Печать Тора

Ширли почти больше не посещала лекции, а упорно работала в «Гостиной Шёнефельде» и для «Красного Мстителя». Господин Лилиенштейн был рад поддержки, потому что интерес к альтернативной газете вырос с тех пор, как господин Лилиенштейн почти в каждом выпуске сообщал о трагической судьбе Константина Кроноворта.

Интерес к достижениям Кронворта был в магическом населении не таким большим, зато любую дополнительную деталь о его неудаче все впитывали в себя с большим интересом. Его последний том стихов внезапно стал хорошо распродаваться, и господин Лилиенштейн делал всё возможное, чтобы и дальше способствовать успеху Константина Кронворта.

Мы рассказали ему о нашем подозрении, что Тимея Торрел носит на шеи золотую монету с изображением Эдиты Торрел, и та содействует тому, что богатство семьи Торрел не иссякает. Но действительно ли это атрибут власти мы узнаем только в том случае, если нам скажет об этом сама Тимея Торрел или господин Лилиенштейн подтвердит подлинность с помощью проверки.

Однако это оказалось не решаемой задачей, так как исчез не только Торин, Тимея Торрел тоже куда-то пропала. Леннокс постоянно пытался выйти с родителями на связь, но они никак не реагировали.

Имение Торрелов в Шенефельде пустовало, а секретари в их фирме знали лишь о том, что Тимея и ее муж уехали в командировку за границу, чтобы искать новые рынки сбыта для своей продукции, и эта командировка постоянно продлялась.

И вот, когда семестр уже подходил к концу, занервничал даже Адам.

— Эта поездка лишь предлог, чтобы не встречаться с нами, — мрачно сказал он, когда одним холодным, февральским вечером мы сидели в рабочей комнате и готовились к предстоящим экзаменам.

Адам не согласился молча с моим решением отправиться в Конкверу. После Рождества мы еще часто горячо спорили.

Однажды мы даже не разговаривали весь день, и это было ужасно, потому что мы не могли полностью закрыться от чувств другого. Я ощущала беспокойство

Адама, его страх снова потерять меня. Адам тоже не мог заблокировать мое отчаяние из-за исчезновения Лидии. Это и заставило нас помириться.

— Конечно, — ответила я, пролистывая свои заметки по теории ветра. — Вертикальные ветра, горизонтальные ветра. Ты запомнил определения?

— Понятия не имею, — мрачно ответил Адам и посмотрел на большой стол, где Лоренц, Дульса и Лиана углубились в быструю партию Драбелума, чтобы немного отдохнуть от зубрёжки и пережить запланированную ночную смену. — Меня вообще не волнует экзамен у профессора Пошера.

— А должен, — ответила я. — Палата сенаторов всё ещё проверяет, как поступить с ними дальше и до сих пор не приняла решения. Скара уже так нервничает, что при любом громком звуке по близости вздрагивает. Видимо она думает, что её блестящая карьера окончательно уничтожена ещё прежде чем даже началась, — я захлопнула папку с теорией ветра и вытащила записи по тории огня. — Если ты провалишь экзамены, это оставит плохое впечатление.

— Просто мне сложно сосредоточиться на холодном огне и косых ветрах, когда сразу после экзамена мы снова отправимся на встречу с Морлемами.

Адам бросил на записи угрюмый взгляд. Затем откинулся на спинку дивана, глядя в окно на звёздную ночь.

— С другими экзаменами мы тоже хорошо справились, хотя профессор Хенгстенберг вставила действительно трудный вопрос о создании и основании Темаллина. По крайней мере, экзамен Грегора Кёниг был простым, но это, вероятно, потому, что у него полно дел из-за подготовки к соревнованиям драконов. Ему дали понять, что соревнование драконов состоится в Конквере в июне месяце, он рассказал мне об этом неофициально. Теперь он отчаянно ищет нового жокея, чтобы пополнить команду. До сих пор нас пятеро, и никому из нас нельзя выбыть. Я порекомендовала ему Леандро. Посмотрим, как он справится, — я с сомнением взглянула на Адама, как он задумчиво смотрит в окно. — Ты вообще меня слушаешь? — спросила я немного громче.

— Конечно слушаю, — ответил Адам и повернулся ко мне. — А также знаю, как ты боишься завтрашнего дня, — он быстро посмотрел на мои руки, которые невольно напряглись при упоминании завтрашнего дня. — Хорошо, что ты отвлекаешь себя учёбой. Но тебе также не стоит забывать, что твой страх обоснован.

— Конечно он обоснован, — ответила я. — Но ты действительно думаешь, что я пошла бы на этот риск ещё раз, если бы не была убеждена в том, что эта операция в Конквере принесёт нам, наконец, решающий прорыв.

— Я знаю, — ответил Адам, и у меня появилось такое ощущение, будто мы снова ведём ту же дискуссию, что и за последние несколько недель. — Мне знакомо то чувство, что тебя ведёт.

— Разумеется, я вижу прямо перед собой, как всё отлично сложится. Я зайду в дверь, пересеку туристическое агентство и буду ждать прямо перед дверью здания, когда появится Ладислав Энде и поспешит к открытию выставки. Тогда на этой площади, как её там, — я пододвинула к себе карту города. — а точно, на этой площади Свободы соберётся достаточно народу. Разве это не хороший знак? — я ободряюще улыбнулась Адаму.

— Я в самом деле думаю, что ты руководствуешься ложным чувством безопасности, — критически сказал Адам.

— Даже когда теперь мы можем точно постичь чувства друг друга, видимо, это ещё не значит, что мы можем понять всё, что чувствует другой, — сказала я с лёгким сожалением в голосе.

— Конечно нет, — ответил Адам. — Ты и правда в это верила?

— Возможно, я ожидала, что так будет, — ответила я.

— Мы разные люди, с разными интересами, предпочтениями и воспоминаниями. Конечно, ты оцениваешь чувство совершенно иначе, чем я. То, что я могу посчитать несущественным, может заставить тебя принять основополагающее решение.

— Да, конечно, — я медленно кивнула. — Мне просто хочется, чтобы мы были больше согласны с идеей поехать в Конкверу.

Адам мгновение молчал, напряжённо глядя в ночь.

— Может это и хорошая идея, — наконец признал он. — И просто всё дело в моём преувеличенном беспокойстве, потому что я не хочу, чтобы ты туда ехала.

— Так как я, видимо, та, из-за кого прилетают Морлемы, никто не может освободить меня от этого задания.

— Конечно нет, — вздохнул Адам. — Просто мне так хочется сделать это за тебя.

— Я знаю, — тихо заметила я, крепко сжимая его руку.

Так мы сидели некоторое время рядом друг с другом, отлично понимая, что завтрашний день будет не из лёгких.

— Не думала, что профессор Боргиен на письменном экзамене действительно задаст вопрос о применение огненных заклинаний в пиротехнике, — сказала, качая головой, Дульса, когда мы выходили из лекционного зала.

— Лиана знала бы ответ, — ответила я. — А вот я только что обнаружила, что понятия не имею. Мне казалось маловероятным, что эта тема будет на экзамене поэтому когда готовилась, я просто её пролистала. Время было мало, и мне нужно было решить, на каких вопросах сосредоточить внимание при подготовке. Я выбрала методы тушения пожара, термическое преобразование материала, обработка материала давлением и вулканизм, а пиротехнику и взрывчатологию пропустила.

— Да, может и так, — вздохнул Лоренц, который шёл слева. На нём была надета его рубашка с леопардовым рисунком, потому что он думал, что его любимая вещь принесёт удачу на экзаменах. — Но Лиане вчера на специализации пришлось решать задачи посложнее. Мне так и не удался холодный огонь, а ей нужно было заполнить таким огнём сразу всю комнату. Просто невероятно.

— Разумеется, — я не завернула на лестничную площадку, а сразу пересекла вестибюль и быстро вышла из здания.

Сегодня Тенненбоде сверкал нежным серебром, а так как послеобеденное солнце светило со стороны через крышу, стены отражали солнечный свет и неприятно меня слепили.

— С каких пор Константин Кронворт оформляет фасад так ужасно безвкусно? — спросила я Лоренца.

— Это не работа Кронворта, — прищурился Лоренц. — Как я недавно узнал, уже с начала семестра в сентябре фасад оформляет Вендолин Габриэль.

— Правда? — с удивлением спросила я. По крайней мере, это объясняло очевидное изменение стиля.

— Мне бы тоже хотелось, чтобы эту работу снова взял на себя Константин, — тяжело вздохнул Лоренц.

— Конечно, — согласилась я и поспешила к лестнице, ведущей в Шёнефельде. — Как у нас там со временем?

— Успеваем, — ответил Лоренц, глядя на наручные часы — сдержанный аксессуар, такого же блестящего серебряного цвета, как стены Тенненбоде. — Если будем и дальше так бежать, то пребудем в коммуналку на рыночной площади даже ещё раньше, чем планировали.

— Хорошо, — кивнула я и быстрым шагом начала спускаться по лестнице.

— Тебе не нужно волноваться, — успокоил Лоренц. — Леннокс и Рамон уже весь день в Конквере, и там нет никаких изменений. Всё пройдёт хорошо, прежде всего потому, что в этот раз ты не будешь отходить от двери туристического агентства. Морлемы не смогут тебя поймать.

— Я знаю, — ответила я.

Всё же я не могла скрыть напряжения. Однажды мы уже думали, что всё безопасно, и наш план непогрешим. И тут появились Вельф и Филипп. Не говоря уже о драконе Латориос.

Пока мы спускались на стоянку и шли к рыночной площади, я в уме ещё раз перечислила то, что мы собирались сделать. Уже в течение трёх недель царила минусовая температура, и весь выпавший снег замёрз, образовав ледяные кучи. Но я не смотрела на красивую зимнюю картину, которую представлял собой Шёнефельде.

Мы поспешили дальше к продуктовому магазину, где я увидела стоящую за кассой госпожу Гонден. Она, госпожа Гольдманн и моя бабушка углубились в разговор.

Я быстро прошла мимо, в надежде, что бабушка меня не заметила. Я просто не осмелилась рассказать ей, что мы снова хотим приманить Морлемов, потому что подумала, в этот раз она не скажет, как всегда, что бескомпромиссно поддерживает меня во всем, чтобы я не запланировала.

Но, казалось, бабушка совсем меня не заметила, так сильно всё её внимание было сосредоточенно на разговоре, а я быстро переключилось на другие мысли.

Лиана уже ждала нас.

— Леандро час назад прошёл в Конкверу и занял свой пост наблюдения, — проинформировала она, когда мы зашли в узкий коридор. Она не проронила ни слова о прошедших экзаменах и даже не думала о них, что, вероятно, было правильно.

— Адам и Ширли последуют за нами через пятнадцать минут, — сказал Лоренц, снимая свою тёплую зимнюю одежду.

В Конквере было 20 градусов тепла, приятная температура, и мы не хотели брать с собой лишнюю одежду, которая будет только мешать.

— Хорошо, — кивнула Лиана, наблюдая, как и я снимаю тёплое пальто и влезаю в тонкую куртку. — Я всегда буду поблизости, Сельма, обещаю, — серьёзно сказала она.

— Всё будет хорошо. У нас много времени. Морлемам, наверняка, снова понадобится несколько часов, пока они появятся, — тихо сказала я, чтобы успокоить саму себя.

Затем мы ещё раз проверили наши рюкзаки.

— И не забудь объяснить сотрудницам туристического агентства, чтобы они быстро пропустили тебя в Шёнефельде, когда ты прибежишь, — настоятельно сказала Лиана. — А то им ещё придёт в голову сначала проверить твоё удостоверение личности.

Я встала и обхватила Лиану за плечи.

— Я знаю, что ты чувствуешь себя ответственной, потому что предложила эту идею, Лиана. Но если со мной что-нибудь случиться, то это не твоя вина, поняла? — я серьёзно посмотрела Лиане в глаза. — Это моё решение, и я делаю это ради моей сестры и твоей и ради всех других девушек.

— Я знаю, — запинаясь, ответила Лиана.

— Если бы мы только знали, что всё пройдёт гладко, — сказал Лоренц с испуганной дрожью в голосе.

— Это мы узнаем сегодня вечером, — энергично сказала я. — И тогда ещё будет достаточно времени сожалеть, если действительно что-то пойдёт не так. Сейчас же давайте пока пойдём и будем рассчитывать на то, что всё пройдёт гладко.

— Хорошо, — храбро кивнул Лоренц.

Затем он и Лиана вышли из квартиры, а я последовала за ними через десять минут.

Госпожа Трудиг с сомнением посмотрела на меня, когда я заказала переход в ту и другую сторону.

— Почему люди вдруг так внезапно заинтересовались открытием магической выставки инструментов? Когда выставка проходила в Беларе, ею никто не интересовался. Мы даже специально активировали дверь для этого события, но посетителей можно было сосчитать по пальцам на одной руке.

— Придёт даже примус, — сказала я извиняющимся тоном.

— Культурой нужно интересоваться, даже если в этот момент политики не служат примером. Как раз сейчас в Акканке проходит очень хорошая выставка огненных картин. Вам обязательно нужно туда заглянуть. Художницу зовут Онни Ники, и она делает из огня настоящие маленькие шедевры, пейзажи и даже людей. Невероятно, на это неприменимо нужно взглянуть…

— Спасибо за совет, — прервала я госпожу Трудиг как можно более вежливо. — К сожалению, сейчас мне нужно идти. Может сможем ещё раз поговорить об этих огненных картинах, когда я вернусь.

— Конечно, — произнесла холодно госпожа Трудиг, а затем пробормотала что-то о невежливой молодёжи и отсутствии каких-либо приличий, из чего я сделала вывод, что Лиана и Лоренц тоже не очень хотели говорить о выставке.

Госпожа Трудиг открыла дверь в заднюю комнату и указала на дверь под номером 481. Она была из металла, выкрашена в матово-чёрный, а цифры были большими и бронзовыми. Это совсем не выглядело старомодно, как можно было бы ожидать от входа в официальное магическое поселение.

Я протянула удостоверение личности через контрольный ящик с боку и нажала на ручку.

