Пепел прошлого (СИ)

Глава 7.

— Доброе утро, сыночек!

Плотные портьеры с тихим шорохом электропривода стали предательски пропускать солнечный свет в спальню.

— Я не слышал этого со школы, наверное, — открыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на фигуре матери в дверном проеме. Как всегда в строгом костюме песочного цвета, ее волосы были аккуратно уложены в объемный хвост. Вот смотрел на нее и стало смешно, только потому что никогда не видел маму в халате или непричесанной. Она всегда идеальна настолько, что становится скучно.

— Да, точно. Именно тогда ты уехал учиться в Австрию, — мама театрально вздохнула, продолжая тщательно втирать крем в кожу рук, распространяя резкий аромат жасмина по комнате. — Я никогда тебе не прощу, что ты бросил учебу.

— О, мамуль, это самое мелкая проказа, за которую тебе придется рано или поздно простить меня, — завернувшись в простынь, сел на кровати, шаря ладонью по полу в поисках телефона. — Черт! Девять утра.

— Ты…Твои пальцы! Они вытворяли чудеса. Профессора плакали, когда ты вставал из-за рояля. А что теперь?

— А что теперь?

— Ты такой же, как твой отец, — она нахмурилась всего на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы заметить глубокие морщины, тщательно скрываемые за непробиваемым выражением лица. Она стала похожа на всех мам, пока я не вдумался в смысл ее слов.

— Ты был моим! — вскрикнула она, отвернувшись к окну. Она закрывалась и пряталась, чтобы не показать то, что творится внутри ее холодной души. — Ты был похож на меня. Такая "светлая" головка, волшебные руки, способные залечить любые душевные раны. От тебя издалека чувствовалась порода! Наша порода, не отцовская, — прошептала мама и брезгливо махнула в сторону прикроватной тумбочки, на которой валялись сигареты. — А теперь ты куришь…

— Ма, давай договоримся? Я при тебе не курю, не пью, ну и, как бонус, только для тебя, — не ругаюсь матом, — не мог не улыбнуться, заметив гневный румянец на ее лице. — А ты не читаешь мне нотаций про потерянные возможности музыканта. Меня устраивает моя жизнь.

— Меня…Меня она не устраивает, — шептала мама, наблюдая, как я иду в душ. — Ты…Ты стал, как все!

— О! Я знаю одну поговорку про индейцев и шерифа, но так как обещал тебе не ругаться матом, то спроси ее лучше у отца, он от меня ее услышал еще вчера.

— Максим! Не уходи, когда с тобой мать разговаривает! Твой дед бы никогда так…

— Мой дед бы никогда не позволил себе забывать про сына, появляясь только тогда, когда их лишают свободы в управлением деньгами, а теперь, если ты не против, я приму душ и спущусь вниз, продолжать играть в семью. Может, в кино сходим? Тысячу лет не был на мультфильмах, а, мамуль?

****

— Э! Комерсант! — стоило мне только открыть ворота, как перед домом со свистом затормозила машина Влада. — Ты специально прячешься от меня?

— Привет, — я завел авто и вышел к воротам, прикурив. — Ты же знаешь, где меня найти.

— Нет уж, прости, но я к тебе ни ногой. Мы с твоими родителями и раньше не очень-то ладили, а теперь и подавно, — Влад вышел, подняв ворот пальто. — Ты как?

— Нормально. Ты чего хотел?

— Убалтывать приехал или, что ты там еще хотел? — рассмеялся он, чуть запрокинув голову.

— Не парься, я же сказал, что в доле. А слово я привык держать, поэтому готовь документы и предложение, если ты и правда готов обойтись большим вливанием моего капитала.

— А чего мне не быть согласным? Мы с Андреем почти пусты, а вторая очередь поселка запустится только весной, поэтому я буду только рад. Ну и Лизка тоже вложилась, кажется она разбила копилку с наследством.

— Хм… Ты, конечно, не мог не упомянуть о ней?

— Нет, не мог, Макс. Не мог, потому что даже меня начинает тошнить, когда вы рядом, потому что вы сжигаете весь кислород в помещении, заплевывая всё своим ядом. Я не хотел вмешиваться, надеясь на ваше благоразумие, но ошибся. Поэтому тебе придется выслушать, — Влад остановил меня, схватившись за локоть, как только я собрался уйти, — если ты ее наказываешь за то, что она ушла, то задумайся о том, что у каждого человека есть выбор. Он может выбирать людей, окружение и среду, в котором он будет жить дальше. А еще у всего есть причина.

