Первая звезда на моем небосклоне

Глава 20

Она его полюбила. Пайпер глупейшим образом влюбилась в Купера Грэхема. Звоночков у нее было хоть отбавляй — зуд, который испытывала при его появлении, радость, когда заставляла его смеяться, принципы, нарушенные ради него. Как же Пайпер не смогла распознать суть сильной волны чувств, которая захлестывала в самые неожиданные моменты?

Пайпер сунула голову между коленями: та закружилась. Однако стало только хуже. Все признаки налицо, только она отказывалась обращать на них внимание. Верила, что у нее иммунитет к влюбленности. Может, и был. Иммунитет к кому угодно, только не к Куперу Грэхему. Однако когда его уводили в наручниках, вот тогда треснула стальная ловушка, которая держала в тисках сердце Пайпер так долго, что она не ведала о ее существовании. До сих пор.

Пайпер заставила взять себя в руки. Ей не до любви. У нее нет ни возможности, ни сил с этим справиться. Как можно выйти сейчас в эту дверь и вести себя, словно ничего не случилось? Проницательности Куперу не занимать, он здорово умеет читать мысли Пайпер. И все чувства прочтет у нее на лице. А стоит ему прочесть… Он ведь такой добрый парень. Такой гребаный добряк.

Отсчитывались одна за другой секунды. В любую из этих секунд Купер мог ворваться ее проверить. Пайпер хотелось спрятаться здесь навечно, только что толку? И она с усилием встала. Есть только один способ спастись. Лишь один путь избежать его жалости, его доброты.

Ей придется убраться отсюда, и дело с концом.

Купер с закатанными рукавами появился из кухни. И у него тоже губы опухшие. Пайпер что, его покусала? Он как попало расставлял столовые приборы на столике наряду с двумя тарелками с аккуратно разложенным салатом руккола и яблочным салатом, наверняка не его приготовления.

— Ризотто с омаром. — Купер поставил на стол две чашки. — С пылу с жару. Очень сочное. — Из — под полуприкрытых век взгляд скользнул по Пайпер. — Прямо как ты.

Пронзивший ее эротический импульс в точности доказывал, насколько она уязвима. Пайпер опустилась на диванчик.

Заставить себя есть было еще трудней, чем притвориться, будто ничего не произошло.

— Ты потрясающий повар, — похвалила она.

Пайпер знала, и Купер знал, что ей известно: он ничего из этого не готовил, но ей подыграл.

— Немного палец порезал, пока доставал мясо из клешней.

— У всех великих шеф — поваров случаются травмы.

Купер усмехнулся. Пайпер набросилась безжалостно на ризотто. Рис во рту таял, как он и говорил. С сыром, с сочными кусочками омаров, которые так и норовили застрять у нее в горле. Пайпер с Купером беседовали, вернее, в основном говорил он, возвращаясь к тому, что случилось с Парксом. Она наконец призналась, как стащила компьютер Ноя, но даже это было не так трудно, как то, что предстояло сказать, и Пайпер окончательно отказалась от потугов запихнуть в себя еду.

— Не вкусно? — спросил Купер.

— Беременность начисто лишает аппетита.

Он уронил вилку, и его неприкрытый ужас показал, что она перестаралась в попытках играть, будто все нормально.

— Да шучу я.

— Не смешно! — чуть ли не зарычал Купер.

— Ты же знаешь, что я становлюсь стервой, когда нервничаю.

— Мне все равно, насколько ты нервная. Не повод шутить над… А чего ты так разнервничалась, кстати?

Может, следовало отложить все на несколько дней. Несколько недель… Маячившая возможность так же соблазняла, как змей — искуситель в садах Эдема, и была столь же зловредна. Нужно сделать все быстро. Идеально. Быть беспощадной с собой, как обычно поступал Дюк, когда Пайпер плакала из — за лопнувшего шарика или поцарапанных коленок. Она была дочерью своего отца, потому и заставила себя посмотреть Куперу прямо в глаза.

— Расстаюсь с тобой.

— Ага, как же.

«Лги логично. Мужики понимают только логику».

— Работа моя закончилась. Я наконец отложила немного деньжат в банке. И даже нашла место, где жить.

— У тебя уже есть, где жить.

— Место получше. Эмбер едет на гастроли с труппой через пару дней и не вернется в «Лирик» до декабря, поэтому я поживу у нее.

