План: не влюбиться в герцога. Провален

17 глава

Я лежала в палатке и смотрела в потолок. Кажется, приближается конец всей этой мучительной истории. Слезы катились по щекам.

Мне было страшно. Словно я только что родившейся птенец, которого мама выталкивает из окна, в попытках научить летать. Только вот у меня не было крыльев, только бешенное желание парить над землей.

Все мои страхи и сомнения брали сейчас верх. Я уже хотела кричать Дэймонду, чтоб он ничего не делал. Только вот как раз в этот момент с улицы послышался шорох и голоса.

— Ребят, идите поспите. Я все равно не могу уснуть. — сказал герцог.

Я не видела лица охранников, но услышала их благодарный выдох. Они молча отошли, и Дэймонд занял их место. Некоторое время он делал вид, что охраняет. Когда же все шаги и разговоры затихли, он позвал меня.

Я уж была готова и одета. Так что пришлось быстрее выйти, чтоб не передумать.

— Сколько тебе нужно времени? — шепотом спросил герцог.

— Не долго, Дэймонд. Будь тут, вдруг кто-то проснется, а ты…

Я не успела договорить, так как сзади послышались шаги. Тело окаменело, я не смогла ступить шагу. Дэймонд тоже растерялся, хотя характер его должности не подразумевал такого. Поэтому мы вдвоем ничего не предприняли, а просто стояли и ждали конца.

К великому счастью, спустя пару секунд на горизонте показался Милош. Он шел тихо и спокойна, палкой ковыряясь в земле. Словно ребенок исследовал неизвестные ему лес. И он будто случайно наткнулся на нас. Но его уверенные и серьезные глаза говорили об обратном.

Он остановился и пару секунд молча смотрел на нас. Затем заговорил:

— Конспирация страдает. Но, к вашему счастью, это всего лишь я. — впервые видела друга таким ироничным. Поэтому с еще большей растерянностью застыла.

— Мариника, очухайся! Мы идем или нет?

— Ты со мной пойдешь?

— Он с тобой пойдет? — спросили мы с герцогом одновременно. Мы непонимающе переглянулись и глупо уставились друг на друга.

— Ребята, какие-то вы заторможенные! Но неважно. Мариночка, идем же скорее.

Я по инерции подошла к Милошу. Дэймонд попытался задержать меня, но наткнулся на уверенный взгляд матроса и отступил.

Я быстро занырнула в палатку и взяла настоящее зелье, обернув его черной тканью. Бутыль была слишком большой, чтоб спрятать ее более надежно.

Поэтому я привлекла внимание мужчин. Они немигающее смотрели на ткань, точнее на то, что она прятала. А по характерным звукам булькающей жидкости они сделали соответствующие выводы. Но оба промолчали.

Я направилась в глубь острова. Свою ношу я не отдавала Милошу, хоть он и предлагал. Я хотела найти надежное место, чтоб даже после моего побега зелье никто не смог бы найти. Мы блуждали около часа, осматривая разные места.

Я сдалась и дала бутылку другу, наказав хранить, как зеницу ока. И вот спустя несколько секунд Милош удивленно воскликнул:

— Я понял! Маринка, я все понял! Лучше б мне ошибаться. Скажи, что это не эликсир жизни, который ты планируешь заменить и отдать императору подлог.

Я могла бы соврать, но гордость вдруг проснулась во мне и заговорила:

— Я не собираюсь его ему отдавать! Я вылью подделку у него на глазах, и сполна наслажусь его темнеющим взглядом с примесью ненависти и отчаяния. Я лично увижу крах императора.

— Да что ж с тобой не так? Ты выглядишь такой злой!

— Милош, этот человек убил моих родителей, а до этого подстроил их сближение и мое рождение, чтоб истребить народ, к которому я все еще принадлежу. Думаешь, у меня нет поводов ненавидеть его?

Милош промолчал, но его глаза говорили громче любых слов. В них читалась жалость. Жалость ко мне, к моей разрушенной жизни, к моей почерневшею душе, к моим грустным глазам и к слезе, что скатилась по моей побледневшей щеке.

— Как же много в тебе злобы. Но, Мариника, знай, даже если это единственный способ для тебя освободиться, то я все равно буду на твоей стороне. Какие б последствия это за собой не повлекло. Ты можешь всегда на меня рассчитывать.

— Спасибо, Милош. Мне так не хватало твоего братского плеча рядом.

И неожиданно для себя я бросилась к нему в объятия, истошно рыдая. Передо мной успел пронестись разочарованный моими словами вид Милоша. Что ему не понравилось?

Но я все так же плакала, освобождая боль и страх, что копились во мне так долго. Милош молча гладил меня по плечу, давая возможность побыть одновременно и с самой собой наедине и с ним.

Спустя несколько минут моего плача Милош вдруг произнес:

— Я знаю, куда спрятать зелье. Пойдем со мной.

