я ему. — Дай мне знать. Мы можем помогать друг другу, или ты думаешь, этот парень сможет все сделать один? — я посмотрела на Вельфа, который, казалось, теперь начал пылать от гнева, потому что ему не удалось растопить лед.
— Он хороший человек, — сказал Филлип. — Немного грубоват, но с добрым сердцем.
— Что вы здесь ищете? — продолжила я расспрос. — Неужели эта таинственная Миндора находится в Антарктике?
— Сельма, я не могу единолично решать и посвящать тебя в курс дела, — Филлип с сожалением посмотрел на меня.
Мысли в голове перемешались. Я не могла упустить такой момент и начала судорожно собирать воедино все известные мне факты. Я вспомнила, что Сибиллы сказали мне о печати Тора.
— Вас шестеро, — рассуждала я вслух. — И вы в сговоре против Бальтазара. Кстати, это очень мужественно. До сих пор я считала, что моя мать в одиночку боролась с превосходящим ее по силе врагом и почти не получала поддержки, — я признательно кивнула Филлипу, который слушал мои рассуждения с сомнением на лице. — Внезапная смерть отца привела к тому, что ваша группа распалась. Произошло предательство, которое могли совершить только Гюнтер Блюм и Вельф Боргерсон. И теперь вы ищете шестую печать, чтобы вновь получить доступ. Ну конечно! — я восторженно посмотрела на Филлипа, когда поняла в чем дело. — Наверное, ваше укрытие находится в этой Миндоре, и вы сможете попасть туда, только если у вас будут все шесть печатей. Вы ищете шестую, которая принадлежала моему отцу, и, вероятно, была у него, когда он отправился на битву с Бальтазаром, — я сглотнула, осознав всю важность этой мысли. — Господи, вы ищете тело моего отца?
Я растерянно смотрела на Филлипа, лицо которого стало белым как снег. И даже Вельф прекратил метаться в своей ледяной тюрьме.
Судя по их реакции, мои предположения попали в точку. В этот момент я ощутила поблизости присутствие Адама. Секунду спустя с неба спустилась черная тень, и темно-голубые глаза с беспокойством посмотрели на меня.
— Адам Торрел? — Филипп недоверчиво смотрел на Адама, который, казалось, появился из неоткуда. Конечно он понял, что здесь случилось. Я так отвлеклась, что даже не заметила, как он проследил мои мысли.
Но Адам не остановился возле меня, а повернулся и угрожающе направился к Вельфу, на его лице читался гнев. Небольшим движением руки он взорвал оболочку изо льда, которую я обернула вокруг Вельфа, и Вельф принял это к сведению испуганно ахнув.
— Я не сражаюсь с беззащитными, — прорычал сердито Адам. — Как ты посмел напасть на Сельму, — он угрожающе подошёл ближе, и Вельф отступил на шаг назад.
Адам действительно выглядел пугающе, тёмные волосы откинуты назад. В глаза бросалась игра мышц его широких плеч в кожаной куртке, а ещё этот неукротимый взгляд. Я была рада, что он сражался на моей стороне, а не против меня.
— Ты вообще хоть представляешь, что наделал? — его голос был ещё только угрожающим шипением.
— Придержи коней, парень, — ответил Вельф, который, очевидно, вспомнил, что он всё же на пару сантиметров выше и шире Адама. — Ведь ничего ужасного не случилось. Приложите парочку трав на раны, и всё заживёт через несколько дней.
— К сожалению, у нас нет времени ждать несколько дней, — казалось, Адам был очень зол.
— Нам просто нужно попробовать с защитным заклинанием, — попыталась успокоить я Адама. — Не будет никакой пользы, если ты убьёшь сейчас Вельфа.
Вельф незаметно вздрогнул, когда я поставила его в известность о том, что Адам вполне готов жестоко за меня отомстить. Он поднял руки в оборонительную позицию.
— Успокойтесь, — теперь произнёс хрипло Филипп, который предчувствовал худшее, и был не так далёк от истины.
— Морлемов осталось ждать не так долго, — прошипел Адам. — Их сотни. И каждый раз становится всё больше. Леандро остался теперь один под защитным заклинанием, и я могу лишь надеяться, что он будет себя контролировать и сидеть тихо. То, как я его оцениваю, он скорее склонен к спонтанному героизму. Но ведь у вас это семейная черта, — он подмигнул и вернулся ко мне.
Вельфа он теперь умышленно игнорировал.
— Леандро тоже здесь? — голос Филиппа оборвался, и я могла прямо-таки наблюдать, как беспокойство за Леандро завладело им, и в горле встал ком.
— Да, — сказала я. — Он присоединился к нам, с целью освободить Лидию. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы подобраться к Бальтазару.
— Это чистое безумие, — заметил Филипп, широко распахнув глаза. — Вы выбрали себе не того врага. Леандро должен немедленно отсюда убраться.
— Никто не выбирает себе врагов, а насколько Бальтазар силён, я отлично знаю, — решительно ответила я. — А что касается Леандро, он не хочет исчезать. Он хочет быть полезным, и я даже не могу обвинять его в этом. Всё лучше, чем ждать и доверить ответственность другим.
— Позволь деткам повеселиться, — насмешливо произнёс Вельф. — Всё равно они далеко не продвинутся.
Я сердито сверкнула на Вельфа глазами.
— Лучше нам сейчас уйти и спрятаться, вместо того чтобы тратить на него наше время, — сказала я, обращаясь к Адаму, который уже опять хотел угрожающе приблизиться к Вельфу. Но у нас были теперь совсем другие заботы.
— Нет, — сказал Филипп, и я отчётливо видела отчаяние и беспокойство в его глазах. — Вы должны сказать Леандро, что он больше не может заниматься чем-то подобным. Он только на первом семестре, и ещё толком не может себя защитить.
— Нет, — ответила я. — Он может, или ты думаешь мы взяли бы его с собой по крайней мере не научив бросать парочку огненных шаров? А если ты хочешь ему что-то сказать, тогда сделай это сам. Твоё исчезновение сильно его расстроило.
Филипп страдальчески закрыл глаза.
— Ладно уже, я понял, — сказал он тихо.
— А что касается моего отца, — продолжила я, одевая окровавленную шапку. — у меня, определённо, есть хорошие шансы его найти. В конце концов, мы родственники, и ты сам, наверное, знаешь, что для меня будет проще отыскать его. Я вам помогу, но ожидаю от вас абсолютную искренность. Мы можем работать вместе, потому что тебе не стоит забывать о том, что у нас один и тоже враг. Ким Гёрнер отлично это знает. Некоторое время назад он ещё сражался за это дело вместе с нами.
— Пошли Сельма, — позвал Адам, оглядываясь по сторонам. — Нам пора. Вон там я видел пещеру, которую мы могли бы использовать.
— Я буду ждать, что ты с нами свяжешься, — попросила я Филиппа, который неподвижно стоял, как будто ещё обдумывал, не последовать ли за нами.
— Филипп, идем. — Вельф кашлянул и расправил крылья.
Филипп немного помедлил, но затем последовал примеру Вельфа.
— Присматривайте за Леандро, — сказал он и поднялся в воздух. — И прости, что Вельф ранил тебя, Сельма. Спрячьтесь получше.
— Хватит, — прервал нас Адам и взял мена за руку. — Если ты чувствуешь ответственность за свою семью, Филипп, то можешь присоединиться к нам. Нам пора, если конечно у тебя не возникает желания сразиться с Морлемами. — С этими словами Адам отвернулся и потянул меня за собой.
В последний раз бросив взгляд на Филиппа, я увидела, как глубоко тронули его слова Адама. Но говорить больше было нечего. Адам сказал правду и теперь настал черед Филлипа решать, что делать дальше.
После того как Филлип и Вельф улетели и скрылись за скалами, мы какое-то время молча шли по твердому, покрытому ледяной коркой снегу. Все здесь напоминало мне о нашем первом путешествии в Антарктику, не хватало только Торина с его шуточками, которые часто действовали мне на нервы.
— Даже когда я думаю, что мы все спланировали до мельчайших деталей, все равно выходит по-другому.
Адам задумчиво посмотрел на меня, когда мы пересекали прямую поверхность льда.
— Я знаю, — ответила я, погрузившись в мысли. — То, что мы встретим Филиппа и Вельфа Боргерсона в Антарктике и что он, к тому же, ещё нападёт на меня — последнее, чего я сегодня ожидала.
Я была готова встретить упрямых драконов, снежных гномов, холод и Морлемов. И испытывала странные чувства, идя здесь с Адамом. Мы оба знали, что Морлемы в любой момент могут появиться, и всё же ситуация между нами внезапно напомнила обычную жизнь. Может дело было просто в том, что мы в первый раз за много недель уверенно и без страха, что нас обнаружат, шли под открытым небом.
— Может Морлемы не заметили, что я покинула Шёнефельде, — задумчиво предположила я, обводя взглядом белоснежный ландшафт. — Мы всё ещё не знаем, как именно они меня выслеживают.
— Было бы не плохо, — ответил Адам. — Но боюсь, мы не можем на это рассчитывать. Леннокс недавно рассказывал, что слышал о сложном вербальном заклинании, которое можно наложить на защитное, чтобы узнать, покидает ли какой-то конкретный человек это защитное заклинание или нет. Это довольно сложно, но меня бы не удивило, если бы Бальтазар владел такими навыками.
— Конечно, — вздохнула я. — Кажется, Бальтазар исчерпывает все возможности, которые предлагает магия.
— Мы также всё ещё не знаем, в порядке ли он. Возможно, Иерихонский эликсир вылечил его, но стал ли он слабее или сильнее, чем раньше, мы не можем сказать.
— По крайней мере, у него достаточно сил, чтобы посылать своих Морлемов, а их вовсе не мало. На мой взгляд это означает, что он хорошо восстановил свои силы, — я немного увеличила скорость. — Может мы всё же успеем добраться до двери. Морлемы до сих пор ещё не появились. Лучше продолжать путь, чем прятаться. Ещё один час пешим ходом, и мы действительно будем в безопасности.
— Не знаю, — сказал Адам, последовав за моим взглядом вдаль.
— Мы можем попробовать. Если Морлемы достигнут побережья, Торин предупредит нас, верно? Тогда у нас ещё будет достаточно времени, чтобы спрятаться под сугробом и произнести защитное заклинание, — я вопросительно посмотрела на Адама.
Некоторое время мы продолжали идти молча, в то время как Адам внимательно наблюдал за окрестностями, где ничего не двигалось, кроме постоянно дующего ветра, который мёл по замёрзшему снегу ледяные кристаллы.
