Переплетенный

Глава 24

Этой ночью Райли остался с Мэри Энн. Хотя ее окно было закрыто и заперто, она слышала, как волки воют снаружи, неся свой дозор. Несмотря на печальные события дня, они говорили и смеялись, даже снова поцеловались. Когда восход солнца утихомирил завывания, только тогда она погрузилась в сон.

Когда она проснулась, солнце еще светило, и Райли все еще был около нее. Ее мысли тут же вернулись к волкам, будто разум только и ждал ее пробуждения, чтобы продолжить ход мыслей. Она не была уверена, что присутствие волков было хорошей идеей. История о том, что мистер и миссис Эпплвуд были убиты «дикими животными», взорвала вчера вечером станции новостей. Местные жители, желающие защитить своих любимых, могли охотиться на его братьев и собратьев и застрелить их.

— Влад сделал все необходимое, чтобы они позаботились о себе, — сказал он, будто читая ее мысли. Возможно, так и было. Ни слова о том, какого цвета сейчас была ее аура. — К тому же, они выли, чтобы сообщить мне, что уничтожили гоблина.

Ладно. Она не знала об этом.

— Сколько же раз они выли? — Она потеряла счет.

— Двадцать восемь.

Ого.

— И сколько гоблинов осталось теперь?

— Они, как волки, собираются стаями, поэтому сложно сказать.

Она прижалась к нему теснее, слушая удары его сердца.

— Может быть, гоблины съедят ведьм.

— Может быть. — Прозвучало так, словно он не был убежден, что такое могло произойти.

В ней взыграло любопытство, насколько сильными ведьмы на самом деле были. И была ли та сила на самом деле чем-то хорошим. Если ведьмы умрут, но их чары останутся в силе, и Эйден не сможет присутствовать на их встрече… Тогда она, Райли и Виктория умрут.

Девушка скривилась от такого хода мыслей. Они создавали путаницу и были совершенно абсурдны. Она не чувствовала себя проклятой. Не чувствовала себя так, словно над ее головой завис нож, готовый убить ее.

— Я нейтрализую силы Эйдена, тогда почему я не нейтрализую чары ведьм?

— Я нейтрализую твои силы, помнишь? Или, возможно, я увеличиваю его силы. Я все еще не знаю. Так или иначе, думаю, это значит, что мы подходим друг другу, — сказал он, очевидно, пытаясь поднять настроение.

— Мне нравятся твои мысли. — Потому что она очень хотела быть с ним. — Мы в самом деле умрем, если Эйден не пойдет на ту встречу с ведьмами?

Райли поцеловал ее в висок.

— Не беспокойся. Я не позволю чему-либо случиться с тобой.

Хоть он и не ответил на вопрос прямо, его уклончивость была красноречивее всяких слов. Да, они бы умерли. Она прочертила X над его сердцем.

— На тебя когда-нибудь накладывали чары раньше?

Он неохотно кивнул.

— Расскажи мне об этом. Пожалуйста.

Сначала он не ответил, и она посчитала, что он решил проигнорировать ее. Потом он вздохнул.

— Несколько лет назад я… встречался с ведьмой. Когда я пытался порвать с ней, она разозлилась и прокляла меня. И моих братьев. До дня своей смерти мы должны выглядеть невероятно красивыми для всех, кого считали друзьями.

— Мм, не слишком-то похоже на проклятие.

— Потому что так проклятие только начиналось. Всякий, в ком мы видели больше, чем друга, кто привлекал нас и вызывал желание встречаться, видел нас невзрачными, даже безобразными.

— Я не считаю тебя безобразным. — Или невзрачным. От него захватывало дух. И она знала, что привлекала его. Он целовал ее и говорил, что хочет ее. — Должно быть, проклятие перестало работать.

— Ты видишь меня настоящим, потому что я умер, и проклятие разрушилось.

— Ты у-умер? Как? Как ты тогда здесь со мной?

Он погладил ее по грудной клетке вверх и вниз.

