Переплет 13

Глава 45.Я девственник

Джонни

У меня было столько гребаных неприятностей.

На этот раз мои проблемы не имели ничего общего с моей приводящей мышцей, а были связаны с голой девушкой в моей ванной.

— Что, черт возьми, это было? — Я зашипел, когда обнаружил свою мать на кухне.

— Привет, любимый, — ответила моя мама, продолжая нарезать морковь, явно не обращая внимания на мое возмущение.

— Привет? — Я отказался. — Это все, что ты можешь сказать?

Положив нож на разделочную доску, она повернулась ко мне лицом.

— Эта девушка хрупкая, Джонни. — Мама прикусила губу, озабоченно нахмурив брови. — В ней есть что-то такое, что заставляет меня хотеть обнять ее и убрать печаль из ее глаз.

Да, я знал это чувство.

Я знал это чувство чертовски хорошо.

— Итак, ты заставляешь ее прийти сюда? — Я зашипел. — Скажи мне, почему это была хорошая идея?

— О боже, — задыхалась мама. — Я не расстроила ее, не так ли?

— Нет, с ней все в порядке, — выпалил я, — а со мной нет.

Я был так далек от того, чтобы быть в порядке, что это слово было вспышкой на моем радаре.

— Что случилось, детка?

— Что случилось? — Я практически плюнул. — Ма, ты просто обманула меня! О чем ты думал, приводя ее сюда?

— Тебе там было весело, — сказала мама с улыбкой. — Она обыгрывала тебя в PlayStation, да?

Да, она обыгрывала.

Шэннон надирала мне задницу в GTA и разрушала другие части моей анатомии.

Я понятия не имел, как эта девчонка размером с пинту надрала мне задницу, но так оно и случилось.

Наблюдать, как она полностью доминирует над моей PlayStation, было чертовски жарко.

Серьезно, ее навыки работы с контроллером и ее способность надрать мне задницу, как она это делала, только сделали ее бесконечно сексуальнее.

Она была чертовски идеальна.

Я был так увлечен ею, что мог бы просидеть там всю ночь, просто находясь с ней.

А потом моей маме пришлось все испортить и снова сделать все неловким и напряженным.

Господи, она была голой в моей комнате.

Голой.

Я бы с этим не справился.

Не тогда, когда все, чего я хотел, это быть голым рядом с ней.

Мне было всего семнадцать.

Я сомневался, что мужчина вдвое старше меня сможет устоять перед таким искушением.

Я покачал головой и разочарованно вздохнул. — Почему, мама, почему, во имя всего святого, ты так поступила со мной? И это, — я поднял джемпер Шэннон и потряс им, — Почему ты заставила ее мыться здесь?

— Она принимала душ?

— Сейчас она у меня в душе.

— О, это хорошо.

— Хорошо? — Что ты пытаешься со мной сделать, ма? — Я потребовал. — Зачем тебе это делать?

— Она была мокрой! — Мама защищалась. — И ты тоже, — добавила она с озабоченным видом. — Иди и переоденься, пока не подхватил пневмонию.

— Я сделаю это, — прорычал я. — Когда ты скажешь мне, почему ты меня обманула?

— Я не обманывала тебя, Джонни, — ответила мама. — Не драматизируй слишком сильно.

— Ты знал, что у меня была тренировка физкультуры, на которую я должен был пойти сегодня вечером.

С тех пор, как мне запретили выходить на поле, Джейсон, мой личный тренер, хотел, чтобы я каждый вечер до конца недели плавал в бассейне.

А теперь?

Теперь я пытался понять, как выбраться из ситуации, которая имела только один привлекательный результат.

Шэннон голая на моей кровати.

Со мной голым на ней.

Желательно в нее.

Если бы мой ебанутый член выдержал.

Прекрати это, мудак.

Прекрати эти мысли!

— Ты знала, что мне нужно, чтобы ты взяла меня, потому что у меня нет моей чертовой машины, — прошипел я, расстроенный. — А теперь? Теперь у меня в комнате голая девушка, ма. Голая чертова девушка, и я держу ее одежду.

Подойдя к ней, я бросил мокрую форму Шэннон на прилавок и уставился на нее.

— Что за мать так поступает со своим сыном?