— Ну хорошо, — наконец сказал Адам, после того, как, казалось бы, обдумал все возможные события.
— Но тогда нам действительно нужно прибавить скорость. Я сообщу Торину об изменении плана.
— Остальные пусть остаются в своих укрытиях, — тяжело дыша, сказала я, в то время как Адам перешёл на лёгкий бег. — По крайней мере до тех пор, пока я не уйду, и больше не будет угрожать опасность.
— Конечно, — кивнул Адам.
Передвигаться на такой высокой скорости через снег было изнурительным занятием. Там, где ветер очистил поверхности, где снег замёрз, было легче. Но через сугробы я шла с трудом, а моё повреждённое колено и рваная рана на голове становились всё более болезненными. Я ничего не говорила, а лишь стиснула зубы, но всё больше хромала и постепенно начала отставать от Адама.
Когда он остановился в пятый раз, чтобы подождать меня, до спасительной двери в Шёнефельде осталось должно быть не больше двух километров.
— Я справлюсь, — сказала я, тяжело дыша.
— Давай немного передохнем, — предложил Адам, с беспокойством глядя на меня.
— Я могу идти, — настаивала я, сделав несколько глубоких вздохов.
Но не успела доказать это на деле, потому что внезапно солнце на горизонте на один короткий момент потемнело.
Перед ним лишь коротко что-то промелькнуло, но я испуганно замерла. Из-за того, что я так сильно устала, я перестала наблюдать за окрестностями и полностью надеясь на то, что Торин вовремя предупредит нас, когда Морлемы достигнут побережья. Я уже подняла руки, чтобы выкопать во льду укрытие и исчезнуть в нём. Но потом заметила выражение лица Адама. Он словно застыл и напряжённо смотрел влево, как будто там было что-то, чего не должно было быть. Его лицо побледнело, и меня охватил ледяной ужас.
К нам приближались не Морлемы, потому что их появление мы ожидали. Я медленно проследила за взглядом Адама, и у меня кровь застыла в жилах, я внезапно поняла, почему так отреагировал Адам.
Вон там, над рваным краем чёрных скал, приближался огромный и величественный дракон Латориос. Его красные глаза уже устрашающе светились издалека. То, что он направлялся прямо к нам, могло означать лишь одно: он прилетел сюда только ради нас.
Видимо, Бальтазар больше не доверял своим Морлемам. В последнее время нам слишком часто удавалось скрыться от них. И вот он послал своего самого лучшего бойца, дракона, который так часто спасал Бальтазара и его мать из самых безвыходных ситуаций.
Меня мгновенно парализовал страх и всплыли все воспоминания о прошедшем годе.
Шок из-за смерти Адама, ярость и бесконечное и парализующее отчаяние, сводящее с ума, все это вдруг появилось снова. Но в то время как я пребывала в шоке при виде дракона Латориоса, Адам буквально застыл на месте. Очевидно, воспоминание о смертельном укусе дракона вызвало у него самые мрачные воспоминания.
Я внезапно поняла, что должна быть сильной, причем за нас двоих. Я не могла проникнуть в мысли Адама и подбодрить его, чтобы не позволить его страхам передаться мне, потому что тогда они ослабят нас обоих.
Решение нужно было принять быстро, дракон Латориос подлетал всё ближе и ближе, а мне было слишком хорошо знакомо разрушительное действие его огненной струи. За долю секунды он мог вызвать пылающее пекло и убить нас, и именно за этим он и прилетел.
В то время как Адам всё ещё затаив дыхание смотрел на дракона Латориос и, видимо, надеялся, что это была галлюцинация, я действовала с бешеной скоростью. Мы должны защитить себя и как можно быстрее. Стремительным движением руки я натянула над нашими головами массивный купол изо льда. Как только визуальный контакт к дракону Латориос был прерван, Адам, казалось, пробудился от своего оцепенения.
— Закопаемся глубже, — торопливо крикнула я, протягивая руки вниз.
Адам поступил также, и изо всех имеющихся у меня сил, я начал топить лёд под нашими ногами. Он становился водой, просачивался в снег и быстро создавал туннель, который опускал нас всё ниже и ниже.
Но мы продвигались недостаточно быстро. Громкий шум прогремел над нашими головами, а ледяной купол над нами запылал красным. Дракон Латориос изверг огненный залп, и лёд опасно затрещал.
— Пока купол ещё стоит, — суетливо сказала я, продолжая топить под собой лёд.
Мы продвигались всё глубже, постоянно меняясь заданиями, топили лёд и преобразовывали воду в пар, чтобы снова уплотнить купол над нами.
Огненные залпы последовали быстрее, так что лёд в куполе таял также быстро, как мы его укрепляли. Силы постепенно покидали меня, а голова невыносимо болела. Было бы всё намного проще, если бы любое движение не причиняло такую боль. Но я не показывала, что мне больно, а продолжала работать, как могла.
Может нам повезёт, и мы встретим туннель снежных гномов или пустоту, которая уведёт нас от дракона. Других возможностей не было. Я не могла улететь, помимо всего прочего, в воздухе дракон имел бы перед нами преимущество.
Когда купол с громким треском взорвался, и дождь из ледяных осколков посыпался на наши головы, я поняла, что битва скоро закончится. Я сразу же прекратила капать лёд, и вместо этого взяла Адама за руку.
— Ты должен улететь, — отчаянно сказала я. — Спаси по крайней мере себя и попытайся освободить Лидию.
— Я не брошу тебя, — Адам натянул над нами новый купол. Как раз в этот момент в туннель низверглось пламя, и снова взорвало купол. Опять на наши головы посыпались ледяные осколки.
— Это безнадёжно, — сказала я. Мой голос дрожал, рана на голове начала кровоточить сильнее, а в правой ноге я чувствовала ещё только мучительную боль. — Ты ещё можешь себя спасти. Улетай и спрячься.
— Никогда, — решительно ответил Ада. — Ты никогда не отказывалась от меня, и я никогда не откажусь от тебя. Если умрём, то умрём вместе, — он поднял руки и снова натянул над нами ледяной потолок. — Кроме того, мы не погибнем в этой дыре. Мы будем жить и вселим в Бальтазара страх.
Слова Адама взбодрили меня и придали сил бороться с болью. Он был прав, мне нельзя сдаваться. Не после того, что мы пережили. Но что тогда делать? Из этой дыры подо льдом невозможно сбежать.
Адам уплотнил ледяной купол над нами, укрепил его, насколько мог. В это время я глубоко вздохнула, пытаясь восстановить силы. Растапливая лёд, мы продвигались недостаточно быстро вперёд, ведь нам одновременно нужно было защищать себя сверху.
— Теперь нам нужно капать в сторону, — наконец сказала я, приостановившись и указав на стену рядом.
Если наш туннель продолжится под прямым углом, дракон Латориос не сможет добраться до нас так легко. Возможно, это даст нам немного времени.
«Морлемы летят», — внезапно услышала я голос Торина в голове.
Адам замер в тот же момент.
— Дракон был авангардом, — в панике прошептала я. — Когда Морлемы доберутся до нас, все наши шансы исчезнут.
Мой голос дрожал, а руки заледенели.
Над нами стало тихо. Собственно, дракон должен был уже снова разрушить наш ледяной щит. Но ничего не происходило. Мы осторожно прислушались. Может дракон снова улетел?
Внезапно я услышала далёкий гром, почти так, будто над нами на землю упало что-то тяжёлое.
— Дракон приземлился, — прошептал Адам дрожащим голосом.
Я прислушалась, пытаясь найти в звуках капающей и плещущейся воды подтверждение словам Адама. Внезапно в туннеле потемнело, что могло означать лишь одно: либо прибыли Морлемы, либо дракон сунул голову в ледяную дыру.
Сердце в панике забилось быстрее, а дыхание ускорилось. Это был бы сейчас подходящий момент для появления фиолетовой двери. Я огляделась по сторонам, но нигде её не обнаружила.
Теперь я услышала тяжёлый храп дракона, грозное пыхтение, которое прозвучало из его огромной пасти, будто он пытался нас унюхать. У меня вырвался панический крик, и я почувствовала, что больше не способна ясно мыслить.
В этот момент Адам взял меня за руку и крепко сжал.
— У нас есть последний шанс, — прошептал он в темноте возле моего уха. — Ты помнишь, какая была сила у Дульсы и Сесилии?
Понадобился один момент, прежде чем я смогла настроиться на эту мысль, возможно потому, что дракон над головой теперь громко фыркая, выпустил воздух.
— Конечно я это помню, — дрожа, кивнула я.
Адам продолжил:
— Они объединили свои силы, чтобы создать энергетический луч, который был достаточно мощным, чтобы сильно ранить Бальтазара. Мы очень тесно связаны друг с другом, возможно, даже магическая пара. Мы должны попробовать. Давай тоже создадим такой энергетический луч.
— Энергетический луч? — удивилась я, немного поразмышляв над этим вопросом. — Да, конечно, нужно попробовать, — я снова кивнула, а затем полностью успокоилась. Я перестала дрожать, и во мне распространилась странная ясность. — Я люблю тебя, Адам, — прошептала я и посмотрела ему в глаза, потому что это, скорее всего, было в последний раз. — Ты моя жизнь, моя любовь, моё всё.
Адам кивнул.
— Не забывай, нет ничего, что может нас разлучить, даже смерть, поэтому я не боюсь. Впереди нас ещё ждёт вечность, — он быстро поцеловал меня в губы, затем стал серьёзным. — Положи руки мне на плечи, потом приблизься к моему разуму и усиль мою силу. Хотя я понятия не имею, сработает это или нет, но мы должны попробовать всё.
— Хорошо, — сказала я.
Я была готова попробовать что угодно, чтобы выбраться отсюда.
Адам повернулся ко мне спиной и закрыл глаза, чтобы сосредоточить свои силы. Я поступила также, положив руки ему на плечи. Благодаря физическому контакту было ещё проще проникнуть в его разум. Я почувствовала магию, словно пузырящееся покалывание. Она росла в его руках и излучала силу и жар. Несмотря на опасность, в которой мы находились, с изумлением я смогла насладиться этим моментом. Но он был совсем коротким.
В эту секунду мы услышали, как дракон прямо над нами вдыхает. Это был длинный, глубокий вдох. Он с шумом втягивал в себя воздух, и единственная причина, для чего это было нужно, чтобы извергнуть ещё одну огненную струю и окончательно уничтожить нас. Его хозяин, несомненно, уже ликовал.