— Я был истощен феей, которая пыталась добраться до Виктории. Так же, как и ваша современная медицина, наша возвращает людей из мертвых. Меня вернули. Но из-за того, что я умер, проклятие было разрушено. Но не для моих братьев, невиновных во всем этом. — Чувство вины отразилось в его голосе. Очевидно, он чувствовал себя ответственным за их боль. — Мне жаль, что они не могли умереть, чтобы вернуться, как я, но как и ваша медицина, наша не дает гарантий. Есть шанс, что их не смогли бы вернуть к жизни. Так что они увязли во всем этом, непривлекательные для всех женщин, к которым испытывают желание.

Как ужасно. Хотела бы она быть с Райли, если б он не привлекал ее? Она думала, что да. Она полюбила бы его даже в волчьем обличье. Полюбила бы его силу и энергию.

— Ничто не может освободить их?

— Нет. Проклятие, однажды наложенное, нерушимо. Даже ведьмой, которая наложила его. Оно живет своей жизнью, целью которой является исполнение слов, которые создали его.

Значит, для них надежды не было. Любая девушка, к которой они испытали бы желание, с отвращением отвернулась бы от них. И, значит, невозможно было рассеять и чары, которые связали ее.

— Бедняги.

Бедная я. Бедные мы.

Он искренне рассмеялся.

— Не говори при них такого. Они презирают жалость.

Как и он, подумала девушка. Он был сильным, и не хотел, чтобы она или кто-то другой видел его в другом свете. На самом деле, он так хорошо скрывал свои страхи, что она почти верила, что у него их не было. Почти. Но она видела выражение его лица, когда ведьмы приблизились к ним. Она ощутила его муки из-за мрачного будущего его братьев.

— Однажды они найдут свою любовь. Я знаю это.

— Надеюсь, ты права. — Он еще раз поцеловал ее и сел прямо. — Какие у тебя планы на сегодня?

Наступили выходные, это означало только одно.

— Мне нужно на работу. Я не была там несколько недель.

Он посмотрел на нее через плечо тяжелым взглядом.

— И сегодня ты тоже не пойдешь. Позвони и скажи, что ты заболела. Пожалуйста, — добавил он, подумав.

— Я не могу. На этот раз нет. — Положив руку на затылок, она приподнялась на локте, чтобы видеть его лучше. — Я уже близка к тому, что меня рассчитают.

— Лучше быть уволенной, чем мертвой. Ты помнишь, сколько ведьм и фей в городе? Раньше это было опасно, а сейчас — самоубийство. Ведьмы знают, кто ты. Я бы предпочел, чтоб ты осталась дома.

Он мог заставить ее, но вместо этого попросил.

— Хорошо, — вздохнула она.

Он широко улыбнулся.

— Спасибо.

— А где будешь ты?

— Я должен подготовиться к пробуждению Влада, — сказал он, вставая. — Ну, к церемонии пробуждения. Я вернусь через несколько часов, чтобы забрать тебя на бал.

Она подпрыгнула.

— Ты хочешь, чтобы я пошла?

— Разумеется. Я не пойду туда без тебя.

Она мечтательно вздохнула — вслух или про себя, она не знала. Когда он говорил нечто подобное, ей хотелось преподнести ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.

— У меня нет подходящего платья.

— Мэри Энн, — через дверь неожиданно раздался голос ее отца. С тех пор, как она отправилась в свое короткое путешествие, они не говорили о ее матери или о том, что он лгал. Они просто жили в установленном порядке, формально общаясь друг с другом и не мешая друг другу, насколько это было возможно. — Спускайся обедать. Ты и так пропустила завтрак.

Она спала так долго?

— Буду через минуту, — ответила она. Мэри Энн знала, что они помирятся. Как говорила Анна-Ева, он был хорошим человеком. Девушка уже простила его. Она просто не была еще готова говорить с ним о прошлом. Прошло слишком мало времени после того, как она потеряла мать — во второй раз. Но скоро, подумала она. Скоро она скажет ему, что простила его. Она была всем, что у него было, и он любил ее.

Райли крепко обнял ее и прошептал:

— Виктория купила тебе подарок. Посмотри под кроватью. — С этими словами он отодвинулся от нее и отошел к окну.

