Вопрос был странным, и ответ Лары это подтвердил.
— Ты считаешь, мой вид подходит для ужина?
Он попытался скрыть смущение за усмешкой.
— Это зависит от того, где мы будем есть. Если дома, то совсем неважно, что на тебе надето.
Ночная сорочка выглядела миленько, надпись «Обними меня» — многообещающе. Мысли Брайса унеслись в просторы фантазий, которые трудно было назвать добродетельными. Носит ли она нижнее белье под невесомым щелком? Ему захотелось прикоснуться к мягкой коже, узнать ее вкус, вновь ощутить чувственный жар тела.
— Слишком поздно для ужина, — резко отозвалась Лара.
Возможно. Для нее.
— Прости, — продолжал он, — но кое-кому жизненно необходимо поесть, несмотря на поздний час. — Он весело улыбнулся. — Разве ты не поделишься со мной куском хлеба?
В ответ ни улыбки, ни задорного смеха.
— Обслуживай себя сам. — Лара пожала плечами. — Ты знаешь, где все находится.
— А ты ко мне не присоединишься? И даже стакан чая не выпьешь?
В глазах у него горели веселые огоньки, он ни минуты не сомневался, что сумеет завести ее.
Так, значит, поцелуи его ей правятся?.. Что ж, он проверит это позже, а пока желудок у него вопит от голода.
В кухне нашлись ветчина, помидоры и буханка хлеба. Сгодится. Брайс водрузил продукты на поднос, добавил бутылку домашнего вина и два стакана.
Лара свернулась калачиком на кушетке и смотрела телевизор. Она натянула рубашку на колени, так что выглядывали только кончики пальцев.
— Вина? — спросил Брайс, наполнив стаканы и протягивая ей один.
Прошла целая вечность, прежде чем она подняла руку и взяла стакан.
— Хотела бы я знать, зачем ты все это делаешь?
— То есть?
— Навязываешься.
— Навязываюсь? Я думал, что ты… наслаждаешься моим обществом.
Похоже, у нее своя стратегия, и ему надо быть настороже, чтобы не попасть в расставленные силки.
Но он не попадет, потому что именно он, а не она, собирается воспользоваться преимуществом.
Брайс отрезал хлеба, намазал масло, сверху положил ветчину и откусил. Уголком глаза он видел, как Лара наблюдает за каждым его движением.
— Хочешь? — спросил он, не глядя на нее.
— Кусочек, — тихо призналась она, поставив стакан на журнальный столик.
Он отрезал еще хлеба, положил ветчину, украсил свое творение помидором и вручил ей.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Могу сделать еще один, ветчины много.
— Я действительно голодна, — призналась Лара, — забыла поесть.
Потому что думала о нем? Рассчитывала? Планировала? Он готов был дать руку на отсечение, что она жалеет о невозможности вернуть прошлое и ответить согласием на его предложение.
— Ты должна была сразу сказать. Мне приготовить что-нибудь?
Лара быстро покачала головой.
— Нет, хватит и бутерброда.
Они вели мирную светскую беседу, и чем больше Лара пила вина, тем становилась благосклоннее и приветливее.
Брайс унес пустые тарелки, но к стулу не вернулся, а перебрался на кушетку, поближе к ней.
— Я… я думаю, тебе пора домой, — поспешно проговорила она.
— Ты считаешь? Откровенно говоря, мне здесь уютно. Мы с Хелен провели много ночей, рассуждая о смысле жизни и вечных проблемах.
— Однако Хелен нет, здесь только я, и я хочу спать.
— А кто тебя останавливает?
Глаза у нее зловеще сверкнули.
— Ты. Гость непрошеный и нежеланный.
С последней формулировкой можно было бы поспорить. Если бы она хотела сохранить дистанцию, давно бы переоделась. Во всем ее поведении явно читался намек, приглашение, хотя, стоит ему только словом обмолвиться, она начнет категорически все отрицать. Брайс оставлял ей единственный аргумент в защиту: все эти манипуляции с одеждой весьма трудны для человека с загипсованной рукой.
— Вернемся к теме нашего дневного разговора, — начал он, внезапно ощутив желание расставить точки над «i». — Я не верю в твое равнодушие ко мне, особенно после того, как ты узнала о моем богатстве.
Лара вызывающе выставила подбородок вперед.
— Тогда ты невероятно глуп.
Ну что за великолепная лгунья! И как прекрасна в гневе: эти прелестные синие глаза, горящие возмущением, тяжело вздымающаяся грудь, обнаженная и беззащитная под тонким хлопком, молящая о прикосновении.
— И ты думаешь, я поверю? Женщине с твоим-то прошлым?
