Пережить Рождество

Глава 12

Покидая квартиру Глендоры, Ченс чувствовал себя не менее потрясенным, чем Дикси.

— Ты в порядке? — спросил он, когда они вышли на улицу.

Дикси кивнула, очевидно, не доверяя своему голосу, и глубоко вдохнула морозный воздух.

Кажется, она, наконец, начала осознавать то, что услышала. Ничего не говоря, Ченс прижал ее к себе и повел к пикапу. Боригард наблюдал за ними сквозь запотевшее от его дыхания стекло. Крошечные снежинки поблескивали, застыв в воздухе. Порыв ветра закружил снег и опрокинул стоявшего на противоположной стороне улицы пластмассового Санта Клауса.

В руке Дикси крепко сжимала две фотографии. Пока она осторожно убирала их в сумочку, Ченс поторопился открыть дверцу и согнать Боригарда.

Он заметил, что Дикси бросила взгляд на окно четвертого этажа, прежде чем забраться внутрь. Ченс закрыл ее дверь и быстро обошел машину, все еще пытаясь мысленно разобраться в том, что рассказала им Глендора.

Когда он сель за руль, Дикси достала фотографии и снова посмотрела на них. Ченс завел машину, уже догадываясь, куда они отправятся дальше, но сначала все же хотел выпить что-нибудь горячее, да и поесть бы не отказался.

Кафе нашлось рядом со старой железнодорожной станцией. Обеденная толпа уже разошлась, так что помещение практически пустовало. Они заняли одну из кабинок в глубине заведения.

— Еда, — едва сев, выдохнула Дикси.

— Я должен был догадаться, что это будет первое сказанное тобой слово, — рассмеялся Ченс.

Они заказали специальный ланч.[6] Аккуратно, словно стеклянные, Дикси положила фотографии на стол.

— Кто же он? — спросила она, бросив на Ченса озадаченный взгляд.

— Глендора может ошибаться.

Разумеется, Дикси верила в это не больше, чем он сам.

— Этот мужчина, кем бы он ни был, папа умершего мальчика и Ребекки. Значит, Ребекка — моя сводная сестра. У нас разные отцы. — Эта мысль, кажется, поразила ее. — Теперь понятно, почему мы такие разные.

Ченсу же до сих пор ничего не было понятно.

— Самое очевидное — Глендора ошибается насчет человека с фотографии. Он мог быть просто другом семьи.

— Возможно, я и поверила бы в это, если бы отец не прилагал столько усилий, чтобы отговорить меня от поисков людей с фотографий.

— Хорошо. Но тогда как со всем этим связан Боригард?

— Не знаю. Это-то меня и беспокоит, — призналась Дикси и посмотрела на потемневшее небо и Овечью гору. Она вытащила из сумки мобильный телефон. — Есть только один способ узнать.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Ченс, когда она накинула пальто и встала с диванчика.

— Издеваешься? Я сейчас вообще не уверена, что что-то может быть хорошей идеей. — Дикси медлила, как будто ожидая от него поддержки.

— Может, твой отец все объяснит.

Она изумленно покачала головой.

— Очень смешно. Может, он отзовет наемников и расскажет всю правду? Ага, конечно. — Дикси развернулась и пошла к выходу, по ходу набрав номер и поднеся телефон к уху.

Ченс смотрел ей вслед, мечтая избавить от этого разговора. Его преследовало дурное предчувствие: что бы Боригард Боннер ни сказал своей дочери, ей это не понравится.

Дикси вышла из кафе и прислонилась к стене, спасаясь от ветра. Неподалеку шумно трепыхался флаг. Снег кружился белым вихрем. Она пристально смотрела на железнодорожные пути, пока из телефона доносились гудки.

— Алло.

Один лишь звук отцовского голоса заставил ее замереть. Слезы обожгли глаза. Вспомнилось детство, каждое рождественское утро и взволнованный отец, раздающий подарки.

Подарков обычно было много, даже слишком, но он всегда так радовался возможности подарить им все, что они хотели. Дикси подумала о настоящем. Даже не вспомнишь, когда же они в последний раз собирались все вместе на Рождество. От этой мысли стало грустно. Это она изменилась? Или отец?

— Алло? — кажется, он собирался повесить трубку.

Дикси тяжело сглотнула. Вокруг завывал ветер.

— Это Дикси.