— Нет, Владюх, не у всего. Можно просто вернуться домой, а там пусто.

— Ты мне-то не рассказывай, я дважды прошел через это. Дважды.

— Тебе повезло.

— Хм, — Влад поджал губы, но продолжил говорить. Он был в гневе, но продолжил говорить. — А если ты наказываешь ее за то, что не смог найти, то это только твои проблемы, и нужно винить только себя. Почему ты не стал искать ее дальше?

— А ты? Ты почему из двух случаев, нашел только Киру? А как же твоя мать? — меня взбесили его слова. Хотелось взорваться от правильности его слов, хотелось ударить, размазав его идеальный нос по самодовольной мине.

— А кто тебе сказал, что я не знаю, где она? Я прекрасно осведомлен обо всем, — зарычал Влад, сжимая мою руку все сильнее и сильнее. — Определись за что именно ты ее наказываешь, а потом вспомни, что ты мужик и поговори с ней!

— С ней так не прокатит, — выдохнул я и навалился на забор, подняв голову к небу, откуда повалили огромные хлопья снега. — Ее нужно путать, пока она не забудет путь отхода, иначе она будет сбегать постоянно. Знаешь, сколько пришлось пережить, чтобы заставить ее переехать ко мне?

— Вы жили вместе?

— Да, было дело, — я снова закурил, сжав мягкий фильтр зубами. — Но это все в прошлом.

— Макс, разберись? Со всем нужно разобраться, слышишь? И у себя в голове порядок наведи и с Лизой поговори, ну и с родителями, конечно.

— Если ты переживаешь за проект, то прекрати. Ты же прекрасно знаешь, что все, чем кичатся мои родичи принадлежит мне. Так дедуля распорядился по завещанию. Отец, конечно, не в восторге, мягко говоря, но ему придется с этим смириться. А насчет Лизы, то я тут тебе ничего пообещать не могу. Она моя, понимаешь? До коры головного мозга моя! И меня бесит, что она водит носом, стараясь сделать вид, что ничего не произошло. Нет, Влад, спокойствия не жди…

****Лиза*****

— Ты не расскажешь? — Дэн крутил чашку кофе по стеклянной поверхности стола, внимательно наблюдая за каждым моим движением рук.

— Смотря, что ты хочешь услышать? — я просматривала ежедневник, куда заботливые медсестры вписывали плановые операции.

— Я видел, как вы говорили. Видел, как ты сама его поцеловала! — зашипел он, резко наклонившись в мою сторону.

— Кхм… - от его выпада я подавилась, согнувшись от спазма в горле. — И давно ты за мной шпионишь?

— Что он говорил? — Дэн не слушал меня. Сузившиеся глаза и трогательно-розовый румянец гнева на щеках выдавали его с потрохами.

— Это неважно! — захлопнув кожаную книжку, бросила ее в сумку и встала, чтобы вымыть чашку. — Дети! Сколько можно вас ждать?

— Нет, Лиза, они снова тебя опозорят, слышишь? Они снова раздавят тебя!

— Кто они, Дэн? — я внимательно смотрела на лестницу в ожидании детского топота, но не было ни звука.

Подойдя к окну, растянулась в улыбке, потому что мои маленькие "копошата" уже были по уши в снегу. Дотронувшись пальцами до стекла ощутила приятную вибрацию от их визга. Они пытались скатать большие шары, чтобы выиграть в конкурсе на самого большого снеговика, который начнется завтра. С такими темпами все детишки нашего поселка соберут весь снег, оголив яркий искусственный газон на улицах.

— Макс и его любящие родители, — Дэн положил ладони мне на плечи, чуть надавив большими пальцами в ямки у ключицы.

— При чем здесь Макс? — от одного упоминания этой любящей пары, мне стало жарко. Дернув плечами, сбросила его руки.

— А ты думаешь, что это было без его участия? Да? Только он мог дать им те кошмарные фотографии из-за которых тебя исключили из программы стажировки в Вене!

— Дэн, поверь, Макс тут не при чем. Он никогда бы не смог такого сделать, — открыла шкаф, перебирая вешалки с одеждой, но перед глазами всплыли позорные кадры десятилетней давности, когда придя в госпиталь, я обнаружила, что на доске с расписанием операций висят мои обнаженные фотографии. Зажмурила глаза и выдохнула.

