Пережить Рождество

Глава 9

— Здравствуйте, мистер Ланкастер.

Оливер чувствовал себя гораздо лучше к тому времени, как добрался до клуба. Он сумел отделаться от навязчивых мыслей о будущем. По крайней мере, на этот вечер.

У Ребекки свои планы. Какая разница с кем? Ему просто надо сосредоточиться на насущной задаче — выиграть двадцать пять тысяч долларов.

— Ваше пальто, мистер Ланкастер.

Он позволил служащему снять с него верхнюю одежду и принести спиртное, радуясь, что мужские клубы все еще существуют, хоть и подпольно. Ведь стоит одной женщине здесь появиться, оглянуться не успеешь, как подтянутся остальные, и все испортят.

— Есть интересные партии? — спросил Оливер, взяв предложенный бокал. Здесь ему не нужно даже говорить, что он будет пить. Какой приятный контраст по сравнению с домом, где Ребекка никогда не берет в расчет его предпочтения.

«Нет, — подумал он, оглядывая изысканную мебель, — это мой настоящий дом».

— Полагаю, в комнате Эшбери проходит игра, которая могла бы вас заинтересовать, сэр.

Оливер улыбнулся, попросил открыть ему кредит и дал служащему стодолларовую купюру, прежде чем направиться в комнату Эшбери.

Он чувствовал, что сегодня ему повезет. По крайней мере, надеялся на это. Если удача не повернется к нему лицом в ближайшее время, ничего другого не останется, кроме как совершить что-нибудь безрассудное.

Дикси видела, что Ченсу, так же как и ей, трудно понять, каким образом ее неожиданная находка могла подвергнуть жизнь опасности. — Пока ты не назвал меня сумасшедшей, я должна еще кое-что сказать. Глендора Уорт жива. Я узнала, что сейчас ее зовут Глендора Феррис. — Дикси замолчала, готовясь к его реакции на следующие новости. — Овдовев, она переехала в дом для престарелых в Ливингстон.

— В Монтане?

Она кивнула.

— Не смотри на меня так. Я приехала в Монтану, чтобы нанять тебя, как и говорила. Я не виновата, что по случайности Глендора Уорт Феррис живет здесь.

— И что же она сказала, когда ты с ней встретилась?

— Еще не встретилась, — покачала головой Дикси. — Я хотела, чтобы ты поехал со мной. Так безопаснее. — Она посмотрела на него. — Ну ладно, не хотела идти одна. Доволен?

— Хорошо, что не поспешила. Ведь если ты права… — Он замолк, как будто спохватившись. — Я не говорю, что безоговорочно тебе верю. Особенно тому, что Боригард хочет тебя убить. Ясно? Ты же не уверена, что Глендора Уорт — сестра твоей матери, да?

— Да. Но, что если это так?

— Тогда у тебя есть тетя, о которой ты ничего не знаешь, — сказал он. — Только это не повод для убийства. Тоже мне секрет, Дикси. Ну есть тетя — и что?

— И умерший брат.

— Ты нашла какие-то записи о Боригарде Боннере Джуниоре?

— Нет, — призналась она.

Ченс поднял бровь, словно это что-то доказывало.

— Вот почему я должна встретиться с этой женщиной. Если она и вправду моя тетя, возможно, сможет дать нужные мне ответы.

Их глаза встретились.

— Что, если твой отец хочет защитить тебя?

— Убив?

— Я серьезно, Дикси. Может быть, есть причина, по которой он все от тебя скрывает. — Ченс взмахнул рукой. — Может, это причинит тебе боль. Или опасно.

— Видимо, опасно, — рассмеялась она. — Ты все еще не веришь, что меня похитили в Техасе, да? Думаешь, я все выдумала? Зачем?

— Чтобы втянуть во все это меня.

Ее сердце гулко застучало, отдаваясь шумом в ушах.

— Поверить не могу. Знала, что отец попытается помешать моей встрече с Глендорой. Вот только никогда не думала, что с твоей помощью. — Она взяла фотографии и положила обратно в сумочку. — Пожалуй, лягу пораньше. Последние несколько ночей выспаться не удалось.

— Дикси.

Она направилась в комнату, но обернулась и посмотрела на него.

— Кстати, ты ведь не звонил с местного телефона моему отцу?