Теперь пути назад нет. Я сделала ещё один глубокий вдох. В этот раз всё пройдёт гладко. Мы готовились к этому моменту в течение нескольких недель, и, хотя Торина, к сожалению, сегодня здесь не было, все остальные сделали всё возможное, чтобы подготовиться к любой случайности, которая могла подвергнуть опасности наш замысел.

В этот раз почти все были поблизости. Только Лоренц, Этьен, Дульса и Лиана спрятались в хорошо выбранных местах под защитным заклинанием, чтобы выяснить, откуда прилетят Морлемы. Из-за того, что Конквера находилась над облаками, будет легко увидеть, откуда они приближаются. Ширли, Леннокс, Рамон и Адам находились рядом и сразу вмешаются в события, если что-то пойдёт не по плану.

Это должно сработать. Я закрыла глаза и прошла через дверь. Когда снова их открыла, я была потрясена увиденным.

Я стояла в роскошном туристическом центре, который не имел ничего общего с импровизированными комнатами госпожи Трудиг. Двери были расположены рядом друг с другом в большом полукруге.

Я сделала несколько шагов вперёд, и мои ноги погрузились в мягкий, тёмно-красный ковёр. Я с восхищением поворачивалась вокруг и взглянула наверх.

Надо мной возвышалась одна галерея за другой, и одна дверь примыкала к другой. Везде было активное движение. Я стояла в своего рода круто поднимающейся башне, в которую прибывали и отбывали маги из всего мира. Широкие лестницы соединяли галереи друг с другом, и в здании находились целые группы путешественников. На многих были одеты костюмы, и они со своими дипломатами выглядели невероятно серьёзно.

— Добро пожаловать в Конкеру, — сказал дружелюбный и профессиональный голос. Передо мной стояла хостес в формальном платье-футляре и улыбалась сдержанно-дружелюбной улыбкой. Цвет её платья был таким же, как и ковёр, с удивлением заметила я.

Теперь я увидела, что по комнате ходили туда-сюда несколько хостес, приветствовали гостей или провожали. Кроме того, казалось, они были готовы ответить на вопросы и помочь путешественникам.

Я поинтересовалась у милой дамы, нужно ли мне соблюсти какие-то формальности, когда я буду возвращаться. И когда стало ясно, что с помощью моего удостоверения личности просто нужно будет зайти в туже дверь, через которую я пришла, я успокоилась и прошла мимо двух касс к выходу.

Дверь была из стекла, как и весь фронт, а рядом с дверью находилась небольшая табличка с заметкой, что это стекло пуле и магинепробиваемое, а заказать его можно на фабрике стекла «Хензен и сыновья».

Лиана действительно подумала обо всём. Если я буду убегать от Морлемов и запру за собой дверь, за мной и правда никто не сможет последовать. Если бы страх так часто не стоял у Лианы на пути, она стала бы первоклассным агентом, учитывая то, как она всё спланировала.

К настоящему времени Бальтазар, вероятно, знал, что я снова покинула Шёнефельде, и мне не терпелось узнать, сколько времени потребуется, пока Морлемы появятся здесь.

Я вышла из туристического центра и с восхищением огляделась. Конквера была магическим поселением, которое, по крайней мере, согласно изученному мной путеводителю, было спрятано с помощью сложного вербального заклинания над облаками. К сожалению, сегодня у меня не будет времени изучить всё подробно и выяснить, действительно ли можно спрыгнуть с Конкверы в Атлантический океан.

Но вида на просторную площадь было достаточно на данный момент. Поверхность, на которой я стояла, состояла из матового металла. Он не был ни гладким, ни скользким, а слегка шероховатым под подошвой моей обуви. На металле были выгравированы тексты на древнем языке. Несколько стихов Константина Кронворта, благословения, чтобы привязать к этому месту счастье и радость и некоторые высказываний древней мудрости Объединённого Магического Союза.

Площадь была квадратной, и на каждом углу один из элементов удостоили особенной памяти. В то время как огонь, вода, земля и воздух нашил своё место по краям, в середине почитали всё пронизывающую силу пятого элемента, чистую эссенцию энергии, которая проникает во все элементы и может вдохнуть в предметы жизнь.

Площадь окружали деревья, и только внимательно приглядевшись, я заметила, что это не обычные деревья. Вместо зелёных листьев они несли серебряные, которые красиво бренчали на лёгком бризе.

Под деревьями и на площади спешили туда и сюда маги, раздавался смех из многочисленных кафе, а среди кажущейся обычной в оживлённых местах деятельностью, я также заметила магических существ, которые занимались своими делами.

Группа фавнов вела по улочке несколько упрямых вингтойбелей, пытаясь сдержать громкое блеяние, надо признать, не особо умных, похожих на пингвинов животных.

Мимо меня пролетела фея, а возле магазина, торгующий разными металлами, я увидела группу гномов, которые с профессиональным интересом разглядывали и обшаривала выставленные товары.

Площадь окружали искусно раскрашенные, многоэтажные дома, и на всей этой сцене лежала спокойная, художественная атмосфера, которая совершенно меня пленила. Теперь из большого дома с причудливыми эркерами и большими арочными окнами вышли несколько уличных музыкантов и начали играть на своих диковинных инструментах мелодию.

Вон там должно быть музей, в котором скоро состоится открытие выставки. Я пристально посмотрела в ту сторону и теперь недалеко на углу узнала тёмную внешность Ширли. Она мне кивнула, и я продолжила осматриваться. Где же спрятались Адам, Леннокс и Рамон?

Я нигде их не видела, но, возможно, это и к лучшему. Я надеялась, что они затаятся. Чем меньше мы привлечём внимания, тем лучше.

Теперь из туристического центра высыпала группа бизнесменов, и я отошла немного в сторону, чтобы освободить им место. Как раз, когда я снова хотела занять свою позицию прямо перед дверью, мне навстречу вышла Скара.

— Сельма, — протянула она и оценивающе на меня посмотрела. — Что ты здесь делаешь? Разве тебе подобные не должны находиться в Акканке и выскабливать из стоил драконье дерьмо?

Я одно мгновение колебалась, потому что не ожидала увидеть здесь Скару. Но я не позволю её провокациям вывести меня из себя. Даже если у нас было с ней незаконченное дельце.

Она растопила мою мокрицу, но я отложила разборку ради Адама, пока палата сенаторов не вынесет решения. И сейчас был не подходящий момент сводить счёты. Мы слишком долго разрабатывали этот план, чтобы пожертвовать им сейчас ради глупости.

— Скара, — улыбнулась я, разглядывая её чёрное, элегантное платье, которое явно несло почерк Гизеллы Верпоччи. — Ты так пунктуальна. Ты уже готовишься к карьере в палате сенаторов? К сожалению, ты никогда не сможешь получить больше, чем репрезентативную роль. Если ты ещё не заметила, время королев закончилось. Но для королевы у тебя тоже не было бы достаточно порядочности и твёрдости духа.

Красиво накрашенное лицо Скары немного покраснело.

— Убирайся с моего пути, и я имею в виду буквально, — она сделала угрожающий шаг в мою сторону, сверкая глазами, полными ненависти. — Ты должна, наконец, найти в себе порядочность и отпустить Адама. Если бы ты действительно так его любила, тогда бы уже давно поняла, что только причинишь ему вред, если продолжишь и дальше к нему липнуть. Перед ним открыты все двери. Только из-за тебя он скоро всё потеряет.

— Это его решение, — подчеркнула я. — Кроме того, ты же знаешь, что у нас нет никаких отношений. Мы просто хорошие друзья, ничего более, — я отважно улыбнулась.

Слова Скары упали словно семена на плодородную почву. У Лианы было достаточно сил отпустить Пауля и уберечь его от лжи и тайн. Только я была

настолько эгоистичной, что цеплялась за наши отношения лишь с крошечной и абсурдной надеждой, что мы сможем свергнуть целую систему.

Я смотрела на снующих туда-сюда магов и мне вдруг показалось невозможным, абсолютно невозможным, убедить их всех в том, что правила и законы, существовавшие уже на протяжении нескольких поколений, наконец нужно изменить только лишь потому, что я хотела стать счастливой с Адамом.

— Уйди с дороги, — злобно сказала Скара.

— Здесь достаточно места, чтобы ты могла меня обойти, — вежливо ответила я и встала перед ней, широко расставив ноги.

Скара сощурила глаза.

— Лучше тебе со мной не связываться, — угрожающе сказала она. — Иначе я и твоего младшего брата уберу с дороги.

— Попридержи язык, — грубо ответила я, одновременно удивившись ее словам. Почему она хотела, чтобы и мой брат тоже исчез? У меня возникло нехорошее подозрение. — Что это значит? — процедила я сквозь зубы и с недоверием посмотрела на Скару.

Она фальшиво улыбнулась.

— Тебя совсем не удивило, что твоя маленькая, пугливая и осторожная сестра делала совсем одна в Кламартине? — Скара подмигнула. — Несмотря на то, что ты постоянно, словно маленькому ребенку, говорила ей не покидать Шенефельде. Она часто рассказывала мне, что чувствовала себя непонятой. Ее новая старшая сестра недостаточно доверяла ей, чтобы посвятить в свои тайны, а просто отмахнулась от неё, придумав пару отговорок, и вообще, обращалась с ней как с дурочкой. Это очень задело ее сердечко. Но я была рядом, чтобы выслушать ее.

— Это не правда, — шокировано прошептала я.

— Правда, — Скара медленно кивнула. — Так и было. Когда Лидия узнала, что её горячо любимые родители исчезли, она просто тебе не поверила. Она больше не могла отличать ложь от правды, а мысль, что твои мятежные родители являются также её матерью и отцом, совсем ей не понравилась.

— Ты коварная змея, — ответила я, подавляя гнев и лишь с трудом вспомнила, что не хотела, чтобы Скара меня провоцировала. — Исчезни наконец.

— Я уйду, — улыбнулась она. — Хочу только ещё рассказать, что это я предложила Лидии самой убедиться в том, находятся ли её настоящие родители ещё в Кламартине, или её старшая сестра снова соврала ей.

— Это не правда, — ужаснулась я.

— Нет, правда, — ответила удовлетворённо Скара, когда заметила, как я расстроилась.

— Её жалобы медленно, но верно начали действовать мне на нервы. Поэтому я захотела от неё избавиться, а это была прекрасная возможность. Вот и всё. Желаю повеселиться в Конквере, — сказав это, Скара протиснулась мимо меня и направилась прямо в музей на другой стороне площади.

У меня было такое чувство, будто она только что заехала мне локтем в живот. Это не может быть правдой. Даже у Скары должна быть хоть какая-то порядочность. Она ведь не могла специально отослать мою сестру в надежде, что Морлемы её схватят?

Я почувствовала, как гнев помутил рассудок, и начала глубоко дышать. Не имеет значение, что сказала или сделала Скара, сейчас был неподходящий момент поддаваться гневу. Я попыталась собраться с мыслями. Я должна проверить то, что она рассказала. Может Скара придумала эту историю лишь для того, чтобы спровоцировать меня. Ей нравилось делать это.

Но сейчас я была на операции. Я глубоко вдохнула и подумала об Адаме и Торине и об их профессиональной дисциплине, которую они всегда демонстрировали, когда нужно было выполнить задание. Они не позволили бы отвлечь себя избалованной патрицианке. Я была в ответе за остальных, и должна сосредоточиться. Свести счёты со Скарой я всё ещё смогу позже, в Тенненбоде.

Поэтому я загнала её слова в самый дальний угол моего сердца и сосредоточилась на окружении. Я ещё одно мгновение смотрела Скаре вслед, как она, величественно вышагивая, пересекает площадь. Несколько фавнов вышли из туристического центра, громко разговаривая о том, что нужно ещё быстренько купить броковые ягоды, прежде чем город станет из-за драконов небезопасным, и здесь будет невозможно выносить вонь.

Я проводила их взглядом, а затем некоторое время наблюдала за оживлённой и бодрой деятельностью Конкверы. Я тоскливо смотрела вслед людям и магическим существам, которые могли двигаться здесь свободно, завернуть в красивые улочки со множеством маленьких магазинчиков. Я многое отдала бы за то, чтобы без страха и забот побродить по городу, а не смотреть постоянно боязливо в небо, выискивая там тёмные фигуры.

Через некоторое время на площади собралось много народу, и люди столпились возле музея. Несколько работников музея вышли и возвели небольшую трибуну.

В конце концов, из музея выступили широкие, одетые в кожу мужчины с серьёзными лицами и оградили большую территорию вокруг трибуны. Должно быть это личная охрана Ладислава Энде. Прошло ещё примерно около получаса, затем из музея зазвучала музыка, и толпа весело её подхватила.

Люди в Коквере казались очень жизнерадостными и использовали любую возможность буйно попраздновать. Вскоре на площади уже даже начали танцевать несколько парочек, и я не смогла сдержать улыбку. Неудивительно, что Нелли переехала сюда. Это был открытый, современный город, в котором, казалось, жизнь приносит удовольствие.

Меня охватило предчувствие, что моё присутствие здесь не будет способствовать тому, чтобы всё так и осталось.

Может Морлемы всё-таки не прилетят. Может всем этим радостным людям повезёт, и им не придётся встречаться с тёмными существами.

Теперь из музея вышли Ладислав Энде и Скара. Рядом с ними шагал молодой, хорошо одетый мужчина с длинными, тёмными волосами и предприимчивым блеском в глазах.

— Добро пожаловать, — весело крикнул молодой человек в толпу. У него была заразительная энергия. — Я Нормен Гейтсвит, бургомистр Конкверы и сердечно приветствую наших гостей от имени всех жителей. Особенно я рад тому, что сегодня у нас в гостях наш уважаемый примус Ладислав Энде и его замечательная дочь Скара Энде, и они официально откроют выставку магических инструментов. Мы благодарим куратора выставки, Антонио Верра, за его усилия внести в повседневную жизнь Конкверы искусство, равно как и культуру. В тоже время я хочу коротко вспомнить Константина Кронворта, который закончил своё художественное творчество и в этот раз, к сожалению, не сможет принять участие в нашей ежегодной музейной зиме. Он навсегда останется в наших сердцах, поэтому в следующем месяце мы устраиваем большое чтение всех его трудов, — на лице Нормана Гейтсвит на одно мгновение отобразилась обеспокоенность.

