Переплет 13 (Хлоя Уолш) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 51.Я теряю контроль над собой

Джонни

Шэннон снова была в моей машине.

С таким же успехом они могли бы наклеить мне на лоб наклейку JCB и включить мои опасности, я, казалось, делал так много вокруг этой девушки.

И я нервничал — так сильно, что мое тупое гребаное сердце могло бы стать сильным претендентом на олимпийское золото в боксе, оно так сильно билось в моей груди.

Чертова Белла.

Ей нужно было наладить кровоточащую жизнь и перестать вмешиваться в мою.

Ей нужно было сделать шаг назад и отпустить.

Связываться с Шэннон было чем-то, чего я бы не потерпел.

Я надеялся, что она получила это сообщение громко и ясно сегодня, потому что я не дурачился.

Не тогда, когда дело касалось девушки, сидящей рядом со мной.

— Тебе достаточно тепло? — Запустить обогреватель ей в лицо, вероятно, было не самой лучшей моей идеей, но я не знал, что делать.

У меня не было никакого опыта в том, как работает женское тело.

Я знал только о некоторых моментах.

Я уже натянул ей на голову толстовку и запихнул таблетки ей в горло в своей жалкой попытке помочь.

Я хотел сделать ей лучше.

Я хотел все исправить.

Каким бы образом она ни нуждалась во мне, чтобы я это сделал.

Я просто не знал как.

Что бы ей ни было нужно от меня, я был более чем готов предоставить.

Это была отрезвляющая мысль.

Господи Иисусе, я подвергал себя опасности с этой девушкой.

— Я в порядке, — ответила Шэннон, устраиваясь на пассажирском сиденье моей машины.

Она вытащила свои длинные каштановые волосы из воротника моей толстовки и перекинула их через плечо.

— Еще раз спасибо, — добавила она застенчиво. — Я обещаю, что верну тебе её.

— Нет проблем. — Сжав челюсти, я заставил себя смотреть на дорогу, а не на то, как ее юбка была скрыта под подолом моей толстовки, и как высоко эта толстовка задирала ее голые бедра, когда она сидела. — Оставь это себе.

— Прости?

— Толстовка. — Прочистив горло, я крепче сжал руль, чтобы удержаться от чего-нибудь безрассудного. — Можешь оставить.

— Почему?

Я чувствовал на себе ее голубые глаза, я знал, что это звучит глупо, но я мог, и это ощущение заставило мои руки покрыться мурашками.

Я пожал плечами. — Потому что оно хорошо смотрится на тебе.

Джонни, ты чертов придурок!

— Ты чувствуешь себя лучше? — Я поспешил спросить — и отвлечь. — Помог ли ибупрофен?

Я взглянул на нее и подавил стон.

Она была так чертовски красива, что было больно, с этими большими голубыми глазами, смотревшими на меня невинно и полными неуверенности.

Мне не нужно было искушение, которое возникало, находясь так близко к ней.

Проблема была в том, что каждый раз, когда она убегала, я ловил себя на том, что гоняюсь за ней, отчаянно желая просто быть с ней.

— Я в порядке, Джонни, — ответила она тихим голосом. — Ты мне помог. — Она застенчиво улыбнулась. — Снова.

Я снова перевел взгляд на дорогу и попытался взять свое тело под контроль. — Это не проблема. — Я понятия не имел, что эта девушка делала со мной, но я горел до чертиков. — В любое время.

— Мне нравится твоя музыка, — сказала тогда Шэннон, давая мне желанное отвлечение от моих своенравных мыслей. — У тебя хороший вкус.

— Продолжай, — подбодрил я, когда ее пальцы потянулись к стереосистеме. Протянув руку, я схватил свой iPod, который был подключен к моей стереосистеме, с приборной панели и передал его ей. — Найди то, что тебе нравится.

— Ты уверен? — спросила она тихим и неуверенным голосом.

Я кивнул и улыбнулся, пытаясь успокоить ее.

Должно быть, это сработало, потому что она прошептала: — Я люблю их всех, когда начала просматривать трек за треком. — У тебя потрясающий вкус.

— Спасибо. — Я неловко поерзал, чувствуя странное покалывание внизу живота. — Я люблю хорошую музыку.

Бесчисленные часы тренировок в одиночестве дали мне возможность расширить свой вкус.