Милош повел меня куда-то к берегу. Мы остановились метрах в пяти ста от нашего лагеря. Друг уставился на море и молчал.

— Я не могу спрятать его в море. Его там найдут. Нужно на суше.

Милош не понял причину такого решения, но промолчал. Конечно, для него казалось более логичным прятать вещь туда, куда человек не доберется, но он просто не знал о проворности людей.

— И не надо. В последние дни у меня было много свободного времени. Я тратил его на прогулки. И тут я нашел одно место, которое незнающий вряд ли заметит.

— Но ты же заметил! — справедливо сказала я.

— А мне подсказали. — с ухмылкой сказал друг. На мой вопросительный взгляд он ответил: — Да что ты так смотришь? За белкой я бежал, и она туда заползла.

Мы подошли к высокому дереву, спрятанному за огромным количеством кустарников и низких деревьев. Милош подошел вплотную к нему, хотя это было и тяжело. И отодвинув листву, показал мне дупло.

— Положи поглубже. Его никто не найдет.

Я с сомнением посмотрела на друга.

— Да давай. Ты б сама никогда не заметила б это место. — тут я была вынуждена это признать. Ну что ж, видимо, придется довериться белочке.

Я аккуратно подошла к дереву. Не знаю, зачем, прижала зелье к себе. Я обнимала его словно кого-то близкого и плакала, как при встрече после долгой разлуки. Бутыль отвечала мне теплом, согревая сердце.

Я аккуратно положила зелье в отверстие, на всякий случай, прикрыв его листьями.

— Кажется, все. Теперь дело осталось за малым. Уничтожить императора.

— Ты веришь в это? Что удастся его разбить?

— Да. иначе меня тут не было б.

В лагерь мы вернулись нескоро. Мы долго запутывали следы, убирали сломленные нами ветки и носили новые.

Милош предложил прогуляться, но мне не хотелось подводить герцога. Поэтому я поторопилась назад.

Дэймонд дремал у моей палатки. Вот это у меня надежный сторож.

Милош тоже, глядя на это непотребство, усмехнулся. Кинув на меня прощальный взгляд, он вернулся к себе. Вся веселость и спокойствие друга беспокоили меня. Ему не была свойственна легкость. Он всегда был задумчив и аккуратен. Неужели так он реагирует на предстоящий стресс? Или же я так сосредоточилась на себе, что совсем не заметила изменений в нем?

Стараясь не шуметь, я подошла к герцогу. Он спал, но эмоции на его лице выражались четко. Губы были сложены в одну бледную полоску, брови сдвинуты к центру, желваки играли. Страшно, когда сон не приносит долгожданного отдыха. Что бы человек ни делал, он всегда натыкается на то, что не успел отдохнуть, а если еще и во сне не расслабляться…

Опершись руками об ноги, я опустилась на уровень генерала и посмотрела в его лицо. Не знаю, что хотела там найти. Может, ответы на вопросы, может, успокоение. Его облик всегда дарил мне легкую тревожность от его близости и в то же время полную гармонию с собой и с миром, и сейчас я старалась поймать это легкое и пьянящее чувство.

Но страх и не собирался уходить. Сердце колотилось, как бешенное, а руки, потея, соскальзывали. Почему привычное лицо не успокоило и в этот раз?

Разочаровавшись, я уже собиралась уходить, но Дэймонд внезапно проснулся. Он схватил за руку уже отвернувшуюся меня и удержал.

— Все хорошо, Мари? — спросил он с намеком.

— Да, мы все сделали. — едва различимым шепотом произнесла я.

Герцог внимательно оглядел меня. Волнение начало отступать. Но все же Дэймонд уловил некую усталость и неохоту в моих движениях и глазах:

— Ты же не хочешь делать то, что сделаешь завтра?

Я задумалась. Свой план я сотню раз прокручивала в голове, взвешивала все за и против. Но всегда ненависть побеждала здравый смысл. Но сейчас я не смогла соврать:

— Не хочу. Но сделаю.

— Знаю. Раз уж так уверенна, то почему все еще боишься? Нельзя быть трусливым и напуганным злодеем. А то получится жалкий шепот, а не уничтожающий крик.

— Ты не будешь меня отговаривать?

— А ты хочешь, чтоб тебя отговорили? Поздно давать заднюю. Ты уже закрутила опасную ситуацию вокруг себя. Теперь только один путь — вперед.

Я понимаю, что своими действиями я полностью лишила себя возможности вернуться в прошлую жизнь. И, кажется, нежелание в нее возвращаться, было сильнее страха перед будущим.

— Ты вовремя проснулся. Я почти была готова сдаться.