На его лице отразилось изумление.

— Если звонил, значит, он знает, где мы, — кивнула Дикси. — Вот ты и подписал мой смертный приговор.

Карл Боннер стоял за двусторонним зеркалом, позволявшим наблюдать за проходящей в комнате Эшбери игрой в покер… и Оливером Ланкастером.

Карл следил за Оливером с самого начала. Впрочем, Боригарду об этом не говорил. Он смотрел, как эта высокомерная сволочь Оливер копает себе яму, из которой уже никогда не выберется.

— Сколько он проиграл? — спросил Карл у мужчины, проводившего его в эту комнату.

— Сегодня? Больше ста тысяч.

Карл молча в уме подсчитал, как глубоко погряз Оливер. И дурак продолжал залезать в долги, рассчитывая, как и все игроки, что, в конце концов, повезет.

Карлу никогда не нравился Оливер, а с течением времени зять стал ему противен. Никуда не годный муж и отец. Карл устал наблюдать за тем, как парень заставляет страдать Ребекку.

Только посмотрите, как Оливер вспотел. Боригард ему много платит, но не настолько, чтобы почти ежедневно проигрывать прорву денег. Адвокатишка, должно быть, отчаянно хочет покрыть свое непреодолимое влечение к азартным играм … и свои долги. Оливер не сможет пойти к Боригарду. Или Ребекке.

И к кому же ему придется обратиться?

«К Эйсу», — с улыбкой подумал Карл. Только Оливер настолько глуп, чтобы пойти за помощью к известному преступнику.

— Надавите на него посильнее, — сказал он собеседнику. — Но играть не запрещайте. Не беспокойтесь, я позабочусь о том, чтобы Ланкастер уплатил по своим обязательствам.

— Как скажете, сэр.

«Да, — подумал Карл, — как я скажу». Он повернулся и увидел еще одно окно, на этот раз открывающее вид в комнату Брэдбери. Как и в прошлые разы, когда приходил проверить Оливера, за одним из покерных столов Карл увидел Мэйсона.

— А что насчет мистера Робертса? — спросил он.

Мужчина колебался, и Карл пригвоздил его взглядом.

— Наслаждается хорошей игрой. Немного выигрывает, немного проигрывает. Всегда останавливается до того, как потеряет значительную сумму денег.

Да, похоже на Мэйсона. Осторожный, но все же в душе игрок.

— О человеке можно многое рассказать по тому, как он играет в карты, согласны со мной? — спросил Карл.

— Да, сэр. Полагаю, поэтому вы и не за столом.

Карл рассмеялся.

«Жизнь сама по себе игра», — подумал он, следуя за мужчиной к выходу.

Человек, безусловно, должен рисковать. Иначе будет обречен влачить жалкое существование. И уж, конечно, никто не знал этого лучше, чем Карл Боннер. Он вспомнил тот давний день, когда ему улыбнулась удача и изменила судьбу — всего одним выпавшим числом в игре в кости.

Ченс сверлил взглядом закрытую дверь в комнату Дикси и пытался убедить себя, что она просто драматизирует. Несмотря на загадку семейных фотографий, сложно поверить, что из-за них от Боннера исходит какая-то угроза в адрес дочери.

Так почему же он продолжает винить себя за то, что позвонил заказчику?

Боригард Боннер, конечно, мерзавец. Но убийца?

Ченс выругался. Холодная декабрьская ночь как будто давила на окна, за которыми виднелись лишь несколько огоньков.

Черт, он ведь профессионал, а ведет себя как несчастный любитель. Что, если Дикси права, и из-за него ее жизнь в опасности?

Хуже того, недоверчивый тертый детектив начинает ей верить.

Что его на самом деле беспокоило, так это то, как легко он купился на рассказы Боннера о Дикси. Ну и то, что она его дочь. Поэтому и выбрал для Дикси комнату с окном, но лишь с одним выходом — той дверью, которую она только что закрыла.

«Черт, что если она права?» — снова спросил себя Ченс, проверяя, заперты ли двери. Вход в свою спальню оставил открытым. Все его проклятая подозрительность.