— Я тоже, — согласилась она. — И твоя музыка эпична.

Не то чтобы я не привык получать комплименты.

Просто они обычно вращались вокруг регби.

Шэннон явно не была впечатлена или обеспокоена моей ролью.

Это было и облегчением, и беспокойством.

Я не знал, как с этим справиться.

Она выбивала меня из колеи.

— Я бы не подумала, что ты фанат Битлз, — задумчиво произнес Шэннон, останавливаясь на старом номере. — «Here Comes the Sun»? — спросила она, выгнув бровь. — Тебе нравится этот?

— Это моя любимая из их книг, — сказал я ей, ладони вспотели под ее пристальным взглядом.

— Я тоже, — тихо сказала она. — Моя прабабушка Мерфи пела мне эту песню, когда я был маленьким.

Я взглянул на нее. — Да?

Шэннон кивнула в подтверждение. — Да, всякий раз, когда я пугался или нервничал, он всегда сажал меня к себе на колени и пел эти слова мне на ухо. — Она удовлетворенно вздохнула. — И это всегда срабатывало.

По какой-то неизвестной причине я сделал мысленную заметку об этой информации и сохранил ее для дальнейшего использования.

Шэннон замолчала, явно погруженная в песню.

Тем временем я держал руль мертвой хваткой, отчаянно пытаясь сосредоточиться на дороге впереди, а не на девушке, сидящей рядом со мной, разрушающей мои хорошо продуманные планы.

— У тебя есть айпод? — Спросил я, когда подъехал к ее дому — на этот раз к ее настоящему дому.

Я тянул время, не желая, чтобы она выходила из моей машины.

Боль разочарования, которую я испытывал, когда мы добрались до места назначения, была той же, что терзала меня каждый раз, когда она уходила, и это было невероятно неприятно.

— Я мог бы поставить на это что-нибудь из своей музыки для тебя? — Я предложил. — Если хочешь?

— Мне? — Шэннон покраснела и покачала головой. — Э-э, нет, я никогда не смогла бы себе такого позволить. — Она отстегнула ремень безопасности. — Я использую старый компакт-диск Джоуи, чтобы слушать музыку.

Я беспечно кивнул, мысленно выбивая из себя дерьмо за то, что был таким тупым.

— Тебе нравится классика? — Я выпалил, почувствовав панику, когда она потянулась к дверной ручке.

— Да, — ответила она, поворачиваясь ко мне лицом, глаза блестели от возбуждения. ‐ А ты?

— Мне многое нравится, — сказал я ей.

Ты, больше всего.

— «Shake it off baby?»

Мои брови взлетели вверх. ‐ Прошу прощения?

— «Shake it off baby». -Шэннон смотрела на меня так невинно и мило. — Тебе она нравится?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она не называла меня малышкой, а имела в виду песню. — Ты имеешь в виду Twist and Shout, — грубо поправил я. — Да, мне нравится.

— Тебе нравится Reckless Kelly? — тогда она спросила.

Я покачал головой. — Не думаю, что я когда-либо слышал о них.

— У них вышла новая песня под названием WickedTwistedRoad, — объяснила она. — Ты уверен, что не слышал?

Мое сердце остановилось в груди.

Та песня из паба.

Тот, которая засела у меня в голове.

Иисус…

— Ты должен, — продолжала говорить Шэннон. — Послушать её, я имею в виду. — Ее щеки порозовели, когда она сказала: —Это напоминает мне о тебе.

Потрясенный.

Я был чертовски напуган этой девушкой.

Отчасти потому, что я пересказал слова этой песни, но в основном потому, что она пересказала слова песни мне.

Ее красные губы и розовые щеки были чертовски красивы, и мне пришлось потратить мгновение, прежде чем я смог сформировать связное предложение и не звучать как гребаный идиот.

— Я сделаю это, — это все, что я придумал.

— Что ж, спасибо, что спас меня, — прошептала она. Ее взгляд несколько раз метнулся от моих глаз к моему рту, прежде чем она наклонилась и прижалась губами к моей щеке. — Снова.

Это был самый маленький, короткий, несексуальный поцелуй, но он слетел с ее губ, и это все изменило.

Точно так же, как прошлая ночь все изменила.

Это усилило все, что я отчаянно пытался отрицать.