«Сейчас», — услышала я мысли Адама и сразу поняла, что нам нельзя упустить этот последний шанс.
Я набрала в лёгкие воздуха и сосредоточила энергию в руках. Словно свет она с силой потекла в пальцы, дрожь в ладонях становилась всё сильнее и сильнее. Теперь, когда у меня было такое ощущение, что я насколько возможно сконцентрировала силу, я проследила нашу связь с Адамом. И как всегда почувствовал тёплое покалывание. Так же, как я посылала Адаму изображения и мысли, теперь я попыталась передать ему и энергию. Это показалось мне странным, непривычным и чуждым. Было бы проще, если бы мы уже тренировались делать это в спокойной обстановке, а не сейчас, в самых экстремальных условиях, в то время как голова дракона Латориос зависла над нами и в любую секунду могла превратить нас в пепел.
Почему же мы не попробовали сделать этого раньше? Чего именно я так боялась? Что наша и без того тесная связь станет ещё теснее и ещё более нелегальной в Объединённом Магическом Союзе? Что я, при попытке провести ритуал, потерплю фиаско, и мы окажемся в царстве мёртвых?
Скорее всего, это была смесь из всех этих сомнений, которые до сих пор мешали мне попытаться сделать очевидное. Я быстро отодвинула мысли в сторону и снова сосредоточилась на силе в руках. Для упрёков будет ещё достаточно времени позже, если нам вообще удастся пережить эту ситуацию. Я почувствовала, как меня начал отвлекать страх и снова полностью сосредоточилась на дыхание.
Сначала было такое ощущение, будто это не работает. Мне казалось, что я вовсе не усиливаю магию Адама. Только какое-то время спустя я с удивлением почувствовала, как сила покидает моё тело.
Значит энергия должна куда-то перетекать, и, я надеялась, что это были руки Адама.
Я как будто издалека заметила, как запротестовало моё тело, как задрожали ноги, а всё тело охватила боль. Но не прекратила перекачивать энергию, чтобы насколько это возможно, объединить нашу магию.
Когда дракон закончил свой бесконечный вдох, Адам решил дольше не ждать. Он поднял руки, и раздалось резкое жужжание. Этот звук вибрировал в моих ушах, и в тоже время перед закрытыми веками пронёсся ослепляющий энергетический луч. Что-то было иначе, чем обычно, сильнее, мощнее и необузданной силы. Я могла только надеяться, что эта наша магия, а не разрушительная сила дракона.
Ледяной покров над нами с громким треском взорвался. Но на мою голову не посыпалось никаких осколков, и я предположила, что лёд сразу превратился в пар. Это мгновение продолжалось и продолжалась, и никакой огненный поток не уничтожил нашу жизнь. Вместо этого не ослабевая звучало жужжание, а свет вокруг меня был всё ещё таким ярким, что я не осмеливалась открыть глаза. Поэтому я сосредоточилась на дыхание, концентрировала мои силы и продолжала посылать их Адаму.
Казалось, мы стояли так целую вечность, связанные телами и энергией. Было удивительно легко объединиться, но это было легко уже с тех пор, как мы вернулись из царства мёртвых.
Всё же я поражалась тому, что действительно была способна передавать Адаму свою энергию. Однако я понятия не имела, почему это было возможно. Из-за того, что мы были магической парой, или родственность наших душ позволяла нам объединить нашу магию?
Но теперь я почувствовала, что мои силы иссякли. Иногда я на мгновение теряла сознание и отключалась. Потом снова приходила в себя и следила за дыханием. В конце концов, вокруг меня постепенно стало темнее. Жужжание утихло, а плечи Адама задвигались.
Магия улетучилась, а бой, казалось, закончился.
Теперь я осмелилась открыть глаза и посмотреть наверх. Я увидела небольшой, светлый круг и узнала в нём небо и дневной свет. Адам опустил руки, и я последовала его примеру.
А где же тогда дракон? Мы в него попали или он успел улететь и теперь снова где-то подстерегал нас? Каждый мускул в моём теле причинял боль, казалось, будто их высосали. И тут я внезапно заметила чёрную и липкую жидкость, которая везде по стенам бреши во льду стекла вниз.
— Что это? — хрипло прошептала я.
Адам всё ещё напряжённо смотрел наверх. Он медленно вдохнул, а затем опустил взгляд.
— Хм, — задумчиво хмыкнул он, разглядывая тёмную жидкость. Затем повернулся и недоверчиво посмотрел на меня. — Это кровь дракона, — прошептал он. — Дракон Латориос мёртв, — едва заметная улыбка заставила дёрнуться правый уголок его губ. Затем радость распространилась по всему лицу. — Мы убили дракона Латориос, — сказал он немного громче. — Сельма, ты понимаешь, что это значит?
— Разумеется, — с улыбкой ответила я. — Проклятый монстр больше не причинит нам вреда. Ни нам, ни кому-либо ещё во всём мире.
— Давай, нам нужно выбираться отсюда, — сказал Адам и взял меня за руку.
Затем высек во льду ступеньки и потянул меня наверх. Понадобилось некоторое время, пока мы выбрались из залитого драконьей кровью ледяного туннеля. Но, в конце концов, мы вышли на дневной свет, и там действительно лежало безжизненное тело огромного чудища.
— Я всё ещё не могу поверить, — сказал Адам, с изумлением глядя на чудовищное тело животного.
Он действительно безжизненно лежал в снегу, и внезапно был больше похож на вынесенного на берег кита, чем на жуткого монстра. Длинную шею он сунул в брешь во льду, ничего не подозревая, что у нас достаточно силы, чтобы уничтожить его голову.
Я устало опустилась в снег и наблюдала, как Адам с недоверием и облегчением обходит огромного дракона. Для него это была феноменальная победа. Он убил животное, которое чуть не убило его. Всё же я смотрела на дракона немногого с грустью.
Он просто следовал воли своего хозяина, вот и всё. Он был инструментом в неверных руках, и не только для нас непредсказуемой опасностью. Он почти убил мою бабушку своей огненной струёй пламени и не только её. Пострадали и многие другие маги. И всё же в смерти он казался мне странным образом невинным во всех своих деяниях.
Что ж, теперь, когда опасность миновала, я вдруг почувствовала себя полностью истощённой, закрыла глаза и легла в снег. Мои раны причиняли всё больше проблем. У меня кружилась голова, и я понимала, что долго не протяну. Даже двухкилометровый поход до двери в Шёнефельде показался мне внезапно невозможным. Мои последние запасы сил я отдала Адаму, чтобы мы смогли победить дракона Латориос.
— Нам пора идти, — Адам стоял передо мной и с беспокойством на меня смотрел.
— Верно, — сказала я устало, пытаясь скрыть слабость.
Я мужественно кивнула, и Адам помог мне встать. Затем я медленно двинулась вперёд, пытаясь скрыть от Адама, насколько мне теперь было плохо. Колено совсем перестало действовать, и я с горем пополам хромала позади Адама, изо всех сил стараясь сдерживать стоны, готовые сорваться с губ.
Но от Адама не ускользнуло моё состояние.
— Так не пойдёт, — сказал он и остановился.
— Осталось недалеко, — возразила я.
— Я попрошу Леннокса присоединиться к нам. Мы вместе перенесём тебя по воздуху. Однажды мы уже так делали.
Прежде чем я успела запротестовать, Адам уже закрыл глаза, чтобы послать Ленноксу сообщение.
Я вздохнула. Мне было неловко при мысли, что придётся ещё кого-то подвергнуть опасности. Я никогда не смогу себя простить, если один из братьев Адама пострадает.
Вздохнув, я оглянулась и именно в этот момент увидела их приближение. Как темное облако, Морлемы парили с юга и увидев мертвого дракона, они издали гортанный, разъяренный крик.
Адам снова открыл глаза и окончательно замер. С большим трудом нам удалось ускользнуть от дракона Латориос, а теперь нас схватят Морлемы. Я сжала руку Адама, который так же, как и я, застыв в ужасе, смотрел на юг, где чёрное облако преодолело скалы и быстро приближалось.
У нас максимум оставалось ещё тридцать секунд, и тогда они доберутся до нас. Для защитного заклинания было слишком поздно, Морлемы знали, где мы стоим. Даже возможность объединить наши силы, чтобы ещё раз создать могущественное заклинание и уничтожить Морлемов, была исключена. Мои запасы были истощены. Я едва держалась на ногах, не говоря уже о больших заклинаниях.
— Что теперь? — устало спросила я и вопросительно посмотрела на Адама. Может у него есть ещё какая-нибудь блестящая идея.
Адам тяжело вздохнул.
— Мы будем сражаться до победного конца.
Мы долго смотрели друг другу в глаза, сблизившись в эту неутешительную секунду.
Затем повернулись к Морлемам и подняли руки, приготовившись к бою. Мы будем сражаться плечом к плечу и вместе умрем. Такое обещание мы дали друг другу.
Я без страха смотрела смерти в лицо, потому что где-то глубоко внутри знала, что в царстве мертвых мы воссоединимся. Навсегда.
— Для меня было честью сражаться вместе с тобой, — тихо сказал Адам, словно прощался. — Твоя отвага и боевой дух вновь и вновь придавали мне сил.
Несмотря на безвыходное положение, я не смогла сдержать улыбку.
— Без тебя я бы не была такой сильной, как сейчас, — сказала я. — Я не сожалею ни об одной секунде проведенного вместе времени.
— Я люблю тебя, — растрогано прошептал Адам.
— На веки веков, — сразу же продолжила я его мысль.
Несмотря на то что Морлемы почти долетели до нас, я на мгновение отвела от них взгляд. Я хотела ещё раз увидеть тёмно-голубые глаза Адама, нежный изгиб его щёк и тёмные волосы, прилипшие от пота ко лбу.
Я хотела почувствовать стук наших сердец, сладкую, искрящуюся связь, которая была между нами. По крайней мере, в последний раз, чтобы я долго могла об этом помнить, потому что больше нам ничего не останется.
Как раз в этот момент воздух вокруг нас начал вибрировать. Я зачаровано смотрела вперёд и почувствовала, как Адам напрягся. У Морлемов появились новые способности? Бальтазар направляется сюда, чтобы самому отомстить за убийство дракона Латориос?
Но ничего из этого не произошло. Вибрация усилилась, а к ней добавилась рябь. Совершенно неожиданно и будто из неоткуда перед нами на снегу внезапно появилась фиолетовая дверь.