С Эмбер они это не обсуждали. И до этой минуты Пайпер даже не думала куда — то переезжать.

Купер помрачнел сильнее.

— Совершенно нет необходимости.

— Я закончила работу, для которой ты меня нанял.

— К нам двоим это не имеет никакого отношения.

Пайпер проглотила комок в горле.

— Конечно имеет. Работа закончена, и мы разбегаемся.

Он сжал руку, лежавшую на столе, в кулак.

— О чем ты говоришь? Мы вместе хорошо проводим время. У нас великолепный секс. Ты женщина, с которой я хочу быть.

— Женщина, с которой ты хочешь быть только сейчас.

— Ну и что тут такого?

Еще кусок сердца откололся.

— Для тебя ничего такого. Для меня же слишком много не того, что надо. — Она могла вытащить наружу лишь краешек правды. — Я не могу продолжать болтаться при твоих кутежах. Это не мой мир. Я домашняя чикагская девчонка. А ты… звезда. — Она с трудом изобразила кривую улыбку. — «Звездочка светлая, звездочка ясная»… и все такое.

— В этом нет ни капли смысла. — Он протянул руку ладонью кверху. — Ты с самого начала растолковала, как себе все представляешь, поэтому знаю, что не ждешь предложения руки и сердца.

Манера, в которой он это сказал, пронзила иглой сердце Пайпер. Она не романтична. Нет. Не хотела ни колец, ни фаты. Это не ее. Но от такого его как бы походя отказа от любого будущего сжалось горло.

Она должна быть жесткой. Такой она была, такого он от нее ждал. Пайпер втянула воздух.

— Женщины ведь тебя никогда не бросали?

— Мы говорим не об этом.

— Другими словами — нет. Бросать — твоя привилегия. И ты не в курсе, как справляться с иным сценарием. Разве тебе непонятно? Дело не во мне и не в наших отношениях. Просто тебе всегда надо выходить победителем.

Это было правдой, и, может быть, Купер тоже ее знал, потому что возросла его неприязнь.

— Я не нуждаюсь в твоем психоанализе.

— Это ради твоей же пользы, и да, я на самом деле бросаю тебя.

Купер сжал губы в тонкую линию.

— Ты трусиха, Пайпер Дав. Никогда не думал, что так назову тебя, но ты бежишь от нас двоих, как испуганный подросток.

Что ж, это правда. А что еще она могла сделать, если на кону спасение ее души?

— Я не убегаю. Просто я прагматик. Мы живем в разных мирах, Куп. Мне пора вернуться в мой мир, а тебе идти своей дорогой.

— Ты и в самом деле этого хочешь?

— Да. Да, хочу.

Он встал, швырнул салфетку с таким ледяным выражением, которое Пайпер еще не видела.

— Ну и черт с тобой.

Купер взлетел вверх по лестнице в свой офис. Куда ее занесло? Сегодня вечером намечалось торжество. Купер планировал удивить ее, попросив пойти с ним, ведь он еще ни одну женщину не приглашал. А что она учудила? Все испортила.

Доверьте что — то Пайпер Дав. Она возьмет и все прямо тут же обратит в хаос. Им так было весело вместе. Они одинаково смотрели на жизнь. Неужели трудно это понять? Вместо признательности за то, что у них есть, она должна превратить все в дерьмо.

Хотя насчет одного Пайпер права. Он не любил проигрывать. Особенно когда в том не было необходимости. Купер принял решение. Пару деньков ее не будет замечать, даст время поскучать. Нужно с ней построже. Потому что Пайпер Дав понимает только жесткое обращение.

Последние четыре дня работы в клубе обернулись для Пайпер сплошным адом, но она обещала Тони побыть до конца недели и не могла бросить его на произвол судьбы. История фальшивого обвинения Купера вовсю освещалась в СМИ, и в клубе было под завязку. Куда бы Пайпер ни повернулась, везде натыкалась на Купера.

Наконец настала суббота. Ее последний день работы. Со всей этой славой любые долгие дебаты, чтобы оставить Купера одного на танцполе, канули в Лету. Джона организовал охранников так, чтобы один всегда находился с Купером рядом. Лишь Пайпер отказалась от «Куперовской смены», поскольку у единственной вышибалы — женщины и так было много обязанностей. Однако в субботу заболел Эрни, и ей пришлось его подменить.