В толпе были слышны восторженные крики, которые желали, чтобы Константин Кроноворт вернулся.

Но прежде, чем они стали слишком громкими, Норман Гейтсвит уже продолжил свою речь.

— А также я очень рад сделать объявление, которое, несомненно, принесёт много радости и которое сейчас объявит примус, — Норман Гейтсвит замолчал на пару секунд, скорее всего, чтобы усилить напряжение и широко улыбнулся Ладиславу Энде.

Видимо, это был знак, что теперь слово за Ладиславом Энде, и он должен объявить народу о радостной вести. Не нужно было быть великим ясновидцем, чтобы догадаться, что Ладислав Энде сделает сейчас давно запоздавшее объявление о следующих соревнованиях драконов.

Но ничего не случилось. Ладислав Энде стоял, будто оцепенев, рядом с динамичным Норманом Гейтсвит, которому постепенно становилось всё более неловко. Вместо того, чтобы ответить, он завороженно смотрел в немного облачное небо.

— Дорогой примус, — сказал Норман Гейтсвит чуть громче, а Скара похлопала отца сзади по плечу.

Но он всё ещё не двигался.

Теперь и силы безопасности вокруг него заметили, что что-то явно не так.

Я последовала за взглядом Ладислава Энде и, прищурившись, уставилась наверх.

Облака теперь спустились ниже и казались странно плотными. Но я ещё никогда не была здесь, поэтому не могла судить, выглядели ли облака в другие дни иначе или нет.

Но Ладислав Энде и его силы безопасности, казалось, вполне могут оценить ситуацию, и они, видимо, учуяли опасность. По толпе внезапно пронёсся шёпот, из чего я заключила, что посетители тоже посмотрели наверх и заметили, что облака необычные.

Одно из облаков коснулось внезапно высокой башни туристического центра, и из облака вырисовалась тёмная фигура, и множество людей испуганно выдохнули. Я заморгала, чтобы различить, кто стоит там наверху. Может это какой-нибудь артист. Кажется, в Конквере нельзя этого исключить.

Но фигура наверху была огромной, на широких плечах находилась крупная голова. Силуэт казался коренастым, немного напоминая дракона. Только его движения почему-то показались мне знакомыми.

Силы безопасности всё ещё напряжённо смотрели на крышу, в то время как Ладислав Энде нервничал всё больше и больше.

— Кто там наверху? — услышала я панический вопрос. — Нам сейчас лучше прервать церемонию, верно? — он вопросительно посмотрел на бургомистра, который только пожал плечами и завороженно уставился наверх. Фигура на башне всё ещё не двигалась, и меня охватило плохое предчувствие.

Ещё одно облако опустилось вниз и полетело к зданию музея.

Когда раздался крик, я поняла, что для этого может быть только одно объяснение.

«Здесь что-то явно не так», — услышала я беспокойный голос Адама в голове. «Сельма, уходи, немедленно.»

Я уже хотела развернуться и войти в туристический центр, но как раз в этот момент из невинных, белых облаков вырисовалась целая группа тёмных фигур, сопровождаемая пронзительным визгом граждан и гостей Конкверы.

Преступник

— Морлемы, — крикнула Скара так громко, что я хорошо расслышала её даже на другой стороне площади.

Ладислав Энде всё ещё смотрел наверх, словно его парализовало. Казалось, до него постепенно начинает доходить тот факт, что он больше не сможет скрыть появление Морлемов от такой толпы магов. Или он ещё размышлял о том, есть ли какая возможность всё-таки попытаться это сделать.

Вокруг меня раздался визг. Начали захлопываться двери, и запираться окна.

Толпа пришла в движение, люди побежали во все стороны, в то время как из облаков отделялось всё больше Морлемов.

Что мы наделали?

— Сельма, немедленно уходи! — закричал Адам теперь уже совсем рядом.

Обнажив кинжалы, он бежал по площади в мою сторону.

Он был прав. Чего это я уставилась на Морлемов и ничего не делаю? Когда я исчезну, исчезнут и Морлемы. Я должна придерживаться плана. Я быстро повернула и пробежала три шага до туристического центра. Всё должно получиться.

Но ничего не получилось, потому что входная дверь не открывалась. Я давила на неё, толкала и стучала в стекло кулаками, но дверь не сдвинулась ни на сантиметр. Одно мгновение я в панике на неё смотрела.

Это совсем не соответствовало нашему плану. Я заглянула через стекло во внутрь туристического центра и теперь увидела, как визжащие хостесс бегут к дверям в задней части комнаты и одна за другой исчезают в них. Сценарий с паническим персоналом никто из нас не рассматривал.

Я снова застучала и заколотила по стеклу, чтобы привлечь внимание двух последних хостесс. Но, кажется, меня никто не слышал. Когда я вновь крикнула, чтобы меня впустили, последняя хостесс исчезла в одной из дверей, и в туристическом центрe больше никого не осталось.

— Сельма, уходи уже, — в панике крикнул Адам и задыхаясь остановился рядом со мной.

— Я не могу, — ответила я глухо. — Дверь заблокирована, я не могу попасть внутрь.

Адам секунду смотрел на меня в недоумении. Казалось, все его страхи стали реальностью. Я повела себя несказанно глупо, твердо утверждая, что все пройдет без проблем. Конечно же, все оказалось не так.

— Давай, нам надо уходить, — промолвил Адам, глядя на Морлемов, перелетавших с крыши на крышу. Он не стал упрекать меня, но внутри я понимала, что это был последний раз, когда Адам согласился на такой рискованный план.

Вытащив кинжал, я последовала за Адамом, который хотел повернуть на боковую улицу рядом с туристическим центром. Но в тот момент, когда он собирался свернуть на нее, с крыши ринулись вниз 10 Морлемов, прямо на улицу. Они смотрели на меня холодными, серебристыми глазами, полными ненависти. В них читалась ненависть Бальтазара.

— Беги, Сельма, — крикнул Адам и поднял кинжалы. — Я задержу их и догоню тебя. Спрячься!

— Но…, - коротко возразила я.

— Никаких, но, — прервал Адам, тоном, не терпящим возражений. — Беги!

И в этот раз я послушалась Адама. В то время как он встал на пути Морлемов, я повернула и убежала в противоположном направлении. Морлемы теперь разместились по всей площади. Я смотрела в землю и бежала по краю вдоль площади под густыми деревцами с серебряными листьями и очень надеялась, что Морлемы не увидят и не узнают меня.

— Увидите примуса в безопасное место, — услышала я как кричит кто-то из службы безопасности.

Затем подняла взгляд и увидела, что Морлемы окружили Ладислава Энде и Скару. Охранники ожесточённо сражались с Морлемами, но у мужчин не было той элегантности, силы и быстроты в бою, какую я привыкла видеть у Адама и его братьев.

Теперь трое людей из службы безопасности пробились со спины к Ладиславу Энде, превратив быстрыми ударами несколько Морлемов в пыль. Они схватили Ладислава Энде и потащили назад к музею, где немедленно забаррикадировали дверь. И как раз хотели вернуться за Скарой, но ряды Морлемов снова сомкнулись, окружив Скару.

Я слышала её панические крики, и моё хорошее воспитание взяло верх, накрыв, словно липкой, сладкой волной. Я должна помочь, хотя мне так хотелось оставить её Морлемам.

Я оглянулась и с облегчением заметила, что Адам почти прикончил всех Морлемов. Видимо, часть из них сбежала, а остаток уступал ему в бою.

Только что он воткнул один из своих кинжалов в тело последнего. Я побежала к музею, где Морлемы надвигались на Скару. Если они схватят её, ей придётся вытерпеть невыносимую боль. Она это заслужила, двуличная змея.

Нет, напомнила я себе. Неправильно так думать, потому что тогда я буду не лучше самой Скары, а поставить себя на одну ступень с ней я действительно не хотела. В правой руке я держала кинжал, а в левой сформировала плеть из огня. Я ударила ей по ряду Морлемов, и они с хриплым шипением бросились в рассыпную.

— Давай, Скара, нужно бежать, — крикнула я, держа Морлемов на расстоянии.

— Отец спасёт меня, — ответила она в панике, глядя на запертую дверь музея.

— Пошли со мной, — громко предложила я, всадив одному из Морлемов кинжал в грудь. Он тут же распался в пыль, и Скара завизжала. — Мы найдём укрытие.

— Никогда, — ответила она, в панике глядя на меня.

Морлемы приближались, видимо, они как раз начали собираться вокруг нас. Я должна принять решение. Убежать и спрятаться или пытаться и дальше спасти упрямую дочь примуса?

— Это твой последний шанс, — крикнула я, ударяя приближающихся Морлемов плетью.

Она посмотрела на меня с ненавистью.

— Никогда, — крикнула она и побежала к двери музея и прямо в руки Морлемов.

Её хриплый крик эхом пронёсся по рыночной площади, и я решила, что ей уже не помочь.

Я сделала достаточно, чтобы соблюсти приличия, и теперь должна подумать о своей безопасности. Меня окружало всё больше Морлемов, и, чтобы уйти отсюда, нужно будет и так постараться. Я размахивала кнутом, пробираясь к краю площади.

Адам видел меня издалека и пытался пробиться ко мне.

И тут внезапно раздался мощный, глубокий голос. На одно мгновение меня напугал всё пронизывающий звук, но затем я ясно поняла слова.

— Приведите мне Сельму, — закричал мужчина, и Морлемы замерли, прислушиваясь к нему. Я поняла, что это мужчина на башне туристического центра, который внимательно следил за всем сверху и теперь отдал приказ. Если он раздавал Морлемам приказы, тогда это мог быть только Бальтазар.

Я посмотрела на крышу туристического центра. Мужчина там наверху был ещё только отдалённо похож на Бальтазара, которого я в последний раз встречала в Антарктике. Он был выше и шире и казался таким безжалостным, как будто сбросил последние остатки человечности.

В то время как Морлемы ещё смотрели наверх, чтобы принять приказы, я быстро побежала. Прямо мимо тёмных плащей я промчалась в узкую улочку. Сердитое шипение показало, что они начали меня преследовать.

Но я не оглядывалась, а бежала всё дальше, мимо маленьких магазинчиков и кафе, мимо парков и высоких коммерческих зданий. Конквера была огромным гордом, в котором я даже отчасти не ориентировалась. Хотя я изучила путеводитель и несколько карт, но чаще всего сосредотачивалась на площади перед туристическим центром. И куда бегу теперь, я не знала. Только то, что Морлемы шли за мной по пятам.

В воздухе они были быстрее, чем я пешком. А в узких улочках даже Адам не успевал следовать за ними, потому что было слишком мало места, чтобы расправить крылья. Я повернула налево, в следующую маленькую улочку и увидела, что в конце она расширяется, превращаясь в площадь. Здесь я, возможно, смогу расправить крылья и как-нибудь ускользнуть.

Но прежде чем я вообще смогла выбежать на площадь, мне навстречу ринулись Морлемы. Я в ужасе остановилась. Они загнали меня в угол, как мышь в лабиринте.

Я хаотично оглядывалась, но выхода не было. Справа и слева вздымались вверх крутые стены домов, а улочка на которой я стояла, была слишком узкой, чтобы расправить крылья. Впереди и позади меня парили Морлемы. Издавая довольное шипение, они приближались.

Я посмотрела наверх, на заманчиво сияющее голубое небо с маленькими белыми облачками. Но свобода была далеко, дальше, чем когда-либо. Вдруг на краю крыши появилась какая-то фигура, она смотрела вниз, на меня. Я сразу же узнала драконоподобный силуэт Бальтазара и до меня наконец дошло, почему он появился сам.

Морлемы слишком часто терпели поражение. Мне все время удавалось ускользнуть в последнюю секунду, и на этот раз Бальтазар решил сам позаботиться о том, чтобы у меня больше не получилось скрыться.

Я в панике озиралась, но, казалось, ни Адам, ни Леннокс, ни Рамон не смогли последовать за мной. Так что, чтобы освободиться из этой мизеры, оставалось только сражаться. Я набрала в лёгкие воздуха и несколько раз вдохнула и выдохнула. Затем зажгла над головой купол из огня и усилила эту конструкцию, как могла.

Я слышала злобное фырканье Морлемов, а также шипение огня, когда они пытались пройти через купол.

— Пропустите меня, — произнёс глубокий голос, который я едва узнала, как голос Бальтазара.

Но он был близко, очень близко, и кровь застыла у меня в жилах, когда я услышала ненависть в нескольких словах. Страх нарушил мою концентрацию, и в куполе над головой образовались небольшие дыры.

Поединок с Бальтазаром был проигрышной битвой. В Антарктике мы даже в четвертом с трудом могли его сдерживать, а решающий удар удался только потому, что у нас в качестве туза была в рукаве магическая пара. Но единственные, кто может объединить свои силы — это Адам и я, а Адама нет рядом.

Единственная надежда для меня — это если Бальтазар после исцеления не вернул себе полную силу, которая у него когда-то была.

Внезапно вокруг меня распространился холод. Ледяной холод. Я испуганно огляделась, когда мороз пополз вдоль стены, превратив моё дыхание в белый туман. Я почти не могла дышать, такой низкой была температура вокруг.

Я уже многие вещи превращала в лёд, но не могла создавать такую низкую температуру. Во мне проснулось подозрение, что способности Бальтазара не уменьшились, а скорее даже выросли.

Огненный купол над головой становился всё слабее и прозрачнее. Я уже видела Морлемов, которые образовав плотную стену ждали, когда меня оставят силы. Над ними, в тени высоких стен, парил Бальтазар и смотрел на меня холодным и жадным взглядом.

Температура внезапно упала ещё ниже, и мороз заставил дрожать мои пальцы, и они, в конце концов, оцепенели. Я внезапно почувствовала невыносимую усталость. Мне просто хотелось лечь и больше никогда не вставать. Проклятый холод отнимал у меня силы, и Бальтазар прекрасно это знал. Ему просто нужно ещё подождать, пока я замёрзну до полусмерти и упаду.

— Я ненавижу тебя, — закричала я. — Я ненавижу тебя за всё, что ты причинил моей семье. Ты слышишь, ты монстр?