Я ошеломлённо уставилась на неё. Морлемы взвыли от ярости, они были уже совсем близко, но хорошо понимали, что мы сейчас сбежим.
Адам быстро отреагировал, взялся за ручку, открыл дверь и потянул меня за собой в яркий свет.
Рождество
Когда я открыла глаза в рождественский день, это было сказочно-красивое зимнее утро. На улице, за окном моей комнаты в Каменном переулке, поблескивал на солнце снег, как будто был усыпан кристаллами.
Это была такая невинная и чистая сцена, что если бы я не была магом и не знала того, что знала, то соскочила бы сейчас с кровати и с восторгом начала готовиться к рождественскому празднику.
Однако прекрасные мысли о беспечном рождестве улетучились, как только я откинула одеяло и встала. Колено все еще болело, а перья на крыльях отрастали слишком медленно, чтобы можно было летать. На этот раз все ранения заживали как-то очень долго.
Я потеряла много энергии, вложила слишком много сил в наше спасение. Войдя в дверь, мы оказались в Каменном переулке, прямо в саду под заснеженным лесным буком.
Получается мой таинственный спаситель точно знал, кто я такая и где живу. В последние дни я ломала голову над тем, кто бы это мог быть, но это так и осталось тайной.
Когда нас вернули назад, была уже почти полночь, и кругом абсолютная темнота. Я почти не помнила деталей той ночи, лишь то, что рана у меня на голове постоянно кровоточила и я медленно, но верно теряла сознание, пока Адам затаскивал меня в дом.
Перед глазами все еще стояла негодующая бабушка, когда она увидела в каком состоянии мы зашли в кухню. Но затем я потеряла сознание и проснулась лишь на следующий день.
Мне потребовались дни, прежде чем я снова начала вставать, и Адам, как и бабушка, с сомнением наблюдали за моим медленным выздоровлением. В Тенненбоде я пока не вернулась, и о том, что профессор Пфафф надлежащим образом сообщил палате сенаторов о случившемся в водном кабинете, рассказал мне Адам. Теперь палата сенаторов должна была принять решение, что будет с нашим дальнейшим обучением.
Я встала, оделась и медленно прошла на кухню, чтобы приготовить себе кофе. В то время как кофейный автомат тарахтел и шипел, и я задумчиво разглядывала грядки с клубникой, в кухню вошла Лиана. Теперь она заходила каждый день, по крайней мере с тех пор, как начались рождественские каникулы.
— Доброе утро, — весело поприветствовала она. Я даже не заметила, как бабушка впустила её в дом. — Как ты чувствуешь себя сегодня?
— Снова немного лучше, — ответила я и протянула ей полную чашку кофе. Затем снова включила автомат.
— Госпожа Гонден была недавно в магазине. Она готовит роскошный рождественский ужин, — начала Лиана делиться некоторыми банальными вещами. В последние дни чаще всего говорила она, потому что я просто была ещё не в состояние вести долгие беседы.
— Скорее всего, они с Флавиусом и её мужем будут только втроём. Родителям Флавиуса нужно работать. Но госпожа Гонден просто не может иначе.
Лиана усмехнулась, и я ярко смогла себе представить, как госпожа Гонден планирует большой рождественский ужин. Она очень любила готовить, и я уже успела познакомиться с её талантом к сливочным тортикам.
Лиана села за кухонный стол, наблюдая за мной.
— Давай наконец поговорим о том, что случилось, — в конце концов сказала она, когда я с полной чашкой кофе заняла место рядом с ней.
— Что ты имеешь в виду? — тихо спросила я, в то время как сердце забилось немного быстрее.
До сих пор мне удавалось избегать этот разговор. Адам рассказал бабушке все важные детали. Я просто была не в состояние говорить об этом. Слишком глубоко сидел испуг из-за появления дракона Латориос, тяжёлых ранений и нашего с горем пополам удавшегося побега.
— Я знаю, что тебе нужен был отдых, — сочувственно сказала Лиана и так, словно долго готовилась к этому разговору. Во мне проснулось подозрение, что она так тщательно подбирает слова, потому что обсуждала как мне помочь, чтобы я снова встала на ноги, а моё настроение улучшилось с Лоренцем и Ширли. — Но прошло уже почти две недели, и мы должны снова смотреть вперёд.
— Я и смотрю вперёд, — заметила я. — И это именно то, что меня так удручает. Но так чувствую себя не только я. Адам тоже не справляется. Ты же его знаешь, — я бросила на Лиану многозначительный взгляд.
— Конечно, — вздохнула она.
Триумф Адама над драконом Латориос продлился не долго. Нам обоим было ясно, что наше спасение было чудом. Всё могло бы закончиться иначе.
— Давай поговорим об этом, — чутко сказала Лиана.
— О чём ты хочешь поговорить? — раздражённо ответила я. — О Морлемах? О драконе Латориос? О Филиппе, который так и не объявился? Или Лидии, Мире и других девушках, которые проведут Рождество вдали от своих семей? — я поворачивала чашку в руках туда-сюда. — Мы снова потерпели неудачу. Леандро опустошён. Морлемы прилетели с той стороны, которая не имеет смысла и никогда не встретится с линией на карте, которую мы уже провели. То, что мы подвергли опасности самих себя и всех вас, было бессмысленно. По крайней мере, Морлемы быстро отступили после того, как мы сбежали, и вы смогли вернуться в Шёнефельде не подвергая себя опасности.
— Это было не напрасно, — настаивала Лиана, явно радуясь, что я, наконец, как-то прокомментировала произошедшее. — Не делать ничего было бы ошибкой. Кроме того, вы убили дракона Латориос. Я имею ввиду, это абсолютное безумие. Бальтазар будет, наконец, больше вас уважать.
— Нет, — мрачно ответила я. — Он будет в ярости. Без защитных заклинаний бабушки я, скорее всего, уже давно была бы мертва, — я выпила глоток кофе. — Боюсь, что на данный момент эта стратегия ни к чему не приведёт. Проследить путь Морлемов нам не удастся, и я не знаю, хорошая ли это идея, ещё раз бросить вызов судьбе и приманить их.
— Ты абсолютно права, — промолвила тихо Лиана. — Риск непредсказуем, а полагаться на фиолетовую дверь было бы глупо.
— Если бы палата сенаторов, наконец, приняла существование Морлемов, и адмирал смог бы снова заняться своей работой, тогда я смогла бы спать гораздо спокойнее, — вздохнула я.
— Я тоже, — Лиана понимающе кивнула. — Я только что навещала родителей, — наконец нерешительно сказала она.
— Правда? — сразу спросила я. С тех пор, как Лиана выяснила, что родители стёрли её воспоминания о сестре и не хотели говорить о ней, отношения между Лианой и её родителями были очень напряжёнными. — Что они сказали?
— Они хотели бы отпраздновать Рождество со мной, — Лиана убрала со лба светлый локон и неторопливо заправила его за ухо. — Мы даже немного поговорили о Мире. Кажется, мои родители, наконец, признали, что проблемы не исчезают, если о них молчать, и что, возможно, лучше поговорить о чувствах, чтобы было легче с ними справиться.
— Это звучит как огромный шаг вперёд, — ответила я. — Я очень за тебя рада.
— Да, но всё же сегодня после обеда я пойду к Лоренцу. Родителей я навещу в первый рождественский день. Я не могу праздновать обычное Рождество. Пока ещё не могу. Лоренц празднует с Этьеном в Глиняном переулке. Ширли тоже придёт. Мы ничего не хотим дарить друг другу или устраивать большую шумиху. Это нам кажется недопустимым. Мы просто посидим вместе, поедим и насладимся моментом. Давай тоже приходи.
— Хм, — задумчиво промычала я и подумала о бабушке и как на ней отразились все эти события. Даже заверив меня в своей полной поддержке, я ясно чувствовала, что её не устраивало то, что уже в третий раз за короткое время ей приходиться исцелять мои тяжёлые ранения.
— Наверняка, самое лучшее будет пойти к вам и взять с собой Леандро. Бабушка хотела бы поехать в Темаллин. Она остаётся здесь только ради меня и Леандро. Ситуация в палате сенаторов тоже её мучает. Её план не сдвигается с места. Протест против реабилитации Хеландера Бальтазара был отклонён, а ей посоветовали забыть об этой истории.
— Твоей бабушке стоит быть осторожнее, — обеспокоенно заметила Лиана. — Она вмешивается в действительно опасные вещи.
— Возможно, — ответила я. — Но если это не будет делать она, то не будет делать никто.
Лиана медленно кивнула, затем некоторое время смотрела на меня со странным выражением лица, которое я никак не могла интерпретировать.
— Что случилось? — в конце концов спросила я после того, как неторопливо допила кофе.
— У меня есть идея? — нерешительно сказала Лиана, как будто ей пришлось побороть себя, чтобы произнести эти слова.
— Что за идея? — я вопросительно смотрела на неё и терпеливо ждала, когда она найдёт смелость продолжить разговор.
— Конквера, — медленно сказала она и начала нервно проводить пальцем по краю кофейной чашки. — Город над облаками.
— Что там с Конкверой? Я знаю, что город лежит над облаками. Хотя мне тяжело в это поверить. Но, к сожалению, я не могу удостовериться собственными глазами как там, потому что на город не наложено защитного заклинания.
Мне было трудно говорить мягко и терпеливо. Видимо, у Лианы была идея, которая противоречила её внутреннему убеждению, из-за чего она никак не могла осмелиться заговорить о ней.
— Речь не об экскурсии по городу, — Лиана сделала глубокий вдох и нервно провела пальцами по белокурым, кудрявым волосам. Её глаза нервно дёргались. — Там ты должна подождать Морлемов, — в конце концов тихо произнесла она.
Одно мгновение я недоверчиво смотрела на Лиану. Она действительно только что предложила мне ещё раз сыграть в приманку для Морлемов?
— В Конквере? — протянула я, пытаясь представить, как это будет, пока всё ещё удивлённо смотрела на Лиану.
Я никак не ожидала от неё такого предложения. Скорее наставление, чтобы мне и в голову не приходило нечего подобного. Видимо, она уже размышляла над этим ни один день.
— Да, — медленно продолжила она. — Соревнование драконов предположительно состоится в Конквере. Ширли на этой недели ещё раз проверила слухи для «Красного Мстителя» и, в общем-то, это уже решённое дело. До соревнований будет ещё куча официальных встреч. Если ты появишься там, и Морлемы тоже туда прилетят, тогда все увидят этих монстров. Такое большое количество свидетелей Ладислав Энде не сможет подкупить. Палата сенаторов будет вынуждена что-то предпринять. И да, на Конквере нет защитного заклинания. Ты могла бы это использовать, тогда у тебя действительно было бы много свидетелей, — Лиана говорила быстро, при этом не переставая крутила кофейную чашку и не смела смотреть мне в глаза.