Он попытался незаметно подвинуться к девушке.
— Думай что хочешь, — выпалила Лара, — моя совесть чиста. Мы все совершаем ошибки. Разве ты безупречен?
— Разумеется, нет, но брак ради денег — не ошибка, это хорошо просчитанный шаг.
Гнев то вспыхивал, то гас в глазах девушки.
— Мне жаль, что я не подхожу под твои стандарты. И вообще я устала от разговоров, пожалуйста, уходи.
Ее злость возбуждала его. Уйти без поцелуя? Никогда!
Брайс медленно поднялся и пошел к двери.
— Ты меня не проводишь?
С большой неохотой она выпрямила длинные стройные ноги, одернула сорочку и поднялась с кушетки. Господи, ни одна женщина не возбуждала его так сильно! Он последовал за ней в холл, не сводя жадных глаз с плавно покачивающихся бедер. И без нижнего белья! В горле пересохло.
Лара остановилась у порога и потянула на себя дверь. Брайс остановился за ней. Настал момент, которого он ждал с нетерпением, — вот он, уважительный предлог. Он увидел напряжение в спине, услышал внезапно сбившееся дыхание и осторожно повернул ее к себе.
— Всего лишь прощальный поцелуй, — прошептал он, наклоняясь к ее губам.
Лара пыталась увернуться, но боролась она только первые несколько секунд. Чем дольше длился поцелуй, тем слабее она защищалась, пока наконец ее руки — одна из которых была в гипсе — не поднялись и не обняли его за шею. Роскошные бедра качнулись и прижались к нему, а губы согласно распахнулись.
Это было безумие, но она ничего не могла поделать — Брайс обладал уникальной властью над ее телом.
Лара услышала свой сдавленный крик и его стон. Брайс крепче прижал ее к себе, слегка приподнял сорочку и сжал бедра.
— О, Брайс.
Слова вырвались сами собой.
В ответ его руки скользнули вверх, и она задохнулась, когда большие пальцы коснулись сосков.
Брайс медленно раздел ее, подразнивая зубами и языком набухшие, точно почки весной, соски, и она непроизвольно выгнулась в его руках.
Он снова прижался губами к ее пересохшему рту. Ее тело было готово к любви, и теперь ничто не могло их остановить.
Не отрывая губ от ее рта, он поднял девушку на руки и пошел в спальню. Лара стенала, точно ребенок в бреду. Она и была в бреду, и только Брайс мог облегчить ее страдания.
Он ногой распахнул дверь, положил девушку на кровать и быстро освободился от одежды. Смотреть на это обнаженное совершенное тело было пыткой. Лара хотела слиться с ним, почувствовать его тяжесть. Сейчас! Сию же минуту! Без промедления!
Движения Брайса стали порывистыми и напряженными. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что, занимаясь с ней любовью, он мстит ей за обман, но Лара тут же забыла о ней, отдавшись страсти, окунаясь в волны наслаждения, и, когда в последний раз тело сладко содрогнулось, она почувствовала насыщение.
Лара отдыхала, закрыв глаза, со счастливой улыбкой на губах.
Она ощущала рядом Брайса, его горячее, влажное тело и слышала, как постепенно восстанавливается хриплое дыхание. Он не обнял ее, не коснулся, как ей хотелось бы, а просто лежал рядом и постепенно приходил в себя.
Неожиданно он громко выругался и вскочил с кровати. Лара распахнула глаза — Брайс в спешке натягивал одежду.
— Это было недоразумение. — Молния на брюках взвизгнула. — Будь оно проклято.
— Я думала, ты за этим пришел, — тихо сказала Лара. — Ты весь вечер пялился на меня, и заранее было ясно, чем дело кончится.
— Тогда почему ты меня не остановила? — Он откровенно издевался. — Надеялась, что передумаю, попрошу снова стать моей женой и ты быстренько прыгнешь мне на шею?
Лара поднялась с постели, простыней прикрыв наготу, вдруг ставшую неуместной.
— Не обольщайтесь, мистер. Ты начал первым, ты хотел этого с первой минуты, так что не пытайся свалить вину на меня.
— Чтобы танцевать танго, нужны двое, малышка, — заметил Брайс, просовывая руки в рукава рубашки.
— Мне бы следовало помнить о твоей безответственности, — огрызнулась она. — Но только заруби себе на носу: никогда не старайся повторить то, что произошло сегодня. Посмеешь поцеловать меня хоть раз — горько пожалеешь.
Брайс скорее изумился, чем рассердился.
— А ты, оказывается, маленькая злючка, тебя только тронь. — Он присел на край кровати, чтобы надеть носки и туфли. — Не забудь, для твоей тети мы добрые друзья. И не смей меня подводить.