Ночь обещала быть длинной. После вчерашней встречи с Боннером и вынужденного согласия на эту работу, поспать особо не удалось. А сейчас Ченс больше всего хотел бы принять горячий душ, но придется лежать в ванной, оставив дверь открытой. За Дикси нужен глаз да глаз, иначе сбежит в два счета.

Как же приятна горячая вода! Он постарался расслабиться. Меньше чем через сорок восемь часов Боннер пришлет самолет за своей дочерью.

Ченс всегда гордился тем, что довольно хорошо разбирался в людях. Но, надо признать, слишком много всего произошло в прошлом, чтобы беспристрастно судить о Боригарде. Поскольку Ченс не доверял ему, то собирался пойти другим путем — проявить к Боннеру явно незаслуженную старым мошенником снисходительность.

Что касается Дикси… Одна мысль о ней рождала чувства, которые он даже признавать не хотел, а уж тем более — разбираться. Ченс вспомнил, как она склонилась над ним, легко поцеловала в губы…

Поднявшись, включил холодную воду и встал под душ, который, хоть и не безболезненно, свое дело сделал.

Насухо вытираясь, Ченс рассмеялся собственной глупости. Чертовка знала, какое действие на него оказывает. И на многих других мужчин. Как, например, на своего без пяти минут жениха, тоже последовавшего за ней в Монтану.

Или все-таки присланного Боригардом?

Ченсу было тошно думать о том, как Боннер его тогда пристроил. Работа в Монтане. Стипендия. Но и злиться не мог. Как не благодарить старика за ту жизнь, которой сейчас наслаждается. Только все это не позволяло забыть о методах Боригарда.

Ченс натянул джинсы и развалился на кровати. Он знал, что не уснет, даже если очень захочет. И не мог не думать о Дикси. Кажется, в Техасе даже есть песня об этом.

Не найдя себе покоя, встал с кровати. И, продолжая следить за закрытой дверью спальни Дикси, надел куртку и вышел на террасу. Ченс сделал пару звонков людям, с помощью которых получал конфиденциальные данные.

В Ливингстоне на самом деле живет Глендора Феррис, как Дикси и сказала. Задав еще пару вопросов, он узнал ее девичью фамилию — Уорт. Точно такая же, как у матери Дикси. Информация подтвердилась.

Неужели Глендора и вправду сестра Сары? А главное, есть ли в семье страшная, темная тайна, на которую наткнулась Дикси, и которую кто-то хочет, чтобы она унесла с собой в могилу?

Ченс снова выругался, зашел с мороза внутрь, закрыл дверь, ведущую на террасу, и направился к спальне Дикси. Все равно она еще не спит, решил он, и постучал.

— Да?

— Если хочешь, можем прямо с утра поехать в Ливингстон и поговорить с Глендорой Феррис. — Он не стал добавлять, что женщина вполне вероятно переехала, или же впала в маразм, а может и вообще не та Уорт. Не стал говорить и о том, что не так уж сильно хочет ввязываться во все это еще больше.

За дверью послышался удивленный возглас. Ченс понял, что она улыбается, и отступил от двери.

— Ченс?

— Да? — ответил он, вернувшись.

— Спасибо.

Он дотронулся до двери кончиками пальцев.

— Угу.

В первом часу ночи Ченс услышал, как входная дверь открылась и тихонько закрылась. Он посмотрел на часы, дал Дикси пару секунд и взял пистолет.

Ченс не снял джинсы, ожидая чего-нибудь в этом духе. И все же удивился. И расстроился. Он уже начинал верить ее истории. Даже согласился отвезти к Глендоре Феррис. Выходит, все это обман?

Надев куртку и ботинки, тихонько открыл дверь и выглянул наружу. Дикси на цыпочках кралась по коридору лишь в джинсах и футболке.

Ченс нахмурился. Куда же она собралась босиком в декабре, да к тому же в Монтане?

И что-то несет под мышкой.

Ченс подождал, пока она завернет, и отправился следом. Перед поворотом остановился и посмотрел за угол. Дикси стояла напротив двери, ведущей в открытый термальный бассейн. Даже ему была видна надпись, что бассейн ночью не работает.

Ченс с интересом наблюдал за ней, ведь наверняка дверь на ночь запирают.

Она достала из волос заколку. На все про все у нее ушло несколько минут, но к его изумлению, Дикси вскрыла замок и вошла внутрь.

