ГЛАВА ПЯТАЯ

Рентген подтвердил его диагноз: Лара раздробила кость на запястье и потянула связки. Когда ей наложили гипс, возвращаться к Брайсу было поздно, и он повез девушку домой.

Хелен еще не вернулась, поэтому Брайс усадил свою пострадавшую подружку в кресло на веранде и занялся приготовлением омлета с сыром и грибами. Они съели свой деликатес с французским хлебом и сочными сладкими помидорами из погреба тети Хелен. Вокруг лимонных светильников роились насекомые, и, если бы не боль в руке, Лара наслаждалась бы обществом Брайса Келлермана в полной мере.

Несколько часов они провели в больнице, и там Брайс проявил себя настоящим другом верным и надежным.

— Совсем не то меню, которое я запланировал, — с унылой гримасой заметил он, наливая вино в ее бокал.

Омлет в его исполнении — это верх совершенства, — подумала она.

— Извини за испорченный вечер, я создала столько проблем…

— Даже не думай об этом, — проговорил Брайс. — Часть продуктов я заморозил, в следующий раз ты поможешь мне их съесть.

— Только не те, для которых требуются нож и вилка, — съязвила Лара.

Он оценил юмор и весело усмехнулся.

— Я порежу лакомства на маленькие кусочки и буду кормить тебя сам.

Зрачки у него расширились, когда он посмотрел на нее. Брайс умел повернуть ситуацию в нужную ему сторону.

Зазвонил телефон, и он взял трубку. Воспользовавшись моментом, Лара смотрела на Брайса, не отводя взгляда.

Как же он красив и чертовски сексуален! Перед больницей он сменил полотенце на черные льняные брюки и черную футболку, что придавало его облику некую таинственность.

— Звонила Хелен, — сказал Брайс. — Сегодня ночью она домой не приедет.

У Лары от удивления открылся рот, сердце так и запрыгало в груди.

— Почему?

— Она не успела завершить дела и перенесла встречу на утро.

Девушка нахмурилась.

— Какие дела? — В какие игры играет Хелен?

— Не имею представления, — сдержанно усмехнулся Брайс. — Впрочем, рассказ о сломанной руке встревожил ее, она обрадовалась моему присутствию и попросила меня остаться на ночь.

Лару охватил ужас. Брайс в соседней комнате — даже мысль об этом была невыносима. Или это не страх, а предчувствие?..

— Она попросила или ты предложил? — поинтересовалась Лара, обеспокоенная неестественностью собственного тона.

Широкие плечи на мгновение приподнялись, на губах мелькнула неторопливая улыбка.

— Разве это имеет значение?

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, Брайс. — Слова острые, словно клинки, разрезали воздух. — Я отлично справлюсь сама.

— Конечно, справишься. — Его голос звучал угрожающе спокойно. — Но в данном случае сделай мне одолжение.

— И не собираюсь.

Лара почувствовала, что ловушка захлопнулась. Она подозревала, что тетя не вернулась домой умышленно. Возможно, Хелен позвонила предупредить о позднем возвращении и, узнав последние новости, решила воспользоваться ситуацией.

— Тогда все слишком плохо, — проскрежетал он, — потому что я останусь, хочешь ты или нет.

Дружбе пришел конец.

Лара закончила ужин в напряженном молчании, чувствуя на себе внимательный взгляд Брайса.

— Я поставлю тарелки в посудомойку, — заговорил наконец Брайс. — Чего-нибудь еще желаешь? Вина? Кофе?

Лара отрицательно мотнула головой.

— Ничего, спасибо. Я бы хотела побыть в одиночестве, но, похоже, шансов на это никаких.

— И не надейся, — с удовлетворенной улыбкой заметил Брайс. — Я нужен тебе, Лара, осознаешь ты это или нет…

Девушка откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза: выхода нет, поэтому и в проблемах ищи плюсы. Худшее, что может произойти, — это если Брайс воспользуется ситуацией. Но почему она решила, что он сделает это?

Если говорить начистоту, не себя ли она боится, не своих ли буйных чувственных фантазий?

— Ты выглядишь усталой, хочешь спать?

Брайс пододвинул стул.

— Чувствую себя разбитой, — согласилась девушка. — Плавание, долгое ожидание в больнице.