— Мам! Мам, можно мы пойдем к тете Кире? Дядя Влад сказал, что будет учить нас кататься на коньках! У них есть выход к речке, а у нас нет! — Мила влетела в дом, поскользнувшись на заснеженных ботинках на каменной кладке прихожей.

— Осторожней, а то сломаешь себе что-нибудь! — машинально сказала, даже не поворачиваясь к дочери. Рука остановилась на вешалке с пуховиком.

— И ничего я не сломаю! — Мила маневрировала, стараясь схватиться за что-нибудь. И, ухватившись за большую напольную вазу, с грохотом рухнула навзничь, не забыв потянуть за собой хрупкий сосуд.

— Я ж говорила, что сломаешь. Дэн, неси веник, а ты, барышня, не шевелись, а то порежешься!

— А вот и ничего я не по… — Мила вовремя прикусила язык и замерла на полу. — Уже все?

— Этой вазе больше лет, чем тебе, — проворчала Буля, играючи шлепнув веником внучку по заднице. — Ее дед привез из Чехословакии.

— Уже и страны такой нет, — шептал Дэн, собирая крупные осколки.

— Страны нет, а ваза была! — взвизгнула Буля и со всей силой ударила смеющегося Дэна. — Еще посмейся, а то я покажу тебе русское радушие!

— Буля, — я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. — Я убежала. У меня сегодня три операции, к ужину не ждите.

— Ты постоянно убегаешь! Ты чего опять в джинсах? И шапка эта, как использованное… — она многозначно посмотрела на Милу, — средство безопасности при контакте с мужчинами.

— Это "носок", — уже не скрывая смеха, я обернулась к зеркалу.

— То-то и видно, что кто-то поносил, а потом ты натянула на голову. Опять пуховик, сапоги. Лизка! Ты же женщина!

— Какая разница? Ведь мне все равно потом в розовый костюмчик с медвежатами переодеваться.

— Вот тебе все равно, а к нашему соседу напротив сегодня такая шикарная дама приехала! И шпилька, — Буля размахнула руками, чтобы преувеличить высоту каблука для красного словца. — И прическа! А ты что? Опять не накрасилась, губы покусаны. Кто тебе их постоянно кусает? Мне мать рыбьим жиром мазала…

С этими словами старушка убежала на кухню, продолжая ворчать себе под нос.

— Не вздумай, — прошипел Дэн, схватив меня за лямку сумки.

— Я? Чего? — вырвала сумку из его рук и выскользнула в гараж, как можно быстрее. В голове только и стучали слова бабушки. Дама? К Максу?

Вырулив на улицу, остановилась, сделав вид, что жду, пока закроются автоматические ворота. Напротив нас было несколько домов. Кого она имела в виду? Но стоило мне тронуться, как руки сами повернули руль в сторону переулка. Спрятав машину за кованой решеткой палисадника, выскользнула. Сухие пышные кусты роз, крытые шапками снега спрятали мою маленькую машинку от посторонних глаз. Вернее от глаз моих родных.

Не отдавала я себе отчета, зачем иду туда. Но мне просто необходимо было посмотреть на ту, кто приехала к нему на высоченных шпильках. Дернула калитку, которая естественно, оказалась не запертой. Здесь, вообще, мало кто парится по этому поводу.

Прочищенная кирпичная дорожка вела к главному входу в большой дом из кругляка. Уже у двери я заметалась, не понимая, что делать дальше. Ввалиться туда и разогнать всех *лядей метлой. Зачем? Да, какая к чертям разница — зачем? Затем, что я так хочу!

— О! Как раз кстати, — у дверей я нашла веник.

Или вернуться в машину и смыться на работу, кстати, на которую я уже опаздываю? Но нет же, меня трясло так, что я не готова была отступать, даже понимая, что выгляжу весьма комично. Спустилась с крыльца и стала обходить дом, заглядывая во все окна подряд. Рисовала в голове картины, практически порнографические, от которых румянились щеки. Щурилась и ждала, что увижу распластанную даму на барной стойке, почти видела, как ее длинные шпильки впиваются в упругую задницу Макса. Злилась и стыдилась. Хотелось закричать и вбежать в дом, размахивая повидавшим виды веником. Улыбнулась, представив, как грязные прутики погружаются в идеально уложенные волосы.

Бесилась не от того, что караулю его у него же дома, не потому что он оказался прав, и фактически я сама пришла к нему, а потому что не могла заставить себя уехать. Бесилась от того, что нутро победило мозг, нервные сигналы в котором сопротивлялись из последних сил в последнее время.