Знаки, от которых я прятался.

Они вспыхнули, как неоновые плакаты на стенах зданий.

Я был так чертовски сбит с толку этой девушкой.

Ошеломленный, я ничего не мог сделать, кроме как уставиться на нее и пробормотать слова: — Пожалуйста.

С пылающими красными щеками Шэннон открыла дверь машины и двинулась, чтобы выбраться.

— Подожди! — К сожалению, я крикнул, протягивая руку и хватая ее за запястье.

Шэннон посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

Отпусти ее, придурок.

Отпусти девушку.

Ты не можешь поступить с ней правильно.

— Вот, — запустив руку в бардачок, я вытащила кожаный футляр и быстро пролистала кучу компакт-дисков со смешанными записями, остановившись, когда нашла нужный, — Послушай девятый трек. Я практически сунул диск ей в руку и пожал плечами: — Напоминает мне о тебе.

— О, хорошо, — ответила она, осторожно держа диск. ‐ Я буду.

— Хорошо.

— Спасибо.

— Не за что.

— Пока, Джонни, — прошептала она, прежде чем быстро закрыть дверь и поспешить прочь.

— Пока, Шэннон, — грубо ответил я, наблюдая за каждым ее движением, пока она уходила от меня.

Очень плохо.

У меня было столько гребаных неприятностей.

***

Всю дорогу домой я ехал на автопилоте, мои мозги кружились, гормоны бушевали, а жизнь подбрасывала на моем пути крошечный сюжетный поворот с каштановыми волосами.

Я был так поглощен своими мыслями, что только когда припарковался на своем обычном месте на заднем дворе, я заметил, что ее школьная сумка все еще в моей машине.

Застонав, я ударился головой о руль и взмолился о вмешательстве.

Эта девушка собиралась погубить меня.

Полчаса спустя я стоял у входной двери Шэннон с потными ладонями и бешено колотящимся сердцем.

Какого черта я здесь делал?

Это было безумие.

Положи школьную сумку и иди нахуй отсюда, подсказала мне разумная часть меня.

Но, конечно, я не слушал.

Нет, потому что вместо этого мне пришлось постучать.

Звук шагов, топающих по лестнице, донесся с другой стороны двери, за которым последовал поворот ключа в замке, а затем она была там, стояла передо мной, уничтожая любую мысль о том, чтобы уйти.

— Привет, Джонни, — сказала Шэннон хриплым голосом, глядя на меня широко раскрытыми и смертоносными глазами. — Ты вернулся.

Да, я вернулся.

Как неприятный запах, который, казалось, преследовал ее повсюду.

— О, да, я вернулся. — Покачав головой, я снял с плеча ее сумку и протянул ей. — Ты снова забыла рюкзак в моей машине.

— Мне так жаль. — Она покраснела самым очаровательным оттенком розового. — Ты долго стучал? — Она потянулась за своей сумкой, а затем закинула ее в дом. — Я была в душе.

Да, я мог бы сказать.

Ее длинные волосы были распущены, струились по телу влажными локонами, на ней была белая майка и самые крошечные пижамные шорты, которые я когда — либо видел в своей жизни, и все, что мог зарегистрировать мой мозг, это голая кожа — слишком много голой кожи.

— Не извиняйся, — сказал я грубо, пытаясь сосредоточиться на своих словах, а не на своенравных мыслях. — И нет, я только что пришел.

— Что ж, спасибо, что вернули мне его, — сказала Шэннон, привлекая мое внимание к ее лицу. — Я даже не заметила. Утром я была бы в большой панике.

— Опять же, это не проблема, — ответил я, а затем продолжил пялиться на нее, как на гребаный инструмент.

Ну, это было совсем не неловко.

Шевели ногами, Джонни.

Оставь девушку в покое.

— У тебя сегодня вечером тренировка? — она спросила.

Да.

— Нет.

— Хочешь зайти внутрь? — нервно предложила она.

Мои брови взлетели вверх. ‐ Внутрь?

Она прикусила нижнюю губу и пожала плечами.

Она выглядела неуверенной.

Как будто она не должна приглашать меня в свой дом.

— Ты хочешь, чтобы я зашел внутрь? — Спросила я, нахмурившись.

Она застенчиво кивнула и открыла дверь внутрь. — Если ты хочешь?

