План: не влюбиться в герцога. Провален

11 глава

Дни пошли свои чередом. Вся следующая неделя стала затишьем перед бурей. Большинство моряков выдохнуло и настроилось на спокойное путешествие. Они слажено выполняли свою работу, больше не отвлекаемые ни остановками в порту, ни пиратами.

От меня отстал император, и Дэймонд, и даже Макс. Я будто стала в раз не интересна всем парням этого корабля. Но отсутствие мужчин стало для меня облегчением. Я смогла почувствовать себя полноценной личностью, сконцентрированной на себе, а не просто объектом для внимания.

Я стала читать книги, которых в каюте императора было очень много. Ему нравились биографии первооткрывателей, исторические книги, и, к своему удивлению, я нашла парочку приключенческих историй. Ничего человеческое ему не чуждо.

За этим занятием я проводила каждую ночь до рассвета. Меня затягивали истории предков нашего правителя, который оказался тщеславным, и даже в море взял с собой книги про своих родственников. Среди всех них прослеживалось кое-что общее: каждый из них хотел завоевать весь мир. Когда-то предки Арчибальда покорили всю южную часть нашей планеты и назвали ее Фалирией. Но и этого им недостаточно.

Прошлые поколения за последние четыреста лет не добились почти ничего. Но каждый из них пытался завоевать Елейские воды. Ведь они являются меридианом между югом и севером. Покорив русалок, человек откроет себе путь в ранее запретный север.

С детства нам говорят, что той стороной управляет не один человек, как у нас. Их земли не были колонизированы кем-то одним. Там все так же есть разделение на страны и губернии. А во главе всего севера стоит союз из двенадцати королей, представители всех стран.

Нам говорили, что на той стороне царит хаос и разруха, но никаких подтверждений не было. Я думаю, что эту часть истории писали наши императоры, которым было удобно осквернить вражескую территорию. Таким образом они создавали себе повод, ситуацию, чтоб оправдать свое нападение благим намерением спасти местных жителей, подвергшимся ужасному правлению глупых королей. Может, во мне говорит ненависть к нашему правителю, но все равно во всех его действиях я вижу одну цель — безоговорочную полную власть. Над всем и над всеми.

Я была удивлена, что император дал мне чуть-чуть воздуха, буквально один глоток. И это чувство свободы окрылило меня. Последнюю неделю я совсем не чувствовала давление с чьей-либо стороны, и даже с ЕГО, и сама мысль о жизни по указке, о так называемом «пруде», теперь претила мне. Я могла думать только о свободе и море.

В этот день я встала пораньше. Меня разбудили первые лучи солнца. Рассвет на корабле пропустить было невозможно. Впервые за время путешествия я решила встретить новый день, а не проводить его. Я укуталась покрепче, так как уже начинало холодать, и поднялась на палубу.

Здесь работа ужи кипела во всю. Все члены команды были чем-то заняты. Капитан с императором решали какие-то вопросы. Дэймонд же был посвящен самому себе. Он сделал максимум по укреплению охраны, но мы больше не подвергались никаким атакам. Так что его работа стала номинальной. А вот вклад Милоша все также был ценен. Он и другие матросы с утра до ночи были заняты. Я не понимала такой тяжелый физический труд, спрашивала его о дальнейших планах, но тот был непреклонен. Друга тянуло в море, и никакая работа не пугала.

Я села на свое излюбленное место, где для меня уже давно поставили стул, кое-как найденный на судне. Обычно никто не церемонился и мог сесть где угодно. Но смотреть на закаты все же нужно с удобством.

Солнце сбегало из ночного плена, а мои переживания прятались за ослепляющим светом. Эта процедура успокаивала меня, я забывала обо всем на свете. И только император, постоянно маячивший перед глазами, был напоминанием о предстоящих трудностях.

Но в этот раз я не отмахивалась от него, а наоборот стала наблюдать. Движения императора были резкими, быстрыми. Этот человек не привык ждать и знал о вечной победе. Но также его жесты были наполнены силой. Вся его фигура излучала уверенность. Люди вокруг него чувствовали это, и часто эта энергия отталкивала. Но человек не мог отойти, так как боялся последствий. И лишь получше узнав императора, можно было разговаривать с ним без страха. Или же это позволялось только мне?