Обходила дом, погружаясь в глубокие сугробы до колена, понимая, что из окна мне ничего не увидеть, поэтому даже не успела испугаться, когда быстрым шагом, даже не пытаясь спрятаться, направилась в сторону парадного входа.

— Нужно просто войти, Лиза! — уговаривала саму себя, сжимая дверную ручку дрожащей рукой.

Постояв всего мгновение, я ворвалась в дом, даже не пытаясь сохранить тишину. Казалось, что даже стены зашатались от моего желания убедиться, что он не один. Лишь крадясь по длинному коридору, я ощутила всю нелепость ситуации. Он же чужой, тогда чего я крадусь? Почему дрожу и еле дышу от приступа паники, что окажусь права? Он, конечно, мужчина и ему нужна женская ласка, но ведь это мой мужчина! Мой — чужой мужчина.

Снег с сапог стаивал и оставлял мокрые кляксы на черном дубовом полу. Я замерла, прижав веник к груди, как только добралась до развилки, откуда уже виднелась гостиная и кухня, на которой навоображала себе распластанную брюнетку на головокружительной шпильке.

Выдохнув, сделала шаг в сторону кухни. Яркое солнце слепило из не задернутых занавесок. Комната была пуста. Ни звука, ни запаха — ничего. Я не знала, что и делать дальше? Сбежать? Или остаться?

— Привет, — Макс быстро сбежал по лестнице, поддерживая полотенце на бедре одной рукой, а второй он заправлял кофемашину, нажимая многочисленные кнопочки.

И вот только сейчас я поняла всю абсурдность ситуации. Да, в смысле поняла? Я ощутила ее на собственной шкуре. Кожа запылала, а живот скрутился в узел. Только до сих пор не поняла от чего конкретно: то ли от стыда, накрывшего меня, как медный таз, то ли от вида его спины и бедер, прикрытых только черным полотенцем? Капля пота скатилась по лбу и упала на нос, она двигалась так медленно, удваивая все напряжение, стягивающее меня. Боролась с желанием притронуться и прижаться к нему со спины, впитывая аромат мужского тела. Хотела пройтись острием ногтя по вибрирующей жилке от уха до ключицы.

— Кофе?

— Нет, — выдохнула я, и капля пота упала.

— Тогда приступим? — Макс закурил и сел на высокий стул. — Или ты продолжишь прижимать грязный веник к лицу?

Я прикусила губу, чтобы не застонать. Его тело. Оно…Оно стало другим. Такие мягкие, но четкие линии рельефа заставляли мое сердце разгонять кровь по венам с усиленным темпом.

— К чему? — еле выдавила я, продолжая стоять у окна.

— К переговорам. Мои условия остаются в силе. Пять свиданий и никакого секса.

Он сказал это слово, а я снова закусила губу, чтобы сдержать стон.

— С чего ты взял, что я соглашусь?

— А с того, милая, что ты пришла сама, — Макс встал и стал медленно двигаться в мою сторону.

— Я пришла одолжить веник, — шептала я ища поддержку сзади.

— Мани, ты ж меня не обманешь, — он остановился в метре от меня, не спуская ни на миг от меня пристального взгляда. — Хочешь я расскажу все, о чем ты думаешь?

— Нет…

— Да, Лизавета Манилова… Или, как там теперь твоя фамилия?

— Манилова, — шептала я, а Макс продолжал приближаться по миллиметру, погружая меня в облако своего аромата.

— Ты согласна?

— Нет, Максим, мы чужие. Это ни к чему, — как только я договорила, Макс вздрогнул и отвернулся, отправившись к барной стойке.

— Хорошо.

— Хорошо? — я взвизгнула так громко, что в собственных ушах зазвенело. — В смысле хорошо? Все? Наигрался?

— Так я не понял: ты согласна или нет?

— Нет!

— Ну, хорошо. Я понял, — он долил кофе и повернулся в сторону лестницы.

— Ты куда?

— На работу собираться, — он говорил так спокойно, что хотелось заорать, ну или просто ударить его.

— Не смей уходить от меня!

— А то что? — он рассмеялся, но тем не менее остановился.

— Я согласна! — вскрикнула я и бросила в него веник, который до сих пор сжимала.

— Только запомни, меня больше не интересует прошлое. — Макс подмигнул и свернул за угол. — Завтра в пять. Я заеду за тобой на работу.

— Но я не могу уйти так рано!

— Можешь, Мани, можешь…