Но ответа не последовало, вместо этого температура вокруг меня понизилась ещё на несколько градусов. Мои зубы застучали, так что я больше не могла говорить. Я ещё раз вдохнула причиняющий боль, холодный воздух и попыталась превратить его в огонь, но мой огненный купол стал лишь неощутимо сильнее.

В этот момент, когда я чуть не теряла сознание от холода, в стене слева рядом со мной, внезапно появилась фиолетовая дверь. Она слега переливалась в свете огненного купола, и её тоже сразу покрыл тонкий слой белого инея.

Я смотрела на неё, как на мираж. Затем в моё тело вернулась надежда и жизнь. Окоченелыми руками я открыла дверь, в то время как Морлемы вокруг меня злобно зафыркали и бросились на мой огненный купол. Их плащи загорелись, словно факелы.

Я услышала, как Бальтазар яростно закричал. Но его крик оборвался, потому что я зашла в свет и закрыла за собой дверь.

Я думала, что всё пройдёт быстро, и я снова выйду на рыночной площади Шёнефельде или в саду, позади нашего дома, или в замке в Тенненбоде. Но в этот раз что-то пошло не так, потому что я оказалась в пустоте.

Я была заключена в свете, вокруг меня всё дрожало, тряслось и громыхало, будто я попала в шторм. Рёв в ушах становился то громче, то тише и был похож на ураган, который снова и снова бушевал надо мной, то теряя силу, то набирая её вновь, чтобы нанести следующий удар.

Свет слепил меня и в какой-то момент я закрыла глаза и начала считать проходящие секунды, чтобы не потерять разум в пустоте времени пространства.

Иногда я думала, что уже потеряла сознание, и мне всё это снится, затем снова очень хорошо чувствовала тело, которое было заключено в пустоте и не находило выхода.

Снова я размышлял о том, кто меня всегда спасает в самую последнюю секунду. Всегда в тот момент, когда действительно уже больше не было шанса спасти свою жизнь.

Я забыла считать секунды, поэтому начала всё заново. В этот раз удача оставила меня. Возможно, теперь я попала в ловушку, которая уже всё это время была установлена для меня.

В последние месяцы я отважилась на многое и не раз рисковала жизнью.

Внезапно я пожалела, что проявляла такой оптимизм. Немного недоверчивого страха, такого как у Лианы, было бы на пользу, чтобы жить более безопасно.

Тут что-то изменилось. Тряска стала мягче, буря затихла. Затем свет побледнел, и я упала увидев, как мимо меня пронеслась рама. Затем свет исчез, и я грубо приземлилась на ковёр в цветочек.

Подождите! Ковёр в цветочек? Я уставилась на рисунок с розами, будто страдаю галлюцинациями. Затем в нос ударил запах пыли, и это было слишком реальным для фантазии. Я вдалеке услышала голос, но с каждой секундой он становился всё громче, пока я не начала различать отдельные слова и, в конце концов, предложения.

— Как ты только можешь каждый раз попадать в такую ситуацию, — ругался возмущённый голос, будто неутомимо и сердито скандировал. — Абсолютное безумие. Ты хоть представляешь, как сложно следить за тобой и вовремя посылать в нужное место эту дверь?

Чем громче становился голос, тем больше казался мне знакомым.

— Это сумасшествие, просто сумасшествие. Я серьёзно задаюсь вопросом, почему ты делаешь это снова и снова, Сельма!

Вопрос выразительно завис в комнате, и я должна была признать, что он был абсолютно справедливым.

— Парэлсус? — в замешательстве прокаркала я и с трудом подняла голову.

Вещи, что стояли немного дальше, были ещё размыты, но я поняла, что, очевидно, приземлилась в гостиничном номере. В углу стояла широкая кровать, а на стенах висели эти безликие акварели, все похожие друг на друга.

Рядом с окном, которое было затянуто тяжёлыми, узорчатыми шторами, стоял стол, а возле него на стуле сидел пожилой мужчина в очках с толстыми стёклами и седыми, лохматыми волосами.

Там действительно сидел Парэлсус.

Мне на ум снова пришла небольшая деталь.

— Мы сейчас на островах Тики?

Я снова попыталась подняться и с трудом встала на колени, не спуская с Парэлсуса глаз.

— Нет, — неохотно признался он.

Затем снова вспомнил, что злиться на меня.

— Как ты можешь постоянно попадать в такую ситуацию? — спросил он, казалось, в сотый раз.

Мне удалось сесть, скрестив ноги, и я проверяла тело на наличие ран. Очевидно, Морлемы не смогли ко мне прикоснуться. Я просто была истощена из-за холода и бесконечного пребывания между дверьми. Кожа на руках и ногах горела, и я поняла, что чудом избежала сильного обморожения.

Восприятие моих органов чувств постепенно возвращалось с полной силой, и теперь я заметила фиолетовую дверь, прилепленную к стене и совсем невписывающуюся в остальную часть интерьера. Постепенно я начала понимать, что это Парэлсус постоянно спасал мне жизнь.

— Спасибо, — серьёзно прервала я его беспрерывные упрёки. — Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность, что вы сделали это для меня. Я обязана вам жизнью.

Парэлсус внезапно замолчал, услышав мои серьёзные слова.

— Значит твою жизнь, — протянул он некоторое время спустя, внимательно наблюдая за мной.

— Да, — серьёзно прошептала я. — Я перед вами в неоплатном долгу.

— Это правда, — угрюмо согласился он. — Но не хочу скрывать от тебя того факта, что я планировал иначе. Я никогда не хотел становиться твоим постоянным спасителем.

— Но вы действительно были великолепны, — заметила я, подумав о множестве раз, когда появлялась фиолетовая дверь, чтобы в последнюю секунду спасти меня от Морлемов.

Я встала и подошла к двери. Рядом с ней был прикреплён контрольный ящичек, и это почему-то показалось мне знакомым. Он был не таким простым, какие висели рядом с лекционными залами, а сложное устройство с крошечным дисплеем и маленькими кнопками.

— Как вы это сделали? — с любопытством спросила я, проводя рукой по гладкой двери. — Я имею в виду, откуда вы узнавали, где я была и когда наступал подходящий момент для появления двери? И как это вообще работает с дверью? Бабушка говорила, что невозможно сделать так, чтобы дверь появилась из неоткуда. Только уже существующие двери можно связать друг с другом.

— Это очень сложно, но как ты видела, не невозможно, — Парэлсус с сомнением смотрел, как я ощупываю дверь. — Остальное тебе лучше не знать.

— Я откуда-то знаю этот ящичек, он кажется таким знакомым, — задумчиво сказала я, некоторое время разглядывая его.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться, — грубо ответил Парэлсус. — Как только к тебе вернутся силы, и запасы энергии двери частично пополнятся, ты вернёшься в Шёнефельде и тогда больше не выйдешь из города.

— Я не могу, — спокойно ответила я. — Вы, наверняка, уже слышали, что мою сестру похитили Морлемы. Я должна найти Бальтазара и вернуть её.

— Как всегда страдаешь манией величия, — Парэлсус снисходительно посмотрел на меня. — Ты уже опять забыла, что они почти поймали тебя?

— Я не забыла, — угрюмо ответила я. — Но что мне делать? Он не отпустит девушек добровольно.

— Ты действительно думаешь, что сможешь полететь на Корво, зайти в его дом и за чашкой чая дружелюбно разъяснить, что сейчас подходящее время опустить девушек? — Парэлсус сердито сверкнул глазами. — Это абсолютно невозможно. Ты должна это, наконец, понять.

— На Корво? — колко спросила я, и Парэлсус побледнел.

Видимо, он только что сболтнул кое-что, чего я не должна была знать.

— Быстро забудь об этом, — ответил он.

— Ни в коем случае, — сразу парировала я. — Что вы знаете о Бальтазаре?

— Ничего, — Парэлсус встал и подобрал некоторые разбросанные в комнате вещи. — Вероятно это займёт слишком много времени, пока энергии в накопителях будет достаточно, а путешествовать с пустыми накопителями действительно опасно. Ты сама заметила, что я чуть тебя не потерял. Подобрать тебя не представило проблем, но затем я, собственно, хотел высадить тебя в Шёнефельде. Но накопители энергии были пустыми, и ты оказалась здесь. С твоего последнего путешествия в Антарктику они всё ещё не полностью пополнились. Лучше тебе использовать официальную дверь через туристическое агентство, тогда ты сможешь уйти немедленно. За те несколько секунд, что понадобятся, чтобы добежать до него, Морлемы не успеют прилететь.

— Я уйду. Но если вы знаете что-то о Бальтазаре, что могло бы помочь нам, тогда прошу вас, расскажите, — умоляюще попросила я Парэлсуса. — Пожалуйста!

Одно мгновение он смотрел на меня с сомнением, как на щенка, которого в принципе хотел ненавидеть, но всё же не мог.

— Ты умрёшь, если окажешься с ним лицом к лицу, — внезапно совершенно спокойно и без упрёков сказал он.

— С тех пор, как он принял Иерихонский эликсир, он стал ещё могущественнее и сильнее и он полон ненависти.

— Я знаю, — мрачно ответила я. — И он винит меня в том, что ещё далёк от своих целей.

— Да, именно тебя, и он ненавидит тебя от всего сердца, потому что ты так сильно ранила его, потому что ты увела у него из-под носа атрибуты власти и уничтожила их, потому что он винит тебя в смерти своей матери, потому что ты убила его дракона и потому что на его пути к власти ты постоянно его останавливала. Есть очень много причин.

— Да, — мрачно сказала я. — И я хочу добавить ещё одну. Я хочу освободить девушек, его рабов, его рабочую силу. Без денег даже для Бальтазара будет сложно купить сторонников в Объединённом Магическом Союзе. Я не собираюсь встречаться с ним лицом к лицу и побеждать его в поединке. Я на это не способна, и Адам никогда не позволит мне приблизиться к нему настолько, чтобы помериться силами. Я должна использовать хитрость, чтобы проникнуть в его укрытие и освободить девушек.

— Безумие, — угрюмо прокомментировал Парэлсус.

— Такое же безумие, что вы прячетесь в гостиничном номере.

Я прошла к окну и приоткрыв занавески, выглянула на улицу. Снаружи был огромный бассейн с водной горкой и фонтанами, окружённый целым лесом пальм, среди которых стояли небольшие коттеджи, похожие на животных.

Прямо перед окном находилась небольшая сцена, и в этот момент на ней демонстрировал несколько упражнений йоги мускулистый организатор досуга. Его окружали полные дамы, сильно похожие на госпожу Трудиг и больше уделяющие внимание организатору досуга, чем правильному выполнению гимнастических упражнений. При виде этой сцены я не смогла сдержать улыбку.

— И, вообще, где мы? — спросила я. — Если бы я не знала вас, то подумала бы, что мы на островах Гиннинг. Здесь выглядит всё так же, как на проспектах госпожи Трудиг.

Парэлсус секунду молчал, слишком долго, и я с ужасом обернулась.

— Вы спрятались на островах Гиннинг? — недоверчиво спросила я.

Теперь Парэлсус кивнул со страдальческим выражением лица, которое выдавало все его страдания.

— Всё это время? — спросила я, ещё раз взглянув на оживлённую сцену перед окном.

Возле бассейна было слишком много людей, все лежанки были заняты, и теперь я обнаружила ещё одного организатора досуга. Он стоял возле бассейна и для группы визжащих детей формировал из воды животных.

— Это действительно чудо, что вы выдержали здесь так долго, — удивилась я и снова повернулась к Парэлсусу. — И мне известны только две вещи, пугающие вас так сильно, что вы решили спрятаться в таком месте.

— Я в отпуске, — равнодушно ответил Парэлсус.

— В гостиничном номере? — с сомнением спросила я. — Вы не особо загорели.

— Чувствительная кожа, — коротко ответил Парэльсус. — Тебе лучше уйти. Мне нужно на завтрак. По пятницам всегда подается яичный салат. Его я не хочу упустить, — он немного отодвинул занавес. — Уехать можешь вон из того дома, похожего на слона. Если быстро добежишь, то окажешься дома за рекордно короткое время.

— И что дальше? — недовольно спросила я. — Просто сидеть в Шенефельде и ждать пока все мои проблемы решатся сами собой?

— Блестящая идея, потому что мне все равно, чем ты занимаешься. Просто перестань подвергать свою жизнь опасности. Я уберу свои МАК, и тогда ты сможешь рассчитывать только на себя.

— Что такое МАК? — нахмурившись спросила я. Я знала, что такое МУП — изобретённая им магическая универсальная память, но МАК, похоже, было новым изобретением.

Он страдальчески застонал, схватившись за голову.

— Зачем я только об этом начал? Мне вообще больше не стоит говорить, — сказал он скорее себе. — Я буду молчать. Не услышишь от меня больше ни слова. Вон там дверь. Уходи!

Он указал на выход, а затем принялся читать лежащий открытым на столе специальный журнал, делая вид, что он очень интересный.

Я задумчиво смотрела на Парэлсуса. Я не могла сейчас просто уйти. Не в том случае, когда он сидит прямо передо мной, а в его голове спрятана информация, в которой я так отчаянно нуждаюсь. Я спокойно осмотрелась в неопрятном гостиничном номере, в то время как Парэлсус делал вид, будто я растворилась в воздухе.

В комнате царил хаос, похожий на тот, что всегда был у него в лаборатории, и теперь я также заметила везде разбросанные разные металлы, камни, травы и разноцветные жидкости в маленьких бутылочках. Здесь не было никакого порядка. Скорее всего, только Парэлсус знал по-настоящему, где что лежит.

Я ещё раз исследовала дверь и контрольный ящик. Внезапно вспомнив, я всё поняла.

— Это параллельная рама, — с восторгом произнесла я, внимательно рассматривая фиолетовую дверь. Я уже видела эту раму в автошколе господина Трудиг. Она соединяла автошколу с лётным залом палаты сенаторов. — Вы прячетесь от палаты сенаторов, потому что украли параллельную раму, — предположила я.

Парэлсус замер, казалось, он сдерживается с трудом, и ему хочется что-то ответить.

— Что за вздор, — внезапно фыркнул он и вскочил. — Я не прячусь из-за дурацкой параллельной рамы.