Дэймонд при разговоре с правителем держался прямо. Его спина была сродни высокой несгибаемой сосны. Но в то же время от герцога исходила не очень хорошо скрываемая ненависть. Он прятал ее за уважением и неким подхалимством. Но думаю, никто ему не верил, даже он сам.

Капитан боялся Арчибальда. Он скрывал это за неуважением и насмехательством, но только за спиной. В лицо он не то чтобы боялся, он даже не смотрел. Все его шуточки над императором оставались только среди доверенных лиц, куда входили все, кроме правителя и генерала.

Ведь Дэймонд доказывал свою верность доносами. Это не делало ему чести, но было необходимым обстоятельством в жизни правителя. Наблюдательность и болтливость герцога устранили множество измен и переворотов. Власть была непрочной, и только верность герцога и опыт императора сохранили ее. Теперь еще к этому добавилась моя «жалость». Именно ее я назвала причиной своей помощи.

В любом случае, проанализировав, я поняла, что только мне было позволено открыто вести себя в присутствии императора. Тот же только при мне мог быть чуть менее циничным, чем он есть на самом деле.

Мои мысли были прерваны, когда кто-то коснулся моих открытых плеч. Плед слетел, а я, засыпав, не заметила этого.

— Ты замерзла. — сказал Дэймонд, накрывая меня свои черным плащом, который он почти никогда не снимал, да, наверное, только два раза он был не в нем. Сейчас, и когда я застала его в том борделе с Софией.

Плащ придавал Дэймонду брутальности, за ним же скрывались герцогские замашки и интеллигентная одежда. Я так и не разгадала его характер. Единственное, что я знала наверняка, что он был глубоко несчастен. С тех самых пор, как полюбил немеркантильную женщину, которую он не смог даже купить. Она мотивировала его. Он стал богатым, не думал ни о ком, кроме нее. Но этим же она и перекрыла ему дыхание. Он жил только рядом с ней. Настоящее было поставлено на паузу.

Каким-то чудом он полюбил меня. Но и тут произошла ошибка. Теперь он существовал только для меня. И я его полюбила. Но у нас есть одно отличие. Я умею выбирать себя.

Я долго размышляла о Дэймонде. Он воспринял мою задумчивость как покорность и обнял.

Я же находилась в самом прекрасном моменте своей жизни. Яркие лучи рассветного солнца тепло касались моей кожи, мурашки бегали по ней, щекотали мое лицо, шею, руки. Горячее дыхание запретного и любимого мужчины обдувало мои губы. Я чувствовала себя закрытой от всего мира. Эта секунда была олицетворением нежности. Я была пропитана запахом хвои и моря. Я дышала чужим дыханьем, жила чужой любовью.

Когда ждать стало невыносимо, я сама потянулась к губам моего дьявола искусителя. Я навсегда запомню это как самый нежный и самый болезненный свой поцелуй. Больше я никогда не испытаю такой смеси чувств и желаний, и больше никогда тепло не будет разливаться по моим венам.

Пару аккуратных движений и одно крепкое объятие — все, что нам было позволено. И, кажется, Дэймонд тоже это понимал. Но у него хватало сил бороться. Его вера в любовь и людей еще не умерла. Его сердце было очень сильным, раз оно смогло пронести наивность и доброту сквозь столько испытаний. Я же пала под действием одиночества и предательств. Теперь я больше не верю людям. Я злая и одинокая. И потеряла веру в чудо и надежду. Это самое больное сочетание. Его ничем не вылечить.

Я опомнилась. Атмосфера пропала. Я снова почувствовала холод и грубость. Я б завыла от горя и тоски, что внезапно обрушились на мои замершие плечи. Да вот только нельзя показывать слабость при своих врагах. Поэтому я искусала щеки изнутри до крови, но стерпела.

— Дэймонд, — прошептала я, легко толкая своей рукой в его широкую грудь, на которой хотелось лежать и плакать. — это конец.

— Не продолжай, Мари. Я не могу это слышать. Ты моя боль. Ты моя любовь. Я горю в этом аду. Гори же со мной! — он порывисто потянулся ко мне, но я инстинктивно отошла назад. И это стало моей ошибкой.