Не делай этого, парень, предупреждал мой мозг, не ставь себя на пути искушения.

Вопреки здравому смыслу, я шагнул внутрь.

Засунув руки в карманы, я наблюдал, как Шэннон снова быстро заперла дверь.

Я сосредоточил свое внимание на ней, а не на своем обветшалом окружении.

Место было опрятным, но стены остро нуждались в повторной штукатурке и свежей краске.

— Никого не будет дома до вечера, — объявила она, ведя меня через короткий коридор на кухню.

Это была не очень хорошая информация.

Совсем не хорошо.

— Хочешь кока-колы? — Открыв холодильник, она достала две банки и улыбнулась. — Джоуи зависимый, и он всегда покупает настоящие брендовые вещи.

Она протянула мне банку, и я покачал головой.

— Я не могу это пить, — ответил я, а затем почувствовал себя ничтожеством, когда ее улыбка исчезла.

— О.

— Я хочу, — быстро заверил я ее. — Но из-за тренировок не могу.

— О, да, — пробормотала она, ставя одну из банок обратно в холодильник. ‐ Я забыла о регби.

Я сдержал улыбку. — Да, это регби.

Затем она уставилась на меня, выглядя такой же неуверенной, как и я.

— Не хочешь подняться ко мне в комнату?

Мои брови взлетели вверх, соответствуя внезапному скачку моего сердечного ритма. — Твоя комната?

Покраснев, она заправила волосы за ухо и поспешила сказать: ‐ Просто я обычно не остаюсь здесь … Я имею в виду, я остаюсь, но я не … потому что … я… — Ее голос затих, и она тяжело вздохнула. — Неважно, это была глупая…-

— Хорошо.

Ее глаза расширились. — Хорошо?

Я кивнул. — Показывай дорогу.

Я подождал, пока Шэннон повернется, прежде чем хлопнуть себя тыльной стороной ладони по лбу.

Я был таким чертовски глупым.

Это было хуже, чем заходить внутрь.

Это было неправильно.

Я знал, что это так.

И все же я последовал за ней по узкой лестнице, избегая разбойничьих Лего и переступая через детские игрушки на подъеме.

Спальня, в которую Шэннон привела меня в передней части дома, была прославленной кладовой.

Она обошла меня, что было нелегко в маленьких помещениях, и повернула замок на своей двери, прежде чем сделать четыре шага, которые потребовались, чтобы добраться до ее кровати.

Тем временем я стоял, как придурок, в ее крошечной спальне, не зная, что, черт возьми, мне теперь делать.

Односпальная кровать, придвинутая к дальней стороне комнаты, занимала всю ширину стены. Рядом с ним был прикроватный шкафчик, комод, придвинутый к противоположной стене, и больше ничего.

— Это маленький дом для семьи из восьми человек, — тихо признала Шэннон, заметив мой пристальный взгляд. Она поставила свою колу на прикроватный шкафчик и пожала плечами. — Я единственная девочка, поэтому мне достается такая комната.

— Это хорошая комната, — ответил я, подходя к ее кровати и садясь.

Я уже был в опасной зоне.

С таким же успехом я мог бы чувствовать себя комфортно.

— Не ври, — сказала она с грустной улыбкой. — Это помойка.

— Нет, — поправил я. ‐ Это мило.

Я оглядел ее крошечную, выкрашенную в фиолетовый цвет спальню в поисках телевизора, но там никого не было.

У нее его не было.

Стереосистемы тоже не было.

Но у нее были книги.

Их много.

— Ты не лукавила, когда говорила, что любишь читать, — размышлял я, глядя на несколько стопок аккуратно сложенных книг на полу ее спальни под подоконником. Повернувшись к ней лицом, я усмехнулся. — Ты что, маленький спецназовец, Шэннон Линч?

— Поверь мне, я хотела бы называть себя спецназом, — ответила она с гримасой. ‐ Я люблю читать, но я не очень образована.

Я недоверчиво нахмурился, глядя на нее. — Чушь собачья.

— Нет, на самом деле нет, — ответила она, качая головой. — Мне приходится так много работать, чтобы успевать на своих уроках, и большинство из них — предметы обычного уровня.

— Какие предметы доставляют тебе больше всего хлопот? — Спросила я, расслабляясь в разговоре.

С этим я бы справился.