— Думаю, тебе лучше в больницу не являться, — с жаром сказала Лара. — Тогда проблем не будет.
— Не получится, — отрезал он, — продолжаем игру, или…
— Или что? — вспылила она.
Да как он смеет угрожать ей, трус!
— Или ты играешь с огнем.
— Если ты намерен соблюдать приличия, как сегодня, — взвилась Лара, — то забудь о договоре.
— Это больше не повторится, — твердо сказал он. — Я, должно быть, потерял рассудок.
— Ты потерял рассудок, когда предложил ломать комедию перед Хелен.
Брайс яростно затряс головой.
— Это разные вещи.
— Неужели? Тогда чего ты явился сегодня вечером?
Он помолчал, затем подошел к двери и с треском распахнул ее.
Следующий день принес два желанных события — Ларе сняли гипс, а Хелен выписали из больницы. Однако самым забавным оказалось то, что, когда Брайс появился в доме, они очень легко снова притворились друзьями.
Брайс не сделал ни единого неверного движения, играл роль друга и любовника превосходно. Тете Хелен даже в голову не пришло усомниться, да и Лара чуть было не поверила.
Он неотступно следил влюбленными глазами за каждым ее движением, трогательное соприкосновение рук обещало счастливые ночи и ясные дни. Тонкая игра велась им так искусно, что Лара чуть не засомневалась: может, сердце у него смягчилось?
Когда Брайс понял, что здоровье Хелен настолько окрепло, что она не испугается остаться дома одна, он предложил Ларе прогуляться.
— Давно пора! — воскликнула тетя. — А то я подумала, вы собираетесь опекать меня вечно, и уже начала чувствовать себя виноватой в том, что краду ваше время.
— Нам нравится быть с тобой, — запротестовала Лара.
— Да, но мне не нравится, — возразила Хелен. — Вы должны повеселиться. Завтра я позвоню какой-нибудь своей подруге и сделаю вылазку в свет. Пора открывать сезон бурной светской жизни.
— Ну, если ты уверена, — робко проговорила Лара.
— Итак, Лара, что бы ты предпочла? — спросил Брайс.
Уголки губ у него слегка скривились, глаза лукаво сверкнули, точно забавнее ситуации он не видел.
— Оставляю выбор за тобой, — нашлась девушка.
— Как насчет путешествия на одном из моих пароходиков?
— Блестящая идея, — ответила за племянницу Хелен. — Я все гадала, когда ты собираешься показать Ларе свой флот.
Брайс пропустил колкость мимо ушей.
— Завтра у меня напряженный день, но мы можем совершить вечерний круиз. Я заберу тебя около семи.
Лара кивнула.
— Я буду готова.
Когда они остались одни, тетя сказала:
— Счастливой тебя не назовешь. Ты не хочешь ехать с Брайсом?
— Я беспокоюсь за твое здоровье, — быстро солгала Лара. — Не хочу оставлять тебя в одиночестве.
Хелен помахала рукой, словно разгоняя туман напрасных тревог.
— Лара, я в порядке. Мне даже хочется побыть одной.
— Правда?
Она хотела услышать отрицательный ответ, хотела, чтобы Хелен умоляла ее остаться. Напрасные мечты!
Лара выбрала для вечернего моциона легкое струящееся желтое платье (яркий цвет придавал ей бодрости и повышал настроение) и собрала волосы в хвост, выпустив несколько кокетливых прядок у лица. Она использовала алую помаду и бледно-розовые румяна, чтобы быть во всеоружии перед человеком, стремящимся разрушить ее жизнь.
Когда Брайс подъехал к дому, она встретила его у дверей. Он несколько удивленно посмотрел на нее, затем молча проводил ее к машине не к старому черному «форду», теперь притворяться не было нужды, а к блестящему серебристому «мерседесу».
— Хелен уехала к подруге, — сказала она, когда Брайс включил зажигание. — Она звонила и просила не ждать ее.
— Она вернется домой вечером?
Лара бросила на Брайса колючий взгляд: не собирается же он повторять вчерашнее.
— Конечно.
— Ты не в духе? — Тормоза дико взвизгнули, когда какой-то мальчик бросился через дорогу за своим мячом. — Ты пытаешься выглядеть бодро и весело, но наигранность чувствуется. Если не хотела ехать, надо было отказаться.
— И расстроить тетю Хелен?
Он опять прочитал ее мысли!
— Сейчас ее нет дома, — возразил Брайс, — я мог бы отвезти тебя обратно.
— А по возвращении она задаст мне уйму вопросов, на которые я не смогу ответить. Нет, мы совершим путешествие, как запланировали.