Дэймонд встал. Он нежно провел своей рукой по моему предплечью. Его глаза оглядели всю меня. Он усмехнулся своим мыслям и преувеличенно одобряюще произнес:

— Ты никогда не сдаешься. Если что-то решила, то никакие доводы, даже собственного сердца, тебя не переубедят.

Герцог намекал на нашу с ним историю, старательно игнорируя тот факт, что мы не можем быть вместе из-за тяжести его предательства. А не из-за моей упертости. Это осознание было таким нелепым, что я позволила себе громко рассмеяться, не заботясь о сохранности нашей тайной встречи.

— Я смешон? — в его глазах плескался океан надежды и боли. — Или я не верно понял твой характер?

— Кажется, ты совсем не разобрался в своем. — все еще смеясь, сказала я. — Я продолжаю ненавидеть тебя, но остаюсь слишком слабой перед любовью. Так что, на мой взгляд, мы оба запутаны в характерах и чувствах.

— Ты не слабая. Ты же не сдалась мне, как бы этого не хотела. Доводы разума побеждают отголоски сердца. И скоро их совсем не станет слышно. Так что наслаждайся тем, что пока еще считаешь меня жалким. Скоро ты совсем не будешь понимать себя и почему ты могла полюбить такого червяка, как я.

Я не стала успокаивать Дэймонда отрицанием его слов. Скорее всего так и произойдет. Влюблённость пройдет, и я задумаюсь о настоящем Дэймонде, а не о том, которого я полюбила.

— Судя по твоим глазам, я прав. Обидно это осознавать. — Дэймонд тяжело вздохнул, словно сдерживал слезы. Все понимание, которое выстраивалось между нами последние дни, разбилось на мелкие кусочки. Мне казалось, мы с ним родственный души, которые понимают друг друга без слов. Но я слишком в это поверила, забыв все, что привело меня в это состояние, состояние боли и ненависти. Хоть мы и созданы друг для друга, какой в этом смысл, если наша история написана болью?

— Прими это, как урок. В следующий раз будешь осторожнее.

— Я не думаю, что будет следующий раз. — обреченно сказал герцог, мимолетно указав мне рукой на палатку. Я намек поняла и ушла, хоть и чувствовала, что недоговорила. Но кричать что-то вслед мужчине не в моих принципах.

Поэтому я с тяжелым послевкусием пошла спать. И это, на удивление, у меня получилось. Я быстро заснула и проснулась, когда солнце уже было в зените.

Все уже давно встали и занимались тем, что собирали все вещи. Лагерь готовился к отплытию. От осознания того, что время пришло, желудок покрылся липкой пленкой страха. Органы скрутило так, что я с трудом смогла встать. Я почувствовала, как паника пробежала по венам на ногах, усложняя мое движение. Я совсем не ожидала этого, поэтому, полностью дезориентировавшись, я вышла на пляж. Резкое солнце ослепило меня так, что слезы проступили на глазах.

Я была готова разрыдаться от нахлынувшего океана чувств, но вдруг далеко в воде я четко различила чей-то голубой хвост. Я не могу утверждать, что это была именно Шелли, но я так сильно хотела в это верить, что облегченно выдохнула, справившись с паникой.

Русалки, как я думала, были рядом. Они подстраховывали. Это придало сил.

На сцене как раз появился главный герой, и я встретила его с улыбкой.

— Я должен бояться твоего хорошего настроения? — с ответной улыбкой спросил император. Вот уж кто ничего не подозревал.

— Что вы, Ваше величество. Я просто рада, что мы наконец-то возвращаемся.

— Я уже отдал приказ отплывать. Ждали только твоего пробуждения.

— Боюсь вас огорчить. Но еще чуть-чуть нам нужно остаться здесь. — император с ужасом посмотрел на меня. В его глазах пронеслось неверие, подозрение, но затем шанс на объяснение. — Мне нужно прервать поток энергии. Море питает зелье. Если я не прерву связь, то для человека это будет просто водой. — Надеюсь, я врала убедительно. — Между мной и морем ни должно быть ни одного человека. Так что будьте добры, прикажите всем собраться в одном месте. Ни одна случайность не может испортить обряд. Последствия будут непоправимы.

Уже через минуту все стояли в ряд, с любопытством глядя на меня. Я отошла на расстояние десяти шагов, надеясь, что никто не заметил моих дрожащих пальцев.

Я стояла у самой воды. Волны омывали мои ноги. Море звало меня. Подожди еще секунду! Я скоро.

Я с улыбкой повернулась. В моей руке было «зелье». Император напряжено на него смотрел. Кажется, он все же почувствовал подвох и теперь ждал чего-то страшного. Интуиция не подводит тебя, Арчибальд.

— Скоро? — крикнула император. Напряжение достигло в нем своего пика, и он не мог больше ждать. Вопрос получился грубым и лишенным смысла, и я проигнорировала его, лишь смело и открыто улыбнулась.