Узнав больше о ней, зверь накормил зверя — и отвлек другого зверя.

— Бизнес, — ответила Шэннон, сморщив нос при этой мысли. ‐ И математика — я ужасно разбираюсь в числах.

— Это мои лучшие предметы, — размышлял я, почесывая челюсть. — Я беру бизнес и готовлюсь к увольнению в следующем году.

— Что еще ты берешь? — спросила она, звуча искренне заинтересованно.

— Ирландский, английский, математика, бухгалтерия, бизнес… — Я переместился, пока моя спина не уперлась в стену, прежде чем продолжить: — История и французский.

— Почему французский?

Потому что есть большая вероятность, что я перееду туда, как только закончу школу.

— Мне нужен язык для университета, — сказал я вместо этого. — Французский мне хорошо подходил.

— Более высокий уровень? — Спросила Шэннон, выглядя впечатленной.

Я кивнул.

— Правда? — Ее глаза расширились. — Какие из них?

— Все они.

— Почему я не удивлена? — Язвительно заметила Шэннон, поджавпод себя ноги и сев лицом ко мне. — И ты назвал меня спецназом. — Школа никогда не была для меня проблемой, — признался я, нахмурившись.

— Тебе повезло, — прошептала она. — Я едва справилась с подготовкой.

— Я могу помочь тебе, — услышал я свое предложение, не подумав.

— Что — как сейчас? — пискнула она.

— Или позже. — Я пожал плечами, изображая безразличие. — Когда захочешь.

— Это то, чем ты занимаешься? — Спросила Шэннон, наблюдая за мной своими большими, неуверенными глазами. ‐ Ты обучаешь других учеников?

Только тебя.

— У тебя в июне будет сертификат младшего, верно? — Вместо этого я спросил.

Шэннон кивнула.

— Я уже проходил через это, — объяснил я, отчаянно пытаясь сохранить свой тон бесстрастным и легким. — Если тебе нужно, чтобы кто-то прошел с тобой курсовую работу, просто дай мне знать.

— Ты сделаешь это для меня? — спросила она мягким голосом.

Я бы сделал для тебя практически все.

— Да, — ответиа я, не в силах скрыть грубость в своем тоне. — Я бы хотел.

— Но ты так занят.

— Не имеет значения.

— Почему ты всегда пытаешься мне помочь, Джонни? — прошептала она, голубые глаза прожигали дыры внутри меня.

Был вопрос на миллион долларов.

И я понятия не имел, как на это ответить.

— Потому что я так хочу, — наконец сказала я, решившись на правду. ‐ Я хочу помочь тебе, Шэннон.

— Правда? — выдохнула она.

— Да. — Оторвав от нее взгляд, прежде чем я сделаю что-нибудь глупое, я повернулся, чтобы устроиться поудобнее на ее крошечной кровати, и сказал: —Теперь иди, возьми свои книги, и ты можешь показать мне, где тебе сложно.

— Да, хорошо, — ответила Шэннон, слезая с кровати и спеша к двери. — Ты уверен? — она остановилась в дверях, чтобы спросить меня.

Нет.

— Я всегда уверен, Шэннон.

Улыбаясь, она кивнула, а затем поспешила вниз по лестнице, чтобы забрать свою сумку.

— Черт. — Вытащив телефон из кармана, я быстро набрал сообщение SOS для Гибси, только чтобы удалить его перед отправкой.

Разочарованно выдохнув, я напечатал еще одно сообщение, на этот раз Джейсону, сообщая ему, что я не приду на сегодняшнее занятие в бассейне с гидромассажем, а затем быстро отключил телефон, прежде чем он успел позвонить и обрушить на меня поток оскорблений.

Я уже знал, что поступаю неправильно.

Я пропустил вчерашнюю сессию и еще две пару недель назад.

Из-за нее.

Потому что, когда она прыгнула, я слетел с уступа вслед за ней.

Не нужно было, чтобы мой тренер говорил мне то, что я уже знал.

Он говорил мне, что мне нужно вернуться в игру.

Он кричал на меня и говорил, чтобы я сосредоточился на своем будущем — на предстоящем фитнес-тесте, который мне нужно было сдать больше, чем дышать.

Проблема была в том, что я не мог сосредоточиться.

Потому что у меня не было головы.

Выстрел в дерьмо.