— Ну, ты здесь, внизу, со мной, — спокойно ответила мама, похлопав меня по щеке. — Итак, я хорошо тебя воспитала.

— Ма, — прорычал я.

— Я подумала, что тебе не помешает отдохнуть, — фыркнула она. — Ты выглядишь таким усталым, милый.

Дай мне силы…

— И тебе было так весело, — добавила она с печальной улыбкой. — Я уже много лет не видела, чтобы ты так расслаблялся.

Верно.

Но не в этом суть.

— А моя машина? — Я потребовал. — Что я должен делать без своей машины?

— Твой отец заберет его по дороге домой сегодня вечером, — ответила она, имея на все кровоточащий ответ. — С этим делом возникла небольшая заминка, так что сегодня вечером он будет дома, а утром отвезет меня в аэропорт. — Она посмотрела на часы и счастливо вздохнула. — Он должен быть дома с минуты на минуту — он покинул Дублин более трех часов назад.

Обычно, когда моя мать нажимала на мои кнопки, мой отец сглаживал ситуацию, но не в этот раз.

Нет, потому что, как бы я ни был рад услышать, что мой папа будет дома на ночь, на этот раз мама зашла слишком далеко.

Она вмешалась во что-то, во что я не хотел, чтобы кто-то вмешивался.

Она связалась с Шэннон.

— Зачем ты это сделала? — Я повторил.

— Вы так мило смотритесь вместе. — Сказала мама с ухмылкой.

— Мило? — Я уставился на свою мать. — О чем ты говоришь? Ты же знаешь, я не принимаю наркотики! Меня все время проверяют, блядь.

— Нет, любовь моя, — усмехнулась мама. — Я пыталась дать тебе понять, что я не против того, что у тебя есть девушка, и я пыталась сделать так, чтобы Шэннон чувствовала себя желанной гостьей.

Бог.

Эта женщина.

— Ну, я могу заверить тебя, что мы не вместе, — огрызнулся я. — Мы просто друзья.

— Она милая девушка, Джонни, — сказала мама. — Кажется, ты мне очень нравишься. Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, когда сказала: — Ты мог бы сделать намного хуже, чем такая милая девушка, как она.

— Да, ну, я не вижу ее такой.

Ложь.

Ложь.

Неприкрытая ложь.

— Она просто подруга.

Еще больше лжи.

— Вот и все, ма.

— Ты действительно думаешь, что я поверю в это, Джонни Кавана? — Мама выстрелила в ответ, подергивая губами. — Я твоя мать. Я привела тебя в этот мир, и я знаю каждый раз, когда ты говоришь мне неправду.

— Я не лгу, — солгал я.

— Ты лжешь мне прямо сейчас.

— Я, блядь, не лгу.

— Ничего страшного, если ты это сделаешь, любимый, — сказала мама успокаивающим тоном.

— Мы друзья, — выпалил я. — Вот и все.

— Но она тебе нравится? — Спросила мама после долгой паузы молчания.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Что?

— Шэннон, — вставила мама мягким и умоляющим тоном. — Она тебе нравится.

Я покачал головой и тяжело выдохнул, не делая никаких движений, чтобы ответить.

Этот разговор был более чем тревожным.

— Просто действуй осторожно и проявляй терпение. Она младше тебя, и, как я уверена, ты более чем в курсе, тебе нужно двигаться в ее темпе.

— Ма, пожалуйста, — я откинул голову назад и вздохнул. — Просто дай ей отдохнуть.

— Все, что я пытаюсь сказать, это быть осторожным, — ответила мама. — Не ломай ее, Джонни. Она обхватила мою щеку и грустно улыбнулась. — Не тогда, когда она уже кажется сломленной.

— Не волнуйся, — пробормотал я. — Я не собираюсь идти в это все.

— Идти туда? — Мама спросила. — Куда?

— К отношения, — выпалил я. — Чувства и остальное дерьмо.

— О, вот так. — Мама долго молчала, прежде чем сказать: — Ты уверен, что ты еще не там, любимый?

Господи, я надеялся, что нет.

Ради нас обоих.

— Ей пятнадцать лет, — решил я выложить это, не желая отпускать свое раздражение из-за ее вмешательства. — Ты понимаешь это, не так ли?

Глаза мамы расширились. — Я думала, ей шестнадцать?

— Нет, ма, ей пятнадцать, — прошипел я.