В его глазах вспыхнула раненая гордость, и, видимо, из-за неё он не смог оставаться верным своему решению — больше не говорить ни слова.

— Я, наконец, добился гигантского прорыва, но не допущу, чтобы мои результаты исследований попали в руки палаты сенаторов, — он потёр руки. — Никогда не отдам проклятым патрициям мои гениальные изобретения, чтобы они и дальше могли порабощать плебеев.

Я спокойно смотрела на Парэлсуса. Деталей, о которых он нечаянно проболтался, было ещё недостаточно. Сначала он должен успокоиться, прежде чем я смогу узнать другие части головоломки.

— Вы знаете, что такое печать Тора? — осторожно спросила я.

Парэлсус с удивлёнием уставился на меня.

— Конечно, прежде чем Ким присоединился ко мне, он уже был в мятежной группе, как он сам признался. Они подбадривали друг друга с помощью мощных символов и хотели встать на пути Бальтазара. Как по-моему — это только юношеская самоуверенность. Теперь они снова собрались вместе. Я иногда слежу за их действиями. Сейчас они ищут во льду последний ключ, чтобы снова открыть дверь в своё скрытое убежище в Мендоре.

— Где находится эта Миндора? — с любопытством спросила я.

— Она скрыта в Туманном лесу в Южной Америки. Там они спрятали своё оружие и хотят достать его, чтобы выйти на великую битву. Как будто у них есть шанс против Бальтазара! — Парэлсус презрительно вздохнул. — Это было бы печально, если бы не было настолько смешным. У них нет шансов, особенно с тех пор, как Бальтазар увеличил число своих Морлемов в десять раз, а сам превратился в чистую машину для убийства.

— Адам и я могли бы объединить свои силы, — быстро сказала я. — Вместе у нас, возможно, есть против него шанс.

— У вас был шанс, — горько ответил Парэлсус. — Но против нового Бальтазара больше нет. В его венах течёт драконья кровь. Он стал монстром, бездушным монстром.

— Должен быть какой-то способ победить его, — решительно сказала я. — Может если мы объединимся вместе с носителями печати.

— Может быть они и были когда-то устрашающими, Сельма, но они не сражались уже целую вечность. Это стариканы, разругавшиеся друг с другом. Ты действительно думаешь, что они смогут справиться с сотней Морлемов и Бальтазаром, который превратился в опасность, какую ещё никогда не видел мир.

— Я не знаю, — печально ответила я. — Но я должна что-то сделать.

— Что ты можешь сделать? — грустно спросил Парэлсус.

— Возможно, одна я не смогу ничего сделать, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Но вместе мы способны на многое. Расскажите, что вы знаете и какой техникой обладаете, и тогда мы сумеем объединить наши таланты и способности в борьбе против Бальтазара.

— Объединить? — Парэлсус с сомнением посмотрел на меня. — Что я буду от этого иметь?

— Информацию, — быстро предложила я. — Думаю, я знаю, где спрятан один из атрибутов власти.

Парэлсус замер и какое-то время молча смотрел на меня, вероятно, размышляя о выгоде, которую могла бы принести ему эта информация. Я достаточно хорошо была с ним знакома, чтобы знать, что этот обмен его прельстит.

Он нахмурился, как будто не мог решить, пойти на сделку или нет.

— Три атрибута власти уже уничтожены. Власть в стране пошатнулась. У нас слабый примус, и никто, кроме него самого, по-настоящему не осознаёт опасности, которая грозит от Бальтазара. Рядом с ним больше нет сильных воинов, которые могли бы спасти Объединённый Магический Союз, когда всё полетит к чертям. Сам Ладислав Энде позаботился о том, чтобы у Бальтазара была лёгкая игра. Если ты завладеешь следующим атрибутом власти и уничтожишь его, что тогда случиться? — Парэлсус нетерпеливо посмотрел на меня. — Если ты устранишь патрициев, для Бальтазара это станет пустячным делом.

— Ему будет легко, потому что у нас нет политиков, которые заботятся о благе Объединённого Магического Союза. Они только думают о профите и удовлетворении собственной жажды власти. Это закостенелая структура, которую нужно уничтожить. Адмирал положил начало. Состоялись выборы, но «Хроника Короны» и кошелёк кандидатов и их спонсоров так повлияли на выборы, что у кого-то со стороны даже не было шанса. В этом кроется проблема, и эту проблему нужно решить, да побыстрее. Ладислав Энде не готов к борьбе с Морлемами. До сих пор он даже публично не признал, что Морлемы вернулись.

— Значит вот почему вы отправились в Конкверу, — заметил Парэльсус.

Видимо, он знал много, но не все, в их числе те вещи, которые мы обсуждали и планировали в Шенефельде.

— Стало быть эти МАК взяли мой след после только того, как я покинула Шенефельде, — задумчиво отметила я.

— Кто именно владеет атрибутом власти? — вопросом на вопрос ответил Парэльсус.

— Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш, — улыбнулась я. — Обменяемся информацией. Расскажите, почему вы здесь.

Парэльсус с сомнением посмотрел на меня, и у меня закралось ощущение, что он долгие месяцы сидел один в комнате этого отеля, питая злость на весь мир в целом и на палату сенаторов в частности.

Но к моему удивлению он кивнул и задумался над тем, с чего лучше начать свой рассказ.

— Я вынужден был скрыться, потому что наш сенатор по науке и исследованиям потребовал от меня результаты. Палата сенаторов заметила, что за свои покровительственные инвестиции всё ещё ничего не получила взамен, — Парэлсус улыбнулся, и я вспомнила щедро оборудованную лабораторию, которую он получил, потому что палата сенаторов ожидала от него многого. — Какое-то время я отделывался отговорками, но однажды сенатор Пфайффер самолично появился перед дверью моей лаборатории и дал мне 24-часовой крайний срок, чтобы я выложил им результаты моих исследований, — Парэлсус посмотрел в пол и вздохнул, затем снова поднял взгляд. — Это было в августе. Я сразу упаковал самое необходимое и поехал туда, где меня никто никогда не ожидал увидеть. Даже работники отеля не знают, что я здесь. Я наложил на дверь иллюзорное заклинание, она выглядит как стена, и ни у кого не возникает мысли, что я мог бы прятаться здесь. Кроме того, на номер наложено защитное заклинание. Даже если кто-то найдёт дверь, он не сможет войти в комнату. Сюда никто не сможет войти, если только я не разрешу.

— А что хотел от вас сенатор Пфайффер?

— Чуда наподобие этой двери, — тихо произнёс Парэлсус, переведя взгляд на фиолетовую дверь. — Я разработал сложное заклинание. Ничего подобного раньше никогда ещё не было. Абсолютно неисследованная область, и поэтому она такая невероятно ценная. С этой дверью можно путешествовать куда угодно. В любое время. При условии, что энергетические накопители контрольного ящика полные. Если бы я был не в гостиничном номере, это не представляло бы проблемы, но так приходится извлекать максимум из плохой ситуации.

— Сенатор Пфайффер знал о двери?

— Нет, ради бога, — Парэлсус энергично покачал головой. — Он думал, что я всё ещё работаю над расширением МУПа, чтобы объединить головы всех магов, но я отказался от этого проекта уже давным-давно. Потому что как отличить правду от сплетен? Что такое ложь? Что такое грёзы и где граница сферы личной жизни? Это область Сибилл, потому что требуется терпение и достаточно болтливости, чтобы из всей путаницы мыслей выбрать что-то полезное или, по крайней мере, сделать вид, что держишь в руках что-то полезное.

— Это правда, — ответила я, почему-то испытав облегчение, что Парэлсус отказался от этой идеи.

— Если бы я ничего не дал сенатору Пфайффер, он сразу бы меня арестовал, — произнёс Парэлсус так быстро и тихо, что понадобилось некоторое время, прежде чем до меня дошли его слова.

— Арестовал? — в конце концов в недоумении спросила я.

Парэлсус кивнул.

— За незаконное присвоение исследовательских фондов. Он уже объявил мне, что в этом случае отправит назад в Хаебрам как минимум на два года. И тогда я обезумел, сразу упаковал вещи и исчез.

— И с тех пор вы не осмеливаетесь выйти за дверь, — тихо сказала я, понимая, в какой фатальной ситуации оказался Парэлсус.

— Ночью, наложив на себя защитное заклинание, я прокрадываюсь в комплекс отеля и беру еду, — в конце концов признался он.

— Но это ведь не жизнь, — сразу сказала я. — Вы весь день сидите взаперти, в этой маленькой комнате.

— Лучше в этой комнате, чем в Хаебраме, — с горечью ответил Парэлсус.

— Это правда, — кивнула я.

— Я не могу вернуться в Шёнефельде, не сейчас, когда там теперь ещё расположена и палата сенаторов. Все сотрудники живут в городе, я просто не могу там больше свободно передвигаться.

Смирившись, Парэлсус снова опустился на стул и мрачно посмотрел в сторону непроницаемых занавесок.

— Это безнадёжно и опасно, и пока что-нибудь не изменится, я буду прятаться здесь. Ты не проронишь ни слова о том, где я.

— Конечно нет, — сразу согласилась я. — Только в том случае, если палата сенаторов откажется от вашего преследования.

— Сенатор Пфайффер не откажется, — угрюмо ответил Парэлсус. — Поверь мне, у меня было много времени, чтобы поразмышлять над тем, как выбраться из этой затруднительной ситуации. Но сейчас я не могу даже использовать официальные двери, потому что их контролирует палата сенаторов. Если разыскиваемый преступник пройдёт через дверь, меня арестуют в рекордное время.

— У вас нет чего-нибудь, что вы могли бы дать палате сенаторов, чтобы успокоить сенатора? — я вопросительно посмотрела на Парэлсуса. — Что, например, с этими МАК?

— Нет, я ничего не хочу давать палате сенаторов, а теперь мы уже достаточно болтали обо мне и моих тайнах. Расскажи мне об атрибуте власти, — Парэлсус нетерпеливо посмотрел на меня.

Он не позволит наседать на него и дальше, поэтому я начала рассказывать о нашем рождественском вечере и открытии, которое я обнаружила на шеи Тимеи Торрел.

Печать Тора

Когда я прошла через яркую дверь в туристического бюро госпожи Трудиг, я с облегчением вздохнула. Даже на протяжении этих нескольких метров между гостиничным номером Парэлсуса и домиком для путешествий островов Гиннинг, я ожидала, что произойдёт катастрофа. Но ничего не случилось, когда я, пробежав мимо теперь опустевшего бассейна, захотела в последнюю минуту пройти через дверь в Шёнефельде.

Любезная сотрудница поблагодарила меня за приезд и быстро распрощалась.

Скорее всего, ей хотелось, наконец, закончить работу и сбежать от организованного безумия этой богадельни. В комнате со множеством дверей было тихо. Я постояла там несколько мгновений, и эта тишина пошла мне на пользу.

Я прошла в переднюю комнату туристического агентства госпожи Трудиг, и удивилась, когда увидела, что там никого нет. Это было очень необычно, как правило, госпожу Трудиг всегда можно найти здесь, пока туристическое агентство открыто.

Пока я ещё в изумление осматривалась, я внезапно почувствовала поблизости мысли Адама.

«Где ты так долго была?» — спросил он.

В его голосе звучала паника, и я могла себе представить, что за последние несколько часов он, вероятно, сходил от страха с ума. В последний раз, когда мы видели друг друга, Морлемы как раз начали за мной охотиться.

«Я была у Парэлсуса. Со мной всё в порядке», — быстро ответила я. «Сейчас я в туристическом агентстве госпожи Трудиг.» Затем я показала Адаму то, что только что узнала.

«О!» — в изумлении произнёс он. «И что он имеет ввиду под этими МАК? Мы что окружены устройствами для прослушивания?»

«Понятия не имею, он сказал, что выложит эту информацию только в том случае, если у меня будет что-то новое и захватывающее для обмена.» Я не смогла сдержать улыбку, когда подумала, как яростно Парэлсус на этом настаивал. «Ты где вообще? И что случилось после того, как я исчезла?»

Адам сразу с энтузиазмом ответил.

«Наш план сработал. Ладислав Энде призвал адмирала к себе. Чёрную гвардию немедленно восстановили в правах. Я ещё в Конквере и постепенно сюда прибывают все воины. Ладислав Энде вне себя. Надеюсь, он в этой ситуации не потеряет голову. Я не особо верю в него, как в военачальника. Мне пора, адмирал призывает нас на нашу первую встречу. Ширли и остальные вернуться в Шёнефельде только завтра. Туристический центр останется сегодня ночью закрытым. Иди домой и отдохни. Я свяжусь с тобой, как только появятся новости. Спокойно ночи. Я люблю тебя.»

С этим признанием Адам закончил наш разговор.

Я всё ещё не могла в это поверить, это действительно сработало. Хотя наш план прошёл не идеально, мы всё же достигли цели. Ладислав Энде не мог больше игнорировать Морлемов и был вынужден действовать.

В приподнятом настроение я покинула туристическое агентство, выйдя на рыночную площадь. Отдыхать сейчас не получится, я слишком взволнованна. Нужно с кем-то поговорить о том, что случилось. Но все мои друзья были в Конквере. Однако ещё не поздно, несомненно, моя бабушка ещё не спит.

Температура снова упала, но этот мороз был безобидным по сравнению с тем, который я сегодня уже испытала благодаря Бальтазару. Всё же мни было холодно, моя тёплая зимняя одежда всё ещё лежала в коммуналке Лианы и Ширли. Я как раз собиралась поспешить домой, когда заметила толпу перед книжным магазином господина Лилиенштейна. Я удивлённо остановилась, разглядывая стоящих перед дверью рассерженных людей.

Я медленно подошла ближе и теперь услышала, о чём они говорят. Они громко спорили о вчерашнем выпуске «Красного Мстителя» и о том, что Корнель Лилиенштейн на первой странице заявил о скорых жертвах в том случае, если палата сенаторов, наконец, не проснётся. Пожилой человек громко кричал, что это было уведомление, и Корнель Лилиенштейн в сговоре с Морлемами.

Значит новости уже разлетелись и достигли Шёнефельде. Но они привели к неожиданной реакции. Я с сомнением смотрела на людей. Я узнала госпожу Трудиг и её мужа, которые яростно приводили аргументы в пользу Корнеля, говоря, что он, возможно, чудак, а эта газета не лучшая идея его жизни, но всё же он не плохой парень.