Одно мгновение я в изумлении молчала, а затем тихо произнесла:
— Это блестящая идея.
— Да, но очень опасная, — сказала она, с беспокойством глядя на меня. — Всё что угодно может пойти не так. Не говоря уже о множестве людей, которые будут в опасности. Однако Морлемов интересуешь только ты, — Лиана страдальчески вздохнула. — Не знаю, хорошая это идея или плохая.
— Определённо хорошая, — я сделала глубокий вдох. — Это, наверняка, сработает. Но я не знаю, смогу ли ещё раз ускользнуть невредимой. Понятия не имею, сколько раз мне ещё будет везти. Иногда я думаю, что уже давно должна была исчерпать своё везение.
— В следующий раз ты не должна отходить от спасительной двери ни на шаг, — предложила Лиана. — И даже ручку не отпускать.
— Возможно, — улыбнулась я. — Ты уже кому-нибудь рассказала о своей идее?
Лиана так энергично замотала головой, что ее светлые локоны разлетелись в разные стороны.
— У меня постоянно меняется мнение по поводу этой идеи. Иногда она кажется мне хорошей, а иногда просто каким-то сумасшествием. Нельзя предугадать, что произойдет. И вообще, появятся ли Морлемы, если соберется столько магов? А если появятся, то нападут ли на кого-нибудь, если ты исчезнешь?
— Это рискованно, — признала я. — Но если все сработает, Ладислав Энде больше не сможет утверждать, что Морлемов нет. Ему придется как-то отреагировать.
— Это точно, — кивнула Лиана.
Мне стало хорошо от того, что она рассказала мне о своей идее. Я ощутила, как ко мне постепенно начала возвращаться решительность. Возможно, это было и доверие ко мне и мужество, которое Лиана нашла в себе, вопреки внутренним страхам сделать хорошее, по ее мнению, предложение.
Как бы то ни было, все это поспособствовало тому, чтобы мое отчаяние испарилось, а вместо него появилось сильное желание что-то предпринять и посоветоваться с остальными. Поэтому, когда при прощании Лиана спросила, буду ли я отмечать рождество с ней и остальными у Лоренца, я согласилась.
После ее ухода, я начала раздумывать над ее предложением, продумала некоторые детали и мысленно обрисовала в общих чертах план операции. В общем, когда я ранним вечером вместе с Леандро вышла из дома, ко мне, наконец, вернулось хорошее настроение. Мы рискнём и предпримем ещё одну попытку, подготовимся ещё лучше, спланируем всё более детально и разыграем разные сценарии. Теперь осталась только убедить остальных в этой идеи, начиная с Адама, настроение которого с нашего возвращения было не лучшим.
Но дело было не только в моём медленном выздоровлении и неописуемой опасности, в которую мы попали в Антарктике, но и в предстоящем Рождестве и его матери, которая прожужжала ему все уши с просьбой, отпраздновать у неё. Так что он, в конец концов, сдался и захотел сделать крошечное исключение ради рождественского спокойствия.
— И бабушка действительно не будет против, если мы проведём Рождество у Лоренца? — спросил Леандро, которому понравилось моё предложение, сделанное сегодня утром. Мысль сидеть здесь под ёлкой в неловком молчании без Лидии, Жизель и Филиппа, была для него ужасной.
— Её тоже беспокоит то, что все исчезли, — сказала я, когда мы проходили вдоль узкой садовой тропинки, а затем повернули в Каменный переулок. — Она чувствует себя в Темаллине комфортно. Там она сможет восстановить силы. Я была там и могу сказать, что в Темаллине действительно можно забыть мир за приделами, и даже хочешь этого. Я надеюсь, что после праздников она снова к нам вернётся.
— Темаллин? Я ещё не так много о нём слышал, — сказал Леандро, подняв вверх воротник своего чёрного пальто. — Где он вообще?
— В центре континента, — ответила я, дрожа от холода. — Один из входов ты найдёшь в огромном каменном дубе, посреди бесконечной степи, а другой в Акканке, в драконьих пещерах. Но он только для посвящённых. Если ты в него войдёшь, тебя быстро поймают гномы.
Леандро ухмыльнулся.
— Меня нет, — уверенно ответил он. — С помощью лука и стрел я смогу держать их на расстоянии.
Его ухарство рассмешило меня. Мы как раз шли вдоль Каштановой аллеи, и я начала рассказала ему о Темаллине, о друидах, о яблоневой роще, об огромных садах и мирной, внушительной атмосфере, пронизывающей там всё.
А когда мы пересекли рыночную площадь и собрались завернуть на Кирпичную улицу, нам навстречу вышел тепло укутанный мужчина и направился прямо на меня. Его шаг был таким целеустремлённым, что моё шестое чувство сразу забило тревогу. Я уже собиралась поднять руки и занять оборонительную позицию, когда узнала его под шапкой.
— Пауль, — удивилась я, когда он, наконец, остановился передо мной. — Как у тебя дела?
— Очень хорошо, — весело улыбнулся он. — Я уже так часто хотел вас навестить, но из-за учёбы и нашей небольшой компании просто не остаётся времени. Лион покинул компанию. Для него всё стало слишком утомительно. Поэтому нам с Фредди пришлось сначала всё заново организовывать. Можешь себе представить, сколько было работы. Мы взяли на себя его обязанности и попутно пытались найти ему замену.
— Похоже, работы было много, — ответила я как можно более сочувственно.
Я могла говорить о Морлемах и драконах, о сложных вербальных заклинаниях и старомодной социальной структуре, но жизнь Пауля действительно была для меня более чужой, чем когда-либо прежде.
— Как Лиана? — весело спросил Пауль, как будто они были просто школьными друзьями и ничего более.
От его вопроса у меня болезненно сжалось сердце, и я снова подумала о жертве, которую принесла Лиана.
— Я ненадолго заглянул к её родителям, но, похоже, её там нет.
— Да, — ответила я, ища оправдание, которое скроет, почему сегодня Лиана не захотела провести с родителями.
Леандро внезапно прочистил горло.
— Она празднует со своим парнем, — быстро сказал он, и Пауль кивнул на этот абсолютно логичный для него ответ.
— Кстати, это мой брат Леандро, — объяснила я. — Он теперь тоже учиться здесь, в Тенненбоде.
Пауль громко рассмеялся.
— Это действительно захватывающе, сколько людей хотят изучать административную теорию.
— Да ну, чего там! — ответил Леандро. — Это и в половину не так сухо, как кажется. Уже только параграф 1 по-настоящему взрывоопасен.
— Конечно, — я удивлённо посмотрела на Леандро. — Нам пора. Желаю тебе счастливого Рождества, Пауль.
— Вам тоже, — ответил Пауль. — И передайте Лиане от меня привет, если увидите.
— Да, конечно, — сказал Леандро.
Затем мы быстро завернули на Кирпичную улицу, в то время как Пауль пошёл в противоположном направлении.
— Это был бывший Лианы, верно? — спросил Леандро.
— Да, расставание с ним было для Лианы ужасно, — смущённо сказала я. — Но их отношения не могли продолжаться так дальше. Ей постоянно приходилось врать, чтобы скрыть, кто мы такие, а он, конечно, это заметил. Не слишком хорошая основа для отношений. Я стёрла его воспоминания, потому что в какой-то момент это всё же всплыло, — я опустила взгляд, и меня охватили воспоминания об этом роковом вечере.
— Пауль застал Лиану врасплох? — глаза Леандро расширились от удивления.
Я кивнула, чувствуя, как внутри нарастает неприятное ощущение.
— Она любит Пауля или любила, и ее любовь была настолько сильной, что она его отпустила. Не хотела взваливать всё это на его плечи.
— Обалдеть! Это, конечно, плохо, — сказал Леандро. — Мне жаль Лиану, но я восхищаюсь тем, что она приняла такое решение, хотя не оставила Паулю выбора. Может он был готов ради нее пойти на риск.
— Лиана очень осторожный человек, — сказала я. — Она никого не будет подвергать опасности ради собственного счастья. Она бы не смогла с этим жить.
— Очень порядочно с ее стороны, — заметил Леандро. — Но думаю, что все-таки будет лучше не передавать ей привет от Пауля.
— Я того же мнения, по крайней мере сегодня я не буду касаться этой темы. Думаю, она поставила крест на этих отношениях и сосредоточилась на поисках пропавшей сестры. — Я повернула направо, в Глиняный переулок, в конце которого стояла небольшая липа, освещаемая множеством маленьких лампочек.
Мы шли мимо красиво украшенных домов, но как бы я не пыталась ощутить дух рождества, мне так это и не удалось, даже глядя на богато украшенные рождественские елки в гостиных домов.
— Мы еще отпразднуем много рождественских дней, Сельма, — утешил Леандро, словно его мучили те же мысли. — Вернем сестру, а когда вся наша семья снова воссоединится, мы все наверстаем, каждый отдельный день.
Я быстро кивнула, а у самой на глаза навернулись слезы.
— Так и сделаем, — согласилась я и еще раз глубоко вздохнула, когда мы уже стояли перед домом Лоренца.
— Мы переживем этот день, — успокоил Леандро. — Разработаем новый план и вернем Лидию.
— Да, вернём, — ответила я.
Благодаря Лиане, у меня уже появилась замечательная идея, как бы мы могли это устроить.
Когда я снова собралась с мыслями, я позвонила в дверь. Лиана должна была уже прийти, да и Ширли, наверняка, тоже уже здесь. Надеюсь, мы не слишком испортим радость Лоренца нашим унылым настроением, ведь он так любит Рождество. По крайней мере, изнутри подоконники были украшены парой ненавязчиво светящихся звёзд.
Когда Лоренц открыл дверь, его лицо было подчёркнуто серьёзным. Мне было по-настоящему жаль, что из-за меня он не мог проявлять свою детскую радость по поводу Рождества. Вместо рождественского великолепия я видела позади него только темноту.
— Привет, — неловко сказала я.
— Заходите, — серьёзно сказал Лоренц. — Рад, что вы пришли.
Я прошла мимо Лоренца в дом, в то время как совесть мучила меня, тяжело осев в желудке. Было такое чувство, будто мы попали на похороны. Хотя я не хотела праздновать слёзное Рождество, но, и чтобы оно было таким серьёзным тоже не хотела.