Когда он оказался вне поля зрения, она встала и заглянула под кровать. Там была коробка средних размеров с красным бантом по центру. Трясущимися руками она вытащила картон на ковер и открыла крышку. Когда она увидела, что было внутри, то не сдержалась и засмеялась.

Хотелось верить, что ночь закончится также с улыбкой.

***

Эйден стоял в спальне перед зеркалом, изучая свое отражение. На нем был подарок Виктории. Костюм благородного рыцаря. Кольчуга была тонкой и легкой, так что не тянула его к земле. Она защищала его от шеи до лодыжек, кроме тех мест, где детали не вполне стыковались: на локтях, запястьях, животе и коленях.

— Как я выгляжу? — спросил он Шеннона, когда парень поднялся в комнату.

— Великолепно, только Дэн ни за что не п-позволит тебе пойти на костюмированную вечеринку. У нас г-гости. Этим утром мистер Сикамор неожиданно решил собрать вещи и уехать в длительный отпуск, но он рекомендовал кого-то нового. Похоже, Дэну понравился парень, и он сразу нанял его. Миссис Ривз готовит для нас большой праздничный ужин, чтобы мы все могли сесть и п-познакомиться друг с другом. Дэн просил меня собрать всех и привести в главный дом.

Великолепно.

«Виктория вытащит тебя отсюда», — сказал Элайджа.

Он расслабился. Сегодня вечером он не будет беспокоиться о встрече с ведьмами или о том, что может потерять Калеба. Сегодня он представится отцу Виктории и освободит ее от глупой помолвки.

— Скажи Дэну, что я заболел, что подхватил от тебя инфекцию, — попросил он. — Скажи ему, что тебе пришлось помочь мне добраться до кровати.

— Если меня поймают на лжи…

— Не поймают. Клянусь.

Шеннон еще секунду колебался, прежде чем кивнуть и удалиться. В коридоре Эйден мог слышать, как другие парни бормотали об ужине, затем их волочащиеся шаги, потом как щелкнула входная дверь, когда закрылась. Он сунул несколько подушек под одеяло, чтобы выглядело, будто он лежит в постели, и выключил все освещение. Где Виктория? Она должна была быть здесь…

В его окно со стуком ударили камни. С ускоренным сердцебиением он шагнул к нему и всмотрелся. В нескольких футах от него стояла Виктория, блистая в лунном свете. При виде ее он задержал дыхание. Ее волосы отдавали синевой, часть их была уложена на макушке, остальные вились по спине. Она была одета в платье из синего бархата, которое обтягивало грудь и талию и свободно струилось вокруг лодыжек. Босоножки открывали вид на сверкающие розовые ногти на ногах.

Девица в беде и рыцарь в сияющих доспехах, подумал он и ухмыльнулся.

Он перелез через окно, удивительно проворно для кого-то в кольчуге, и присоединился к ней. Обычно она бы поцеловала его в знак приветствия или он поцеловал бы ее, но сейчас они просто неуверенно всматривались друг в друга. Когда она рассказала о том, кто Дмитрий ей на самом деле, они частично растеряли свою непринужденность, и ему это не нравилось.

Наконец, он сказал:

— Прекрасно выглядишь.

— Спасибо. Ты выглядишь… съедобно.

С точки зрения вампира высшая оценка.

— У тебя жажда?

Она облизнула губы.

— С тобой — всегда.

— Тогда пей.

Ее взгляд упал на его шею, и глубокая тоска отразилась в ее кристально чистых глазах. На прошлой неделе он кормил ее досыта.

— Не сегодня. Сегодня тебе понадобится твоя сила. И моя, — сказала она, подняв руку с опаловым кольцом.

Он выставил свои руки.

— Не режь себя. Мне невыносима твоя боль.

«Прими ее предложение, Эйден», — произнес Элайджа. — «У меня такое чувство, что оно тебе пригодится».

— Эйден… — начала Виктория.

— Нет, — ответил он им обоим. Даже если ему будет нужна ее сила, чтобы пережить эту ночь, он не может позволить ей причинить себе боль подобно этой.