Собирается плавать?

Ченс кинулся за ней следом по коридору, и, попытавшись открыть дверь, понял, что та уже вновь заперта. Он никогда не был силен во вскрытии замков, но вот через препятствия перелазил отменно. Обойдя домик сзади, Ченс вышел к забору, идущему вдоль неосвещенной части бассейна.

От воды шел пар и рассеивался в холодной тьме. В первое мгновение Ченс не увидел Дикси и решил, что она от него улизнула. Но потом на одном из стульев в дальнем углу заметил ее одежду и лежащее сверху полотенце.

Раздался всплеск, и в клубах пара посреди бассейна вынырнула Дикси. Ченс поразился тому, насколько сильное почувствовал облегчение. Она не пыталась сбежать, а просто хотела поплавать. Он улыбнулся и покачал головой. Перестанет ли эта девушка его когда-нибудь удивлять?

Дикси нырнула под воду, а Ченс быстро перелез через деревянный забор и, когда она вновь появилась на поверхности, подошел к краю бассейна.

Он вспомнил, что раньше в Техасе девчушка, словно рыбка, постоянно проводила время в семейном бассейне, выкрикивая: «Эй, Ченс, зацени»! Даже тогда Дикси любила привлекать к себе внимание. И совсем не знала страха, ныряя в самых глубоких местах, чтобы поразить его. Она не изменилась.

Ченс хотел удивить ее, но, даже если это и было так, Дикси не подала виду.

— Здравствуй, Ченс, — улыбнулась она.

— Бассейн закрыт, Дикси. Да и купальники здесь, кажется, обязательны.

Ее улыбка стала еще шире.

— Думаешь, кто-то будет плавать в купальнике, если скажут, что это необязательно? Или закрывать бассейн в такую ночь? — Она подняла взгляд, и ее лицо смягчилось. — Посмотри на эти звезды. Я и подумать не могла, что их так много. — Дыхание Дикси вырывалось клубами морозного декабрьского воздуха.

Ее волосы начали леденеть. На ресницах засверкал иней. Снежный ангел. От ее красоты у него перехватило дыхание.

Дикси, должно быть, заметила выражение его лица, поскольку ее собственный взгляд потеплел. Она широко улыбнулась. О, этот рот! Идеальный изгиб восхитительно полных губ, которые не захочет поцеловать только дурак.

Русалка рассмеялась и нырнула, исчезнув в дымке, но он все равно успел разглядеть стройное обнаженное тело, двигающееся в воде.

Ченс выругался и окинул взглядом здание и комнаты, выходящие на их сторону. В нескольких номерах шторы были открыты, а свет выключен. Ченс был готов поспорить, что у Дикси имелись зрители, и, если он угадал, бесстыдница знала и наслаждалась этим.

— Проклятье, Дикси.

Она вынырнула, и ее смех наполнил воздух.

— Видел бы ты свое лицо.

— Тебе нравится шокировать людей.

Дикси стала серьезной.

— Ошибаешься. Мне просто нравится плавать обнаженной в такую ночь, как эта.

По небу пронеслись облака, спрятав звезды, и, с характерной для погоды Монтаны внезапностью, пошел снег. Огромные хлопья, словно пушистые белые перья, начали медленно падать на землю. Дикси рассмеялась, и, по-детски радуясь, откинула голову, чтобы поймать снежинку языком.

— Ты не знаешь, что теряешь, — Дикси вновь посмотрела на него сквозь клубы пара, поднимавшиеся с поверхности бассейна.

Что-то ему подсказывало, что говорила она не о плавании.

— Точно не хочешь присоединиться? — склонив голову, спросила Дикси.

— Точно, — голос показался странным даже ему самому.

— Я не буду смотреть, если стесняешься. — Она хихикнула и повернулась к нему спиной, призывая раздеться и присоединиться к ней.

Его неоднократно искушали, но этот соблазн был самым сильным в его жизни.

— Испугался? — по-техасски растягивая слога, спросила Дикси.

— Не боишься, что убийцы найдут тебя? Ты слегка… оголена.

Дикси повернулась и разочарованно на него посмотрела.

— Ты не испортишь мне этот вечер, Ченс Уокер.