Потерялся внутри девушки, в спальне которой я сидел.

Я убирал телефон обратно в карман школьных брюк, когда Шэннон вернулась со своей сумкой.

— Я думаю, что бизнес не был бы таким сложным, если бы я могла разобраться с математической стороной, — сказала она слегка запыхавшимся тоном, когда она тащила свою сумку к кровати.

Бросив его на пол, она побежала обратно к своей двери и быстро заперла ее, прежде чем снова занять свое положение на кровати, скрестив ноги и лицом ко мне.

— У меня были проблемы с концентрацией внимания в моей старой школе, — добавила она, роясь в своей сумке. ‐ Мне удалось не отставать от моих языковых занятий, но я пропустила математику.

Я знал это.

Я прочитал все об этом в ее досье.

— Это понятно, — сказал я ей, кивая.

Шэннон посмотрела на меня с настороженным выражением. — Почему это понятно?

Черт.

— Потому что тебе нужно пройти сумасшедшее количество предметов для младшего сертификата, — блефовал я. Пожав плечами, я добавил: ‐ Не могу быть хорош во всех из них.

— Держу пари, что так и было, — ответила она, возвращая внимание к своей сумке, катастрофа предотвращена. Она вытащилаучебник математики и бросила его на кровать между нами. — Дай угадаю, ты тоже сдавал все предметы более высокого уровня для своего младшего сертификата?

— Дай мне эту книгу, — проворчал я, чувствуя себя неловко.

— Все пятерки? — она дразнила.

— Нет, — парировала я, пролистывая страницы ее учебника. ‐ Я получил тройку по науке обычного уровня, — сказал я ей, а затем вздохнул, прежде чем признать: — Остальные были выше уровня А.

— Правда?

Я кивнула, чувствуя жар и дискомфорт.

— Ты умный?

Я просто пожал плечами.

— Ну, я получила свою единственную пятерку по естественным наукам, — размышляла она. ‐ Это мой единственный предмет более высокого уровня.

— Что ж, снимаю перед тобой шляпу, — пробормотал я. — Потому что я чертовски ненавижу науку.

— Стоп, — усмехнулась она. — Наука не так уж и плоха.

Я выгнула бровь. — О, как будто математика не такая?

Она поморщилась. Ладно, справедливое замечание.

— Давай, — сказал я с ухмылкой, переориентируя свое внимание на книгу в моих руках. — Достань свою тетрадь, и я буду учить тебя.

— Ты будешь учить меня? — Она хихикнула, и, Боже, это был прекрасный звук.

Шэннон недостаточно смеялась.

Я ломал голову, думая о других вещах, которые я мог бы сделать, чтобы получить повторение этого звука.

У меня была целая куча идей — ужасных, ужасных идей.

Сосредоточься, Кавана…

Так я и сделал.

В течение следующего часа или около того я вместе с ней изучал ее работу, внимательно наблюдая за тем, как она решала каждую задачу.

Она не шутила, когда сказала, что математика кажется ей трудной.

Шэннон серьезно боролась с темой.

Видя ее борьбу, мне захотелось вскочить и ударить бульдозером, что я, похоже, и делал, лежа на боку, свесив свои длинные ноги с края ее кровати, разбивая каждую сумму, уравнение, дробь и процент, которые попадались нам на пути.

Одной из ее самых больших проблем было то, что она понятия не имела, как эффективно использовать свой калькулятор.

Быстро я обнаружил, что она понятия не имела о Грехе, Косе и Загаре.

Она блефовала и притворялась, что знает, что делает, когда она явно не знала.

Когда она, наконец, сдалась, бросила калькулятор мне на колени и призналась, что не имеет ни малейшего представления о том, что делает, я потратил еще сорок пять минут на изучение с ней основных методов.

Когда она, в конце концов, начала решать задачи без того, чтобы я нависал над ее тетрадью с ластиком, мне показалось, что я сделал чертовски хорошую попытку, я так гордился ею.

Было смешно, сколько искреннего удовлетворения я получил, когда эти большие голубые глаза загорелись, когда она нажала на проблему.

Это было примерно в то время, когда я начал думать, что Гибси прав, и что я могу быть другом, когда я столкнулся с собственной проблемой.

Я по глупости позволил своим глазам оторваться от тетради, на которой Шэннон яростно что-то писала, и затем они проследовали по ее телу.