Я поблагодарила про себя госпожу Трудиг за её поддержку и попыталась разглядеть что-то в книжном магазине. Но свет не горел и даже в окнах верхнего этажа было темно. Господин Лилиенштейн, наверное, уже давно был в Конквере, чтобы на месте запечатлеть появление Морлемов и первую реакцию Ладислава Энде. Он долго работал, чтобы пережить этот момент.

Я оставила стоять спорящих магов и направилась домой. Когда я шла вдоль Каштановой аллеи, я заметила, что люди собрались и разговаривают не только на рыночной площади.

Когда я завернула в Каменный переулок, я также увидела родителей Лианы, болтающих с соседями напротив. Время от времени они со страхом поглядывали в ночное небо, как будто ожидали, что Морлемы появятся сейчас и здесь и нагонят страх на Шёнефельде.

На самом деле, я ожидала, что бабушка тоже будет на улице или, по крайней мере, ждать меня. Но в доме было темно, только из окна её ателье мерцал слабый свет.

Меня удивило то, что бабушка ещё ничего не слышала о событиях в Конквере. В конце концов, она была в тесном контакте с городских советом, да и вообще, обычно отлично осведомлена о том, что происходит в Объединённом Магическом Союзе.

С нехорошим чувством в животе я вошла в дом и сразу направилась в ателье.

Самое позднее сейчас бабушка должна была заметить меня. Но я не услышала никакого приветствия, когда вошла в уютную комнату и глубоко вдохнула знакомый запах трав.

Мое неприятное ощущение превратилось в тянущую боль.

Я уже даже подумала, что бабушки в помещении не было, что она поспешно покинула дом. Но потом увидела ее. Съежившись, она тихо сидела в кресле и смотрела на слабый огонь, зажженный в чаше, стоявшей перед ней.

— Привет, — тихо сказал я, чтобы не напугать ее.

Видимо, она была погружена в беседу с кем-то и даже не заметила меня.

Бабушка задумчиво подняла взгляд.

— Здравствуй, Сельма, — поприветствовала она.

— Что случилось?

Ее поведение показалось мне странным. Было бы проще, если бы я знала, что творится у нее в голове. Она злилась на меня? Или была рада тому, чего мы достигли в Конквере? Я села в кресло рядом и взяла ее за руку.

— Ты слышала, что произошло в Конквере? Там появились Морлемы.

— Это ты их туда заманила, верно? — вздохнула бабушка, и мне все еще было не ясно, как она к этому относится.

— Да, мы воспользовались выступлением Ладислава Энде. Было столько независимых свидетелей, что он уже не мог отрицать, что Морлемы снова здесь, — я еще крепче сжала руку бабушки. — Ты злишься, потому что я ничего не рассказала тебе об этом? Я не хотела тебя волновать, потому что мы не знали появятся Морлемы в Конквере или нет.

— Нет, я не злюсь на тебя, Сельма, — она тоже сжала мою руку. — Ладислава Энде нужно было заставить быть честным с общественностью.

— Полностью согласна. Уже даже есть результаты, хотя прошло всего несколько часов. Адмирал вернулся на службу, и как раз в этот момент Чёрная гвардия собирается в Конквере. Всё сработало. Ладислав Энде наконец отреагировал.

— Были какие-нибудь жертвы? — спросил бабушка с ужасной горечью в голосе.

— Я ещё не знаю, — ответила я. — Скару загнали в угол. Я даже не знала, что она будет в Коквере. В официальных объявлениях её никто не упоминал. Я хотела помочь ей, но она отказалась от помощи.

Я вспоминала тот момент, когда она попыталась пробиться сквозь кучу Морлемов, чтобы добраться до отца. Мне нужно было просто схватить её и увести? Но куда? В конечном итоге Морлемы всё-таки загнали меня в угол, и спасла меня только фиолетовая дверь. Я могла лишь надеяться, что охранникам удалось спасти Скару.

— Это на неё похоже, — вздохнула бабушка. — Но Ладислав Энде не только вновь призывал на службу адмирала и Чёрную гвардию. Он принял также и другие меры.

— Какие меры?

Бабушка снова посмотрела на меня этим странный взглядом, в котором залегла горечь, и это сбило меня с толку.

— Какие меры? — терпеливо повторила я вопрос.

— Ладислав Энде отобрал у меня полномочия, — уныло сказала бабушка.

— Я больше не авторизована накладывать защитные заклинания, меня исключили из городского совета, и на должность целителя он поставил друида. Нет больше ничего, что мне позволили бы делать.

Одно мгновение я ошеломлённо смотрела на бабушку.

— Он не посмеет!

— Он уже посмел, и это ещё не все его распоряжения, сделанные им за эти несколько часов. Полномочия над защитными заклинаниями он передал сенатору Клеменсу Хоффер.

— Сенатору по вопросам воздушного движения?

Я удивлённо посмотрела на бабушку.

— Именно ему. Сенатор Хоффер на самом деле всегда твёрдо поддерживал Густова Джонсона, — продолжила бабушка.

— А значит он был сторонником Бальтазара и обеспечил реабилитацию Бальтазара, — вспомнила я.

— Так и есть, — кивнула бабушка. — Но Ладислав Энде знает, чего хотят сенаторы. Новые полномочия власти для сенатора Хоффер — это доказательство его доверия и щедрости. Кроме того, Клеменс Хоффер может считать себя счастливцем, потому что получил моё место в городском совете, а также председательство над Чёрной гвардией.

Бабушка встала и выглянула в окно с витражным стеклом в зимнюю ночь.

— Он не может, — сразу ответила я.

Неудивительно, что моя бабушка была так потрясена. У неё отняли все полномочия.

— Нет, как раз-таки может, — мрачно сказала бабушка. — С помощью этой взятки он обеспечил себе большинство голосов среди сенаторов и поставил на место сенатора Джонсона.

— Значит он ожидает худшего.

— Верно, — ответила бабушка. — Теперь он должен защищать свой пост. Слабый примус неприемлем, и он должен доказать, что способен действовать.

— Значит он укрепляет свою позицию, и я догадываюсь, что теперь он внезапно начнёт решительно охотится за Бальтазаром, — я задумчиво посмотрела на бабушку. — Какие ещё он отдал распоряжения?

Бабушка сделала глубокий вдох.

— Это не предвещает ничего хорошего, — прокомментировала я, и меня охватил страх.

— Так и есть, — ответила бабушка. — Он хотел арестовать Корнеля. Якобы потому, что тот нарушил 1 параграф и рассказал немагическому гражданину о магическом мире. Но мы все знаем настоящую причину этого приказа.

— Он хотел избавиться от «Красного Мстителя», — мне стало холодно и понадобилось некоторое время, пока до меня дошли эти предвещающие драму слова. — Господин Лилиенштейн в Хаебраме? — с беспокойством спросила я.

— Нет, он воспротивился аресту при помощи магии и сбежал. Таким образом он, конечно, на данный момент спасся, но тем самым покончил со своей жизнью здесь, в Шёнефельде. Он больше не сможет показаться ни в одном магическом поселении и обречён жить вне закона.

Я испуганно посмотрела на бабушку.

— Вот почему состоялось соревнование между поэтами, — сказала я. — «Хроника Короны» специально сломила Константина Кронворта. Ладислав Энде хотел его устранить и после того, как у господина Лилиенштейна больше никого не осталось, кто мог бы публично защитить его, Ладислав Энде нанёс удар.

Все крутилось исключительно вокруг «Красного мстителя».

Я прикрыла лицо руками. Невозможно было даже представить, что я больше не смогу как раньше посещать господина Лилиенштейна в его уютном книжном магазине и рассчитывать на его поддержку. Я вновь подняла глаза. — Ты знаешь, куда он исчез?

Бабушка покачала головой.

— Нет, он еще в пути. Я предложила ему свою помощь и надеюсь он свяжется со мной. Он может спрятаться на Килеандросе. Там его никто не найдет. Но боюсь, что прятаться не входит в планы Корнелла.

— Я тоже так думаю, — согласилась я. — Он всегда был готов к тому, что палата сенаторов когда-нибудь найдет возможность заставить его замолчать, — я поднялась и подошла к бабушке. — Я знаю, где укрытие Бальтазара, — тихо сказала я.

— В самом деле?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Да, это место называется Корво.

— Корво? — скепсис в ее голосе не удивил меня. — Как ты узнала о нем?

— Я была у Парэльсуса, — тихо сказала я. — Не могу рассказать всего, но это он посылал фиолетовую дверь. В один из необдуманных моментов он выдал себя. Парэльсус прячется от палаты сенаторов.

— Парэльсус спас тебе жизнь? — бабушка скептически посмотрела на меня, словно бы ожидая, что это окажется шуткой.

— Именно так. Я у него в долгу.

— Мне как-то не верится, — сказала бабушка.

— Но это правда, — ответила я. — Подумай сама, кто еще может написать такое заклинание и осуществить его. В Объединенном Магическом Союзе не так уж много магов, способных на такое.

— Хмм, — скепсис все еще читался на лице бабушки. — Это действительно так. Если все это правда, то это абсолютно гениальный ход.

— Это правда, — подтвердила я. — Я видела это собственными глазами.

— Если бы такое изобретение можно было использовать для всеобщего блага, это было бы большим благословением. — Бабушка задумчиво смотрела на меня.

— Верно, но Парэлсус не отдаст своё изобретение палате сенаторов, не имеет значение, заплатили они за исследование или нет. Он не доверяет сенаторам. Тем более сейчас. Учитывая то, как развиваются события, это дверь быстро может стать оружием в руках Бальтазара и его сторонников.

— Значит ты думаешь, Бальтазар прячется на Корво?

Выражение лица бабушки стало серьёзным.

Я кивнула.

— Парэлсус случайно проговорился, назвав это место. Ты же его знаешь. Когда его мысли обгоняют одна другую, язык его иногда не слушается. Однако я не знаю, что это — город, страна или какое другое скрытое место, — я вопросительно посмотрела на бабушку.

— Это малонаселённый вулканический остров, — произнесла медленно бабушка. — Он находится в Северной Атлантике между Европой и Северной Америкой.

Одно мгновение я просто удивлённо смотрела на бабушку.

— Это он, — прошептала я. — Направление точно соответствует тому, что мы уже выяснили. Там он прячет своих Морлемов и там также был размещён дракон Латориос. Если мы разыщем его убежище, тогда сможем найти и путь к девушкам, — я с триумфом посмотрела на бабушку. — Мы ещё всё точно проверим, но это звучит правдоподобно.

Я подумала о линиях на карте, которые начертил Леандро. Это место должно подойти, просто должно. Несомненно, Парэлсус шпионил и за Бальтазаром.

— Откуда ты знаешь о Корво?

Бабушка мгновение молчала.

— Думаю, я уже была там раньше, — в конце концов задумчиво отозвалась она.

— Прости? — удивилась я. — Что ты делала на Корво? Я не понимаю.

— Я не могу вспомнить, — сказала бабушка, держась за лоб. — Это же невозможно. Я думаю, что была там, но не могу вспомнить детали.

Одно мгновение я просто испуганно смотрела на бабушку, в то время как она, нахмурившись и с растерянным взглядом искала ответа.

— Ты знаешь, что это значит? — мрачно спросила я. — Клубневые ягоды.

— Клубневые ягоды? — бабушка с сомнением покачала головой. — Я уже очень давно знаю все травы и ягоды. Никто не сможет просто так подсунуть мне клубневые ягоды.

— Может нет с тех пор, как ты обращаешь на это внимание, но когда ты была маленьким ребёнком, ты, наверняка, ещё ничего не знала о травологии.

Я говорила тихо, но бабушка побледнела. Я ещё хорошо помнила, как сильно была растерянна, когда обнаружила, что моя собственная бабушка с помощью клубневых ягод стёрла воспоминания из моего детства.

— Просто прими лжеколокольчик, — в конце концов сказала я. — Тогда скоро узнаешь, есть ли воспоминания, которые у тебя отняли или это просто заблуждение.

— Думаю, это самое лучшее, — согласилась бабушка как-то странно скованно.

Тот факт, что один из близких ей людей стёр её воспоминания, казалось, совсем ей не нравится.

— Было бы хорошо, если бы мы смогли выяснить детали о Корво и укрытии Бальтазара. Если ты что-то знаешь, это принесло бы неоценимую пользу, — заметила я, решив больше не бередить рану. — Не думаю, что к нему можно просто так заглянуть и позвонить в дверь. Скорее всего, он очень хорошо спрятал своё убежище.

— Да, наверное, — промолвила рассеянно бабушка и подошла к своему большому столу, над которым висел целый ряд сухих трав. Очевидно, она больше не могла сосредоточить внимание на разговоре, и уже искала лжеколокольчики в своих запасах.

— Спокойной ночи, — тихо сказала я, но бабушка даже не ответила.

На следующее утро я проснулась рано и собиралась не спеша. После того, как я так долго стояла под душем, что маленькая ванная, рядом с моей комнатой, наполнилась водяным паром, я вытерлась и оделась. Всё это время я не переставала думать о вчерашнем дне. Вчера много произошло, как хорошего, так и плохого, и в будущем нас ждёт много изменений, это ясно в любом случае.

Я прошла в кухню и включила кофемашину. В то время как она, гремя и шипя, делала свою работу, я осмотрелась, в поисках бабушки. Похоже, она ушла из дома рано утром. «Хроника Короны» лежала прочитанная на столе, а её использованная чашка из-под кофе стояла в раковине.

Сад снаружи предвещал приближающуюся весну. За ночь температура поднялась, и даже на кухне я слышала, как тихо капает вода тающего снега. Солнце взошло некоторое время назад, и в некоторых местах в снегу уже проглядывала коричневая земля.

Я взяла свою чашку с кофе и села за стол. Затем пододвинув «Хронику Короны», я уставилась на заголовок дня:

Чрезвычайное положение в Конквере — Морлемы напали на примуса

Долгое время считалось, что Морлемы побеждены, однако вчера после обеда в Конквере произошёл ужасный инцидент.