— По правде, я тоже утомился, — признался он и взглянул на часы. — Не удивительно, уже за полночь.

Брайс встал и протянул ей руку.

Ужас огненными ручейками побежал по венам.

— Я справлюсь.

— Вне всяких сомнений. — Такой улыбкой обезоруживают армии. — Я горжусь своим умением быть джентльменом.

Ни угроз, ни тайных помыслов в голосе. Она протянула руку. Брайс проверил, заперты ли окна и двери, прежде чем начать медленное путешествие по длинному узкому коридору к спальням.

Комната Хелен, следующие две комнаты разделены ванной. Лара указала на вторую дверь.

— Мне сюда. Спокойной ночи, Брайс, и спасибо за заботу.

В его взгляде читалась нерешительность.

— Со мной все будет хорошо, — поспешно заверила девушка.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Он сжал ладонями утомленное женское лицо и легко поцеловал в губы. Обычный дружеский поцелуй, но Лара почувствовала себя словно на раскаленной сковороде. Она, шатаясь, вошла в свою комнату и привалилась к закрытой двери. Щеки пылали. Она слушала, как удаляются шаги Брайса, и чувствовала, как спадает напряжение.

Между тем она и не представляла, как трудно обходиться одной рукой. К тому же поврежденная рука была правой. Лара взяла туалетные принадлежности, внимательно прислушалась, не в ванной ли Брайс, и помчалась по коридору, будто испуганная кошка. Закрыв за собой дверь на щеколду, она тяжело перевела дух.

На то, чтобы почистить зубы и расчесать волосы, у нее ушла целая вечность: любое движение давалось с невероятным трудом. Уже у себя в комнате Лара попыталась расшнуровать платье и расстегнуть крошечные пуговки. Никакого результата. Хуже всего то, что, не расстегнув пуговиц, платья не снимешь.

И словно почувствовав ее затруднительное положение, в дверь постучал Брайс.

— Как дела? — спросил он. — Помочь?

Прежде чем Лара успела ответить, он толкнул дверь и вошел.


Ему сразу захотелось расстегнуть эти пуговицы, едва он увидел их длинный ряд. Тот, кто смоделировал такое платье, знал свое дело — каждый мужчина мечтает расстегнуть их на любимой.

Он догадался, что Ларе будет нелегко справиться со всеми этими петельками и шнуровками, и удачно выбрал момент для появления.

И она поняла это! Лицо у нее застыло.

Брайс мягко улыбнулся.

— Позволь мне.

Лара нервозно дернулась, и Брайс было отступил, однако интуиция, видимо, подсказала ей отбросить тревоги и колебания.

— Какая досада! Никогда не задумывалась, как часто люди используют обе руки. Я не могу справиться с большинством обычных вещей.

— Я в вашем распоряжении, прекрасная леди, — ответил он с шутливым поклоном.

— В течение шести недель, день за днем? — засмеялась она.

— Если таково ваше желание, я отложу дела…

— Не городи чушь, Брайс, — быстро отрезала Лара, — тетя Хелен поможет.

— Ты все еще не доверяешь мне?

Он старался сохранить непринужденный тон, но сердце разрывалось от печали. Его держали на расстоянии, а это особенно больно, когда любишь женщину так сильно.

Любишь!

От шока ноги у него чуть не подкосились.

Он любит Лару? Возможно ли? Он думал о ней очень много — да. Он вожделел ее как сумасшедший, мечтая проводить с ней все свободное время, но… любить?

— Я доверяю тебе, Брайс Келлерман, — донесся до его сознания слабый голос. — Несколько неудобно просить тебя расстегнуть платье…

— А ты притворись, что я твой… брат.

Он слегка запнулся, увидев отвращение в ее глазах, и быстро изменил последнее слово.

Девушка коротко рассмеялась.

— Не могу представить никого из своих братьев, расстегивающих на мне платье, — они бы смутились и убежали. Но с твоей помощью я справлюсь.

Пуговички, крошечные камушки, и тугие петли с трудом поддавались его негнущимся пальцам, а близость Лары только усугубляла положение. Суровый тест на воздержание.

Когда первая пуговица была расстегнута и в просвете мелькнула нежная выпуклость девичьей груди, он почти помешался. Прикоснуться, сорвать покров, доставить наслаждение жадным глазам… Вся сила ушла на то, чтобы не поддаться импульсу. Однако, когда большая часть пуговиц была освобождена от петель, притворяться больше не осталось сил. Пальцы сами легко коснулись трепещущей нежной груди, погладили и дрогнули.