Ченс дернулся, как от удара. Ему была ненавистна даже мысль о том, что он мог испортить ей вечер. Но, черт побери, защищать Дикси — его работа. Пускай даже нежеланная. По-хорошему, сидеть бы ему сейчас вместе с собакой перед пылающим камином, а не стоять на морозе и смотреть, как эта чертовка купается голышом в запертом на ночь бассейне.

Да если бы здесь была табличка «Не нырять», она бы наверняка прямо в эту минуту сигала с бортика рыбкой.

Ченс напомнил себе, кто она такая. Не просто Боннер, что само по себе уже плохо, а младшая сестренка Ребекки. К сожалению, эти мысли не помогли. Ребекка — слишком давняя история.

Ченс повернулся спиной и прислушался к ее движениям, борясь с внутренней болью. Уже в двенадцать лет было что-то в Дикси Боннер привлекательное, несмотря на то, что большую часть времени она представляла собой невыносимо громогласную маленькую баловницу.

Взрослая версия Дикси имела все качества, которые делали ее уникальной в двенадцать, и многие-многие другие.

Немного погодя Ченс услышал, что она выбралась из воды и надела джинсы и футболку.

— Можешь повернуться.

Что он и сделал.

Дикси стояла, склонив голову набок, и смотрела на него сквозь мокрые темные волосы. Она откинула пряди с лица и ухмыльнулась, увидев выражение его лица. Хоть Дикси и вытерлась полотенцем, которое принесла под мышкой, тело было еще влажным. Футболка прилипла к груди, не оставив простора для фантазии. И об этом соблазнительница тоже знала, никаких сомнений.

— У тебя волосы начинают леденеть, — сказал Ченс, злясь на себя, злясь на нее. Только так он мог остановить себя и не сбросить ее в бассейн прямо в одежде, прыгнув следом.

Вот именно это и огорчило его, понял Ченс. Надо было залезть к ней в бассейн, ведь может случиться так, что в старости именно об этом он будет сожалеть больше всего.

— Давай отведем тебя обратно в комнату, — поторопил детектив, снял с себя куртку и завернул в нее девушку.

У нее вырвался удивленный смешок.

— Я и не знала, что ты такой блюститель нравов. Тебе надо было залезть в бассейн, — заметила она, пока, повернувшись к нему спиной, заворачивала свои длинные волосы в полотенце. — Ты и представить себе не можешь, что потерял.

Ченс тихонько выругался, весь во власти фантазий.

Она повернулась и улыбнулась ему.

— Знаешь, я начинаю понимать, почему сестра не вышла за тебя.

— Вообще-то это я с ней порвал, — огрызнулся он и тут же пожалел об этом.

Ее бровь взлетела вверх.

— Очень галантно с твоей стороны.

Ругнувшись про себя, Ченс признался:

— Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Черт, да почему я вообще извиняюсь? К тому времени твоя сестра уже фактически была обручена со студентом-юристом голубых кровей.

— Ты мог вернуться в Техас и побороться за нее, — кинула она через плечо, направляясь к двери дома.

— О, да, это принесло бы уйму пользы.

— Слышал бы ты, что она о тебе говорила, — усмехнулась Дикси. — Она говорила…

— Даже не начинай. — Ченс подумал о тех вещах, которые Ребекка могла рассказать своей маленькой сестренке, и пожалел, что эта тема вообще всплыла в разговоре.

Когда они добрались до двери, Дикси смеялась. Очевидно, с этой стороны дверь не запиралась.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, как сложилась бы твоя жизнь, останься ты в Техасе?

— Нет, — соврал Ченс. Он обошел ее и зашел в домик, собираясь закончить этот разговор единственным доступным способом — сбежав.

— А ты знал, что у нее был дневник? — шепотом спросила Дикси, догнав Ченса.

У Ребекки был дневник? Он продолжил идти. О чем ему хотелось говорить меньше всего, так это о старшей сестре. Особенно после того, как только что видел младшенькую, плавающую обнаженной в бассейне. Да и тема не самая подходящая для разговора в гостиничном коридоре в предрассветные часы.

Дикси все равно, скорее всего, соврала по поводу дневника. Хотя, если подумать, Ребекка похожа на человека, который мог бы вести дневник. Один из этих розовеньких дневников с замочком и ключом. А Дикси похожа на человека, который мог бы его вскрыть и прочитать.