Тишина. А затем:

— Ты в порядке?

— Трудно ответить.

— Ченс не с тобой?

Она улыбнулась.

— Я не сбежала от него, если ты об этом. Хочу спросить тебя о маме, и на этот раз мне нужен честный ответ.

Он тяжело вздохнул, и она услышала, как под ним скрипнуло кресло.

— Дикси…

— Я нашла свою тетю Глендору. Сестру моей матери. Ничего не хочешь сказать?

— Твоя мама говорила мне, что она единственный ребенок, — его голос был мягким, почти грустным. — Родители к тому времени умерли.

— Я знаю о Ребекке.

— Дикси… — слышимая в одном этом слове печаль подсказала ей, что он не собирался отрицать то, что Ребекка не его родная дочь. — Дикси, возвращайся домой. Мы обо всем поговорим.

— Мы могли поговорить, когда я показала тебе фотографии, найденные в маминой шкатулке для украшений, — отрезала она. — Но вместо этого ты соврал и заявил, что они вообще не имеют отношения к нашей семье. К тому же предложил от них избавиться.

— Я должен был сказать тебе тогда, но был слишком поражен, увидев, что она сохранила фотографии. — Его голос пресекся. — Я знал, что твоя мама была влюблена в другого мужчину. Он бросил ее. У нее от него была маленькая девочка.

— У них было двое детей. Первенец, мальчик, умер, когда ему было несколько недель от роду.

Сдавленный звук.

— Я не знал. Она мне никогда не говорила об этом, — огорченно произнес он. Неужели говорит правду?

— Если бы ты просто был честен со мной…

— Я не хотел, чтобы твоя сестра узнала. Она всегда была моей дочерью. Я растил и воспитывал ее с самого детства. И любил не меньше тебя. — Кажется, отец плакал. — Вы обе — мои девочки.

Сердце Дикси сжалось, а ноги ослабели. Как она могла поверить в то, что он пытался ее убить? Он же ее папа.

— Кто тот мужчина?

Боригард высморкался и откашлялся:

— Не знаю. Честно. Она никогда не говорила мне.

— Ты никогда не спрашивал об отце моей сестры?

— Не хотел знать. Он бросил Сару, когда она больше всего в нем нуждалась. Что за человек так поступает?

Что за человек сделает все, чтобы не позволить прошлому выплыть наружу?

— Пап, — ее голос дрогнул, — как далеко ты бы зашел, чтобы не дать мне узнать правду?

— Дикси, о чем ты?

— Кто-то пытается убить меня, а теперь, когда ты собираешься в политику…

— Дикси, ты же не можешь думать, что я…

— Я видела людей, которые схватили меня. Один из них работает на тебя.

Боригард Боннер выругался.

— Дикси, если это правда, скажи мне, кто он. Я разберусь.

— Я не знаю имени, но видела его в «Боннер Анлимитед». Он, скорее всего, один из охранников возле центральной стойки.

— И поэтому ты решила, что этот человек работает на меня? — спросил отец, в голосе слышалось гнев и боль. — Черт, Дикси, его могли просто уволить, вот он и захотел поквитаться со мной. Ты знаешь, что я не сам принимаю на работу людей.

— Важно то, что эти мужчины пытались заполучить результаты моих исследований. Я слышала их, когда они обшаривали дом в поисках дневника.

— Дикси, я не знаю, что происходит, но ты пугаешь меня. Прошу, вернись домой, чтобы я мог защитить тебя. Самолет будет завтра. Жди меня там. Пожалуйста.

Она смахнула слезы и посмотрела в окно. Официантка ставила заказ на стол.

— Мне пора идти.

— Скажи, что сядешь в самолет. Ты же знаешь, я сделаю все возможное, чтобы уберечь тебя.

— Ты поэтому нанял Ченса? — спросила она.

— Я знал, что ему можно доверять. Он не позволит, чтобы с тобой что-то случилось.

Дикси закрыла глаза.

— Этот мужчина, в которого мама была влюблена… Он называл себя Боригардом Боннером.

— Что? Это был не я. Поверь мне.

— Верю. Возможно, только этим твоим словам и верю. Я видела его старую фотографию. Это не ты. Мне надо идти. — Дрожащей рукой Дикси выключила телефон. Слезы обожгли глаза. Она стояла, ежась на ветру, и боялась поверить отцу. Боялась, что он сделает больше, чем просто разочарует ее.