Она все еще сидела, скрестив ноги, лицом ко мне, но она наклонилась вперед, усердно работая над суммой, из-за чего топ с завязками, который она носила, свисал, открывая мне великолепный вид на ее сиськи без лифчика.

Милый Иисус Христос.

Я любил сиськи.

А сиськи, которые принадлежали этой девушке, были еще более привлекательными.

Они были маленькими и задорными, с розовыми камешками на сосках.

Она была просто чертовски красива.

Я мгновенно возбудился.

— Ты в порядке? — Спросила Шэннон, положив свою маленькую ручку на мое предплечье.

— А? — Я перевел взгляд на ее лицо, совершенно ахуенный.

— Ты в порядке? — она повторила, голубые глаза встретились с моими, выражение невинное.

Я был самым далеким человеком, которого можно было понять.

Но ради нее я заставил себя слегка кивнуть и сказал: ‐ Да, я просто немного проголодался.

Какого хрена, Джонни?

— Могу я тебе что-нибудь принести? — она быстро спросила. — Что бы ты хотел съесть?

Тебя.

Я бы хотел съесть тебя, Шэннон.

— Нам, вероятно, следует подумать о том, чтобы закончить все это, — хрипло заявил я. ‐ Уже поздно.

Я сделал большое дело, проверяя свои часы, только чтобы нахмуриться, когда понял, что на самом деле уже поздно.

— Дерьмо, — пробормотал я. — Уже половина шестого.

Мы были в ее комнате четыре часа?

Куда, черт возьми, ушло время?

Я никогда не пропускал прием пищи.

Мне даже не было больно.

Я не мог вспомнить, когда в последний раз сидел четыре часа.

Этого не произошло.

Господи, эта девушка заставляла меня терять счет всему.

— Эм, да, конечно, конечно, — пробормотала Шэннон, подбирая слова так очаровательно, как она делала, когда была взволнована.

Не волнуйся, детка, подумал я про себя, я тоже взволнован.

— Я действительно ценю, что ты мне помогаешь, — добавила она, закрывая учебники и запихивая их обратно в школьную сумку. — Ты мне здорово помог. — Она выдохнула, прежде чем добавить: ‐ Снова.

— Мы можем сделать это снова, — предложил я. — Если хочешь?

Ее лицо просветлело, и она придвинулась ближе ко мне. — Правда?

Я медленно кивнул и подавил желание протянуть руку и прикоснуться к ней.

— Ты бы не возражал? — Спросила Шэннон, широко раскрыв глаза, когда она осторожно придвинулась ближе, пока ее колени не коснулись моего левого бедра.

— Нет, Шэннон. Потерпев неудачу, я протянул руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Я бы не возражал.

Прекрати это, Джонни.

Прекрати это сейчас же!

Я пытался.

Я действительно, честное слово, пытался заставить свое тело встать с ее кровати, но она была там, она была прямо там, черт возьми, и я не мог найти в себе ни грамма решимости.

Я просто сидел там, зная, что будет дальше, зная, что это худшее, что я мог позволить случиться, и все равно желая этого больше, чем следующего вздоха.

— Может быть, в следующий раз в библиотеке, — я наконец нашел нужные слова. ‐Или школа.

Ее маленькое личико в форме сердечка закивало вверх-вниз. — Хорошо.

— Потому что я не должен быть здесь, — добавил я слабо. — В твоей комнате.

— Я знаю, — ответила она тихим и неуверенным голосом.

— Это, э-э… — Я глубоко сглотнул. ‐ Мне, наверное, пора домой.

— Джонни? — она прошептала.

— Да?

— Привет, — выдохнула она, придвигаясь ближе.

Привет, — прохрипел я, сжимая ее одеяло так сильно, что был уверен, что разорву ткань.

— Джонни? — Шэннон снова прошептала.

— Да?

— Сейчас я тебя обниму. — Она закинула свою ногу на мою. ‐Это нормально?

Не делай этого.

Ты никогда не забудешь эту девушку.

— Да, — я прерывисто выдохнул, чувствуя, как мое сердце бьется о грудную клетку, когда она нависла надо мной. — Все в порядке.

— Спасибо за сегодняшний день, — прошептала она мне на ухо, оседлав меня.