Мир перевернулся. Перед глазами пронеслось обеспокоенное лицо Дэймонда, подбежавший Милош, который что-то кричал, и спокойный император, который видимо наблюдал за всей этой сценой. До него еще не дошло, что я падаю. А вот я уже это поняла.

Видимо, я стояла слишком близко к краю. К краю жизни?

Я быстро упала в еще холодную воду. Одежда стала мокрой и тяжестью тянула вниз. Я растерялась, беспомощно открывала рот, словно я рыба. Но только наглоталась воды. Спустя время я опомнилась и постаралась грести на верх, только руки не слушались. Я просто кружилась на месте, не имея возможности сделать что-либо для спасения.

Сверху послышались брызги воды. Кто-то прыгнул за мной. Сейчас меня спасут!

Только вот было уже поздно. Спазм схватил мое горло. Слезы покатились из глаз. Легкие адски горели. Кажется, так и кончилась бесславная жизнь красивой русалки, чья привлекательность и погубила ее.

Я не чувствовала страха. Только разочарование. Я так и не открыла свой магазинчик цветов, не вышла замуж и не родила детей. Я просто умерла, гонясь за мнимой местью.

Вот из головы исчезли последние мысли. Пронеслось только: Мари, я люблю… и мои глаза закрылись навсегда.

Настала вечная темнота.

Только какая-то она короткая. Уже через минуту я открыла свои глаза и пыталась откашляться. Вода была везде, вокруг и в моих легких. Вместо крови по моим венам текла морская соленая вода.

Я открыла глаза. Мир вокруг был нечетким. Но проморгавшись, я поняла, что нахожусь под водой, но почему-то не тону.

На плаву меня держал длинный фиолетовый хвост, обрамленный цветными плавниками. Чешуйки на нем переливались всеми цветами радуги. Он был тяжелым и мощным. Что происходит? Я в раю?

— Нет, Мариника, ты не умерла. Всего лишь переродилась. — послышался справа знакомы голос. Обернувшись, я наткнулась на вечно насмешливый взгляд моей знакомой голубой русалки.

— Ты… — прокричала я и в ужасе закрыла рот руками. — Я говорю под водой! Но как это возможно?

— Ты русалка, Мариника. Что тут удивительного? — промурлыкала блондинка, оплывая меня по кругу.

— Я на половину русалка. И раньше за мной не наблюдалось умения отращивать хвост! Что все это значит? — почти в истерике прокричала я.

Русалка посмеялась. В ее глазах читалась какая-то невозмутимая уверенность, словно она знала гораздо больше, чем кто-либо в мире. Она утвердительно кивнула своим мыслям и радостно засмеялась.

— Ты точно ОНА, Мариника! Я не ошиблась. Поплыли за мной. Я покажу тебе настоящие Елейские воды!

— Кто такая ОНА? Почему мне все об этом говорят? — сказала я, послушно следуя за удаляющимся хвостом русалки.

Которая сейчас резко остановилась и посмотрела на меня полными ужаса глазами.

— Кто тебе еще об этом говорил?

— Чего ты испугалась? Почему у тебя такие дикие глаза?

— Отвечай! — диким голосом завопила блондинка. — ты же понимаешь, никто не должен об этом узнать!

— Успокойся, … — тут до меня дошел один изъян наших взаимоотношений. — Подожди! Я же даже не знаю, как тебя зовут!

— Разве это сейчас важно? — русалка вскинула руки, моля кого-то сверху послать мне мозгов и расторопности. Но наткнулась лишь на тишину и мой упрямый взгляд. — Хорошо, меня зовут Шелли. Теперь рассказывай все!

— Просто Дэймонд сказал, что думает, что я могу быть ЕЙ. И предупредил, чтоб я была осторожна — император не должен ни при каких условиях об этом узнать.

Русалка долго думала. Ее выражение лица менялось так часто, как и погода осенью. Сначала она была в ужасе, затем чему-то злорадствовала, но в конце она стала спокойна и даже умиротворена.