Брайс не мог отвернуться, горло горело, губы пересохли, а сердце ухало в груди. Он снова стал подростком, делающим первые шаги в любви, скованным, робким, страшащимся неудачи.

Однако она не оттолкнула его, и Брайс смело взял ее подрагивающие груди в ладони, лаская алчущими пальцами соски. Из горла у него вырвался стон, словно рев раненого животного. Он услышал ее протяжный вздох, поднял глаза и увидел ответную страсть в прозрачной синеве глаз.

Лара не сделала ни одной попытки освободиться, лебединая шея изогнулась, позволяя груди прижаться плотнее к сильным мужским ладоням. Мир померк, Брайс больше не мог сдерживаться, он стремительным резким движением сорвал последнее кружевное препятствие и погрузился в чудо ее наготы.

Загнав трезвые мысли в самый дальний угол сознания, он нагнул голову и захватил жадным ртом сначала один сосок, потом другой. От Лары исходил аромат экзотических фруктов. Ни с одной женщиной не испытывал он подобного головокружительного подъема, такого страстного напряжения.

Он жаждал поведать ей о своей любви, но слова застряли в горле — прежде пусть испарится память о страданиях, пусть Лара поймет и примет его, и тогда, если обстоятельства сложатся удачно и разожгут в холодном сердце костер чувств, она сама сдастся на милость победителя.

— Ты так красива, Лара, — невнятно пробормотал он, — я так счастлив, что познакомился с тобой.

Ответом ему был тихий стон.

Приободренный, Брайс осторожно прижал зубами сосок, и волна удовольствия взорвала ее тело изнутри. Брайс поднял голову и заглянул в ее томные глаза, в ее… сексуальные глаза. Они стали темно-синими, голова откинулась назад, пунцовые губы распахнулись. С протяжным хрипом он покрыл их тысячью невесомых поцелуев, затем дрожащим пальцем провел но нижней губе, оттянул ее вниз и провел по ней языком, затем захватил весь рот целиком.

Когда ее язык осторожно и несмело ответил, он спросил себя, знает ли она, как близок он к пропасти — еще шаг, и контроль будет потерян. Они сплелись в ритуальном танце: мужчина — охотник, исследователь, женщина — добыча, тайна, но где-то на задворках сознания, он знал, что не должен заходить слишком далеко, иначе потеряет ее. Если он будет форсировать события, то все разрушит, и их отношения обернутся темной и зловещей пустотой.

Он с большой неохотой опустил руки и отступил на шаг назад.

— Теперь ты справишься? — спросил он охрипшим голосом.

Лара кивнула, внезапно оробев. Платье лимонного цвета лежало у щиколоток, и весь покров, защищавшим ее невинность, составляли лишь белые трусики. Странно, но она не пыталась прикрыть от него свою наготу. Подавляя страсть железным прессом воли, Брайс старался смотреть ей в глаза. Теперь он у нее в долгу: она позволила ему нарушить границу дозволенного, и он не смеет злоупотребить доверием.

— Тогда спокойной ночи. Ты знаешь, где меня найти. Если понадоблюсь, просто стукни в стену.

— Хорошо, — ответила она быстро.

Брайс подошел к двери и обернулся.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

А вдруг бурное выражение чувств повергло ее в шок, а поцелуи причинили невольную боль?

Лара кивнула. Иди, казалось, говорила она, оставь меня наедине с тем, что я совершила.

Он осторожно прикрыл за собой дверь, постоял несколько секунд в безмолвной тишине, стараясь собраться с мыслями и прислушиваясь к любому шороху. Он хотел быть рядом, если понадобится помощь.

Наконец он услышал неясные звуки — по-видимому, она разбирала постель и надевала ночную рубашку. У него участился пульс. Злясь на самого себя, Брайс двинулся по коридору и резко толкнул дверь в комнату для гостей.


Лара проснулась среди ночи и вытянулась в постели: опять звук разбитого стекла, кто-то хочет проникнуть в дом. Она взвизгнула, и через секунду Брайс с треском распахнул дверь, влетел в спальню и зажег свет.

— Что случилось?