— Не за что, — хрипло ответил я, изо всех сил цепляясь за свою сдержанность.

Не поднимай на нее руки.

Слишком, блядь, поздно.

Мои руки двигались сами по себе, стреляя, чтобы сжать ее бедра.

Ощущение того, что она на мне, было слишком сильным.

Этого было слишком, блядь, много.

— Я должен идти, — простонал я, таща ее на коленях, не в силах удержаться от толчка вверх.

К черту боль в моем паху.

Я был в восторге от этой девушки.

Шэннон обняла меня за плечи и осторожно покачала бедрами, сидя на мне сверху, в лучшем, самом дерьмовом объятии, которое я когда-либо получал.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — простонала она — она на самом деле, черт возьми, простонала мне в ухо.

Застонав, я сел вперед и грубо притянул ее к себе, обнимая ее и раскачиваясь на ней, и теряя рассудок в ней.

Ты играешь с огнем.

Эта девчонка тебя погубит.

Черт.

— Я должен идти, — продолжал я говорить ей, уткнувшись лицом в ее великолепную шею и молясь о божественном вмешательстве, чтобы остановить меня, прежде чем я заберу у нее то, что не смогу вернуть.

Прежде чем она забрала у меня то, что я никогда не смогу вернуть.

Потому что я никогда ни к кому не испытывал таких чувств.

И именно с этим знанием я понял, что никогда не смогу быть с ней эгоистичным.

— Шэннон, мне действительно нужно домой, — сказал я ей хриплым и хриплым тоном. — Действительно.

— О… конечно. Мне так жаль, — прошептала она, слезая с моих колен. — Если это то, чего ты хочешь? — добавила она, отступая в дальний угол своей кровати. Нет.

Нет, это было совсем не то, чего я хотел.

Но это было правильно.

Черт бы тебя побрал!

С самообладанием, о котором я и не подозревал, я слез с ее кровати и встал.

Держась спиной к Шэннон, я подошел к ее окну и притворился, что смотрю на улицу, в то время как я незаметно переставил огромную гребаную проблему в своих штанах.

Я знал, что, вероятно, пугаю Шэннон, просто стоя здесь вот так, но я не мог идти, пока не успокоюсь.

Мне было больно и я был возбужден.

Это была ужасная комбинация.

Сделав несколько успокаивающих вдохов, я зажмурился и попытался взять себя в руки, думая обо всех несексуальных вещах, которые только можно вообразить, начиная от моей покойной бабушки, да благословит господь ее душу, и заканчивая Гибси в драге.

К тому времени, как Шэннон снова заговорила, мне удалось успокоиться.

— Джонни? — сказала она тихим голосом со своего места на кровати. — Мне очень жаль.

— Не извиняйся, — ответил я хриплым и хриплым тоном, уверенный, что не травмирую ее, когда оборачиваюсь. — Все хорошо. Я просто … я сейчас пойду домой.

— Хорошо. — Она застенчиво кивнула и слезла с кровати. — Я провожу тебя.

Я держался подальше от ее тела, когда следовал за ней, зная, что если я этого не сделаю, есть хороший шанс, что я возьму ее обратно в ту спальню и испорчу без ремонта.

Как и каждый раз, когда я уходил от этой девушки, чем ближе я подходил к отъезду, тем более подавленным я себя чувствовал.

— Итак, я полагаю, мы увидимся завтра? — Сказала Шэннон, когда я вышел на улицу.

— Да. — Сунув руку в карман, я вытащил ключи от машины. — Увидимся.

— Еще раз спасибо за сегодняшний день.

— Спасибо, что показала мне свою комнату, — ответил я, внутренне съежившись от этого глупого, блядь, комментария.

— О, нет проблем. Ты можешь прийти любое время, — ответила Шэннон, улыбаясь.

Я ухмыльнулся ее словесной ошибке.

— О, Боже. Она прикрыла рот рукой, выпучив глаза. — Я не …

— Расслабься, — усмехнулся я. — Я знаю, что ты имела в виду.

Тогда я шагнул вперед, потому что я был мазохистским ублюдком со склонностью мучить себя, и поцеловал ее в щеку. — Пока, Шэннон.

— Пока, Джонни, — прошептала она, дрожа на пороге.

Затем я развернулся и пошел прямо к своей машине, не смея оглянуться на нее.