Уже через секунду император бежал в мою сторону, понимая, что сейчас произойдет. А я в это время не спеша выливала жидкость на камни.

Правитель упал к мои ногам, руками пытаясь собрать зелье. Он что-то истошно кричал, валяясь совсем, как простой человек, лишившийся смысла жизни, а не сильный император, держащий в руках всю империю.

Лица основных героев моей истории я запомню навсегда. Райана выглядела так, словно она уже давно раскусила мой замысел. Она злорадствовала. Ее зависть заставила ее ненавидеть меня. И образ идеальной девочки, которую все любят, рушился. Конечно, она была рада.

Макс выглядел разочарованным. Я понимала, что он не опустил свою симпатию ко мне до конца. Думаю, сейчас он жалел, что не добился меня, словно его присутствие в моей жизни могло изменить ход событий.

Два охранника переглянулись. В их глазах я прочитала уважение, которое они тут же постарались скрыть.

Милош не сдерживал слез, аккуратно бежавших по его щекам. Он медленно и максимально незаметно старался подойти ко мне, чтобы осуществить наш побег.

Дэймонд был зол. Он ненавидел себя, императора и меня. Он понимал, что сейчас я исчезну, и это придется разгребать ему. И он боялся. Он боялся за меня. Он мотнул мне головой, осуждая меня. Словно одним кивком он мог спасти меня, отговорить, заставить признаться и раскаяться. Я улыбнулась ему и помахала рукой, прощаясь навсегда.

Я посмотрела вниз. Арчибальд встретился со мной взглядом. Его чувства невозможно передать словами. Боль смешалась с ненавистью и любовью. Кажется, среди нас каждый любил и ненавидел друг друга. Так часто я видела эти эмоции.

Слезы текли из глаз императора. Он не обращал на них внимание, словно и не заметил. Его жизнь сломалась. Я ее сломала.

Милош подошел ко мне. Он дернул меня за локоть в призывающем жесте. Я хотела идти, но решила, что настало время для финальной пафосной речи:

— Ты исчезнешь. Никто не вспомнит о бесславном императоре. Люди будут смеяться над человеком, возомнившим себя богом, словно он может своими руками вершить судьбы. А я буду злорадствовать над неудачником-Арчибальдом, пока новая жизнь совсем не затянет меня, и у меня просто не будет времени, чтобы тратить его на мысли о ком-то никчемном. — я наклонилась к правителю, сидящему на коленях передо мной. Наши лица были в миллиметре друг от друга. — Прощай, Твое величество.

Маски спали, и я смогла задышать полной грудью.

Император попытался схватить меня за шею, но Милош вовремя оттащил меня. Мы побежали с ним в море.

Когда я уже превращалась в русалку, сзади меня схватили чьи-то сильные руки.

— Никуда ты не убежишь, продажная русалка. Ты сама родишь мне наследника. Своего ребенка ты же придумаешь, как спасти. Или проклятие этой рыбы не распространяется на собственных внуков? — злом было пропитано каждое его слово. Это вывело меня из состояния жертвы, появились силы на сопротивление.

— Убери свои руки, жалкое животное. — я почувствовала магию внутри себя. Четыре отданные силы бушевали во мне. Сейчас я действовала от лица всех русалок.

Я опалила императора огнем, полностью сжигая все его волосы. Затем потоком воздуха повалила его прямо в воду, откуда он не мог выбраться, ведь я внушила ему оставаться там. Я действовала под адреналином, взыгравшим в крови, так что я совсем не видела грани. Если бы не Милош, резко дернувший меня за руку, я бы убила Арчибальда.

Я резко выдохнула и отвернулась. Император вынырнул с громким выдохом. Уже не обращая на него внимание, я скрестила пальцы и поцеловала Милоша, который совсем не ожидал этого.

Это событие не отразилось бы в моей памяти, если бы Милош вдруг не ответил бы мне. Он завладел поцелуем, и теперь целовали меня. Я попыталась оттолкнуть его, но он словно не чувствовал моих попыток. Если бы не пузырь, возникший вокруг головы друга, я бы потеряла доверие и к нему.

Он с непониманием посмотрел на меня, но я уже ныряла в воду. Он последовал моему примеру.

Император побежал за нами, но было поздно. Нам вслед донеслось лишь:

— Я уничтожу тебя, Мариника. На этом свете сможет жить лишь один из нас. Умри, русалка!

Дальше я уже не слышала, плывя вглубь и тяня за собой Милоша.

Император же выполз на берег. Вокруг него стояли люди, которые ничего не понимали, но в каждом из них зародилась надежда на что-то прекрасное, что скоро случится в жизни Фалирии. Императору пришел конец. И он сам это понимал.

Теперь его ждет только смерть. Но он не умрет, не отомстив радужной русалке, владевшей его жизнью и сердцем.

Больше книг на сайте — Knigoed.net