Медленно она опустила руку, ее глаза сузились.

— Я могла бы заставить тебя, ты знаешь.

— Но не станешь, — сказал он уверенно.

Прошла минута. Она удрученно вздохнула, гнев утих.

— Но я не стану. Даже для твоей же пользы.

— Все будет хорошо. — Он надеялся. Он потянулся и пригладил ее волосы, на ощупь они были шелковистыми. — Вот увидишь.

— Ох, Эйден, — сказала она прерывисто, склонив голову на его плечо. — Я так боюсь. За тебя, за нас.

Единственное утешение, которое он мог предложить ей, было:

— Я никогда не перестану желать тебя. Мы найдем способ быть вместе.

Она хотела верить ему, он знал это, но она ничего не ответила.

— Столько всего идет не так, как надо, и все одновременно. Сначала ведьмы. Теперь еще и фея разговаривает с Дэном, — сказала она, взяла его за руку и повела к главному дому. — Идем, я покажу.

Они дошли до кухни, и он всмотрелся в окно. К счастью, было темно снаружи и хорошо освещено внутри. Можно было все ясно видеть и при этом оставаться незамеченным самому. Дэн представлял парней высокому, мускулистому человеку с серебристо-белыми волосами, стоящему спиной к Эйдену.

— Это, видимо, новый попечитель.

— Сдается мне, старый попечитель решил внезапно переехать?

— Да. Как ты узнала?

— Стандартная схема работы у фей. Из-за него я не смогу внушить Дэну отпустить тебя на вечеринку. Фей нападет на меня, я наброшусь на него, мы не сможем удержаться. Наши виды слишком ненавидят друг друга. Мы можем ранить друг друга.

— Как думаешь, чего он хочет от Дэна?

— Возможно, он последовал за твоей энергией. Видимо, он не знает, кто из парней призвал его вид, или почему.

— Такой беспорядок. Я хочу… — Его голос резко оборвался, когда фей повернулся, всматриваясь в окно.

Эйден и Виктория нырнули вниз, но он успел увидеть блеск изумрудно-зеленых глаз, лицо, настолько совершенное, что, должно быть, ангелы пели, празднуя его создание, и слегка заостренные уши.

— Пошли, — произнесла Виктория.

— Я не могу оставить их с феей. Я не забыл, ты рассказывала, что под их красотой скрывается зло.

— Феи злы. По отношению к вампирам. Как я говорила раньше, они считают себя защитниками человечества, а вампиры губят его. Поэтому они так ненавидят нас.

— Так ребята будут в безопасности?

— Вне всякого сомнения. Если человеку и нужно беспокоиться, так это тогда, когда фея думает, что на него посягают. Превыше всего они ценят силу. И тебя они не поймут. В тебе они увидят угрозу. Но в остальных — нет.

Тогда ладно. Они пошли прочь, обогнули дом и вышли к дороге. Эйден разберется с Дэном позже в случае необходимости.

— Есть что-то такое, что я должен знать о твоем папе? Какие-нибудь обычаи или ритуалы, которые я могу нарушить, тем самым подписав себе смертный приговор? — Как ножевое ранение, подумал он, вспоминая видение Элайджи.

Она накрутила завиток на палец.

— Его все почитают, поэтому поклонись, когда тебя представят ему. Не говори с ним, пока он не задаст тебе вопрос, и не смотри ему прямо в глаза. Он может расценить это как вызов. Поверь, ты не захочешь бросить ему вызов. На земле нет более жестокого существа.

Зачем ему присутствовать на этой вечеринке?

— А что остальные вампиры? Что будут делать они?

— Держись рядом со мной и никуда не отходи. Тебя расценят как мою собственность и оставят в покое.

Впереди вспыхнули фары, завершая их разговор.

Виктория ускорила свой темп.

— Это Райли и Мэри Энн.

Автомобиль, в который он вскоре садился, не принадлежал отцу Мэри Энн. Черный, блестящий и спортивный. Эту модель он никогда не видел прежде. Украденный? Они с Викторией разместились на очень маленьком заднем сиденье. Когда они тронулись, Эйден мельком увидел платье Мэри Энн. Красно-белое клетчатое платье с разрезом до середины бедра было дополнено красной длинной накидкой с капюшоном и белыми высокими каблуками.