Леандро, казалось, тоже удивился мрачному настроению Лоренца, но он лишь нахмурился и с сомнением посмотрел на меня, в то время как Лоренц закрыл за нами дверь, и нас внезапно окутала не только темнота, но и абсолютная тишина. В комнату свет попадал только снаружи, от роскошно украшенной липы.
— У вас свет что ли отключили? — с сомнением спросил Леандро.
Но Лоренц не ответил. Всё это внезапно показалось мне странным, но прежде чем я успела удивиться или даже задать вопросы, в заднем углу гостиной вдруг вспыхнул свет. Загорались одна золотая свеча за другой, и вскоре я различила празднично украшенную ёлку. Огни продолжали вспыхивать. Рядом с ёлкой серебряным светом запылала огромная пирамида. Затем засветились световые гирлянды и по всему потолку и полу комнаты засияли крошечные звёзды. Комната выглядела как рождественская страна чудес. Широко распахнув глаза, я следила за сияющим чудом, которое открылось перед нами, а потом увидела, что мы не одни.
На большом диване сидели не только Ширли, Лиана и Этьен, но также Дульса, Рамон, Леннокс, Торин и Адам — пришли все наши друзья.
Мои глаза счастливо засияли, когда я увидела Адама, в то время как Лоренц широко распахнув объятья и с широкой улыбкой на губах подошёл ко мне.
— С Рождеством, — радостно произнёс он. — Этот праздник просто нельзя отменить. Если Бальтазару удастся изгнать из мира всё прекрасное, тогда он добился своей цели. Мы не позволим, чтобы он испортил нам все радости жизни. Мы отпразднуем Рождество и отпразднуем его за всех, кто не может быть с нами. Они в наших сердцах.
Я некоторое время задумчиво смотрела на Лоренца.
— Ты прав, — наконец признала я. — Нельзя давать ему влиять на нашу жизнь. Если добро не может восторжествовать над злом, тогда наша борьба не имеет смысла.
— Именно так, — улыбнулся Лоренц.
Ширли усмехнулась.
— Кроме того, ты не смог бы стерпеть, если бы в этом году снова не предался своему безудержному пристрастию к помпезной рождественской безвкусице.
— С Рождеством, — поздравил также Адам и подошёл ко мне. — Даже если оно не такое, как ты желала.
— Почему ты здесь? — спросила я, позволив ему крепко меня обнять. Затем посмотрела на его братьев. — Что вы здесь делаете? Я думала, что ваша мать настояла на том, чтобы вы провели рождественский вечер у неё.
— Мы ушли, — ответил Торин удивительно сердитым тоном.
Адам кивнул.
— Она пригласила Скару и её родителей. Это была примерно та же ситуация, как во время этого невыносимого чаепития. Только в этот раз она пригласила ещё потенциальных тестя и тёщу, — Адам покачал головой. — Я действительно думал, что она по-настоящему хочет помериться. А оказывается, она просто думала, что я, наконец, должен был осознать, что она права.
— Это даже для меня было слишком, — согласился Леннокс. — Не имею ничего против семьи, но теперь всё сводится лишь к тому, чтобы женить нас. Я просто не могу больше терпеть эти споры. Если я когда-нибудь влюблюсь и захочу жениться, тогда женюсь, но мать думает, что это должно случиться в течение следующих недель или месяцев. Просто невероятно.
— У неё четыре сына, и до сих пор ещё ни один из них не остепенился, — пожала плечами Ширли. — Это для женщины, вроде вашей матери, невыносимая ситуация.
— Для меня невыносимая ситуация — это её бесконечное ворчание, — прорычал Леннокс. — Поэтому теперь мы проведем Рождество у наших «дизайнеров вечеринок» и надеемся, что к Новому году, мать снова успокоится.
— Не сильно в это верится, — сказал Рамон. — Она успокоиться только тогда, когда кто-нибудь из нас женится, и даже тогда будет настаивать на внуках, чтобы славная родословная могла сохраниться.
— С чем мы, конечно же, повременим, — быстро вставила Дульса. — Замужество нужно тщательно взвесить. Ведь в Объединенном Магическом Союзе больше нельзя поменять свое решение.
— Точно, — сказал Рамон. — В двадцать с небольшим это действительно кажется очень странным. Я имею в виду, что люблю Дульсу больше всего на свете и уверен, что она та единственная, но не каждый одобряет идею о том, чтобы уже сейчас связать себя узами брака до конца своих дней.
— Вот именно, — согласилась Ширли. — Кто знает, что будет через 5 лет. Сейчас просто в нашей жизни ещё многое меняется.
— Несмотря на то, что вы все так хорошо осведомлены, — с сожалением сказал Лоренц, — всё же большинство связей скрепят на выпускном вечере. После окончания учёбы начнётся время свадеб. Наш предварительный список на лето уже сейчас длиннющий, и вы бы удивились, кто в нем есть. Осенью будет распределение выгодных рабочих мест, и кто хочет получить одно из них, должен следовать социальным правилам.
— Или создать свой бизнес, — пожал плечами Этьен.
— К вам относятся ещё как к холостякам, — ответила Ширли. — Но так не будет продолжаться вечно. В какой-то момент вас тоже попросят привести в порядок отношения, чтобы вас и дальше продолжали бронировать. Я как раз исследую интересный случай для «Красного Мстителя». Молодому человеку пришлось закрыть своё рекламное агентство. Он просто перестал получать большие заказы. Рассказывал, что у него сложилось такое впечатление, будто внезапно все договорились, и ему больше не стало поступать никаких заказов. Многолетние, хорошие клиенты внезапно, без объяснения, ушли, после того как он несколько раз заявил, что не хочет жениться. Даже господин Лилиенштейн выживает только потому, что продаёт немагическую литературу.
Дульса утвердительно кивнула.
— Я тоже об этом слышала, поэтому решила, что буду полагаться не только на свои магические способности, когда речь касается дохода.
— И что ты задумала? — удивилась я.
Дульса в первый раз заговорила о своих планах.
— Параллельно с обучением в Тенненбоде я начала заочное обучение на обычную профессию. На менеджера по туризму. Вначале это была просто сумасшедшая идея. После смерти Сесили мои магические способности уменьшились, — Дульса некоторое время удручённо молчала. — Просто всё стало по-другому. И я размышляла, какой вообще смысл в магии. И тогда взяла, и подала заявку. На самом деле, потому что хотела полностью испариться, но теперь думаю, что будет неплохо держать для себе открытыми оба пути, — она бросила на Рамона любящий взгляд.
— Очень умно, — похвалил Лоренц. — Почему ты никогда об этом не рассказывала?
Дульса сглотнула.
— Я осталась ради Рамона и ради вас, — наконец сказала она. — Таких друзей встретишь не каждый день. Без вас я бы уже отчаялась. Но теперь всё хорошо закончилось, — она бросила на Рамона ещё один любящий взгляд. — Есть достаточно причин, чтобы остаться. А если всё же что-то пойдёт не так, то я приняла меры. Я уже на третьем семестре по управлению туризмом и получу степень бакалавра через полтора года.
— Ты так предусмотрительна, — восхитилась я. — Действительно прекрасно.
Лоренц бросил на Этьена обеспокоенный взгляд, и мой желудок неприятно сжался, когда я подумала о том, какие у них будут проблемы только потому, что они были такими, какими были.
— Тогда мы просто сосредоточимся на немагических мероприятиях, — сразу предложил Этьен. — Не дадим испортить себе удовольствие только потому, что маги изолируют нас из своего общества.
Лоренц осторожно улыбнулся.
— Точно, — нерешительно сказал он, но я ясно увидела, как тяжело было Лоренцу сохранить лицо. Даже если он иногда жаловался, что у него много работы, всё же очень её любил.
— Мы будем работать, пока это возможно, — сказал Лоренц, утвердительно кивая. — А до тех пор не будем жаловаться, а наслаждаться каждой минутой. Вам обязательно нужно прийти на выпускной бал. Я зарезервировал для вас всех билеты. И как раз готовлю для него парочку блестящий идей, — Лоренц одарил меня озорной улыбкой, и мрачный момент был уже снова забыт.
— Именно, — подтвердил Этьен. — Лоренц превзошёл самого себя. Нам ещё нужно проверить некоторые вещи, сработают ли они на практике, но, если всё получится, этот выпускной зайдёт в историю.
— Звучит так, будто вы планируете что-то запретное, — с сомнением сказала Лиана.
— Никогда в жизни, дорогуша, — ответил Лоренц и принёс из кухни тарелку с закусками.
— Я только использую моё возрастающее магическое умение, чтобы улучшить иллюзорные заклинания. И, кроме того, профессор Пошер действительно научил нас парочки трюков, которые меня на самом деле удивили.
— С нетерпением жду, — нерешительно сказала я. — Даже если мне, скорее всего, придётся прийти одной.
— Да ну, — отмахнулся Лоренц. — Никто не пойдет один. Мы пойдем все вместе и проведем незабываемый вечер друг с другом.
— Но только после того, как освободим девушек, — заметила я. — История с Антарктикой закончилась неудачно.
— Верно, — угрюмо согласился Адам. — Это была не просто неудача, а настоящая катастрофа. В принципе, то что мы остались живы, это чудо.
После слов Адама наступил момент тишины. Все понимали, что он был прав и то, что мы все вместе праздновали Рождество, было на грани чуда.
В конце концов, Торин встал и подошел к окну.
— Кто бы мог представить, что Сельму ранят посреди Антарктики, и что ранит ее этот Вельф Боргерсон.
— Точно, — подтвердил Леннокс. — Это такой невероятный сценарий, что никто из нас его даже не рассматривал. Да и вообще вся эта история с печатью Тора более чем странная. Я проверил Вельфа Бергерсона. Он пропал в тоже время, что и родители Сельмы. Наверняка, он как-то с этим связан. Состоит на службе у Бальтазара, хоть Филлип и утверждает обратное. С дочерью покойного друга он вёл бы себя совсем по-другому.
— Но это означает, что Филлип тоже на стороне Бальтазара и все это время лгал нам, — размышляла я. — Честно говоря, я так не думаю. Филлип и Жизель любят Лидию и Леандро. Мои родители доверяли им, — я с опаской посмотрела на Леандро, чье лицо заметно помрачнело.