Боригард только повесил трубку, как понял, что в комнате не один. Он обернулся, ожидая увидеть своего бестолкового зятя. Облегчение, испытанное при виде Мэйсона, было неполным.

— Что такое? Сначала я застаю тебя в своем офисе, а теперь ты заходишь без стука, — рявкнул Бо.

Мэйсон поднял обе руки.

— Дверь была открыта. И с каких пор я вообще должен стучать? — Он зашел и закрыл за собой дверь. — Что произошло? Почему ты срываешь на мне злость?

Бо откинулся в кресле, чувствуя себя безмерно уставшим.

— Извини. Только что звонила Дикси. Она нашла фотографии в шкатулке для украшений своей матери и пыталась отыскать людей с этих снимков.

Мэйсон присел.

— Снимков?

— Судя по всему, у Сары была сестра.

— Я думал, она единственный ребенок, — удивился Мэйсон.

— Видимо, нет.

— А Дикси уверена в этом? То есть, почему Сара не сказала тебе?

— Сара мне много чего не говорила, — покачал головой Бо. — У нее был еще один ребенок от этого мужчины. Сын, который умер.

— Значит, вот чем Дикси занималась. И зачем же она ворошит прошлое, если знает, как это больно для тебя? — Мэйсон встал и зашагал по комнате.

— Я должен был сказать ей, когда увидел фотографии из шкатулки Сары. Если бы я был честен с ней…

— Как будто это бы остановило Дикси. — Мэйсон раздраженно покачал головой. — Это все Карл виноват. Отдал ей чертову шкатулку…

— Карл не мог знать про фотографии. Дикси сказала, они были спрятаны под бархатной подкладкой. Пролежали там годы.

Мэйсон резко обернулся.

— Карл не знал? Черт, Бо, он же ненавидит тебя. А сам даже не родной тебе брат.

Боригарда как током ударило, даже дыхание перехватило.

— Больше никогда не смей так говорить. Слышишь? — Он встал. — Карл — мой брат. И мне наплевать, что старик это отрицал. Он мой брат. Точно так же, как Ребекка — сестра Дикси.

Мэйсон поднял бровь.

— Вот чего ты на самом деле боишься. Что Дикси узнает, да? Ты чувствуешь себя виноватым, что старик оставил все тебе. И ни цента своему старшему сыну. Ты разбогател. А Карл… ну, Карл сел на твою шею. Совсем не то же самое, что быть сыном, которого папочка любил.

Бо почувствовал, как подскочило кровяное давление.

— Чтобы я больше ни слова об этом не слышал. Особенно от человека, который даже не знает, кто его отец.

Мэйсон выглядел ошеломленным, и Бо тут же пожалел о своих словах.

— Извини.

Мэйсон отмахнулся.

— Ты расстроен. Я понимаю. Просто ненавижу, когда тебя заставляют страдать еще больше, Бо. — Он подошел к бару и налил обоим выпивку. Мэйсон всегда умел его успокоить. — Я не хотел завести тебя, но, черт подери, ты должен знать, что стоит на кону.

О, да, он знал. Знал с того самого дня, как умер отец и оставил ему то, что Эрл Боннер считал лишь ничего не стоящей Техасской фермой с грязной, населенной блохами хибарой.

— Думаешь, Карл подозревает о том, что ты знал о нефти еще до смерти старика? — тихо спросил Мэйсон, отдавая ему бокал и садясь со своим в кресло. — Черт, у меня всегда было чувство, что он ждет подходящий момент, чтобы расквитаться не только с тобой, но и со мной.

— Карл здесь ни при чем, — сказал Бо, держа бокал в руках и не делая ни глотка. Он слишком много пил в последнее время. Надо притормозить и прояснить голову.

— Ты помнишь историю Каина и Авеля с летней Библейской школы? — спросил Мэйсон. — Карл всегда тебе завидовал. Считаешь, это не поедало его все эти годы? Твой старик отрицал отцовство и обращался с Карлом как с ублюдком, а тебя считал идеальным. Хочешь сказать, что если бы у Карла выпал шанс сравнять счет, он бы им не воспользовался?

— Мэйсон, пожалуйста, — взмолился Бо, слишком устав, чтобы спорить.