— Итак, Мариника. Вот как мы с тобой поступим. Дэймонд, возможно, на твоей стороне. Он не собирается трепаться, хоть это ему и свойственно. Но если понял герцог, то и император поймет. Тебе нужно срочно исчезнуть. Сегодняшнее твое воскрешение они никак не примут. И тайна станет явью.

Русалка уверенно потянула меня за руку в направлении, известном только ей одной. А до меня только дошел смысл ее слов.

— Так, так, так. Подожди-ка! О чем ты вообще говоришь? Я не могу уйти! Мне нужно завершить начатое.

— Мариника, о чем ты вообще говоришь? На кону стоит жизнь миллиона русалок. Твоя месть — пыль, по сравнению с будущим.

Я понимала, что Шелли достаточно прямолинейная и упрямая. Но это уже был перебор.

Я вырвала свою руку из ее цепкого хвата и закричала:

— Не говори так о моей жизни. Это не пыль! Ты меня тянешь черт знает куда. Почему я должна тебе верить, если ты даже не объяснила мне ничего?

— Это не твоя жизнь, это месть. Твоя цель не заключается в этом. Мысли крупнее!

— Я уже много раз говорила, что не сверну с цели. Слишком долго об меня вытирали ноги! Я должна отомстить, только после этого я смогу жить спокойно и самостоятельно.

Не знаю, что Шелли прочитала в моих глазах, но по ее обреченному выдоху я поняла, что все будет по-моему.

— Ладно. Только нам надо будет придумать убедительную причину. Император не должен все понять.

Я не стала расспрашивать русалку. Она дала понять, что все расскажет мне, когда придет время. И в отличие от меня, Шелли не отличалась болтливостью и легкомыслием.

Мы продолжили путь под огромным слоем воды. Сначала меня пугало это. Люди, не привыкшие нырять, не могут проводить много времени на глубине. Это губительно для здоровья. Вот только я никаких недомоганий не чувствовала, кроме каких-то изменений в организме.

— Что во мне поменялось, кроме хвоста? — спросила я Шелли, когда в моих мыслях стали появляться пугающие картинки. Я только что чуть не умерла и боялась это повторить.

— Строение и расположение органов. Также добавились новые. Русалки только внешне похожи на людей. Внутри мы два разных организма. Но ты не пугайся. Превращение, конечно, болезненный процесс, но только в первые разы. Потом твое тело привыкнет, адаптируется. И стать человеком или русалкой не будет проблемой для тебя.

— Я читала, что только радужные русалки умеют так. Но как тогда ты смогла стать человеком, когда говорила с Милошем?

— Забавная ты. — беззлобно сказала Шелли. — Я не могу стать человеком. Да и не хочу. Мне не нравится этот вид. Люди слишком циничны. О русалках многое говорят. Считается, что мы злые и кровожадные. Но это только, если мы защищаемся. В мирное время мы спокойны. А люди всегда злые. — Шелли задумалась. Император привил им чувство ненависти к людям.

— Шелли, но не все люди одинаковые. Например, Милош. У него чистая и добрая душа.

— Один на миллион. Даже ты, Мариника, выбираешь злобу, а не освобождение. Ну ладно. Опустим этот вопрос. Мне же нужно рассказать тебе про особенности голубых русалок. Мы владеем ментальной магией, иллюзиями. Я просто заставила вас думать, что я там была. Милош же все это время разговаривал сам с собой.

— Ого. Ты очень сильная. Люди такого не могут.

Русалка засмеялась так громко, что я даже отпрянула.

— Неужели ты веришь во все эти сказки? Очнись! Людям не подвластна никакая магия, даже самая элементарная. Все, что они могут, это делать артефакты, которые эту магию и заменяют.

— В смысле? А как же я? Почему никто не удивлялся моим способностям?

— Потому что ваш император искусный манипулятор. Он затравил ваши разумы. Вы все верите, что люди приручили магию, но только самые сильные и желательно богатые могут ей управлять. Поэтому вопросов и не возникало. Все думали, ты незаконнорожденная дочка какого-то богача, ну или что-то в этом роде.

— Да не может этого быть!

— Может! Только полукровки, как ты, имеют магию. Но Арчибальду выгодно это скрывать и называть украденной магией.

— То есть полукровок много? Все, у кого есть магия…

— Да. они не просто люди.