Купер облегчил ей задачу держаться от него на расстоянии, поскольку вел себя так, словно Пайпер не существовало. Лишнее доказательство уже известного — как сильно он ненавидел проигрывать. Она до боли скучала по их близости — по тем интимным взглядам, что они обменивались, по тому, как вместе смеялись над какой — нибудь глупостью, которую только они одни считали смешной. Все кончилось.

К тому же наступила последняя ночь, когда она спала в клубе. Эмбер обрадовалась, что кто — то присмотрит за квартирой, и завтра Пайпер переедет. И с завтрашним днем закроется эта глава ее жизни. Паршивейшая глава.

Наилучшая глава…

Пока Пайпер наблюдала, как очередная красотка липла к Куперу так, что оставила очередной отпечаток макияжа у него на рубашке, за плечо ее тронул Джона.

— Пора тебе принять эстафету у Купа. — Он посмотрел в сторону их босса. — Кстати, что с вами происходит? Не видел всю неделю, чтобы вы, ребята, разговаривали.

Она ушла, а Купер остался. Придется ей представить все в правильном свете.

— Куп меня бросил. Самым вежливым образом, конечно. Он ведь безупречный джентльмен.

— Без дерьма? А я — то решил, что вы, ребята, собирались продержаться подольше.

— Да все окей. Когда — нибудь должно было случиться. Чем скорее, тем лучше.

Джона неловко похлопал ее по спине. Хоть он и кретин, Пайпер против воли почувствовала к нему нежность.

Во время нескольких минут отсутствия Джоны толпа снова стала напирать на Купера, и задача Пайпер осложнилась.

— Организуй мужику немного свободы.

Большинство народу не создавало проблем, несколько «трудных» так набрались, что с ними легко было справиться. Хорошо, что никто не лез в драку, потому что Пайпер нужна цель для каждого болезненного чувства, свернувшегося внутри. Еще несколько часов…

Парень в фетровой шляпе и в джемпере с V — образным вырезом наступал на Купера. Пайпер ощущала нарастающее бешенство, пока слушала, как идиот припоминал каждый промах Купера, каждый запоздавший бросок мяча. Купер привык к таким болванам и прекрасно справлялся. Но не она. Когда «фетровая шляпа» приступил к критике капитанского мастерства Купера, все ужасные эмоции, кипевшие внутри нее, нашли свою цель, и Пайпер взорвалась. Она протиснулась между мужчинами, привстав на высоких каблуках, и схватила парня за грудки.

— Отвали, засранец, или я оторву твою гребаную башку. Усек?

Брови Купера взлетели вверх. Парень моргнул, потом выдвинул подбородок в ложной браваде.

— Что? Кто ты такая?

— Мой телохранитель, — спокойно ответил Купер. — Лучше с ней не связывайтесь.

Парень бочком стал отступать.

— Да кому нужен этот дерьмовый клуб?

Брайан быстро оттеснил придурка от толпы. Купер с неудовольствием посмотрел сверху на Пайпер.

— Настоящая дипломатия.

— Он меня достал.

— Прекрати.

Она больше не могла с этим справляться и отошла прочь. Еще час, и ее работе конец.

Пайпер проверила женский туалет и VIP — зону. Все хорошо. Когда она наконец вернулась на первый этаж, то наткнулась на группу мужчин, окруживших Купера у лестницы, ведущей на антресоли. Какой — то особенно шумный с нагеленными волосами тип подошел ближе некуда и разглагольствовал, размахивая пивом.

— Ты и я, Куп. Мы знаем, на что это похоже. Однажды меня какая — то сука тоже пыталась прижать. В точности как тебя.

— И не говори.

Купер отвернулся.

Однако парень не унимался.

— Эта сука напрашивалась. Она сама хотела. Любой это видел.

А потом идиот сделал ошибку, схватив Купера за руку. Купер развернулся и без предупреждения замахнулся и ударил кулаком парня, швырнув его в толпу.

Вот же хрень.

Пайпер бросилась вперед. Парень упал на пол, перекатился на колени и схватился за челюсть, потирая. Пайпер опустилась рядом на колени и посмотрела снизу на своего экс — любовника.

— Настоящая дипломатия, Куп.

Купер посмотрел на нее сверху и бросил ее же слова:

— Он меня достал.