— Нет, Джонни, — ответила мама, нахмурив брови. — Я почти уверена, что ей шестнадцать.

У меня отвисла челюсть.

Черт.

Она была права.

Черт возьми.

— Это снова плохо, — взволнованно рявкнул я. — Прямо сейчас в спальне твоего семнадцатилетнего сына находится обнаженная шестнадцатилетняя девушка — могу добавить, что ты ее туда положила!

— Джонни, любимый, тебе нужно расслабиться…

— И как ты предлагаешь мне это сделать? — Я потребовал. — Когда ты положила голую девушку в мою спальню?

— О, любовь, — пробормотала мама, теребя губу. — Я думаю, нам пора поговорить.

— Поговорить? — Я уставился на нее. — Мы общаемся. У нас, блядь, очень важный разговор, ма. Об отсутствии границ в этой семье. О том, что тебе нужно уважать мои границы!

— О тебе и Шэннон.

— А что насчет меня и Шэннон?

— О твоих чувствах.

Я уставился на нее. — Мои чувства?

— И твои намерения, любовь моя, — ответила мама.

— Мои намерения?

Какого хрена?

— Я знаю, что это ранняя стадия, и то, о чем я собираюсь с тобой поговорить, еще далеко для вас обоих, но важно, чтобы ты знал об этом.

Я настороженно посмотрел на нее. — О чем?

— О сексе, любви.

У меня отвисла челюсть. — Почему ты меня не слышишь? Почему меня больше никто не слышит?

— Я знаю, что твой отец говорил с тобой несколько лет назад о птицах и пчелах. — Она положила руку мне на плечо и направила меня к острову, очевидно, снова ничего не слыша. — Но, учитывая это последнее событие, я думаю, нам было бы неплохо поговорить об этом. Просто чтобы мы все поняли, насколько важно действовать медленно.

— Последняя события? — Я опустился на табурет и уставился на нее. — Нам не нужно ни о чем говорить.

— И все же… — Пожав плечами, мама села на табурет рядом со мной и похлопала меня по бедру: — Не повредит освежить твою память.

— Я искренне, блядь, надеюсь, что ты шутишь, ма, — выдавил я.

— Может быть, нам стоит позвать Шэннон, чтобы я могла поговорить с вами обоими об этом…-

— Не смей, черт возьми, — выдавил я. — Оставь ее в покое.

Ты достаточно травмировала ее!

— Тогда ладно, — ответила она. — Я поговорю с тобой об этом.

— Пожалуйста, не надо…

— Секс — прекрасная вещь, любовь моя, — сказала мама тем материнским тоном, от которого мне сейчас захотелось воткнуть карандаши в уши. — Когда это между двумя людьми, которые любят и преданы друг другу.

Я поднял руку. — Мы просто друзья.

— Угу, — съязвила мама с недоверчивой улыбкой. — Это то, что они все говорят.

— Это правда, — огрызнулся я.

Господи, даже твоя мать видит тебя насквозь…

— Совершенно естественно хотеть испытывать удовольствие с партнером, — продолжала говорить мама, игнорируя мои просьбы. — Когда вы оба станете достаточно взрослыми, чтобы полностью понять акт любви.

— Господи Иисусе, — простонал я. — Пожалуйста, остановись.

— Но я знаю, как это может произойти. Не все ждут, как бы важно ни было ждать, — она сделала паузу, чтобы со знанием дела посмотреть на меня, — Когда это произойдет — я надеюсь, что это произойдет очень, очень скоро — тогда необходимо использовать презерватив, — настаивала она. — Ты знаешь, как правильно это делать, любимый? Твой отец объяснил, как это работает? Тебе нужно убедиться, что ствол твоей интимной части…

— Я не могу это слышать, — простонал я в отчаянии. — Серьезно, ма.

— Секс в реальной жизни совсем не похож на то, что происходит в тех грустных фильмах, которые Джерард дает тебе, — продолжила мама. — Важно знать, что у женщины есть потребности. В реальной жизни не все девушки кричат и ведут себя как порнозвезды. И ты должен всегда уважать женское тело…

— Пожалуйста. — Я так сильно прижал кулаки к глазницам, что у меня перед глазами появились звезды. — Просто остановись.

— Я пытаюсь помочь тебе, любимый, чтобы ты знал, чего ожидать.