— Я хочу, чтобы ты получила удовольствие.
— Неужели? — Она не стала сдерживать рвущееся наружу раздражение. — Тебе наплевать на мои чувства, все, что тебе нужно, — это мое тело.
Едва заметная улыбка скривила ему губы.
— В этом деле мы равны. Надо извлекать пользу даже из самых невыгодных ситуаций.
— Например, стать любовниками без любви? Просто оттого, что наши тела жаждут друг друга?
— Могло бы выйти забавно.
— Для тебя, возможно? — Господи, да это сущая пытка — знать, что будущего у них нет.
— Ты намекаешь, что недавняя ночь не принесла тебе удовольствия? — «Мерседес» замер около светофора, и Брайс повернулся к ней, но Лара намеренно уставилась в окно. — Твое молчание говорит само за себя.
Брайс удовлетворенно улыбнулся.
— Боюсь, мне вообще лучше уехать в Англию, — пробормотала Лара.
— И окончательно расстроить Хелен. — Загорелся зеленый свет, и Брайс рванул вперед с такой скоростью, что Лару вжало в сиденье. — Она пожертвовала здоровьем, чтобы дать нам еще один шанс возобновить отношения.
— И возможно, нам бы удалось, если бы ты прилично себя вел.
Она просто не могла не отплатить ему той же монетой.
— Я был плохим мальчиком? — едко спросил Брайс. — Не думаю. И вообще, предлагаю на ближайшие несколько часов забыть разногласия, препирательства ни к чему не приведут.
Особенно препирательства с ним, подумала Лара. Брайс Келлерман никогда не признается в собственных ошибках.
Они поднялись на мостик, и Брайс дружески хлопнул по спине капитана.
— Мне бы хотелось познакомить тебя с Ларой. — Он повернулся к ней. — Лара, это Стив Слейтер. Стив, моя девушка, Лара.
Девушка! Лара открыла рот от удивления и на мгновение замерла.
— Привет, Стив. — Она заставила себя улыбнуться и пожать протянутую руку. Капитану, симпатичному и стройному мужчине, было лет сорок-сорок пять.
— Девушка? — Добрые карие глаза сверкнули. — Наконец-то, старина Брайс. Ты и так слишком засиделся в холостяках.
— Пока рановато предсказывать, — Лара попыталась засмеяться, — не делайте из нас супружескую пару.
— А я удивлялся, почему ты бросил дела на Глорию, — продолжал Стив. — Теперь понятно почему. Она великолепная девчонка, эта Глория, за работой следит и приятна на вид. Было время, когда…
— Достаточно, — предостерег Брайс. — Пойдем, Лара, я покажу тебе корабль.
Неужели ее подозрения насчет Глории оправданны? Однако времени на размышления не было: ей по очереди представили всех членов экипажа, и несколько пар глаз с большим интересом рассматривали новую пассию мистера Келлермана.
Оставшись с Брайсом наедине, Лара прошипела:
— Зачем ты представил меня как свою девушку? Это нескромно.
Серые глаза смотрели насмешливо.
— А как я должен был представить красивую женщину?
— А как ты потом будешь объяснять мое исчезновение?
— Это моя проблема. — Он выразительно пожал плечами. — Давай не зацикливаться на мелочах.
Корабль действительно оказался роскошным. Брайс был доволен произведенным эффектом.
— И ты владеешь целым флотом? — спросила Лара в конце экскурсии.
— Несколькими кораблями — да.
Он явно скромничал, и Ларе нехотя пришлось признать, что Брайс Келлерман — исключительно удачливый бизнесмен, не страдающий снобизмом. Обычный парень, без претензий.
Вечер выдался славным, и, когда они вернулись домой, Лара выглядела счастливой и разомлевшей. Вероятно, сработало шампанское, заказанное Брайсом на корабле. Хелен была дома. Вид сияющей племянницы так воодушевил ее, что она едва сдержалась, чтобы не наброситься на Лару с расспросами.
На следующее утро Лара проснулась с приступом тошноты, голову словно сковало железным обручем. Тетя, смеясь, упрекнула племянницу в злоупотреблении алкоголем.
— Ничего страшного, за один вечер еще никто не превращался в пьяницу.
Однако и в последующие дни Ларе не удалось прийти в норму. Она решила, что съела что-нибудь несвежее.
Она ничего не сказала Брайсу в разговоре по телефону и даже обрадовалась, узнав, что он улетает в Квинсленд по делам.
— Даже не знаю, когда вернусь, — сказал он, — у меня масса дел.
Езжай, езжай, думала Лара, наконец-то я получу передышку.
Промелькнула неделя, и ей стала ясна причина головокружений и приступов тошноты.