Несмотря на его свирепое выражение, она чуть не обняла Купера.

«Это за всех женщин, которые говорили правду, а им никто не верил».

Наконец пробило три часа. Пайпер скинула туфли и потащилась наверх провести последнюю ночь в квартире. Завтра она будет спать на широкой кровати Эмбер под постером с «Аидой».

Пайпер разделась, натянула простую коричневую футболку поверх белья и посмотрела из окна в переулок. Купер уехал, на месте, где стояла его машина, зияла пустота. Пустота, как у Пайпер в душе.

Она забралась в постель и уставилась в потолок, думая о том, что поступает правильно. Пайпер не верила, что можно испытать боль еще большую, чем уже есть, но оставаться с Купером дальше — скрывая, как сильно озабочена, — сделает их неминуемый разрыв еще мучительней.

Наконец она провалилась в тревожный сон, только чтобы увидеть кошмары с клоунскими лицами, сапогами — ботфортами и палками селфи. Они преследовали ее в алых джунглях, где с телефонных столбов вниз головами висели мертвые женщины. Пайпер хотелось кричать. Но не хватало воздуха. Она должна найти воздух. Потому и боролась, чтобы обрести крик. Где угодно.

Неожиданно она проснулась. Еще было темно. Футболка прилипла к телу, и Пайпер уткнулась во влажную подушку. Сердце бешено колотилось. Это только сон… Только сон…

В дверном проеме кто — то стоял. Темный безмолвный силуэт. Пайпер хрипло выговорила:

— Куп?

Человек метнулся к ее постели.

Все случилось мгновенно. Только что она пребывала в кошмаре, как вдруг ее схватил какой — то мужчина. И не Купер.

Она завопила.

— Заткнись!

Он обхватил ее руками. Затряс. Пайпер пыталась бороться, но ее держала в ловушке простыня. От сильной тряски голова моталась. Пайпер освободила руку и вцепилась ногтями в лицо противнику. Он дал ей пощечину. Зазвенело в ушах. Она бешено сражалась, слышны были только ее вздохи. А потом и они стихли, когда руки сомкнулись на горле Пайпер, а большие пальцы перекрыли кислород.

Над головой вспыхнул свет.

Давление на шею прекратилось, когда от неожиданности тип подскочил и обернулся. Пайпер перекатилась на противоположную сторону кровати, борясь с простыней, ударилась, свалилась на пол. Несколько мгновений спустя она уже была на четвереньках, моргая от яркого света.

В дверях стояла Джада, держа игрушечное ружье и уставившись на нападавшего, которого Пайпер никогда в жизни не видела.

Голос Джады задрожал:

— Хэнк?

Бритоголовый тип держал пистолет. Серебристую девятимиллиметровую «беретту». Наставив оружие на Джаду.

А потом перевел ствол на Пайпер.

Он сердито нахмурил брови. Мускулистый верзила. Возможно, он когда — то был симпатичным, однако безобразная ненависть превратила его удлиненное лицо в злобную маску.

— Что за хрень… Где Кара? Почему здесь нет Кары?

Джада ахнула. Тип отступил спиной к дальней стене, чтобы держать их обеих на мушке. Он ошибся квартирой. Он искал Кару.

— Она… она не здесь. Я сижу с Джадой, — давилась словами Пайпер.

Тип наставил «беретту» на Джаду.

— Где она?

Пайпер мысленно умоляла Джаду не говорить, что ее мать спит в соседней квартире.

— Я… я не знаю, — всхлипнула Джада.

— Ты лживая маленькая сучка.

— Она… на вечернем семинаре, — умудрилась выдавить Пайпер. — По классу, который посещает. А теперь выметайтесь к черту!

— Врешь. — Он потел, пылал жаром, может, был под кайфом. — Она с Грэхемом. Блудит с этим ублюдком.

Он ткнул пистолетом в Пайпер.

— Иди к ней.

Пайпер осторожно переместилась к Джаде, которая стояла, застыв. Бесполезное ружье скользнуло на пол. Пайпер обняла девочку за плечи и мысленно молила, чтобы не проснулась Кара.

— Кары здесь нет. Уходите. Оставьте нас в покое.

— Эта шлюха заплатит. Она должна заплатить.

— Никому не придется платить, — тихо говорила Пайпер. — Просто уйдите.

— Ага, как же, вы все, типа, меня ни в грош не ставите. Типа, забудь, парень, что она тебе сделала.