Мэйсон осушил бокал, поставил его в раковину и вздохнул. Уходя, он остановился и положил руку на плечо Бо.

— Я твой старинный друг. Извини, если иногда переступаю черту, но ты знаешь, я желаю тебе самого лучшего и всегда желал. Я говорил тебе не брать на работу Карла и этого твоего никчемного кузена.

— Что Эйс опять натворил? — спросил Бо, хоть и не шибко хотел знать ответ.

— Не появлялся на работе всю неделю, но, видимо, получил аванс, — сказал Мэйсон. — Бо, ты не можешь швырять людям деньги, чтобы задобрить их. От этого они становятся только более злыми. Спроси у моей бывшей жены, если не веришь. — Он немного помедлил. — Позвоню через несколько дней, когда вернусь.

Бо удивленно на него посмотрел.

— Ты же помнишь, что мне надо уехать из города по делам? — Мэйсон нахмурился. — Ты сказал мне взять маленький самолет. Бо, не говори…

— Конечно, конечно, — вставил Бо. — Вылетело из головы. — Он не помнил, но в голове в последнее время творилась такая неразбериха. Боригард задался вопросом, что за дела, но спросить не рискнул, испугавшись, что Мэйсон узнает, каким забывчивым его друг стал в последнее время.

— Ты уверен, что в порядке? — спросил Мэйсон. — Может, мне отложить это…

— Нет, поезжай. Я в порядке. Пожалуйста. Дикси прилетит домой завтра. Я со всем разберусь.

Мэйсон колебался, но у него хватило такта уйти без слов.

Когда он вышел, Боригард поставил стакан и потер лоб. У него снова начинала болеть голова. В который раз за последнее время. Возможно, еще и из-за этого не получается запомнить, что ему говорят. А еще он кладет вещи не на свои места. Это все переутомление от управления такой большой компанией.

Но по правде Боннер знал, что же на самом деле беспокоит его. Он закрыл глаза и задумался о словах Мэйсона о Карле.

Друг не понимал их отношений с братом. Карлу было наплевать на права старшего сына. Он ненавидел ферму. И ненавидел их отца.

По спине пробежал холодок, когда Боригард вспомнил день смерти отца. Обе их матери умерли годы назад. Бо вернулся на ферму, чтобы помочь. Карл тоже вернулся после нескольких лет скитаний по стране.

В тот день, зайдя в дом, Боригард обнаружил Карла, выходящего из комнаты старика. У брата было странное выражение лица.

— Он умер, — сказал ему Карл. — Дьявол забрал его.

А Боригард думал, что Карл пытался побороть слезы, когда выходил из комнаты. Но правда заключалась в том, что он улыбался.

Ченс заметил, что после разговора с отцом Дикси не стала сразу возвращаться в кафе. Он наблюдал за ней сквозь стекло, отмечая малейшие движения тела и понимая, как сильно она расстроена. Ченс как раз собирался встать и пойти к ней, когда Дикси открыла дверь.

Увидев ее лицо, Ченс понял, что все прошло лучше, чем она, вероятно, рассчитывала. Дикси выглядела более решительной. Или, по крайней мере, очень старалась казаться таковой. С ней так сразу и не скажешь.

— Он говорит, что не знает, кем был этот мужчина, — произнесла она, усаживаясь на сиденье, и взяла вилку. — Уверяет, будто мама сказала, что была сиротой без братьев и сестер.

— Возможно, Боригард действительно не знал людей с фотографий, — кивнул Ченс. — Вероятно, твоя мама не сказала ему о сестре, потому что она связана с тем мужчиной и прошлым.

Дикси пожала плечами и приступила к ланчу. У Ченса были подозрения, что в таком состоянии вкус еды она даже не почувствует.

Детектив проверил свой телефон и не удивился, увидев сообщение от Боннера. Тот просил его позвонить. Ченс посмотрел на Дикси и убрал телефон.

— Ты не будешь ему звонить? — спросила она.

— Позвоню, когда буду знать, что происходит, — ответил Ченс. Он знал, что Боригард потребует подробную информацию, равно как и обещание, что завтра Дикси сядет в самолет. В настоящий момент он не мог дать такого обещания и решил, что рассказав все Боннеру, делу не поможет.

— Отец говорит, что ничего не скрывает и еще что никогда не причинил бы мне вред.

— А если это правда?

Дикси посмотрела на него затуманенными глазами.