При открытии специальной выставки примуса совершенно неожиданно атаковала примерно сотня Морлемов. Личная охрана палаты сенаторов оказала яростное сопротивление и смогла некоторое время сдерживать нападающих.

Поскольку перевес в силах был большой, героям часа осталось только упорядоченно отступить.

После того, как Морлемы вселили достаточно страха, они улетели.

Примерно двадцать охранников получили от лёгких до средних ранений. Погибших, к счастью, не было.

Примус немедленно отреагировал и ввёл в Конквере чрезвычайное положение. В других магических поселениях стандарты безопасности тоже ужесточились. Начиная с этого момента Чёрная гвардия снова будет защищать безопасность граждан Объединённого Магического Союза. Сенатор Клеменс Хоффер взял на себя ответственную задачу координации операций Чёрной гвардии. Кроме того, были наложены масштабные защитные заклинания на все магические поселения.

Примус в срочном уведомлении заверил лично, что для граждан Объединённого Магического Союза нет никакой опасности и что он будет бороться с Морлемами всеми доступными ему средствами и приложит для этого все усилия.

Как ситуацию прокомментировал Клеменс Хоффер, сенатор по вопросам воздушного движения и командующий Чёрной гвардией, читайте на странице 2.

Я задумчиво сложила «Хронику Короны» и выглянула в сад. Несколько больших синиц преследовали друг друга в голых ветвях сливы. Видимо Скаре удалось ускользнуть, и это меня немного успокоило. Если бы появилось что-то, с помощью чего можно было шантажировать Ладислава Энде, наша ситуация стала бы намного хуже. После того, как похитили дочь Виллибальда Вернера, Бальтазару почти удалось официально вернуться в Объединенный Магический Союз.

Я как раз хотела проверить, что делает Адам, как вдруг услышала шум возле входной двери, и тут же в дом вошёл Леандро, за которым следовали Ширли, Лиана и Дульса.

— Это было просто безумие, — произнёс устало Леандро и плюхнулся на ближайший стул недалеко от двери.

— Так и есть, — согласилась Шарли и последовала его примеру. — Привет, Сельма, у тебя есть для нас кофе?

— Конечно.

Я встала и снова быстро включила кофемашину.

— Я не думала, что действительно прилетят сотни Морлемов, — высказалась Дульса и тоже села за кухонный стол. — Я имею ввиду, в этот раз речь шла не о том, чтобы показаться где-то далеко от публики. Там было полно официальных свидетелей, а благодаря господину Лилиенштейну все уже узнали, что Морлемами командует Бальтазар.

Когда речь зашла о господине Лилиенштейне, мне стало грустно.

— Господину Лилиенштейну пришлось вчера вечером бежать, — тихо произнесла я, в то время как горячий кофе лился в чашку передо мной.

— Почему? — Ширли резко выпрямилась и уставилась на меня округлив глаза.

— Ладислав Энде хотел его арестовать. Он якобы нарушил 1 параграф.

— Это безумие, — сердито отозвалась Ширли.

— Так и есть, — согласилась я. — Но ты знаешь так же хорошо как и я, что Ладислав Энде уже давно хотел уничтожить «Красного Мстителя». Поэтому он так докучал Константину Кронворту. Он хотел подобраться к господину Лилиенштейну. Теперь больше нет никакой знаменитости, которая бы его поддерживала и защищала.

— Если бы Кронворт не сдался так быстро, этого бы не случилось, — с негодованием крикнула Ширли. — Что теперь будет?

— Книжный магазин будет пока что закрыт, — с сожалением отметила я. — А «Красный Мститель» прекратит своё существование. Если господин Лилиенштейн находится под подозрением в совершении преступления, он больше не сможет работать.

Ширли с негодованием фыркнула.

— Уж Ладислав Энде позаботится о том, чтобы господин Лилиенштейн больше не мог заключать контракты, а без фирмы, которая берёт на себя печать и распространение, «Красный Мститель» не сможет функционировать.

— На данный момент всё совершенно запуталось. Может лучше сначала подождать, пока ситуация не успокоится, — предложила я, балансируя первые две чашки кофе к кухонному столу. — Кроме того, Ладислав Энде, кажется, убеждён в том, что Морлемы прилетели только ради него.

— Пусть так и думает, — высказалась Лиана. — Тем яростнее будет бороться с Бальтазаром, а это нам только на руку.

— По крайней мере, эта часть нашего замысла сработала, — сказал Леандро. — Хотя мы до сих пор не знаем, откуда прилетели Морлемы и куда исчезли. Они использовали этот трюк с облаками, чтобы подкрасться, поэтому было невозможно хоть что-то разглядеть.

— Я знаю, где прячется Бальтазар, — быстро сказала я, поставив последние две чашки кофе на стол.

— Правда? — Лиандро отпил глоток из своей чашки. — Выкладывай, где он?

— На Корво, — сообщила я и объяснила, как об этом узнала.

— Направление подходит, — задумчиво произнёс Леандро, когда я закончила. — Если это правда, то это прорыв. Мы должны отправиться туда.

— Я знаю, — ответила я. — Но вы также должны знать, что Бальтазар больше не тот, кем был раньше.

— Что ты имеешь ввиду? — Дульса посмотрела на меня широко распахнув глаза.

— Он принял Иерихонский эликсир, и это его изменило. Он стал сильнее и могущественнее, чем когда-либо прежде. Мы не можем просто отправиться к нему все вместе и победить. Он очень быстро убьёт нас.

После моих слов наступила тишина.

— Этого мы и боялись, — промолвила Ширли, которая до сих пор молчала. — Возможно, он могущественный, но у него есть свои слабости, и эти слабости нам нужно как-то использовать. Он злится на Сельму, и этот гнев такой огромный, что он даже показался на публике. Я видела его на крыше. Это было безрассудно с его стороны. Теперь все о нём знают, и образуется сопротивление против Морлемов и Бальтазара.

— И как же ты собираешься использовать это безрассудство? — с любопытством спросила я.

— Может мы сможем выманить его с Корво, и пока его там не будет, мы вломимся в его убежище, — предложил Леандро.

— Хорошая идея, но на его убежище будет наложено скрывающее вербальное заклинание или нечто подобное, — задумчиво произнесла я. — Без заклинания нет никакого способа туда попасть, — я задумчиво прислонилась к стене. — Адам уже обо всём знает, и ещё сегодня объяснит адмиралу. Может у него появится идея, как схватить Бальтазара при помощи Чёрной гвардии.

— Но тебе не стоит забывать, что официально Бальтазар всё ещё не считается врагом Объединённого Магического Союза, — заметила Дульса. — Чёрная гвардия может охотится только за Морлемами, но не за Бальтазаром. Официально между ними нет никакой связи. Даже если они схватят его, нет никаких оснований для ареста.

— Я знаю, — мрачно ответила я. — Поэтому нам лучше не сосредотачиваться на Бальтазаре, а совершенно очевидно на спасении девушек. Наши шансы против Бальтазара невелики.

— Хороший план, — мрачно заметила Ширли и встала. — А сейчас мне пора. Я должна попытаться связаться с господином Лилиенштейн. Затем прилягу на пару часиков, чтобы быть готовой к следующему раунду. Встретимся сегодня вечером в коммуналке? Тогда, возможно, уже будем знать больше.

— Хорошая идея, — согласилась я.

— Я пойду с тобой, — сказала Лиана и быстро допила свой кофе. — Это была короткая ночь.

Затем к ним присоединилась и Дульса, и все трое отправились домой. Попрощавшись с друзьями, я вернулась в кухню, где сидел Леандро и задумчиво смотрел в сад.

— Всё в порядке? — спросила я, садясь напротив. — Ты, вероятно, тоже устал. Можешь пойти прилечь.

— Нет, всё хорошо, — ответил он. — Я всё равно не смогу сейчас заснуть. Это количество Морлемов среди людей просто не выходит из головы. Я видел, как они тебя преследовали, а также, как сражался Адам. Я имею ввиду его защитные заклинания, они намного сильнее и более могущественные, чем у службы безопасности. Я знаю, что вы владеете пятым элементом, но разве это означает, что вы можете лучше сражаться?

Я одно мгновение задумчиво смотрела на Леандро. До сих пор мы ещё не говорили с ним о книге из Монтао. Он как раз только начал изучать и опробовать основы магии. Кроме того, это по-прежнему было опасным знанием в Объединённом Магическом Союзе.

Если объём наших боевых искусств привлечёт чьё-то внимание, то по крайней мере у меня очень быстро появятся проблемы. В будущем ещё предстоит увидеть, как Адам сможет жить с этим в Чёрной гвардии.

Но так как он патриций, скорее всего, его магические силы интерпретируют как большой талант, и ему не придётся опасаться негативных последствий.

Но ситуация серьёзно и окончательно изменилась сегодня ночью. Исчезновение Торина всех нас беспокоило. Он ни с кем не связывался и как будто провалился сквозь землю.

И теперь Адам, Леннокс и Рамон тоже будут выполнять задания Чёрной гвардии, а я не смогу всегда находится рядом с Леандро. Он должен сам научиться защищать себя, потому что очевидно, что в ближайшее время мы будем часто сталкиваться с Морлемами.

— Боевые силы Адама не случайность, — поэтому ответила я. — Так же, как силы Торина и мои. Наша бабушка и господин Лилиенштейн тоже владеют парочкой выдающихся трюков.

— И ты сейчас объяснишь, почему это так, — с любопытством заметил Леандро.

— Именно, — ответила я с небольшим намёком на улыбку. — Приготовься уже к боли, а также тебе обязательно потребуется терпение, — я встала. — Нам нужно спуститься в подвал.

— Ничего себе, я такого не ожидал.

Леандро встал.

— Нас никто не должен увидеть, — серьёзно сказала я. — Боевые приёмы, о которых идёт речь, датируются временем ещё перед образованием Объединённого Магического Союза. Эти знания были скрыты, чтобы маги больше не могли нанести большого урона. Если они попадут не в те руки, это может привести к большим разрушениям.

— Я уже догадываюсь, что Бальтазар, видимо, о них узнал.

— Так и есть, — ответила я. — Наша бабушка добыла книгу из Монтао и изучила её. Затем отдала на хранение господину Лилиенштейну. Он, однако, передал книгу нашей маме, чтобы та могла лучше противостоять Бальтазару. Когда он её убил, книга попала к нему в руки. В противном случае он, скорее всего, никогда не стал бы таким могущественным.

— Прекрати меня уже мучить, — нетерпеливо сказал Леандро. — Пойдём быстрее в подвал.

Я с готовностью спустилась вниз по лестнице. Когда я произнесла заклинание, которое скрывало в огне мои заметки к книге из Монтао, Леандро с удивлением посмотрел на меня округлившимися глазами. А когда я зашла в огонь, он ахнул.

— Всё в порядке, — успокоила я, протянув руку в пламя. Затем вышла из огня с заметками и потушила его.

— Ничего себе, — промолвил Леандро с уважением в голосе.

— Это просто вербальное заклинание, — заметила я.

— Вербальные заклинания чертовски сложные, — возразил Леандро. — Не только нужно знать подходящее заклинание в нужное время, оно ещё должно сработать.

— Вы как раз проходите простые вербальные заклинания у профессора Хенгстенберг, верно? — с сочувствием спросила я.

— Точно, — ответил Леандро. — У меня даже не получается хорошо с этой непрактичной волшебной палочкой, при этом я пытаюсь произнести вербальное заклинание, состоящее всего из одного слова.

— Ты должен проявить терпение, — настаивала я. — Изучение магии — это тяжёлая работа. Возможно будет лучше, если ты сначала не торопясь прочитаешь эти записи, а затем мы начнём с дыхательных упражнений.

— С дыхательных упражнений? — взгляд Леандро помрачнел, а его нетерпение отчётливо проявилось. — Нет, об этом не может быть и речи. На протяжение нескольких месяцев я наблюдаю, как вы сражаетесь и подвергаете себя опасности. Мне больше недостаточно только стоять рядом. Возможно, я смог бы спасти Лидию, или может быть Лидия сумела бы спасти себя сама, если бы могла уже больше, а не только превращать немного воды в пар.

— Против такого количества Морлемов одна я тоже не смогла бы ничего сделать, — ответила я. — И ты не смог бы предотвратить похищение. Единственные два мага, на которых лежит вина, это Бальтазар и Скара.

— Скара?

Леандро нахмурился.

— Она утверждала, что внушила Лидии обязательно съездить в Кламертин, чтобы самой убедиться в том, что я ей вру, — быстро сказала я.

Слава Скары снова прозвучали в ушах, и мой желудок болезненно сжался.

— Эта тварь, — возмущённо выкрикнул Леандро, его голос дрожал от гнева. — Когда она в следующий раз попадётся мне на глаза, я…

— Ты ничего не сделаешь, — прервала я. — Ты не должен забывать, что она дочь примуса, а мы простые плебеи.

Леиндро недовольно поджал губы.

— Если она действительно сделала то, что ты говоришь и выманила Лидию, тогда она заслуживает сурового наказания.

— Я думаю, что это правда, — сообщила я. — Она только вчера хвасталась своим подвигом передо мной. Но всё же мы можем привлечь её к ответственности только в том случае, если она нарушит законы Объединённого Магического Союза, и мы предъявим доказательства. Но даже если мы сможем это как-то доказать, её отец под каким-нибудь предлогом защитит её, и она не будет наказана.

— Как ты можешь смотреть на это с такой лёгкостью? — спросил сердито Леандро. — Она обманула Лидию, и из-за неё её похитили эти монстры.

— Я знаю, — серьёзно сказала я. — Но она уже часто причиняла мне боль, так что я поняла, что гневом ничего не добьёшься. Он не поможет Лидии. Нам нужно оставаться спокойными, планировать, действовать и начинать всё заново, если терпим неудачу. И нам нельзя терять надежду, мы должны верить, что когда-нибудь достигнем цели и что удача будет на нашей стороне и справедливость, наконец, восторжествует. Воспользуйся своей злостью, чтобы стать сильнее, чтобы работать изо всех сил, внимательно учиться и лучше сражаться. Только так у нас появится шанс побороть заскорузлую знать. Если бы господин Лилиенштейн не был таким сильным, он бы сидел в Хаебраме почти без шансов когда-нибудь выйти оттуда.