Райли же был без костюма, заметил он.

— Красная Шапочка и Серый Волк, я полагаю, — сказал он, смеясь. — Мило.

На пути к… куда бы то ни было, его веселье отступало перед нервозностью. Осуждение Элайджи и мрачные бормотания не помогали. Так многое зависело от сегодняшнего вечера. Его жизнь, время с Викторией. Что, если он все испортит?

— Попытаются ли вампиры отпить нашей крови? — спросила Мэри Энн.

— Они не должны, нет, — сказал ей Райли. — У них будет своя еда.

Рабы для кормежки?

Вскоре они остановились у гигантского чудовищного дома, единственного в поле зрения. Пятиярусное здание широко раскинулось, поглощая акры земли. Окрашенные в черный цвет окна гармонировали с кирпичной облицовкой. Забор из кованого железа заскрипел, впуская их внутрь. Два волка стояли на страже, пока машина, сбавляя скорость, проезжала мимо.

— Обалдеть. Я знаю, ты говорил, что живешь на окраине города, что твой дом скрыт от чужих глаз, и я вряд ли когда-либо видела его, но я никогда не ожидала такого. — Мэри Энн прижалась носом к окну.

— Нам пришлось усовершенствовать его под наши нужды, — сказал Райли.

Казалось, что свет луны падает куда угодно, кроме этого дома, оставляя его в полной темноте. Благодаря свету фар автомобиля Эйден видел, что других машин нет, и никого, кроме волков, снаружи не было. Неужели они прибыли первыми?

— Ты бегала отсюда до школы? — спросил Эйден. — И отсюда до ранчо? Каждый день?

— Типа того, — ответила Виктория. — Я работала над своим… навыком телепортации. Я думаю, вы, люди, это так называете. Перемещение с одного места до другого усилием мысли. Я преуспела.

Подождите. Что? Она умеет телепортироваться?

Чтобы спросить об этом, не осталось времени. Машина остановилась в конце подъездной дороги, и они вышли. В тот момент, когда дверцы машины захлопнулись, двери дома открылись, и вперед выступила высокая фигура. Эйден тут же узнал его и нахмурился. Дмитрий. Красная пелена ярости заволокла взгляд Эйдена.

Он выступил перед Викторией. Дмитрий оскалил зубы, единственным жестом выказывая свое неудовольствие.

Вампир приблизился к ним. Виктория сжала руку Эйдена и подвинулась к нему.

— Я ждал тебя. — Дмитрий наклонился для поцелуя, но она отвернулась. Его раздраженный взгляд хлестнул Эйдена. — Вижу, ты не обратил внимания на мое предупреждение.

— Отец распорядился, чтобы он присутствовал, помнишь?

И она страстно желала этого. Он не позволил бы себе поверить во что-то еще. Ей нужен был Эйден, не Дмитрий.

— Помню, — произнес вампир. — Вот почему я подумал, вам будут интересны ночные развлечения. Идем. — Он махнул рукой и, ожидая, что они последуют за ним, удалился.

Так они и поступили, поднявшись по ступеням вверх и зайдя в дом. Вскоре Эйден обнаружил, что находится в фойе, окруженный таким количеством богатств, о которых мог только мечтать. Сияющая белая скамейка была словно сделана из жемчужного ожерелья миссис Ривз, стены декорированы в китайском стиле золотом и серебром, а стеклянные витрины наполнены яркими вазами.

Виктория потащила его вперед, так что он только мельком кинул взгляд. Мэри Энн была столь же ошеломлена, что и он, и до последней минуты вертела головой, чтобы разглядеть просторную лестничную площадку.

Они не поднялись по винтовой лестнице, но на самом деле прошли через казавшийся пустынным дом прямо к черному ходу, французские двери открылись прежде, чем Дмитрий мог бы коснуться их. Неожиданно воздух наполнился тяжелым металлическим запахом крови. До ушей Эйдена донесся звук голосов, но слова произносили так быстро, что звук напоминал стрекот сверчков.