— Да ладно, — сказал он. — С тех пор как мне стало известно, что он точно знал о похищении Лидии, но даже не вернулся, чтобы по крайней мере поговорить со мной. Я понял, что должно быть ошибся в нем. Если бы он любил Лидию и меня как отец, он был бы сейчас со мной, чтобы помочь мне выстоять. Мои родители — Тони и Катерина Каспари, их убил человек, который похитил мою младшую сестру и всеми способами пытается убить старшую, — Леандро сделал глубокий вдох. — Такова реальность. Мое детство во Франции кажется каким-то далеким сном, нереальным и ненастоящим.
— Пока мы не знаем точно, как всё связано, тебе не следует преждевременно судить, — сказала я. — Это дело совсем не поддаётся логике. Я имею в виду, Вельф и Филипп были в Антарктике, чтобы найти тело нашего отца и проверить, с собой ли у него этот кулон. Это так абсурдно, — я покачала головой, потому что мне всё ещё было трудно в это поверить. — И всё только ради того, чтобы они могли попасть в своё хорошо скрытое пристанище. Абсолютное сумасшествие.
— Так и есть, — согласился Леандро.
— Во всяком случае, мы не будем возвращаться в Антарктику, — прервал Торин наши мрачные мысли. — Даже если нашему солнышку удастся приманить Морлемов и снова сбежать от них живой, это совсем ничего не даст. Морлемы использовали такой странный маршрут, что мы не можем сделать вывод, откуда точно они появляются и куда улетели, — Торин кивнул. — И я не собираюсь ещё раз сидеть несколько часов в холоде.
— Эта тема определённо закрыта, — решительно сказал Адам. — Мы больше не будем заманивать Морлемов. Последнее действие доказало, что риск с Сельмой просто непредсказуем. У Сибилл и в Антарктике ей удалось спастись только благодаря везению.
— И тебе тоже, Адам, — сказал Рамон. — Но в этом нет ничего нового. За последние годы мы уже так часто были из-за них на волоске от смерти. Это наша работа в Чёрной гвардии. Мы рискуем жизнью, чтобы защитить других, — он с гордостью ухмыльнулся Дульсе. — Зато можем носить шикарные кожаные вещи, размахивать оружием и целовать красивых девушек.
Дульса слегка покраснела и посмотрела на Рамона влюблёнными взглядом. Затем прочистила горло.
— Это было рискованно, — сочувственно сказала она. — Но определённо не зря. Вы убили дракона Латориос. Это огромный успех.
— Согласен, — сразу подтвердил Рамон. — Уже только поэтому путешествие стоило того, хотя там и правда было слишком холодно. Но мы ведь были вдвоём, поэтому смогли приятно провести время, — Рамон нежно обнял рукой Дульсу.
— В следующий раз мы просто должны быть ещё более осторожными, — сказала я. — Но нам и правда нельзя сейчас сдаваться. Мы достигли уже так много. Не хватает ещё только конкретных данных в направлении, и мы найдём его укрытие.
— Следующего раза не будет, — сказал Адам, сердито глядя на меня. Мы избегали эту тему с тех пор, как вернулись. Однако только потому, что хорошо знали, мы не сойдёмся во мнении насчёт того, что делать дальше. — Должен быть другой способ, кроме как рисковать твоей жизнью.
— Мы просто должны лучше подготовиться, и в этот раз я не буду уходить от двери, которая вернёт меня обратно. Я просто останусь стоять рядом, ухватившись за ручку, — я успокаивающе кивнула Лиане, которая побледнев, слушала наш разговор.
— Ни в коем случае, — возразил Адам так серьёзно, что стало ясно, он не собирается идти на компромисс.
— Никогда не говори никогда, — ухмыльнулся Рамон, с силой хлопнув Адама по плечу. — Сначала мы можем послушать, что придумала Сельма.
— Это идея Лианы, — сразу сказала я.
Приписывать себе чужие успехи я не собиралась.
— Что? — удивился Леннокс и одобрительно посмотрел на Лиану. — Такого я не ожидал.
— Это блестящая идея, — сразу сообщила я. — Лиана предложила, что в следующий раз я должна появиться в Конквере как раз в тот момент, когда там будет достаточно официальных свидетелей. Тогда палата сенаторов будет вынуждена как-то отреагировать.
Одно мгновение все молча на меня смотрели и, казалось, размышляли, предсказуем ли риск этой новой операции.
В конце концов, Леннокс медленно кивнул.
— Это действительно отличная идея. Над ней нужно обязательно поразмышлять.
Торин задумчиво нахмурился.
— Конквера очень удобно расположена. Там отлично видно, кто входит в город извне. Поэтому направление сразу можно будет выяснить, а туристическое агентство тоже расположено на центральной площади. Там, однозначно, будет достаточно свидетелей, которые смогут подтвердить их появление.
— Отлично, так и сделаем Лиана, — не теряя времени выкрикнул Рамон, когда увидел довольные лица двух своих братьев. Воинственное лицо Адама он старался не замечать.
— Ни за что, — внезапно крикнул Адам. — Мы ещё не приняли окончательного решения.
— Видимо уже приняли, — сказала я и осторожно улыбнулась Адаму.
Но его взгляд был убийственным.
— Я не позволю, чтобы Сельма ещё раз рисковала жизнью, — сердито крикнул он и начал ходить по гостиной туда-сюда.
— Ей и не нужно рисковать, — ответила Ширли. — В следующем марте Ладислав Энде будет в Конквере, чтобы обсудить последние детали соревнований драконов. Официально его пригласили, чтобы торжественно открыть какую-то выставку. Но это было бы самое подходящее время. Нам только нужно достать план его визита, и тогда мы сделаем сюрприз, который заставит Ладислава Энде действовать.
Торин кивнул.
— Времени более чем достаточно, чтобы спокойно всё спланировать, — сказал он. — Мы могли бы разделиться. Часть из нас спрячется, чтобы наблюдать, откуда прилетят Морлемы, а другая займёт позицию рядом с Сельмой, и в случае битвы они смогут вмешаться. Действительно хорошо.
Адам уже глубоко вдохнул, чтобы ещё раз объяснить Торину, что никогда не даст своего согласия, как внезапно раздался стук в дверь.
Мы тут же замолчали, а наши лица побледнели. Нас кто-то подслушивал? Палата сенаторов решила положить нашей деятельности конец? Или Бальтазрау каким-то образом удалось проникнуть в Шёнефельде?
— Оставайтесь там, — сказал Адам и выглянул в окно.
Но, видимо, перед дверью было недостаточно света, поэтому человека, стоящего там, плохо видно. Лицо Адама оставалось напряжённым. Он вытащил один из своих кинжалов из раниума и подошёл к двери. Леннокс, Торин и Рамон последовали за ним, словно тени. Они заняли позиции перед дверью так, будто делали это уже не в первый раз.
В дверь снова заколотили, и мы вздрогнули. Лоренц сдавленно взвизгнул и широко распахнув глаза, уставился на дверь.
— Открывайте, — закричал властный голос, явно женский. — Немедленно открывайте!
— Мама? — Торин от удивления распахнул глаза и недоверчиво перевёл взгляд с Леннокса на Рамона, а потом на Адама.
— Открывайте! Я знаю, что вы здесь.
Теперь и я безошибочно узнала сердитый голос Тимеи Торрел.
Адам опустил кинжал и снова спрятал его за пояс, в то время как Торин и Рамон немного отошли от двери. Леннокс сделал глубокий вдох, затем кивнул Адаму, который теперь, когда, казалось, все были готовы, открыл дверь.
— Как вы посмели это сделать? — Тимея Торрел ворвалась в дом и зыркнула на сыновей глазами.
— Мама, — произнёс Леннокс с лёгким упрёком в голосе.
— Молчи, — Тимея стремительно захлопнула дверь, и я заметила, как Лоренц напрягся ещё сильнее. — Я вас вырастила, люблю и желаю вам только лучшего, о вы так меня благодарите?
Она возмущённо выдохнула.
— Вы в канун Рождества оставляете меня одну и позорите перед гостями. Вы вообще понимаете, что натворили? — она по очереди посмотрела на своих сыновей. — В гости пришли примус и его семья. Это большая честь, а вы оскорбили наших гостей, просто взяв и исчезнув.
— И я сделаю это снова, — ответил Адам не менее яростно. — Ты заманила меня под предлогом, что хочешь помириться, а оказывается это вовсе не входило в твои планы. Ты продолжила там, где остановилась. Пойми, наконец, я не женюсь на Скаре.
— А ты должен наконец понять, что погубишь самого себя, — сообщила Тимея Торрел с отчаянием в голосе. Казалось, что она вот-вот заплачет. — Для тебя и этой плебейки нет будущего.
Я с сомнением посмотрела на Тимею Торрел и крепко сжала губы. И что мне ответить? Что она права, и я сама это отлично знаю? В этом обществе для нас нет будущего, а мы недостаточно быстро продвигались вперёд, чтобы изменить его. На данный момент казалось, что борьба для нас с Адамом будет пожизненной, по крайней мере до тех пор, пока Бальтазар и его семья всё время встревают.
— Не впутывай сюда Сельму, — загремел через комнату голос Адама. — Я больше не собираюсь говорить с тобой на эту тему. Либо ты примешь моё решение, либо в будущем каждый продолжит идти своим путём, а сегодня ты снова доказала, что дальше от примирения, чем когда-либо прежде.
Тимея многострадально посмотрела в потолок.
— Как долго мне придётся ещё ждать, пока ты наконец поймёшь, что заблуждаешься, а вы, — она зыркнула на Леннокса, Рамона и Торина, — вы должны поддержать меня, вместо того, чтобы поощрять младшего брата сознательно бежать навстречу своей погибели.
Она обвела взглядом комнату.
— Торин сделал отличный выбор, и пришло время готовить свадьбу. С решением Рамона я тоже могу жить, хотя он мог бы сделать выбор получше, — холодный взгляд Тимеи остановился на Дульсе, у которой чуть не отвисла челюсть. — А ты, Леннокс? — она укоризненно взглянула на своего старшего сына. — Ты хочешь совершить ту же ошибку, что и твой брат и связаться с плебейкой? — она снисходительно посмотрела на Лиану. — У тебя отличные возможности для карьерного роста, теперь, когда ты можешь уйти из Чёрной гвардии. Ты мог бы начать работать в палате сенаторов. Ладислав Энде сделал нам хорошее предложение. Через десять лет ты мог бы уже стать сенатором. Почему в вас нет и искры амбиций? — она по очереди посмотрела на своих сыновей.
Наконец Леннокс сделал шаг в сторону своей матери.