— Хочешь, процитирую главу и стихи? — Ответить «нет» она ему времени не дала. — «О, сегодня был самый ужасный день, — передразнила голос Ребекки младшая сестра, — папа запретил мне пойти гулять с этим парнем — Ченсом Уокером. Мое сердце просто разрывалось, и я проплакала весь вечер, но все тщетно. Папа невыносим».

Ченс застонал, слишком похоже на Ребекку, чтобы не быть правдой. Он остановился и повернулся к Дикси.

— Странно, что сестра не задушила тебя за то, что ты читала ее дневник, — прошептал он в ответ.

Дикси хмыкнула.

— Она понятия не имеет, что я его читала. Ребекка, в свойственной ей манере, носила ключ на шее, а дневник всегда закрывала на замок. Ты когда-нибудь видел замочки на дневниках? — Дикси усмехнулась. — Я в семь лет открывала более сложные.

Он лишь покачал головой.

— Не смотри на меня таким потрясенным взглядом. Готова поспорить, ты и сам неплохо справляешься с отмычками, — сказала Дикси, когда они подошли к их апартаментам, и она ждала, пока он откроет дверь.

Поворачивая ключ в замке, Ченс понял, что она рассчитывала на то, что он пойдет за ней в бассейн. Поэтому и не позаботилась о том, чтобы взять ключ. А, возможно, и этот замок собиралась вскрыть.

— Только по телику частные детективы влезают куда попало, — рассердился он. — Это считается взломом с проникновением. — Он открыл дверь, зашел, пропустив вперед Дикси, и снова запер.

— Не разочаровывай меня всей этой тарабарщиной о законности. Слышала. Но все равно не верю. — Она улыбнулась. — Прочитав дневник Ребекки, я все о тебе узнала. Серьезно, все.

— Все. — Он тихонько поворчал. — Прямо, как твой отец. — И увидел, как изменилось ее лицо.

— Если хочешь поладить, не сравнивай меня с ним.

Дикси повернулась и направилась в комнату. Ее спина была прямая, а покачивания бедер могли свести с ума любого.

— А кто сказал, что я хочу с тобой поладить? — возмутился он. — Это ты приехала в Монтану. Начнем с того, что я вообще не хотел эту работу. Не хотел иметь ничего общего с твоей семьей.

— Все правильно, — бросила она через плечо. — Я приехала в Монтану. Чтобы найти тебя. Потому что мне в голову закралась безумная мысль, что ты «свой». Однако ты решил поработать на моего отца. Ты не просто продался, Ченс Уокер. Ты разбил мне сердце.

Она приостановилась в дверном проеме, как будто пожалев о последней фразе. Ченс не знал, почему его это так тронуло. Он ведь даже не уверен, что за ней вообще охотятся какие-то убийцы, да? Что уж говорить о том, что работа на ее отца разбила ей сердце.

— Ты все еще ее любишь?

До рождения дочери он вообще понятия не имел о любви.

— Ребекку? Нет.

— Она разбила твое сердце?

— Нет, — неохотно признался он. Ребекка была его первой любовью. А первая любовь не забывается, так ведь?

— Вы оба друг другу совершенно не подходили, — покачала головой Дикси.

С этим не поспоришь.

— Тебе нужна была девушка, которую интересовало бы что-то большее, чем одежда и укладка, ну и то, что скажут ее друзья о ней… или о тебе.

Ченс рассмеялся, потому что Дикси в точности описала Ребекку. Больше всего на свете ее заботил внешний вид. Он надеялся, что она счастлива с… Как там его имя? Оливер?

— Кто-то вроде… меня, — сказала Дикси и скользнула в спальню, закрыв за собой дверь.

Он рассмеялся, решив, что она шутит.

Добравшись до своей комнаты, Ченс разделся до трусов и вновь растянулся на кровати. Из ума не шли слова Дикси. Разочарование давней знакомой беспокоило больше, чем он был готов признаться.

Ченс попытался выкинуть мысли о ней из головы, но как только закрывал глаза, видел перед собой Дикси Боннер, плавающую в покрытой туманом воде, словно призрачная русалка. И миллион сияющих на небе звезд декабрьской ночью в Монтане.