— Я знаю, чего ожидать, ма, — простонала я, размышляя о купании в отбеливателе. — Я не ребенок.

Голова моей матери резко повернулась ко мне, глаза расширились. — Так ты не…-

— Нет, ма. — Я уронил голову на руки и боролся с желанием заплакать. — Я не девственник.

— О, боже… хорошо. Все в порядке, любимый. Это совершенно нормально, — пробормотала она принужденным тоном. — Я просто предположила, что, поскольку ты никогда раньше не приводил домой девушек и не говорил о подружках, ты не искал любовных партнеров…

— Продолжай говорить, и я выпрыгну из окна, — предупредил я ее. — Я не валяю дурака. Я пойду наверх и брошусь с гребаной крыши.

— Я знаю, что это неудобно, но ты можешь говорить со мной о таких вещах, сынок, — настаивала мама. — Когда-то давно я тоже была подростком, ты знаешь, — добавила она, потянувшись, чтобы похлопать меня по плечу. — Я понимаю все позывы, которые испытывает твое тело, и женская точка зрения может быть полезной.

— Чем это может быть полезно? — Я задохнулась от ужаса. — Я думал, ты меня любишь.

Мама тихо рассмеялась. — Конечно, я люблю тебя.

— Тогда почему ты так поступаешь со мной? — Я задохнулся. — Почему ты вмешиваешься в мою жизнь?

— Потому что я не слепая, Джонатан, — ответила мама, назвав меня полным именем, чтобы я знал, насколько серьезно она к этому относится. — Я вижу, как ты смотришь на Шэннон, и как она смотрит на тебя.

— Мы просто друзья, — выпалил я.

— Ты влюблен.

У меня отвисла челюсть. — Мы не влюбленны.

Взгляд, который мама бросила на меня, был недоверчивым. — Ты воспринимаешь все в ее темпе?

— Я серьезно, ма, — огрызнулся я. — Мы просто друзья. Я не прикасался к ней.

Мама заметно осунулась от облегчения.

— Итак, ты не совершал, э — э, давай назовем это поступком, с Шэннон …-

— Господи Иисусе, нет, ма! — Я рявкнул, прерывая ее, прежде чем она нанесла непоправимую травму моему мозгу.

— О, это хорошо, — выдохнула моя мама. — Ты хороший мальчик.

Хороший мальчик?

Был ли я кровожадной собакой?

И в том, что я хотел сделать с Шэннон Линч, не было ничего хорошего.

— Спасибо, что автоматически предположила, что я ублюдок, ма, — фыркнул я. — Я действительно ценю отсутствие веры моей собственной матери в мои моральные принципы.

— Ну, ты сбрасываешь на меня бомбу, что ты не девственник, в тот же день, когда приводишь домой свою девушку, — фыркнула мама. — Первая девушка, с которой я когда-либо видела тебя, могу я добавить. Что я должна думать? Я пыталась подготовить тебя к будущему.

— Во-первых, в последний раз, черт возьми, Шэннон не моя девушка, — огрызнулся я, взволнованный. — Во-вторых, я не был девственником с первого курса. И в-третьих, я могу натянуть презерватив в темноте, держа одну руку связанной за спиной, так что мне не нужны разговоры о сексе.

Мама ахнула от ужаса, и я мысленно вышиб из себя дерьмо.

— Я лгу, — я нянчился с ней. — Я девственник.

— Первый год, — всхлипнула она. — Первый год!

— Нет, нет, нет, — поспешил я заверить ее. — Я девственник, ма. Я девственник.

— Нет, — она плакала, качая головой.

Что, черт возьми, я должен был теперь делать?

Господи, где был мой отец, когда я нуждался в нем?

— Тебе было всего четырнадцать на первом курсе, — продолжала причитать она.

— Тринадцать, — пробормотал я себе под нос, прижимая ее к груди и похлопывая по спине.

— Святая Мария, Матерь Божья, — она рыдала сильнее, явно слыша меня.

Черт.

— Я девственник, — продолжал я повторять снова и снова, пока мама плакала в мой школьный джемпер. — Я берегу себя для брака, ма.

— Это регби, — рыдала она, сжимая мой джемпер. — Я виню в этом регби.

— За что?