Леандро некоторое время раздумывал над моими словами, после чего кивнул.

— Давай учиться сражаться, — мрачно произнёс он.

— Именно это мы и должны сделать, — удовлетворённо заметила я.

Лиандро с трудом удалось уговорить сделать несколько дыхательных упражнений, чтобы успокоиться. Но после того, как я показала ему, что нужно делать и с закрытыми глазами выпустила из руки огненный кнут, он, наконец, последовал моим указаниям.

Пять минут он вдыхал и выдыхал, пока я не почувствовала, что его волнение действительно спало, а сердце стало биться медленнее. Затем я показала Леандро правильную позу и движения, которые он должен был делать, чтобы выпустить из руки кнут.

Я удовлетворённо кивнула, когда после нескольких попыток ему удалось хорошо повторить движение.

— А теперь тебе нужно успокоиться, сделав ещё несколько дыхательных упражнений и собрать магию внутри. Когда у тебя появится ощущение, что это получилось, тогда перемести силу в руку. Ты должен представить, как огонь вырывается из тебя. Чем лучше ты сможешь визуализировать цель, тем будет проще.

— Это больше похоже на медитацию, чем не на тот вид магии, который мы изучаем в Тенненбоде, — заметил Леандро.

— Это верно, — ответила я. — Твоё тело и ум связаны друг с другом. По крайней мере, это отлично знают и в Тенненбоде. Просто не претворяют в жизнь с необходимой последовательностью. Недостаточно быть в форме, бегать и питаться здоровой пищей, магия должна пропитать всё твоё тело. Ты должен чувствовать элементы, ощущать и погружаться в них.

Я подняла пальцы и высосав влажность из воздуха, собрала её в руках, словно в кубке и, превратив в снежинки, подбросила вверх.

— В Тенненбоде всё остаётся техническим и теоретическим, но если ты действительно полностью отдашься магии внутри тебя и начнёшь её чувствовать, тогда высвободишь настоящую силу.

— Ого, — сказал Леандро, находясь под сильным впечатлением. Он смотрел на мягко падающие снежинки.

— У тебя всё получиться, — подбодрила я. — Ты же мой младший брат, а в наших жилах течёт мятежная и талантливая кровь наших родителей.

— Я так мало о них знаю, — сказал подавленно Леандро. — О Катерине ты много чего рассказывала, но вот о Тони я почти ничего не знаю, кроме того, что он сильно на меня похож.

— Знаю, — мрачно ответила я. — Наша мать выросла здесь, в Шёнефельде и училась тоже здесь. Поэтому о ней проще что-нибудь разузнать и встретиться с людьми, которые её знали. Наш же отец не оставил здесь много следов, и те, кто мог бы о нём что-то рассказать, как, например, Ким Гёрнер или Жизель с Филиппом, предпочли молчать.

— Знаю, — вздохнул Леандро.

— Давай уже начнём, — сказала я, испарив снежинки.

— Точно. Если будет зацикливаться на прошлом, это ни к чему нас не приведёт.

Леандро занял позицию для атаки, подняв руки. Затем закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул.

Я отошла к задней кирпичной стене и прислонилась к холодному камню. Если Леандро сможет вызвать заклинание, я не должна стоять на пути.

Когда Леандро в первый раз выбросил руку вперёд, ничего не случилось. Я подбодрила его, ещё раз медленно повторила движение, и Леандро повторил. Затем он попытался вновь. Но опять же, хлыст из огня не появился.

Но Леандро не сдавался. Он неустанно пытался снова и снова.

Когда я уже думала, что бесполезно продолжать упражнение, внезапно кое-что произошло. Совершенно неожиданно из руки Леандро выстрелила длинная огненная струя, коснулась моего плеча и щеки, а затем ударилась в кирпичную стену позади меня. Во все стороны посыпались осколки кирпича и поднялась мелкая красная пыль, заполнив всю большую подвальную комнату.

Леандро испуганно отпрыгнул в сторону, и огненный хлыст ударил в противоположную кирпичную стену, из-за чего обвалился кусок перегородки, отделяющая следующую подвальную комнату.

Леандро опустил руки и замер. Теперь хлыст тут же исчез, и было слышно ещё только, как обсыпаются камни.

— Сельма, — взволнованно крикнул он. — Ради бога, все в порядке? — он смотрел на меня округлив глаза. — Прости, я не хотел. Сельма, скажи же что-нибудь! Тебе плохо?

Я ничего не могла ответить. Потому что боль в руке и лице вдруг стали неважны. Я уставилась на противоположную стену. С другой стороны располагался наш подвал, где хранился картофель и где только что Леандро пробил дыру размером с голову. Теперь туда можно было заглянуть как через иллюминатор. Но меня заинтересовала вовсе не покрытая пылью гора картошки.

— Сельма, не молчи! Мне позвать на помощь? Что я наделал? — полный отчаяния голос Леандро едва пробивался ко мне.

— Все в порядке, — успокоила я и направилась мимо него к стене. — Всего лишь пара царапин. Бабушка потом позаботится о них.

В стене что-то было, что-то что поблескивало как металл.

Я быстрым шагом пересекла подвал. Действительно, это был маленький металлический ящичек. Я подёргала его, но не сумев вытащить, обратила несколько кирпичей в пыль. В конце концов вытащив, я взяла его в руки. Это была маленькая шкатулка для драгоценностей. Судя по размеру, в нее могли поместиться часы.

— Что это? — спросил Леандро и подошел ближе.

— Не знаю, — задумчиво ответила я.

На вид это была простая шкатулка, но кто мог ее здесь спрятать, ведь совершенно очевидно, что ее не должны были найти.

Я осторожно открыла защелку и подняла крышку.

— Не может этого быть, — хрипло сказала я.

— Это то, о чем я думаю? — спросил Леандро, и его глаза засияли.

— Думаю да, — отозвалась я, с улыбкой рассматривая небольшую подвеску в коробочке. Она была в форме буквы Т со значком бесконечности, заключенным в кольцо. — Это печать Тора нашего отца.

— Он спрятал ее здесь, а не взял с собой в Антарктику, — я удовлетворённо посмотрела на Леандро. — А теперь она принадлежит нам. Думаю, пришло время Филиппу ответить на несколько вопросов. Потому что у него появилась веская причина вернуться к нам.

Шестой человек

Филипп не отреагировал на наши сообщения, ни он, ни Жизель, ни Ким Гёрнер или даже Вельф Боргерсон, которому я уже в отчаянии послала сообщение. Прошли дни, а затем недели, в то время как у меня всё больше появлялось искушение поехать в Антарктику и сунуть упрямым мужчинам украшение, которое я теперь всегда носила с собой, под нос.

Но хотя мне хотелось отправиться в путь и сделать хоть что-то, я ничего не предпринимала. Страх перед Морлемами удерживал меня от любой безрассудной идеи. Я сама знала, что монстры появятся, как только я войду в ледяную страну, а я не могла ещё раз рассчитывать на то, что Парэлсус пошлёт свою фиолетовую дверь, чтобы спасти меня. Если он больше не следил за мной, как и пообещал, тогда даже не заметит, когда я попаду в опасность, а этот риск даже для меня был слишком велик.

Так что мне ничего другого не оставалось, как ждать, пока Чёрная гвардия добьётся успехов.

В конце концов, я использовала каникулы, чтобы упражняться с Леандро в боевых приёмах, и благодаря упорной целеустремлённости, которую он проявлял, он быстро делал успехи.

Хотя мы проводили много времени в подвале нашего дома и много тренировались, изменения в Шёнефельде не прошли мимо нас. Каждый раз, когда я ходила в магазин госпожи Гольдманн за покупками или, чтобы поговорить с Лианой, я явно это ощущала.

Настроение населения постепенно начало изменяться. В воздухе чувствовался страх и неопределённость. «Хроника короны» ежедневно сообщала об успехах Чёрной гвардии, и по словам Адама, каждое слово было правдой.

— Они на удивление честны, — сказал он, когда однажды тёплым вечером в середине марта мы сидели в павильоне в саду и наслаждались отзвуками первого тёплого дня в году. После нескольких недель разлуки он, наконец, вернулся сегодня домой. — Надо действительно отдать в этом должное Клеменсу Хофферу. Он и правда взялся за дело и всерьёз намерен поймать Бальтазара. К наводке, которую передал ему адмирал, что Бальтазар может скрываться на Корво, он относиться серьёзно. Примерно тридцать воинов размещены там и обыскивают каждый угол, ища скрытые заклинания. У меня хорошее предчувствие по этому поводу.

— Звучит не плохо, но было бы ещё лучше, если бы у нас имелось больше наводок. Если бы моя бабушка смогла вспомнить хотя бы несколько дополнительных деталей, — беспокойно заметила я.

От приёма лжекольчика не было никакого эффекта, никаких воспоминаний не всплыло в памяти. Но бабушка была по-прежнему уверена в том, что в её голове есть разногласия, и ей это совсем не нравилось. Поэтому она отправилась в Темаллин и с помощью друидов пыталась добраться до скрытой информации, предполагая, что та ещё есть в её голове.

— Твоя бабушка делает всё возможное, — задумчиво произнёс Адам. — Но если действительно кто-то стёр из её памяти воспоминания, тогда почти невозможно восстановить их. Эти воспоминания навсегда исчезли. Ты же сама уже делала подобное несколько раз.

— Верно, — признала я, и это не особо подняло моё настроение.

Удаление и изменение воспоминаний было щекотливым вопросом, и даже моя бабушка не могла творить чудеса. К тому же, сейчас ей было и так не легко. Высокое положение никогда не было для неё важно, но то, что её лишили поста целительницы, очень сильно её беспокоило. Она любила эту работу и делала её по твёрдому убеждению.

— Ты что-нибудь слышал о Торине? — спросила я, обводя взглядом множество подснежников, весенних белоцветников и бутоны тюльпанов и нарциссов, которые легонько раскачивались на мягком бризе тёплого вечернего ветра.

— Нет, — вздохнул Адам. — Он не отреагировал ни на одно моё сообщение. И на сообщения Рамона и Леннокса тоже. То, что случилось с Ширли, сильно его ранило.

— Ширли тоже плохо, — ответила я. — С тех пор как господин Лилиенштейн исчез, а «Красный Мститель» действительно прекратил своё существование, с ней почти невозможно поговорить. В принципе, она провела каникулы в «Гостиной Шёнефльде» и работала все смены, какие могла получить. Твоим братьям удалось подобраться к матери, чтобы выяснить, действительно ли то, что у неё на шеи — это атрибут власти?

— Нет, — вздохнул Адам и вытянул ноги. Мы сидели вместе на мягкой лежанке, рука Адама свободно обнимала мою талию. — После неудавшегося Рождества мать не очень нам рада. Особенно мне. Она не особо хорошо справилась с тем, что Ширли и Торин расстались, а шансы, что по крайней мере у одного из сыновей будут разумные отношения, свелись сейчас к нулю. Она спряталась в своей усадьбе, и только Эльзе и моему отцу разрешено приходить к ней. Других людей она не принимает, называя это болезнью и усталостью.

— Она не позволят навещать себя даже Рамону и Ленноксу? — недоверчиво нахмурилась я.

— Нет, думаю она будет готова примириться с миром, только когда один из её сыновей появится с приемлемой невестой, и свадьба действительно состоится, — Адам страдальчески вздохнул. — Выпускной бал приближается, и от этого моей матери не легче. Все её подруги рассказывают либо о хороших связях, которых они добились для своих детей, либо какие были свадьбы и какие отличные профессии те получили. И что ей ответить? Что её самый младший сын отказывается пойти на бал, потому что не может появится там с женщиной, которую любит? — Адам бессильно посмотрел в сторону дроздов, которые на свежей зелени луга ссорились за дождевого червя. — По крайней мере, снова восстановили Чёрную гвардию. Пака ты являешься активным членом, всё равно лучше не жениться. Адмирал всегда придерживался в этом ясных убеждений. Женщина отвлекает и делает тебя уязвимым для шантажа.

— И его убеждения подтвердились? — спросила я, нежно целуя Адама в щёку.

— Боюсь, что отчасти он прав, — Адам ухмыльнулся и крепче сжал мою талию. — Я несколько раз не санкционированно оставлял место операции, чтобы помочь тебе, — он провёл пальцем по моей щеке. — Но моя мотивация в охоте за Морлемами только потому такая большая, потому что я тебя люблю. В противном случае, из меня вышел бы действительно плохой воин.

— Правда? — хихикнула я, наслаждаясь тёплыми объятьями Адама. — Тебе опять нужно будет уехать или ты пойдёшь завтра на лекции в Тенненбоде? Профессор Эспендорм точно не понравится, если ты снова пропустишь занятия.

— К сожалению, профессору Эспендорм придётся с этим жить. На данный момент всё ещё объявлено чрезвычайное положение. Хотя Морлемы больше нигде не появились, но Ладислав Энде решил покончить с этой проблемой. Я уеду снова через две недели, поэтому даже не стоит начинать посещать занятия.

— Никогда не думала, что он будет действовать так решительно, — заметила я, завороженно наблюдая, как медленно садится солнце, окрасив небо в пурпур.

— Может теперь всё-таки всё изменится к лучшему, — медленно сказал Адам, глядя мне в глаза. Затем наклонился и поцеловал меня медленно и нежно. Мы насладимся этой ночью, потому что кто знает, когда увидимся снова в следующий раз.

Шорох заставил нас отпрянуть друг от друга. Он раздавался из кустов позади нас.

Адам тут же вскочил на ноги и поднял руки, приготовившись к бою.

— Подожди, — сказала я и сощурилась в полумраке, вглядываясь в кусты. И вот, уже была видна голова со светлыми, взлохмаченными волосами, с трудом пробиравшаяся сквозь ветви. — Это Лиана.

— Привет, влюблённые пташки, — задыхаясь поприветствовала нас Лиана, когда вошла в павильон. Затем с сомнением посмотрела на боевую стойку Адама. — Спокойно, тигр. У меня есть здесь привилегии и защита. Я уже много лет пролезаю через это куст. Кроме того, на Шёнефельде всё ещё наложено защитное заклинание. Морлемы не смогут спрятаться здесь в кустарниковых зарослях.

— Ладно, убедила.