— У нас нет амбиций, потому что существуют более важные дела. Морлемы вернулись, а Бальтазар есть и остаётся непредсказуемой опасностью для всего общества. Я воин Чёрной гвардии и сражаюсь за то, чтобы обеспечить людям мир и безопасность, — он не переставал смотреть матери в глаза. — А что касается Лианы, она замечательная женщина, смелая, порядочная и бескорыстная. Для меня было бы честью, если бы она выбрала меня. Мы все взрослые, мама. Ты должна перестать заботиться о нас, потому что это уже больше не забота. Ты пытаешься перенести свои нездоровые амбиции на нас. До сих пор я проявлял к тебе терпение. Ты была так воспитана и считаешь, что делаешь вcе правильно для нас. Но ты ошибаешься, если думаешь, что мы не знаем, чего хотим. Каждый из нас самостоятельно принимает решения, и тебе придется принять их.
Адам кивнул, так как Леннокс сказал все абсолютно правильно. Рамон и Торин тоже понимали это, но пока не решались даже громко вдохнуть, не говоря уже о том, чтобы кивнуть в знак согласия. Все настороженно смотрели на Тимею Торрел. Изменит ли она свою точку зрения или будет продолжать этот бессмысленный спор и тем самым еще больше отдалит от себя сыновей?
Я внимательно наблюдала за ней. На ней было надето зауженное темное платье, а длинные волосы как всегда собраны в сложную, высокую прическу.
Наброшенное на платье меховое пальто подчеркивало ее аристократический вид, великолепно описывающий сущность Объединенного Магического Союза. На женщинах и мужчинах наподобие Тимеи Торрел держалась вся система, и своих детей они тоже пытались воспитывать в том же духе, как воспитывали их.
Я вдруг стала гордиться Адамом и его братьями. Они были теми, кто отважился пойти против этого поколения и отказался от слепого послушания. Таких как они и Ширли должно быть намного больше.
Однако Ширли, казалось, не так уж спокойно восприняла слова, брошенные ей Тимеей Торрел.
— Вы, маленькая ядовитая гадюка, — сердито зашипела она, сверкая глазами на Тимею Торрел. — Никакой свадьбы не будет, никогда. У нас с Торином ничего не получится. Мы расстаёмся.
Она скрестила руки на груди, с вызовом глядя на Тимею.
Тимея мгновенно побледнела.
— Нет, — испуганно выдохнула она.
Единственные приемлемые отношения одного из её сыновей только что разрушились.
— Что ты говоришь? — Торин ошеломлённо смотрел на Ширли, как и мы все.
Ширли мягко улыбнулась.
— Мне очень жаль, Торин. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ты лучшее, что когда-либо со мной случалось. Но я не могу бороться с системой и в то же время поддерживать её, следуя правилам.
Торин сердито посмотрел на мать.
— Убирайся отсюда, да побыстрее. Это всё твоя вина. Ты со своим старомодным мировоззрением.
— Ты это не серьёзно! — голос Тимеи немного дрожал, и она нервно схватилась за сердце.
На её шеи была тонкая, золотая цепочка, настолько незаметная, что до этого момента я не обращала на неё внимания. Но теперь Тимея Торрел нервно схватилась за кулон, который до сих пор был скрыт под платьем.
Может в этот момент я так завороженно уставилась на кулон, потому что не хотела смотреть на испуганные лица Торина или Ширли. А может потому, что этот жест был так мне знаком. Ведь когда я думала о маме, я сама всегда нервно вертела в руках золотой кулон, висящий на шеи, который подарила мне мама, и который я с тех пор носила день и ночь.
В то время как вокруг мне паника и шок продолжали рости, я внезапно оказалась далеко от этой катастрофической сцены. Я видела только кулон на шеи Тимеи Торрел, который вызвал во мне какое-то беспокойство. Он был золотым, но очень простым и похож на монету. Но зачем ей носить на шеи что-то такое простое как монета?
Мои мысли неслись. Эта монета должна иметь какой-то смысл. Так же, как высшие круги носили сложные причёски, так любили носить и роскошные, дорогие и репрезентативные украшения. Особенно в канун Рождества такая женщина как Тимея Торрел не откажется от них.
Монета должна быть ещё намного ценнее, чем золото и драгоценные камни. Я вспомнила господина Лилиенштейна и его фотографическую память. Существовал список, а в этом списке находилась золотая монета, с чеканкой Эдиты Торрел.
— Какая очаровательная монета, — сказала я как можно более дружелюбнее и подошла к Тимеи Торрел, которая вся ещё беспокойно переводила взгляд то на Торина, то на Ширли, то на Адама, то на Леннокса, туда-сюда, с явной надеждой, что один из её сыновей, наконец, опомнится и сразу убедит других в том, что они полностью заблуждаются.
Но когда я подошла ближе, пытаясь разглядеть на монете лицо Идиты Торрел, мать Адама уставилась на меня с брезгливостью и отвращением.
— Держись от меня подальше, ты сумасшедшая, — сказала она в замешательстве.
— Мама, хватит уже, — вмешался Адам.
Я замерла, когда поняла, что, если продолжу напирать на Тимею Торрел, ситуация окончательно обострится. Даже если я не узнала лица, монета может быть изменена при помощи иллюзорного заклинания, которое скрывает её настоящий облик. Для меня всё было очевидно: у матери Адама висел на шеи атрибут власти их семьи, так хорошо спрятан, что обычно его никто не видел.
Сейчас нельзя действовать опрометчиво. Если она поймёт, что я узнала цену её украшения, она позаботится о том, чтобы я никогда не смогла его заполучить. А полный разрыв братьев Торрел с их матерью тем более сведёт шансы на нет когда-нибудь заполучить этот атрибут власти. Сначала нам нужно всем успокоиться.
Я выразила мысль, передав её сразу Адаму и Торину, потому что они знали о наших поисках: «На шеи вашей матери весит атрибут власти.»
Торин и Адам тут же застыли. Они незаметно посмотрели на украшение на шеи матери.
Сбитая с толку их поведением, Тимея Торрел спрятала монету под вырез платья.
— Сейчас Рождество, — сказала я мягче. — Может будет лучше, если мы, наконец, покончим с этой ссорой и сконцентрируемся на том, чтобы начать всё заново.
— Уже слишком поздно, — ответила Тимея Торрел мрачным голосом. — Мои сыновья, видимо, решили, пойти против меня. Но я их мать. Пусть сейчас наслаждаются своими любовными похождениями. Но я никогда не сдамся и буду сражаться за их счастье, — она посмотрела на меня с воинственным блеском в глазах. — Никогда.
Затем развернулась и быстрым шагом покинула дом.
За словами Тимеи Торрел последовала долгое молчание. Меня поразил не её вызов. Она, по своей природе, не была миролюбивой и не отказывалась ради других от своих интересов. Меня действительно удивил тот факт, что атрибут власти был прямо перед нашим носом, и никто его не заметил.
Молчание нарушил Торин. С горечью во взгляде он подошёл к Ширли.
— Ты серьёзно? — мрачно спросил он, внимательно её разглядывая.
Ширли сглотнула. Затем молча и растерянно кивнула.
Торин не ответил. Я увидела, как его взор угас, и моё сердце болезненно сжалось. Этого не должно было случиться. Это казалось таким неправильным и в тоже время правильным. Я видела, как Торин с трудом сдерживает себя, как в его глазах собираются слёзы. Но прежде чем они побежали по щекам, он быстро отвернулся и буквально выбежал из дома.
В этот вечер мы ещё долго обсуждали события и совсем забыли, что на самом деле было Рождество.
Мы говорили о матери Адама, и возможно ли, что монета была той, что мы искали. Мы уговаривали Ширли подумать ещё раз, действительно ли она хочет расстаться с Торином, только чтобы Тимея Торрел не получила желаемого.
Но Ширли стояла на своём. Она настаивала, что речь не только о ней, что нужно устроить показательный пример. Несмотря на любовь, которую она чувствовала, она не могла продолжать жить и делать вид, будто у неё всё в порядке, в то время как Лиана, Лоренц, Этьен, Адам и я страдали от обстоятельств.
Рамон всё время молча наблюдал за Дульсой, в его глазах читался страх, что она может принять такое же радикальное решение, как и Ширли. Но Дульса полностью сосредоточилась на идеи о том, что мне нужно заманить Морлемов в Конкверу.
Во всей этой неразберихе я задавалась вопросом, не будет ли благороднее и порядочнее с моей стороны отпустить Адама, избавить его от судьбы со мной и вернуть мир с его матерью. Адам чувствовал мои мысли и догадывался, что меня привели в замешательство все эти стремительно развивающиеся события.
— Пойдём, — сказал он, после долгих и горячих дискуссий, кода мы опустошили тарелки и выпили всё вино.
Затем взял меня за руку и отвёл в Таинственный сад, где мы оставили всё позади, вспомнив любовь, которая удерживала нас вместе, и которая постоянно побуждала делать невозможное.
Каждый поцелуй Адама напоминал мне о жизни, которую мы хотели чествовать и о счастье, связывающем нас. Каждое его прикосновение напоминало о бесконечных месяцах одиночества, которое я с удовольствием обменяла бы на хоть чуточку ласки.
Только когда уже начало светать, мы крепко заснули, прижавшись друг к другу, а в наших сердцах укоренилось знание, что ничто в мире никогда не сможет нас разлучить.
Конквера
Недели прошли, а Торин так и не появился. Он уехал из Шёнефельде той же ночью и больше не вернулся. Ширли изменилась. Она выбрила не только тонкие линии под своими длинными, выкрашенными в чёрный цвет волосами, а сбрила сразу половину. Краситься стала ещё темнее, чем когда-либо прежде, обводя глаза чёрными, толстыми линиями и носила чёрный, стальной пирсинг, который блестел на её бровях из множества недавно сделанных дырок. Больше всего бросалось в глаза, что Ширли больше не улыбалась, и любое слово, адресованное ей, принимала как провокацию.
Я не винила её за плохое настроение, она скорбела и злилась на себя, Тимею Торрел, на всю социальную систему, да и вообще на весь мир. После того, как почти каждый из нас вначале пытался убедить Ширли в том, что такой радикальный шаг не может быть долгосрочным решением проблемы, Ширли повысила голос и стала агрессивной. С тех пор наше общение ограничивалось тем, что мы разрабатывали детали нашей новой операции.
Дульса и Лиана ездили туда несколько раз в неделю, чтобы разведать подходящие укрытия и измерить, на сколько метров будет для меня безопасно отойти от туристического бюро и выйти на площадь, где должен будет неизбежно пройти Ладислав Энде.