— За то, что ты потерял свою невинность! — Мама зашипела. Она посмотрела на меня, а затем разразилась очередным приступом слез. — Те мальчики, с которыми ты играешь, они слишком взрослые для тебя и, очевидно, сбили тебя с пути истинного.

Нет, ма, мой член сбил меня с пути истинного, когда наступило половое созревание…

— И она в твоей спальне, — причитала мама, снова уронив голову мне на грудь. — О, боже милостивый.

— Потому что ты привела ее сюда, ма, а не я, — ответил я, продолжая растирать ее спину. — Давайте предположим, ради аргументации, что я был с Шэннон? Что не правда, — быстро уточнил я. — Но если я был, и ты беспокоился о том, что я могу натворить чего-то плохого, тогда какого черта ты привела ее сюда?

— Потому что я все еще была под впечатлением, что ты был девственником, когда я привела ее сюда, не так ли? — Мама фыркнула, хлопнув меня по груди. — Я думала, что у тебя была твоя первая влюбленность. Я думала, что поймал тебя вовремя.

Справедливое замечание.

— Ма, мне почти восемнадцать, — попытался я утешить ее, сказав. — Ты была замужем за Папой, когда тебе было восемнадцать.

— Это другое, — всхлипнула она.

— Как?

— Потому что ты мой малыш, — шмыгнула носом мама. — О, боже, мой ребенок сексуально активен.

— Нет, — уговаривал я, обнимая ее. — Я обещаю, я не буду заниматься сексом. — Прямо сейчас. — Я не такой, ма.

— Ты хотя бы в безопасности? — выдавила она, глядя на меня большими карими глазами, полными слез.

— Я играю в чертову PlayStation с девушкой, — выдавил я. — Разве это не должно сказать тебе, насколько я в безопасности?

— Это правда. — Мама кивнула и шмыгнула носом.

Я вздохнул. — Спасибо.

— Значит, мне не о чем беспокоиться, не так ли? — добавила она. — Быть в безопасности? — Она шмыгнула носом. — Использование … о, боже милостивый, презервативов.

— Нет, ма, тебе не нужно беспокоиться, потому что я не занимаюсь сексом, — сказал я, придерживаясь истории, и снова притянул ее к своей груди. — Так что просто расслабься.

Как, черт возьми, я попал в эту ситуацию?

К чему привела моя жизнь?

В течение одного дня я расстроил не менее трех женщин.

Та, кто создала меня, сказав ей, что я больше не невинный.

Та, которая использовала меня, сказав ей через текстовое сообщение отвалить.

И та, которая взорвала мой гребаный разум.

Господи Иисусе, моему члену было на что ответить.

Честно говоря, я не думал, что действительно расстроил Шэннон сегодня, но было еще рано, и мне серьезно не везло, так что мои шансы выбраться из этого прославленного игрового дня, не облажавшись, были невелики.

— Ма, — сказал я после целых десяти минут ее сопения у меня на груди. — Теперь мне придется вернуться к Шэннон.

— Хорошо, любимый, — всхлипнула она. — Ты ничего не сделаешь…

— Нет, ма, — уговаривал я, освобождаясь от ее хватки и вставая. — Я и пальцем ее не трону, потому что мы просто друзья, а я девственник.

— Я знаю, что это не так, — прохрипела она. — Но я верю, что ты поступишь правильно.

— Ты можешь доверять мне, потому что между нами ничего не происходит, — повторил я в миллионный раз. — Но мне нужно принять душ, потому что я чертовски промок, так что я воспользуюсь твоей ванной, хорошо? — Я направился к двери только для того, чтобы обернуться и сказать: — Позвони мне, когда придет время забрать твоих сумасшедших собак.

— Ладно, — шмыгнула носом мама.

— Ты солгала, не так ли? — Я бросил на нее обвиняющий взгляд. — Тебе совсем не обязательно забирать Бонни и Кекс сегодня вечером, не так ли?

Конечно, она солгала.

Один взгляд на ее застенчивое выражение лица, и это было ясно видно.

— Ты вмешиваешься, — обвинил я.

— Ты сексуально активен, — ответила мама таким же обвиняющим тоном.

Ради всего святого.

Я не собирался здесь побеждать.

Подняв руки в знак поражения, я поспешил из кухни, прежде чем она утопила меня в новой порции слез.