— Дело прошлое. Выбросьте из головы.

Он подошел ближе. Пистолет на месте. Обратил все внимание на Джаду.

— А, ее маленькая куколка. Только больше не маленькая.

Холодные щупальца страха поползли по телу. А потом Пайпер услышала. Как открылась дверь. Кара. Он ее убьет. И может, Джаду тоже.

Никогда Пайпер не чувствовала такую беспомощность. Ее «глок» остался в багажнике машины, а все приемы рукопашного боя бесполезны, когда дуло пистолета направлено на девочку.

Но из гостиной раздался голос не Кары. Это пришел Купер, и ужас Пайпер превратился в лед.

— Не мог уснуть, — сказал он.

Хэнк схватил Джаду, приставил пистолет к виску и мотнул головой Пайпер, дескать, иди впереди к выходу из спальни.

При их появлении Купер замер. Впереди Пайпер, за ней Хэнк с Джадой.

— Куп… — в ужасе всхлипнула Джада.

— Он ищет Кару.

Пайпер шагнула вперед, чтобы заставить Хэнка перевести пистолет с Джады на нее.

— Стой где стоишь, или отстрелю башку!

Дуло пистолета прижалось к голове Пайпер. Она пыталась приглушить рыдания Джады, боролась со страхом столь сильным, что он ее парализовывал. Пайпер не отрывала взгляда от Купера.

Командная игра.

— Убери пистолет.

Голос Купера звучал грозно.

— Что, пришел сюда искать свою шлюху? — издевался Хэнк.

— Он говорит о Каре, — поспешила пояснить Пайпер. — А не обо мне.

Купер не стал ничего спрашивать. Он был игроком, который действовал в напряженной ситуации, и наступил четвертый финальный даун, когда на часах отсчитываются последние секунды, а нужно достичь линии ворот.

— Опусти оружие, — едва шевеля губами, повторил Купер.

— А с чего это? — Пистолет сильнее ткнулся в висок Пайпер. — Я ее накажу. Она меня бросила и помчалась к тебе задирать юбки.

— У тебя одна грязь на уме, — сказал Купер. — Кара мне никто.

— Врешь, как и она!

— Да с чего мне врать тебе?

Купер был спокоен, только сильная настороженность в глазах и мускул, подергивающийся на скуле.

Неожиданно давление на голову Пайпер исчезло, и Хэнк снова направил пистолет на Джаду. Девочка заскулила, когда он ткнул стволом сильнее.

— Я собирался разнести башку Каре, только этого мало. Надо, чтобы она сначала помучилась посильнее. — Он обхватил Джаду за горло. — Отстрелю — ка сначала башку ее девчонке

Джада захлебнулась. Ее тело задергалось в конвульсиях.

Меж грудей Пайпер скользнула струйка пота. Кожа стала липкой, сердце грохотало.

— С чего ты решил, что Купер с Карой любовники? — Ей нужно было говорить. Сказать что — нибудь. Хоть что — то. — Купер мой любовник. Мы с ним повязаны навеки. Мы больше, чем любовники. Любим друг друга до смерти. — Она все болтала. Останавливая время. Отвлекая его от пистолета, приставленного к виску Джады. — Куперу Кара даже не нравится. Он смеется над ней за ее спиной.

— Ты врешь.

Краем глаза Пайпер увидела, что Купер двинулся. Медленно. Четверть шага влево. Она продолжала говорить:

— Вы же в курсе, какая она неудачница. Вам — то это известно, как никому другому. Даже о дочке не заботится. О собственной дочери. Потому мне приходится с ней сидеть. Потому что Кара терпеть не может собственную дочь. — Купер сделал еще шажок. «Командная игра. Командная игра». — Какое вам может быть дело до такой вот женщины? Она мне говорила, что никогда не хотела быть матерью. Что Джада тянет ее назад. Виснет грузом на шее.

Подавленное рыдание исторглось из глубины души Джады. Хэнк дернулся, а Купер оторвался от земли. Длинное стройное тело вытянулось, и он нырнул. И совершил величайший в своей карьере персональный блок. Сокрушительный, запрещенный блок, который отдался болью в коленях и сотряс комнату.

Пайпер схватила Джаду, повалила на пол и упала сверху, защищая девочку всем телом от грохнувшего выстрела.