— Мне показалось, ломятся в окно или в дверь… Я слышала звон разбитого стекла.

Брайс стоял почти обнаженный — на нем красовались лишь черные трусы-шорты.

— Это был я, — рассмеялся он. — Я не мог заснуть и сидел на веранде со стаканом виски. Ты услышала, как я влезаю в дом. Порыв ветра вырвал из моей руки дверь, и, спеша предотвратить хлопок, я выронил стакан.

Ну и дурой же она оказалась! Наверно, эта мысль отразилась у нее на лице, потому что Брайс быстро добавил:

— Ты не могла знать. Теперь Хелен разозлится на меня за разбитый стакан.

Чтобы тетя рассердилась на своего любимца? Да никогда! — подумала Лара.

Она тоже долго ворочалась с боку на бок, мучаясь от бесконечных вопросов. Куда подевались ее благие намерения? Как она могла допустить такую близость между ними?

А ответ лежал на поверхности: она хотела его. С того самого момента, как он начал расстегивать пуговицы. Лара даже представила, что они занимаются любовью, и, прояви Брайс настойчивость, она не смогла бы ему отказать.

— Ты очень бледна, Лара, не можешь прийти в себя?

Легкая складка залегла между черных бровей.

Да, не могу. Но не из-за глупого шума, а из-за разбуженных инстинктов. Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель, хочу твоих ласк.

— Я видела сон, — сказала она. — Будто я иду вдоль берега и смотрю на океан. Пляж длинный и пустынный, а я все иду и слушаю, как накатываются на песок волны. Потом вдруг до меня доносится посторонний звук. Я оборачиваюсь, думая, что кто-то меня догоняет, шаги становятся громче и отчетливее, но берег пуст, это мое сердце стучит так громко, что мне становится тревожно. Затем я услышала звук разбитого стекла… ну, и остальное тебе известно.

Брайс усмехнулся.

— Наверно, это были мои шаги на веранде, я пытался не шуметь, но обычно в тишине ночи звуки кажутся особенно громкими.

— Сейчас ты сможешь заснуть? — спросила она.

— Я никогда не чувствовал себя бодрее. Хочешь, приготовлю чего-нибудь?

Лара кивнула.

— Хорошо бы посидеть на веранде.

Потом они сидели в гамаке, разговаривали обо всем и ни о чем, и девушка чувствовала в присутствии Брайса легкость и свободу. Они смотрели, как небо из чернильного превратилось в светло-серое, затем голубое, и вдруг поток лучей брызнул вверх — взошло солнце.

Брайс взял Лару за руку, наклонил голову и заглянул в глаза. Она подумала, что он собирается ее поцеловать, но он не двинулся.

Наконец Брайс отпустил ее руку и поднялся.

— Мне нужно в душ.

Уж не для того ли, чтобы остудить пыл? — мысленно поинтересовалась она.

— Мне тоже, но гипс мочить нельзя.

— Посмотрим, что можно сделать. Подожди.

Брайс вернулся с длинной узкой пластиковой бутылкой и эластичным бинтом.

— Слава Небесам, Хелен никогда ничего не выбрасывает, — победоносно прогремел его голос. — Можешь принять душ первой.

Надо надеяться, он не будет подглядывать и помогать с платьем снова?

— Я справлюсь, — сказала она, когда он провожал ее в холл.

— Не сомневаюсь, но я бы хотел быть рядом. Проблема в моем присутствии?

Он озорно улыбнулся.

— Отнюдь.

Лара с трудом стащила с себя ночную рубашку и завернулась в полотенце. Однако усилия, затраченные на переодевание, оказались столь невероятными, что она решила не стесняться и попросить помощи у Брайса. Он — человек слова и никогда не посмеет приблизиться к ней против ее воли. Такая выдержка многого стоит.

Лара открыла дверь ванной и увидела его расхаживающим по коридору.

— Защитное покрытие готово. А ты?

— Ммм… да… — Брайс закрепил бутылку поверх гипса, и Лара подумала, что будет довольно, сложно мыться одной, да еще левой рукой. — Тебе нужна помощь? — поинтересовался Брайс, который словно считывал ее мысли.

Лара кивнула.

— Мы могли бы принять душ вместе. Обещаю быть хорошим мальчиком.

Вопрос только в том, сможет ли она быть хорошей девочкой?

Загрузка...