— Я думала об этом. Но кому, кроме него, есть что терять? Кто еще не хочет, чтобы правда всплыла наружу?

Ченс понял, куда она клонит.

— Мужчина с фотографии.

— Да, у отца Ребекки могут быть причины, по которым он хочет избежать моего пристального внимания, — кивнула она. — Посмотри, как отворачивается от камеры, словно не желает, чтобы его засняли.

Ченс кивнул.

— Считаешь, этот человек каким-то образом узнал, что ты ищешь родственников своей матери, и пытается тебя остановить?

Дикси кивнула и обхватила руками кофейную чашку, явно нуждаясь в тепле.

— Ты ведь знаешь, что это означает, — переспросил он.

— Поскольку один из нападавших работает на моего отца, или, по крайней мере, работал, это означает, что мужчина как-то связан с «Боннер Анлимитед». Может, даже приближенный отца.

— Учитывая то, что он использовал имя твоего отца более тридцати лет назад, я бы сказал, не просто знает твоего отца, а знает уже очень давно.

— Думаешь, он мог шантажировать отца, чтобы никто не узнал правду о Ребекке?

— Твой отец бы никогда не пошел на поводу у шантажиста, — покачал головой Ченс.

— Даже если догадывался, что эти новости убьют мою сестру? Ты знаешь Ребекку. Больше всего на свете ее беспокоит то, что о ней думают ее друзья-снобы. Даже больше денег и вещей. Все это нужно, чтобы произвести впечатление на них, чтобы ее приняли. Представь, если станет известно, что она не Боннер?

Он мог вообразить это. И даже кое-что похуже.

— Подозрительный какой-то тип.

Дикси кивнула, глаза наполнились слезами.

— Мне так жаль, что я вообще открыла этот ящик Пандоры. Ребекка будет совершенно разбита, когда узнает.

— Вот и повод для шантажа, — согласился Ченс. — Возможно, поэтому отец и пытается так отчаянно вернуть тебя в Монтану, туда, где может защитить. Потому что знает, насколько опасен этот человек.

Дикси задумалась.

— Тем более надо выяснить, кто… — В футе от них прогремел товарный поезд. Окна кафе громко задребезжали, лишая возможности быть услышанной. Только когда поезд отъехал на приличное расстояние, она смогла закончить: — …кто этот мужчина с фотографии.

Дикси снова взяла снимок и изучила его на свету.

— Жалко, что фотография не очень удачная. Его лицо в тени… — Она передала фото Ченсу и стала наблюдать, как он пристально его рассматривает.

— Прибавь к этому то, что фотографию сделали, по меньшей мере, лет тридцать назад, — произнес Ченс, рассуждая вслух. Мужчина был высокий и худой, молодой, около двадцати лет. Точнее трудно сказать. — Кто знает, как он выглядит сейчас.

— И до сих пор непонятно, почему меня хотят убить, — сказала Дикси, продолжая есть. А затем попыталась добавить веселую нотку в разговор. — Вот только если это Ребекка решила заказать меня, чтобы я не разболтала ничего ее хьюстонским друзьям.

— Ничто не сравнится с соперничеством между детьми.

Дикси рассмеялась.

Ченс обрадовался, увидев ее улыбку. У нее действительно прекрасная улыбка.

— Если все же за всем этим стоит Ребекка, не понимаю, зачем она потратилась на наемного убийцу, — продолжила Дикси. — Могла бы сначала попробовать меня подкупить.

— Как будто у нее есть что-то нужное тебе, — присоединился к ней Ченс.

Когда Дикси ничего не ответила, он оторвал взгляд от своей тарелки и увидел, ее пристальный, крайне серьезный взгляд.

— У нее был ты, — сказала она.

В шутку или нет, Ченс не хотел это продолжать. Он и так с трудом думал о ней, как о младшей сестренке Ребекки. Дикси — красивая девушка, и только дурак притворится, что не замечает этого. А он не такой уж и большой дурак.

А может и такой, подумал Ченс, вспомнив, как поцеловал ее. Не то чтобы он сожалел о поцелуе. Чего нельзя сейчас делать — так это отвлекаться. Слишком многое стоит на кону. Кто-то стрелял в Дикси этим утром. Нельзя и дальше дурачить себя, полагая, что ее жизнь вне опасности. Его наняли, чтобы найти Дикси и обеспечить безопасность, а он всегда выполнял свою работу.