— Вот почему у нас нет никаких академий или школ магии. Нас просто нечему учить.

— Не вас, Мариника, а их. У тебя есть магия, и она огромная. Но об этом чуть позже. Запоминай и слушай. На русалок не смотри. Мы сейчас направляемся в голубое поселение. Там живут голубые русалки. А мы слишком хорошие эмпаты. Все сразу поймут, что ты не своя. Но нам не нужна паника. Я просто покажу тебя нашей королеве. И все!

— Кому? Королеве? Но о таком надо предупреждать.

— Ничего с тобой не случится. Все, замолчи! Мы уже приближаемся.

Русалка не обманула. Через пару минут передо мной открылся изумительный вид. Русалки, оказывается, любители прекрасного. Они жили в маленьких домах, сделанных либо из камней, либо кораллов. Также некоторые занимали себе пещеры. Но то, как они украшали свои дома, перекрывало любые недостатки. Все поселение буквально блестело от количества жемчуга. Как Шелли мне объяснила, он являлся источником их здоровья и силы. Поэтому русалки обвешивали стены и двери шторками из жемчуга, усиливая его влияние. Также русалки оказались не травоядными сказочными существами. Они очень любили рыбу, а из ее чешуек делали себе настенное покрытие. Они были всевозможных цветов и размеров. Поэтому дома этих существ пестрили не только жемчужинами, но и яркими блестящими стенами.

Многие русалки обладали талантом, который на суше ценился очень высоко. Они умели быстро и качественно делать из камня разные скульптуры, давая жизнь героям из русалочьих легенд. Например, дом Шелли был украшен статуями Аримеда и Амилины. Они считаются прародителями голубых русалок. Шелли воплотила в жизнь сцену смерти первой пары. По легенде, они были убиты красной русалкой, которая хотела, чтоб только ее вид обладал магией внушения.

Позже, конечно, все поймут, что это совершенно разные виды магии. Красные повелевают только людскими девушками, при этом не имеют доступа к их снам. Голубые ж действуют через сознание людей, заменяя настоящие воспоминания теми, что они послали в сон заранее. Так что смерть первородной пары стала символом единства и различия русалок. Мол, все мы разные, но мы едины. С тех пор в мире русалок не было войн и убийств.

Голубых русалок осталось не так уж и много. Они живут ближе всех к суше, так что император первым делом уничтожил и взял в плен их.

Более сотни тысяч представителей этого народа пало во время войны. Голубое поселение сейчас насчитывало около тридцати тысяч особей. Популяция пошатнулась. Так что среди них росла прочная ненависть к людям.

Как и во мне. теперь я еще больше ненавидела императора и жаждала его конца.

— Ты можешь не так сильно ненавидеть Арчибальда сейчас. Ты привлекаешь внимание.

— То есть только это меня выдает? А как же хвост другого цвета?

— Сейчас так много смешанных русалок, никто и не подумает, что что-то не так.

— Что значит смешанных?

— Смотри. Раньше соблюдали чистоту крови у русалок. Мужчина и женщина могли родить ребенка только если они были одного вида. Все очень боялись истребить оригинальный вид магии. Однако всех проконтролировать у правительства не было возможности. Стали появляться дети, чьи родители были обладателями разной магии. Только вот их сила при этом не страдала. Ребенок получал магию отца. Но смешанная семья не могла воспитывать ребенка. Мешало несовместимость энергий. Тогда издали новый указ: никаких семей, только братство и совместное поселение. Так прошло много веков. Русалки больше не бояться вступать в связь не со своим видом. — дальше Шелли добавила самодовольным шепотом. — тем более русалкам неизвестно такое чувство, как любовь. Только страсть и привычка.

— А как же мои родители?

— Они-то и стали причиной изменений в русалках. Оказывается, к людям мы можем что-то чувствовать. Вот только свою богиню, саму природу, этим поступкам мы разозлили. Твоя мать навлекал на нас беду. Теперь ребенок получает не силу отца, он просто рождается без магии. Русалки, конечно, первым делом попробовали вернуть правило одного вида для родителей. Только вот у таких пар и вовсе не рождаются дети. Так что магия русалок находится на грани вымирания, Мариника.