Песнь Морской Девы

18 [Анабель]

Я уже представляю как все случится. Очень хочется подразнить Генри, прежде чем убить. Он, наверное, уже и забыл обо мне. Во всяком случае, он вряд ли оплакивает меня. А что до Саманты… Я пока не решила, что с ней делать. В любом случае в живых она не останется. Даже если я не своими руками отберу ее жизнь. На том корабле до Лондона доплывут одни мертвецы. Не думаю, что она сможет выжить, когда мы доплывем. Но ее я похороню достойно. Сооружу могилу из кораллов и подводных камней. Ее душа будет принадлежать Посейдону.

Я, к слову, узнала кое-что о русалках. Когда мы отправились вдогонку за "Акульим зубом" по вечерам у нас было много времени для историй. Мы собирались на дне в кружок, словно вокруг костра. Я всегда знала, что русалки — не Божьи создания, но никак не могла понять, откуда же они взялись. Пока Луиза не рассказала миф:

Гулял однажды Посейдон по дну морскому. Оно было прекрасно. Солнечные блики бегали по песку. Сверкали ракушки, жемчуга. В кораллах и водорослях копошились яркие рыбки. И все было таким красивым. Однако, заметил морской бог что-то, что портило живописную картину. Среди жизнерадостных ярких красок, было нечто, от чего веяло смертью. Подплыл Посейдон ближе и увидел, что лежит на дне девушка. Красивая, утонченная. Но от воды кожа ее сморщилась и распухла. Руки и ноги девы были связаны крепким канатом.

Пасейдон любил женщин и частенько выбирался на сушу, дабы пообщаться с прекрасными созданиями. Не стерпел он такого обращения с главными украшениями мужской жизни. И подумал: У людей столько женщин, что они перестали их ценить. А я одинок. Тут, в чудесных водах, не хватает одного.

И вдохнул он жизнь в прекрасную деву. И вырос у нее рыбий хвост, прямо, как у него самого. Появились у девы жабры, что бы она могла дышать. Кожа разгладилась и стала нежнее, чем у дельфина. А голос на столько очаровательный, что Пасейдон, как и любой другой мужчина, готовы были сделать все, ради его обладательницы.

С тех пор, каждая утонувшая девушка становилась русалкой по воле царя морского Посейдона.

Но еще интереснее была легенда о Сирене, дочери Посейдона и человеческой женщины. Она росла с матерью на земле, и не предполагала о том, что может гулять по дну морей и океанов. Мать не раскрывала ей имени ее отца. И Сирена жила, как простая земная девочка, не ведая горя. Но вот пришел злополучный день и маму погубила оспа. Не найдя успокоения ни в чем, Сирена привязала к своей шее камень и ступила в пропасть с края прибрежной скалы. Волны сомкнулись над ее головой. Но Сирена не умерла, а обрела хвост и поняла, что она морская царевна.

С тех пор правили они с отцом, Посейдоном, глубинами морей. Она никогда не выходила на сушу, ибо все на земле напоминало ей о матери и унылой земной жизни. Пока Сирена не влюбилась в человека. Ради него она ступила на берег. Притворившись человеком, Сирена завоевала сердце моряка. И вот однажды раскрыла ему свою тайну. Возлюбленный, к счастью Сирены, принял ее такой. И они поженились. Но ничто на земле не могло заменить ей красот Посейдонова царства. Пожаловалась она мужу на тоску, одолевшую ее сердце. Отпустил он Сирену на день в море. И поплыла она прямиком к отцу.

— Ради счастья твоего, дочь моя, я сделаю так, чтобы оба вы могли жить здесь. Пусть моим тебе свадебным подарком будет хвост твоего возлюбленного.

Обрадовавшись, передала Сирена предложение царя морского мужу. Но не представлял человек жизни под водой и отказался. Стала царевна сбегать порой в море погулять. И вернувшись однажды домой, застала мужа с другой. Слезы, капающие в океан, сделали его соленым. Сирена плакала на берегу, пока не кончились слезы. Любовь и горе раскололи ее сердце. Умирая, породила она заклятье. И с тех пор, умирающая в море девушка с любовью в сердце, превращалась в сирену.

— Чем отличается сирена от русалок? — спросила я у Виолы.

— Мы, русалки — жены Посейдона. Сирены — его дочери. Утопленницы превращаются в русалок, если жаждут мести, если последним их чувством была злость. В сирену — если перед смертью в сердце девушки теплилась любовь и печаль. Или же рождается сразу сиреной.

— И все же я не понимаю, что нас различает.

— Сирены считают себя высшими морскими существами. Они могут повелевать волнами, погодой, течениями, кораллами, водорослями. Их магия не в пении, они очаровывают мужчин не колдовством. И, в отличие от нас, ходьба им не причиняет никакой боли. И да, некоторые могут даже жить среди людей. — Рассказывала Виола то ли со злостью, то ли с завистью. — Тебе нужно знать еще кое-что. Русалка может стать сиреной.

— Как?

— Если она искренне полюбит человека и любовь эта будет взаимной. Это своего рода разрушение проклятья. Но учти, если ты влюбишься, а тебя не полюбят в ответ, если сердце твое разобьется, то превратишься ты в морскую пену. Много кто хотел вернуться навсегда на сушу, но вместо этого обращался в пену. Поэтому я даже не разговариваю с мужчинами, если доходит до близости с ними. И тебе советую не рисковать.

— Уж об этом можешь не беспокоиться. Я так разочаровалась в людях, что любви больше к ним не питаю.

— Вот и правильно.

Повисло молчание. Мы плыли косяком, разрезая воду. Остановились, когда на глубину перестали пробиваться солнечные лучи. Сегодня я не стала слушать истории, нашла удобное местечко для сна, но уснуть не могла. Почему-то вспомнила Себастьяна. Он там сейчас один. На необитаемом острове, в окружении нескольких десятков русалок и околдованных приятелей. Как жаль, что нам не дали побыть вместе подольше…

— Ее звали Грезе, — доносился голос какой-то русалки. — Она была родом с северных земель. Обретя дар Посейдона, она приплыла на русалочий остров. И клан помог ей отомстить. Но после она покинула бермудский треугольник. И вернулась в холодные северные воды. Она и по сей день живет по соседству с язычниками. Грезе плавает на белом нарвале, в руках у нее всегда топор. Она защитница двушек и злейший враг невежественных мужчин. Если Грезе и погибнет, то не станет морской пеной, а вознесется в Вальхаллу…

Женщина-воительница, это так нелепо. Я думаю, что Грезе плохой пример для подражания юным девицам. И почему русалки так восхищаются ей? Наверное, потому что никто, кроме нее не плавает на белом нарвале. Интересно, кто это? А если я стану плавать верхом на ките, обо мне тоже легенду сложат? Межет стоит попробовать? И что это за Вальхалла такая?