Всегда! К сожалению, Ченс начинал понимать, что, возможно, завтра нарушит правило, когда Боннер пришлет за своей дочерью частный самолет в Хелену.[7]

Пока Ченс не убедится, что возвращение в Техас для Дикси безопасно, к самолету ее не подпустит.

Дикси украдкой наблюдала за Ченсом, когда тот заказывал на десерт пирог. Банановый с кремом, ее любимый.

— Понимаешь, что это нас и объединило? — спросила она.

Он поднял на нее взгляд и замер, не донеся вилку до рта.

— Что?

— Ты и я, — сказала Дикси. — Мы оба любили поесть. Вспомни вечера, когда ты провожал Ребекку домой после свидания, а кухарка только-только закончила готовить печенье, пирог или один из знаменитых вишневых тортов, покрытых шоколадом и толстым слоем сливочной глазури.

Он рассмеялся и кивнул, откусив кусочек пирога.

— Мы с тобой сидели на кухне, ели и болтали, пока Ребекка осматривала холодильник в поисках сельдерея, тофу или морковных палочек. — Она скорчила рожицу, вспомнив Ребекку постоянно сидевшую на диетах, даже несмотря на то, что толстой никогда и в помине не была.

— Думаю, любимым у меня был пирог из пахты, который готовила ваша кухарка. Помнишь его? — спросил он.

Она, словно в экстазе, закатила глаза.

— О, я и забыла совсем об этом пироге.

Они болтали о еде и смеялись над своими ночными разговорами, во время которых обсуждали все: от религии до инопланетян и кругов на полях.

Расправившись с десертом, направились к пикапу в дружеском молчании. Но, выходя из кафе, Ченс все же оставался напряженным, держал руку рядом со спрятанным под курткой оружием, а взглядом фиксировал происходящее вокруг.

И только когда они благополучно добрались до пикапа, он сказал:

— Я получал большое удовольствие от этих разговоров с тобой. Для двенадцатилетней ты была довольно смышленой.

— Спасибо. Пожалуй. — Дикси заметила звонаря перед одним из магазинов. Он был одет в костюм Санты. Повинуясь внезапному порыву, она полезла в сумочку, порылась там и достала бриллиантовое кольцо, оставленное Роем Бобом Джексоном в ее Рождественском чулке. Перебежала через улицу, бросила кольцо в кружку мужчины и примчалась обратно.

Дикси забралась внутрь и отдала Боригарду лакомство, которое захватила для него — почти весь свой Солсбери стейк[8] из специального ланча. Пес быстро умял мясо и свернулся у ее ног. Она положила руку на большую мохнатую голову и стала ждать, когда Ченс заведет двигатель. Дикси чувствовала, что он смотрит на нее.

— Старина Рой Боб не обрадуется, — произнес Ченс.

— Нет, не обрадуется, — улыбнулась она. — Это кольцо стоит примерно пятьдесят штук. Ну так что, мы едем в Эштон?

— Были какие-то сомнения?

— Спасибо, а могу я попросить об одном одолжении? Мы можем снова заехать к Глендоре? Хочу у нее еще кое-что спросить о мужчине с фотографии. Ранее от потрясения не знала, что сказать.

Ченс согласился, идея хорошая. Возможно, Глендора вспомнит какие-то полезные мелочи о том человеке.

Как со всем этим связан ее отец? И связан ли? Правда ли, что он не знал ничего о прошлом жены. Но тогда почему так опасается за Дикси? Не хочет, чтобы она обнаружила какие-то подробности? Имя любовника своей матери?

Охваченная собственными страхами, Дикси всматривалась в маленький западный городок, пока Ченс ехал по главной улице. Ливингстон раскинулся в долине, окруженной горами и рекой Йеллоустон. Ветер развевал обтрепанный по краям американский флаг и нес снег по дорогам и тротуарам.

Дикси чувствовала стоящий за окнами пикапа мороз. Она прижалась к теплой, большой собаке Ченса, говоря себе, что бросать все слишком поздно. Даже если сейчас решит прекратить поиски ответов, очень сомнительно, что это остановит ее преследователей. Когда они приблизились к дому Глендоры, по спине Дикси пробежала дрожь, и причиной тому был вовсе не холодный зимний день. Завывали сирены.