Дмитрий остановился, не выходя на террасу. Огоньки перестали мерцать за деревьями, буйно цветущими кроваво-красными розами. В центре сада находился большой серебристый круг на уровне земли, но вырезанный в нечто наподобие лабиринта. Никто не стоял на нем.

Всюду люди были рассредоточены на безупречном газоне. На большинстве женщин были черные мантии, на мужчинах — черные рубашки и штаны. Они пили из чаш и качались в такт страстной музыке, колеблясь на ветру. Бедно одетые в белое были явно людьми. Они предлагали свои шеи, руки, ноги — что угодно — всякий раз, когда вампир подавал им знак.

Их глаза были остекленевшими, движения нетерпеливыми, будто они не могли дождаться, когда их укусят. О, да. Рабы крови.

— Извините, но у наших двух счастливых пар нет времени на танцы, — сказал Дмитрий, привлекая внимание Эйдена. — Видите ли, слишком много всего нужно сделать.

— Где мои сестры? — потребовала ответа Виктория.

— Я запер их в своих комнатах.

Она застыла.

— Ты не мог этого сделать.

— Я мог и сделал. — Он не дал ей времени ответить. — Так… что? Эйден, что ты думаешь о закусках? — Он указал на два стола по сторонам сада.

Эйден проследил в указанном направлении и втянул воздух. На одном столе лежал Оззи, одетый в джинсы, но без рубашки. Он был связан и неподвижен, взгляд направлен прямо вперед. Мертвый, оцепенело подумал Эйден. На другом столе лежал Такер, снова без рубашки, в джинсах и связанный, но он все еще боролся и терпел поражение, когда вампир пил из его запястья. Ему заткнули рот, но было ясно, что он кричит о помощи, его глаза вылезали из орбит от напряжения. Вампир беззаботно продолжал пить из него.

Мэри Энн тоже обратила внимание и ахнула от ужаса:

— Что вы сделали с ним? Остановитесь. Остановитесь! — Она кинулась вперед, но Райли, крепко схватив, удержал ее. Его лицо было мрачным.

Эйден выступил вперед, но, оказалось, что Дмитрий был со своей охраной. Вытянув руку, он препятствовал малейшему движению.

— Единственный способ унести еду — предоставить другую. Ты хочешь предложить свои услуги, человек?

— Как ты смеешь. — Виктория обнажила клыки, ее глаза пылали ненавистью. — Ты заплатишь за это. Моего отца это не позабавит.

Теперь глаза Дмитрия вспыхнули, и он резко произнес:

— Нет, ты поблагодаришь меня, моя маленькая принцесса, за то, что я наказал врагов твоих человеческих друзей. Неужели ты не счастлива?

Она подняла подбородок:

— А после вечеринки? Что ты планировал сделать с телами? Вызвать человеческую полицию и обвинить Эйдена, чтобы его арестовали? И держали подальше от меня?

— Это всего лишь дополнительный бонус.

— Ты омерзительный кусок…

Насупившись, Дмитрий ударил кулаком по ладони.

— Не разговаривай со мной так. Я — твой муж, и я…

— Ты еще мне не муж, — закричала она. Голоса под ними стихли, головы повернулись, и все внимание устремилось к ним. — И если у меня будет выбор, ты никогда им не станешь.

Она не принимала всякую хрень. И Эйден тоже.

— Ты не представляешь, что ты наделал, Дмитрий, — сказал он решительно. Джулиан не мог контролировать свою способность воскрешать мертвых, это означало, что Оззи не останется мертвым надолго.

Как раз, когда эта мысль пришла ему в голову, Оззи сел, его глаза уныло мерцали, язык с жадностью прищелкнул.

— О, слава Богу. Этот парень еще жив, — заплакала облегченно Мэри Энн. — Нам нужно спасти его.

— Слишком поздно, — сообщил Эйден без эмоций. Он не мог чувствовать. Не сейчас, когда собирался сделать то, что собирался. — Он мертв, даже если выглядит иначе. И ничто его не спасет. Дмитрий позаботился об этом.